Страница:
Сквозь пробитые в зеленом переплетении бреши врывались узкие лучи света, кромсая ломтями переполненный медленно оседающей пылью воздух.
Роберт встал. Больше ничего не происходило. Всем вдруг стало наплевать что он остался жив, что собирается уйти, не восполнив страданиями затраченные на него кредиты.
«Наверное патроны кончились, – подумал Роберт, – очень кстати. Еще бы немного этого шквального огня, особенного того, какой был в конце и дерево бы рухнуло».
Сориентировавшись по Карманту, он определил направление своего маршрута на север, здраво рассудив, что продвигаться в восточном и западном направлениях слишком опасно, так как в этой зоне могли располагаться и другие плантации Мердлока, к тому же существовала опасность нарваться на его конкурентов, занимающихся точно таким же бизнесом. Подтверждением его рассуждений было и то, что штурмовики, превратившие в прах целое поселение, пришли именно с запада. Роберт мог только догадываться кто именно это был и чью волю они исполняли, но что-то ему подсказывало, что сегодняшнее проишедствие, было как-то связано с конкуренцией Мердлока с подобной ему силой. Так что Роберт, спешил, как только мог, поскорей убраться из этой части континента, такой благоприятной для культивирования Ариноска, в надежде, что сумеет, выбраться в более спокойные места.
Целый день он шел на север, делая пятиминутные привалы только после того, как уставал настолько, что не мог сделать без отдыха и шага. Узкие лямки импровизированного рюкзака врезались в плечи, а плазменное ружье стало таким тяжелым, что часто выскальзывало из рук. С этим оружием было особенно трудно. Предусмотренный конструкцией заплечный ремень отсутствовал и Роберт нес его взвалив на плечо, через каждые пятьсот метров меняя правое на левое, и наоборот.
Один раз ему попался ручеек, протекавший поперек его движения, почти на восток. Сделав привал возле воды, он не задумываясь утолил жажду и набрал немного воды в мешок, плотно завязав его все той же пластиковой тесьмой. Убедившись, что импровизированная фляга не протекает он подвязал ее к своему заплечному мешку и поволокся дальше. В этот день, он один раз даже попытался поесть, здраво рассудив, что при такой работе, как постоянная ходьба и переноска тяжестей, необходимо пополнить тратившуюся при этом энергию, но ничего толком съесть так и не смог – кусок просто не лез во горло. Стресс делал свое дело, а умный организм мобилизовав все свои силы на борьбу со сложившимися обстоятельствами, не мог выделить даже немного энергии для приема и переваривания пищи.
По по мере продвижения, джунгли менялись буквально на глазах. Видимо это было нестабильное, постоянно меняющееся образование. То Роберт попадал на абсолютно непролазный участок, где бушующая растительность нижнего яруса, переплетаясь у самой поверхности образовывала непроходимые заросли. Такие места ему приходилось обходить, даже мысли не возникало ломиться сквозь буйство молодняка. В противоположность этим, залитым светом участкам, больше было угрюмых и темных, в которых верхние, хорошо сформировавшиеся ярусы, полностью заглушили нижние, припочвенные слои. В таких местах передвигаться было намного легче, даже не смотря на то, что лишенная какой бы то ни было растительности почва была устлана не менее чем полуметровым, рыхлым слоем растительных остатков, давая питательную основу не только для деревьев-великанов, но убежище и пищу огромному полчищу насекомых, бактерий и грибков, которые выполняя строго определенную природой роль, даже не подозревали об этом, а рождались, порождали подобных себе и умирали, находясь в полной уверенности, что весь этот мир создан специально для них и они в нем самые главные.
Пока Роберту не встретилось ничего опасного, конечно из того, что он мог заметить и осознать. О незримой опасности думать не хотелось, тем более, что ее не было видно. Правда, один раз он оказался на пути протоптанном какими-то странными насекомыми, переносившими куда-то прелые веточки и живые, зеленые листья. Их было так много, что не смотря на незначительные размеры, Роберту пришлось побыстрее освободить этому племени дорогу. Гнезда он не заметил, но по количеству особей, покрывших плотным ковром всю дорогу жизни, можно было судить о его гигантских размерах.
Сумерки внезапно, без предупреждения, как это и бывает в джунглях, накрыли своим пологом и без того сумрачное пространство нулевого яруса. Роберт, видя, что нет больше возможности двигаться дальше, стал кружить в поисках подходящего места для ночлега. В том, что это необходимо было сделать, не оставили никаких сомнений изменяющийся по мере сгущения сумерек характер звуков издаваемых джунглями. Куда-то делось беззаботное пересвистывание разноцветных, юрких птичек, которые Роберту в течении дня иногда попадались на глаза, а взамен им джунгли все больше наполнялись звуками совершенно другой природы. Зычные рыки и душераздирающие, затяжные завывания слышались с разных сторон, поначалу, как-то несмело и разрозненно, но потом, видимо в чем-то убедившись или просто как следует проснувшись, обладатели этих голосов стали покрикивать более уверено и часто.
У этих джунглей оказалась и ночная жизнь, хотя Роберт и надеялся, что таковая отсутствует, но она была и зычно подавала в доказательство этого свой голос. Дело в том, что все время, которое он находился на Карманте(3), это была первая ночь, которую ему предстояло провести на свежем воздухе. Ведь и во время транспортировки его с группой на плантации и все время на самих плантациях, на ночь их всегда загоняли в ангары не разрешая никакого передвижения в темное время суток даже по территории лагеря. Это могло быть и простым условием режима, направленным на облегчение обязанностей надзирателей и дающее им отдых от надоевших за день подопечных. Но это могло быть и нечто другое. Хотя сквозь толстые панели ангаров нельзя было услышать звуки долетающие из джунглей, но пулеметные очереди слышно было отчетливо. Теперь, после побега он знал, что это были за пулеметы.
На глаза попался участок, на котором росли только огромные деревья. У одного из них кора имела какое-то рваное строение. По ней вполне можно было добраться до первой развилки широченных ветвей.
От ночлега на поверхности Роберт отказался сразу, как только услышал первые пробы голоса, неизвестных пока ему животных. И где только силы взялись! Еще недавно ему казалось, что он не в состоянии пройти и ста метров, а сейчас он лез по торчащим выпуклым сегментам коры с легкостью заправского альпиниста.
Добравшись до развилки он обнаружил довольно просторную площадку, на которой с минимальным комфортом могли разместиться несколько человек. Молодые побеги, проросшие по краю площадки повышали качество убежища, делая его незаметным с поверхности и делая невозможным падение во сне, хотя на незаметность своего убежища Роберт меньше всего надеялся. Те, у кого могло бы возникнуть желание им пообедать, учитывая их ночной образ жизни, привыкли видимо, полагаться больше не на зрение, а на более тонкие и развитые органы чувств, и это больше всего беспокоило Роберта.
Он залег в своей импровизированной берлоге таким образом, что единственный возможный путь сюда находился под его вниманием и щелкнул переключателем на своем плазмомете. Пискнув, оружие зажгло свой красный глаз индикатора процесса зарядки в внимательно посмотрело на на своего нового хозяина, не найдя ничего предосудительно ни в его внешности, ни в месте, в котором его включили, красный огонек индикатора подготовительного процесса сменился зеленым, сигнализируя о том, что оружие готово убивать, только дай знак.
Немного перекусив в своем убежище, Роберт почувствовал себя немного лучше, а то, что пока не нужно было никуда бежать его несколько успокоило. Он решил не спать всю ночь и сторожить себя – возня и редкие, но мощные крики доносились с разных сторон. Через некоторое время он с ужасом обнаружил, что засыпает, как он не боролся с усталостью, но она как всегда оказывалась сильнее. В конце концов, невероятным усилием воли он заставил себя встать и долго возился привязывая оружие, делая некое подобие охотничьего настороженного самострела, получившие широкое распространение в отброшенных мирах. Направив его на предполагаемый вход в свое убежище и подвязав ленту к спуску, протянул ее через узкое пространство входа, закрепил, и повалился на поросшее мягким мхом дерево, забывшись бездонным сном.
Роберт встал. Больше ничего не происходило. Всем вдруг стало наплевать что он остался жив, что собирается уйти, не восполнив страданиями затраченные на него кредиты.
«Наверное патроны кончились, – подумал Роберт, – очень кстати. Еще бы немного этого шквального огня, особенного того, какой был в конце и дерево бы рухнуло».
Сориентировавшись по Карманту, он определил направление своего маршрута на север, здраво рассудив, что продвигаться в восточном и западном направлениях слишком опасно, так как в этой зоне могли располагаться и другие плантации Мердлока, к тому же существовала опасность нарваться на его конкурентов, занимающихся точно таким же бизнесом. Подтверждением его рассуждений было и то, что штурмовики, превратившие в прах целое поселение, пришли именно с запада. Роберт мог только догадываться кто именно это был и чью волю они исполняли, но что-то ему подсказывало, что сегодняшнее проишедствие, было как-то связано с конкуренцией Мердлока с подобной ему силой. Так что Роберт, спешил, как только мог, поскорей убраться из этой части континента, такой благоприятной для культивирования Ариноска, в надежде, что сумеет, выбраться в более спокойные места.
Целый день он шел на север, делая пятиминутные привалы только после того, как уставал настолько, что не мог сделать без отдыха и шага. Узкие лямки импровизированного рюкзака врезались в плечи, а плазменное ружье стало таким тяжелым, что часто выскальзывало из рук. С этим оружием было особенно трудно. Предусмотренный конструкцией заплечный ремень отсутствовал и Роберт нес его взвалив на плечо, через каждые пятьсот метров меняя правое на левое, и наоборот.
Один раз ему попался ручеек, протекавший поперек его движения, почти на восток. Сделав привал возле воды, он не задумываясь утолил жажду и набрал немного воды в мешок, плотно завязав его все той же пластиковой тесьмой. Убедившись, что импровизированная фляга не протекает он подвязал ее к своему заплечному мешку и поволокся дальше. В этот день, он один раз даже попытался поесть, здраво рассудив, что при такой работе, как постоянная ходьба и переноска тяжестей, необходимо пополнить тратившуюся при этом энергию, но ничего толком съесть так и не смог – кусок просто не лез во горло. Стресс делал свое дело, а умный организм мобилизовав все свои силы на борьбу со сложившимися обстоятельствами, не мог выделить даже немного энергии для приема и переваривания пищи.
По по мере продвижения, джунгли менялись буквально на глазах. Видимо это было нестабильное, постоянно меняющееся образование. То Роберт попадал на абсолютно непролазный участок, где бушующая растительность нижнего яруса, переплетаясь у самой поверхности образовывала непроходимые заросли. Такие места ему приходилось обходить, даже мысли не возникало ломиться сквозь буйство молодняка. В противоположность этим, залитым светом участкам, больше было угрюмых и темных, в которых верхние, хорошо сформировавшиеся ярусы, полностью заглушили нижние, припочвенные слои. В таких местах передвигаться было намного легче, даже не смотря на то, что лишенная какой бы то ни было растительности почва была устлана не менее чем полуметровым, рыхлым слоем растительных остатков, давая питательную основу не только для деревьев-великанов, но убежище и пищу огромному полчищу насекомых, бактерий и грибков, которые выполняя строго определенную природой роль, даже не подозревали об этом, а рождались, порождали подобных себе и умирали, находясь в полной уверенности, что весь этот мир создан специально для них и они в нем самые главные.
Пока Роберту не встретилось ничего опасного, конечно из того, что он мог заметить и осознать. О незримой опасности думать не хотелось, тем более, что ее не было видно. Правда, один раз он оказался на пути протоптанном какими-то странными насекомыми, переносившими куда-то прелые веточки и живые, зеленые листья. Их было так много, что не смотря на незначительные размеры, Роберту пришлось побыстрее освободить этому племени дорогу. Гнезда он не заметил, но по количеству особей, покрывших плотным ковром всю дорогу жизни, можно было судить о его гигантских размерах.
Сумерки внезапно, без предупреждения, как это и бывает в джунглях, накрыли своим пологом и без того сумрачное пространство нулевого яруса. Роберт, видя, что нет больше возможности двигаться дальше, стал кружить в поисках подходящего места для ночлега. В том, что это необходимо было сделать, не оставили никаких сомнений изменяющийся по мере сгущения сумерек характер звуков издаваемых джунглями. Куда-то делось беззаботное пересвистывание разноцветных, юрких птичек, которые Роберту в течении дня иногда попадались на глаза, а взамен им джунгли все больше наполнялись звуками совершенно другой природы. Зычные рыки и душераздирающие, затяжные завывания слышались с разных сторон, поначалу, как-то несмело и разрозненно, но потом, видимо в чем-то убедившись или просто как следует проснувшись, обладатели этих голосов стали покрикивать более уверено и часто.
У этих джунглей оказалась и ночная жизнь, хотя Роберт и надеялся, что таковая отсутствует, но она была и зычно подавала в доказательство этого свой голос. Дело в том, что все время, которое он находился на Карманте(3), это была первая ночь, которую ему предстояло провести на свежем воздухе. Ведь и во время транспортировки его с группой на плантации и все время на самих плантациях, на ночь их всегда загоняли в ангары не разрешая никакого передвижения в темное время суток даже по территории лагеря. Это могло быть и простым условием режима, направленным на облегчение обязанностей надзирателей и дающее им отдых от надоевших за день подопечных. Но это могло быть и нечто другое. Хотя сквозь толстые панели ангаров нельзя было услышать звуки долетающие из джунглей, но пулеметные очереди слышно было отчетливо. Теперь, после побега он знал, что это были за пулеметы.
На глаза попался участок, на котором росли только огромные деревья. У одного из них кора имела какое-то рваное строение. По ней вполне можно было добраться до первой развилки широченных ветвей.
От ночлега на поверхности Роберт отказался сразу, как только услышал первые пробы голоса, неизвестных пока ему животных. И где только силы взялись! Еще недавно ему казалось, что он не в состоянии пройти и ста метров, а сейчас он лез по торчащим выпуклым сегментам коры с легкостью заправского альпиниста.
Добравшись до развилки он обнаружил довольно просторную площадку, на которой с минимальным комфортом могли разместиться несколько человек. Молодые побеги, проросшие по краю площадки повышали качество убежища, делая его незаметным с поверхности и делая невозможным падение во сне, хотя на незаметность своего убежища Роберт меньше всего надеялся. Те, у кого могло бы возникнуть желание им пообедать, учитывая их ночной образ жизни, привыкли видимо, полагаться больше не на зрение, а на более тонкие и развитые органы чувств, и это больше всего беспокоило Роберта.
Он залег в своей импровизированной берлоге таким образом, что единственный возможный путь сюда находился под его вниманием и щелкнул переключателем на своем плазмомете. Пискнув, оружие зажгло свой красный глаз индикатора процесса зарядки в внимательно посмотрело на на своего нового хозяина, не найдя ничего предосудительно ни в его внешности, ни в месте, в котором его включили, красный огонек индикатора подготовительного процесса сменился зеленым, сигнализируя о том, что оружие готово убивать, только дай знак.
Немного перекусив в своем убежище, Роберт почувствовал себя немного лучше, а то, что пока не нужно было никуда бежать его несколько успокоило. Он решил не спать всю ночь и сторожить себя – возня и редкие, но мощные крики доносились с разных сторон. Через некоторое время он с ужасом обнаружил, что засыпает, как он не боролся с усталостью, но она как всегда оказывалась сильнее. В конце концов, невероятным усилием воли он заставил себя встать и долго возился привязывая оружие, делая некое подобие охотничьего настороженного самострела, получившие широкое распространение в отброшенных мирах. Направив его на предполагаемый вход в свое убежище и подвязав ленту к спуску, протянул ее через узкое пространство входа, закрепил, и повалился на поросшее мягким мхом дерево, забывшись бездонным сном.
Глава 13. Побег.
Керон сидел в неудобном кресле отсека для десанта и клевал носом, время от времени бросая взгляд едва приоткрытых глаз на расположенный рядом иллюминатор. За толстым, бронированным стеклом бились в агонии сполохи бледно-фиолетового пламени. Челнок шел вне пространства и времени, сквозь тунель сформированный его генераторами полей, сквозь необъятные умом пространства Вселенной, тем не менее был вполне материальным и реальным настолько, насколько реальна смерть всего, когда либо рожденного. Все вокруг набегавшись и нанервничавшись за день спали откинувшись в креслах. Монотонный рокот реакторной группы, изредка нарушали бессвязные выкрики сержанта. Уилк забывшись тяжелым сном бредил. Стрела, которой ему прострелили руку оказалась отравленной, единственной отравленной стрелой, которая попала в кого-нибудь во время этой операции. Врач, когда чистил рану сразу заподозрил что-то неладное, и ввел в тело сержанта все сыворотки, которые находились в его походном наборе, но особого облегчения сержанту это не принесло. То ли яд был действительно настолько опасным, то ли имела место явная передозировка и не корректное комбинирование сывороток, но сержанту лучше не ставало.
Из дремотного состояния Керона вывела яркая вспышка в иллюминаторе, за которой почти стазу последовал толчок, гулко раздавшися по всему кораблю. Он никак ни мог привыкнуть к тому, как корабли этой галактики выходят из подпространственного перехода. За долгие годы, которые Керон провел в космосе, он привык к другим проявлениям этого процесса, и уже несколько раз, когда корабль входил в реальное пространство, ему казалось, что это не благополучное завершения путешествия, а первое мгновение катастрофы, к которой корабль подобной конструкции был ближе всего во время входа в реальное пространство.
– Никого не оставлять в живых! – Приказал Уилк, но так и не проснулся.
Солдаты пробуждались, с трудом открывали покрасневшие глаза и долго не могли сообразить где же они все-таки находятся. Вскоре до них это доходило и умильное со сна выражение на их лицах, сменялось непроницаемыми масками холодной отстраненности.
Челнок, уже в реальном времени подходил к Отстойнику. Голубая планета величественно поворачивалась в пространстве, стараясь показать себя подлетающим со всех сторон. Из тени планеты вынырнул желтый, безжизненный спутник планеты и понесся между кораблем и планетой, дополняя и без того величественную картину. Подойдя ближе, челнок зашел в тень, образованную планетой и почти отвесно рухнул вниз. Внизу был полный мрак.
«Вот если бы отказала навигационная система, хватило бы отказа какого-то малюсенького датчика, – молнией проскочила в мозгу Керона малодушная мысль, – это было бы не самой плохой развязкой, на которую можно расчитывать», – но он тут же прогнал ее куда подальше.
С системой навигации было все в порядке. Пилот резко перевел машину в горизонтальный полет, особо не переживая о возможных последствиях достигших критических перегрузок. После того, как волна боли прошла, Керона чуть не вывернуло наизнанку.
Третья база Люиса на Отстойнике К3/09, буднично встретила своих героев острыми лучами прожекторов и никогда не прекращающейся возней на взлетно-посадочной площадке. На безоблачном, ночном небе, висел выглядевший неожиданно большим желтоватый, мертвый спутник. Насколько Керон заметил, эта планета всегда была повернута к Отстойнику одной стороной. Насколько он себе представлял, такое уравновешивание скоростей было довольно редким явлением, к тому же рисунок ландшафта, всегда повернутой к наблюдателю стороны этого спутника, смутно напоминал человеческое лицо, такое себе неотступное внимание, ко всему, что происходит внизу.
На взлетно-посадочном поле было настоящее столпотворение. Не смотря на ночь, по площадке сновало столько народу, что даже днем такое нельзя было увидеть. Под разгрузкой стояло три больших транспортных корабля, еще один закончил все свои дела в этом месте и как раз взлетал, поднимая кучу пыли и распугивая своим гулом зазевавшихся. Туда-сюда сновали автономные роботы-погрузчики, со стопками ящиков и тюков на своих захватах.
Челнок сел на самом краю поля. Возле трапа дожидались вызванные заранее врачи, их вездеход стоял тут же. Они быстро погрузили раненых и избавили всех от своего присутствия.
– Похоже ожидается что-то крупное, – проворчал один из ветеранов, сбрасывая тяжелый ранец на утрамбованный за годы эксплуатации грунт площадки.
– Да, давно такого не было. – Отозвался еще один ветеран.
Больше желающих высказаться не нашлось. Всех остальных ожидала обязательная в таких случаях комплексная санитарная обработка. После того, как все предполагаемые формы инопланетных инфекций были предполагаемо уничтожены, прибежал какой-то офицер, назначил старшего, взамен увезенного врачами сержанта и все отправились в казарму спать.
Шел второй час ночи. Керон лежал на своей койке с открытыми глазами. Ему не спалось. Недавней сонливости как не бывало. Невероятно затянувшийся день, кончился тем, что Харко, ветеран взвода, которого назначили старшим, на время отсутствия Уилка, устроил новичкам настоящее посвящение в солдаты удачи, раздав каждому по приличной дозе какого-то наркотика. Один Керон остался в казарме, все остальные, хотя и лежали в своих койках, но были сейчас невероятно далеко от этого гиблого места, в краях своих грез и несбыточных желаний. Время от времени тишину нарушал стон разочарования или истерических, долго не прекращающийся смех.
Керон лежал и размышлял о том, что делать дальше. С одной стороны, задание, с которого они только что вернулись, не было особо сложным или крайне рискованным. Можно было даже продержаться некоторое время, выполняя подобные задания. С другой стороны, столпотворение, происходившее на взлетно-посадочной площадке, предвещало резкие перемены в жизни всей третьей базы. Судя по количеству загружаемого вооружения и оборудования готовилась настоящая, долгая война, скорее всего в мире с довольно развитой технологией,а не какая-то там террористическая акция.
Дальнейшую свою судьбу Керон представлял смутно, если не сказать, что он вообще ее себе не представлял, но одно он знал точно – нужно было действовать и чем больше он размышлял, тем сильнее становилась его уверенность в том, что действовать нужно было немедленно. Трудно было даже надеяться на такое удобное стечение обстоятельств, какое случилось в эту ночь. Конечно решиться было не просто, но Керон решился.
Он встал, стараясь производить как можно меньше шума и прошелся между рядами коек. На разбросанных в самых неожиданных позах солдат это не произвело никакого впечатления. Кто грезил наяву, кто погрузился в свои грезы с головой и внешне не проявлял признаков бурно переживаемых эмоций. Осмотревшись, Керон нашел койку Харко. На носках, он подошел к склонился над ветераном. Харко привычно переживал наркотические грезы. Его грудная клетка размеренно поднималась и опускалась, на широком, открытом лице эмоций не просматривалось. Их просто не было.
«Только бы в карманах этого наркомана были ключи» – молнией пронеслась мысль в голове Керона.
Он шел на большой риск. Нервы были предельно напряжены, как натянутая до упора тетива на луке дикаря. Жутко хотелось сбросить с шеи цепкую руку страха, вернуться на свою койку и до восхода наслаждаться спокойствием и призрачным чувством защищенности. Отчаянным усилие воли он заставил себя продолжать.
В карманах комбинезона было все, кроме ключей. Как можно аккуратнее Керон проверял карман за карманом на одежде спящего. Ключей не было. Он уже было отчаялся, когда заметил куртку, небрежно брошенную на спинку кровати. В первом же кармане куртки он обнаружил электронный ключ-брелок, открывающий и запирающий все двери этого ангара.
Прикрыв за собой дверь, он вышел в коридор. За спиной ничего не происходило, всем было не до него. Почувствовав себя спокойнее Керон двинулся к первой слева двери оружейной комнаты. В тусклом свете светильников дежурного освещения, он долго выбирал кнопку, соответствующую по его мнению именно этой двери. Над кнопками были нанесены надписи на неизвестном Керону языке, вероятно ангары изначально были предназначены для поставки явно в какой-то другой мир, но непонятный образом попали на Отстойник. Отчаявшись разобраться, Керон нажал на первую попавшуюся кнопку. В коридоре ярко вспыхнул свет. Керон тут же повторно нажал на эту же самую кнопку – светильники потускнели, перейдя в экономичный дежурный режим. Выбрав другую группу кнопок, он нажал на первую. Лязгнуло дверное блокировочное устройство, но совсем не той двери, на которую Керон направлял ключ – управляющее излучение отразившись от металлических стен и разблокировало левую от входа дверь, которая за все время пребывания Керона здесь не отпиралась ни разу. Сосчитав двери и кнопки, он сориентировался и нажал на нужную. На этот раз лязгнуло где-то во внутренностях двери оружейной комнаты и металлическая пластина, больше похожая на люк, чем на дверь слегка приоткрывшись вышла из своего посадочного места.
Сердце колотилось с такой силой, будто он заканчивал беговую дистанцию, к тому же в темпе, на который его организм был не способен. Казалось, что оно вот-вот сорвется со своего места. Он немного постоял и прислушался. Все было тихо.
В оружейной комнате, он принялся вооружаться. Первым делом он пристегнул к своему ремню ручной импульсник. По карманам рассовал штук пять запасных обойм к этому оружию. Взял в руки пулемет, но тут же положил его на место и решил его не брать. Конечно, Р-459, на ряду со зверскими боевыми качествами, имел приличный вес и зверский аппетит на патроны и одиночке был ни к чему. Поблизости, Керон обнаружил упакованную в носимые пластиковые контейнеры, какую-то разновидность плазменного ручного оружия, но с этой разновидностью он был абсолютно не знаком, так что пришлось отказаться и от него. Керон поискал еще, но ничего приемлемого, из стрелкового оружия обнаружить на стелажах не посчастливилось. Правда попался огромный ящик с гранатами, и он взял себе изготовленную в виде подсумка, прозрачную упаковку на четыре штуки. Порыскав еще немного в полутемном помещении, в поисках хоть какой-то еды, чего-то вроде тех сублимированных пайков, которые им выдавали на задание, но так ничего похожего не обнаружил. Он уже собрался выходить и возле самой двери споткнулся о что-то небольшое, но тяжелое. Присмотревшись, он увидел носимое взрывное устройство, мощностью 0,5 килотонн. В эквиваленте какой именно взрывчатки была указана мощность, указанная на крышке ранца, скромно умалчивалось. Точно такие же с виду устройства остались в подвалах древнего храма, на далекой планете, только те были гораздо мощнее. Керон улыбнулся. Лучшую гарантию безопасности трудно было даже себе представить. С таким ранцем за плечами, только самый отчаянный дурак решиться в него стрелять. Он быстро набросил лямки носимого ядерного заряда себе на плечи и застегнул поясной ремень его обвязки. Устройство оказалось на неожиданно легким, для своей мощности – килограмм восемь от силы. Дистанционное устройство управления зарядом, лежащее тут же, последовало в карман. Закончила экипировку миниатюрная радиостанция. Керон достал из зажима импульсник, дослал капсулу в разрядник и тихо, крадучись вышел в коридор.
Вокруг по прежнему было тихо. Он покинул ангар и как можно тише прикрыл за собой наружную дверь. Заблокировав ее брелком, он забросил устройство на почти плоскую крышу и растворился во тьме.
Куда направиться, Керон не имел ни малейшего понятия. Поразмыслив, что на севере поднимались высоченные горные хребты, не смотря на субтропический климат, всегда покрытые шапками снега и льда, а на востоке и западе лагерь охватывали далеко шедшие к югу горные цепи, оставался одно более-менее реальное направление – на юг. Определив по звездному небу приблизительно азимут, стал осторожно пробираться по лагерю в выбранном направлении.
Шел четвертый час утра. Третья база Люиса спала. Все вокруг было тихо. Включенная радиостанция так же молчала, лишь изредка пошикивая несущей частотой. Керон почувствовал себя несколько уверенней.
Луны на небе уже не было, но света звезд вполне хватало. Керон, слившись со стволом дерева, осматривался и быстрой перебежкой пробирался к следующему дереву, осматривался и опять следовал очередной, короткий бросок. Невысокая трава и мягкая почва, глушили шум сапог при беге, и со стороны это выглядело, как экстравагантно прогуливающаяся тень. Иногда путь пересекал тугой луч прожектора, освещающий особо ответственное место в лагере. Хотя никого поблизости не наблюдалось, Керон старательно обходил подобные места.
Прошло около часа. Постройки стали попадаться все реже и реже. Если раньше они составляли чуть ли не улицы среди джунглей, то сейчас, одиноко стоящие ангары выглядели настолько чужеродными среди содержащейся не в таком идеальном состоянии, как в основном массиве лагеря территории, что было даже удивительно наблюдать их, выныривающих из моря зелени, скрывающих их чуть ли не до крыш. Насколько понял Керон, это были в основном запертые и не использовавшиеся сейчас строения. Брошенные ангары свидетельствовали о том, что были времена, когда дела у Люиса шли намного лучше, чем сейчас, когда вся жизнь в лагере переместилась в центральный массив, поближе к взлетно-посадочной площадке. О некогда бурно протекавшей жизни и в этой части лагеря, свидетельствовали только заросшие травой тропинки. На затоптанной в свое время почве, трава не поднималась так высоко, как во всех остальных местах. И эти полосы четко просматривались, даже в такую темную ночь, как эта.
Казалось, можно было немного расслабиться, но Керон наоборот, еще усилил свое внимание, с волнением думая о кордонах и постах, расставленных по периметру базы, но как он не всматривался в темноту, ничего подобного не видел. Эта неопределенность действовала на нервы больше, чем видимое и реальное препятствие.
Наконец, метрах в двухстах, он заметил возвышающуюся абсолютно черную стену диких джунглей, четко выделяющуюся на фоне начинающего сереть неба. Керон пригнулся и крадучись подобрался ближе, затем ползком преодолел еще несколько десятков метров. Высокая, густая трава мешала ориентироваться. Подняв голову над травой, Керон рисковал быть замеченным. Выходом из сложившегося положения опять послужило дерево, роскошное, высокое дерево, величественно стоящее несколько слева. Стараясь не стучать своими железяками и как можно тише шуршать травой, он дополз до исполинского ствола и поднявшись выглянул из-за укрытия.
Стена диких джунглей буквально давила своим буйством на более-менее расчищенное пространство и казалась сплошным переплетением всевозможных кустов, лиан, побегов молоди и почерневших от времени и постоянной конкуренции стволов старых деревьев. Вдоль этой стены необузданной жизни, уныло тянулись редкие столбики, с натянутыми вдоль несколькими рядами узкой, металлической ленты. Забор казался вполне преодолимым и скорее всего отмечал границу подконтрольной территории, чем предохранял от проникновения. Вдоль забора, по хорошо протоптанной тропинке без всякого энтузиазма брел одинокий часовой. Оружие висело у него на груди. На стволе и прикладе безвольно лежали руки солдата. Время от времени он подносил правую правую руку к лицу и выпускал изо рта струйку дыма.
– Вот бы он курил какое-то настоящее зелье, – тихо прошептал Керон. Звук собственного голоса его несколько подбодрил. Вдруг радиостанция Керона ожила. Он мигом крутнул регулятор громкости влево, понизив громкость динамика до предела.
– Посты 12, 13… 25, – вопрошал заспанный голос, – доложите обстановку на ваших участках дежурному. Незамедлительно, в порядке очередности тут же последовали доклады на запрос. Интонация докладов была от откровенно наплевательской, до раболепно заискивающей.
– Пост номер двадцать один, – послышался хрипловатый голос в динамике. Керон неотрывно следивший на «своим» часовым, заметил, что тот небрежно бросил окурок и поднес к уху свою радиостанцию. – …за время дежурства ничего не произошло. Когда будете менять? – Вдруг спросил часовой, без предупреждения перейдя на панибратский тон. – Мне уже спать охота.
– Размечтался, – сказал смачно зевая дежурный, – вам всем стоять еще по два часа.
Эфир заполнили проклятья и ругательства на самый изысканный вкус. Дежурный ответил сразу всем мастерски составленным, замысловатым выражением и отключился. Некоторое время эфир заполняла сплошная ругань, которая постепенно пошла на убыль и вот уже остался только один хриплый голос часового 21-го поста:
– Плевать мне на ваши проблемы, – вещал он в эфир в миллиметровом диапазоне с запалом прирожденного диктора, – я не нанимался стоять тут по ночам на свежем воздухе. Что других больше нет?
Из дремотного состояния Керона вывела яркая вспышка в иллюминаторе, за которой почти стазу последовал толчок, гулко раздавшися по всему кораблю. Он никак ни мог привыкнуть к тому, как корабли этой галактики выходят из подпространственного перехода. За долгие годы, которые Керон провел в космосе, он привык к другим проявлениям этого процесса, и уже несколько раз, когда корабль входил в реальное пространство, ему казалось, что это не благополучное завершения путешествия, а первое мгновение катастрофы, к которой корабль подобной конструкции был ближе всего во время входа в реальное пространство.
– Никого не оставлять в живых! – Приказал Уилк, но так и не проснулся.
Солдаты пробуждались, с трудом открывали покрасневшие глаза и долго не могли сообразить где же они все-таки находятся. Вскоре до них это доходило и умильное со сна выражение на их лицах, сменялось непроницаемыми масками холодной отстраненности.
Челнок, уже в реальном времени подходил к Отстойнику. Голубая планета величественно поворачивалась в пространстве, стараясь показать себя подлетающим со всех сторон. Из тени планеты вынырнул желтый, безжизненный спутник планеты и понесся между кораблем и планетой, дополняя и без того величественную картину. Подойдя ближе, челнок зашел в тень, образованную планетой и почти отвесно рухнул вниз. Внизу был полный мрак.
«Вот если бы отказала навигационная система, хватило бы отказа какого-то малюсенького датчика, – молнией проскочила в мозгу Керона малодушная мысль, – это было бы не самой плохой развязкой, на которую можно расчитывать», – но он тут же прогнал ее куда подальше.
С системой навигации было все в порядке. Пилот резко перевел машину в горизонтальный полет, особо не переживая о возможных последствиях достигших критических перегрузок. После того, как волна боли прошла, Керона чуть не вывернуло наизнанку.
Третья база Люиса на Отстойнике К3/09, буднично встретила своих героев острыми лучами прожекторов и никогда не прекращающейся возней на взлетно-посадочной площадке. На безоблачном, ночном небе, висел выглядевший неожиданно большим желтоватый, мертвый спутник. Насколько Керон заметил, эта планета всегда была повернута к Отстойнику одной стороной. Насколько он себе представлял, такое уравновешивание скоростей было довольно редким явлением, к тому же рисунок ландшафта, всегда повернутой к наблюдателю стороны этого спутника, смутно напоминал человеческое лицо, такое себе неотступное внимание, ко всему, что происходит внизу.
На взлетно-посадочном поле было настоящее столпотворение. Не смотря на ночь, по площадке сновало столько народу, что даже днем такое нельзя было увидеть. Под разгрузкой стояло три больших транспортных корабля, еще один закончил все свои дела в этом месте и как раз взлетал, поднимая кучу пыли и распугивая своим гулом зазевавшихся. Туда-сюда сновали автономные роботы-погрузчики, со стопками ящиков и тюков на своих захватах.
Челнок сел на самом краю поля. Возле трапа дожидались вызванные заранее врачи, их вездеход стоял тут же. Они быстро погрузили раненых и избавили всех от своего присутствия.
– Похоже ожидается что-то крупное, – проворчал один из ветеранов, сбрасывая тяжелый ранец на утрамбованный за годы эксплуатации грунт площадки.
– Да, давно такого не было. – Отозвался еще один ветеран.
Больше желающих высказаться не нашлось. Всех остальных ожидала обязательная в таких случаях комплексная санитарная обработка. После того, как все предполагаемые формы инопланетных инфекций были предполагаемо уничтожены, прибежал какой-то офицер, назначил старшего, взамен увезенного врачами сержанта и все отправились в казарму спать.
Шел второй час ночи. Керон лежал на своей койке с открытыми глазами. Ему не спалось. Недавней сонливости как не бывало. Невероятно затянувшийся день, кончился тем, что Харко, ветеран взвода, которого назначили старшим, на время отсутствия Уилка, устроил новичкам настоящее посвящение в солдаты удачи, раздав каждому по приличной дозе какого-то наркотика. Один Керон остался в казарме, все остальные, хотя и лежали в своих койках, но были сейчас невероятно далеко от этого гиблого места, в краях своих грез и несбыточных желаний. Время от времени тишину нарушал стон разочарования или истерических, долго не прекращающийся смех.
Керон лежал и размышлял о том, что делать дальше. С одной стороны, задание, с которого они только что вернулись, не было особо сложным или крайне рискованным. Можно было даже продержаться некоторое время, выполняя подобные задания. С другой стороны, столпотворение, происходившее на взлетно-посадочной площадке, предвещало резкие перемены в жизни всей третьей базы. Судя по количеству загружаемого вооружения и оборудования готовилась настоящая, долгая война, скорее всего в мире с довольно развитой технологией,а не какая-то там террористическая акция.
Дальнейшую свою судьбу Керон представлял смутно, если не сказать, что он вообще ее себе не представлял, но одно он знал точно – нужно было действовать и чем больше он размышлял, тем сильнее становилась его уверенность в том, что действовать нужно было немедленно. Трудно было даже надеяться на такое удобное стечение обстоятельств, какое случилось в эту ночь. Конечно решиться было не просто, но Керон решился.
Он встал, стараясь производить как можно меньше шума и прошелся между рядами коек. На разбросанных в самых неожиданных позах солдат это не произвело никакого впечатления. Кто грезил наяву, кто погрузился в свои грезы с головой и внешне не проявлял признаков бурно переживаемых эмоций. Осмотревшись, Керон нашел койку Харко. На носках, он подошел к склонился над ветераном. Харко привычно переживал наркотические грезы. Его грудная клетка размеренно поднималась и опускалась, на широком, открытом лице эмоций не просматривалось. Их просто не было.
«Только бы в карманах этого наркомана были ключи» – молнией пронеслась мысль в голове Керона.
Он шел на большой риск. Нервы были предельно напряжены, как натянутая до упора тетива на луке дикаря. Жутко хотелось сбросить с шеи цепкую руку страха, вернуться на свою койку и до восхода наслаждаться спокойствием и призрачным чувством защищенности. Отчаянным усилие воли он заставил себя продолжать.
В карманах комбинезона было все, кроме ключей. Как можно аккуратнее Керон проверял карман за карманом на одежде спящего. Ключей не было. Он уже было отчаялся, когда заметил куртку, небрежно брошенную на спинку кровати. В первом же кармане куртки он обнаружил электронный ключ-брелок, открывающий и запирающий все двери этого ангара.
Прикрыв за собой дверь, он вышел в коридор. За спиной ничего не происходило, всем было не до него. Почувствовав себя спокойнее Керон двинулся к первой слева двери оружейной комнаты. В тусклом свете светильников дежурного освещения, он долго выбирал кнопку, соответствующую по его мнению именно этой двери. Над кнопками были нанесены надписи на неизвестном Керону языке, вероятно ангары изначально были предназначены для поставки явно в какой-то другой мир, но непонятный образом попали на Отстойник. Отчаявшись разобраться, Керон нажал на первую попавшуюся кнопку. В коридоре ярко вспыхнул свет. Керон тут же повторно нажал на эту же самую кнопку – светильники потускнели, перейдя в экономичный дежурный режим. Выбрав другую группу кнопок, он нажал на первую. Лязгнуло дверное блокировочное устройство, но совсем не той двери, на которую Керон направлял ключ – управляющее излучение отразившись от металлических стен и разблокировало левую от входа дверь, которая за все время пребывания Керона здесь не отпиралась ни разу. Сосчитав двери и кнопки, он сориентировался и нажал на нужную. На этот раз лязгнуло где-то во внутренностях двери оружейной комнаты и металлическая пластина, больше похожая на люк, чем на дверь слегка приоткрывшись вышла из своего посадочного места.
Сердце колотилось с такой силой, будто он заканчивал беговую дистанцию, к тому же в темпе, на который его организм был не способен. Казалось, что оно вот-вот сорвется со своего места. Он немного постоял и прислушался. Все было тихо.
В оружейной комнате, он принялся вооружаться. Первым делом он пристегнул к своему ремню ручной импульсник. По карманам рассовал штук пять запасных обойм к этому оружию. Взял в руки пулемет, но тут же положил его на место и решил его не брать. Конечно, Р-459, на ряду со зверскими боевыми качествами, имел приличный вес и зверский аппетит на патроны и одиночке был ни к чему. Поблизости, Керон обнаружил упакованную в носимые пластиковые контейнеры, какую-то разновидность плазменного ручного оружия, но с этой разновидностью он был абсолютно не знаком, так что пришлось отказаться и от него. Керон поискал еще, но ничего приемлемого, из стрелкового оружия обнаружить на стелажах не посчастливилось. Правда попался огромный ящик с гранатами, и он взял себе изготовленную в виде подсумка, прозрачную упаковку на четыре штуки. Порыскав еще немного в полутемном помещении, в поисках хоть какой-то еды, чего-то вроде тех сублимированных пайков, которые им выдавали на задание, но так ничего похожего не обнаружил. Он уже собрался выходить и возле самой двери споткнулся о что-то небольшое, но тяжелое. Присмотревшись, он увидел носимое взрывное устройство, мощностью 0,5 килотонн. В эквиваленте какой именно взрывчатки была указана мощность, указанная на крышке ранца, скромно умалчивалось. Точно такие же с виду устройства остались в подвалах древнего храма, на далекой планете, только те были гораздо мощнее. Керон улыбнулся. Лучшую гарантию безопасности трудно было даже себе представить. С таким ранцем за плечами, только самый отчаянный дурак решиться в него стрелять. Он быстро набросил лямки носимого ядерного заряда себе на плечи и застегнул поясной ремень его обвязки. Устройство оказалось на неожиданно легким, для своей мощности – килограмм восемь от силы. Дистанционное устройство управления зарядом, лежащее тут же, последовало в карман. Закончила экипировку миниатюрная радиостанция. Керон достал из зажима импульсник, дослал капсулу в разрядник и тихо, крадучись вышел в коридор.
Вокруг по прежнему было тихо. Он покинул ангар и как можно тише прикрыл за собой наружную дверь. Заблокировав ее брелком, он забросил устройство на почти плоскую крышу и растворился во тьме.
Куда направиться, Керон не имел ни малейшего понятия. Поразмыслив, что на севере поднимались высоченные горные хребты, не смотря на субтропический климат, всегда покрытые шапками снега и льда, а на востоке и западе лагерь охватывали далеко шедшие к югу горные цепи, оставался одно более-менее реальное направление – на юг. Определив по звездному небу приблизительно азимут, стал осторожно пробираться по лагерю в выбранном направлении.
Шел четвертый час утра. Третья база Люиса спала. Все вокруг было тихо. Включенная радиостанция так же молчала, лишь изредка пошикивая несущей частотой. Керон почувствовал себя несколько уверенней.
Луны на небе уже не было, но света звезд вполне хватало. Керон, слившись со стволом дерева, осматривался и быстрой перебежкой пробирался к следующему дереву, осматривался и опять следовал очередной, короткий бросок. Невысокая трава и мягкая почва, глушили шум сапог при беге, и со стороны это выглядело, как экстравагантно прогуливающаяся тень. Иногда путь пересекал тугой луч прожектора, освещающий особо ответственное место в лагере. Хотя никого поблизости не наблюдалось, Керон старательно обходил подобные места.
Прошло около часа. Постройки стали попадаться все реже и реже. Если раньше они составляли чуть ли не улицы среди джунглей, то сейчас, одиноко стоящие ангары выглядели настолько чужеродными среди содержащейся не в таком идеальном состоянии, как в основном массиве лагеря территории, что было даже удивительно наблюдать их, выныривающих из моря зелени, скрывающих их чуть ли не до крыш. Насколько понял Керон, это были в основном запертые и не использовавшиеся сейчас строения. Брошенные ангары свидетельствовали о том, что были времена, когда дела у Люиса шли намного лучше, чем сейчас, когда вся жизнь в лагере переместилась в центральный массив, поближе к взлетно-посадочной площадке. О некогда бурно протекавшей жизни и в этой части лагеря, свидетельствовали только заросшие травой тропинки. На затоптанной в свое время почве, трава не поднималась так высоко, как во всех остальных местах. И эти полосы четко просматривались, даже в такую темную ночь, как эта.
Казалось, можно было немного расслабиться, но Керон наоборот, еще усилил свое внимание, с волнением думая о кордонах и постах, расставленных по периметру базы, но как он не всматривался в темноту, ничего подобного не видел. Эта неопределенность действовала на нервы больше, чем видимое и реальное препятствие.
Наконец, метрах в двухстах, он заметил возвышающуюся абсолютно черную стену диких джунглей, четко выделяющуюся на фоне начинающего сереть неба. Керон пригнулся и крадучись подобрался ближе, затем ползком преодолел еще несколько десятков метров. Высокая, густая трава мешала ориентироваться. Подняв голову над травой, Керон рисковал быть замеченным. Выходом из сложившегося положения опять послужило дерево, роскошное, высокое дерево, величественно стоящее несколько слева. Стараясь не стучать своими железяками и как можно тише шуршать травой, он дополз до исполинского ствола и поднявшись выглянул из-за укрытия.
Стена диких джунглей буквально давила своим буйством на более-менее расчищенное пространство и казалась сплошным переплетением всевозможных кустов, лиан, побегов молоди и почерневших от времени и постоянной конкуренции стволов старых деревьев. Вдоль этой стены необузданной жизни, уныло тянулись редкие столбики, с натянутыми вдоль несколькими рядами узкой, металлической ленты. Забор казался вполне преодолимым и скорее всего отмечал границу подконтрольной территории, чем предохранял от проникновения. Вдоль забора, по хорошо протоптанной тропинке без всякого энтузиазма брел одинокий часовой. Оружие висело у него на груди. На стволе и прикладе безвольно лежали руки солдата. Время от времени он подносил правую правую руку к лицу и выпускал изо рта струйку дыма.
– Вот бы он курил какое-то настоящее зелье, – тихо прошептал Керон. Звук собственного голоса его несколько подбодрил. Вдруг радиостанция Керона ожила. Он мигом крутнул регулятор громкости влево, понизив громкость динамика до предела.
– Посты 12, 13… 25, – вопрошал заспанный голос, – доложите обстановку на ваших участках дежурному. Незамедлительно, в порядке очередности тут же последовали доклады на запрос. Интонация докладов была от откровенно наплевательской, до раболепно заискивающей.
– Пост номер двадцать один, – послышался хрипловатый голос в динамике. Керон неотрывно следивший на «своим» часовым, заметил, что тот небрежно бросил окурок и поднес к уху свою радиостанцию. – …за время дежурства ничего не произошло. Когда будете менять? – Вдруг спросил часовой, без предупреждения перейдя на панибратский тон. – Мне уже спать охота.
– Размечтался, – сказал смачно зевая дежурный, – вам всем стоять еще по два часа.
Эфир заполнили проклятья и ругательства на самый изысканный вкус. Дежурный ответил сразу всем мастерски составленным, замысловатым выражением и отключился. Некоторое время эфир заполняла сплошная ругань, которая постепенно пошла на убыль и вот уже остался только один хриплый голос часового 21-го поста:
– Плевать мне на ваши проблемы, – вещал он в эфир в миллиметровом диапазоне с запалом прирожденного диктора, – я не нанимался стоять тут по ночам на свежем воздухе. Что других больше нет?