Страница:
Ты все понял, читатель? Программа Явлинского как две капли воды похожа на акт о капитуляции, обыкновенно такие акты диктуются побежденной в войне стране ее победителями. На сей раз инициатива исходит от самозваного представителя страны, не побежденной в войне. Программа открывает путь к неслыханному в современной истории вмешательству богатых стран во главе с США во внутреннюю политику СССР. Более того, под видом "децентрализации и федерализации" программа санкционирует расчленение СССР на "суверенные республики", если это заблагорассудится "западным партнерам". В обмен на все это благородные дяди "большой семерки" позволят СССР "интегрироваться в мировую экономику".
Можно возмутиться аморальностью проекта Явлинского (а он таки аморален) и аморальностью лиц, его поддержавших (а Явлинский соблазнил своим проектом и Ельцина и Горбачева), однако мораль — вещь неуловимая, к тому же рассуждения о моральности будут звучать неубедительно в полуголодной стране, которой Явлинский якобы предлагает путь к спасению. Поэтому я предпочел подвергнуть сомнению это самое включение в мировую экономику. Правда ли оно будет благом для СССР? Советскому человеку будет, без сомнения, интересно узнать, что думают об этом у нас, на Западе. Не политики у власти, эти всегда вынужденно профессионально нечестны, но что думают специалисты: социологи, историки, политологи.
В только что вышедшей из печати книге Луиса Яновера "Диссиденты западного мира" анализируются перестройка и ее последствия. Согласно Яноверу, включение в мировую экономику не сулит странам Восточной Европы и СССР ничего хорошего. "Эти страны нашли себя в положении между молотом и наковальней: они не могут развиваться без помощи передовых обществ в области продуктивного оборудования и технических новинок… но, с другой стороны, увеличение торговых обменов и было задумано стратегами «трехсторонности» (то есть США — Англии — Франции) как способ разрушения экономики стран Востока. Интеграция в мировое распределение труда представляет важный успех для капитализма, потому что эта кооперация должна помешать советской экономике образовать автономный и антагонистический полюс накопления. Конкуренция на мировом рынке может быть только фатальной для нее (советской экономики. — Э. Л.), учитывая слабую производительность труда. Опереться же на страны Запада для того, чтобы наверстать значительное опоздание, означает принять риск, ухудшить неравный обмен между двумя системами и таким образом увеличить разрыв между степенями их развития". Вы поняли приговор: конкуренция на мировом рынке будет фатальной для советской экономики.
Луис Яновер — социолог левого уклона. Предположим, что он необъективен. Поглядим, что думают по этому же поводу специалисты из правого лагеря. В органе новых правых, в журнале «Кризис», № 5, опубликовано интервью со специалистом по Восточной Европе Клодом Карноухом "Что нового на Востоке…". Анализ показался мне настолько интересным, что я позволю себе привести обширную выдержку из интервью (перевод везде мой. — Э. Л.)."…Если национализмы осуществляют сегодня возвращения с такой силой в момент, когда коммунистическая империя саморазваливается, это происходит также и потому, что народы Восточной Европы смутно чувствуют, что им не остается ничего, кроме этого анахронического средства, для того чтобы не глядеть в лицо невыносимой реальности, а именно тому, что они будут главными проигравшимися в третьей индустриальной революции. Параллельно новые элиты (бывшие диссиденты и бюрократы "сталинизма"), приобщившиеся к деликатесам экономического либерализма и культивирующие слепое воспевание его предполагаемых ценностей, темнят по поводу судьбы, которую готовит их народам планетаризация рынка, новое разделение труда, в подобных обстоятельствах, в сущности, — новая форма «тьер-мондизма». Было бы ошибочно верить, что сегодняшнее нищенство, разрушающее социальное обеспечение (даже то посредственное, которое было), созданное путем больших затрат старой коммунистической системой, даст после переходного периода шанс "социализму с человеческим лицом". Баланс переместился на другую сторону, и предсказуемая неудача попытки улучшения общего уровня жизни благодаря либерализму, неудача, уже очевидная в такой стране, как Польша, открывает скорее дорогу радикальным национализмам, и очень трудно увидеть, что их сможет остановить.
Для того чтобы было по-другому, необходимо, чтобы западные страны совершили вложения в Восточную Европу настолько массивные, что они отразятся на уровне жизни их самих. Однако тому, что Западная Германия делает для того, чтобы спасти своих братьев в Восточной Германии, никакая западная страна себя не подвергнет, для того чтобы спасти Польшу, Венгрию, Чехословакию, Румынию или Югославию, по той простой причине, что по последнему счету правовое оправдание демократии масс (более или менее либеральной или более или менее социал-демократической) покоится лишь на ПОТРЕБЛЕНИИ. В 1939 г. мы не умерли за Данциг. В 1990 г. я не вижу ни единого человека во Франции, в Великобритании, в Италии или в других странах Европы, кто расположен пожертвовать своим отпуском, своим зимним спортом и многими другими приятными вещами для того, чтобы поляки, венгры или румыны могли наслаждаться через пятнадцать лет тем же материальным благополучием, что и мы. Народы западных стран не хотят, и их правительства, несмотря на их гуманные речи, также не хотят, так как не желают обнаружить себя лицом к лицу с новыми коммерческими конкурентами в момент, когда западные экономики уже находятся под угрозой конкуренции азиатских экономик… разочарования не замедлят вскоре проявиться. Это будет закон желудка. И тогда место освободится для «глаголов» демагогов, националистов и популистов, каковые будут употребляться для питания самых низменных спасительских иллюзий".
Карноух считает, как видим, что помощь (только Восточной Европе, без СССР!) со стороны западных стран должна быть настолько массивной и длительной (15 лет), что она обязательно повлечет за собой падение жизненного уровня в вызвавшихся помогать странах. Если же западные страны согласятся протянуть руку помощи СССР с населением в 280 миллионов ртов, то, логично предположить, они вынуждены будут снизить уровень жизни своего населения до такой степени, что это будет обеднением их. В компетентности обоих ученых не приходится сомневаться. Карноух — сотрудник Национального Центра научных исследований (CNRS), высшего мыслительного центра Франции, а Яновер — сотрудник Института прикладных математических и экономических наук. Неведение стоит за программой Явлинского, превратившейся к середине мая в документ под названием "О реализации политики общественного согласия на основе сотрудничества с развитыми странами", переданный им лично Горбачеву? Неведение или сознательный обман советского общественного мнения? Предлагая, чтобы отныне фактическими со-вождями перестройки стали лидеры стран «семерки», Явлинский в обмен обещает включение страны в мировую экономику, каковое, с этим согласны и «левый» и «правый» ученые, и Яновер и Карнаух, узаконит и упорядочит для СССР статус державы "третьего мира". Вероятнее всего, Запад будет покупать у СССР задешево сырье и компенсировать страну продуктами широкого потребления (вначале они будут ввозиться с Запада, позднее Запад «научит» производить их на месте). За эти продукты Запад будет диктовать (вспомните предусмотренные "законодательное сотрудничество" и "децентрализацию власти") Москве ее внутреннюю политику. (Внешней уже просто не существует.) Вероятнее всего, в первые два года «взаимодействия» Запад потребует формального отказа от Прибалтийских республик и, может быть, Грузии и Армении, а впоследствии, без сомнения, территориальных уступок Японии… Мечты технократа Явлинского оформились в беспрецедентный в истории международных отношений проект акта капитуляции, акта унизительного и взрывчатого, как Версальский договор. Явлинский считает западные страны сердобольными родителями, пекущимися о благе «недоразвитых» и «слаборазвитых» стран, но пусть он обратится за опытом к представителям азиатских, африканских и латиноамериканских стран, которые на своей шкуре испытывают уже несколько столетий доброту западных «родителей», в особенности "дяди Сэма".
— А план Маршалла? — предвижу я популярный сегодня в СССР аргумент, основанный, увы, на недостатке информации. План Маршалла задуман был вынужденно, как мера политическая. Вот что пишет по этому поводу историк Ирвин Уолл в книге "Американское влияние": "Несомненно то, что, обдумывая план Маршалла, его авторы честно верили, что воздвигают твердыню против коммунизма, и, представив свой план в этом свете, они сумели сделать так, что конгресс нехотя принял его". Замечу от себя, что этот горький опыт неплатежа европейцами долгов, набранных у Америки в первую мировую войну, сделал конгресс таким несговорчивым. А опасность коммунистических революций в Западной Европе была реальной. В мае 1947 г. Вильям Клайтон, заместитель секретаря США по экономике, определил, что из первых пяти миллиардов долларов помощи Франции необходимо выделить 1,7 миллиарда немедленно для поддержания во Франции минимального уровня жизни. "Если уровень снизится — будет революция", — констатировал Клайтон. В то же самое время и американский посол в Лондоне Льюис Дуглас писал в госдепартамент США, что "Франция нуждается в экстренной помощи для того, чтобы обеспечить свою политическую стабильность. Если она не получит этой помощи, она будет потеряна, и Европа вместе с нею". Сам Маршалл ответил послу следующей телеграммой: "Разделяем озабоченность французской ситуацией — мы согласны, что важна стабильность Франции". Италия вызывала у Маршалла те же самые опасения.
СССР виноват во всем этом? Ирвин Уолл исчерпывающе объясняет: "Очень быстро также другая очевидность навязала себя: для СССР нет места в проекте Вашингтона. Несмотря на красивые декларации Маршалла в его речи от 5 июня 1947 г., американцы не ожидали ответа советских на предложение, которое они им сделали. Пойдем еще дальше: они не желали его. В действительности, это также было замечено британцами, если русские ответили бы на американское предложение, "огромность их нужд абсорбировала бы все имеющиеся кредиты и отобрала бы у предприятия все шансы на успех". В тот же год, но позднее, во время визита вежливости к бывшему государственному секретарю Джеймсу Бирнсу, Жорж Бидо (французский политический деятель, министр), затронув позицию русских, спрашивал… почему они не поймали мяч в полете и не ответили тотчас позитивно на речь Маршалла, это был наилучший способ потопить с первого удара американскую инициативу. Очевидно, потому, что русские не питали иллюзий и знали, что, если они примут план Маршалла, Вашингтон найдет способ исключить их…"
Сорок четыре года спустя заинтересованы ли США и Европа в том, чтобы поднять СССР до своего уровня? В том, что они не могут этого сделать экономически без ущерба для себя, мы уже убедились. Но политически заинтересованы ли страны «семерки» в том, чтобы вытащить СССР из хаоса и разрухи, куда он забрался сам? Коммунистических революций во Франции и Италии сегодня никто не ожидает. Следовательно, мощный побудительный мотив "коммунистической опасности", существовавший в 1947 г., исчез. Какая же другая насущная сильная необходимость толкнет «семерку» помочь СССР? Явлинский расправился с "анализом логики зарубежных коллег" совсем запросто. Согласно ему, папы и дяди «семерки» не захотят иметь орущего и требующего еды ребенка (СССР) в пустой комнате. Но ведь добрая сотня азиатских, латиноамериканских и скелётоподобных африканских стран-детей орут себе, и это особенно не тревожит западных родителей. Бросят несколько сотен тонн риса в Бангладеш, несколько тысяч в Эфиопию… и жируют себе дальше. Явлинский считает, что «своим», то есть белым, почти европейцам, жителям СССР, богатые дяди и папы помогут? Президент Горбачев неумело стращает (шантажирует даже) Запад возможностью тотальной нестабильности внутри СССР, если Запад не протянет руку помощи. Но именно нестабильности в СССР, и желательно тотальной, и добивался Запад во все годы "холодных войн". Наивно полагать, что цели Запада изменились только потому, что в СССР возобладало "новое мышление" перестройки. Факты доказывают, что нет, не изменились. СССР отказался от Восточной Европы (по-видимому, организовал фиктивные народные революции в странах-сателлитах) и распустил Варшавский пакт. Западные страны не только не распустили НАТО, хотя бы из вежливости (ведь все равно эти страны связывают между собой Европейское экономическое сообщество), но, напротив, только что объявили об организации "специальных сил скорого вмешательства". Численностью пока 60 тысяч человек, эти силы предназначены для действий "на территории от Арктики до Турции", согласно другому источнику — "от Норвегии до Турции". Понимай, читатель, вдоль всей западной границы СССР. Какой другой противник, кроме СССР, есть в этом районе? Печать, радио и телевидение, а за ними и общественное мнение западных стран безоговорочно поддерживают не СССР Президента Горбачева, но национальные "суверенные республики", будь то РСФСР Ельцина, Грузия Гамсахурдиа или Литва Ландсбергиса. Президент Буш, подобно Маршаллу, время от времени произносит красивую речь, вовсе не имея в виду следовать на практике тому, что говорит. Одновременно налаживаются прямые (и телефонные тоже) связи с фальшивыми президентами «республик», а американский конгресс поддерживает эти «республики» своими декларациями. Нет, Запад не боится хаоса в СССР и его последствий. Да, возможно, западные страны будут иметь проблемы с человеческими волнами миграций из СССР, но они предпочитают такие малые проблемы, чем огромное вооруженное государство на Востоке. Повторю фразу, сказанную мной же в другой статье: "Запад обречен на стратегическую нелюбовь к СССР".
Я полагаю, что «семерка» согласится с планом Явлинского, заранее зная, что план нереализуем. Потом откажется от участия — предлог всегда найдется. Только что Соединенные Штаты прекратили экономическую помощь Югославии, в самый опасный момент ее истории. Удар в спину от «родителей».
Но возвратимся ненадолго к американским парадам. Еще режиссер Рональд Рейган поставил в нюрнбергско-милитаристском стиле Олимпийские игры в Лос-Анджелесе. С тех пор тенденции к национальной мегаломании только обострились и усилились в США. Военные парады, шествия, флаги, национальный гимн, исполняемый при всхлипах толп, безошибочно указывают на то, с каким опасным режимом мы имеем дело, пусть он и называет себя демократическим тысячи раз в день. "Новый порядок" — международная политика этого режима — безжалостно продемонстрировала себя в Панаме и Ираке. "Новый порядок" прямо противоположен духу перестройки, ее "новому мышлению". СССР и США опасным образом находятся сегодня в противоположных фазах исторического развития: СССР в фазе мазохистского покаяния и самоотрицания, США в фазе милитаристской мании величия. Именно об этом следовало бы задуматься технократу Явлинскому, прежде чем предлагать установить общественное согласие в СССР с помощью страны, сегодняшний герой которой — мясистый генерал в маскировочном хаки и бутсах. Программа Явлинского — еще одна очень опасная иллюзия времен перестройки… Впрочем, иллюзия ли? Может быть, пора говорить о преступлениях? Ведь речь идет о судьбе 280 миллионов человек.
Советская Россия. 1991. 14 июня
ЧААДАЕВЩИНА
Осудили тотчас, еще до расследования происшедшего. И это при наличии различных свидетельств (журналиста Невзорова в том числе, до сих пор считавшегося у либералов "своим"), что трагедия в Вильнюсе — провокация экстремистов-националистов доктора Ландсбергиса. Не разобравшись, заранее уже уверены, что это армия виновата, центральное правительство, «наши». И без промедления выступили плотным строем не за наших солдат, но за «тех», за их сторону. (Я отказываюсь говорить о "литовской стороне", ибо литовский национализм, как и всякий другой, — движение доминантного меньшинства.) Чем объяснить эту аберрацию природы? Групповым безумием? Ложными принципами? Ведь это ненормально — быть против своих… Разве нормально?
В стране, где я живу, во Франции, невозможно найти ни единого политического деятеля или сколько-нибудь известного интеллектуала, поддерживающего независимость Корсики или островов Новой Каледонии, отделение их от Франции. Даже компартия не подвергает сомнению принадлежность Корсики Франции (отошла к Франции в 1795 г., в тот же год Литва стала частью России). А у корсиканцев свой язык, все как следует нации. «Успокаивая» Новую Каледонию несколько лет назад, французские жандармы не церемонились: застрелили вначале десяток канаков-экстремистов во главе с лидером их Машеро. Позднее были застрелены еще 19 человек (многие со связанными руками), а в 1989 г. при запутанных обстоятельствах был застрелен совсем уж умеренный (типа Прунскене) лидер Жан-Мари Джибао. Убийства, разумеется, предосудительны, однако интересно другое: никаких протестов со стороны французской интеллигенции не прозвучало. Обстоятельства всех этих убийств профессионально заинтересовали журналистов. И все. Почему же «наша» интеллигенция такая не наша? Разберемся.
Начнем с анализа поведения класса, авангардом которого она является.
Сознают ли они себя сами буржуазией? Лидеры «демократов» — да, сознают. Александр Яковлев, народный депутат, юрист, участвуя в круглом столе "Московских новостей", сказал (1990. 29 июля): "Великие реформаторы прошлого опирались на средний класс… О ком речь? Прежде всего о профессионалах в любой сфере: квалифицированных рабочих, инженерах, медиках, людях искусства, юристах… Вот где социальный слой, способный двинуть Россию вперед… надо помогать ему идентифицировать себя, осознать себя общностью…" «Народный» депутат Николай Шмелев, экономист, писатель, выступивший вслед за Яковлевым, уточнил: "Яковлев сказал "средний класс". Но я люблю старое русское слово «обыватель», еще больше — «мещанин». И «мещанин», и «обыватель», и "средний класс" переводятся на французский да и на английский лишь словом «буржуа». Так что они себя ощущают буржуазией. Профессиональной буржуазией.
Революция Новой Буржуазии (пока еще "холодная") направлена против класса большевистских бояр и дворян, против господства коммунистической аристократии. Советские источники называют ее бюрократией, но, скажем, такие ее черты, как непотизм и родовые, передаваемые из поколения в поколение привилегии, изобличают ее аристократический характер. Рожденная еще при жизни Ленина, не ожиревшая при Сталине (он перманентно чистил своих бояр и дворян, держал их в страхе и в хорошей форме), аристократия продержалась у власти после его смерти целых "тридцать лет и три года". Начавшая жиреть при Хрущеве, окончательно одряхлевшая при Брежневе, коммунистическая аристократия все более вынуждена была перекладывать профессиональное руководство страной на служащую ему Новую Буржуазию: на замов и экспертов-технократов. Имевший множество случаев убедиться в некомпетентности большевистских бояр и дворян, класс Новой Буржуазии постепенно стал считать иррациональным тот факт, что над ним стоит некомпетентное руководство, коммунистических аристократов: секретарей партии — принцев, инструкторов — дворян. В начале 60-х годов, раздраженная заморозком хрущевской оттепели (новый класс возлагал на нее огромные надежды), часть Новой Буржуазии открыто взбунтовалась и впервые заявила о себе на весь мир. Первые диссиденты — писатели Синявский и Солженицын, ученый Сахаров впервые осмелились зарычать на партийную аристократию. В лице вышеперечисленных и сотен других, менее известных своих представителей Новая Буржуазия призвала к переменам советского общества во имя всех его классов, на деле — для себя. Партийная аристократия нашла в себе силы подавить бунт интеллектуалов в 60-е годы. Однако урока из этого первого бунта нового класса она не извлекла. Вместо того чтобы разумно поделиться с Новой Буржуазией властью, продолжала третировать целый могучий класс как слуг. (Впрочем, раздел власти не спас бы аристократию. НБ стремится ко всей власти.)
Сегодня Новая Буржуазия не желает делить власть, хочет сама быть боссом, править страной единолично. Она в состоянии открытого бунта против аристократии и захватила немало важных позиций. Верховный Совет РСФСР, Ленсовет и Моссовет, где НБ в большинстве, успешно вырывают власть соответственно у Верховного Совета и Правительства СССР и Ленинградского и Московского обкомов. (Результат: хаос и разруха.) В претензиях НБ на власть, разумеется, нет ничего незаконного или зазорного. Этот сильный, творческий класс имеет право на свою долю власти. (Сильнее других не численностью — рабочий класс многочисленнее, — но выполняемыми им в современном обществе важнейшими функциями.) Плохо то, что НБ хочет ВСЮ ВЛАСТЬ. (Она осмелела сегодня и в отличие от периода 60-х годов высказывается все более откровенно антинародно. Западная буржуазия себе такого не позволяет.) Ибо всю власть имеет ее сестра — классическая буржуазия в странах Запада. И НБ считает свои претензии обоснованными.
НБ — не случайность Истории. Бакунин предвидел появление НБ и считал, что новый класс, вооруженный знанием, будет таким же эксплуататорским классом, как и предшествовавшие ему аристократия и классическая буржуазия. С той лишь разницей, что орудием его господства будут не деньги, но образование. К бакунинскому мнению важно добавить предсказание Элвина Гулднера (автор книги "Будущее интеллектуалов и восхождение нового класса", умер в 1980 г.), что новый класс "непременно вызовет к жизни новую иерархию и новую элиту, базирующуюся на культуре как капитале".
Можно возмутиться аморальностью проекта Явлинского (а он таки аморален) и аморальностью лиц, его поддержавших (а Явлинский соблазнил своим проектом и Ельцина и Горбачева), однако мораль — вещь неуловимая, к тому же рассуждения о моральности будут звучать неубедительно в полуголодной стране, которой Явлинский якобы предлагает путь к спасению. Поэтому я предпочел подвергнуть сомнению это самое включение в мировую экономику. Правда ли оно будет благом для СССР? Советскому человеку будет, без сомнения, интересно узнать, что думают об этом у нас, на Западе. Не политики у власти, эти всегда вынужденно профессионально нечестны, но что думают специалисты: социологи, историки, политологи.
В только что вышедшей из печати книге Луиса Яновера "Диссиденты западного мира" анализируются перестройка и ее последствия. Согласно Яноверу, включение в мировую экономику не сулит странам Восточной Европы и СССР ничего хорошего. "Эти страны нашли себя в положении между молотом и наковальней: они не могут развиваться без помощи передовых обществ в области продуктивного оборудования и технических новинок… но, с другой стороны, увеличение торговых обменов и было задумано стратегами «трехсторонности» (то есть США — Англии — Франции) как способ разрушения экономики стран Востока. Интеграция в мировое распределение труда представляет важный успех для капитализма, потому что эта кооперация должна помешать советской экономике образовать автономный и антагонистический полюс накопления. Конкуренция на мировом рынке может быть только фатальной для нее (советской экономики. — Э. Л.), учитывая слабую производительность труда. Опереться же на страны Запада для того, чтобы наверстать значительное опоздание, означает принять риск, ухудшить неравный обмен между двумя системами и таким образом увеличить разрыв между степенями их развития". Вы поняли приговор: конкуренция на мировом рынке будет фатальной для советской экономики.
Луис Яновер — социолог левого уклона. Предположим, что он необъективен. Поглядим, что думают по этому же поводу специалисты из правого лагеря. В органе новых правых, в журнале «Кризис», № 5, опубликовано интервью со специалистом по Восточной Европе Клодом Карноухом "Что нового на Востоке…". Анализ показался мне настолько интересным, что я позволю себе привести обширную выдержку из интервью (перевод везде мой. — Э. Л.)."…Если национализмы осуществляют сегодня возвращения с такой силой в момент, когда коммунистическая империя саморазваливается, это происходит также и потому, что народы Восточной Европы смутно чувствуют, что им не остается ничего, кроме этого анахронического средства, для того чтобы не глядеть в лицо невыносимой реальности, а именно тому, что они будут главными проигравшимися в третьей индустриальной революции. Параллельно новые элиты (бывшие диссиденты и бюрократы "сталинизма"), приобщившиеся к деликатесам экономического либерализма и культивирующие слепое воспевание его предполагаемых ценностей, темнят по поводу судьбы, которую готовит их народам планетаризация рынка, новое разделение труда, в подобных обстоятельствах, в сущности, — новая форма «тьер-мондизма». Было бы ошибочно верить, что сегодняшнее нищенство, разрушающее социальное обеспечение (даже то посредственное, которое было), созданное путем больших затрат старой коммунистической системой, даст после переходного периода шанс "социализму с человеческим лицом". Баланс переместился на другую сторону, и предсказуемая неудача попытки улучшения общего уровня жизни благодаря либерализму, неудача, уже очевидная в такой стране, как Польша, открывает скорее дорогу радикальным национализмам, и очень трудно увидеть, что их сможет остановить.
Для того чтобы было по-другому, необходимо, чтобы западные страны совершили вложения в Восточную Европу настолько массивные, что они отразятся на уровне жизни их самих. Однако тому, что Западная Германия делает для того, чтобы спасти своих братьев в Восточной Германии, никакая западная страна себя не подвергнет, для того чтобы спасти Польшу, Венгрию, Чехословакию, Румынию или Югославию, по той простой причине, что по последнему счету правовое оправдание демократии масс (более или менее либеральной или более или менее социал-демократической) покоится лишь на ПОТРЕБЛЕНИИ. В 1939 г. мы не умерли за Данциг. В 1990 г. я не вижу ни единого человека во Франции, в Великобритании, в Италии или в других странах Европы, кто расположен пожертвовать своим отпуском, своим зимним спортом и многими другими приятными вещами для того, чтобы поляки, венгры или румыны могли наслаждаться через пятнадцать лет тем же материальным благополучием, что и мы. Народы западных стран не хотят, и их правительства, несмотря на их гуманные речи, также не хотят, так как не желают обнаружить себя лицом к лицу с новыми коммерческими конкурентами в момент, когда западные экономики уже находятся под угрозой конкуренции азиатских экономик… разочарования не замедлят вскоре проявиться. Это будет закон желудка. И тогда место освободится для «глаголов» демагогов, националистов и популистов, каковые будут употребляться для питания самых низменных спасительских иллюзий".
Карноух считает, как видим, что помощь (только Восточной Европе, без СССР!) со стороны западных стран должна быть настолько массивной и длительной (15 лет), что она обязательно повлечет за собой падение жизненного уровня в вызвавшихся помогать странах. Если же западные страны согласятся протянуть руку помощи СССР с населением в 280 миллионов ртов, то, логично предположить, они вынуждены будут снизить уровень жизни своего населения до такой степени, что это будет обеднением их. В компетентности обоих ученых не приходится сомневаться. Карноух — сотрудник Национального Центра научных исследований (CNRS), высшего мыслительного центра Франции, а Яновер — сотрудник Института прикладных математических и экономических наук. Неведение стоит за программой Явлинского, превратившейся к середине мая в документ под названием "О реализации политики общественного согласия на основе сотрудничества с развитыми странами", переданный им лично Горбачеву? Неведение или сознательный обман советского общественного мнения? Предлагая, чтобы отныне фактическими со-вождями перестройки стали лидеры стран «семерки», Явлинский в обмен обещает включение страны в мировую экономику, каковое, с этим согласны и «левый» и «правый» ученые, и Яновер и Карнаух, узаконит и упорядочит для СССР статус державы "третьего мира". Вероятнее всего, Запад будет покупать у СССР задешево сырье и компенсировать страну продуктами широкого потребления (вначале они будут ввозиться с Запада, позднее Запад «научит» производить их на месте). За эти продукты Запад будет диктовать (вспомните предусмотренные "законодательное сотрудничество" и "децентрализацию власти") Москве ее внутреннюю политику. (Внешней уже просто не существует.) Вероятнее всего, в первые два года «взаимодействия» Запад потребует формального отказа от Прибалтийских республик и, может быть, Грузии и Армении, а впоследствии, без сомнения, территориальных уступок Японии… Мечты технократа Явлинского оформились в беспрецедентный в истории международных отношений проект акта капитуляции, акта унизительного и взрывчатого, как Версальский договор. Явлинский считает западные страны сердобольными родителями, пекущимися о благе «недоразвитых» и «слаборазвитых» стран, но пусть он обратится за опытом к представителям азиатских, африканских и латиноамериканских стран, которые на своей шкуре испытывают уже несколько столетий доброту западных «родителей», в особенности "дяди Сэма".
— А план Маршалла? — предвижу я популярный сегодня в СССР аргумент, основанный, увы, на недостатке информации. План Маршалла задуман был вынужденно, как мера политическая. Вот что пишет по этому поводу историк Ирвин Уолл в книге "Американское влияние": "Несомненно то, что, обдумывая план Маршалла, его авторы честно верили, что воздвигают твердыню против коммунизма, и, представив свой план в этом свете, они сумели сделать так, что конгресс нехотя принял его". Замечу от себя, что этот горький опыт неплатежа европейцами долгов, набранных у Америки в первую мировую войну, сделал конгресс таким несговорчивым. А опасность коммунистических революций в Западной Европе была реальной. В мае 1947 г. Вильям Клайтон, заместитель секретаря США по экономике, определил, что из первых пяти миллиардов долларов помощи Франции необходимо выделить 1,7 миллиарда немедленно для поддержания во Франции минимального уровня жизни. "Если уровень снизится — будет революция", — констатировал Клайтон. В то же самое время и американский посол в Лондоне Льюис Дуглас писал в госдепартамент США, что "Франция нуждается в экстренной помощи для того, чтобы обеспечить свою политическую стабильность. Если она не получит этой помощи, она будет потеряна, и Европа вместе с нею". Сам Маршалл ответил послу следующей телеграммой: "Разделяем озабоченность французской ситуацией — мы согласны, что важна стабильность Франции". Италия вызывала у Маршалла те же самые опасения.
СССР виноват во всем этом? Ирвин Уолл исчерпывающе объясняет: "Очень быстро также другая очевидность навязала себя: для СССР нет места в проекте Вашингтона. Несмотря на красивые декларации Маршалла в его речи от 5 июня 1947 г., американцы не ожидали ответа советских на предложение, которое они им сделали. Пойдем еще дальше: они не желали его. В действительности, это также было замечено британцами, если русские ответили бы на американское предложение, "огромность их нужд абсорбировала бы все имеющиеся кредиты и отобрала бы у предприятия все шансы на успех". В тот же год, но позднее, во время визита вежливости к бывшему государственному секретарю Джеймсу Бирнсу, Жорж Бидо (французский политический деятель, министр), затронув позицию русских, спрашивал… почему они не поймали мяч в полете и не ответили тотчас позитивно на речь Маршалла, это был наилучший способ потопить с первого удара американскую инициативу. Очевидно, потому, что русские не питали иллюзий и знали, что, если они примут план Маршалла, Вашингтон найдет способ исключить их…"
Сорок четыре года спустя заинтересованы ли США и Европа в том, чтобы поднять СССР до своего уровня? В том, что они не могут этого сделать экономически без ущерба для себя, мы уже убедились. Но политически заинтересованы ли страны «семерки» в том, чтобы вытащить СССР из хаоса и разрухи, куда он забрался сам? Коммунистических революций во Франции и Италии сегодня никто не ожидает. Следовательно, мощный побудительный мотив "коммунистической опасности", существовавший в 1947 г., исчез. Какая же другая насущная сильная необходимость толкнет «семерку» помочь СССР? Явлинский расправился с "анализом логики зарубежных коллег" совсем запросто. Согласно ему, папы и дяди «семерки» не захотят иметь орущего и требующего еды ребенка (СССР) в пустой комнате. Но ведь добрая сотня азиатских, латиноамериканских и скелётоподобных африканских стран-детей орут себе, и это особенно не тревожит западных родителей. Бросят несколько сотен тонн риса в Бангладеш, несколько тысяч в Эфиопию… и жируют себе дальше. Явлинский считает, что «своим», то есть белым, почти европейцам, жителям СССР, богатые дяди и папы помогут? Президент Горбачев неумело стращает (шантажирует даже) Запад возможностью тотальной нестабильности внутри СССР, если Запад не протянет руку помощи. Но именно нестабильности в СССР, и желательно тотальной, и добивался Запад во все годы "холодных войн". Наивно полагать, что цели Запада изменились только потому, что в СССР возобладало "новое мышление" перестройки. Факты доказывают, что нет, не изменились. СССР отказался от Восточной Европы (по-видимому, организовал фиктивные народные революции в странах-сателлитах) и распустил Варшавский пакт. Западные страны не только не распустили НАТО, хотя бы из вежливости (ведь все равно эти страны связывают между собой Европейское экономическое сообщество), но, напротив, только что объявили об организации "специальных сил скорого вмешательства". Численностью пока 60 тысяч человек, эти силы предназначены для действий "на территории от Арктики до Турции", согласно другому источнику — "от Норвегии до Турции". Понимай, читатель, вдоль всей западной границы СССР. Какой другой противник, кроме СССР, есть в этом районе? Печать, радио и телевидение, а за ними и общественное мнение западных стран безоговорочно поддерживают не СССР Президента Горбачева, но национальные "суверенные республики", будь то РСФСР Ельцина, Грузия Гамсахурдиа или Литва Ландсбергиса. Президент Буш, подобно Маршаллу, время от времени произносит красивую речь, вовсе не имея в виду следовать на практике тому, что говорит. Одновременно налаживаются прямые (и телефонные тоже) связи с фальшивыми президентами «республик», а американский конгресс поддерживает эти «республики» своими декларациями. Нет, Запад не боится хаоса в СССР и его последствий. Да, возможно, западные страны будут иметь проблемы с человеческими волнами миграций из СССР, но они предпочитают такие малые проблемы, чем огромное вооруженное государство на Востоке. Повторю фразу, сказанную мной же в другой статье: "Запад обречен на стратегическую нелюбовь к СССР".
Я полагаю, что «семерка» согласится с планом Явлинского, заранее зная, что план нереализуем. Потом откажется от участия — предлог всегда найдется. Только что Соединенные Штаты прекратили экономическую помощь Югославии, в самый опасный момент ее истории. Удар в спину от «родителей».
Но возвратимся ненадолго к американским парадам. Еще режиссер Рональд Рейган поставил в нюрнбергско-милитаристском стиле Олимпийские игры в Лос-Анджелесе. С тех пор тенденции к национальной мегаломании только обострились и усилились в США. Военные парады, шествия, флаги, национальный гимн, исполняемый при всхлипах толп, безошибочно указывают на то, с каким опасным режимом мы имеем дело, пусть он и называет себя демократическим тысячи раз в день. "Новый порядок" — международная политика этого режима — безжалостно продемонстрировала себя в Панаме и Ираке. "Новый порядок" прямо противоположен духу перестройки, ее "новому мышлению". СССР и США опасным образом находятся сегодня в противоположных фазах исторического развития: СССР в фазе мазохистского покаяния и самоотрицания, США в фазе милитаристской мании величия. Именно об этом следовало бы задуматься технократу Явлинскому, прежде чем предлагать установить общественное согласие в СССР с помощью страны, сегодняшний герой которой — мясистый генерал в маскировочном хаки и бутсах. Программа Явлинского — еще одна очень опасная иллюзия времен перестройки… Впрочем, иллюзия ли? Может быть, пора говорить о преступлениях? Ведь речь идет о судьбе 280 миллионов человек.
Советская Россия. 1991. 14 июня
ЧААДАЕВЩИНА
Портрет экс-министра
1. Не наши "наши"
Все первые страницы январских и февральских номеров «демократической» прессы заполнены были протестами либеральных интеллигентов против «насилия» в Вильнюсе. В качестве примера приведу лишь заявление советского Пен-центра. Советский Пен "решительно осуждает насилие, примененное против суверенной Литвы, и глубоко скорбит о жертвах кара-тельной акции… К демократии нельзя прийти через кровь и репрессии…". Под заявлением пятьдесят подписей. Среди прочих — Ахмадулина, Битов, Евтушенко, Рыбаков, Шмелев (Литературная газета. 1991. № 3).Осудили тотчас, еще до расследования происшедшего. И это при наличии различных свидетельств (журналиста Невзорова в том числе, до сих пор считавшегося у либералов "своим"), что трагедия в Вильнюсе — провокация экстремистов-националистов доктора Ландсбергиса. Не разобравшись, заранее уже уверены, что это армия виновата, центральное правительство, «наши». И без промедления выступили плотным строем не за наших солдат, но за «тех», за их сторону. (Я отказываюсь говорить о "литовской стороне", ибо литовский национализм, как и всякий другой, — движение доминантного меньшинства.) Чем объяснить эту аберрацию природы? Групповым безумием? Ложными принципами? Ведь это ненормально — быть против своих… Разве нормально?
В стране, где я живу, во Франции, невозможно найти ни единого политического деятеля или сколько-нибудь известного интеллектуала, поддерживающего независимость Корсики или островов Новой Каледонии, отделение их от Франции. Даже компартия не подвергает сомнению принадлежность Корсики Франции (отошла к Франции в 1795 г., в тот же год Литва стала частью России). А у корсиканцев свой язык, все как следует нации. «Успокаивая» Новую Каледонию несколько лет назад, французские жандармы не церемонились: застрелили вначале десяток канаков-экстремистов во главе с лидером их Машеро. Позднее были застрелены еще 19 человек (многие со связанными руками), а в 1989 г. при запутанных обстоятельствах был застрелен совсем уж умеренный (типа Прунскене) лидер Жан-Мари Джибао. Убийства, разумеется, предосудительны, однако интересно другое: никаких протестов со стороны французской интеллигенции не прозвучало. Обстоятельства всех этих убийств профессионально заинтересовали журналистов. И все. Почему же «наша» интеллигенция такая не наша? Разберемся.
Начнем с анализа поведения класса, авангардом которого она является.
2. Революция замов и экспертов
Расхожее объяснение происходящего в СССР: конфликт между радикалами-демократами (разумеется, «передовыми» и "прогрессивными") и консерваторами (разумеется, «отсталыми» и "защищающими свои привилегии"). Я предлагаю мое объяснение. В СССР происходит «холодная» буржуазная революция, восстание класса Новой Буржуазии. Кто такая НБ? В СССР не существует традиционной классической буржуазии, старого денежного класса, ни земледельческой, ни индустриальной, уничтоженных тотчас после 1917 г. Но зато есть, прочно стоит на ногах насчитывающий десятки миллионов класс служащей буржуазии знания. Это всевозможных рангов ученые, квалифицированные техники и инженеры, это учителя, это доктора и адвокаты, это журналисты, это люди свободных профессий: актеры, певцы, музыканты, писатели; это и служители религии, и определенная часть профессионального советского офицерства, и даже профессиональная часть партийной номенклатуры. Почему я называю их буржуазией? Потому что в их случае культура, то есть знания и специальные умения, выполняет функции капитала. Образование служит Новой Буржуазии таким же капиталом, как деньги, машинные корпуса и оборудование классической буржуазии. Новая Буржуазия существует во всех развитых странах мира, но в СССР этот класс необыкновенно многочислен, ибо его появление связано с уникальным в истории явлением — системой бесплатного массового общественного образования, необыкновенно развитой именно в СССР. Вначале Новая Буржуазия не отделялась от старых классов. Это были главным образом дети, сестры и братья представителей старых классов: коммунистических бояр и дворян (партийной аристократии) и рабочих и крестьян. Сегодня это могучий новый класс. Называть его интеллигенцией или интеллектуалами — ошибочно, интеллектуалы являются лишь частью этого класса. Его меньшей частью.Сознают ли они себя сами буржуазией? Лидеры «демократов» — да, сознают. Александр Яковлев, народный депутат, юрист, участвуя в круглом столе "Московских новостей", сказал (1990. 29 июля): "Великие реформаторы прошлого опирались на средний класс… О ком речь? Прежде всего о профессионалах в любой сфере: квалифицированных рабочих, инженерах, медиках, людях искусства, юристах… Вот где социальный слой, способный двинуть Россию вперед… надо помогать ему идентифицировать себя, осознать себя общностью…" «Народный» депутат Николай Шмелев, экономист, писатель, выступивший вслед за Яковлевым, уточнил: "Яковлев сказал "средний класс". Но я люблю старое русское слово «обыватель», еще больше — «мещанин». И «мещанин», и «обыватель», и "средний класс" переводятся на французский да и на английский лишь словом «буржуа». Так что они себя ощущают буржуазией. Профессиональной буржуазией.
Революция Новой Буржуазии (пока еще "холодная") направлена против класса большевистских бояр и дворян, против господства коммунистической аристократии. Советские источники называют ее бюрократией, но, скажем, такие ее черты, как непотизм и родовые, передаваемые из поколения в поколение привилегии, изобличают ее аристократический характер. Рожденная еще при жизни Ленина, не ожиревшая при Сталине (он перманентно чистил своих бояр и дворян, держал их в страхе и в хорошей форме), аристократия продержалась у власти после его смерти целых "тридцать лет и три года". Начавшая жиреть при Хрущеве, окончательно одряхлевшая при Брежневе, коммунистическая аристократия все более вынуждена была перекладывать профессиональное руководство страной на служащую ему Новую Буржуазию: на замов и экспертов-технократов. Имевший множество случаев убедиться в некомпетентности большевистских бояр и дворян, класс Новой Буржуазии постепенно стал считать иррациональным тот факт, что над ним стоит некомпетентное руководство, коммунистических аристократов: секретарей партии — принцев, инструкторов — дворян. В начале 60-х годов, раздраженная заморозком хрущевской оттепели (новый класс возлагал на нее огромные надежды), часть Новой Буржуазии открыто взбунтовалась и впервые заявила о себе на весь мир. Первые диссиденты — писатели Синявский и Солженицын, ученый Сахаров впервые осмелились зарычать на партийную аристократию. В лице вышеперечисленных и сотен других, менее известных своих представителей Новая Буржуазия призвала к переменам советского общества во имя всех его классов, на деле — для себя. Партийная аристократия нашла в себе силы подавить бунт интеллектуалов в 60-е годы. Однако урока из этого первого бунта нового класса она не извлекла. Вместо того чтобы разумно поделиться с Новой Буржуазией властью, продолжала третировать целый могучий класс как слуг. (Впрочем, раздел власти не спас бы аристократию. НБ стремится ко всей власти.)
Сегодня Новая Буржуазия не желает делить власть, хочет сама быть боссом, править страной единолично. Она в состоянии открытого бунта против аристократии и захватила немало важных позиций. Верховный Совет РСФСР, Ленсовет и Моссовет, где НБ в большинстве, успешно вырывают власть соответственно у Верховного Совета и Правительства СССР и Ленинградского и Московского обкомов. (Результат: хаос и разруха.) В претензиях НБ на власть, разумеется, нет ничего незаконного или зазорного. Этот сильный, творческий класс имеет право на свою долю власти. (Сильнее других не численностью — рабочий класс многочисленнее, — но выполняемыми им в современном обществе важнейшими функциями.) Плохо то, что НБ хочет ВСЮ ВЛАСТЬ. (Она осмелела сегодня и в отличие от периода 60-х годов высказывается все более откровенно антинародно. Западная буржуазия себе такого не позволяет.) Ибо всю власть имеет ее сестра — классическая буржуазия в странах Запада. И НБ считает свои претензии обоснованными.
НБ — не случайность Истории. Бакунин предвидел появление НБ и считал, что новый класс, вооруженный знанием, будет таким же эксплуататорским классом, как и предшествовавшие ему аристократия и классическая буржуазия. С той лишь разницей, что орудием его господства будут не деньги, но образование. К бакунинскому мнению важно добавить предсказание Элвина Гулднера (автор книги "Будущее интеллектуалов и восхождение нового класса", умер в 1980 г.), что новый класс "непременно вызовет к жизни новую иерархию и новую элиту, базирующуюся на культуре как капитале".