Линден Кэролайн. Волшебство любви

   Леди Гордон склонила голову набок, встретив его зачарованный взгляд.
   – Надеюсь, я не нарушила ваших планов своим приглашением? – спросила она. – Вы сказали, что хотели бы увидеться с мистером Слоуном как можно скорее…
   – Да. – Эдвард мысленно встряхнулся и поклонился. – Добрый вечер, леди Гордон. Ваша записка пришла как раз вовремя, и мне не на что жаловаться.
   Она улыбнулась, когда он рассеял ее опасения. Что-то в этой улыбке – ямочка, появившаяся на подбородке, или озорной блеск в глазах – навело его на мысль, что она с ним кокетничает. Или у него просто разыгралось воображение? Сегодня с ним вообще творилось странное.
   Леди Гордон указала на открытую дверь, ведущую в одну из комнат.
   – Зайдете? Нам надо сначала уладить кое-какие вопросы.
   Эдвард последовал за ней в комнату, пытаясь не замечать шелеста и колыхания юбок. Между ними исключительно деловые отношения, напомнил он себе. То, как она двигалась – и улыбалась, – не должно сбивать его с толку. Экономка, которая впустила его в дом, закрыла за ними дверь, и они остались наедине.
   – Могу я предложить вам вина? – спросила леди Гордон, когда они сели – она на маленькую кушетку, а он в кресло напротив. Поднос с несколькими хрустальными графинами стоял на столе рядом с кушеткой. Судя по всему, леди Гордон часто принимала у себя джентльменов.
   Обычно Эдвард позволял себе пригубить спиртное только перед сном, но сейчас он взглянул еще раз на эти ниспадающие до плеч завитки и сказал:
   – Пожалуй.
   – Возможно, мне следует вначале рассказать вам о мистере Слоуне. – Леди Гордон налила бренди в бокал и протянула ему.
   Эдвард глотнул и кивнул:
   – Конечно, если вы считаете это необходимым.
   – Его отец был портовым грузчиком, – начала она. – Сын грузчика хотел от жизни большего, чем отец, и потому стал искать более прибыльное занятие. Публикуя скандальные секреты людей, которые стоят выше его на социальной лестнице, – а он считает таковыми почти всех, кто его окружает, – он не только заработал деньги, но и приобрел определенный статус. Он очень гордится своими достижениями: он разбогател, как того хотел, и заработал деньги на тщеславии аристократов – тех самых, которые всегда смотрели на него сверху вниз. – Она ненадолго замолчала, прикусив губу, словно сомневалась в том, стоит ли говорить то, что собиралась. – Если вы подадите на него в суд, он нанесет ответный удар, даже если это его погубит.
   Эдвард вновь кивнул:
   – Я понимаю, что вы хотите сказать.
   Она облегченно вздохнула и улыбнулась:
   – К счастью, я с ним знакома. Не слишком близко, но достаточно, чтобы полагать, что ради нашей с ним дружбы он может поступиться своими принципами. Однако чтобы повысить наши шансы на успех, будет лучше, если мистер Слоун поверит в то, что вы – мой близкий друг.
   – Вот как. – «Насколько близкий?» – прошептал дьявол у него в голове. Тот самый дьявол, который не мог оторвать взгляда от линии ее ключиц. Ее взрывоопасный наряд совсем не прикрывал их. – Что вы предлагаете мне делать? – спросил Эдвард, чтобы заглушить этот назойливый внутренний голос.
   Ее щеки окрасил румянец, но выражение лица осталось прежним.
   – Вы могли бы называть меня «Франческа», а не леди Гордон. Позвольте мне назвать вас Эдвардом раз или два. Позвольте мне навести его на мысль, что мы познакомились не вчера и питаем друг к другу определенные чувства. Я обещаю не заходить слишком далеко. Не настолько, чтобы он начал печатать слухи о нашей связи, – поспешила она добавить, внимательно за ним наблюдая. – Но так, чтобы он осознал, что, оказывая услугу вам, он оказывает услугу и мне.
   Ее звали Франческа. Какое необычное имя. Но она упоминала что-то об итальянской крови, хотя выглядела она и говорила как стопроцентная англичанка.
   – Я не возражаю, – сказал Эдвард.
   Пожалуй, стоило бы возразить. Что, если ему так понравится эта фамильярность и рамки формальной вежливости покажутся ему слишком тесными? Ему очень понравилось, как прозвучало в ее устах его имя. У нее был чуть хрипловатый, такой чувственный голос. Деловые отношения, напомнил себе Эдвард. Только дело и ничего, кроме дела. Франческа…
   – Вот и славно. – Она облизнула губы. – Наверное, мне стоит заранее попросить у вас прощения за то, что, возможно, будет мной сказано. У меня есть один существенный недостаток – порой я бываю невоздержанной в словах и могу сказать больше, чем намеревалась. Но дело не только в этом. Видите ли, я целый день думала, как убедить мистера Слоуна напечатать опровержение, и у меня есть кое-какие мысли по этому поводу, но импровизировать все равно придется. Все будет зависеть от того, как поведет себя Слоун.
   – Если ваши слова смогут убедить его напечатать внятное опровержение, причем, и как можно скорее, с моей стороны возражений не будет – говорите все, что хотите, – сухо заметил Эдвард. – Я отдаю себе отчет в том, что мне предстоит стать участником спектакля, и готов вам подыграть для пользы дела.
   Брови ее слегка приподнялись. Похоже, он ее удивил.
   – Именно так. Это всего лишь спектакль! – Довольная улыбка осветила ее лицо. – Как приятно, что наши позиции совпадают. Главное, это результат, не так ли?
   Эдвард едва заметно улыбнулся:
   – Если бы это было не так, меня бы тут не было, верно?
   Франческа чуть скривила губы, но взгляда не отвела.
   – Я искренне прошу у вас прощения за вчерашнюю выходку. Мне не следовало являться к вам… и тем более не следовало обвинять вас в том, в чем вы совсем не виноваты.
   – Вы уже принесли свои извинения, и я их принял. – Эдвард замолчал, а затем решил, что не видит причин, по которым не может сказать того, что хочет. Сегодня сами обстоятельства располагали к большей доверительности. – Я могу понять, почему вы так странно себя повели. Мне показалось, что вы были сильно расстроены и не справились с эмоциями.
   Губы ее приоткрылись, и она сделал глубокий вдох перед тем, как ответить:
   – Да, но мне не следовало поддаваться чувствам.
   Эдвард махнул рукой.
   – Нет, нет. Когда опасность грозит одному из членов семьи, трудно сдержаться. На вашем месте я поступил бы так же.
   – Я сильно в этом сомневаюсь! – воскликнула Франческа, но, словно спохватившись, посмотрела на него так, что у него возникло ощущение, что она с радостью взяла бы свои слова обратно.
   Он слегка покашлял.
   – Ну, возможно, не в точности так…
   Она выразительно на него посмотрела из-под выгнутых дугой бровей. Улыбку ее он бы назвал скептической. Или нет. Заговорщической. Тоже не в яблочко. Так могла бы улыбаться женщина своему любовнику, намекнувшему на какой-то очень интимный секрет, касающийся только их двоих.
   Эдварду вдруг стало очень не по себе, и, дабы отвлечься, он сделал глоток бренди.
   – Ладно, согласен. Я мог бы сделать нечто совершенно иное, – признал он. – Поступок был бы иной по форме, но по духу тот же. – Он немного помолчал, наблюдая за тем, как улыбка осветила выразительное лицо Франчески. Эта женщина обладала чувством юмора. – Я вам искренне сочувствую. Надеюсь, что девочке не грозит никакая опасность.
   Она несколько раз очень быстро моргнула, затем расправила плечи и сказала:
   – Спасибо. Я тоже на это надеюсь.
   Теперь он уже решительно не мог оторвать от нее глаз. Взгляд его скользил по ее лицу, так приятно порозовевшему, по ее блестящим волосам. Вчера, когда она набросилась на него за то, что он «украл» ее солиситора, она была великолепна, как может быть великолепна разъяренная фурия. Франческа Гордон в пылу страсти представляла собой воистину великолепное зрелище. Маленький дьявол, который так по-хозяйски расположился в его голове, окончательно обнаглел. Этот дьявол все продолжал сравнивать ее с Луизой, – та в расстроенных чувствах бледнела и теряла дар речи. Франческа же, – право, не стоит называть ее Франческой даже про себя, – реагировала на неприятности бурно и действенно. Она ворвалась в его дом и закатила скандал из-за того, что он, сам о том не догадываясь, разбил ее надежды. Она сказала, что никогда не простит его, и усмехнулась, когда он назвал ее вздорной. Видит Бог, с такой женщиной не грех затеять бурную ссору, а затем…
   Эдвард закрыл глаза и сделал глубокий вдох, чтобы прочистить мозги. Перед глазами продолжали мелькать весьма красочные и подробные картины того, как именно они могли бы разрешить свои разногласия. Он не искал ссор ни с одной женщиной, каким бы сладостным ни стало бы примирение. Он восхищался такими женщинами, как Луиза, которые знали, когда попридержать язык. Женщинами, которые умели быть тактичными и терпимыми. С такими женщинами жизнь приобретала упорядоченность и предсказуемость.
   К несчастью, сегодня упорядоченности и предсказуемости ждать не приходилось. И Луиза, которая идеально ему подходила, которая заявляла, что любит его, порвала с ним отношения, избрав для этого самый унизительный из всех возможных способов. И ославила его на весь Лондон.
   Эдвард смотрел на женщину напротив. В ней не было ни скромности, ни сдержанности, ни терпеливости. Зато она обладала сильным характером и отвагой, внушавшей восхищение. Если ей сегодня удастся добиться обещанного, он с радостью добудет для нее любого солиситора, какого она пожелает. И тогда он с ней распрощается, и это станет концом их отношений.
   Франческа…
   Одним махом он осушил бокал.
   – Могу я налить вам еще? – спросила она.
   Шелковый всполох обдал его жаром, когда она наклонилась, чтобы взять с подноса графин. Пламя, полыхавшее в камине, сверкнуло на ее волосах, словно они были зеркалом. Эдвард чувствовал себя так, словно превратился в сухое полено, которое вот-вот бросят в огонь.
   – Буду вам признателен.

Глава 7

   Франческа все отчетливее понимала, что подготовилась к этому вечеру совсем не так хорошо, как ей представлялось.
   Она не переживала из-за Слоуна. Он с энтузиазмом принял ее приглашение. Слоун, возможно, предвкушал не тот вечер, который она ему уготовила, но он придет, и Франческа не допускала и мысли, что ей не удастся его уговорить. Она знала, как важно для Слоуна держать людей на крючке, и его согласие напечатать опровержение несомненно сделает ее и лорда Эдварда его должниками.
   Однако с лордом Эдвардом все пошло совсем не так гладко, как ей представлялось. Она начала нервничать с того самого момента, как он переступил порог ее дома, мрачновато-торжественный в своем вечернем наряде. Казалось, ему хватило одного взгляда, чтобы вынести суждение о ее доме и о ней самой, и затем он все свое внимание сосредоточил на ней. Сейчас он наблюдал за ней непроницаемыми серыми глазами, и Франческа сидела как на иголках. Здесь, в ее теплой уютной гостиной он казался выше ростом, чем в зябкой Голубой гостиной на Беркли-сквер. Франческа долго выбирала наряд для сегодняшнего вечера. Сегодня на ней было любимое платье, в котором она чувствовала себя красивой и сильной. Женская красота тоже является разновидностью силы, и сегодня она хотела быть во всеоружии. Она говорила себе, что наряжается ради Грегори Слоуна, а не ради Эдварда де Лейси, но чем дольше она находилась под пристальным взглядом лорда Эдварда, тем явственнее ощущала каждое прикосновение шелка к телу. Даже не глядя на него, она чувствовала, когда он на нее смотрит и куда, потому что начинала ощущать характерное покалывание во всем теле. В его взгляде не было ничего оскорбительного или неприличного. Он просто смотрел на нее с интересом, к которому она не привыкла. Словно лишь она всецело владела его вниманием. Даже Олконбери никогда так на нее не смотрел.
   И, странное дело, это внимание не досаждало ей, а лишь выводило из равновесия. Словно она не заслужила столь пристального внимания к своей персоне. Конечно, лорд Эдвард был заинтересован в ее помощи и, возможно, опасался, как бы она не потребовала от него взамен больше, чем он хотел бы дать. Она немного удивилась, когда он упомянул Джорджиану, но ей показалось, что она услышала искренность в его тоне, когда он заговорил о семье. Разумеется, его семье тоже грозила опасность, пусть и совсем иного рода, так что он, возможно, понимал, что она чувствовала, и даже отчасти оправдывал ее поступок.
   Она обрадовалась, когда он согласился выпить еще. Ей хотелось сломать лед в их отношениях, и бренди был ей в помощь. Она не боялась, что, захмелев, он утратит контроль над собой. Даже сейчас, сидя в непринужденной позе, с бокалом бренди в руке, он производил впечатление человека сдержанного и способного владеть собой при любых обстоятельствах. Она надеялась, что он и дальше будет производить именно такое впечатление, по крайней мере на то время, которое ей понадобится, чтобы убедить Грегори Слоуна напечатать опровержение. Если он накинется на Грегори и начнет с ним спорить, вся ее затея закончится катастрофой.
   К счастью, как раз в это время прибыл почетный гость, на целую четверть часа раньше, чем было указано в ее записке. Франческа поднялась с кушетки при первом стуке дверного молотка, провела ладонями по юбке, расправляя складки, и сделала глубокий вдох, готовясь к спектаклю, как назвал то, чему предстояло случиться, лорд Эдвард. Ни слова не говоря, он подошел к камину и, небрежно облокотившись о каминную полку, принял позу, красноречиво указывающую на то, что он был в этом доме частым и желанным гостем. Он усвоил отведенную ему роль в предстоящем спектакле. Франческа одобрительно кивнула. Осталось дождаться Слоуна.
   Грегори вошел с видом триумфатора, но внезапно остановился, увидев лорда Эдварда. Франческа вышла ему навстречу, раскинув руки.
   – Мистер Слоун, – с радушной улыбкой сказала она, – спасибо, что пришли.
   Он поднес ее руку к губам.
   – Как будто я могу отказаться от приглашения, если оно от вас.
   Франческа кокетливо засмеялась, словно не понимая, на что он намекает.
   – Вы нашли для меня время, и я, как истинная леди, благодарна вам за это. Но здесь… Я хочу вас кое с кем познакомить. Могу я представить вас моему другу? – Слоун сдержанно кивнул, и Франческа повернулась к другому гостю. – Эдвард, это мистер Слоун. Грегори, могу я представить вам лорда Эдварда де Лейси?
   В этот момент выражение его лица изменилось, стало напряженнее и жестче, но он поклонился так же учтиво, как и лорд Эдвард.
   – Могу я налить вам что-нибудь? – спросила Франческа мистера Слоуна.
   Тот ответил не сразу, поскольку смотрел на лорда Эдварда.
   – Моя дорогая Франческа, – начал он осторожно.
   – О да, вы догадались, что у меня был тайный мотив для того, чтобы пригласить вас сегодня. – Она щедрой рукой плеснула бренди в бокал и вручила его Слоуну. Ему ничего не оставалось, как взять бокал из ее рук. Франческа присела на кушетку. – Но, Грегори, в самом деле, когда вы печатали такое, вы ведь не думали, что буря вас минует?
   Глаза его потемнели. Совсем чуть-чуть, но Франческа это увидела. На лицо его словно надели маску. Он был умелым актером и знал свою роль.
   Слоун пожал плечами и сел в кресло напротив Франчески, в то самое кресло, в котором до него сидел лорд Эдвард.
   – Бизнес, моя дорогая. Это всего лишь бизнес.
   – Словно этим можно все оправдать, – пробормотала она.
   – В моем мире все так и есть, – ответил он и сделал большой глоток бренди.
   – Вы стали бы такое печатать обо мне? – с укором спросила Франческа.
   Слоун пристально смотрел на нее и отвечать не торопился.
   – Я спрашиваю, потому что это расстроило меня так же сильно, как расстроило Эдварда.
   – Я просил тебя не обращать на это внимания, моя дорогая, – сказал, немало ее удивив, лорд Эдвард.
   Он отошел от камина и присел рядом с ней на кушетку. Кушетка была узкой, но он и не пытался сесть так, чтобы сохранить между ними дистанцию. У Франчески участился пульс, когда плечи их соприкоснулись, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отодвинуться.
   Слоун переводил взгляд с Франчески на лорда Эдварда и обратно.
   – Я даже не догадывался, что вы знакомы с этим господином, – сказал он довольно неприветливо. – Но даже если вы и знакомы, мне нечего было бы публиковать, если бы я всякий раз задумывался о том, не заденет ли моя статья вас или кого-нибудь еще из моих друзей.
   Франческа почувствовала, как напряглась рука лорда Эдварда, соприкасавшаяся с ее рукой.
   – Я понимаю, Грегори. Правда, понимаю, – быстро сказала она. – Вы знаете, что я читаю вашу газету каждый день – вот какое неблаготворное вы оказываете на меня влияние. – Она шаловливо надула губы, и Слоун чуть заметно улыбнулся. – Я знаю, что избранный вами жанр диктует свои законы, но в этом случае вы перешли всякие границы. Вы должны признать, что то, что вы написали об Эдварде, неизбежно приведет к скандалу. А мы с Эдвардом неплохо знакомы, – добавила она. Она слегка повернула голову и одарила лорда Эдварда ослепительной улыбкой. – Он просто мало бывает в городе.
   Лорд Эдвард улыбнулся ей в ответ.
   – К моему большому сожалению. В тот момент, когда я увидел вчера твое лицо, я уже не мог вспомнить, почему так долго находился от тебя вдалеке.
   К изумлению Франчески, он смотрел на нее так, словно они были друг для друга куда больше, чем просто друзья, с этой неотразимой чувственной улыбкой, которая уже раз промелькнула на его лице, пробудив в ней нескромные мысли. Как и тогда, Франческа напомнила себе, что между ней и лордом Эдвардом ничего нет и никогда не будет. Растревоженная и смущенная, она перевела взгляд на Слоуна, который наблюдал за ними с несколько скептическим интересом.
   – Я не стану отрицать, что нахожу ваши скандальные хроники интересными и забавными, – сказала она, обращаясь к Слоуну, – но на этот раз вы зашли слишком далеко. Где, скажите на милость, вы наслушались таких небылиц? – Она шутливо погрозила Слоуну пальцем. – Когда-нибудь на вас подадут в суд, и тогда вам не поздоровится.
   Слоун перевел взгляд на лорда Эдварда – изумленный и слегка насмешливый.
   – На этот раз мои источники вполне надежны.
   Франческа натянуто рассмеялась.
   – О! Не говорите глупости! Конечно же, Эдвард никогда бы… Вы ведь мне тоже друг, Грегори, дорогой. – Она многозначительно ему улыбнулась. – Но однажды вы перейдете дорогу какому-нибудь сорвиголове, который не последует моему доброму совету и не станет сдерживать свои порывы.
   Лицо Слоуна пошло красными пятнами.
   – Тогда я не знаю, чего вы от меня хотите.
   Франческа это предусмотрела и пришла к выводу, что ей придется в чем-то уступить Слоуну. Судя по его настрою, требовать от него напечатать опровержение бессмысленно. Он упрется, как мул. Она понимала, что надо было раньше обсудить это с лордом Эдвардом, но теперь уже поздно, и ей придется импровизировать на свой страх и риск.