Литовченко Тимур. Повесть о четырех цветках

   - Я от тебя... - Анжер улыбнулся и выдавил из себя непривычное слово: - БАЛДЕЮ.
   Звезды Лилиных глаз вновь вспыхнули, как ТОГДА на скамье под липким дождем. Невеста медленно подняла к его глазам ромбовидную нательную икону с изображением Кардинала.
   - Сегодня ты попадешь в церковь, сам все увидишь и услышишь. Я помолюсь за тебя...
   - Как всегда неподражаема, - констатировал голос с порога.
   - А ты как всегда кривоногая! - весело вскричала Лилия и бросилась навстречу вошедшей. - Роза, как хорошо, что ты забежала ко мне.
   Анжер с досадой разглядывал Лилину подругу. Ему как-то сразу пришлись не по сердцу отвратительные манеры Розы, ее показная расхлюстанность, неестественный яркий рот и то, что она долго (даже, пожалуй, СЛИШКОМ долго) целовала Лилию.
   - Анжер, знакомься: эту старуху звать Розой. Моя лучшая подруга. Которая где-то шлялась целые три месяца, негодяйка! - Лилия звучно шлепнула Розу по подстаканнику и доверительно сообщила:
   - Мы вместе колоться начали. Мы... эти... кровавые братья.
   - Кровные сестры, - уточнила Роза и ткнув в Анжера фиолетовым ногтем спросила: - А он... ничего? Ты так говоришь насчет "колоться"...
   - Ты чего, старуха! - возмутилась Лилия. - Он все в курсе. Даже видел. Видел, Анжер?
   - Да, конечно, - Анжер поморщился.
   - Ну и везет же тебе. Вот так парень!
   Роза с недоумением и с завистью посмотрела на Анжера.
   - Что ты знаешь?! Мы идем жениться, - гордо сообщила Лилия.
   - Жениться?!
   В сиреневых глазах Розы полыхнула такая жадность, что Анжер невольно отступил на пару шагов.
   - Да, старуха! Отдаю я свою руку, как говорят в церкви. А ты пойдешь с нами. Будешь моей подружкой.
   - Жениться, жениться, - лихорадочно бормотала Роза, то и дело покусывая губы и раздумывая о чем-то своем. Наконец она прошептала Лилии на ухо несколько слов и громко обратилась к Анжеру:
   - Ты извини. Мы выйдем на пару минут.
   - Две старухи посплетничают, - добавила Лилия, овеяв жениха пламенно-черным взглядом и переромбовавшись на икону Кардинала Таинственного.
   Оставшись в одиночестве Анжер немного походил из угла в угол, потерся виском о Стену, но так ничего и не придумал. Он попробовал рассматривать иконы, однако Белый Кардинал тоже как будто недоумевал. С каждой минутой подруга Лилии не нравилась Анжеру все больше.
   - Мучаешься? - ехидно спросила Стена.
   Анжер украдкой взглянул на нее и подкрался на цыпочках к двери. Конечно, подслушивать нехорошо, но очень уж не нравилась ему Роза. Кардинал Осуждающий с негодованием следил за юношей.
   Из-за двери долетали обрывки фраз: "Совсем-совсем? Ни разу?.." "Иррорги..." - "Ты же не знаешь..." - "Священно". - "А если и один раз..." - "Момент". - "Почему?.." - "И все..." - "Сколько знаю..." "Не видела..." - "Сама..." - "Да что ты! Иррорги..." - "Не поверю!" "Боже!" - "Зачем?"
   После длительной паузы Лилия довольно громко сказала: "Я буду молиться за нас Богу и Белому Кардиналу. Они охранят". Роза презрительно фыркнула. Лилия упрямо повторила: "Буду!" На этот раз ее голос прозвучал гораздо ближе к двери, как показалось Анжеру. Он поспешно отскочил в сторону и не решился возобновить подслушивание до самого конца разговора.
   Наконец дверь распахнулась, и подруги вернулись в комнату немного недовольные друг другом. По крайней мере Лилины глаза посерели, что случалось с ней в минуты с трудом сдерживаемого гнева. И переромбовалась она перед изображением Кардинала Гневного.
   - Я пойду надену шляпку, - сообщила невеста обыденным тоном, но тут же строго добавила:
   - Роза, смотри у меня! - и четырехкратным ритуальным движением пальца погрозила ей.
   - Можно подумать, мы не подруги, - презрительно процедила Роза. Анжер не совсем понял, что же она хотела этим сказать. То ли: "Мы подруги, поэтому не бойся". Или: "Мы подруги, разве ты не поделишься?!"
   Чтобы как-то замять неловкость ситуации Анжер встал против одной из икон и принялся усиленно рассматривать ее. Кона изображала момент благочестивого просветления Белого Кардинала. Счастливое лицо старца не омрачалось ни единым намеком на тень страдания. Слегка приподнятое тело и простертая вверх рука излучали нетерпеливое ожидание. Огромная коленопреклоненная фигура Золотого Бога, только что сошедшего с громадного ромба, осторожно поддерживала серебристо-седую голову, от золотой правой руки исходили волны благодати. Божественные губы умильно улыбались, глаза сияли.
   Чем сильнее Анжер чувствовал на затылке шипящие капли сиреневого взгляда Розы, тем настойчивей рассматривал икону. Он даже попытался представить себя на месте Белого Кардинала. Однако тут юноше припомнилось все, что он слышал об ирроргах, якобы выпущенных в мир Золотым Богом. Нельзя не признать (хотя бы перед самим собой), что Кардинал либо круглый дурак, либо безнадежный духовный слепец, либо... Анжер вздохнул. Неужели икона врет? А Лилия всему верит...
   - Чего вздыхаешь, кастрат?
   Роза медленно приближалась. Завлекающе колыхались обтянутые наимоднейшей юбкой бедра. Правда, ножки нахалку подвели: кривоватые. И вообще...
   - А почему вы считаете меня кастратом? - как можно вежливее осведомился Анжер. - Я бы в таком случае не женился.
   Больше всего ему хотелось вышвырнуть Розу в окно. В крайнем случае спустить с лестницы. Так грубо и цинично начинать разговор... Слишком, это уж СЛИШКОМ! Но Анжер не умел ругаться. Не умел обращаться соответствующим образом с подобного сорта девицами. Даже против Гортензии он и пальцем шевельнуть не мог. А уж ЛЮБИМАЯ подружка ЕГО Лилии...
   - Первая жена тебя бросила, вот и кастрат.
   - Кто вам сказал?
   - Она же и сказала.
   - Вы знаете Гортензию? - изумился юноша. - Откуда?
   - Неважно. Гортензия стала одной из наших.
   - Из каких "наших"? - насторожился Анжер.
   - Неважно. Я знаю, что она тебя бросила. Мы ее однажды застукали с... - Роза алчно сглотнула слюну. Анжер внимательно всмотрелся в Лилину подругу. Вроде никакой прозрачности незаметно. А если она все же иррорг?..
   - И твоя бывшая жена о тебе НЕ ОЧЕНЬ-ТО, знаешь ли, - Роза окинула Анжера торжествующим взглядом и добавила: - А по Лилии незаметно, чтоб вы ЧЕМ-ТО ДЕЛЬНЫМ занимались.
   - А иррорги? - с самым невинным видом спросил Анжер.
   - Сказки все это, - презрительно бросила Роза и принялась подразнивать юношу, слегка касаясь его руки своей грудью: - Не понимаю, почему ты до сих пор НЕ ПОПОЛЬЗОВАЛСЯ НИЧЕМ из Лилиных прелестей?
   Стены противно захихикали. Анжеру страшно захотелось, чтоб Роза провалилась сквозь пол.
   - Вы говорите пошлости...
   - Ты думаешь, твоя Лилия такая уж недотрога? Да знаешь ли ты, сколько соломинок окуналось в ее стакан?! Сколько соломинок она...
   - Меня это не интересует, - процедил сквозь зубы Анжер. Он уставился в угол. За спиной Розы безмолвно и бесшумно разворачивала свои кольца и разминала лапы Тишина. Столько времени не показывалась...
   Внезапное воспоминание заставило Анжера нахмуриться.
   ...Чашка мутной обжигающей жидкости в центре голого стола. Отчаянный крик души: "Кто ты?!"
   "Я? Я - твои детские Страхи, вместе взятые и сросшиеся в одно целое. Я - худший из милого семейства кошмаров. Помнишь, Черный Человек так же бесшумно переваливался через подоконник. А Черная Пропасть так же широко разевала пасть, как Я..."
   Голос вкрадчиво-противный, как и сам вид Тишины.
   "Ты один. Один навсегда. Никогда не впустишь ты никого в свою душу. Я буду приползать постоянно. Пока не одолею тебя".
   "Я не собираюсь вечно..."
   "Гортензия?"
   "Да. Она будет рядом. Будет всегда".
   Сухой ломкий вой Тишины, сотрясающий его тесный мирок.
   "Хочешь, открою секрет? Анжер, ты ОРЕХОВЫЙ ДУРЕНЬ. Тебя так же трудно расколоть, как скорлупу. Внуьренний ТЫ хуже этой чашки, потому что в чашке сверху дыра, а пока девушка тебя расколет, ее нежные ручки окажутся содранными до крови. Тут не обойтись меньше чем тремя попытками".
   "Я люблю Гортензию!"
   "А ОНА тебя любит ли?"
   "Да".
   "Не отвечай за другого. Лучше взгляни на мой хвост. Что там написано?"
   "Ложь!"
   "В первый раз вы возненавидите друг друга".
   "Ложь!"
   "Во второй раз она сама..."
   "Ложь! Ложь, ложь, ложь! Ло-о-ожь!!!"
   "А ДОЖИВЕШЬ ЛИ ТЫ ДО ТРЕТЬЕГО РАЗА, НЕИЗВЕСТНО".
   Анжера била мелкая дрожь. Роза вкрадчиво нашептывала:
   - Зачем медлить? Ворвись к Лилии прямо сейчас. ЗАСТАВЬ ЕЕ! Вот увидишь, как она будет рада.
   Анжер попятился. Тишина струилась вокруг правой ноги Розы.
   - Вот, я приползла и готова проглотить тебя.
   Роза колюче взвизгнула и прыгнула назад, ударившись о Стену. Иконы с изображениями Белого Кардинала посыпались на пол.
   - Эй, нельзя ли полегче? - запротестовала Стена.
   - ИКОНОПАД, - съязвила Тишина, опутывая ноги Анжера.
   - Терпеть не могу червяков, - брезгливо сказала Роза.
   - В общем так, - Анжер ущипнул слишком осмелевшую Тишину. Та ослабила удавьи кольца. Анжер шагнул к гостье. - Либо вы прекращаете изрыгать пошлости, либо я не знаю, что сделаю...
   В дверях застыла Лилия в полном свадебном наряде. Огромная черная шляпа в стиле "Ретро-конверт" бросала таинственную тень на лицо невесты, одновременно выделяя чернозвездный блеск глаз.
   - Роза, я тебя как просила... Боже, что с моими иконами?!
   Гостья выпустила в Анжера разряд ненависти, как бы говоря: "Ладно, один-ноль в твою пользу, но мы еще сочтемся". Презрительно виляя подстаканником принялась собирать упавшие иконы. Медленно ромбуясь Лилия подошла к ней, чтобы развесить изображения Белого Кардинала в известном ей одной порядке. Тишина уползла в свой угол и угрожающе притаилась, пообещав напоследок: "Ничего, здесь обожду". Анжер ощупывал взглядом преграду, поднявшуюся меж двумя подругами.
   Квартиру покидали тихо. Лилия шептала молитвы, прося у Белого Кардинала прощения за учиненный Розой иконопад и машинально поглаживала подаренный Смертью букет.
   Едва они вышли на ярко-кофейную от солнечного света улицу, как из толпы старушек раздался громкий вопль. Лилия обернулась в ту сторону и восторженно пролепетала:
   - Боже, какая честь! Сама Пифала.
   Юродивая изо всех сил ковыляла к ним. Салатовые губы тряслись от напряжения, с их уголков стекала похожая на тину слюна. Сморщенные зеленые глаза вылезали из орбит. Анжер вздрогнул.
   - Бо-о-о-о, бо-о-о-о, - скрипела Пифала. Невеста раскрыла небольшую поясную сумочку и извлекла оттуда бутылочку зеленки.
   - Это тебе, Пифала. Получай по щедрости меня, Бога и Кардинала. Помолись за меня Богу, Пифала. Он слышит лучше молитвы придурков вроде тебя.
   Анжер испугался, как бы юродивая не разбушевалась от обиды на "придурков". Однако та была занята рассматриванием на свет подарка.
   - Да-а-а-а, я-а-а люби-и-и-ила зеле-о-о-оное-е, - заскрипела Пифала и тут же зашаталась, словно развалюха-сарайчик под ударами ветра.
   - Я выхожу замуж, Пифала.
   Бутылочка зеленки разлетелась от удара о землю. Юродивая упала на колени и принялась вымакивать обезображенным лицом зеленую лужу. Наконец она выскрипела:
   - Ты-ы-ы... Ты-ы-ы... Опа-а-а-асно-о-о-ость... Бе-е-е-е... Бе-е-е-е... реги-и-ись!
   - Кого беречься? - Лилия переромбовалась.
   - А-а-а-а Ро-о-о-о... Ро-о-о-о, - скрипела юродивая, широко разевая рот.
   - Ирроргов? - невеста выговорила это слово как можно четче.
   - Да-а-а-а, да-а-а-а, - скрипела Пифала, вращая сморщенными глазами.
   - Я и так знаю, что ирроргов, - недовольно сказала Лилия. - Но кто они? Где?
   - Ро-о-о-о, Ро-о-о-о, - настойчиво скрипела Пифала.
   - Дура твоя юродивая, - пренебрежительно заметила Роза. От Анжера не ускользнула какая-то легчайшая тень боязни в сиреневых глазах Лилиной подруги.
   Невесте надоело ждать ответа. Благочестиво посмотрев на небо (при этом солнечные лучи очень выгодно освещали ее громадные ресницы) Лилия сказала:
   - Мы спешим в церковь, Пифала. Если хочешь, пойдем с нами. А вернемся, я снесу тебе еще зеленки.
   Как по команде на улицы Города хлынули новые волны желтого тумана. Юродивая затряслась и стала выскрипывать что-то совсем уж невразумительное. Лилия кивнула, и небольшая процессия тронулась в путь.
   Впереди вышагивала Роза, выбрасывая далеко вперед ноги точно бравый гренадер. Широкими жестами она швыряла прохожим реалы, донги и пенсы, а также несла ОРЕКЛАММУ - квадрат черной с отливом ткани, на одной стороне которой умильно скалил клыкастую пасть Золотой Бог, а на другой ромбовался Кардинал Ликующий. Далее следовал жених с невестой, а за ними деревянно тащилась Пифала, все еще выскрипывая на ходу:
   - Бе-е-е... Бе-е-е... Бе-е-ере-е-е... Ро-о-о... Ро-о-о...
   - Странная свадьба, - вполголоса рассуждала Лилия. - Ведет неверящая подружка (прости, Боже!) и жених неверящий. И тут же я и Пифала. Странно, что эта придурковатая приползла. Она обычно таскает по всему Городу свои зеленые лохмотья и ни к кому...
   - Да прогони ты ее, - бросила через плечо Роза. - От страха Лилия споткнулась и усиленно ромбуясь зашептала:
   - Ты чего, Роза? С ума рехнулась?! Она же святая! Юродивых гнать нельзя, о них надо заботиться и любить. К ним сам Белый Кардинал проявляет, так вот!.. Это ты от того, что не веришь.
   Роза пожала плечами. Лилия заговорила громче.
   - И почему вы не верите? Помню, пришла я в церковь первый раз. Тогда еще не та церковь была, теперь новая. А тогда - подвалина, где вода по колени хлюпает. Я и не знала, что это церковь. Я тогда сильно накололась и то ли нареветься хотелось, то ли мальчика какого-то вела с собой... Одним словом, не помню. Но увидала я Белого Кардинала и так в него влюбилась! Он на этого похож... на как его?
   - На Бандальмахара Дукса, - с неожиданной язвительностью сказала Роза, швыряя себе под ноги целую пригоршню боливаров.
   - Правда? Ты тоже заметила? - оживилась Лилия. - Вот как умер он, так ничего в Стенах стало смотреть. А Кардинал - мечта! Такой же лапусик, как Дукс, только старый.
   - И ты бы так и вскочила к нему на соломинку, - пошутила Роза и грубо захохотала.
   - Фу, какая ты... - Лилия смущенно прикрыла глазки и четырежды переромбовалась.
   Несмотря на дневное время стылая желтая мгла сгущалась. Охота разговаривать пропала, поэтому до самой Церковной площади все молчали, даже Пифала перестала скрипеть.
   Плохая погода навевала мрачные мысли. Анжер все время пытался взглянуть СКВОЗЬ Розу, так как иррорги должны быть чуть-чуть прозрачными. Чем дольше он всматривался в ее безвкусную васильковую прическу, тем увереннее готов был присягнуть, что Роза ни капельки не прозрачная. И тем не менее Анжер инстинктивно чувствовал большую беду. Странная подруга... Он заставил себя думать о чем-нибудь другом, но из этого тоже ничего хорошего не вышло.
   Анжеру не давала покоя Тишина, которая осталась караулить его в Лилиной квартире. Он все прикидывал, хватит ли у него сил на то, чтобы жить бок о бок с Лилией. Гортензия его возненавидела, причем Тишина предсказывала то же самое. Но Гортензия на поверку оказалась просто взбалмошной девчонкой. Лилия же верит в Золотого Бога и в его Кардинала, значит она не пустышка, в ее душе есть хоть что-то святое и доброе. Да, конечно, наркотики, легкая неотесанность и развязность не красят невесту. Лилия чем-то даже похожа на Розу, недаром они подруги. Однако она гораздо лучше.
   В конце концов Анжер решил, что сил хватит. Воможно, он даже подсознательно ЗАСТАВИЛ себя решить именно так. Ведь в углу небезызвестной комнаты притаилась разлапистая Тишина. Стоит только впасть в одиночество...
   Думать дальше было просто страшно.
   Где-то впереди приглушенно гомонила толпа. Юродивая взвизгнула и размахивая во все стороны руками и головой неуклюже заковыляла вперед.
   - Пифала, ты куда?
   Юродивая не ответила. Она подпрыгивала как сломанная заводная кукла и деревянно бежала со всей возможной скоростью, выскрипывая неожидалло ласково
   - Ма-а-а... Ма-а-а-а... Ма-а-а-а...
   Роза неприлично громко фыркнула.
   - Все ясно, - сказала Лилия. - На Церковной площади кого-то казнят.
   - Почему? - не понял Анжер. Вместо ответа невеста переромбовалась и показала букетом черных лилий вперед.
   Улица выливалась в Церковную площадь. Из-за клокотания толпы и клубящегося желтого тумана она напоминала котел обжигающего варева. В центре площади смутно темнела громада церкви, а где-то на полпути туман отсвечивал золотым.
   - Пошли туда, - попросила невеста, от нетерпения шевеля ноздрями и как бы принюхиваясь. Роза громко закричала, размахивая орекламмой:
   - Дайте пройти! Дайте пройти жениху с невестой! В стороны! Дорогу! Дайте пройти!
   - Боже, не может быть, - прошептала Лилия, когда все трое приблизились к месту казни.
   Туман неожиданно быстро рассеялся. Анжер отчетливо увидел, как по высокому белокаменному помосту медленно и торжественно двигалась гигантская фигура Мастера. Анжеру показалось даже, что туман НАРОЧНО СБЕЖАЛ, дабы продемонстрировать ему столь необычайное зрелище. Мастер с нескрываемым восхищением оглаживал пышную курчавую бородищу, черный передник до колен, кожано скрипевший при каждом шаге, три медных бляхи на груди, широкие кожаные ремни, туго стянувшие запястья, и ремень вокруг головы. Кроме передника, ремней и широкой набедренной повязки на Мастере не было никакой одежды. Тугие шерстистые связки мускулов, из которых состояло его тело, явно были предметом неусыпной заботы их обладателя. Мастер поглядывал в затуманенное небо и самодовольно говорил:
   - Что, нравлюсь тебе таким? А помнишь, каким я был раньше? Делай прическу, брейся каждый день... Слизняк, плюнуть противно! - Мастер звучно плюнул под ноги и как бы демонстрируя, что он наконец-то в своей тарелке притопнул и с уханьем крикнул: - А теперь вот другое дел о... Ух-х-х, ух-х-х! Настоящее!.. Ух-х-х, ух-х-х!
   Анжер не понял сначала, к кому обращается этот дикий и страшный Мастер. Две фигуры, висевшие в цепях по другую сторону помоста, казались безжизненными. Внезапно юноша с удивлением заметил Пифалу, которая пыталась заползти на помост и скрипела:
   - Ма-а-а... Ма-а-а... Мой Ма-а-а-сте-е-е-ер... Ка-а-а-ак тебя-а-а-а... лю-у-у-у... Лю-у-у-у... Блю-у-у...
   - Любишь, артистка, любишь, - Мастер подошел к Пифале, пренебрежительно спихнул ее вниз, громко захохотал и сказал: - А старикана помнишь? Бедный дряхлый Суд! Ох и позабавился я с ним!.. Зато теперь помост, борода, передник... Мечта! Как у настоящего палача в старину. А костюмчик мой коричневый помнишь? Помнишь, артистка?.. Ну пошла, пошла, - Мастер грозно навис над Пифалой, которая вновь пыталась взобраться к нему. И тут воздух вспороли тяжелые слова:
   - Н-на земле
   с-стоит
   Город,
   Из конца
   в конец
   Город...
   Один из скованных поднял голову и пел. ТО есть не пел даже, а преодолевая невероятную внутреннюю усталость швырял куски строк в толпу.
   Увлеченный изучением великолепного в своей реликтовой дикости Мастера Анжер почти не обратил внимания на две скелетообразные рыжие фигуры в ржавых цепях. Теперь он присмотрелся. То были юноша и девушка, оба совершенно голые. Между ними висела вниз головой белая крыса, которая все время пыталась приподняться и ухватить себя за хвост, прикованный к перекладине тонкой золотой цепочкой. Юноша обводил отчаянным рыжим взглядом замершую под ударами слов толпу и беспощадно продолжал:
   - В этом Городе
   ж-живут
   л-люди,
   Но они
   л-любить
   н-не умеют.
   Д-да какое
   "л-любить"!
   Ж-ЖИТЬ!
   Жить боятся
   и умирают...
   Мастер стал грозно и широко наступать на певца.
   Анжер инстинктивно обнял Лилию за плечи и прошептал:
   - Бедные, бедные...
   - Кто бедные? - искренне изумилась Лилия. - Кто еще тут бедный?! Нет, смотри, какой счастливый!
   Только теперь Анжер с ужасом осознал, что Лилия едва ли обратила внимание на казнь. Она смотрела туда же, куда пялилось большинство стоявших вокруг людей, особенно молоденьких девушек и девчонок. Там, в огромном окне дома какой-то седой старик в белом плаще принимал картинные позы, размахивал руками, в общем явно рисовался. Знакомый старичок... Неужели тот, с икон?
   - Кардинал?!
   - Ага, Белый Кардинал. Смотри, смотри, какой лапусик! Я восхищаюсь! Мне даже жарко!..
   У Анжера мелко затряслись коленки. Значит, НЕ ВИДИТ казни...
   В это время Мастер поднял с помоста тигель, принялся мерно макать туда руку и широкими жестами намазывать на Рыжего расплавленное золото. Тот забился в цепях, выкрикивая сквозь приступы боли:
   - Души их!..
   Выпивают!..
   Подонки!..
   Но душа!..
   Из них!..
   Мастер впечатал порцию золота в лицо Рыжему.
   - Как он может брать расплавленный металл рукой? - прошептал Анжер. Ноги у него подкашивались, волосы шевелились, горячий пот заливал глаза.
   - На то он и МАСТЕР, - рассеяно ответила Лилия, шепча молитву Белому Кардиналу, ромбуясь да приговаривая: - Смотри, какой лапусик...
   - Ага, убежал! Адольф, Адольф, беги! Беги, Адольф! Счастливо тебе!
   Белая крыса все же дотянулась до хвоста, перекусила его и юркнула в толпу. Рыжая победоносно смотрела на разъяренного Мастера, который слишком увлекся казнью певца.
   Однако жениху, невесте и ее подруге так и не суждено было увидеть смерть Рыжей. Громада церкви загудела многоголосьем гонгов. Лилия встрепенулась и толкнула Розу.
   - Мы опаздываем! Быстрее!
   Анжер пошатываясь шел за невестой, поминутно хватаясь за лицо и шипя сквозь зубы. Он все старался вспомнить выражение глаз Лилии, когда она вскользь посмотрела на обмазанного горячим золотом, но пока еще живого Рыжего. Неужели в глазах ЕГО Лилии ровно ничего не отразилось?,,
   Анжеру не давал покоя едва слышный тоненький крик, монотонный и протяжный. Словно маленького зайчонка придавило камнем.
   - Лилия, что это за писк?
   Стараясь не шевелить губами и не оборачиваясь невеста прошептала:
   - Вон в том углу. Когда делали церковь, поваляли много домов. Кафешки всякие, плохие места, дома участков, где судили. Но там не только это было, там люди жили. Все верующие вышли, им сказали раньше. А это Детский Крик. Какого-то мальчишку из неверующих завалило, и Крик защемился в камнях. Так и сделали с Криком. А там, рядом, видишь кучу падали? Это мать того мальчишки. Она прямо тут подохла. Сильно много ревела.
   Все поплыло у Анжера перед глазами. В углу, где был замурован Детский Крик, застыла Смерть. Загадочно улыбаясь одними высохшими губами смотрела она на жениха.
   "И смерть я встречу как невесту", - неожиданно вспыхнул в мигом воспалившемся мозгу обрывок какого-то стихотворения.
   - И не разведет вас отныне ничто! Никогда! - провозгласил Соединяющий, высоко поднимая изображение Кардинала Благословляющего. Роза шумно захлопала в ладоши, Смерть отступила в тень и исчезла.
   - Пошли.
   Лилия тянула Анжера за руку, но тот стоял как вкопанный.
   - Церковь понравилась? То-то! Я от нее всегда балдею. Аж внутри холодно, да?
   - Я останусь здесь. Лягу рядом с Криком, рядом с... матерью. И тоже умру.
   Лилия удивилась было, но вдруг что-то сообразила и страстно зашептала:
   - Ты что, Анжер! Мы теперь муж и жена. Мы вместе. Ты подумал, я ненавижу тубя, что ты неверующий? Дурак, я тебя НАВИЖУ! Ведь мы поженились. Ты не такой, как ЭТИ. ЭТИ разваляли много церквей. Говорят, мать Детского Крика лично убила девяносто три детей, когда встретила церковный ход к Кардиналу. Кроме того, разве ты хочешь, чтобы я легла тут вместе с тобой и тоже сдохла? Нас же теперь ничего не разведет, забыл?!
   Волны звездного Лилиного взгляда еще раз вернули Анжеру силы.
   Хотя в душе что-то надломилось. Он шел рука об руку с женой, а впереди кричал и метался Детский Крик. Плотное кольцо каких-то незнакомых людей, возглавляемых васильково-сиреневой Розой, вело и направляло молодую чету, но Анжер просто не воспринимал их. Перед ним скакал Детский Крик, размахивая руками и гримасничая в тщетной попытке что-то объяснить.
   Толпа. Опять толпа. Как это раздражает!
   - Лилия, что это за люди? Откуда они?
   Роза, какие-то незнакомые лица, Мастер с позолоченными волосатыми ручищами, еще лица... Интересно, где Тишина?..
   - Верующим полагается встречать гостей. Кто хочет, тот идет на свадьбу, - как бы в подтверждение своих слов Лилия указала на изображение Кардинала Щедрого.
   Сквозь затыкающий уши галдеж до сознания Анжера донесся шепот. Нечто угрожающее было в едва различимых тихих словах. Юноша насторожился.
   - Я пробовала уговорить... И Лилию, и его... Ничего... Нет, не соглашались... Святошу корчит... Не знаю... Не мужчина... Не знаю...
   Анжеру почудилось, что опасный голос принадлежал Розе. Он тщетно искал ее некоторое время, пока не увидел возле Лилии. Подружки разговаривали упершись друг в друга лбами. Анжер прислушался, но уловил лишь обрывок фразы: "Какое вам дело до остальных? Идите..." Почти тут же Лилия порывисто обняла Розу, подбежала к мужу и молча потащила его в пустую соседнюю комнату. Анжер машинально подчинился.
   Перед тем как жена закрыла дверь он оглядел гостей. Все УСИЛЕННО занимались своими делами: непринужденно болтали, поедали и выпивали раздобытые на кухне трофеи, расхаживали по комнате. Лишь Роза внимательно наблюдала за уходом молодоженов, прикусив ярко намалеванные губы.
   - Ну вот мы и одни, - с облегчением сказала Лилия и тут же принялась раздеваться. Она совершала это как-то деловито, нарочито основательно.
   - Не надо. Погоди.
   Жена удивленно замерла с аккуратно сложенным платьем а руках.
   - Лилия. Черная Лилия. Чистая черная Лилия. Моя чистая черная Лилия, - старательно выговорил Анжер и вдруг быстро выпалил: - ПОСМОТРИМНЕВГЛАЗА!
   Умиротворяющие черные волны...
   - Лилия, скажи, ты не убьешь меня однажды, как убила Детский Крик и его мать?
   Искорка смущения в черной бездне.