Литтл Бентли. Почтальон

   Триш поднималась тихо, как только могла.
   Пальцы, обхватившие рукоятку ножа, побелели от напряжения. Она почти уже достигла цели и пригнулась, чтобы почтальон раньше времени не увидел ее голову над уровнем пола, когда нога попала на расшатанную ступеньку. Лестница громко скрипнула. Триш замерла, не решаясь вздохнуть, но сверху не донеслось ни малейшего звука. Выставив вперед нож, она рывком преодолела последние пять ступенек, готовая ринуться в бой.
   Комната Билли была пуста.
   Не выпуская ножа из рук, она быстро проверила платяной шкаф. Никого.
   Почтальон исчез.
   Триш спустилась вниз и выглянула на улицу из окна гостиной, но тишину и покой семейных владений нарушала только склока двух голубых соек. Она еще раз проверила входную дверь, потом сходила проверить дверь черного хода, но обе были закрыты, и Триш позволила себе немного расслабиться.
   От пережитого напряжения мочевой пузырь переполнился. Пришлось отправиться в ванную комнату. Однако нож она по-прежнему крепко держала в руке, поскольку не исключала, что во время перемещений по дому и разглядывания окружающей территории могла пропустить его. Не исключено, что почтальон прятался, например, за деревом, а в данный момент подкарауливает ее снаружи, подслушивая за дверью и выжидая удачный момент, когда она окажется в достаточно уязвимой позиции.
   Не закрывая дверь ванной комнаты, Триш быстро спустила трусики и присела на унитаз.
   Из-за душевой занавески вышел почтальон.
   Она непроизвольно вскрикнула, выронила нож, но моментально нагнулась, чтобы подхватить его с пола. Однако нога в начищенном черном ботинке уже наступила на лезвие. Почтальон как всегда был в своей тщательно отутюженной синей униформе. Прямо перед своим лицом Триш увидела вздувшийся бугор на его брюках ниже живота. Прикрывая одной рукой свое обнаженное причинное место, она попыталась другой оттолкнуть его прочь. Пальцы заметно дрожали.
   При этом она не переставала орать, но почтальон, судя по всему, совершенно не обращал на это внимания.
   – Какая шерстка! – ухмыльнулся он. Непристойность этого выражения в сочетании с безупречно ровной интонацией испугали Триш гораздо сильнее, чем если бы он просто попытался напасть и овладеть ею.
   Черт побери, как она могла не проверить за занавеской?!
   Он нагнулся, чтобы поднять нож. В то же мгновение Триш пулей вылетела из ванной. В тесном пространстве перед дверным проемом она врезалась в почтальона и на какое-то тошнотворное мгновение почувствовала голой кожей его затвердевшую плоть. Но в следующую секунду она уже очутилась в спальне, захлопнула за собой дверь навалилась на нее всем телом и целую вечность, наверное, возилась с защелкой замка. Глаза лихорадочно обшаривали помещение в поисках какого-нибудь оружия.
   За дверью послышался звон упавшего ножа.
   Очевидно, убивать ее он не собирается.
   В таком случае, что ему нужно?
   Упираясь плечом в дверь, Триш непроизвольно испустила отчаянный вопль. Она была слишком напугана, чтобы броситься к телефону, стоящему в противоположном углу. Дешевый дверной замок казался слишком хлипким, и если она оставит дверь хотя бы на секунду, он ворвется внутрь.
   Внутрь.
   Она закрыла глаза, стараясь не потерять сознание от страха.
   – Убирайся из моего дома! – приказала она, но дрогнувший голос выдал ее слабость, – Убирайся сию же секунду!
   – Ты этого хочешь, – спокойно произнес почтальон в ответ. – И ты знаешь, что этого хочешь.
   – Пошел отсюда к чертовой матери! – заорала Триш. – Я вызываю полицию!
   – Может, ты предпочитаешь получать почту сзади? – с грязной интимностью поинтересовался он.
   – Помогите! – из последних сил закричала Триш. Она надеялась, что ее голос прозвучит громко и пронзительно, но крик больше походил на сдавленное рыдание, и Триш умолкла, не желая демонстрировать почтальону собственную слабость.
   – Тебе нравится кровь? – продолжил почтальон тем же негромким, интимным тоном. Он стоял, по-видимому, плотно прижавшись к дверному косяку. Триш даже слышала шорох его сухих губ. – Любишь теплую, густую, соленую кровь?
   – На помощь! – еще раз крикнула Триш, но это было уже откровенное рыдание. Послышался негромкий смешок почтальона. И звук расстегиваемой молнии.
   – Ты знаешь, что этого хочешь, – повторил он.
   Триш затаила дыхание.
   Послышались негромкие шлепки.
   Он развлекался сам с собой.
   – Билли нравится получать почту и сверху, и сзади.
   Эта фраза вдохнула в Триш новые силы. Горячая волна ярости окатила ее с ног до головы.
   – Ax ты, сукин сын! Только посмей его тронуть!
   В этот момент откуда-то из-за дома послышался голос Дуга:
   – Триш! Триш!
   Судя по частоте, с которой выкрикивались слова, и скорости приближения звука, Дуг явно бежал. Очевидно, что-то случилось. Триш уловила в голосе мужа оттенки страха и клокочущую ярость. Случилось несчастье.
   Но она была рада, что просто услышала его голос. Она спасена. Что бы ни произошло. Дуг здесь и спасет ее.
   – Сюда! – завопила она. – Я в спальне!
   Она не слышала, как почтальон исчез, но тишина за дверью свидетельствовала о том, что в ванной его больше нет.
   – Триш! – Муж взбежал на веранду. Грохнула входная дверь.
   – Триш! – испуганно прокричал Дуг.
   – Я здесь! – Она кинулась к нему, утирая слезы. – Я...
   Триш осеклась, увидев в гостиной Дуга с сыном на руках. У нее перехватило дыхание.
   Время остановилось. Тело мальчика безвольно обвисло на отцовских руках. На какую-то долю секунды перед глазами мелькнула сцена из «Франкенштейна». Она должна заставить себя действовать. Выйдя из транса, она бросилась вперед и прильнула ухом к груди сына.
   – Что случилось?
   – Я нашел его в форте, – монотонно, без тени эмоций заговорил Дуг. – Но почтальон нашел его раньше.
   Только сейчас Трития обратила внимание, что Билли без штанов.
   Дуг аккуратно уложил сына на диван. Лицо его было серым. Губы шевелились, пытаясь произнести какие-то слова, но Трития ничего не разобрала.
   – Как только приедем в больницу я звоню в полицию, – так же монотонно продолжил Дуг. – И если они с этим не покончат, я сам его убью.
   – Что случилось? – прикоснулась Триш дрожащими пальцами ко лбу сына.
   – Не знаю. Он лежал на полу, примерно в такой же позе. Без штанов, трусы в крови... А рядом... Рядом – подвенечное платье.
   – О Господи! – зажала руками рот Триш.
   Дуг почувствовал, как по щекам текут горячие слезы.
   – Видимо, он его изнасиловал.
   – Надо срочно везти Билли в больницу! Я вызываю «скорую».
   – К черту «скорую», нельзя терять ни минуты.
   Трития обеими руками обняла голову сына.
   – Нет, – пробормотал он. – Нет, не буду... Нет... Нет... Нет...
   – Поехали! – распорядилась она.
   Пока «бронко» мчался по кочковатой проселочной дороге. Дуг пытался собрать воедино обрывки скачущих мыслей: что ему следует сделать, что он может сделать, где он совершил ошибку, что бы он мог изменить, если бы предоставился такой шанс. На заднем сиденье время от времени постанывал Билли. Трития что-то нашептывала ему, стараясь успокоить. Дуг костерил себя за то, что их дом стоит так далеко от больницы.
   Они миновали стоянку трейлеров и выскочили на асфальтированную дорогу. Шоковое состояние уже прошло. Его место теперь занимала клокочущая, беспредельная ярость, утолить которую могла исключительно месть.
   Как только Билли возьмут в больницу, он отправится в полицию. И если полиция откажется что-либо делать, он сам найдет способ разделаться с почтальоном. И черта с два его что-нибудь остановит!
   Городская больница Виллиса занимала низкое белое кирпичное здание, расположенное в самом центре города рядом с шоссе. Она находилась между пресвитерианской церковью и рядом типовых домов – останками одной из незавершенных программ развития городского жилищного строительства. Хотя больница Виллиса по уровню оснащения считалась лучшей в округе, при ней имелась даже вертолетная площадка для транспортировки тяжелых пациентов в Феникс или Флагстафф, сейчас она показалась Дугу маленькой, убогой и безнадежно устаревшей. Ну почему они не живут в крупном центре, где можно получить доступ к последним достижениям медицины?
   Не снижая скорости, «бронко» влетел на специальную площадку для аварийных случаев и резко затормозил. Дуг выскочил из машины, чтобы открыть пассажирскую дверцу с другой стороны. Трития пулей влетела в подъезд, чтобы поскорее объяснить ситуацию дежурному врачу, а он осторожно взял на руки Билли и понес его следом.
   Врач, санитар и две медсестры уже катили ему навстречу каталку. Дуг осторожно переложил сына на хрустящую медицинскую бумагу, которой был покрыт тоненький матрасик. Врач представился как Кен Максвелл. Он на ходу задавал вопросы, выясняя ситуацию, причем делал это с такой скоростью, что Дуг и Трития едва успевали адекватно реагировать. Остролицая женщина за столом регистратуры стала настаивать, чтобы кто-нибудь из родителей заполнил необходимые формуляры, но врач посоветовал ей заткнуться и дождаться более подходящего времени. Санитар покатил тележку по коридору. Остальные поспешили за ним.
   Медсестры уже убежали вперед готовить смотровой кабинет.
   Тележку подкатили к операционному столу посреди комнаты. Врач помог санитару переложить Билли на приподнятую платформу. Сначала он стетоскопом послушал у пациента сердце, потом приподнял ему веки и посветил узеньким фонариком в зрачки. Опытными движениями он щупал и мял тело Билли, но мальчик никак не реагировал, не стонал, не морщился, только продолжал едва слышно бормотать все те же слова, которые Дуг слышал в форте.
   Дуг облизнул пересохшие губы. Врач занят своим делом. Пожалуй, самое подходящее время пойти позвонить в полицию.
   – Тут есть где-нибудь телефон? – спросил он у санитара. – Я должен позвонить в полицию.
   – В зале ожидания, – ответил парень.
   Врач завершил первичный осмотр и проговорил что-то медсестре, потом поднял голову и посмотрел на Дуга и Триш.
   – Мне надо провести более глубокое обследование, – сообщил он. – Сделать рентген и несколько стандартных тестов. – Медсестра вскрыла упаковку и протянула ему пару новых резиновых перчаток. – Поскольку вы являетесь его родителями, можете остаться, но наблюдать это вам будет тяжело. – Натянув перчатки, он опять взял в руки фонарик. Медсестры аккуратно перевернули Билли на живот.
   Дуг увидел засохшую грязь на ягодицах сына и поспешил отвернуться.
   – Я останусь, – твердо заявила Триш, слегка сжав ему ладонь. – А ты иди позвони.
   Дуг медленно кивнул. Звонить в полицию действительно надо, но он был рад, что есть такой благовидный предлог уйти, и чувствовал себя несколько виноватым. Он знал, что ему тоже лучше остаться, но чувствовал, что не сможет смотреть, как врач будет обследовать сына.
   Трития это поняла и деликатно намекнула, что все нормально. Но Дуг все равно чувствовал себя ужасно. Тут уже ничего не поделаешь, это в его натуре. Он не захотел присутствовать при родах, а когда Билли, совсем еще младенец как-то срыгнул ему на плечо, его самого вырвало.
   Любые недомогания вызывали у Дуга тошноту и слабость, особенно когда дело касалось крови и функциональных расстройств. Он старался это перебороть, старался пересилить себя, но не мог совладать с реакциями собственного организма. Он даже неоднократно задумывался, не общая ли это черта всех отцов, из-за которой дети неосознанно чувствуют большую близость к матери и тянутся к ней, когда нуждаются в комфорте. Матери не так реагируют на какое-нибудь небольшое кровотечение или боль-Это для них не столь чужеродно, как для отцов.
   Дуг посмотрел на сына, снова увидел присохшую грязь, красные полосы на попке, похожие на царапины...
   – Нет, – пробормотал Билли. – Нет, нет, нет...
   – Ну иди, – подтолкнула Триш мужа.
   Врач склонился над Билли.
   Дуг сжал ладонь Тритии и быстро вышел из комнаты. Он злился на самого себя. Когда Билли вместо уже привычного бормотания испустил резкий вздох, его передернуло. Дверь захлопнулась за спиной. Дуг выскочил в коридор, и направился в зал ожидания. По крайней мере, доктор явно знает, что делать. Он ни минуты не тратил зря, моментально среагировал на ситуацию, пресек в зародыше канцелярскую волокиту и проявил сочувствие к родителям пострадавшего. За что Дуг был ему очень благодарен. Несмотря на свое недавнее параноидальное предубеждение к больнице, он даже не сомневался, что его сын будет обеспечен максимально возможным врачебным вниманием.
   Впрочем, гораздо больше времени и денег придется потратить на психологическую реабилитацию. Физическая сторона дела – скорее всего далеко не главное. Этот случай вполне может напугать Билли на всю жизнь. Ярость вновь закипела в душе Дуга. Она не уменьшилась ни на йоту. Им придется приложить все усилия и нити хорошего специалиста, который действительно сможет помочь Билли.
   Но пока на очереди почтальон. Настало время расплаты.
   Остролицая регистраторша из стеклянной будки следила, как он направился к телефону.
   Дуг не обратил на нее ни малейшего внимания.
   Он набрал номер телефона полиции и прикрыл глаза. Один гудок, второй, третий...
   – Отделение полиции Виллиса, – послышался в трубке незнакомый голос.
   – Будьте любезны, – прокашлялся Дуг, – я хотел бы поговорить с Майком Трентоном. – Собственный голос показался ему чужим.
   – Кто ему звонит? – настороженно произнес мужчина.
   – Дуг Элбин.
   Наступила пауза. Спустя некоторое время к телефону подошел Майк.
   – Почтальон вернулся, – не тратя времени на формальности, сообщил Дул изо всех сил сжимая трубку.
   – Я знаю.
   – Майк, он напал на моего сына и угрожал моей жене. Я собираюсь до него добраться.
   – Мы тоже собираемся до него добраться.
   Он убил шефа.
   Дугу потребовалось некоторое время, чтобы осознать новую информацию. Он ощутил холод и страх. Почтальон больше не крутился вокруг да около. Он больше не прикрывался правилами и инструкциями, не занимался такой ерундой, как письма. Он вернулся, чтобы убивать.
   Но страх, охвативший Дуга, все равно бледнел по сравнению с силой его ярости.
   – Мы обнаружили труп шефа пару минут назад, – пояснил Майк. – Что с вашим сыном? Он в порядке?
   – Пока не знаем.
   – Мы объявили всеобщий сбор. Выезжаем через десять минут.
   – Подожди секунду, Майк, – проговорил Дуг, чувствуя предательскую слабость в ногах.
   По коридору, придерживая рукой слетающий белый халат, бежала Трития. Она рыдала, щеки блестели от слез, и внезапно ощутив холодную пустоту в желудке, Дуг понял, что Билли умер.
   Но когда жена подбежала ближе, стало ясно, что она плачет и смеется одновременно, рыдает и не может сдержать улыбки.
   – Все в порядке! – выкрикнула она на бегу. – С ним все хорошо!
   – Погоди, Майк, не вещай трубку, – повторил Дуг в микрофон.
   Оставив трубку болтаться на проводе, он кинулся к жене, схватил ее за руку и помчался обратно в смотровой кабинет. Билли по-прежнему лежал на животе, над ним навис большой, закрепленный на длинной штанге, рентгеновский аппарат. Врач стоял рядом.
   – Все в порядке? – переспросил Дуг.
   – Никакого физического вмешательства я не обнаружил, – сообщил доктор. – Билли серьезно пострадал от нервного шока, но никаких серьезных травм у него нет. Несколько царапин и ссадин. Я, разумеется, продолжу тестирование, но могу заверить – вам повезло.
   – Значит, его не... – Дуг побоялся договорить.
   – Никакого проникновения я не выявил, – спокойно проговорил врач, – хотя попытка нападения, безусловно, была.
   – Но кровь на нижнем белье?..
   – Это не его кровь.
   Волна облегчения окатила Дуга. Он сжал в объятиях Триш, которая все рыдала и никак не могла остановиться. Доктор ободряюще улыбнулся и вернулся к прерванному занятию.
   Пару минут спустя Дуг снова взял трубку.
   – Майк! Ты еще здесь?
   В трубке была тишина, прерываемая легким шорохом.
   – Майк!
   Что-то стукнуло. На том конце трубку подняли с какой-то твердой поверхности.
   – Майк!
   – Слушаю!
   – Он в порядке.
   – Слава Богу.
   – Я хочу быть с вами.
   – Я не могу...
   – Майк!
   Тишина.
   – Майк!
   – Хорошо, – уступил полисмен. – Как быстро вы можете до нас доехать?
   – Как смогу. Дождитесь меня!
   – Поторопитесь. Мы хотим взять его прежде, чем он покинет город. В вашем распоряжении пять минут.
   – Черт!
   – Ну ладно. Прошу прощения. Мы подождем.
   – Спасибо. Через десять минут приеду.
   – До встречи.
   Дуг повесил трубку и пошел обратно в смотровой кабинет. Врач убирал шприц. Одна из медсестер накрывала простыней Билли.
   – Отвезите его в палату, – приказал врач. – Сейчас ему надо поспать, – пояснил он Дугу и Тритии. – Вам тоже не мешало бы отдохнуть. Завтра утром, когда он проснется, вы должны быть рядом.
   – Я останусь здесь, – заявила Триш.
   – Мы поставим кресло в его палате, – кивнул врач. – Или даже кушетку, если хотите.
   Трития посмотрела на Дуга, который обнимал ее за плечи.
   – Они поймают его?
   – Мы отправляемся за ним немедленно.
   – "Мы"?
   – Мы.
   Врач, санитар и медсестры хлопотали вокруг Билли.
   – Следи за ним, – проговорил Дуг, крепко обнимая жену. – Позаботься о нем.
   – Куда ты собрался? – вздрогнув, спросила Триш. – Что ты хочешь сделать?
   – Мы встречаемся у отделения полиции.
   Потом едем на почту.
   Они прошли за медсестрами и санитаром в большую палату со сдвоенными кроватями и цветным телевизором, куда отвезли крепко спящего Билли. Дуг достал бумажник, вынул листок и продиктовал Тритии всю информацию, касающуюся проблем со страховкой. Она пообещала обо всем позаботиться.
   Потом вышла проводить его в холл.
   – Будь осторожней! – напутствовала она мужа. Раздвижные стеклянные двери закрылись у него за спиной.

45

   Дуг вбежал в здание полиции. В глаза моментально бросилась изменившаяся обстановка. Никто не работал, не разговаривал, не двигался. Полицейские молча топтались в центре приемной и явно не знали, что делать. Майк, судя по всему, принял командование на себя.
   Хотя в отделении были один или двое сотрудников старше его по званию, он единственный сохранил способность соображать ясно и разумно. В данный момент он разговаривал по телефону, видимо, с кем-то из непосредственного начальства в Фениксе.
   Еще Дуг заметил, что на каждом столе лежат стопки нераспечатанных писем. Но к ним боялись даже прикасаться, не то что читать.
   Майк положил трубку и поспешил к Дугу.
   – Ну наконец-то. Как ваш сын?
   – Все нормально, – кивнул Дуг.
   – А ваша жена?
   – Нормально.
   – Хорошо. – Майк протянул Дугу конверт, который держал в руке. – Прочтите.
   На листе бумаги жирным карандашом была коряво выведена одна фраза:
   ВАШИ УСЛУГИ БОЛЬШЕ НЕ ТРЕБУЮТСЯ
   Ни даты, ни подписи.
   – Мы обнаружили это в руке у шефа.
   – Где?.. – начал Дуг.
   – Пойдемте. – Майк быстрым шагом двинулся через холл к запертому кабинету в дальнем конце коридора. Открывая дверь, он предупредил:
   – Соберитесь с духом.
   Кэтфилд сидел за столом, лицом к двери.
   Точнее говоря, тем, что осталось от его лица.
   Вся стена за ним была покрыта густыми желто-красными потеками. Выстрел из дробовика, лежащего сейчас на столе, снес всю верхнюю часть черепа шефа полиции. Из кровавой каши, заполнившей то, что еще недавно было ртом, дико торчали зубы нижней челюсти.
   – О Господи, – выдохнул Дуг. – Вы меня ждали?
   – Нет, – признался Майк. – Просто не хотелось спорить. Мы уже были на почте. Никого там не обнаружили. Сейчас пятеро моих людей и шесть добровольцев прочесывают город.
   – А у Ховарда дома были? Он вроде бы живет там.
   – Вот сейчас мы туда и направимся.
   – Тогда поехали, – нетерпеливо проговорил Дуг, покидая кабинет шефа полиции.

* * *

   Машины почтальона перед домом Ховарда не было, но две полицейские легковушки и два пикапа на всякий случай перекрыли улицу с обеих сторон, исключая любую возможность бегства. Дом выглядел еще хуже, чем в последний раз, когда Дуг приезжал сюда. Краска не облезла, крыта не провалилась, но дом оставлял впечатление такой ветхости, что казалось, произошло и то, и другое. Газон представлял собой бурые заросли сорняков.
   Все вышли из машин и двинулись к дому.
   Впереди шли два полисмена с оружием наготове. Жители соседних домов на улице не показывались. Неясно было, уехали они, умерли или просто боятся высовываться.
   Полисмен нажал кнопку звонка, потом забарабанил в дверь. Ответа не последовало. Тогда при помощи отмычки замок открыли, и все вошли внутрь.
   В доме царил абсолютный мрак. Единственным источником света служил дверной проем. В Тяжелом неподвижном воздухе плавал густой запах разложения и гнили. Дуг изо всех сил зажал пальцами нос, пытаясь избавиться от этой вонищи. Он огляделся. Лестничная площадка показалась ему уже, чем раньше, стена – грубее.
   Он протянул руку, чтобы потрогать ее. Пальцы нащупали плотную бумагу.
   – О Боже, – прошептал он.
   Вдоль всей стены, от пола до потолка, занимая каждый квадратный дюйм площади, заслоняя все окна, громоздились стопки писем. Конвертов было так много, что они спрессовались и стали выполнять функцию внутренней стены.
   Двое полисменов отправились к машине за фонарями. Все остальные, не двигаясь с места, терпеливо ждали их возвращения. Глаза Дуга постепенно привыкли к темноте. Он уже мог рассмотреть обстановку гостиной. Судя по всему, мебель осталась нетронутой. Диваны и столы стояли на своих местах, но все остальные стены были полной копией той, на которую он наткнулся у входа. А стопки писем на полу посередине комнаты представляли собой объемные скульптуры пирамидальных и прочих геометрических форм.
   Мощные галогеновые лампы полицейских фонарей разогнали мрак и позволили как следует рассмотреть жилище Ховарда. Целенаправленное помешательство почтальона предстало теперь перед ними в полном объеме. Дуг разглядывал стены из подобранных по цвету и формату конвертов и почему-то вспоминал ацтеков, инков или майя, словом, представителей древней индейской цивилизации, которые умели подгонять камни один к другому с такой тщательностью, что их сооружения без извести и цемента сохранились до настоящего времени.
   Они медленно двинулись вперед.
   – Мистер Смит! – громко произнес Майк. – Мистер Смит вы здесь?
   В доме стояла гробовая тишина, не считая звука шагов и дыхания полицейских. Они миновали гостиную, общую комнату столовую, кухню... Все помещения были отмечены теми же безумными инновациями почтальона. По мере продвижения вперед жуткий тошнотворный запах становился сильнее. Майк, оказавшийся впереди, толкнул дверь, ведущую в спальню.
   И обнаружил Ховарда.
   По интенсивности зловония, тошнотворно едкой смеси запаха желчи, газа и фекальных масс было ясно, что труп Ховарда уже давно начал разлагаться, но, как ни странно, его лицо отлично сохранилось. Почтальон жирно намазал губы Ховарда красной помадой. Веки широко распахнутых остекленевших глаз – синими тенями. Мертвенно бледные провалившиеся щеки – густыми румянами. Волосы почтмейстера продолжали расти после смерти, так что на голове у него теперь красовался закрученный женский пучок, удерживаемый в нужном положении жирным косметическим кремом.
   Ногти на руках и ногах тоже отросли до неимоверной длины. Их почтальон тоже раскрасил ярко-красным цветом.
   Ховард сидел в кресле посередине комнаты. Глаза уставились в неработающий экран телевизора – единственный, не считая кресла, предмет обстановки в спальне. На полу валялись засохшие корки хлеба, обертки шоколадок «Твинки» и скелеты крыс.
   Майк взял у одного из полицейских радиопередатчик, сообщил патрульной машине об ужасной находке и потребовал вызвать в дом Ховарда коронера, как только тот завершит свои дела у бывшего шефа полиции.
   Дуг вышел из спальни, миновал холл, гостиную и вышел на улицу перевести дух. От тяжелого запаха гниения кружилась голова, а зрелище того, что сталось с почтмейстером, вызывало мучительные желудочные спазмы. Одна половина сознания требовала вернуться, схватить за шкирку Майка и бросить ему в лицо: «Я же тебя предупреждал!» – но другая твердила, что это глупо, по-детски, и сейчас совсем не время для подобных выходок.
   Он стоял на иссохшем газоне, подняв голову к небу, и глубоко дышал. Дело близилось к вечеру. Солнце опускалось все ниже, тени вытягивались, густели. В других городах штата, в городах всей страны люди садились ужинать, беседовали, смотрели новости. Но здесь такая обычная жизнь казалась уже историей.
   Он ощутил у себя на плече чью-то руку. Майк.
   – Патрули сообщают, его не нашли. У вас есть соображения, где он может быть?
   «У ручья», – хотел сказать Дуг, но увидел над горизонтом бледное пятно восходящей луны и тут же вспомнил безумные пляски торжествующего почтальона.
   – Я знаю, где он, – уверенно заявил Дуг, глядя в глаза молодому полисмену. – Собирай всех. Всех до единого. На этот раз мы не дадим ему уйти.
   – Он никуда не уйдет, – негромко произнес Майк, похлопал Дуга по плечу и вернулся обратно в дом. Дуг слышал его голос, но не мог разобрать ни слова. Спустя несколько секунд послышался звук торопливых тяжелых шагов.