Литтон Джози. Фонтан мечты

   – Вы, очевидно, республиканец?
   Нилс был рад тому, что она перевела беседу в более спокойное русло. В этих водах он мог плавать и без карты.
   – В том смысле, что я против монархии? Да, конечно.
   – Ваш президент Эндрю Джексон весьма категорично высказывался по этому поводу.
   Он слышал ее, но это не мешало ему бездумно смотреть на ее рот и любоваться им. Губы ее были полными и сочными.
   – Сейчас у нас другой президент, Ван Бурен, – словно издалека услышал он собственный голос.
   Она не бросала поднятой темы.
   – Но Джексон был вашим президентом, человеком, на которого вы работали. Должно быть, у вас были причины состоять у него на службе?
   Были ли у него иные причины, кроме той, что Джексон дал ему возможность сделать карьеру? Пожалуй, были. Джексон нравился ему как человек, он по большей части разделял его видение дел, хотя были вопросы, особенно в отношении валюты, по которым у них были серьезные разногласия.
   – Я считал, что Джексон – лучший президент, которого могла бы иметь в то время страна. – Ему хотелось закруглить тему, ибо та политика, которую проводила его страна на протяжении ряда лет, не делала ей особой чести. – Спасибо вам за приглашение.
   – Это мама решила вас пригласить, но я рада, что вы пришли.
   Ее честность удивляла его. Он чувствовал себя странно, его уловки и лавирование между правдой и ложью показались ему мелкими и недостойными.
   – Правда?
   – Такие мероприятия бывают ужасно скучными. Присутствующие делятся на тех, кто позирует и кто таращится, периодически те и другие меняются местами, а вы, как вижу, не делаете ни того, ни другого.
   Она смотрела ему прямо в глаза, но он не спускал глаз с ее губ и заметил, как уголки ее обольстительного рта чуть приподнялись, он увидел рождение улыбки. Голос ее был нежен и удивительно женственен. Приятно слышать такой голос в темноте ночи, со стоном произносящий твое имя.
   – Как вам принцесса Виктория? – спросил он, не потому что ему было интересно ее мнение, а чтобы отвлечься от своих мыслей.
   Амелия взглянула в ту сторону, где стояла наследница британского трона.
   – Я не могу похвастать близким знакомством с ней, но мне кажется, что она может крепко держать руль. По крайней мере, полна желания это сделать.
   – Одних намерений может быть недостаточно, но не будем об этом. Вы обычно приезжаете в Англию надолго?
   – Обычно мы проводим здесь полгода. – Она взглянула на родителей, которые беседовали с принцессой Викторией. Голос ее дрогнул. – В этом году нам придется задержаться на более длительное время. Понимаете ли, в Британии ожидается смена монарха.
   – Да, похоже на то. Акора в тесных отношениях с британской короной.
   – Мой дядя Ройс, граф Хоукфорт, действительно тесно связан с британской королевской семьей, – уточнила она, – но формальных дипломатических связей у Акоры с Британией нет, и в этом смысле Британия ничем не отличается от других стран. – Она слегка склонила голову набок, глядя, на него. – Ваша страна тоже пыталась установить дипломатические отношения с Акорой, но получила отказ, как и все прочие.
   – Меня такие проблемы не интересуют, – искренне ответил он.
   Да, его действительно эти проблемы не интересовали. Акора могла установить связи со всеми странами, могла ни с одной – их, акоранцев, дело. Он лишь хотел восстановить справедливость. Любой ценой.
   – Вы представляете свою страну, не так ли?
   – Уверяю вас, принцесса, я не дипломат.
   Она улыбнулась недоверчиво, но вовремя взяла себя в руки.
   – Разве нет, мистер Вулфсон? Вы только что ответили на мой вопрос, фактически не дав ответа. Вы прирожденный дипломат, скажу я вам.
   Он чуть отклонился назад, балансируя на пятках, как будто собирался прицелиться перед выстрелом.
   – Так что вы хотите знать, принцесса?
   Принцесса умело отбила удар.
   – Что заставляет вас думать, будто я что-то хочу узнать?
   – Вы ходите кругами, только не могу понять, вокруг чего.
   – В прошлом году, – начала она, – к моему отцу, который находился в это время здесь, в Лондоне, явились последовательно три американских делегации. Их послал президент Джексон, чтобы убедить его поддержать дипломатические отношения со Штатами. Ни одна из делегаций успеха не добилась. – Она не отводила от него взгляда. – Я спрашиваю себя, не являетесь ли вы четвертым эмиссаром с той же задачей.
   Он держал паузу, пользуясь ею для того, чтобы еще раз внимательно изучить свою собеседницу. Помимо всего прочего, она оказалась весьма неглупа. Это сильно усложняло задачу.
   Ее семья и сама Амелия хоть и приняли его в свой круг, но в случайность его появления не верили, стараясь доискаться до истины. Их интересовало даже то, зачем он вообще приехал в Лондон. Пора положить всем этим спекуляциям конец. И действовать надо быстро.
   – Я просто странник на дороге, принцесса, – тихо сказал он. – Человек из темноты и дождя. Разве этого мало?
   Она отвела глаза.
   – Простите меня, мистер Вулфсон. – По телу его пробежала дрожь. Это ее голос творил с ним такие чудеса. – Спасибо вам за помощь. Я просто пытаюсь защитить своих близких и свою страну.
   – Я понимаю. Так что не надо просить прощения. Однако если вам захочется отплатить мне за услуги... – Он приблизился к ней почти вплотную и прищурил глаза. Духи у нее были легкие, с цветочным возбуждающим ароматом.
   Но он был уверен, что его тянуло бы к ней и без духов.
   – Как? – Она на миг опустила ресницы, затем подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Он смотрел в ее глаза, считая золотистые искорки в зрачках, и улыбался.
   – Потанцуйте со мной, – сказал Волк и протянул ей руку.
   Наверное, было около полуночи, и вечер выдался чудесным. Звезды сияли, легкий ветерок дул с востока, так что от реки не несло вонью, да и общество собралось отменное.
   Она знала, что гостей было ровно сто одиннадцать, и делала все возможное, чтобы каждому уделить внимание. Но на самом деле для нее здесь существовал только один человек – Нилс Вулфсон.
   И когда он находился в противоположном углу огромного зала, и когда держал ее в объятиях во время вальса – никаких вольностей, все, как положено, – он владел всеми ее помыслами и всеми ее чувствами. Ей нравилось, как свет играл на его выразительном, угловатом лице и черных как смоль волосах, как он вдруг поворачивал к ней голову и улыбался, и эта легкая хрипотца в голосе, которая, казалось, ласкала, и теплая и крепкая ладонь его, уверенно лежащая на ее талии, без видимых усилий направлявшая ее движения.
   У нее кружилась голова, и это головокружение создавало ощущение легкого помешательства. Она едва сдержалась, чтобы не засмеяться в голос, – так ей было хорошо. За двадцать пять лет она не испытывала ничего, хоть отдаленно напоминавшее то, что она чувствовала сейчас, хотя, конечно, она давно тосковала по таким ощущениям. Кое-кто считал ее старой девой по призванию, холодной и бесчувственной, это ее, которая отчаянно мечтала лишь об одном – встретить мужчину, который мог бы заставить ее почувствовать себя крылатой.
   И вот она встретила такого мужчину. И ему случилось родиться американцем. Там, в Америке, у него была своя жизнь. Нет, сейчас она не станет об этом думать. Надо жить настоящим. У нее есть этот миг, и она не может его потерять, а там – будь что будет.
   – Ты выглядишь, – заметил Андреас, – как кошка из пословицы.
   – Та самая, что съела сметану?
   – Именно.
   Она засмеялась и протянула ему руку.
   – Разве не ты говорил мне еще месяц назад, что я серьезна не по годам?
   – Тогда ты обыграла меня в шахматы в очередной раз.
   Джоанна рассмеялась в ответ на что-то сказанное Нилсом. Оба стояли неподалеку и весело болтали.
   – Я решила сменить амплуа. Теперь я буду не серьезной, а ветреной, – объявила Амелия, обведя взглядом компанию. Она видела, что Нилс пришелся матери по душе. Пусть этот фактор был не решающим, но все же существенным.
   Андреас пристально посмотрел на кузину.
   – Нет, я так не думаю, – сказал он и, кивнув в сторону Нилса, добавил: – Ты мне кажешься серьезнее, чем когда бы то ни было раньше.
   – И поэтому ты считаешь меня глупой? – Она ценила мнение Андреаса, как и мнение матери.
   – Ну что ты! Конечно, нет. – Он улыбнулся. – Но о нем еще многое предстоит узнать.
   – Возможно, но едва ли он сможет предоставить вам родословную с перечислением предков до двадцатого колена.
   – Человек должен знать, кто он и откуда родом.
   – Человек должен знать, кто он такой, – возразила Амелия.
   Андреас любил кузину и решил отступить.
   – Это верно. Могу лишь сказать, что мы доверяем твоим суждениям.
   Из-за ее дара. Хотя она не всегда могла положиться на свой дар. Лови мгновение, хватай его.
   – Простите, сказала она и, оставив кузена, подошла к мужчине, который, заметив ее приближение, вежливо поклонился ее матери и встретил ее на полпути.
   Заиграла музыка, закружила их в танце. Он вел ее, и она с удовольствием позволяла ему вести себя в танце, и рука его крепко лежала на ее талии, направляла ее, и глаза его ни на миг не оставляли ее глаз. Круг за кругом в мире, где опасность казалась лишь полузабытым воспоминанием.
   И все же призрак опасности был здесь, незримо присутствовал, таился за каждым углом, омрачая праздник, обводя золотистый сверкающий мир траурной рамкой.

Глава 7

   – Его там не было, – сказал Нилс. Голос его слегка дрожал от разочарования. Он швырнул плащ на ближайший стул и направился к столу в дальнем углу комнаты, на котором заманчиво поблескивали графины с различными горячительными напитками.
   Шедоу, лежавший на кушетке, вытянув ноги к огню, приподнял голову.
   – Говоришь, ни следа?
   – Ни следа. – Нилс налил обоим бренди. Пить в одиночестве ему не хотелось.
   – Ангел, может, вообще не существует. Или не имеет никакого отношения к акоранцам. А может, он сейчас в Акоре, и нам вообще к нему путь закрыт.
   Шедоу встал и подошел к брату. Взял бокал из его рук.
   – Еще не время. Он появится.
   Опрокинув содержимое бокала в рот, Нилс сказал:
   – Хорошо бы. Все оказалось много сложнее, чем я думал.
   Шедоу усмехнулся.
   – Все ясно. Ищите женщину. О, простите, принцессу.
   Нилс послал брату взгляд, которым можно было и убить.
   – Она не имеет к этому никакого отношения.
   Шедоу трудно было смутить.
   – Неужели? Тогда ты, верно, не стал бы задерживаться на этом грандиозном мероприятии, перекинулся с ней от силы парой слов и, конечно, не тратил бы силы на танцы с ней.
   – Мы танцевали... – Нилс отвернулся, и улыбка, непрошеная и неожиданная, заиграла на его губах.
   – О черт! Я-то шутил, но ты не шутишь! А это уже плохо.
   – Мы танцевали, и только. – Человек по прозвищу Волк был честен. – Несколько танцев, – выдавил он, но тут же добавил, словно защищаясь: – Она всего лишь женщина.
   – Я ее видел.
   – Она некрасивая.
   – А что значит красивая? Расфуфыренная фифочка с золотыми кудряшками и губками бантиком? Такие женщины тебе никогда не нравились. Тебе всегда нравились с изюминкой, и мы оба это знаем.
   Нилс налил себе еще бренди и махом осушил бокал. Ему обожгло внутренности, словно огнем.
   – Она – принцесса, Шедоу. Ее всю жизнь опекали, пестовали. Ты это знаешь не хуже меня. Как ты думаешь, как долго я смогу выносить такую женщину?
   – Лет семьдесят. Восемьдесят – самое большее.
   – Я серьезно!
   – И я серьезно. Так что я дал бы миллион за то, чтобы она не была акоранкой!
   Но она была акоранкой, и мрачная правда не давала Нилсу уснуть, несмотря на то, что тело его требовало отдыха. Он лежал на спине и прислушивался к скрипу колес и перестуку копыт на улице. Час от часу скрипа и стука становилось все больше. Город просыпался для нового дня. Голоса кухарки и торговки рыбой, болтающих у двери черного хода, доносились и сюда. Пришла прачка – ее он узнал по заливистому смеху. Два грузчика едва не дошли до рукопашной на радость толпе.
   Город, который многие называли столицей мира, к большой досаде парижан, уже жил вовсю, когда Нилс понял, что не уснет, и встал с постели.
   Существовали и иные способы найти человека в Лондоне, помимо розысков в кругу акоранцев. Острый слух и зоркий глаз всегда в цене. Нужно только отдать эту цену нужному человеку. Нилс обдумывал новый план, когда в дверь постучал Шедоу.
   – Хорошо, что ты на ногах. Я не решался тебя будить, но...
   – Сон что упрямый осел. То его не дозовешься, то сам спешит, когда его не просят. Что у тебя? – Нилс стер пену со щеки и кивнул на письмо, что держал в руках Шедоу.
   – Записка от Бенджамина Шеренски. Он узнал о том, что ты в Лондоне, приветствует тебя и просит чести нанести ему визит.
   – В самом деле? Удивлен, что он так долго прождал.
   – Насколько я знаю, его не было в стране.
   – Значит, что-то приобретал. Хотелось бы знать, что он раздобыл интересного.
   – Раздобыл он что-то или нет, тебе надо ехать.
   – Это верно, – согласился Нилс, глядя в зеркало. Он закалывал застежку воротника. – Шеренски – один из самых знаменитых продавцов древнего оружия в Англии. Самые лучшие образцы из моей коллекции куплены у него.
   Шедоу кивнул.
   – Было бы странно, если бы ты не нашел времени заглянуть к нему.
   Дабы усыпить бдительность тех, кто подозревал о том, что его приезд в Англию связан отнюдь не с его невинным хобби, Нилс отправился по указанному в письме адресу. Бенджамин Шеренски жил неподалеку от Реджент-парка, и дом его служил ему также и офисом. Этот район разрастался так быстро, что картографы не успевали за строителями. Нилсу район нравился – ровные улицы с домами в колониальном стиле, вполне приятные для глаза, несмотря на некоторое однообразие архитектуры.
   Бенджамин Шеренски, русский по происхождению, был, как и его соотечественники, не склонен к церемониям. Он сам открыл Нилсу дверь и просиял улыбкой, обрадовавшись американцу как старому другу.
   – Заходи, заходи. Не думал, что ты так быстро откликнешься на приглашение, но нюх, смею сказать, тебя не подвел.
   Продолжая приговаривать, Шеренски повел гостя в комнаты, поглаживая салфетку, что была засунута за воротник.
   – Я сейчас как раз ем борщ. Составь мне компанию.
   Стол был накрыт в небольшой, но очень светлой и уютной комнате, и прислуживала им хорошенькая приветливая девушка. Борщ темно-красного, почти бордового цвета источал аромат. Нилс кивнул, когда ему предложили добавить в борщ сметаны, которая оттеняла как цвет, так и вкус блюда, в которое к тому же был добавлен мелко порубленный чеснок.
   Какое-то время мужчины ели молча. Нилс закончил есть первым и искренне признался, что давно уже не получал такого удовольствия от еды.
   Шеренски в ответ лишь усмехнулся. Он был мужчиной крепким, плотным, но не толстым, с темными волосами и гладкими упитанными щеками. На первый взгляд он мог показаться человеком мягким и слабохарактерным, но думать так было большим заблуждением.
   – Учитывая то, что борщом ты мог лакомиться только у меня, знатоком в этом вопросе тебя назвать нельзя. Кухарка моя выписана из самого Санкт-Петербурга. Денег плачу ей немерено, но есть за что.
   Нилс грел руки о стакан горячего чая с лимоном.
   – Сколько лет назад мы виделись в последний раз? Два года или три?
   – Три, – ответил Шеренски. – В Вашингтоне. Ты купил у меня венецианский меч.
   – Отличная вещь.
   – Это так. Они знали толк в стали, эти венецианцы. – Русский оторвал взгляд от борща и усмехнулся. – Но на этот раз у меня есть для тебя кое-что получше. Гораздо лучше.
   Нилс старался не проявлять чрезмерного интереса, но Шеренски был хорошим психологом, и провести его мог далеко не каждый. Хозяин встал из-за стола.
   – Как только я его увидел, сразу вспомнил о тебе. Ну, допустим, это не совсем так. В тот момент, когда я его увидел, я подумал: наконец. Я столько за ним охотился, ориентировался в основном по слухам. Но потом я действительно подумал о тебе.
   – Спасибо, я очень тебе признателен, – искренне ответил Нилс.
   – Нет, на самом деле. Ты никогда себе не простишь, если упустишь эту вещь. Но, довольно, сам взгляни.
   Он повел гостя на цокольный этаж, в комнату, высокие окна которой были закрыты узорчатой кованой решеткой. При виде такой у самого опытного вора опустятся руки. Свет, проникавший сквозь прутья, падал на коллекцию оружия, равной которой не было в мире. Ружья, сабли, мечи и шпаги свисали со стен, возлежали на шелковых подушках на деревянных постаментах, самые мелкие экземпляры находились в стеклянных футлярах. Таким арсеналом вполне можно было вооружить армию средних размеров. И даже две. Нилс представил себе, какое впечатляющее зрелище могли представлять две вооруженные из арсенала Шеренски армии, ведущие бой прямо здесь, на краю парка, и улыбнулся своим мыслям, вполуха слушая пояснения хозяина, и тут он увидел его.
   Меч – редкой величины, красивый странной, необычной красотой. Сам клинок был около пяти футов длиной, рукоять добавляла еще один фут. Только сильнейший из воинов мог владеть таким мечом. Рисунок на клинке сохранился на удивление хорошо, ибо возраст меча, сразу видно, был весьма солидным. Рукоять украшал узор, которого Нилс до сих пор нигде не видел.
   – Сколько ему лет?
   – Лет девятьсот, думаю. Обстоятельства, при которых он был найден, заставляют предполагать именно этот возраст.
   – И какими были эти обстоятельства? – с трудом сдерживая волнение, спросил Нилс.
   – Он был найден в Норвегии, к югу от Осло, в месте, которое раньше называлось Сайрингошел.
   Нилс нахмурился.
   – Об этом месте я слышал.
   – В самом деле? Это название не использовалось веками, но, впрочем, не важно. Были там и другие произведения искусства, включая, не поверишь, книгу, которая была датирована восьмым веком или началом девятого. Все очень неплохо сохранилось, но сомнений в том, что возраст этих находок настолько солиден, у ученых не было.
   – Найдено в захоронении?
   Шеренски пожал плечами.
   – Трудно сказать. Тело не было обнаружено. Возможно, тот воин, которому принадлежал меч, отправился прямиком в Вальхаллу.
   – Возможно, – машинально откликнулся Нилс.
   Он никак не мог вспомнить, где слышал это древнее название. От отца? Нет, от отца матери, которая умерла, когда он был еще маленьким мальчиком. Но она успела рассказать ему много странных историй, которые, как она утверждала, передавались в их семье из поколения в поколение. Когда он подрос, то решил, что его просто пичкали сказками, и вдруг сейчас ему пришлось задуматься о том, не было ли в них частицы правды.
   – Что еще ты знаешь об этом оружии?
   – Вроде бы меч принадлежал могучему воину со странной кличкой – Волк.
   Нилс рассмеялся.
   – Бенджамин, чего не расскажешь, чтобы уломать покупателя, признайся!
   Русский прижал руку к сердцу.
   – Клянусь жизнью моих детей, так мне было сказано. Его имя и сейчас живет. Говорят, он выкрал из Англии женщину необыкновенной красоты и сделал ее своей женой.
   – Разве викинги когда-нибудь увозили с собой женщин, чья красота не признавалась бы несравненной? – с ухмылкой поинтересовался Вулфсон.
   – Думаю, воровали всяких, но некрасивых швыряли за борт.
   Нилс вежливо рассмеялся, хотя мысли его были заняты одним. Если это совпадение, то довольно странное. Дед его говорил о герое по имени Волк задолго до того, как его внук приобрел то же прозвище.
   Шеренски, кажется, говорил правду. К тому же поклялся жизнью детей. Хотя, насколько было известно Нилсу, детей у Шеренски не было. И все же...
   – Меч меня заинтересовал, – признался он.
   Русский и не думал скрывать радость.
   – Мы-то с тобой знаем, что нельзя отдавать его другому коллекционеру. Поэтому, друг мой, я тебе одному и прислал приглашение, я ведь понимаю...
   Шеренски осекся на полуслове, когда та же улыбающаяся горничная заглянула в комнату.
   – К вам пришли, сэр.
   – Кто?
   – Джентльмен, сэр.
   – Какой джентльмен?
   – Очень красивый, сэр.
   – У Иванны своя система ценностей, – сказал, подмигнув гостю, Шеренски. – Зови его сюда.
   Когда в комнату вошел Андреас, Нилс почти не удивился.
   – Добрый день, господа. Мистер Вулфсон, я был уверен, что найду вас здесь.
   – В самом деле, ваше высочество? – Неужели эти акоранцы настолько сильно его подозревают, что установили за ним слежку?
   – Прошел слух, что Бенджамин вернулся из Скандинавии с редким приобретением. И, поскольку вы отрекомендовались как коллекционер, я решил, что вы к нему поспешите.
   – Конечно, ваше высочество, – сказал Шеренски, который выглядел непривычно для себя обескураженным. – Но я не знал, что не он один.
   Если у Нилса и промелькнула мысль о том, что Шеренски пригласил их обоих, чтобы разжечь интерес и взвинтить цену, то теперь он понял, что это не так.
   – У матросов есть привычка болтать, – непринужденным тоном заметил Андреас. – На самом деле я решил, что меч может заинтересовать моего дядю.
   – Графа Хоукфорта? – спросил Шеренски. Получив подтверждение, русский сказал: – Насколько я знаю, в своем особняке мистер Хоукфорт держит великолепную коллекцию оружия. Я долго мечтал на нее взглянуть. Но ведь эта коллекция, если не ошибаюсь, была передана вашему дяде от его родителей, а тем – от их родителей и так далее. Сам он ее не пополнял.
   – Это так. Исключение составляют лишь те образцы, которые когда-то принадлежали семье и могут быть возвращены путем обмена или покупки.
   – Оружие из Норвегии, – вмешался Нилс. Отчего-то он считал нужным защитить меч от посягательств, как будто тот уже ему принадлежал. Странное ощущение, но он не мог от него избавиться.
   – Сестра первого графа Хоукфорта вышла замуж за предводителя викингов, человека по имени Волк. Если это действительно тот меч, то он принадлежит, по крайней мере по женской линии, семье Хоукфортов.
   – Это я упустил, – заметил Шеренски. На лице его читалась напряженная работа мысли человека, перед которым открываются большие возможности, связанные тем не менее с немалым риском.
   – Мы ведем речь о событиях, произошедших девять веков назад, – с некоторой запальчивостью произнес Нилс. – Хотя верно и то, что о них упоминалось и в моей семье, – он слегка преувеличивал, но, спасибо дедушке, не совсем уклонился от истины.
   – В самом деле? – удивился Андреас. – Я думал, американцы совсем ничего не знают о своих предках.
   – Почему вы так думаете, ваше высочество? – любезно спросил Нилс, хотя никакой теплоты в этот момент он к Андреасу не испытывал. – У нас действительно мало счастливчиков, которые имели возможность документально засвидетельствовать свою родословную, но мы не бессловесные животные, и у нас есть кому поведать о прошлом.
   – Конечно. – К удивлению Нилса, Андреас вполне корректно воспринял отповедь Нилса. – Я не хотел сказать, что у вас прав на владение мечом меньше, чем у Хоукфорта. Напротив, если вы верите, что меч – ваша фамильная реликвия, дядя Ройс сам предпочел бы, чтобы вы его получили.
   Наступила пауза, которую разрядил Шеренски закономерным вопросом:
   – Означает ли это, мистер Вулфсон, что вы готовы сделать мне предложение?
   – Я должен все обдумать. – Нилс с удовольствием занялся бы переговорами по приобретению меча, но в настоящий момент его больше интересовала личность акоранского принца. В нем не было того высокомерия, которое, как Нилс заметил во время службы при президенте, присуще многим европейским аристократам. Акоранец казался неглупым и целеустремленным. Это означало, что враг из него получился бы весьма серьезный.
   – У вас уже весь сегодняшний день расписан? – спросил Андреас, когда они с Нилсом вместе вышли из дома Шеренски.
   – Я должен нанести визит в посольство, но это может подождать.
   – Хорошо, тогда, возможно, вы захотите присоединиться к нам. Мы направляемся в Босуик на пикник. Скорее всего, мы останемся там на ночь и вернемся завтра утром.
   Как бы Нилсу ни был приятен тот факт, что акоранцы приняли его в свой круг, он не стал отвечать прямо.
   – Отец принцессы Амелии, принц Александр, является одновременно маркизом Босуиком, не так ли?
   Андреас кивнул.
   – Да, титул достался ему от отца-англичанина.
   – Выходит, что связи между Акорой и Британией проходят через несколько поколений?
   – На самом деле узы родства еще древнее, чем принято думать. Судя по летописям, это родство началось в начале двенадцатого века.
   – Я этого не знал, – признался Нилс. И это было правдой, несмотря на то, что он профессионально изучал генеалогическое древо акоранских правителей, особенно в той части, что указывала на родство с Хоукфортами.
   – А у вас есть причины этим интересоваться?
   Коллекционер оружия, отдающий немалые средства и силы своему дорогостоящему хобби, был помощником экс-президента. К чему интересоваться генеалогическим древом акоранских вельмож человеку, который приехал в Англию лишь развлечься? Коллекционеру на отдыхе совершенно безразличны и Акора, и ее жители.
   – Об Акоре столько говорят, – с благодушной улыбкой ответил Нилс. – Трудно кое-что не запомнить.
   – Это верно, – согласился Андреас, глядя Нилсу прямо в глаза. – Так вы едете с нами? – спросил принц, также улыбаясь.
   – С удовольствием.