Страница:
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- Следующая »
- Последняя >>
Джон Ллойд, Джон Митчинсон
Вторая Книга всеобщих заблуждений
Стивен Фрай представляет
Вторая Книга всеобщих заблуждений
Джон Ллойд – профессиональный радиоведущий. Он придумал и спродюсировал «The News Quiz» и «То the Manor Вот», после чего (уже на ТВ) взялся за «Not the Nine O'Clock News» («Недевятичасовые новости»), «Spitting Image» («Точный образ»[1]) и «Blackadder» («Черная гадюка»). Как и немецкий мистик Генрих Сузо (1300–1366), Джон Ллойд руководствуется девизом: «Истина познается незнанием».
Джон Митчинсон – из мира книг. Первый директор по маркетингу сети книжных магазинов «Waterstones», он занял пост управляющего директора британского издательства «Cassell», где публиковал «Битлз», Майкла Пэйлина и «Толковый словарь Бруэра». Джон Митчинсон согласен с китайским философом Лао-цзы: «Знать о своем незнании – большое достижение. Не знать пределы знания – познания беда».
Заходите к нам на www.qi.com или присоединяйтесь к www.twitter.com/qikipedia.
Джон Митчинсон – из мира книг. Первый директор по маркетингу сети книжных магазинов «Waterstones», он занял пост управляющего директора британского издательства «Cassell», где публиковал «Битлз», Майкла Пэйлина и «Толковый словарь Бруэра». Джон Митчинсон согласен с китайским философом Лао-цзы: «Знать о своем незнании – большое достижение. Не знать пределы знания – познания беда».
Заходите к нам на www.qi.com или присоединяйтесь к www.twitter.com/qikipedia.
Предусмотрение Стивена Фрая
«Итак, я требую фактов. Учите этих мальчиков и девочек только фактам. В жизни требуются одни факты. Не насаждайте ничего иного и все иное вырывайте с корнем. Ум мыслящего животного можно образовать только при помощи фактов, ничто иное не приносит ему пользы. Вот теория, по которой я воспитываю своих детей. Вот теория, по которой я воспитываю и этих детей. Держитесь фактов, сэр!»[2]
Ничего кроме дрожи не пробежит по спине здравомыслящего человека – будь то мужчина, женщина или ребенок – при чтении этих известных слов Томаса Грэд-грайнда из романа Диккенса «Тяжелые времена».
«Но позволь, Стивен, – скажете вы в свойственной вам манере. – Что есть QI[3], Всеобщие Заблуждения и все, чем они являются или надеются быть, как не победная квинтэссенция грэдграйндеризма, фактостяжательства, пустяшнонакопления и тетешканья информации? Мир благородных мыслей падет ниц пред миром перемалывающих всё фактов. Факты – вот тот точильный камень, которым проверяют на прочность вескость разных концепций! Разумеется, Стивен. Конечно, конечно, конечно! Разве я не прав, Стивен? Разве нет? Ну, скажи, что я прав\»
Да ладно вам, и тсс, и ой всякие там дорогуши. Успокойтесь-ка и усаживайтесь полукругом на коврик для игр, пока мы тут размышляем.
Знаю, QI временами выглядит эдакой хартией ботанов-зануд, поощряющей всяких скучных козлов выблевывать непереваренные комки фиброзных фактоидов. Кому-то QI и его тома Всеобщих Заблуждений кажутся лишь маркетантами боеприпасов для утомительных, всё отрицающих а-ты-знаек и пресной праздношатающейся помпезной пустяшности. Но попробуйте заглянуть вглубь, и, надеюсь, вы согласитесь со мной, что книга, которую вы держите сейчас в своих изящных руках, есть торжество — торжество величайшего из всех человеческих качеств. Любопытства. Любопытство было облыжно оклеветано – теми, кто шкурно заинтересован в невежестве и исключительно в собственной правоте, – и навечно заклеймлено как опаснейший кошкоцид, но вы, дражайший из дорогих-предорогих читателей, знаете, что Любопытство озаряет путь к славе.
Давайте скажем иначе: отсутствие любопытства – вот тот Дементор, который высасывает из мира надежду, радость, возможность и красоту. Вялое, апатичное безразличие, коему нет дела ни до чего, убивающее голод, ни жажду чего-то нового и неведомого, превратит пейзаж человечества в пустыню, оставив наших потомков в большой беде.
Чего мы хотим? Чтобы наш биологический вид прокладывал себе путь – лбом вперед, пыль столбом – сквозь пустоши скуки и беспрекословной животной слепоты? Или мы хотим бежать вприпрыжку по миру, исполненные изумлением, любознательностью и жаждой открытий?
Сие вопиюще вычурное предисловие, что даже сейчас смущает вас до кармазинных корней ваших скальпов, названо «Предусмотрением» в честь Прометея – величайшего из титанов греческой мифологии. Прометей, чей брат Атлант был занят тем, что держал мир на своих плечах, посмотрел на нас – бедных новоиспеченных человеков – и полюбил нас и пожалел за то, что нам, животным, столь близким к богам, все же недостает… чего-то…
Взобравшись на Олимп, Прометей украл у богов это что-то и принес к нам вниз, сокрытое в стебле фенхеля. И то был огонь. Огонь, который дал нам технологию, но более того – то была искра, божественный огнь, качество, приведшее нас к познанию. Огнь, что позволил людям стать ровней богам.
Греки были не дураки, они совершенно правильно понимали, что боги, если таковые и были на самом деле, были (что само собой разумеется) существами капризными, непоследовательными, несправедливыми, ревнивыми и злыми. И да, Зевс, самый главный из них, пришел в ярость из-за того, что Прометей (свой среди своих) дал людям огонь, великий и созидающий. Зевс наказал титана, приковав его цепью к Кавказским горам. Каждый день гигантский орел (или стая грифов, в зависимости от вашего первоисточника) прилетал клевать печень Прометея, которая (ввиду его бессмертности) наутро отрастала вновь. Вечная пытка, что претерпел Прометей ради нас, дабы все мы имели ту божественную искру, тот неугасающий огнь, что заставляет нас спрашивать: почему? кто? когда? что? где? и как?
Имя Прометей означает «Мыслящий прежде». И мы можем отблагодарить его за его жуткую, каждодневную боль тем, что каждый день будем любознательными, изумленными и пылкими.
Я вас масштабно обожаю.
Пересмотрение Джона Ллойда и Джона Митнинсона
Когда в 2006 г. мы – с помощью неутомимых и храбрых трудяг-эльфов QI — создавали первую «Книгу всеобщих заблуждений», мы исходили из ошибочного посыла, что труд наш истощит залежи Горы Невежества навсегда, опустошив ее ресурсы навечно.
Как далеки мы оказались от истины!
Четыре года и четыре сезона программы спустя наличного невежества по-прежнему столько, что нам пришлось всерьез взяться за отбраковку, дабы сделать «Вторую Книгу всеобщих заблуждений» умеренно транспортабельной.
Надеемся, что ее чтение доставит вам столько же удовольствия, сколько нам – ее составление.
Как хорошо, что мы, «Два Джонни» (возрастом 58 и 47 лет соответственно), можем сказать не кривя душой, что «учимся чему-то новому каждый день».
Спасибо вам за такую возможность.
Как далеки мы оказались от истины!
Четыре года и четыре сезона программы спустя наличного невежества по-прежнему столько, что нам пришлось всерьез взяться за отбраковку, дабы сделать «Вторую Книгу всеобщих заблуждений» умеренно транспортабельной.
Надеемся, что ее чтение доставит вам столько же удовольствия, сколько нам – ее составление.
Как хорошо, что мы, «Два Джонни» (возрастом 58 и 47 лет соответственно), можем сказать не кривя душой, что «учимся чему-то новому каждый день».
Спасибо вам за такую возможность.
Кто первым совершил полет на аэроплане?
Все мы невежды, только в разных областях.
Уилл Роджерс[4] (1879–1935)
Имени его мы не знаем, но братьев Райт он опередил лет на пятьдесят.
Работал он на сэра Джорджа Кэйли (1773–1857), йоркширца-аристократа и пионера аэронавтики, первым проведшего настоящее научное исследование того, как летают птицы. Кэйли правильно описал силы «подъема, тяги и лобового сопротивления», управляющие полетом, благодаря чему смог построить ряд прототипов летающих машин. Ранние образцы – с машущими крыльями (работавшими от паровых и пороховых двигателей) – Кэйли не удались, и внимание йоркширца переключилось на планеры.
В 1804 г. Кэйли демонстрирует миру первую модель планера, а спустя пять лет испытывает его полноразмерную модель – правда, пока без пилота. Потребовалось более трех десятков лет, прежде чем Кэйли наконец почувствовал, что готов доверить своему «управляемому парашюту» живого пассажира. И вот в 1853 г., в местечке Бромптон-Дейл, неподалеку от Скарборо, бесстрашный баронет убеждает своего упирающегося кучера порулить «диковиной» над долиной. Этот-то безымянный работник и стал первым человеком в истории, совершившим полет на аппарате тяжелее воздуха.
Кучер, как говорят, не впечатлялся. Свое резюме он выдал сразу по приземлении: «Я нанимался править лошадьми, а не летать». Современная копия планера Кэйли (экспонат Йоркширского воздушного музея) успешно повторила полет над Бромптон-Дейл в 1974 г.
Однако в наследство потомкам сэр Джордж оставил не только крылья. Своей работой над шасси планеров он в буквальном смысле переизобрел колесо. Потребность в чем-то легком, но прочном, способном амортизировать удар при приземлении привела изобретателя к идее колес, где спицы не были вырезаны из дерева, а держались натяжением. Впоследствии эти идеи трансформировались в создание колес для велосипеда и автомобиля – те, что широко используются по сей день.
Но и это еще не все. Кэйли оказался на удивление плодовит как изобретатель: его детищами стали остойчивые спасательные шлюпки, гусеницы для бульдозеров, автоматические сигналы для железнодорожных переездов, а также известные всем ремни безопасности. Что особенно примечательно – все свои изобретения Кэйли передал на общее благо, без всяких претензий на вознаграждение.
Братья же Райт свои знаменитые полеты совершили только полвека спустя – в 1903 г. И вдохновили братьев на это Джордж Кэйли и Отто Лилиенталь (1848–1896) – еще один невоспетый герой авиации, пруссак, известный как «король планеров». Именно он первым превратил полеты в систему: за десять лет до братьев Райт Лилиенталь совершил более 2000 полетов на планерах собственной конструкции, пока не разбился насмерть в 1896 г. Его предсмертные слова были простыми и трогательными: «Маленькие жертвы необходимы».
СТИВЕН: Кто изобрел аэроплан?
РИЧ ХОЛЛ[5]: Орвилл и Уилбер Райты.
##СИГНАЛ, ОБОЗНАЧАЮЩИЙ НЕВЕРНЫЙ ОТВЕТ## «Братья Райт».
ПИТЕР СЕРАФИНОВИЧ[6]: То есть братья Адт?
Сколько у осьминога ног?
Две.
Из тела осьминога торчат восемь конечностей, но благодаря недавним исследованиям того, как он ими пользуется, пришлось пересмотреть названия для каждой из них. Осьминоги – цефалоподы (от греческих слов «голова» и «нога»). При помощи двух задних щупальцев они передвигаются вдоль морского дна, а остальными шестью едят. В результате сегодняшние морские биологи склонны причислять осьминогов к животным с парой ног и шестью руками.
Осьминожьи щупальца – поистине чудо-органы! Они могут напрягаться, превращаясь на время в локтевой сустав, или сворачиваться так, чтобы замаскировать своего хозяина под кокос, катящийся по морскому дну. Кроме того, именно в них содержится две трети мозга осьминога – около 50 миллионов нейронов, – тогда как оставшаяся треть формой напоминает пончик и располагается в голове октопуса, или «мозговом плаще».
И коль уж такая внушительная часть осьминожьей нервной системы находится в конечностях, каждая из них располагает большой самостоятельностью. Оторванное щупальце продолжает ползать и (у некоторых видов) жить до нескольких месяцев. Доподлинно: рука (или нога) осьминога живет своим умом.
На каждой из рук осьминога есть пара рядов присосок, оснащенных вкусовыми сосочками – для распознавания пищи. Осьминог пробует на вкус все, до чего дотрагивается. Также у самцов имеется особая, дополнительная рука – та, где они хранят сперму. Называется она гектокотиль и используется для спаривания. Для ввода спермы самец помещает эту «спецруку» в отверстие на голове самки. В процессе копуляции гектокотиль обычно отрывается, но уже на следующий год отрастает вновь.
Способ спаривания осьминогов был впервые описан еще Аристотелем (384–322 гг. до н. э.), однако более двух тысяч лет ему никто не верил. Лишь в XIX веке французский зоолог Жорж Кювье (1769–1832) открыл сей процесс заново и дал гектокотилю его нынешнее название. По-гречески оно означает «сто крошечных чаш».
Благодаря наследственной изменчивости у осьминога иногда вырастает больше восьми конечностей. В 1998 г. в японском аквариуме «Шима Маринлэнд» в качестве экспоната выставляли обыкновенного осьминога… с 96 щупальцами. Его выловили в соседнем заливе Матойа, – правда, спустя пять месяцев осьминог сдох. Перед смертью многорукий цефалопод умудрился отложить яйца. Проклюнувшееся потомство, все до одного, оказалось с нормальным числом рук и ног, но, увы, никто из молодняка не протянул дольше месяца.
Изредка осьминоги поедают свои же собственные руки. Раньше этот феномен относили на счет испытываемого животным стресса, но сейчас предполагают, что причина – вирус, атакующий нервную систему осьминога.
Из тела осьминога торчат восемь конечностей, но благодаря недавним исследованиям того, как он ими пользуется, пришлось пересмотреть названия для каждой из них. Осьминоги – цефалоподы (от греческих слов «голова» и «нога»). При помощи двух задних щупальцев они передвигаются вдоль морского дна, а остальными шестью едят. В результате сегодняшние морские биологи склонны причислять осьминогов к животным с парой ног и шестью руками.
Осьминожьи щупальца – поистине чудо-органы! Они могут напрягаться, превращаясь на время в локтевой сустав, или сворачиваться так, чтобы замаскировать своего хозяина под кокос, катящийся по морскому дну. Кроме того, именно в них содержится две трети мозга осьминога – около 50 миллионов нейронов, – тогда как оставшаяся треть формой напоминает пончик и располагается в голове октопуса, или «мозговом плаще».
И коль уж такая внушительная часть осьминожьей нервной системы находится в конечностях, каждая из них располагает большой самостоятельностью. Оторванное щупальце продолжает ползать и (у некоторых видов) жить до нескольких месяцев. Доподлинно: рука (или нога) осьминога живет своим умом.
На каждой из рук осьминога есть пара рядов присосок, оснащенных вкусовыми сосочками – для распознавания пищи. Осьминог пробует на вкус все, до чего дотрагивается. Также у самцов имеется особая, дополнительная рука – та, где они хранят сперму. Называется она гектокотиль и используется для спаривания. Для ввода спермы самец помещает эту «спецруку» в отверстие на голове самки. В процессе копуляции гектокотиль обычно отрывается, но уже на следующий год отрастает вновь.
Способ спаривания осьминогов был впервые описан еще Аристотелем (384–322 гг. до н. э.), однако более двух тысяч лет ему никто не верил. Лишь в XIX веке французский зоолог Жорж Кювье (1769–1832) открыл сей процесс заново и дал гектокотилю его нынешнее название. По-гречески оно означает «сто крошечных чаш».
Благодаря наследственной изменчивости у осьминога иногда вырастает больше восьми конечностей. В 1998 г. в японском аквариуме «Шима Маринлэнд» в качестве экспоната выставляли обыкновенного осьминога… с 96 щупальцами. Его выловили в соседнем заливе Матойа, – правда, спустя пять месяцев осьминог сдох. Перед смертью многорукий цефалопод умудрился отложить яйца. Проклюнувшееся потомство, все до одного, оказалось с нормальным числом рук и ног, но, увы, никто из молодняка не протянул дольше месяца.
Изредка осьминоги поедают свои же собственные руки. Раньше этот феномен относили на счет испытываемого животным стресса, но сейчас предполагают, что причина – вирус, атакующий нервную систему осьминога.
МИРА САЙАЛ[7]: А вам известно, как спаривается осьминог?
СТИВЕН: Ну-ка, ну-ка.
АЛАН: С трудом.
МИРА: Он спаривается при помощи третьей правой руки.
АЛАН: Да ну?
МИРА: Ну да!
КЛАЙВ АНДЕРСОН[8]: Прям как мы.
Какого цвета апельсины?
Когда как.
Во многих странах апельсины зеленые – даже когда поспеют – и продаются в магазинах такими. То же можно сказать о лимонах, манго, грейпфрутах и мандаринах.
Дикий апельсин неизвестен. Этот гибрид мандарина и помело, или «китайского грейпфрута» (цвет которого желтый или бледно-зеленый), впервые был выращен в Юго-Восточной Азии. Тогда апельсины были зелеными – впрочем, как и сейчас. Вьетнамский апельсин и тайский мандарин снаружи ярко-зеленые, ну а оранжевые только внутри.
Апельсин – фрукт не тропический, а субтропический. Цвет апельсина зависит от того, где он растет. В умеренном климате его зеленая цедра оранжевеет по мере охлаждения воздуха, но в странах, где всегда жарко, хлорофилл не разрушается и фрукт остается вечнозеленым. К примеру, в Гондурасе апельсины едят зелеными, однако на экспорт их искусственно «красят» в оранжевый цвет.
Для этого апельсины обрабатывают этиленом – побочным продуктом нефтяной промышленности, газом, чья основная область применения – производство пластмасс. Этилен – наиболее широко производимое органическое соединение в мире: 100 миллионов тонн ежегодно. Этилен обесцвечивает природный зеленый цвет апельсина, из-под которого проступает привычный нам оранжевый.
Бесспорно, самый крупный мировой производитель апельсинов – Бразилия (18 миллионов тонн в год), за которой следуют США с показателем вдвое меньшим. Американские апельсины поступают из Калифорнии, Техаса и Флориды. До 1955 г. их часто синтетически красили, пока Управление по контролю за продуктами и лекарствами не запретило эту практику.
Определить спелость апельсина по его цвету нельзя – неважно, откуда фрукт родом. Если апельсин не срывать, он может провисеть на дереве до следующего сезона, причем за это время температурные колебания могут вызвать изменения его цвета от зеленого к оранжевому и обратно без всякого воздействия на качество или вкус плода.
Те апельсины, что разложены на лотках в соседнем супермаркете, конечно, выглядят оранжевыми, но после наших слов вас может охватить тревога, а не «загазованы» ли они? Не беспокойтесь.
Этилен – газ безвредный, без вкуса и запаха, и многие фрукты и овощи после сбора выделяют его естественным образом. К производителям этилена относят яблоки, дыни, томаты, бананы и авокадо. Лично вам газ ничего плохого не сделает, но может отрицательно повлиять на другие фрукты и овощи – вот почему следует держать яблоки и бананы отдельно от, скажем, моркови или лимонов (и, разумеется, апельсинов).
Использование этилена не ограничивается производством пластмасс (а также антифриза и моющих средств) и исправлением цвета апельсинов. Если вам вдруг захочется ускорить процесс созревания незрелого манго, подержите его в одном пакете с бананом.
Во многих странах апельсины зеленые – даже когда поспеют – и продаются в магазинах такими. То же можно сказать о лимонах, манго, грейпфрутах и мандаринах.
Дикий апельсин неизвестен. Этот гибрид мандарина и помело, или «китайского грейпфрута» (цвет которого желтый или бледно-зеленый), впервые был выращен в Юго-Восточной Азии. Тогда апельсины были зелеными – впрочем, как и сейчас. Вьетнамский апельсин и тайский мандарин снаружи ярко-зеленые, ну а оранжевые только внутри.
Апельсин – фрукт не тропический, а субтропический. Цвет апельсина зависит от того, где он растет. В умеренном климате его зеленая цедра оранжевеет по мере охлаждения воздуха, но в странах, где всегда жарко, хлорофилл не разрушается и фрукт остается вечнозеленым. К примеру, в Гондурасе апельсины едят зелеными, однако на экспорт их искусственно «красят» в оранжевый цвет.
Для этого апельсины обрабатывают этиленом – побочным продуктом нефтяной промышленности, газом, чья основная область применения – производство пластмасс. Этилен – наиболее широко производимое органическое соединение в мире: 100 миллионов тонн ежегодно. Этилен обесцвечивает природный зеленый цвет апельсина, из-под которого проступает привычный нам оранжевый.
Бесспорно, самый крупный мировой производитель апельсинов – Бразилия (18 миллионов тонн в год), за которой следуют США с показателем вдвое меньшим. Американские апельсины поступают из Калифорнии, Техаса и Флориды. До 1955 г. их часто синтетически красили, пока Управление по контролю за продуктами и лекарствами не запретило эту практику.
Определить спелость апельсина по его цвету нельзя – неважно, откуда фрукт родом. Если апельсин не срывать, он может провисеть на дереве до следующего сезона, причем за это время температурные колебания могут вызвать изменения его цвета от зеленого к оранжевому и обратно без всякого воздействия на качество или вкус плода.
Те апельсины, что разложены на лотках в соседнем супермаркете, конечно, выглядят оранжевыми, но после наших слов вас может охватить тревога, а не «загазованы» ли они? Не беспокойтесь.
Этилен – газ безвредный, без вкуса и запаха, и многие фрукты и овощи после сбора выделяют его естественным образом. К производителям этилена относят яблоки, дыни, томаты, бананы и авокадо. Лично вам газ ничего плохого не сделает, но может отрицательно повлиять на другие фрукты и овощи – вот почему следует держать яблоки и бананы отдельно от, скажем, моркови или лимонов (и, разумеется, апельсинов).
Использование этилена не ограничивается производством пластмасс (а также антифриза и моющих средств) и исправлением цвета апельсинов. Если вам вдруг захочется ускорить процесс созревания незрелого манго, подержите его в одном пакете с бананом.
Как называется самая южная точка Африки?
Нет, это не мыс Доброй Надежды.
Жителям соседнего Кейптауна часто приходится объяснять этот факт гостям. Самой южной точкой континента является куда менее известный мыс Игольный (англ. Cape Agulhas), расположенный в 150 км к юго-востоку от мыса Доброй Надежды.
Славу (и имя) мыса Доброй Надежды обычно объясняют его важностью для моряков с точки зрения психологии: ведь именно отсюда, после долгого пути вдоль западных берегов Африки, мечтающие достичь Юго-Восточной Азии, Китая и Японии мореходы наконец-то меняли направление с южного на восточное.
С другой стороны, это мог быть один из ранних примеров удачного маркетингового хода.
Дело в том, что Бартоломеу Диаш (1451–1500) – португальский мореход, открывший мыс Доброй Надежды и ставший первым европейцем, обогнувшим Африку с юга, – назвал его Cabo das Tormentas (мыс Бурь). Но наниматель Диаша, король Португалии Жуан II (1455–1495), желая стимулировать остальных к использованию нового торгового пути, отмел предложение Диаша и с изяществом переименовал мыс в Cabo da Boa Esperanga (мыс Доброй Надежды).
Король умер бездетным, в возрасте всего лишь сорока лет. Спустя пять лет умер и сам Бартоломеу Диаш. Четыре его корабля затонули вместе со всей командой, попав в ужасный шторм у того самого мыса, что он так пророчески окрестил.
Не менее вероломен и мыс Игольный. Свое имя он получил за острые скалы и рифы, которых полно в ревущих водах вблизи него. В местном городке есть музей потерпевших крушение судов – в память о «кладбище кораблей».
Благодаря изолированности и неприступности скалистого пляжа местность необычайно богата живностью. На суше обитает ряд находящихся на грани исчезновения видов: лягушка-малютка (Microbatrachella capensis) и травяной кустарниковый жаворонок (Mirafra [apiata] majoriae), в период свадеб громко трещащий крыльями.
В период с мая по август прибрежные воды вскипают от миллиардов мигрирующих южноафриканских сардин (Sardinops sagax). Их косяки образуют одно из крупнейших на планете скоплений живой природы (сравнимое разве что с великими миграциями антилоп гну на суше) и могут растягиваться на 6 км в длину и на 2 – в ширину. Сотни тысяч акул, дельфинов, тюленей и морских птиц следуют за рыбами по пятам, вволю набивая брюхо, но не оказывая почти никакого влияния на общее поголовье сардин.
Мыс Игольный имеет координаты 34°49′58″ южной широты и 20°00′12″ восточной долготы и служит официальной точкой деления между Атлантическим и Индийским океанами. Если вам доведется плыть мимо него, вдоль сравнительно невнятной, постепенно искривляющейся линии побережья, возможно, вы его даже не заметите – кроме, пожалуй, пирамиды камней, что отмечает точное местоположение южного края света.
Жителям соседнего Кейптауна часто приходится объяснять этот факт гостям. Самой южной точкой континента является куда менее известный мыс Игольный (англ. Cape Agulhas), расположенный в 150 км к юго-востоку от мыса Доброй Надежды.
Славу (и имя) мыса Доброй Надежды обычно объясняют его важностью для моряков с точки зрения психологии: ведь именно отсюда, после долгого пути вдоль западных берегов Африки, мечтающие достичь Юго-Восточной Азии, Китая и Японии мореходы наконец-то меняли направление с южного на восточное.
С другой стороны, это мог быть один из ранних примеров удачного маркетингового хода.
Дело в том, что Бартоломеу Диаш (1451–1500) – португальский мореход, открывший мыс Доброй Надежды и ставший первым европейцем, обогнувшим Африку с юга, – назвал его Cabo das Tormentas (мыс Бурь). Но наниматель Диаша, король Португалии Жуан II (1455–1495), желая стимулировать остальных к использованию нового торгового пути, отмел предложение Диаша и с изяществом переименовал мыс в Cabo da Boa Esperanga (мыс Доброй Надежды).
Король умер бездетным, в возрасте всего лишь сорока лет. Спустя пять лет умер и сам Бартоломеу Диаш. Четыре его корабля затонули вместе со всей командой, попав в ужасный шторм у того самого мыса, что он так пророчески окрестил.
Не менее вероломен и мыс Игольный. Свое имя он получил за острые скалы и рифы, которых полно в ревущих водах вблизи него. В местном городке есть музей потерпевших крушение судов – в память о «кладбище кораблей».
Благодаря изолированности и неприступности скалистого пляжа местность необычайно богата живностью. На суше обитает ряд находящихся на грани исчезновения видов: лягушка-малютка (Microbatrachella capensis) и травяной кустарниковый жаворонок (Mirafra [apiata] majoriae), в период свадеб громко трещащий крыльями.
В период с мая по август прибрежные воды вскипают от миллиардов мигрирующих южноафриканских сардин (Sardinops sagax). Их косяки образуют одно из крупнейших на планете скоплений живой природы (сравнимое разве что с великими миграциями антилоп гну на суше) и могут растягиваться на 6 км в длину и на 2 – в ширину. Сотни тысяч акул, дельфинов, тюленей и морских птиц следуют за рыбами по пятам, вволю набивая брюхо, но не оказывая почти никакого влияния на общее поголовье сардин.
Мыс Игольный имеет координаты 34°49′58″ южной широты и 20°00′12″ восточной долготы и служит официальной точкой деления между Атлантическим и Индийским океанами. Если вам доведется плыть мимо него, вдоль сравнительно невнятной, постепенно искривляющейся линии побережья, возможно, вы его даже не заметите – кроме, пожалуй, пирамиды камней, что отмечает точное местоположение южного края света.
Какое из известных веществ самое твердое?
С некоторых пор уже не алмаз.
В 2005 г. ученые из Университета Байройт в Германии, подвергнув чистый углерод воздействию необычайно высоких температур под давлением, создали новый материал. Его назвали «гипералмаз», или «агрегированные наностержни алмаза» (ADNR), и, хотя материал этот невероятно твердый, с виду он больше напоминает асфальт или блестящий черный пудинг.
Давно не секрет, что с помощью давления и тепла можно превратить одну форму чистого углерода (графит) в другую (алмаз). Однако байройтская команда не использовала ни ту ни другую. Они взяли третью форму чистого углерода – фуллерит, также известный как бакминстерфуллерен или «бакиболы». Шестьдесят углеродных атомов образуют молекулу в форме футбольного мяча – или одного из множества геодезических куполов, спроектированных американским архитектором Ричардом Бакминстером Фуллером (1895–1983).
В алмазе атомы углерода организованы в кубики, уложенные в пирамидки; новое же вещество состоит из крошечных сцепленных друг с другом стерженьков. Из-за своих размеров они и получили название «наностержни»: nanos в переводе с греческого означает «карлик». Каждый – в микрон (одна миллионная часть метра) длиной и 20 нанометров (20 миллиардных долей метра) толщиной, что примерно одна пятидесятитысячная часть толщины волоса человека.
Воздействие на фуллерит сверхвысоких температур (2220 °C) и сжатия (в 200 000 раз превышающего нормальное давление атмосферы) создало не только самое твердое, но и самое жесткое и плотное вещество из известных науке.
Плотность материала определяется тем, насколько тесно упакованы молекулы, и измеряется она с помощью рентгеновских лучей. ADNR на 0,3 % плотнее алмаза.
Жесткость – мера сжимаемости, величина силы, которая должна быть приложена равномерно со всех сторон, чтобы материал уменьшился в объеме. Основной единицей жесткости служит паскаль, по имени Блеза Паскаля (1623–1662), французского математика, который помог усовершенствовать барометр – прибор для измерения атмосферного давления. Показатель жесткости ADNR – 491 гигапаскаль (гПа), у алмаза он = 442 гПа, а у железа = 180 гПа. Таким образом, ADNR в три раза труднее сжать, чем железо.
Определить твердость несколько проще: если один материал оставляет царапину на другом, значит, первый тверже второго. В 1812 г. немецкий минералог Фридрих Моос (1773–1839) предложил десятибалльную шкалу относительной твердости минералов – шкалу Мооса. Начинается она с мягчайшего талька (единица по шкале Мооса). Довольно мягок свинец (1,5); ноготь ранжируется в 2,5 (такая же твердость у золота); посередине шкалы – стекло и ножевая сталь (5,5). Простая наждачка (которую делают из корунда) – 9 единиц по шкале Мооса, ну а вершину шкалы, при показателе 10, занимает алмаз. Поскольку ADNR может процарапать алмаз, он, в буквальном смысле, «зашкаливает».
И наконец, еще более неутешительная новость для фанатов алмазов: эти бриллианты не «навсегда». Графит (который, как ни странно, – одно из наиболее мягких веществ, известных науке: он мягок, как тальк) химически намного устойчивее алмаза. На самом деле любой алмаз очень медленно превращается обратно в графит. Правда, процесс этот незаметен. Не стоит опасаться, что в один прекрасный день серьги у вас в ушах обернутся карандашами.
В 2005 г. ученые из Университета Байройт в Германии, подвергнув чистый углерод воздействию необычайно высоких температур под давлением, создали новый материал. Его назвали «гипералмаз», или «агрегированные наностержни алмаза» (ADNR), и, хотя материал этот невероятно твердый, с виду он больше напоминает асфальт или блестящий черный пудинг.
Давно не секрет, что с помощью давления и тепла можно превратить одну форму чистого углерода (графит) в другую (алмаз). Однако байройтская команда не использовала ни ту ни другую. Они взяли третью форму чистого углерода – фуллерит, также известный как бакминстерфуллерен или «бакиболы». Шестьдесят углеродных атомов образуют молекулу в форме футбольного мяча – или одного из множества геодезических куполов, спроектированных американским архитектором Ричардом Бакминстером Фуллером (1895–1983).
В алмазе атомы углерода организованы в кубики, уложенные в пирамидки; новое же вещество состоит из крошечных сцепленных друг с другом стерженьков. Из-за своих размеров они и получили название «наностержни»: nanos в переводе с греческого означает «карлик». Каждый – в микрон (одна миллионная часть метра) длиной и 20 нанометров (20 миллиардных долей метра) толщиной, что примерно одна пятидесятитысячная часть толщины волоса человека.
Воздействие на фуллерит сверхвысоких температур (2220 °C) и сжатия (в 200 000 раз превышающего нормальное давление атмосферы) создало не только самое твердое, но и самое жесткое и плотное вещество из известных науке.
Плотность материала определяется тем, насколько тесно упакованы молекулы, и измеряется она с помощью рентгеновских лучей. ADNR на 0,3 % плотнее алмаза.
Жесткость – мера сжимаемости, величина силы, которая должна быть приложена равномерно со всех сторон, чтобы материал уменьшился в объеме. Основной единицей жесткости служит паскаль, по имени Блеза Паскаля (1623–1662), французского математика, который помог усовершенствовать барометр – прибор для измерения атмосферного давления. Показатель жесткости ADNR – 491 гигапаскаль (гПа), у алмаза он = 442 гПа, а у железа = 180 гПа. Таким образом, ADNR в три раза труднее сжать, чем железо.
Определить твердость несколько проще: если один материал оставляет царапину на другом, значит, первый тверже второго. В 1812 г. немецкий минералог Фридрих Моос (1773–1839) предложил десятибалльную шкалу относительной твердости минералов – шкалу Мооса. Начинается она с мягчайшего талька (единица по шкале Мооса). Довольно мягок свинец (1,5); ноготь ранжируется в 2,5 (такая же твердость у золота); посередине шкалы – стекло и ножевая сталь (5,5). Простая наждачка (которую делают из корунда) – 9 единиц по шкале Мооса, ну а вершину шкалы, при показателе 10, занимает алмаз. Поскольку ADNR может процарапать алмаз, он, в буквальном смысле, «зашкаливает».
И наконец, еще более неутешительная новость для фанатов алмазов: эти бриллианты не «навсегда». Графит (который, как ни странно, – одно из наиболее мягких веществ, известных науке: он мягок, как тальк) химически намного устойчивее алмаза. На самом деле любой алмаз очень медленно превращается обратно в графит. Правда, процесс этот незаметен. Не стоит опасаться, что в один прекрасный день серьги у вас в ушах обернутся карандашами.
Какое из известных науке веществ самое необычное?
Н2О.
Вода, или оксид водорода, – самое необычное вещество из всех известных современной науке. За исключением, пожалуй, воздуха она же – и самое знакомое. Вода покрывает 70 % площади Земли и составляет 70 % наших с вами мозгов.
Вода – это кислород, связанный с водородом (самым простым и самым распространенным элементом во всей Вселенной) простейшим возможным способом. Любой другой газ в сочетании с водородом дает еще один газ; лишь кислород и водород вместе – жидкость.
И жидкость эта, надо сказать, ведет себя столь отлично от всего остального, что теоретически ее не должно существовать совсем. Известно шестьдесят шесть признаков, по которым вода считается аномалией, и самый своеобразный из них такой: ничто более в природе не встречается одновременно в трех состояниях – газообразном, жидком и твердом. Море, полное айсбергов под облачным небом, может, и выглядит совершенно естественным, но с точки зрения химии это отнюдь не так. Большинство веществ сжимаются при охлаждении – но не вода: когда температура достигает 4 °C, вода расширяется и теряет в плотности. Вот почему лед плавает, а оставленная в морозильнике бутылка с вином взрывается.
Вода, или оксид водорода, – самое необычное вещество из всех известных современной науке. За исключением, пожалуй, воздуха она же – и самое знакомое. Вода покрывает 70 % площади Земли и составляет 70 % наших с вами мозгов.
Вода – это кислород, связанный с водородом (самым простым и самым распространенным элементом во всей Вселенной) простейшим возможным способом. Любой другой газ в сочетании с водородом дает еще один газ; лишь кислород и водород вместе – жидкость.
И жидкость эта, надо сказать, ведет себя столь отлично от всего остального, что теоретически ее не должно существовать совсем. Известно шестьдесят шесть признаков, по которым вода считается аномалией, и самый своеобразный из них такой: ничто более в природе не встречается одновременно в трех состояниях – газообразном, жидком и твердом. Море, полное айсбергов под облачным небом, может, и выглядит совершенно естественным, но с точки зрения химии это отнюдь не так. Большинство веществ сжимаются при охлаждении – но не вода: когда температура достигает 4 °C, вода расширяется и теряет в плотности. Вот почему лед плавает, а оставленная в морозильнике бутылка с вином взрывается.