Ломер Кит. Обратная сторона времени

   — Вы что, об этом догадывались?
   — Да. Я установил это еще там, в камере, во время нашего совместного пребывания в плену. Небольшой гипноз, и все стало ясно. Кроме этого, я влиял на выбор ваших поступков. Нет, нет, ничего вредного. Просто некоторое смягчение вашей тревоги плюс, конечно, команда следовать моим указаниям.
   Мы обменялись пристальными взглядами. На моем лице появилась сардоническая усмешка.
   — Для меня большое облегчение слышать подобные речи от вас, Дзок. Теперь я не буду чувствовать перед вами вину, особенно после того, как немного поработал над вами, пока вы были без сознания.
   На мгновение он испугался, но уже через секунду сумел взять себя в руки.
   — Мне очень жаль огорчать вас, старина, но я хорошо защищен от такого рода вещей, — выпалил он, однако вид у него был озабоченный.
   Я кивнул:
   — Я тоже!
   Неожиданно он рассмеялся. Его похожая на пушечное ядро голова, казалось, раскололась в улыбке, открывшей, по меньшей мере, тридцать шесть зубов. Он согнулся в приступе хохота, сделав шаг ко мне.
   Я отступил.
   — У вас очень заразительный смех, Дзок. Но он не настолько хорош, чтобы я позабыл обо всем и позволил подойти ко мне на расстояние ближе вытянутой грабли!
   Он выпрямился, усмехнулся на этот раз совсем невесело.
   — Я уверен, что мы могли бы договориться, — продолжал я. — Только не надо впредь испытывать на мне эти трюки для начинающих. Я их достаточно хорошо изучил.
   Он поджал свои тонкие губы:
   — Я все думаю, почему вы остановились здесь? Почему вы не двинулись дальше по Сети и не оказались под защитой своей собственной базы, пока я был без сознания?
   — Я уже вам говорил об этом. Дело в том, что я не смог сориентироваться. Эта территория мне незнакома, а на борту этой машины нет никаких карт Сети.
   — Ага. И теперь вы ждете, что я доставлю вас домой, а себя поставлю в положение, когда мне…
   — Просто вы должны помочь привести шаттл в порядок, — перебил я его.
   — А уж домой я сам постараюсь добраться.
   Он покачал головой.
   — Я по-прежнему сильнее вас, англик. И это несмотря на мою сломанную руку и физическое истощение. Не вижу, как вам удастся заставить меня сделать это.
   — Не забывайте, что у меня есть оружие, — улыбнулся я, — и владею я им весьма недурно.
   — Да. Но думаю, это вряд ли вам поможет. Моя смерть поставит точку и на вашей жизни! — он широко улыбнулся. Складывалось впечатление, что он получает удовлетворение от всего происходящего.
   — Давайте я лучше доставлю вас к нам в центр, а уж там позаботятся, чтобы вы немедленно получили необходимую помощь, — предложил он.
   — Я уже имел счастье изведать «волосатое» гостеприимство, — покачал я головой, — и больше к нему не стремлюсь.
   Дзок обиженно скривился:
   — Надеюсь, вы не станете смешивать нас, австралопитеков, с какими-то хегрунами, лишь потому, что тела у нас покрыты волосами.
   — А вы можете гарантировать мне функционирующий шаттл и координаты моего мира?
   — Ну, — он развел руками. — Я не уполномочен, — от боли в поломанной руке он охнул.
   — Подумайте о том, в каком положении вы оказались бы, оставь я вас здесь!
   — Я активно сопротивлялся бы такой попытке.
   — И потерпели бы поражение!
   — Возможно. Но, с другой стороны, я был бы слишком ценным пленником для вашего Империума, поэтому уж лучше умереть, сопротивляясь.
   Он напрягся, как будто был уже готов оказать мне сопротивление. А этого я совсем не хотел.
   — Я готов сделать вам еще одно предложение, — быстро сказал я. — Вы даете мне слово офицера Администрации, что мне будет дана возможность связаться с соответствующими высокопоставленными чиновниками в Зай, а я даю свое согласие сопровождать вас.
   — В этом я могу вас заверить. Гарантирую вам также самый теплый прием.
   — Значит, договорились. — Я сделал шаг вперед, протянул руку, стараясь выглядеть не очень озабоченным.
   Дзок сначала не понял моего жеста, но затем пожал руку.
   Его ладонь была горячей, сухой и жесткой, словно собачья лапа.
   — Пустая рука, — пробормотал он, — без оружия. Замечательный символ!
   Он снова широко улыбнулся:
   — Я рад, что мы договорились. Похоже, вы достойный парень, Брайан, хотя, — его улыбка несколько поблекла, — у меня такое чувство, что вы каким-то образом обвели меня вокруг пальца. Не знаю, каким образом, но чувствую это.
   — Я ломал голову, как уговорить вас отправить меня в Зай, — сказал я, улыбаясь в ответ. — Спасибо, что помогли решить эту задачу.
   — Хм-м. Должно быть, что-то случилось дома, а?
   — Это еще мягко сказано.
   Он нахмурился.
   — Ладно, мне нужно работать. А вы пока расскажите-ка мне все поподробнее.
   Через час, ободрав костяшки пальцев и получив удар током, Дзок наладил шаттл. Он сел за пульт управления и, повернувшись ко мне, спросил:
   — Скажите, Байард, тот странный свет, о котором вы говорили, появляется даже в тех местах, куда не могли попасть лучи обычных источников света?
   — Именно так, какое-то призрачное голубоватое свечение.
   — В вашем рассказе есть целый ряд моментов, которые я никак не могу объяснить, — заметил, наконец, Дзок. — Но что касается эффекта света, то мне совершенно ясно, что вы были мгновенно перемещены на нулевой уровень времени. Хегруны обожают действовать на этом уровне. Видимый свет возникает при определенных эманациях, вызванных вследствие осцилляции элементарных частиц при сильно пониженном энергетическом уровне. Частично такую реакцию вызывает деятельность глазного нерва. Замечали ли вы, что этот свет, в основном, исходит только от металлических поверхностей?
   — Я бы не сказал.
   Дзок, нахмурившись, покачал головой.
   — Для того, чтобы перенести тело через энтропийный порог, требуется фантастическая энергия. Гораздо большая, чем для перемещения через А-линии, например. Вы говорите, что оказались там без всякой механической помощи?
   Я кивнул.
   — А что это за нулевое время?
   — О, это очень сложное понятие, — Дзок внимательно следил за работой приборов, снимая их показания и занося данные в записную книжку. Как эксплуатационник шаттла он был на голову выше меня.
   — При нормальных условиях мы движемся в направлении, которое можно для удобства назвать перемещением вперед. Перемещаясь по Сети, мы движемся перпендикулярно этому вектору, то есть, иными словами, в сторону. А нулевое время… Ну, представьте себе, что оно расположено под прямым углом к обоим векторам.
   Это безжизненный континуум, в котором энергия течет странным образом.
   — Тогда, выходит, это не город преобразился, а я сам? Выходит, что я вышел из своего нормального континуума и попал в состояние нулевого времени?
   — Именно так, — сочувственно поморгал Дзок. — Я могу себе представить, в каком состоянии вы находились, думая иначе.
   — Теперь я начинаю понимать случившееся, — сказал я. — Хегруны изучают Империум из нулевого времени, готовясь к вторжению. И их техника гораздо сильнее, чем та, что имеется у нас.
   Поэтому нам понадобится помощь. Как вы думаете, Дзок, окажет нам ее ваша администрация?
   — Я не знаю, Байард, — почти по-человечески пожал плечами Дзок. — Но будьте уверены, я сделаю все, что будет зависеть от меня.
   Я спал беспокойным сном прямо на полу возле пульта управления, но Дзок разбудил меня. Встав за его спиной, я уставился на экран. Мы находились теперь среди витых башен и минаретов — розовых, желтых, светло-зеленых, устремленных в ясное утреннее небо.
   — Боже, как прекрасно! — только и мог вымолвить я. Но тут же рассудок взял верх, и я задал сокровенный вопрос:
   — А где ваш дом, Дзок? Уже близко?
   — О, башни Зая! — почти пропел Дзок. — Ничто не может с ними сравниться!
   — Хочется надеяться, что и прием будет соответствующим, — буркнул я.
   — Послушайте, Байард, — нерешительно начал Дзок, — я должен вам что-то сказать. Э-э… откровенно говоря, у наших чиновников существует предубеждение против представителей гомо сапиенс. Предубеждение, возможно, безосновательное, но с ним все же придется считаться.
   — Что? Предубеждение? — это меня сильно задело. — И что лежит в основе этого недоброжелательного отношения?
   — Определенные расовые черты. У вас репутация жестоких, любящих насилие, существ.
   — Понимаю. Мы не столь нежны и мягки, как хегруны, например. Но мне хотелось бы задать вам один вопрос, Дзок. Не могли бы вы припомнить, кто это ввязался в драку с хегрунами и овладел шаттлом, на котором мы сюда прибыли? А?
   — Да, да, и у нас есть некоторая воинственность. Но вы, наверное заметили, что даже хегруны стремятся скорее захватить в плен, чем убить, и хотя они жестоки, это жестокость равнодушия, а не ненависти. Я видел, как вы пнули одного из них, когда вас бросили в камеру. Заметили ли вы, что он даже не попытался дать вам сдачи?
   — Любой начнет мстить, если с ним обращаться жестоко.
   — Но только вы, сапиенсы, систематически истребляли все другие формы гуманоидной жизни в своих естественных континуумах. — Дзок теперь слегка разволновался. — Вы, лишенные волосяного покрова, в каждой линии, где вы существуете — обитаете в одиночестве! Давным-давно, при первом столкновении «лысого» человека с нормальными волосатыми антропоидами, движимые чувством стыда за свою наготу, вы начали уничтожать ваших «волосатых» братьев. И даже сегодня, после стольких лет, вы окутаны древним комплексом вины и стыда, связанным с этим истреблением ни в чем неповинных существ.
   — Так что? Вы считаете нас, наше нынешнее поколение ответственным за то, что случилось или могло случиться тысячи лет назад?
   — В моей части мира, — пожал плечами Дзок, — мирно сосуществуют три человеческие расы. Мы, австралопитеки, если использовать наш термин, родезианцы, отличные работники, сильные и трудолюбивые, хотя и не слишком умные, и пекинезы — производные, вы, наверное, знаете — синелицые ребята. Мы живем вместе в полной гармонии. Каждая группа живет в своем социальном секторе и каждая вносит свой вклад в нашу общую культуру. Тогда как вы, сапиенсы, живете одни, а остальных уничтожаете.
   — А как же я, Дзок? Я тоже кажусь вам маньяком-насильником? Я что, отнесся к вам с отвращением?
   — Ко мне? — Дзок пораженно уставился на меня, но через мгновение расхохотался: — Кто? — он снова зашелся в смехе.
   — Что вас так рассмешило, Дзок?
   — Вам с вашим бедным голым лицом, вашими хилыми конечностями и дегенеративным телосложением, еще нужно преодолевать ваше естественное отвращение ко мне? — Он чуть не падал с кресла.
   — Ну, если я и чувствовал отвращение, то у меня хватало тактичности не показывать этого, — обиженно проговорил я. — Не забывайте, что с моей точки зрения вы выглядите довольно… необычно.
   Дзок умолк и взглянул на меня примирительно.
   — Да, это так, — признался он. — И ты перевязал мне руку и выстирал мне форму.
   — И умыл твою старую несчастную рожу, не так ли?
   Дзок улыбнулся теперь почти пристыженно.
   — Прости, старина, меня, похоже, немного занесло в сторону.
   Я махнул рукой.
   — Все эти разговоры, — продолжал он, — просто чушь. Забудь о них, Байард. Надо судить о человеке по его поступкам, не так ли? Но сколько же еще у нас чиновников, которые не могут избавиться от своих расовых предрассудков!
   Он нерешительно протянул мне руку.
   — Пустая рука, без оружия, а? — Он улыбнулся и пожал руку. — Ты хороший парень, Байард, — проговорил Дзок. — Если бы не ты, я все еще гнил бы в этой страшной камере. Я всегда буду помнить об этом и поэтому постараюсь, насколько это будет в моих силах, помочь тебе.
   Он нажал на рычаг управления, переключил реле перехода в нерабочее состояние, и шум генераторов поля стих. Дзок обернулся ко мне:
   — Вот мы и прибыли. Этот день может оказаться знаменательным для наших рас.
   Мы вышли на широкий простор площади, окруженной деревьями, с яркими геометрическими клумбами и фонтанами, искрящимися в лучах солнца. По площади бродили тысячи австралопитеков, прогуливающихся и спешащих куда-то с важным видом, который был отличительной чертой чиновников не только у нас, но и, как видно, здесь. Не странно ли?
   Одни были одеты в струящиеся балахоны, похожие на арабские джеллабы, на других были только разноцветные панталоны и куртки. То там, то тут в толпе мелькала белая форма агентов. Наше неожиданное появление в самой гуще толпы вызвало небольшое замешательство, но мой вид вызвал у них ропот негодования. Я заметил, как морщатся носы у одних, как враждебно поглядывают на меня другие. Кто-то что-то крикнул Дзоку. Он ответил и крепко взял меня за руку.
   — Извини, Байард, — пробормотал он.
   Дзок помахал рукой небольшому самолетику, кружившему над нами. Я подумал, что это вертолет, но потом заметил, что у него нет несущих винтов. Аппарат начал снижаться, выпустив большой прозрачный парашют. Похожий на Дзока пилот, блеснув рядом прекрасных зубов, посмотрел на меня. Челюсть у него прямо-таки отвисла.
   Он что-то пробормотал Дзоку, который ответил ему и, взяв меня за руку, направился вперед.
   — Не обращай на него внимания, Байард. Что взять с простого человека?
   — О, не беспокойся, старина. Я ведь не понимаю, что он говорит, — постарался рассмеяться я, но плохие предчувствия уже начали донимать меня.
   Пилот остановил нас, что-то горячо доказывая Дзоку. Тот молча выслушал, кивнул головой и снова повел меня к самолетику.
   Я взобрался на сидение, обтянутое кожей. Дзок уселся рядом и, похлопав летчика по спине, что-то сказал, очевидно, давая адрес.
   — Похоже, что наше приключение не так уж и плохо закончилось, — удовлетворенно сказал он, откидываясь на спинку кресла. — Возвращаюсь целым и невредимым — более или менее — с захваченной машиной и самым удивительным… гостем. Разве это не удача?
   — Я рад, что ты не сказал «пленником», — с горечью констатировал я, глядя на великолепную панораму парков и площадей, быстро проплывавшую под нами. — Куда мы направляемся, Дзок?
   — Мы едем в штаб Администрации. Мой отчет требует незамедлительного доклада. Да и ты тоже спешишь, не так ли?
   Говорить, похоже, больше было не о чем. Я разглядывал проплывающий внизу город, наблюдал, как растет, приближаясь, высокая белая башня. Мы направлялись, очевидно, прямо к ней. Сделав круг, пилот сказал что-то в микрофон, и вот мы уже мягко опустились на небольшую площадку, расположенную на крыше в саду из высоких пальм, больших клумб с желтыми и голубыми цветами. В центре сада блестел пруд, заполненный ослепительно-голубой водой. Птицы и зверьки придавали этому саду сходство с джунглями.
   — А сейчас, Байард, позволь мне вести разговор, — сказал Дзок, призывая меня поскорее покинуть самолетик.
   — Поверь, — продолжал он, — что я представлю твое дело в самом лучшем виде. Поверь, все будет хорошо. Через несколько часов ты будешь на пути домой.
   — Надеюсь, что ваш Совет менее расистски настроен, чем люди там, внизу, — начал было говорить я, но тут же замолчал, уставившись на клетку, откуда двуногое существо без хвоста и шерсти, ростом около двух футов, с низким лбом и редкой бородой смотрело на меня. Смотрело очень тоскливыми глазами.
   — Боже мой! — воскликнул я. — Но ведь это же обыкновенный карлик! Это человек!
   Дзок резко обернулся:
   — А! Что? — Он махнул рукой и усмехнулся. — О, Байард, это ведь просто животное. Забавное маленькое создание, но, тем не менее, дикое и очень далекое от человека.
   Маленькое существо забеспокоилось и издало жалобный звук. Я прошел мимо, подавив в себе бурю чувств, ни одно из которых не добавило мне веры в счастливое возвращение.
   Мы вошли в большую комнату под открытым небом, посреди которой находился бассейн, цвели цветы на клумбах, стояли столы и кресла.
   Дзок подошел к настенному экрану, страстно заговорил в микрофон и через несколько мгновений повернулся ко мне:
   — Все устроено, — сказал он. — Совет сейчас заседает и рассматривает наше дало. — Быстро! — удивился я. — Честно говоря, я боялся, что мне придется около недели болтаться здесь, заполняя различные формы и анкеты.
   — Только не здесь! — заносчиво воскликнул Дзок. — Дело чести местных властей своевременно решать все дела.
   — Местные власти? Я полагал, что нас встретит высшее начальство.
   — Это и есть высшее начальство. Не бойся, Байард. Они могут прекрасно оценить ситуацию и вынести разумное решение, отдав соответствующие приказы.
   Он посмотрел на настенный циферблат, в котором я хотел бы признать местные часы:
   — У нас есть еще немного времени. Думаю, его хватит на то, чтобы освежиться и переодеться. Боюсь, что от нас все еще пахнет хегрунской тюрьмой.
   В комнате было еще несколько посетителей, прогуливающихся возле бассейна и сидящих в креслах. Они с любопытством смотрели на нас. Дзок поздоровался с некоторыми, но не остановился.
   Он подошел к окну в стене, нажал на кнопки, обмерил меня сантиметром, прикрепленным тут же, и повернул рычаг. Из окошка вылетел плоский пакет.
   — Чистая одежда, Байард, — сказал он. — Правда, не совсем то, к чему ты привык, но, думаю, тебе будет в ней удобно. И потом, знакомая одежда, возможно, поможет преодолеть любую первоначальную… э-э… неприязнь членов Совета.
   — Жаль, что я выбросил свой обезьяний наряд, — сказал я. — Тогда бы я и здесь мог бы сойти за хегруна.
   Дзок внимательно посмотрел на меня, но промолчал.
   Он повернулся к стене и еще раз поманипулировал кнопками и рычагом. Выбрав и для себя одежду, он повел меня в душевую, где струи теплой воды с ароматическими добавками били из отверстий в потолке.
   Войдя в гардероб, мы высохли в струях сухого воздуха. Моя новая одежда — костюм из синего серебристого атласа, туфли из мягкого кожзаменителя и белая шелковистая рубашка — сидела на мне более или менее прилично. Дзок хмыкнул, увидев, что я причесываю волосы. Он, наверное, считал, что на это не стоит тратить усилий. Он еще раз взглянул на себя в зеркало, поправил свою новую белую фуражку с золотым кантом.
   — Не часто агент возвращается с задания, выполнив свои обязанности в ситуации 4П класса 2, — произнес он удовлетворенным тоном.
   — Что это за 4П? Это хегруны или я?
   Дзок засмеялся, пожалуй, несколько натянуто:
   — Ну, ну, не волнуйся, Байард, я уверен, что советники признают необычность твоего дела…
   Я вышел вслед за ним в коридор, обдумывая сказанное.
   — Предположим, что я «обычный» случай. Что тогда?
   — Тогда, конечно, будет действовать политика Администрации.
   — И что же в таком случае диктует политика Администрации? — продолжал настаивать я.
   — Давай просто будем ждать и действовать по обстоятельствам, Байард. Хорошо?
   Дзок поспешил вперед, а во мне росло чувство опасения, что его уверенность в благополучном завершении моего дела испаряется по мере приближения к дверям.
   Двое часовых в белой форме, отделанной серебристым кантом, отдали честь, когда мы подошли. Дзок обменялся с ними несколькими словами, и один из них, повернувшись, нажал на кнопку. Дверь открылась. Дзок глубоко вздохнул, жестом приказал мне следовать за собой.
   Впереди я увидел длинный стол, за которым сидело много «человек» — в основном австралопитеков, но среди них были и представители по меньшей мере еще трех разумных рас, причем у всех были седые или седеющие волосы.
   — Встань слева от меня, на шаг сзади, — прошептал Дзок. — И делай все, что я скажу.
   Затем он сделал шаг вперед навстречу старейшинам. Я напустил на лицо скромное, смиренное выражение и последовал за ним.
   Двенадцать пар желтых глаз следили за мной из-за черного полированного стола — и ни в одном не было и тени доброжелательности.
   Узколицый седобородый старец проскрипел что-то соседу слева.
   Дзок остановился, сделал полупоклон и, проговорив что-то, указал на меня.
   Затем, переходя на английский, он сказал:
   — Я представляю вам некоего Байарда, аборигена английского сектора. Как вы видите, досточтимые, это сапиенс.
   — Где вы его поймали? — завопил узколицый советник высоким раздраженным голосом.
   — Байард не совсем пленник, господа, — начал Дзок.
   — Вы хотите сказать, что это создание по собственному желанию прибыло сюда? — задал кто-то вопрос.
   — Можете не отвечать на этот вопрос, агент, — раздался справа голос круглолицего советника. — Советник Сфонджил просто упражняется в риторике. Но ваше утверждение, что это не пленник, нуждается в пояснении.
   — Ознакомлены ли вы, агент, с политикой Администрации в отношении безволосых антропоидов? — вставил другой.
   — Обстоятельства, при которых я встретил англика, довольно необычны,
   — сказал Дзок. — И только благодаря его помощи мне удалось избежать длительного тюремного заключения. Мой доклад…
   — Заключения? Агента Администрации?
   — Я думаю, что нам лучше всего сразу же заслушать полный отчет агента, — сказал советник, прервавший Сфонджила, и добавил что-то на своем языке.
   Дзок довольно долго что-то говорил, жестикулируя своими длинными руками. Я молча стоял позади него, чувствуя себя товаром, на который не находится покупатель.
   Члены Совета засыпали Дзока вопросами, на которые он, потея, с трудом отвечал.
   Выражение лица Сфонджила не изменилось. В конце концов, круглолицый советник махнул седоватой рукой с длинными пальцами, и устремил свой взгляд на меня.
   — Только что, англик, наш агент Дзок рассказал нам об обстоятельствах, при которых вы отдали себя в его распоряжение…
   — Очень сомневаюсь, что Дзок говорил вам что-то подобное, — резко оборвал я его. — Я уверен, что он непременно упомянул в своем докладе о том, что мне необходимо отправиться в свою временную линию!
   — Ваши нужды мало интересуют Совет! — выпалил Сфонджил. — Мы прекрасно знаем, как обращаться с такими, как вы.
   — Вы ничего не знаете о таких, как я! — мой голос был резок. — Между нашими народами еще не было контакта.
   — Существует только одно правительство, сапиенс, — прервал меня Сфонджил. Он поджал тонкие губы, открывая поразительно розовые десны и множество зубов в усмешке, — …мы хорошо знакомы с перечнем ваших деяний относительно других разумных рас.
   — Подождите, Сфонджил, — вмешался еще один советник. — Давайте сначала послушаем рассказ этого парня о его злоключениях. Похоже, что действия хегрунов заслуживают внимания.
   — А я говорю, пусть хегруны делают, что хотят, пока нас это не касается! — возразил Сфонджил.
   Теперь я понял, какую позицию он занимал. Не дать мне высказаться! Поэтому наступил момент вмешаться и мне.
   — Нравится вам или нет, Сфонджил, но Империум — это первоклассная держава, обладающая возможностью передвижения по Сети. И поэтому, рано или поздно две наши культуры должны обязательно встретиться. И мне очень хотелось бы, чтобы наши отношения начались мирно.
   — Передвижение по Сети? — оживился толстый советник. — Вы ничего не сказали об этом, агент, — сказал он, посмотрев на Дзока.
   — Я как раз собирался говорить об этом, ваше превосходительство, — спокойно ответил Дзок. — Байард заявил мне, что хотя он и был перенесен в линию хегрунов на их шаттле, его народ обладает своим собственным средством перемещения по Сети. И действительно, впоследствии оказалось, что он немного знаком с техникой управления машиной.
   — Это меняет дело, — произнес один из членов Совета. — Поэтому я предлагаю, господа, не предпринимать поспешных действий, которые могли бы повлиять на отношения с этой расой сапиенсов.
   — Почему вы думаете, что мы будем иметь с ними дело? — заверещал Сфонджил, вскакивая на ноги. — Наша политика…
   — Оставьте в покое нашу политику, Сфонджил, — закричал толстяк, подскакивая к узколицему советнику. — Сядьте! Я прекрасно знаю, какая политика должна проводиться в подобной ситуации. И я хотел бы, чтобы вы пока воздержались от объявления ее миру.
   — Какой бы ни была ваша политика в прошлом, — вмешался я, — она должна быть пересмотрена в свете нынешней ситуации и новых данных! Империум — это держава Сети, но это вовсе не значит, что должны непременно возникнуть конфликтные ситуации.
   — Существо лжет! — завопил Сфонджил, уставившись на меня. — Мы провели обширные исследования всего квадрата IV-4, включая так называемый английский сектор, и мы не обнаружили никаких признаков наличия перемещения по Сети, кроме нашего, конечно.
   — Линия 0-0 Империума лежит в пределах района, который вы называете Зоной Опустошения, а мы Зоной Поражения, — проговорил я.
   Сфонджил зашелся в приступе смеха:
   — Вы имеете наглость упоминать об этом жутком памятнике страсти вашего племени к разрушению? Одно только это является достаточным основанием для вашего исключения из общества достойных гуманоидов.
   — Возможно ли это? — удивился неизвестный советник. — Ведь мы знаем, что в пределах Зоны никто не живет!
   — Это еще одна ложь сапиенса! Что взять с его расы! — расправив плечи, уже спокойно произнес Сфонджил. — Я требую, чтобы Совет сразу же исключил этого дегенерата из жизни и занес замечания второго класса в карточку агента!
   — Тем не менее, — почти прокричал я, — ряд обычных мировых линий существует в Зоне. И в одной из них находится правительство Сети. Как официальный представитель Империума, я прошу оказать мне помощь для возвращения домой.
   — Это кажется довольно скромным требованием, — удивился толстый советник. — Сядьте, Байард, и расскажите вашу историю.