Наконец настало утро, когда тайный посланник пришел ко мне и заявил, что Аль Капоне выразил согласие принять меня.
   Глава 7
   Человек, совершивший пятьдесят преступлений
   По странному стечению обстоятельств, Аль Капоне назначил мне rendez vous как раз в тот час, когда я вторично условился встретиться с капитаном Джоном Стигом, который был еще месяц тому назад начальником чикагской уголовной полиции и помощником главного начальника чикагской полиции Вильяма Росселя.
   Убийство репортера Джека Лингла, чей "журнализм", действительно, выходил за пределы профессии, так что ему не оставалось уже ничего другого, как умереть, - имело для некоторых печальные последствия. Скандальные разоблачения в связи с этим преступлением вынудили Вильяма Росселя подать в отставку... довольно неприятную и неожиданную. Ближайший его сотрудник капитан Джон Стиг был перемещен на другую должность. Много людей, столь же ценных, как Стиг, было несправедливо наказано.
   Впрочем, капитан Джон Стиг получил понижение по службе почти юмористического характера. Его перевели в полицейский участок, находящийся в немецком квартале Чикаго на Норт-Хольстэд-стрит. К черту на кулички! Участок этот не особенно симпатичен чикагским полисменам.
   Я не забуду изумления, охватившего меня, когда я отправился повидать капитана Джона Стига.
   По адресу, указанному мне последним, я нашел полуразрушенное здание. На дощечке, прибитой к двери, можно было прочесть полустертые слова: "Полицейский участок"
   Однако все окна и двери были герметически закрыты.
   На фасаде здания каким-то шутником было написано мелом: "Временно закрыт..."
   Я смело мог бы подумать, что капитан Джон Стиг хотел подшутить надо мной, заставив меня идти к старому нежилому зданию, если бы... я тотчас не заметил в глубине смежного двора мощную фигуру пострадавшего капитана и его веселое широкое красное лицо.
   - Я вас поджидал потому, что здесь все закрыто. Когда-то здесь было полицейское управление квартала, но затем оно было переведено в другое место. Начальство отправило меня сюда - в это безлюдное место, - чтобы я сгнил здесь, как старая лошадь, которую отправляют на браковочный пункт. Четыре других полицейских капитана разделили ту же участь, что и я... Они столь же повинны в чем-либо, как я.
   - Что же вы тут делаете?
   - Абсолютно ничего, кроме того, что мы регулярно отсиживаем свои служебные часы... Мы сидим без дела и ждем, когда можно будет пойти домой. Вот как используют людей, которые всегда исполняли свой долг... И еще жалуются, что в Чикаго недостает полицейских.
   По лестнице, расположенной в задней части здания, я поднялся за капитаном Стигом в громадный зал, в котором было всего три стула, три больших стола и неизбежный радиоаппарат, который можно найти в любом американском доме.
   Сегодня в этом зале стояла тропическая жара, и я не особенно удивился, когда увидел на столах развалившиеся врастяжку фигуры трех "пострадавших" полицейских капитанов... Их храпение смешивалось с пением радиоаппарата. Впрочем, что же им делать как не спать?
   Капитан Стиг с непринужденностью, свойственной американцу, которая не переставала меня удивлять все время в Америке, откровенно рассказал мне про свое несчастье. Его голос был проникнут понятной горечью и раздражением. Он возмущался явной продажностью некоторых его коллег, но больше всего слабостью американской юстиции.
   - Что за польза, если полиция арестовывает гангстеров? - сказал Джон Стиг. - Ведь судьи бессильны, обезоружены. При помощи хорошего адвоката гангстер выходит чистым. У бандитов достаточно средств, чтобы нанять первоклассных защитников. Даже обвиняющиеся в тягчайших преступлениях бандиты выпускаются на свободу под залог... Дайте нам строгие, правильно исполняемые законы и свободных от коррупции политических и общественных деятелей - тогда в Чикаго не станет бандитов...
   Я попрощался с капитаном Стигом и условился вторично встретиться с ним в известный час определенного дня. К моему конфузу, я должен был поехать к Аль Капоне как раз в тот же час и день, что и к Стигу. Вы можете себе представить, как я колебался в выборе!
   Конечно, я должен был предпочесть визит к Аль Капоне, а почтенный капитан Стиг извинит меня и поймет, почему звонок, раздавшийся внезапно на Мохоок N 1010, аннулировал мою вторую встречу с ним. Не каждый день увидишь Аль Капоне...
   И вот я, наконец, в таксомоторе в сопровождении человека, который должен меня познакомить с Аль Капоне... Аль Скарфэйс... "Большой Парень"... Аль с большим сердцем... знаменитый Аль, фигурирующий первым в "списке 28-ми врагов общества"... Впрочем, теперь этот список содержит только 26 фамилий, так как два бандита, в том числе и Джек Зюта, были убиты, и чикагская комиссия по борьбе с преступностью исключила их из списка.
   Но вот наш таксомотор мчится по бульвару Мичиган, по "Буль-Мич", по направлению к югу... Потом машина вдруг поворачивает на запад, к бедным кварталам и к Цицеро! Но мы не достигнем местности, где Аль Капоне является идолом... таким кумиром, что некоторые жители хотели даже переименовать Цицеро в... Капонсити.
   Кстати, вечером, после визита у Капоне, я пытался найти на карте место, где меня принял Капоне. Я представлял себе, что это должно быть где-то между больницей округа Кук и Дуглас-парком. Мне показалось, будто тени этого парка промелькнули перед моими глазами. Но я не был уверен в этом и даже если бы знал, то...
   Но вот на одной мрачной улице показался красивый дом. Молодая и красивая женщина, не похожая на горничную, открыла нам дверь - мне и моему спутнику. Мы вошли в роскошный салон, обставленный весьма буржуазно...
   В коридоре я заметил высокого и худого человека. На голове его красовалась каскетка, а на ногах красивые гетры. Я никогда не мог бы догадаться, что это был мистер Сильвестр Бэрт, шофер Аль Капоне, очень преданный последнему.
   Горничная сразу исчезла. Но сейчас же открывается дверь опять...
   Входит Аль Капоне с улыбкой на лице... Я его сразу узнаю. Я многократно видел его фотографии... Я представлял его себе менее высоким, менее слабого телосложения, с более заметным шрамом... Но я не заметил на нем обычной розы, которая, как говорят, всегда красуется в его петлице. Вместо нее я увидел один из тех металлических жетонов, которые часто носят американцы в знак принадлежности к какому-либо клубу.
   Членом какого клуба может быть Аль Капоне?
   Первые слова Аль Капоне довольно замечательны.
   - Итак, вы тот тип, который желает меня видеть?
   - Я тот тип, - отвечаю я.
   Уверенный, что Капоне будет изумлен тем, что я приехал из Парижа, я добавляю, что я оттуда.
   - Париж в Техасе? Я знаю это место, - ответил спокойно Капоне.
   - Нет, Париж во Франции.
   Аль Капоне приятно поражен. Он оживляется.
   - Париж, это красивый город! Я так хотел бы располагать временем, чтобы попасть туда... Но я очень занят.
   Тонкая и весьма белая рука Аль Капоне указывает мне на стул.
   - Садитесь... Я очень рад вас видеть, ей-ей.
   Признаюсь, что когда многие, в том числе адвокат Томас Д. Нэш, уверяли меня, что Аль Капоне очаровательный человек, даже обаятельный - я этому не верил... Но теперь я должен был побороть свой скептицизм и поверить, что Аль Капоне мягкий, симпатичный и красноречивый человек. С трудом думается, что он просто чудовище, на совести которого пятьдесят преступлений... пятьдесят трупов!
   Он объясняется на чистом английском языке, без акцента, и я ни разу не услышал от него грубого слова или ругательства. Впрочем, хотя он и итальянец, он родился в Бруклине.
   Здесь еще следует добавить, что он умен, рафинирован и корректен. Он посмотрел на меня и сказал:
   - Вы прибыли, чтобы увидеть того, с кем обходятся, как с гориллой, не так ли? Ладно, смотрите на гориллу.
   Он разразился смехом, повернулся на одной ноге, что дало мне возможность восхищаться чистым отливом его совершенно старого жемчуга, - и сказал:
   - Я вернулся опять в Чикаго, так как мне было очень жарко в Паам-Айль.
   Паам-Айль название его имения в Майами, во Флориде.
   - Вы не боитесь, что вас арестуют? - спросил я.
   Он сделал большие глаза. Он, действительно, был в данную минуту похож на наивного простака, искренне изумляющегося чему-то. Аль Капоне думал, наверное, что я шучу.
   - А Джек Зюта? - робко и тихо заметил я. Я боялся резкого ответа и того, как бы Капоне вдруг не решил оборвать беседу. Но он спокойно возразил:
   - Я абсолютно не причастен к смерти Джека Зюты. Потом он опять громко рассмеялся и добавил:
   - Дело обстоит весьма просто: когда полиция не может разыскать виновника какого-либо преступления, она говорит, что преступником является Аль Капоне. Зачем ломать себе голову, когда есть Аль Капоне? У меня имеются более важные дела, чем убийства людей... У меня есть свой бизнес. Люди воображают, что я только и делаю, что убиваю... Иногда люди письменно умоляют меня, чтобы я выполнил за них то или другое преступление. Так, например, недавно одна аристократка, весьма богатая англичанка, предложила мне двадцать тысяч фунтов (около ста тысяч долларов) за то, чтобы я провел уик-энд у нее и избавил бы ее от тягостного соседа... Смешно, не правда ли? Не хотите ли сигару, месье?
   - Спасибо... А что вы думаете о смерти Джека Лингла?
   - Ах, это был хороший друг... Я очень огорчен его смертью. Говорят, что он потерял много денег на Уолл-Стрит. Я лично никогда не спекулировал... Я предпочитаю помещать деньги в свои предприятия... Кроме того я помогаю обездоленным людям...
   - В Цицеро мне рассказывали про вашу щедрость и великодушие...
   - Я люблю делать добро и делаю его везде, где только возможно.
   - Не будет ли нескромно, если я вас спрошу, какими делами вы занимаетесь?
   - О, вы большой хитрец! Вам ведь это хорошо известно... Америка испытывает жажду... И не "сухой" закон сумеет утолить эту жажду...
   Вдруг, выпрямив свою грудь, Капоне закричал:
   - Ах, если бы вы знали, как много в Америке лицемеров, ханжей и святош! Я болею душой при виде их игры... Есть люди, голосующие за "сухой" закон, но есть много, стоящих за "мокрый"... А так как имеются политики, надевающие маску почтенных людей, а на самом деле они канальи...
   Капоне был возмущен, но совладал с собою и спокойно добавил:
   - Они плюют на тех, кого зовут "гангстерами", но в то же время они берут деньги от этих гангстеров, чтобы усилить свои избирательные фонды... Как же вы хотите, чтобы я не презирал этих людей?.. Я предпочитаю завтракать за одним столом с "пиджэном", нежели с этими политиками.
   - Кто такой "пиджэн"?
   Мой гид вмешивается в разговор и объясняет мне, что "пиджэн" на языке гангстеров означает - доносчик, осведомитель. Мы закуриваем. Аль Капоне продолжает:
   - Вы собираетесь писать обо мне? Я предпочитаю, чтобы вы этого не делали. Журналисты достаточно много говорили и писали обо мне. Они причинили мне много вреда... Во всяком случае я надеюсь, что вы не будете говорить обо мне, как о "горилле"... Прощайте, месье. Если вы поедете этой зимой во Флориду, зайдите, пожалуйста, ко мне. Вы увидите мои прекрасные цветы...
   И человек, совершивший пятьдесят преступлений, с очаровательной улыбкой протягивает мне свою тонкую и белую руку, давая понять, что интервью закончено.
   Он, несомненно, спешит по своим делам...
   Глава 8
   Спайк О'Доннелль - старшина гангстеров
   - Вы видели Аль Капоне? Вы баловень удачи. Но вам не удастся зато встретить Буга Морана, противника Аль Капоне и диктатора северного Чикаго... Он уехал из города в неизвестном направлении. Возвращение его врага Капоне в Чикаго заставило его, очевидно, принять меры предосторожности. Он боится разделить участь Джека Зюты... Да, месье, Моран уже давно перестал кичиться своей личной храбростью и бесстрашием. В мире гангстеров никак не могут понять, почему, собственно, Буг Моран до сих пор еще не отомстил врагам за семерых своих товарищей, убитых в феврале сего года в гараже на Нортз-Клерк-стрит. (Резня Святого Валентина).
   - Моран, однако, был грозным "gunman", знаменитым стрелком, не так ли?
   - Да, он действительно был выдающимся стрелком... Шесть лет тому назад О'Баннион, тогдашний старшина гангстеров Чикаго, поплатился жизнью за то, что однажды воскликнул в адрес своих врагов: "Будьте прокляты, сицилианцы!". Моран, бывший тогда "лейтенантом" О'Банниона, сумел отомстить за смерть своего шефа. Ненавистные сицилианцы, банды братьев Дженна и Аль Капоне, вскоре убедились в том, что Моран великолепный стрелок, всегда попадающий в мишень. Его меткость была поразительна. Многочисленные жертвы Морана оросили кровью Чикаго, и он немного утешился после исчезновения шефа...
   - Так почему же Моран бездействует теперь?
   - Моран теперь страшно разбогател... и его жизнь сама по себе слишком дорога ему, чтобы он ею рисковал. Он посылает других урегулировать свои кровавые счеты и как только чувствует, что его жизни угрожает опасность, исчезает с чикагского горизонта. Он теперь, по-видимому, находится в Сент-Луисе или Нью-Йорке. В Бронксе у него есть нежная подруга...
   Эта беседа шла между мной и одним субъектом, которого в Париже назвали бы "человеком из среды". Мы сидели в "speakeasy", который я смело могу назвать, так как он больше не существует. Два дня спустя после этой беседы отряд полиции, совершая свой "рейд", случайно набрел на этот тайный бар и запечатал его вход. Этот "speakeasy" находился на Кэнел-стрит, недалеко от границ "петли", т.е. центрального делового района Чикаго.
   Несколько стаканов алкоголя сделали моего собеседника более словоохотливым.
   - Дьявол с ним - с этим Мораном!.. Есть другой кит, которого вам необходимо было бы увидеть. Это теперешний старшина гангстеров Спайк О'Доннелль... Я сказал "необходимо увидеть", но вопрос - удастся ли вам увидеть его, так как он навряд ли захочет говорить с вами. Это странный парень. Он ужасно недоверчив... Ему трудно понравиться... Он очень разборчив...
   - Надеюсь, я ему понравлюсь...
   - Ладно, постараюсь устроить вам встречу с ним.
   О'Доннелля в действительности зовут Эдуардом. Его прозвище "Спайк" (острие, клин) дано ему за его высокий рост. Он был для меня уже знакомой фигурой. Во-первых, он фигурирует на видном месте в списке врагов общественного порядка, опубликованном знаменитой чикагской комиссией по борьбе с преступностью. Во-вторых, я знаю, что не достигший еще сорокалетнего возраста Спайк О'Доннелль теперь является самым старым гангстером в Чикаго... Кроме того, я знаю, что его считают виновным во многих преступлениях.
   Некоторые люди патетически называют Спайка О'Доннелля "бессмертным", так как он уже двадцать раз самым чудесным образом избежал смерти.
   Его теперешние отношения с Аль Капоне покрыты мраком тайны, но было время, когда между ними происходила отчаянная борьба, и банда Капоне нанесла гангстерам О'Доннелля тяжелые потери. Один из братьев Спайка, Вальтер О'Доннелль, был убит, а другой, Томми О'Доннелль - серьезно ранен, однако сам Спайк О'Доннелль всегда отделывался легкими царапинами.
   По крайней мере, до сих пор ему удавалось счастливо избегать смерти. До сих пор... так как его враги все еще не потеряли надежды уничтожить этого ирландского великана, так долго презиравшего смерть. Всего несколько недель тому назад таинственные автомобилисты стреляли через открытые окна дома Спайка О'Доннелля, и град пуль прожужжал мимо его ушей.
   Нет ничего удивительного в том, что Спайк О'Доннелль долго не решался, несмотря на все мои ухищрения и протекции, назначить мне rendez vous. Это, несомненно, не было кокетством с его стороны, а законным желанием знать, кто хочет его встретить, для какой цели и... не сопряжена ли беседа со мной с какой-либо опасностью.
   И вот, в один прекрасный день, когда я уже потерял надежду увидеть светлые очи рослого и знаменитого старшины гангстеров, ко мне явился один из моих "посредников" и доложил:
   - Сегодня после полудня, ровно в два часа, мы прогуляемся пешком по одной улице... Спайк О'Доннелль обещал мне прийти...
   Итак, невозможное стало фактом... Не успели мы пройти пятидесяти метров по размягченному солнцем тротуару, как я увидел очень высокого джентльмена, весьма богато и изящно одетого, шедшего нам навстречу. Он приближался небрежными шагами, держа в руках сигару, а руки в карманах. Взгляд его выражал беспокойство, недоверие...
   Мой посредник познакомил нас. О'Доннелль наклонился ко мне своей мощной фигурой. Станем ли мы вести беседу здесь, на улице, среди бела дня, когда тысячи прохожих снуют взад и вперед?
   Не будет оскорблением для ирландцев, если я замечу, что многие из них смягчаются, как только выпьют виски. Вспомнив об этом и желая разбить лед недоверия, я нарочно сказал:
   - Не пойдем ли мы в "ящик", где можно найти настоящий продукт?
   - Что? - вспыхнул Спайк О'Доннелль. - Вы думаете, что заставите меня пить? Меня? Ах, вы!
   Он дружески ударил меня по плечу с такой силой, что я едва не свалился.
   - Разве вы не знаете, что еще никогда в своей жизни я не употреблял алкоголя?.. Ни вина, ни пива, ни виски. Я даже не прикасаюсь к ним.
   Произнося эти слова, он сделал весьма комичный жест отвращения и надул губы. Я возразил:
   - Но ведь именно "booze" [спиртной напиток (разг.)] обогатил вас...
   Спайк О'Доннелль инстинктивно поднес свою правую руку к галстуку, где великолепный бриллиант, величиной в орех, красовался тысячью огней.
   - Да, я немного заработал денег с тех пор, как занимаюсь бизнесом.
   Вдруг старшину гангстеров охватывает негодование. Он начинает уверять меня, что по существу он славный человек. Для большей убедительности он прибегает к живописной красноречивости, украшая свою речь дублинским жаргоном и чикагской божбой и иллюстрируя ее сильными дружескими ударами по моим несчастным плечам.
   - Я враг общества? Ведь я дитя Чикаго! На скотобойнях все меня знают и стар и млад. Я родился в этом квартале. Меня обвиняют в целой серии преступлений? Фуй!.. Сэлтис, другой гангстер, пытался убить меня, я это знаю, все-таки я не мстил ему... Уже десять раз покушались на мою жизнь. Я был ранен... Но я еще не умер. Бог не захотел этого.
   Бог! Что вы скажете еще? И бедного Бога замешали в изумительную историю чикагских бандитов!
   Спайк О'Доннелль продолжал:
   - Пытались ликвидировать меня всеми средствами. Совсем недавно разразился скандал, названный "скандалом автоматических машин". Подпольные аппараты, служащие для азартных игр, были конфискованы и забраны полицией, но затем их опять нашли в полном ходу в каком-то speakeasy.
   По номерам, отмеченным в официальном протоколе, сразу констатировали, что это аппараты, ранее конфискованные полицией. Ясно, что некоторые злоумышленники из среды полицейских продали конфискованное имущество. Шесть полицейских офицеров было скомпрометировано в этой афере... и все-таки злые языки поговаривали, что я был инициатором этой "комбинации". Я! Слышите?
   Он перевел дыхание и вздохнул:
   - Они еще плохо знают Спайка О'Доннелля, - продолжал он. - Правда, у меня было нечто вроде бурной молодости...
   Он сделал маленькую паузу, ибо невольно выдал себя, намекнув на теневую сторону своего прошлого... Он быстро и уверенно сказал:
   - Теперь я добрый отец семейства... Я вам уже сказал, что никогда не употреблял алкоголя. Я "сухой", абсолютно "сухой", каковыми не являются защитники целомудрия и трезвости, желающие засадить меня в тюрьму... Кроме того, я благочестивый человек. Спросите об этом священника прихода Святого Петра и францисканских отцов церкви... Каждое воскресенье в 11 часов я присутствую на богослужении, каждый месяц я исповедываюсь... Вот кто такой Спайк О'Доннелль!
   Казалось, он сам увлекся панегириком себе. Если это была комедия, то он, во всяком случае, был замечательным актером.
   Увидя скептическое выражение моего лица, он решился на откровенное признание:
   - Ах, да, я забыл сказать вам, что у меня особая слабость... Я обожаю боксерские матчи. Иногда я покрываю 1200 миль, чтобы увидеть хороший матч. Бывает, что я вожу своего сына Патси на состязание в Нью-Йорк... Моему Патси теперь 14 лет, он пойдет в университет и станет иным человеком, чем я. Я от него, поскольку это возможно, скрываю все мои дела и похождения. Он очень гордится мною.
   Трезвый, благочестивый, добрый отец семейства!
   Я решил использовать конъюнктуру и спросил Спайка О'Доннелля, согласен ли он сняться со мною у фотографа. Он вспыхнул и разразился целым потоком ирландских ругательств. Здесь сказалась боязнь засады, недоверие.
   Но потом Спайк О'Доннелль успокоился. Я очень убедительно доказал ему, что если снимок будет сделан в центре Чикаго, то это будет ему же на пользу. Во-первых, он этим покажет полиции, официально гоняющейся за ним, что он, собственно, не скрывается, во-вторых, он покажет своим врагам, что он их не боится.
   Мои слова имели громадный успех. Спайк О'Доннелль преобразился и ухватился за мое предложение.
   - Клянусь Юпитером! - воскликнул он. - Ваша идея совсем не плоха... Получится замечательная фотография, которая удивит Америку!
   Он обещал мне уведомить меня, когда сумеет прийти... Он сам выберет место для съемки...
   Спайк О'Доннелль собрался уже уйти, когда я задал ему вопрос, щекотливый и характерный для Америки, который с начала нашей беседы был у меня на языке:
   - Правда ли, что вы, человек, занесенный в список двадцати восьми врагов общества, являетесь в то же время поставщиком угля для муниципалитета?
   - Это правда, - ответил, смеясь, Спайк О'Доннелль. - Я думаю, что никто не станет жаловаться на мои поставки. Я снабжаю город наилучшим углем, какой только имеется в продаже...
   * * *
   Не думайте, что Спайк О'Доннелль спешил выполнить свое обещание сфотографироваться вместе со мною. Мне пришлось опять прибегнуть к нескольким "посредникам" и "эмиссарам", чтобы заставить его сдержать слово.
   Наконец, наша встреча состоялась однажды после полудня у берега реки Чикаго около "Коммерческого Союза", одной из самых ненавистных бандитам организаций, борющихся против них. Мне было поставлено условием достать абсолютно надежного и испытанного в отношении конспирации фотографа. В сопровождении посредника, устроившего мне в первый раз встречу со Спайком О'Доннеллем, я посетил много фотографов прежде чем остановил свой выбор на одном молодом. Мне хвалили его профессиональную талантливость и абсолютную скромность. Одним словом, "человек без глаз и ушей".
   Спайк О'Доннелль прибыл к условленному часу, но на этот раз не пешком и не один. Он приехал в сильном и необычайно роскошном лимузине в сопровождении двух "друзей". Я решил, что это два его товарища, которые в случае надобности оказались бы его верными телохранителями.
   Еще более я убедился в этом, когда во время приготовлений фотографа "друзья" расхаживали вокруг нас и бросали взгляды, показавшиеся мне достаточно "профессиональными". Старшина гангстеров оказался весьма осторожным человеком.
   - Внимание!.. Не шевелиться... Еще одну пластинку. Так, хорошо... еще одну...
   Между двумя снимками Спайк О'Доннелль весело похлопывал по своим ребрам.
   - Знаете ли, месье, что в этот момент я являюсь прекрасной мишенью для тех, которые огорчены тем, что я еще болтаюсь на этом свете? Но я не боюсь этих проклятых идиотов... этих...
   Между тем, не обращая внимания на брань благочестивого старшины гангстеров, молодой фотограф кричит: "o'key". Знак того, что дело кончено. Быстрое рукопожатие, и красивый лимузин умчался вместе с О'Доннеллем и его друзьями. Больше я никогда не видел "старшину"...
   Глава 9
   Как гангстеры становятся хозяевами солидных предприятий
   - Знаете, месье, только что бандиты взорвали динамитом два салона красоты, - сказал мой осведомитель.
   - Что?.. Не довольствуясь убийствами своих соперников и нежелательных им свидетелей, бандиты Чикаго взялись теперь за истребление красивых женщин?! Довольно нелегкая задача, ибо нигде я, мистер, не видел столько красивых женщин, как в Соединенных Штатах Северной Америки, при этом элегантных, кокетливых!.. В этом отношении ваши улицы, магазины, конторы и театры представляют восхитительное зрелище. Ваши стенографистки, мистер, имеют вид дочерей миллиардеров. Вчера я, например, не решался протянуть руку маникюрше, ибо она показалась мне настоящей принцессой в парадном платье... я, по крайней мере, надеюсь, что "ананасы" не повлекли за собою жертв.
   Я невольно употребил слово "ананасы" вместо бомб, что было уже доказательством того, что я проникся жаргоном гангстеров. Мой собеседник ответил:
   - К величайшему счастью, были только материальные убытки, и дело обошлось без жертв... Но в данном случае слово "ананасы", употребленное вами, не особенно подходит. Вам следовало сказать "calling card" (визитная карточка). Эти покушения на самом деле являются предупреждением, данным бандитами владельцам взорванных предприятий. Это значит, что одна из банд гангстеров облюбовала себе отрасль дамского парикмахерства и собирается обеспечить за собою господство над этим видом коммерческой деятельности.
   - То есть, какое это господство?
   - Хозяева дамских парикмахерских и институтов красоты Чикаго будут вынуждены признать опеку бандитов и платить последним ежемесячную контрибуцию. За это бандиты обещают хозяевам предприятий повысить теперешние цены, взимаемые с публики, и устранить конкуренцию тех хозяев подобных предприятий, которые откажутся от "протекции" бандитов и будут держаться теперешних тарифных цен. Я думаю, что если преступная затея будет иметь успех, то найдется весьма мало хозяев, которые осмелятся стать "отщепенцами"... Такие упорствующие хорошо знают, чем пахнет отказ от обязательной "протекции" бандитов...