Страница:
— Кажется, с ним что-то происходит… что-то плохое, милый… -Ласковое слово вырвалось у нее так легко и непроизвольно, что сердце Блейда на миг затопило теплой волной. Когда у женщины случается беда, она спешит к своему мужчине, подумал странник. И это правильно; так должно быть всегда и везде — в цивилизованном Ратоне и в других местах, не столь гостеприимных и безопасных.
Он шагнул к Састи и нежно обнял се, чувствуя, как женщина доверчиво прильнула к его груди.
— Прежде всего, успокойся. Волнение и страх — плохие помощники.
— Я спокойна. — Действительно, ее дыхание стало ровным и голос больше не дрожал. — Ночью мы получили дурные вести, Эльс. Ментальное излучение Ар'каста внезапно изменилось… похоже, ему пришлось перенести болевой шок. Выводы всех трех наблюдателей совпали: его пытают. Они… наши связисты… уже сталкивались с такими вещами.
— Ар'каст не остановил сердце?
— Нет. Либо он еще на что-то надеется, либо… — она сделала паузу. — Понимаешь, Эльс, Ар'каст провел в Ксаме двадцать пять лет… У него есть дочь…
Блейд кивнул. История Асруда повторялась; тайное искусство ратонских разведчиков не могло спасти их от мук.
— Вы знаете, в чем дело? — спросил он. — Почему провалился Ар'каст?
— Вряд ли это провал. Он — большой человек в Ксаме… служит эдору верой и правдой много лет. Скорее всего, он в чем-то провинился или попал под подозрение… — Састи подняла на Блейда глаза, полные слез. — Эльс, мы не можем оставить его без помощи! Сначала твой отец, потом — Найла… теперь — Ар'каст…
— Положим, я приму, участие в этом деле, — странник погладил пепельные локоны Састи. — Что скажет фаттах'аррад?
— Он уже сказал… сказал, что мы можем полностью довериться тебе… сказал даже больше — что ты лучше нас знаешь, как и что делать.
«Поразительно!» — было первой мыслью Блейда. Потом он решил, что почтенный Залар — самый здравомыслящий среди пацифистов, какие когда-либо ему встречались.
— Странно, — шепнула Састи, — у тебя нет нашей подготовки, знаний… и все же он советует полностью довериться тебе…
— Возможно потому, что я — человек решительный, — усмехнулся Блейд. Пожалуй, это объяснение было не хуже прочих.
— Догадываюсь, — на губах Састи тоже мелькнула тень улыбки.
— Будем считать, что наши мнения совпадают. Могу ли я теперь поинтересоваться кое-какими подробностями насчет Ар'каста? Например, где он живет? И где находится сейчас?
— У него дом в Катампе. Это крупный порт и военная база на Внутреннем Ксидумене… собственно, самый большой город Ксама, Эльс. Рядом, в Восточных горах — рудники, центр производства оружия. Под городом — верфи, торговые дворы, мастерские… и там же находится ад'серит.
Про Катампу Блейд уже слышал — еще в Айдене, от бар Занкора, когда они составляли карту. Фактически, Катампа была столицей эдората, что подтверждалось размещением в ней ад'серита, правящего совета, со всеми его службами. Формально же первенствовал Тиллосат, расположенный почти в центре страны, милях в пятистах от побережья. Там пребывал эдор — средоточие светской и духовной власти, император и первосвященник, который, однако, редко вмешивался в практические дела. У него имелись задачи поважнее -молитвы светлому Эдну. Всем прочим занимался ад'серит, прибегая к помощи эдора лишь в спорных случаях, к числу которых относилась и вечная дилемма -казнить или миловать. Впрочем, министры и генералы ад'серита казнили направо и налево и без подсказки эдора, но никто не посягал на его прерогативы милосердия. Но, по слухам, эдор был суров и милость являл не часто.
— Я полагаю, что должен вылететь в Катампу, пробраться в дом Ар'каста и выяснить, что произошло, — заметил Блейд. — Потом можно действовать по обстоятельствам — либо силой, либо хитростью, либо золотом. Так или иначе, я вытащу его и привезу сюда. Принимается?
— Принимается. Только насчет силы, Эльс… ты же будешь один…
— Золото — тоже сила, моя дорогая. Будет золото, будут и люди. Если верно то, что я слышал о Катампе, в ней множество пришлых. Не из Айдена, конечно, и не из Хайры, а с Перешейка и из торговых городов Кинтана. Торговцы, искатели приключений, разбойники, пираты… Понадобится, так я навербую целую орду и возьму штурмом замок ад'серита.
— Но в нем полно войск…
— Вот тут-то нужна хитрость. — Блейд рассуждал уверенно, не желая тревожить Састи. Однако, с точки зрения профессионала, штурм катампских темниц не выдерживал критики: солдаты у Ксама были отличные и им не составляло труда разогнать тысячную банду наемников. Нет, скорее надо идти на дело с двумя-тремя верными людьми или вообще одному. И окончательный план составить на месте.
— Мне нужно описание дома Ар'каста, — сказал он. — Где расположено его жилище, что находится вокруг — в общем, все, что вам известно. И потом, придется спрятать флаер…
— У Ар'каста оборудован пункт связи — в скалах, на самом побережье, недалеко от города, — заметила Састи. — Там стоит его машина, так что у вас будут два аппарата.
— Если он окажется в состоянии пилотировать флаер, — с сомнением произнес Блейд.
— Это не важно, Эльс. Главное — запихнуть его в кабину и нажать опознаватель. Через два фара машина приземлится в Саммате.
— Хорошо. Как я найду его тайник?
— Мы дадим тебе нужное устройство… что-то вроде маяка.
Пеленгатор или радар, понял Блейд. Что ж, превосходно! Он чувствовал, как возбуждение начинает охватывать его. Слишком он засиделся на Юге; теперь пришла пора покинуть страну лотосов и отправиться туда, где растет колючий терновник. Очень кстати — если учесть пожелания Хейджа! В Катампе найдется сколько угодно крепких и здоровых мужчин; целые штабеля подходящей плоти, так что новый пришелец с Земли сможет выбрать наилучшее. Вот только с цветом кожи и волос ожидаются затруднения — и ксамиты, и люди с Перешейка смуглы и чернявы. Ладно, решил странник, если у визитера будут претензии, второй обмен произведем в Айдене.
Он присел и начал собирать стрелы. В глазах Састи мелькнул испуг; видимо, она уже представляла, как эти смертоносные стальные болты вонзаются в человеческие тела, дробят кости, рвут артерии, протыкают шеи. Блейд потянулся за франом.
— Видишь, недаром я наточил клинок… — начал он и замолк, сообразив, что еще немного, и Састи ударится в панику. Он вовсе не собирался дразнить ее и быстро сказал: — Но это не значит, что я пущу его в ход. Золото отпирает двери темниц лучше железа.
Как странно! Музей в пагоде Састи был полон таких же опасных предметов, клинков и остриев! Однако сия коллекция не внушала ей ни отвращения, ни страха. Вероятно, Азаста Райсен смотрела на экспонаты своего смертоносного арсенала как на произведения искусства и до сих пор не задумывалась над их прямым назначением. Одно дело — сабля, висящая на ковре, и совсем другое -меч в руках воина; разница та же, что между понятиями «быть» и «не быть».
Блейд припомнил, что Найла не пугалась вида обнаженной стали и зрелища смерти. Да, подобные вещи казались ей неприятными, очень неприятными, но малышка не испытывала страха. Например, когда он бился с дикарями Понитэка… Она тогда стояла у руля своей «Катрейи» и правила суденышком с полным самообладанием… Вероятно, ее, полевого агента, готовили к таким ситуациям — в отличие от Састи, которая ходила в больших начальниках. Блейд не сомневался, какая из этих двух женщин дороже ему, но одна была мертва, а другая — жива. Поэтому, собрав оружие в охапку, он ласково улыбнулся Састи и сказал:
— Позаботься о золоте, моя дорогая, а я позабочусь о железе.
Азаста кивнула и заторопилась к белому павильону; похоже, она испытывала облегчение.
Блейд отправился в путь к вечеру следующего дня. Таковы были рекомендации совета Хорады, и они полностью совпадали с его собственными расчетами. Он появится у тайника Ар'каста в нужное время, в первом ночном часу; никто не заметит его машину в темном небе, и чужие глаза не увидят, как флаер неощутимой тенью опустится на скалистый уступ. Неподалеку от Катампы к самому берегу подходили крутые отроги Восточных гор; местность эта была труднодоступной и безлюдной. Блейд рассчитывал пересидеть там до рассвета, провести сеанс связи с Хейджем, а затем отправиться в город.
Поймав взглядом свое отражение в гладкой поверхности фонаря, он довольно ухмыльнулся. Ксамит, сущий ксамит! Косметологи Хоралы потрудились на славу! Его смуглая кожа стала еще темней, волосы отливали цветом воронова крыла, нос сделался шире, подбородок же и скулы заострились. Состав, который подкачали ему под кожу на лице, должен был рассосаться через пять-шесть дней; вполне достаточное время для проведения операции.
Операции! Блейд снова усмехнулся. Впервые он выступал в качестве агента-двойника, выполняя задание двух работодателей: секретной службы Ее Величества и координационного совета Хорады. Правда, этот его визит в Айден носил почти неофициальный характер — ведь он собирался заглянуть в чужой мир буквально на пять минут, только лишь затем, чтобы испытать аппаратуру Хейджа. Тем не менее, он полагал, что находится на службе; прошение об отставке или хотя бы об отпуске им не подавалось. И Соединенное Королевство не могло иметь к нему претензий, ибо захваченная добыча превосходила самые смелые ожидания. В его руках был летательный аппарат, несбыточная мечта земных авиаконструкторов, и он знал про эту чудесную машину если не все, то многое.
Конечно, его пребывание в этом мире несколько затянулось. Пять минут превратились в месяц, потом — в год, а он все откладывал и откладывал возвращение. Сначала — опьяненный вернувшейся юностью, потом — из любопытства, из желания завершить дела, разгадать все тайны… Но дел все прибавлялось, и тайн тоже не становилось меньше. Достаточно вспомнить о межзвездном корабле ттна, покинутом где-то в северных льдах…
Теперь Блейд ясно понимал, что им движет не столько любопытство, сколько ответственность. Подсознательно он уже не рассматривал Айден как чуждый мир, как подмостки для бенефиса заезжего героя-гастролера и первого любовника; он принял на себя всепланетное добро и зло, грехи и радости, жизнь и смерть этого гигантского шара, плывущего неведомо где, рядом со своим солнцем, так напоминавшим земное. Пожалуй, даже в родной реальности он не брал на себя подобного груза, ибо там сфера его интересов была обозначена вполне четко: Британия. Там его не заботило благоденствие России, Индии или Соединенных Штатов; все эти страны, большие, малые и совсем крошечные, оставались врагами, соперниками или, в лучшем случае, партнерами.
Здесь, в Айдене, все было совсем иначе. Он отвечал за весь этот мир, за то, что в нем сохранится и варварская непосредственность Севера, и мудрая зрелость Юга. Он не должен допустить, чтобы беззащитный Ратон истек кровью или закуклился под скорлупой силового поля, чтобы сила и благородное мужество Хайры превратились в жестокую жажду завоеваний, чтобы империя и эдорат перегрызли друг другу глотки, сделав из своих земель опаленные войной кладбища, чтобы мечи завоевателей опустошили Калитан, Перешеек, Рукбат, Катраму, Сайлор. Воистину, он стал пэром Айдена и в этом качестве отвечал за весь Айден! И это чувство, новое и непривычное для Ричарда Блейда, шпиона Ее Величества, будто бы служило предвестником другой ответственности, еще более тяжкой и сложной: ответственности за Землю. За всю Землю, без изъятий и исключений!
Но пока он был тут, в Айдене, и не собирался возвращаться домой. Кажется, с усмешкой думал Блейд, он поторопился, когда обещал Хейджу закончить все дела за шесть месяцев. Половина этого срока уже миновала, а он явно не успеет покорить северное полушарие за оставшееся время. Даже при тайном содействии Ратона!
По правде говоря, его и не тянуло обратно. Иногда он скучал по воркотне Дж. и малышке Асте, обучавшейся в одном из лучших эдинбургских пансионов, иногда ему снились каменные ущелья Лондона и тихий коттедж в Дорсете над Английским Каналом; однако Айден был щедр на новых друзей и врагов, на приключения, тайны и на работу. Теперь, когда Хейдж намекнул, что может пересылать меж Землей и Айденом и тела, и бестелесные сущности, Блейд совсем успокоился. Он строил планы, как подберет в Айдене подходящее тело для Дж.; какого-нибудь пустоголового чиновника лет сорока с превосходным пищеварением, тощего, крепкого и не обремененного семейством. Малышку Ти, когда она закончит свой пансион благородных девиц, можно переправить сюда в истинном обличье. Блейд не сомневался, что Джек Хейдж не откажет ему в подобной просьбе — особенно если ее подкрепить какой-нибудь забавной, но сравнительно безопасной штучкой из Ратона.
Итак, он соберет всех своих под крышей замка бар Ригонов или, чем черт не шутит, императорского дворца. Всех — названного отца, приемную дочь, друзей, жену… Конечно, ведь у него же есть жена! Будущая златовласая императрица!
Усмехнувшись, Блейд прильнул к колпаку кабины, разглядывая убегавшие назад скалы. Он уже миновал благодатные земли Ратона и систему гигантских водопадов, что обрушивались с Северных гор, порождая серебряную Зайру; сами горы, величественные, с вершинами, закованными в лед, тоже остались позади, и теперь под флаером тянулись предгорья. Постепенно скалы, осыпи и неглубокие ущелья уходили назад, сменяясь буйными зарослями джунглей; затем потянулись низменные участки, поблескивающие зеркалами воды — первые предвестники Великого Болота. До заката оставалось еще часа два, и Блейд надеялся, что пролетит над Зеленым Потоком еще засветло. Курс его проходил прямо над приснопамятной скалой Ай-Рит, и он рассчитывал плюнуть на ее поганые камни. Странно, что эти жалкие волосатые каннибалы до сих пор вызывали у него такую неприязнь — не меньшую, чем крыса бар Савалт. Разумом он понимал, что троги, как и дикари Понитэка, такое же естественное порождение Айдена, как звери, травы и деревья, однако память о перенесенных унижениях все еще была жива. Если бы его флаер нес бомбу на двести килотонн, Блейд утопил бы АйРит в жарких водах Зеленого Потока, наверняка заслужив проклятия будущих поколений местных археологов.
Началось болото. Странник протянул руку назад, покопался в мешке и вытащил кинжал Асруда. С минуту он пристально рассматривал ножны, изукрашенные рисунками странных чудищ, и вспоминал тот далекий день в замковой библиотеке, когда они с Артоком бар Занкором впервые поговорили по душам; потом, вздохнув, включил сканер. Его машина стремительно мчалась над бездонной топью, над полями бурых стеблей, напоминавших камыш, над гигантскими раскоряченными стволами деревьевпауков, корни которых уходили в воду и жидкую грязь на сотни футов, над темными глубокими промоинами и ядовито зелеными зарослями плавучих растений. Следящий луч широким конусом уходил вниз, к земле, и иногда путнику удавалось различить на маленьком экране рядом с пультом странных тварей, чудовищных амфибий, похожих на гибрид огромных жаб с черепахами или крокодилами. Это страшное место, не море и не материк, а нечто среднее, превратившееся в зловонную смесь недвижной мутной воды, грязи и гниющей зелени, тоже порождало жизнь, отвратительную и опасную. Блейд с облегчением вздохнул, когда внизу появились бурлящие волны Зеленого Потока, полускрытые вечным туманом, и черные выжженные скалы, вокруг которых кипела пена.
Плюнуть на Ай-Рит ему, конечно, не удалось, поскольку все водное пространство промелькнуло под днищем флаера за пять минут. Блейд вытащил флягу с вином и выпил за то, чтобы проклятая скала, волосатый Бур, все его племя и их пещеры провалились в преисподнюю. Потом он помянул Грида и Найлу. Тело Грида лежало сейчас в яме на песчаном островке в двух тысячах миль к востоку; обгоревшие кости Найлы — среди камнейантиподов, на расстоянии, равном половине экватора планеты. Но плоть ее, нежная и сладкая, развеялась в воздухе, улетела с ветром, выпала с дождем, превратилась в цветы, в травы, упокоилась на зеленых лугах Айдена, Ратона, Ксама, Хайры. Блейд, во всяком случае, надеялся на это.
Он вытер глаза и выпил еще. Холмы и степи Ксайдена мчались под ним; они становились все более пышными, яркими, стирая воспоминания о мерзкой трясине и обжигающем воздухе экватора. Флаер повернул к северо-востоку, к полуострову в самом углу обширной территории Ксама, туда, где высились стены и башни Катампы, где распластались по берегу ее верфи и причалы, где дым сотен кузниц, коптилен и гончарных печей уходил в небеса, где в уютных прохладных рощах прятались дворцы знати, а в подземельях неприступных замков томились узники. Теперь машина летела высоко над землей, стремительная и почти неразличимая за слоем редких облаков.
Солнце садилось. С медно-красного диска светила страннику улыбался сам пресветлый Айден, и Семь Священных Ветров Хайры неслись рядом с его флаером, быстрой птицей, сиявшей розовым и золотым опереньем в последних лучах заката. Впереди мчался Алтор, покровитель путников; за ним — Ванзор, Ветер, раздувающий огонь в горнах оружейников, и Грим, яростный Ветер битвы и мести. Они словно намекали, что дело не обойдется без сражения; но хитроумный Шараст и ловкий охотник Найдел, подпиравшие мощными спинами крылья машины, пели, гудели, свистали о своем — о знании и умении, о твердости и сноровке, и выдержке, и удаче. Сзади парили еще двое -золотогривый Майр, Ветер любви, и основательный Крод, Ветер благополучия и богатства, напоминая, что именно их дары венчают усилия героев. Окруженный своей призрачной свитой, Блейд скользил в темнеющих небесах над плоскогорьями и равнинами, над реками и лесами, сам подобный ветру -долгожданному ветру возвращения.
На небе зажглись первые звезды, когда он миновал Тиллосат, прильнувший к темной невидимой земле. Но странник не пытался разглядеть город эдора; он смотрел вверх, в небо, приветствуя старых друзей — зеленый Ильм, серебристый Астор и мерцающий Бирот. Астор сейчас горел точно на севере, похожий на Полярную Звезду, и Блейд, словно зачарованный, надолго загляделся в его светлое око.
Нет, эти небеса ничем не напоминали земные! Почему же звездное великолепие — в любом мире, где он побывал, — будило воспоминания о доме? Возможно, усыпанное яркими точками ночное небо являлось еще одним штрихом, роднившим чужие миры с Землей. Везде была суша и было море, везде дули ветры и росли деревья, везде жили люди; но, кроме этого, каждый мир, даже невообразимо огромный Уренир, был погружен в космическую беспредельность, в бездонное пространство, в котором ободряюще сияли путеводные огни звезд.
Блейд оторвался от этой величественной картины лишь тогда, когда его аппарат начал снижаться и внизу обрисовалось смутное расплывчатое зарево -тысячи огней Катампы, слитых воедино, что пылали у причалов, складов, воинских постов и домов знати. Светлое пятно сдвигалось вправо, флаер неторопливо кружил над морем, словно птица, выбирающая место посадки; и Семь Ветров, непоседливых и стремительных, умчались на север, в Хайру. Они выполнили свой долг, сопроводив странника и поведав ему о будущих свершениях; теперь настало время приглядеть за хайритами. Шесть легкокрылых братьев сразу ринулись за море, будоража волны, взбивая гребешки пены, своим молодецким посвистом наводя ужас на мореходов. Золотогривый Майр, Ветер любви, не поленился, скользнул вдоль побережья к славному городу Айд-эн-Тагра, залетел в покой древнего замка, где разметалась в постели златовласая девушка, и нашептал ей на ухо весть о скорой встрече.
На панели перемигнулись разноцветные огоньки, и флаер плавно пошел вниз. Раскрыв дверцу, Блейд вдыхал запахи моря, прислушивался к плеску волн и беспокойным птичьим вскрикам; снизу надвигалась неясная громада скалы, едва различимая в свете звезд. На пару секунд его машина зависла над узким карнизом, и он увидел в пятидесяти футах внизу отблеск водной поверхности. Затем скала перед носом аппарата разошлась, флаер медленно двинулся вперед, ведомый невидимым лучиком маяка, и через мгновение вспыхнул неяркий свет. Странник находился в пещере. В дальнем ее конце застыл серебристоголубой летательный аппарат, вдоль левой стены тянулись массивные металлические шкафы, справа находился деревянный стол, а за ним — покрытое шкурами ложе.
Блейд ткнул пальцем торчавшую из прорези головку опознавателя, наклонился к пульту и произнес:
— Эльс — координатору. Я на месте.
Глава 7. КАТАМПА
Он шагнул к Састи и нежно обнял се, чувствуя, как женщина доверчиво прильнула к его груди.
— Прежде всего, успокойся. Волнение и страх — плохие помощники.
— Я спокойна. — Действительно, ее дыхание стало ровным и голос больше не дрожал. — Ночью мы получили дурные вести, Эльс. Ментальное излучение Ар'каста внезапно изменилось… похоже, ему пришлось перенести болевой шок. Выводы всех трех наблюдателей совпали: его пытают. Они… наши связисты… уже сталкивались с такими вещами.
— Ар'каст не остановил сердце?
— Нет. Либо он еще на что-то надеется, либо… — она сделала паузу. — Понимаешь, Эльс, Ар'каст провел в Ксаме двадцать пять лет… У него есть дочь…
Блейд кивнул. История Асруда повторялась; тайное искусство ратонских разведчиков не могло спасти их от мук.
— Вы знаете, в чем дело? — спросил он. — Почему провалился Ар'каст?
— Вряд ли это провал. Он — большой человек в Ксаме… служит эдору верой и правдой много лет. Скорее всего, он в чем-то провинился или попал под подозрение… — Састи подняла на Блейда глаза, полные слез. — Эльс, мы не можем оставить его без помощи! Сначала твой отец, потом — Найла… теперь — Ар'каст…
— Положим, я приму, участие в этом деле, — странник погладил пепельные локоны Састи. — Что скажет фаттах'аррад?
— Он уже сказал… сказал, что мы можем полностью довериться тебе… сказал даже больше — что ты лучше нас знаешь, как и что делать.
«Поразительно!» — было первой мыслью Блейда. Потом он решил, что почтенный Залар — самый здравомыслящий среди пацифистов, какие когда-либо ему встречались.
— Странно, — шепнула Састи, — у тебя нет нашей подготовки, знаний… и все же он советует полностью довериться тебе…
— Возможно потому, что я — человек решительный, — усмехнулся Блейд. Пожалуй, это объяснение было не хуже прочих.
— Догадываюсь, — на губах Састи тоже мелькнула тень улыбки.
— Будем считать, что наши мнения совпадают. Могу ли я теперь поинтересоваться кое-какими подробностями насчет Ар'каста? Например, где он живет? И где находится сейчас?
— У него дом в Катампе. Это крупный порт и военная база на Внутреннем Ксидумене… собственно, самый большой город Ксама, Эльс. Рядом, в Восточных горах — рудники, центр производства оружия. Под городом — верфи, торговые дворы, мастерские… и там же находится ад'серит.
Про Катампу Блейд уже слышал — еще в Айдене, от бар Занкора, когда они составляли карту. Фактически, Катампа была столицей эдората, что подтверждалось размещением в ней ад'серита, правящего совета, со всеми его службами. Формально же первенствовал Тиллосат, расположенный почти в центре страны, милях в пятистах от побережья. Там пребывал эдор — средоточие светской и духовной власти, император и первосвященник, который, однако, редко вмешивался в практические дела. У него имелись задачи поважнее -молитвы светлому Эдну. Всем прочим занимался ад'серит, прибегая к помощи эдора лишь в спорных случаях, к числу которых относилась и вечная дилемма -казнить или миловать. Впрочем, министры и генералы ад'серита казнили направо и налево и без подсказки эдора, но никто не посягал на его прерогативы милосердия. Но, по слухам, эдор был суров и милость являл не часто.
— Я полагаю, что должен вылететь в Катампу, пробраться в дом Ар'каста и выяснить, что произошло, — заметил Блейд. — Потом можно действовать по обстоятельствам — либо силой, либо хитростью, либо золотом. Так или иначе, я вытащу его и привезу сюда. Принимается?
— Принимается. Только насчет силы, Эльс… ты же будешь один…
— Золото — тоже сила, моя дорогая. Будет золото, будут и люди. Если верно то, что я слышал о Катампе, в ней множество пришлых. Не из Айдена, конечно, и не из Хайры, а с Перешейка и из торговых городов Кинтана. Торговцы, искатели приключений, разбойники, пираты… Понадобится, так я навербую целую орду и возьму штурмом замок ад'серита.
— Но в нем полно войск…
— Вот тут-то нужна хитрость. — Блейд рассуждал уверенно, не желая тревожить Састи. Однако, с точки зрения профессионала, штурм катампских темниц не выдерживал критики: солдаты у Ксама были отличные и им не составляло труда разогнать тысячную банду наемников. Нет, скорее надо идти на дело с двумя-тремя верными людьми или вообще одному. И окончательный план составить на месте.
— Мне нужно описание дома Ар'каста, — сказал он. — Где расположено его жилище, что находится вокруг — в общем, все, что вам известно. И потом, придется спрятать флаер…
— У Ар'каста оборудован пункт связи — в скалах, на самом побережье, недалеко от города, — заметила Састи. — Там стоит его машина, так что у вас будут два аппарата.
— Если он окажется в состоянии пилотировать флаер, — с сомнением произнес Блейд.
— Это не важно, Эльс. Главное — запихнуть его в кабину и нажать опознаватель. Через два фара машина приземлится в Саммате.
— Хорошо. Как я найду его тайник?
— Мы дадим тебе нужное устройство… что-то вроде маяка.
Пеленгатор или радар, понял Блейд. Что ж, превосходно! Он чувствовал, как возбуждение начинает охватывать его. Слишком он засиделся на Юге; теперь пришла пора покинуть страну лотосов и отправиться туда, где растет колючий терновник. Очень кстати — если учесть пожелания Хейджа! В Катампе найдется сколько угодно крепких и здоровых мужчин; целые штабеля подходящей плоти, так что новый пришелец с Земли сможет выбрать наилучшее. Вот только с цветом кожи и волос ожидаются затруднения — и ксамиты, и люди с Перешейка смуглы и чернявы. Ладно, решил странник, если у визитера будут претензии, второй обмен произведем в Айдене.
Он присел и начал собирать стрелы. В глазах Састи мелькнул испуг; видимо, она уже представляла, как эти смертоносные стальные болты вонзаются в человеческие тела, дробят кости, рвут артерии, протыкают шеи. Блейд потянулся за франом.
— Видишь, недаром я наточил клинок… — начал он и замолк, сообразив, что еще немного, и Састи ударится в панику. Он вовсе не собирался дразнить ее и быстро сказал: — Но это не значит, что я пущу его в ход. Золото отпирает двери темниц лучше железа.
Как странно! Музей в пагоде Састи был полон таких же опасных предметов, клинков и остриев! Однако сия коллекция не внушала ей ни отвращения, ни страха. Вероятно, Азаста Райсен смотрела на экспонаты своего смертоносного арсенала как на произведения искусства и до сих пор не задумывалась над их прямым назначением. Одно дело — сабля, висящая на ковре, и совсем другое -меч в руках воина; разница та же, что между понятиями «быть» и «не быть».
Блейд припомнил, что Найла не пугалась вида обнаженной стали и зрелища смерти. Да, подобные вещи казались ей неприятными, очень неприятными, но малышка не испытывала страха. Например, когда он бился с дикарями Понитэка… Она тогда стояла у руля своей «Катрейи» и правила суденышком с полным самообладанием… Вероятно, ее, полевого агента, готовили к таким ситуациям — в отличие от Састи, которая ходила в больших начальниках. Блейд не сомневался, какая из этих двух женщин дороже ему, но одна была мертва, а другая — жива. Поэтому, собрав оружие в охапку, он ласково улыбнулся Састи и сказал:
— Позаботься о золоте, моя дорогая, а я позабочусь о железе.
Азаста кивнула и заторопилась к белому павильону; похоже, она испытывала облегчение.
***
Блейд отправился в путь к вечеру следующего дня. Таковы были рекомендации совета Хорады, и они полностью совпадали с его собственными расчетами. Он появится у тайника Ар'каста в нужное время, в первом ночном часу; никто не заметит его машину в темном небе, и чужие глаза не увидят, как флаер неощутимой тенью опустится на скалистый уступ. Неподалеку от Катампы к самому берегу подходили крутые отроги Восточных гор; местность эта была труднодоступной и безлюдной. Блейд рассчитывал пересидеть там до рассвета, провести сеанс связи с Хейджем, а затем отправиться в город.
Поймав взглядом свое отражение в гладкой поверхности фонаря, он довольно ухмыльнулся. Ксамит, сущий ксамит! Косметологи Хоралы потрудились на славу! Его смуглая кожа стала еще темней, волосы отливали цветом воронова крыла, нос сделался шире, подбородок же и скулы заострились. Состав, который подкачали ему под кожу на лице, должен был рассосаться через пять-шесть дней; вполне достаточное время для проведения операции.
Операции! Блейд снова усмехнулся. Впервые он выступал в качестве агента-двойника, выполняя задание двух работодателей: секретной службы Ее Величества и координационного совета Хорады. Правда, этот его визит в Айден носил почти неофициальный характер — ведь он собирался заглянуть в чужой мир буквально на пять минут, только лишь затем, чтобы испытать аппаратуру Хейджа. Тем не менее, он полагал, что находится на службе; прошение об отставке или хотя бы об отпуске им не подавалось. И Соединенное Королевство не могло иметь к нему претензий, ибо захваченная добыча превосходила самые смелые ожидания. В его руках был летательный аппарат, несбыточная мечта земных авиаконструкторов, и он знал про эту чудесную машину если не все, то многое.
Конечно, его пребывание в этом мире несколько затянулось. Пять минут превратились в месяц, потом — в год, а он все откладывал и откладывал возвращение. Сначала — опьяненный вернувшейся юностью, потом — из любопытства, из желания завершить дела, разгадать все тайны… Но дел все прибавлялось, и тайн тоже не становилось меньше. Достаточно вспомнить о межзвездном корабле ттна, покинутом где-то в северных льдах…
Теперь Блейд ясно понимал, что им движет не столько любопытство, сколько ответственность. Подсознательно он уже не рассматривал Айден как чуждый мир, как подмостки для бенефиса заезжего героя-гастролера и первого любовника; он принял на себя всепланетное добро и зло, грехи и радости, жизнь и смерть этого гигантского шара, плывущего неведомо где, рядом со своим солнцем, так напоминавшим земное. Пожалуй, даже в родной реальности он не брал на себя подобного груза, ибо там сфера его интересов была обозначена вполне четко: Британия. Там его не заботило благоденствие России, Индии или Соединенных Штатов; все эти страны, большие, малые и совсем крошечные, оставались врагами, соперниками или, в лучшем случае, партнерами.
Здесь, в Айдене, все было совсем иначе. Он отвечал за весь этот мир, за то, что в нем сохранится и варварская непосредственность Севера, и мудрая зрелость Юга. Он не должен допустить, чтобы беззащитный Ратон истек кровью или закуклился под скорлупой силового поля, чтобы сила и благородное мужество Хайры превратились в жестокую жажду завоеваний, чтобы империя и эдорат перегрызли друг другу глотки, сделав из своих земель опаленные войной кладбища, чтобы мечи завоевателей опустошили Калитан, Перешеек, Рукбат, Катраму, Сайлор. Воистину, он стал пэром Айдена и в этом качестве отвечал за весь Айден! И это чувство, новое и непривычное для Ричарда Блейда, шпиона Ее Величества, будто бы служило предвестником другой ответственности, еще более тяжкой и сложной: ответственности за Землю. За всю Землю, без изъятий и исключений!
Но пока он был тут, в Айдене, и не собирался возвращаться домой. Кажется, с усмешкой думал Блейд, он поторопился, когда обещал Хейджу закончить все дела за шесть месяцев. Половина этого срока уже миновала, а он явно не успеет покорить северное полушарие за оставшееся время. Даже при тайном содействии Ратона!
По правде говоря, его и не тянуло обратно. Иногда он скучал по воркотне Дж. и малышке Асте, обучавшейся в одном из лучших эдинбургских пансионов, иногда ему снились каменные ущелья Лондона и тихий коттедж в Дорсете над Английским Каналом; однако Айден был щедр на новых друзей и врагов, на приключения, тайны и на работу. Теперь, когда Хейдж намекнул, что может пересылать меж Землей и Айденом и тела, и бестелесные сущности, Блейд совсем успокоился. Он строил планы, как подберет в Айдене подходящее тело для Дж.; какого-нибудь пустоголового чиновника лет сорока с превосходным пищеварением, тощего, крепкого и не обремененного семейством. Малышку Ти, когда она закончит свой пансион благородных девиц, можно переправить сюда в истинном обличье. Блейд не сомневался, что Джек Хейдж не откажет ему в подобной просьбе — особенно если ее подкрепить какой-нибудь забавной, но сравнительно безопасной штучкой из Ратона.
Итак, он соберет всех своих под крышей замка бар Ригонов или, чем черт не шутит, императорского дворца. Всех — названного отца, приемную дочь, друзей, жену… Конечно, ведь у него же есть жена! Будущая златовласая императрица!
Усмехнувшись, Блейд прильнул к колпаку кабины, разглядывая убегавшие назад скалы. Он уже миновал благодатные земли Ратона и систему гигантских водопадов, что обрушивались с Северных гор, порождая серебряную Зайру; сами горы, величественные, с вершинами, закованными в лед, тоже остались позади, и теперь под флаером тянулись предгорья. Постепенно скалы, осыпи и неглубокие ущелья уходили назад, сменяясь буйными зарослями джунглей; затем потянулись низменные участки, поблескивающие зеркалами воды — первые предвестники Великого Болота. До заката оставалось еще часа два, и Блейд надеялся, что пролетит над Зеленым Потоком еще засветло. Курс его проходил прямо над приснопамятной скалой Ай-Рит, и он рассчитывал плюнуть на ее поганые камни. Странно, что эти жалкие волосатые каннибалы до сих пор вызывали у него такую неприязнь — не меньшую, чем крыса бар Савалт. Разумом он понимал, что троги, как и дикари Понитэка, такое же естественное порождение Айдена, как звери, травы и деревья, однако память о перенесенных унижениях все еще была жива. Если бы его флаер нес бомбу на двести килотонн, Блейд утопил бы АйРит в жарких водах Зеленого Потока, наверняка заслужив проклятия будущих поколений местных археологов.
Началось болото. Странник протянул руку назад, покопался в мешке и вытащил кинжал Асруда. С минуту он пристально рассматривал ножны, изукрашенные рисунками странных чудищ, и вспоминал тот далекий день в замковой библиотеке, когда они с Артоком бар Занкором впервые поговорили по душам; потом, вздохнув, включил сканер. Его машина стремительно мчалась над бездонной топью, над полями бурых стеблей, напоминавших камыш, над гигантскими раскоряченными стволами деревьевпауков, корни которых уходили в воду и жидкую грязь на сотни футов, над темными глубокими промоинами и ядовито зелеными зарослями плавучих растений. Следящий луч широким конусом уходил вниз, к земле, и иногда путнику удавалось различить на маленьком экране рядом с пультом странных тварей, чудовищных амфибий, похожих на гибрид огромных жаб с черепахами или крокодилами. Это страшное место, не море и не материк, а нечто среднее, превратившееся в зловонную смесь недвижной мутной воды, грязи и гниющей зелени, тоже порождало жизнь, отвратительную и опасную. Блейд с облегчением вздохнул, когда внизу появились бурлящие волны Зеленого Потока, полускрытые вечным туманом, и черные выжженные скалы, вокруг которых кипела пена.
Плюнуть на Ай-Рит ему, конечно, не удалось, поскольку все водное пространство промелькнуло под днищем флаера за пять минут. Блейд вытащил флягу с вином и выпил за то, чтобы проклятая скала, волосатый Бур, все его племя и их пещеры провалились в преисподнюю. Потом он помянул Грида и Найлу. Тело Грида лежало сейчас в яме на песчаном островке в двух тысячах миль к востоку; обгоревшие кости Найлы — среди камнейантиподов, на расстоянии, равном половине экватора планеты. Но плоть ее, нежная и сладкая, развеялась в воздухе, улетела с ветром, выпала с дождем, превратилась в цветы, в травы, упокоилась на зеленых лугах Айдена, Ратона, Ксама, Хайры. Блейд, во всяком случае, надеялся на это.
Он вытер глаза и выпил еще. Холмы и степи Ксайдена мчались под ним; они становились все более пышными, яркими, стирая воспоминания о мерзкой трясине и обжигающем воздухе экватора. Флаер повернул к северо-востоку, к полуострову в самом углу обширной территории Ксама, туда, где высились стены и башни Катампы, где распластались по берегу ее верфи и причалы, где дым сотен кузниц, коптилен и гончарных печей уходил в небеса, где в уютных прохладных рощах прятались дворцы знати, а в подземельях неприступных замков томились узники. Теперь машина летела высоко над землей, стремительная и почти неразличимая за слоем редких облаков.
Солнце садилось. С медно-красного диска светила страннику улыбался сам пресветлый Айден, и Семь Священных Ветров Хайры неслись рядом с его флаером, быстрой птицей, сиявшей розовым и золотым опереньем в последних лучах заката. Впереди мчался Алтор, покровитель путников; за ним — Ванзор, Ветер, раздувающий огонь в горнах оружейников, и Грим, яростный Ветер битвы и мести. Они словно намекали, что дело не обойдется без сражения; но хитроумный Шараст и ловкий охотник Найдел, подпиравшие мощными спинами крылья машины, пели, гудели, свистали о своем — о знании и умении, о твердости и сноровке, и выдержке, и удаче. Сзади парили еще двое -золотогривый Майр, Ветер любви, и основательный Крод, Ветер благополучия и богатства, напоминая, что именно их дары венчают усилия героев. Окруженный своей призрачной свитой, Блейд скользил в темнеющих небесах над плоскогорьями и равнинами, над реками и лесами, сам подобный ветру -долгожданному ветру возвращения.
На небе зажглись первые звезды, когда он миновал Тиллосат, прильнувший к темной невидимой земле. Но странник не пытался разглядеть город эдора; он смотрел вверх, в небо, приветствуя старых друзей — зеленый Ильм, серебристый Астор и мерцающий Бирот. Астор сейчас горел точно на севере, похожий на Полярную Звезду, и Блейд, словно зачарованный, надолго загляделся в его светлое око.
Нет, эти небеса ничем не напоминали земные! Почему же звездное великолепие — в любом мире, где он побывал, — будило воспоминания о доме? Возможно, усыпанное яркими точками ночное небо являлось еще одним штрихом, роднившим чужие миры с Землей. Везде была суша и было море, везде дули ветры и росли деревья, везде жили люди; но, кроме этого, каждый мир, даже невообразимо огромный Уренир, был погружен в космическую беспредельность, в бездонное пространство, в котором ободряюще сияли путеводные огни звезд.
Блейд оторвался от этой величественной картины лишь тогда, когда его аппарат начал снижаться и внизу обрисовалось смутное расплывчатое зарево -тысячи огней Катампы, слитых воедино, что пылали у причалов, складов, воинских постов и домов знати. Светлое пятно сдвигалось вправо, флаер неторопливо кружил над морем, словно птица, выбирающая место посадки; и Семь Ветров, непоседливых и стремительных, умчались на север, в Хайру. Они выполнили свой долг, сопроводив странника и поведав ему о будущих свершениях; теперь настало время приглядеть за хайритами. Шесть легкокрылых братьев сразу ринулись за море, будоража волны, взбивая гребешки пены, своим молодецким посвистом наводя ужас на мореходов. Золотогривый Майр, Ветер любви, не поленился, скользнул вдоль побережья к славному городу Айд-эн-Тагра, залетел в покой древнего замка, где разметалась в постели златовласая девушка, и нашептал ей на ухо весть о скорой встрече.
На панели перемигнулись разноцветные огоньки, и флаер плавно пошел вниз. Раскрыв дверцу, Блейд вдыхал запахи моря, прислушивался к плеску волн и беспокойным птичьим вскрикам; снизу надвигалась неясная громада скалы, едва различимая в свете звезд. На пару секунд его машина зависла над узким карнизом, и он увидел в пятидесяти футах внизу отблеск водной поверхности. Затем скала перед носом аппарата разошлась, флаер медленно двинулся вперед, ведомый невидимым лучиком маяка, и через мгновение вспыхнул неяркий свет. Странник находился в пещере. В дальнем ее конце застыл серебристоголубой летательный аппарат, вдоль левой стены тянулись массивные металлические шкафы, справа находился деревянный стол, а за ним — покрытое шкурами ложе.
Блейд ткнул пальцем торчавшую из прорези головку опознавателя, наклонился к пульту и произнес:
— Эльс — координатору. Я на месте.
Глава 7. КАТАМПА
Утром Блейд отправился в город. На нем был легкий доспех ксамитского сотника, кривой короткий ятаган из коллекции Састи и прочные сандалии. Слишком приметные фран и арбалет пришлось оставить в пещере, зато он прихватил перевязь с метательными ножами, кинжал Асруда и дротик. У бедра, скрытый плащом, висел тяжелый кошель с золотом, поверх коего была высыпана горсть серебряных монет; еще один такой же мешочек странник сунул за пазуху. В потайном кармашке на поясе хранились две ампулы болеутоляющего и опознаватель, которым он запечатал вход в тайник.
Узкая тропа, начинавшаяся тут, сначала круто шла вверх, почти достигая вершины трехсотфутового утеса, а затем петляла на протяжении полумили, спускаясь к каменистой равнине, переходившей ближе к морю в усыпанный крупной галькой пляж. Место, выбранное Ар'кастом для своего тайника, было скрытным; узкий карниз, с которого открывался вход в пещеру, нависал над морем и заметить его с берега было невозможно. Однако тропа, что вела сюда, тянулась меж пропастью и скалистой стеной и кое-где не превышала в ширину ярда; Блейд сразу прикинул, что протащить по ней израненного человека будет нелегко. Впрочем, строить гипотезы на сей счет еще не стоило; вдруг Ар'каста всего лишь прижгли пару раз под мышками, и он вполне сумеет двигаться сам…
Спустившись вниз, странник внимательно огляделся. Тропинка терялась меж камней, и он сложил в самом ее начале приметный столбик из плоских гранитных обломков. Утес, вздымаясь отвесной стеной, уходил к морю, до которого было шагов двести; Блейд с удовлетворением убедился, что тут хватает каменных глыб, и малых, и больших, и совсем огромных, чтобы спрятать целую роту. Значит, он не ошибся, избрав местом предполагаемого свидания ту точку побережья, где пляж и равнина за ним упирались в скалу. Заблудиться здесь было невозможно; прохода на запад вдоль берега моря просто не существовало. Каменный лабиринт у подножия утеса позволял ждать встречи в покое и безопасности.
Вчера ночью, едва он успел перекусить и немного размяться после пятичасового перелета, как Хейдж вышел на связь. Блейд кратко описал обстановку: многолюдный портовый город, море — на севере, с востока -равнина, с запада — горы, прибрежные утесы встают из самой воды. По его прикидке, от окраины Катампы до скал было миль двенадцать-пятнадцать; где-то южнее проходила дорога, оживленный тракт, который вел к рудникам.
Гонец от Хейджа — вернее, переселенец, навсегда покидавший свое изношенное тело, — должен был завладеть наиболее подходящей ему плотью, предоставленной одним из обитателей Катампы. Сам Блейд в этой операции служил, как и раньше, ориентиром, указателем места; но, в отличие от прошлых случаев, сейчас у него под боком находился целый город, совершенно незнакомый и враждебный. Считая солдат и моряков, тут было тысяч двести мужчин подходящего возраста, и его коллега мог вселиться в любого — на южной, западной или восточной окраине Катампы, а также в одном из многочисленных воинских лагерей.
Блейд передал четкие инструкции: двигаться вдоль берега моря на запад до самых скал, спрятаться и ждать. Он также велел сообщить ожидаемому гостю, чтобы тот сразу после переноса притворился пьяным или сымитировал желудочные колики — любую достаточно вескую в глазах окружающих причину, по которой крепкий мужчина вдруг свалился наземь. Собственно говоря, за гостя не приходилось беспокоиться. Едва он окажется в новом теле и чуть-чуть придет в себя, как может назвать пароль возврата; этот человек отправлялся сюда за новым телом, а не за сильными ощущениями. Блейд, однако, хотел встретиться с ним.
Он повернулся к морю спиной и двинулся по равнине, пробираясь вдоль подножия скалистой гряды, и минут через пятнадцать очутился на ровном широком тракте, выходившем из ущелья и тянувшемся на восток, к городу. В этот ранний час дорога была безлюдна; путник отшагал миль семь, пока его не нагнал какой-то смуглый и полуголый местный фермер с тележкой, полной овощей. Эту двухколесную колымагу тащила пара осликов, и Блейд тут же отяготил их собственным немалым весом. Крестьянин, которому выпала честь довезти ксамитского сотника до центрального рынка Катампы, остался весьма доволен мелкой серебряной монетой и, не задавая лишних вопросов, разъяснил бравому воину, где тут что — торговый порт, десяток центральных улиц и площадей, цитадель ад'серита, храмы светозарного Эйда, городская тюрьма, самые богатые дворцы, кабаки и бани с голыми девушками. На девушек Блейд не соблазнился, зато тюрьму и цитадель осмотрел со всех сторон, после чего нанял паланкин с шестью носильщиками и велел доставить себя в Сады Радости на южной городской окраине.
В Садах, являвших собой некий симбиоз варьете, ресторана и гостиницы для состоятельных путешественников, он отобедал. Место это, площадью с четверть мили, напомнило ему Хораду: роскошный парк, в котором стояли уютные дома для постояльцев с полным комплексом средневековых услуг. Тут были прачечная и швейные мастерские, целая улочка с ювелирными лавчонками, кузня, где подковывали лошадей и точили клинки, конюшня и, разумеется, великолепные бани с девочками. Блейда потчевали в павильоне, увитом виноградными лозами; прямо перед ним журчал фонтан, и три стройные танцовщицы услаждали его взор ритмичным покачиванием грудей и бедер. Стоили все эти удовольствия золотой.
Узкая тропа, начинавшаяся тут, сначала круто шла вверх, почти достигая вершины трехсотфутового утеса, а затем петляла на протяжении полумили, спускаясь к каменистой равнине, переходившей ближе к морю в усыпанный крупной галькой пляж. Место, выбранное Ар'кастом для своего тайника, было скрытным; узкий карниз, с которого открывался вход в пещеру, нависал над морем и заметить его с берега было невозможно. Однако тропа, что вела сюда, тянулась меж пропастью и скалистой стеной и кое-где не превышала в ширину ярда; Блейд сразу прикинул, что протащить по ней израненного человека будет нелегко. Впрочем, строить гипотезы на сей счет еще не стоило; вдруг Ар'каста всего лишь прижгли пару раз под мышками, и он вполне сумеет двигаться сам…
Спустившись вниз, странник внимательно огляделся. Тропинка терялась меж камней, и он сложил в самом ее начале приметный столбик из плоских гранитных обломков. Утес, вздымаясь отвесной стеной, уходил к морю, до которого было шагов двести; Блейд с удовлетворением убедился, что тут хватает каменных глыб, и малых, и больших, и совсем огромных, чтобы спрятать целую роту. Значит, он не ошибся, избрав местом предполагаемого свидания ту точку побережья, где пляж и равнина за ним упирались в скалу. Заблудиться здесь было невозможно; прохода на запад вдоль берега моря просто не существовало. Каменный лабиринт у подножия утеса позволял ждать встречи в покое и безопасности.
Вчера ночью, едва он успел перекусить и немного размяться после пятичасового перелета, как Хейдж вышел на связь. Блейд кратко описал обстановку: многолюдный портовый город, море — на севере, с востока -равнина, с запада — горы, прибрежные утесы встают из самой воды. По его прикидке, от окраины Катампы до скал было миль двенадцать-пятнадцать; где-то южнее проходила дорога, оживленный тракт, который вел к рудникам.
Гонец от Хейджа — вернее, переселенец, навсегда покидавший свое изношенное тело, — должен был завладеть наиболее подходящей ему плотью, предоставленной одним из обитателей Катампы. Сам Блейд в этой операции служил, как и раньше, ориентиром, указателем места; но, в отличие от прошлых случаев, сейчас у него под боком находился целый город, совершенно незнакомый и враждебный. Считая солдат и моряков, тут было тысяч двести мужчин подходящего возраста, и его коллега мог вселиться в любого — на южной, западной или восточной окраине Катампы, а также в одном из многочисленных воинских лагерей.
Блейд передал четкие инструкции: двигаться вдоль берега моря на запад до самых скал, спрятаться и ждать. Он также велел сообщить ожидаемому гостю, чтобы тот сразу после переноса притворился пьяным или сымитировал желудочные колики — любую достаточно вескую в глазах окружающих причину, по которой крепкий мужчина вдруг свалился наземь. Собственно говоря, за гостя не приходилось беспокоиться. Едва он окажется в новом теле и чуть-чуть придет в себя, как может назвать пароль возврата; этот человек отправлялся сюда за новым телом, а не за сильными ощущениями. Блейд, однако, хотел встретиться с ним.
Он повернулся к морю спиной и двинулся по равнине, пробираясь вдоль подножия скалистой гряды, и минут через пятнадцать очутился на ровном широком тракте, выходившем из ущелья и тянувшемся на восток, к городу. В этот ранний час дорога была безлюдна; путник отшагал миль семь, пока его не нагнал какой-то смуглый и полуголый местный фермер с тележкой, полной овощей. Эту двухколесную колымагу тащила пара осликов, и Блейд тут же отяготил их собственным немалым весом. Крестьянин, которому выпала честь довезти ксамитского сотника до центрального рынка Катампы, остался весьма доволен мелкой серебряной монетой и, не задавая лишних вопросов, разъяснил бравому воину, где тут что — торговый порт, десяток центральных улиц и площадей, цитадель ад'серита, храмы светозарного Эйда, городская тюрьма, самые богатые дворцы, кабаки и бани с голыми девушками. На девушек Блейд не соблазнился, зато тюрьму и цитадель осмотрел со всех сторон, после чего нанял паланкин с шестью носильщиками и велел доставить себя в Сады Радости на южной городской окраине.
В Садах, являвших собой некий симбиоз варьете, ресторана и гостиницы для состоятельных путешественников, он отобедал. Место это, площадью с четверть мили, напомнило ему Хораду: роскошный парк, в котором стояли уютные дома для постояльцев с полным комплексом средневековых услуг. Тут были прачечная и швейные мастерские, целая улочка с ювелирными лавчонками, кузня, где подковывали лошадей и точили клинки, конюшня и, разумеется, великолепные бани с девочками. Блейда потчевали в павильоне, увитом виноградными лозами; прямо перед ним журчал фонтан, и три стройные танцовщицы услаждали его взор ритмичным покачиванием грудей и бедер. Стоили все эти удовольствия золотой.