И в этот миг истина, которую она так долго не пускала в свое сознание, обрушилась на нее, как поток воды из прорвавшейся плотины. Никуда ее чутье не делось; наоборот, оно сегодня ясно, как никогда.
Она и есть его истинная любовь!
Эта мысль нахлынула на нее с неудержимой силой. Анна крепче ухватилась за Люка, чтобы не упасть, и почувствовала, как он бережно поддерживает ее, словно защищая. Понятно, почему ей никак не удавалось выбрать ему невесту. Не могла она выбрать для него другую, когда его истинная любовь – она сама.
– Все в порядке? – спросил он охрипшим от нежности голосом. Невысказанные чувства мучительно рвались наружу, но их нельзя было выпускать на свободу. Ох, все совсем не в порядке!
Она так любит его, что должна отказаться от своей любви. Истинная это любовь или нет, но она не та женщина, которая нужна Люку.
– Все нормально, – с трудом выдавила Анна и снова открыла глаза, намеренно возвращая себя к жестокой действительности. В разных углах зала она увидела четырех девушек, с которыми он встречался. Все они хотят иметь детей. Каждая из них станет чудесной матерью. И одна из них разделит свою жизнь с человеком, которого любит она, Анна.
– Ты решила, Анна? – тихо спросил он. – Ты готова сказать мне, кого из девушек я должен взять в жены?
Нет смысла больше тянуть. Любая из них годится ему в жены – только не она! Анна отступила назад, высвободилась из его рук, вся дрожа.
– Я не стану этого говорить, – сказала она твердо. – Ты просил меня помочь тебе, и я сделала все, что могла. Они все – славные девушки, каждая будет хорошей матерью. Выбери любую, Люк, и желаю… всего… всего наи…
Всхлипнув, она бросилась бежать, протолкалась через толпу и выскочила в дверь, ведущую на кухню.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Эпилог
Она и есть его истинная любовь!
Эта мысль нахлынула на нее с неудержимой силой. Анна крепче ухватилась за Люка, чтобы не упасть, и почувствовала, как он бережно поддерживает ее, словно защищая. Понятно, почему ей никак не удавалось выбрать ему невесту. Не могла она выбрать для него другую, когда его истинная любовь – она сама.
– Все в порядке? – спросил он охрипшим от нежности голосом. Невысказанные чувства мучительно рвались наружу, но их нельзя было выпускать на свободу. Ох, все совсем не в порядке!
Она так любит его, что должна отказаться от своей любви. Истинная это любовь или нет, но она не та женщина, которая нужна Люку.
– Все нормально, – с трудом выдавила Анна и снова открыла глаза, намеренно возвращая себя к жестокой действительности. В разных углах зала она увидела четырех девушек, с которыми он встречался. Все они хотят иметь детей. Каждая из них станет чудесной матерью. И одна из них разделит свою жизнь с человеком, которого любит она, Анна.
– Ты решила, Анна? – тихо спросил он. – Ты готова сказать мне, кого из девушек я должен взять в жены?
Нет смысла больше тянуть. Любая из них годится ему в жены – только не она! Анна отступила назад, высвободилась из его рук, вся дрожа.
– Я не стану этого говорить, – сказала она твердо. – Ты просил меня помочь тебе, и я сделала все, что могла. Они все – славные девушки, каждая будет хорошей матерью. Выбери любую, Люк, и желаю… всего… всего наи…
Всхлипнув, она бросилась бежать, протолкалась через толпу и выскочила в дверь, ведущую на кухню.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Люк повернулся на каблуках, но тут же на что-то налетел. Точнее, на кого-то. Этот кто-то был почти так же высок, как он сам, и так же прочно стоял на ногах.
Это был Джимми Тернер.
– Что ты ей сделал, Ханссон? – спросил он тихо, но с угрозой.
– Не твое дело, ты…
Вдруг послышался третий голос – женский:
– Пойдем, милый, оставь. Вероятно, ей понадобилось что-то проверить на кухне. И вообще, это их дела.
Женщина, вцепившаяся в руку Джимми, смущенно взглянула на Люка.
– Он слишком беспокоится о ней. Понимаете, после развода Анна так ни с кем и не сблизилась, и он не хочет, чтобы ее обидели.
Люк уставился на них. Джимми не хочет, чтобы ее обидели! И тут он разглядел женщину, которая была с Джимми. Блондинка, которая приходила в магазин! Та самая, которая ждет третьего ребенка.
Та, у которой муж мечтает наплодить целую баскетбольную команду.
Люк еще не успел переварить новую информацию, когда у входа началась какая-то возня. Люк обернулся и увидел, что в комнату ворвались двое мужчин с фотоаппаратами.
– Вот он! – заорал один из них, указывая на Люка.
Черт подери! Папарацци наконец напали на его след. Как не вовремя! Завтра все и так узнали бы, кто он, но он хотел сам все объяснить горожанам, которые успели стать его хорошими знакомыми. А теперь фотоаппараты нацелены ему в лицо. Люк инстинктивно повернулся к ним спиной. Если бы можно было сейчас исчезнуть, он выиграл бы хоть немного времени. Как бы от них отделаться, пока они не успели сделать снимок?
Глянув через плечо, Люк увидел, что они приближаются, хотя и не без труда. Можно подумать, что жители Андерс-Пойнта нарочно загораживают им дорогу. Вдруг на глазах у Люка Уилфред, который стоял к ним спиной, как бы нечаянно вытянул назад ногу. Один из незнакомцев споткнулся о нее и упал, а второй врезался в Элдриджа, который неизвестно каким образом оказался у него на пути. И в то же самое время перед Люком в толпе образовался проход, прямо к дверям кухни.
Но не успел Люк сделать и шагу, как из этих дверей выскочил третий тип с фотоаппаратом и кинулся было к Люку, но налетел на Эллен Тернер, все еще стоявшую между Люком и Джимми. И это было его большой ошибкой.
Люк инстинктивно бросился вперед и загородил женщину. Больше он ничего не успел сделать, потому что увидел, как Джимми кинулся на парня с фотоаппаратом и оба повалились на буфетную стойку, которая не выдержала их веса и рухнула на пол. Толпу обдало брызгами пунша. Люк тем временем отвел Эллен в сторонку, в безопасное место.
Чей-то голос сказал ему в самое ухо:
– Хотите, мы их вытурим, Ваше Высочество?
Это был Карл, а с ним и вся хоккейная команда.
– Вы все знали? – изумился Люк.
– Слушай, друг, да весь город уже давно все знает, – ответил Карл. – Просто мы не хотели подводить вас с Анной.
– Но почему?
Карл пожал плечами.
– Мы решили, что у вас есть свои причины. Да потом, не хотелось лишаться хорошего игрока. Особенно когда выяснилось, что ты прилично играешь в нападении.
До них снова донесся громкий треск: это Джимми взялся за двух других фотографов, которые ринулись в свалку, думая, что Люк там.
– Так что, подсобить, что ли?
– Да уж, нужно вмешаться, а то он еще убьет кого-нибудь, – сказал Люк.
– Кто, Тернер? Он просто хочет тебя отблагодарить за то, что ты прикрыл его женщину, – сказал Карл. – А теперь пойди позаботься о своей.
Бросив на него благодарный взгляд, Люк выскользнул из зала, где царил теперь невообразимый шум, и ступил в темноту.
Люк пошел пешком – он знал, что Анна наверняка сделала то же самое. Она ушла еще до того, как началась суматоха. Далеко ли она успела уйти? Как выяснилось, недалеко. Он нашел ее в городском парке.
Бурные события в пожарной части остались далеко позади, шум драки был поглощен бескрайним темным океаном, тихо плещущим у подножия утесов, тепло бального зала развеяла холодная декабрьская ночь. Здесь, в парке, мигали, качаясь на ветру, рождественские фонарики, развешенные между зелеными соснами. Вдали возвышался замок, окна башни светились на фоне ночного мрака. Анна прислонилась спиной к одному из могучих дубов, чьи предки в незапамятные времена безраздельно владели здешними краями. Ее запрокинутое лицо было обращено к беззвездному небу.
Когда Люк подошел к ней, она на него даже не взглянула. Он встал рядом, собираясь с мыслями, придумывая, с чего начать.
Когда она заговорила, было непонятно – обращается она к нему или к окружающей темноте.
– Как ты думаешь, может так быть, что хочешь чего-то слишком сильно? – тихо спросила она.
Ее вопрос попал прямо в точку. Да, подумал он. Тебя. Люк заключил ее в свои объятия.
– Любимая, нет ничего плохого в том, чтобы чего-то очень хотеть.
– Но не того, чего не может быть, – прошептала Анна так грустно, что это разрывало ему сердце.
– Ты поэтому делала вид, что не хочешь детей?
– Я думала, что уже не хочу… после… после развода. – Она начала дрожать.
Люк еще теснее прижал ее к себе.
– Я сначала решил, что это твой бывший муж не хотел детей. Но сегодня узнал, что дело не в этом.
– Нет, мы оба хотели. Мы сразу начали пытаться… Но прошло три года, а я не…
Неприкрытая боль в ее голосе ранила его до глубины души.
– Ах, любимая, – мягко сказал он.
– Я… не могла…
Ее срывающийся голос звучал виновато.
– Это не обязательно из-за тебя, – сказал он.
У Анны вырвался хриплый звук – наполовину смех, наполовину рыдание.
– Люк, как ты можешь так говорить? Ты видел его жену. Меньше чем за пять лет они родили уже двоих детей и третий на подходе. Уж во всяком случае, это было не из-за него.
– Может, и не из-за тебя! Может, вы просто не подходили друг другу. С ним у тебя была эта самая истинная любовь?
Она не ответила, и это уже являлось ответом.
– Значит, он просто был не твой мужчина, – твердо сказал Люк.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А вот что.
Он склонился над нею и поцеловал долгим, глубоким поцелуем. И сразу в нем вспыхнула страсть, и он почувствовал ее немедленный ответ. С усилием он заставил себя оторваться от ее губ.
– Вот что я говорю – дай мне два месяца, и я сделаю тебе ребенка.
– Люк! – Анна отшатнулась, глядя на него снизу вверх.
– Дай мне один месяц! Анна, я тебе клянусь.
Это дерзкое, чисто мужское обещание повисло между ними в воздухе.
Анна порывисто отвернулась. Сейчас он сделает ей предложение. Господи Боже! Ее принц предложит ей полцарства, и больше того – он предложит ей свою любовь, свою жизнь, свое будущее.
Свое будущее.
– Анна. – Он встал у нее за спиной, положил руки ей на плечи. – Все это должно наконец прийти к своему естественному завершению.
Да, должно. Но все завершится совсем не так, как он думает.
– Сначала ты должен узнать все. – Анна повернулась к нему, набрала побольше воздуха и заговорила: – После того, как я не смогла… Когда прошло три года, Джимми уговорил меня пойти к врачу. Это было ужасно. Я прошла все эти отвратительные анализы, и они ничего не показали. Ничего. Так что Джимми, естественно, хотел снова пробовать. Но я…
– Что, Анна? – тихо спросил Люк.
Она судорожно вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза.
– Я не могла, – просто сказала она. – Не могла я больше пробовать. Я просто не выдержала бы еще один месяц разочарований, страданий – не только моих, но и его. Когда мне говорили, что у меня все в порядке, становилось только хуже. Потому что я-то знала, что не в порядке. Знала, и все.
Она с трудом перевела дух.
– Джимми, конечно, ужасно расстроился. Мы мечтали, чтобы была нормальная семья, а я не хочу даже пробовать. Когда он понял, что я не передумаю, он ушел.
На это Люк проронил какое-то ругательное словцо – по крайней мере так можно было предположить, потому что слово было не английское.
– Нет, все к лучшему, – возразила Анна. – Я дала ему развод, и он смог найти свою настоящую любовь, и теперь у него семья, как он и хотел.
– Да, все к лучшему, – согласился Люк. – Потому что ты можешь сделать то же самое.
Анна покачала головой.
– Нет, – только и сказала она.
Нет, она больше не станет терпеть такие муки – пробовать, чтобы снова ничего не получилось. Нет, она не согласна еще раз потерять любовь мужчины из-за того, что не может родить ему детей. Нет, она не позволит ему так рисковать своим будущим.
– Ты меня не любишь? – спросил он резко, напряженно глядя на нее.
Не любит? Потому и отказывает, что любит!
– Не в этом дело.
– Тогда в чем?
– Просто не судьба.
Люк был в отчаянии.
– Пожалуйста, Анна, постарайся рассуждать логично, – сказал он с чувством. – Если врачи не нашли никаких причин…
– Пожалуйста, Люк, постарайся меня понять. Дело не в анализах и лабораторных данных. Я тебе говорю – я боюсь, что у меня просто не может быть детей.
– Как ты можешь это утверждать, пока мы…
– Люк, – сказала она как можно мягче. – Я не буду пробовать.
Люк умолк посреди своей пылкой тирады. Он, видимо, не знал, что сказать.
– Прости, – прошептала она. – Если бы я только могла… Но я не могу. Просто не могу, и все.
Невыносимо было смотреть, как он стоит перед ней, опустив голову. Анна дрогнула, но все же решимость не покинула ее.
– Наверное, тебе лучше будет уехать, – тихо сказала она.
– Да, – ответил он, помолчав. – Наверное, так будет лучше.
В ту же ночь Люк собрал вещи и уехал в замок, на самую оконечность мыса Андерс. А что ему оставалось делать? Он еще раньше договорился с Уитом, что будет жить там, а теперь, когда его инкогнито было раскрыто, уже ничто не мешало переехать.
Члены хоккейной команды разобрались с настырными фотографами, но Люк не хотел рисковать и на следующий день вызвал своего телохранителя. Уилфред и Элдридж вызвались помогать: они патрулировали дорогу к замку, так что никому из посторонних не удалось бы пробраться туда незамеченным. С других сторон замок был огражден отвесными скалами.
Люк часами расхаживал по каменным коридорам, один на один со своей сердечной болью. Жизнь изгнанника была пустой и холодной. И не потому, что ему не хватало уюта Анниного дома – а ему этого очень не хватало. И не потому, что ему хотелось снова участвовать в жизни города, сидеть по утрам в кафе, ходить в гастроном, играть в хоккей – а ему этого очень хотелось.
Главное – он тосковал по Анне, и эта ледяная тоска пронизывала его насквозь. Что бы он ни делал, он не мог избавиться от этого холода, от которого все чувства как будто заиндевели и мозг отказывался функционировать.
А с этим нужно было бороться. День Пожарного бала прошел, но Люк так и не обручился. Срок женитьбы подступил вплотную, и совет старейшин дышал ему в спину ежедневными телефонными звонками через океан. Время мчалось стрелой, а он все медлил, и в особо мрачные минуты у него мелькали мысли, что, вполне вероятно, он действительно потеряет корону, а вместе с ней и возможность служить своей горячо любимой родине.
Когда в третий раз серый, холодный рассвет прервал ночные бдения Люка, он поднялся с кресла, в которое в конце концов рухнул, и провел рукой по лицу. С тех пор как ушел из дома Анны, он и не думал бриться. Зачем? Ведь все и так уже знают, кто он. Но сегодня Люк отправился в ванную и намылил себе щеки. Он уже привык видеть именно это лицо в зеркале и решил, что заберет его с собой, когда вернется на Острова Созвездия. Хоть он и принц Лукас, какая-то часть его навсегда останется Люком Ханссоном. И за это он должен благодарить Анну.
Она открыла ему эту часть самого себя – человека, который умеет наслаждаться простыми радостями жизни. Пока Люк жил у нее, он полюбил теплое печенье прямо из духовки, бесцельные вечерние прогулки, сидение вдвоем под одним пледом перед видео, тихое чтение где-нибудь в уголке. С ней самые разные мелочи вдруг обретали значение – такие, как легкий аромат ее духов, когда она наклонялась к нему, помогая отгадать трудное слово в кроссворде. Как звук ее смеха, когда она болтала по телефону с Жюли или Дрю. И это он тоже постарается взять с собой.
Но ее он не может взять, и оттого все прочее становится тусклым и безрадостным. Она заявила, что она – не та женщина, которая ему нужна, и доказала это. Все объяснила ему логично и неопровержимо. Как может он взять в жены женщину, которая не будет даже пытаться родить ему ребенка?
А жена ему необходима. Не Анна, так другая, говорила логика. Но как только он пробовал выбрать какую-то другую, тут же являлись незваными гостями совершенно посторонние мысли. Мысли о том, как Анна укачивала тогда младенца в магазине; как Анна изо всех сил старалась скрыть, какую боль причиняет ей вид беременной жены ее бывшего мужа; как Анна изливает свою нерастраченную любовь и заботу на каждого мужчину, женщину или ребенка в Андерс-Пойнте. Она прогнала Люка, но ведь она и сама страдает не меньше. И ему вдруг стало больно за нее. Неужели она так и будет плакать каждый месяц над своими разбитыми надеждами? Ведь если она не согласилась выйти замуж за того, кого любит, то за другого тем более не пойдет! А он… у него нет выбора. Он должен жениться на нелюбимой женщине.
Трудно сказать, у кого из них судьба более незавидная.
Анна уже почти пять лет жила одна, но до сих пор не знала, что такое настоящее одиночество.
И дело не только в том, что в доме стало совсем тихо, слышны только ее шаги и не с кем поговорить за обедом. Она тосковала без Люка, ей не хватало его во всем. Не хватало того, как он взлохмачивает себе волосы, натягивая через голову свитер, как сидит, вытянув ноги, у огня. Не хватало его нечастой улыбки, запаха его лосьона после бритья, тепла его прикосновений, вкуса его поцелуев. Без него ее жизнь опустела, осталась только боль.
Просто невероятно, как тяжело было в первый раз войти в его комнату и убедиться, что он действительно уехал. Конечно, ничего другого она и не ожидала после того, как сама отказала ему. И все же какая-то малюсенькая себялюбивая ее часть жалела, что она не позволила ему сделать ей предложение. Но если бы это случилось, хватило бы у нее сил ответить «нет»? Она поступила правильно, благородно. Но все это не может утешить, когда его нет рядом.
Анна села на подоконник в гостиной; она куталась в плед, но никак не могла согреться. Вдали, на фоне ночного неба, виднелся королевский замок, где жил ее принц в добровольном заточении. Его не видели в городе уже неделю – с самого бала. С той ночи, когда он хотел выбрать ее своей невестой. Все-таки она так и не смогла ему помочь, только все испортила. Что же он теперь будет делать?
Весь мир интересовался этим. Анна перестала читать газеты, перестала слушать радио. Она устала от бесконечных разговоров о том, кого же принц Лукас выберет себе в жены и когда, ведь назначенный срок истекает через несколько дней, и если он за это время не женится, то лишится своего титула.
Весь мир ждал развязки. Но одна только Анна догадывалась, что творится в душе человека, скрывшегося за стенами замка. И она страдала за него.
Вся дрожа, Анна плотнее натянула плед и закрыла глаза, сдерживая ледяные слезы, которые поднимались откуда-то из глубины. Огонь в камине, оставшись без внимания, понемногу угас.
Люк уныло поднялся с кресла в библиотеке замка. Всего через несколько дней истекает срок, а он ничего не чувствует. Горькая правда состоит в том, что, раз нельзя жениться на той, которую он любит, ему совершенно безразлично, кто станет его женой.
Он забрел на кухню, где в печи едва тлел забытый огонь. В темноте этот слабый источник света невольно привлек внимание Люка. Пока он смотрел на тускло мерцающие угли, из них вдруг вылетела искра – сверкающая, непобедимая – и сказала Люку больше, чем самые громкие слова.
Он замер на месте. О чем он только думает? И, главное, зачем он думает? Рассудочная логика померкла во внезапной вспышке интуиции. Все вдруг стало ясно, и в том числе – путь, который лежит перед ним.
Этот путь ведет за порог замка, в безмолвную ночь.
Должно быть, она заснула и ей приснился сон. Как еще можно объяснить, что ее вдруг опять окутало знакомое живительное тепло?
Сквозь сон она узнала и запах – надежный, волнующий, мужской.
Люк! Ей снится, что Люк снова с ней. Только рядом с ним она чувствовала это опьяняющее тепло. Она цеплялась за остатки сна, чтобы это ощущение не уходило. Если не в реальной жизни, так хоть во сне он будет ее. Но сон понемногу слетел с нее, ресницы ее дрогнули, и глаза раскрылись.
Он стоял на коленях рядом с подоконником и смотрел на нее. Не сон, не выдуманный сказочный принц, а реальный человек, мужчина, которого Анна будет любить, пока сердце бьется у нее в груди.
– Привет, – тихо сказал он.
– Что… Люк, что ты здесь делаешь?
– Я здесь кое-что забыл. Пришел забрать.
– Но… – начала она. Она же убирала в его комнате, он там ничего не оставил. Ни следа, ни обрывка – ничего, что она могла бы хранить и беречь.
– Иди сюда. – Он помог ей подняться на ноги. – Любимая, да ты совсем замерзла.
Он подвел ее к камину, усадил на подушку, лежавшую на полу, и закутал пледом. Потом занялся огнем.
Терпеливо, бережно, нашептывая какие-то слова на своем непонятном языке, он уговаривал угасающие угли вернуться к жизни. И скоро пламя с новым жаром лизало подброшенное им полено. Тепло и свет коснулись Анны.
Она смотрела на него, едва дыша.
– Люк, ты решил, что делать?
Он обернулся к ней. Его глаза потемнели от волнения.
– Да, теперь я знаю, что делать, Анна. Все мне стало ясно, благодаря тебе.
– Мне?
Он улыбнулся ее удивлению.
– Ты научила меня доверять своим чувствам. На это ушло много времени, но дело того стоило.
Он сел рядом с Анной и стал смотреть на огонь.
– Все так и есть, как ты говорила. Искра влечения, ровный жар совместимости, пламя духовной страсти. Когда испытаешь все это, жизнь без любви становится чертовски пустой и холодной. Я не собираюсь так жить, и той, которую люблю, не позволю.
Сердце Анны забилось быстрее. Она не могла выговорить ни слова. А Люк продолжал:
– Трудно не прислушиваться к своим чувствам, если они сильнее всего остального. Ты понимаешь, Анна, о чем я говорю?
У нее задрожал подбородок.
– Все хорошо, любимая, – сказал он, обхватив ее подбородок ладонью. – Я знаю, это страшновато. Я и сам сначала испугался. Но теперь я уже не боюсь. Я помогу тебе.
Он обнял Анну и приподнял ее лицо, чтобы заглянуть в глаза.
– Я люблю тебя, Анна. Люблю так сильно, что не могу без тебя жить. Я хочу, чтобы ты была моей женой, чтобы мы могли быть вместе каждый день, всю свою жизнь. – Его голос сорвался, и он прошептал чуть слышно: – Пожалуйста, скажи, что ты согласна.
Слезы потекли у нее по щекам.
– Но, Люк, я не гожусь тебе в жены.
– Нет, годишься, – мягко возразил он. – Эмоционально, физически, духовно и вообще во всех отношениях. Наша любовь – это судьба. Я так чувствую.
– А что, если я не смогу…
– Ты только люби меня.
– Но…
– Только люби меня, Анна, и позволь мне любить тебя, и верь, что все остальное как-нибудь устроится.
– Люк, дело же не только в наследовании. Ты ведь так хочешь детей…
– И ты тоже, – напомнил он.
У Анны перехватило горло так, что она чуть не задохнулась.
– Я… я не могу рисковать твоей мечтой, я слишком люблю тебя.
– А я слишком люблю тебя, чтобы позволить тебе отказаться от твоей мечты. Выходи за меня, и я научу тебя, как победить свой страх и верить.
Анна заморгала, чтобы слезы не мешали видеть его. Люк смотрел на нее терпеливо, но уверенно. Она хотела научить пресыщенного принца истинной любви, а оказывается, он сам может многому ее научить. Тому, что истинная любовь – не конец, а начало, начало новой жизни вместе. Что она рождает надежду, оптимизм и способность подняться над мучительным прошлым.
Но сможет ли она? Она не знала.
– Люк, я… я не хочу давать обещаний, которые не смогу выполнить.
– Я понимаю, – тихо сказал он, и это была правда. Он чувствовал ее страх и ее тайную жажду, которая была сильнее страха. Вот и все, что ему нужно было знать. – Анна, не надо обещаний. Мне нужна только твоя любовь.
Ее сопротивление окончательно растаяло. Его любовь легко победила ее страх. Наконец-то она могла не бороться больше с тем, о чем с самого начала говорило ей сердце.
– Она и так твоя, – сказала Анна. Ее любовь уже давно принадлежит ему, и так будет всегда.
Она чувствовала, как забилось его сердце.
– Ты будешь моей женой? – спросил он.
– Да.
Короткий ответ, но большего ему и не требовалось. Он прибавил к этому долгий, нежный поцелуй. Окутанная его горячей любовью, Анна словно расцвела. И вдруг она поняла, что не боится попробовать завести детей с Люком – не боится потому, что он все равно будет любить ее, что бы из этого ни вышло. Его любовь смягчит боль или умножит радость. Анне тоже ничего не надо, кроме его любви.
Она хотела сказать ему об этом, но он снова завладел ее губами. Ну и хорошо, подумала Анна. Она скажет ему в их брачную ночь.
Если подумать, это будет самый лучший свадебный подарок мужчине, которого она любит.
Это был Джимми Тернер.
– Что ты ей сделал, Ханссон? – спросил он тихо, но с угрозой.
– Не твое дело, ты…
Вдруг послышался третий голос – женский:
– Пойдем, милый, оставь. Вероятно, ей понадобилось что-то проверить на кухне. И вообще, это их дела.
Женщина, вцепившаяся в руку Джимми, смущенно взглянула на Люка.
– Он слишком беспокоится о ней. Понимаете, после развода Анна так ни с кем и не сблизилась, и он не хочет, чтобы ее обидели.
Люк уставился на них. Джимми не хочет, чтобы ее обидели! И тут он разглядел женщину, которая была с Джимми. Блондинка, которая приходила в магазин! Та самая, которая ждет третьего ребенка.
Та, у которой муж мечтает наплодить целую баскетбольную команду.
Люк еще не успел переварить новую информацию, когда у входа началась какая-то возня. Люк обернулся и увидел, что в комнату ворвались двое мужчин с фотоаппаратами.
– Вот он! – заорал один из них, указывая на Люка.
Черт подери! Папарацци наконец напали на его след. Как не вовремя! Завтра все и так узнали бы, кто он, но он хотел сам все объяснить горожанам, которые успели стать его хорошими знакомыми. А теперь фотоаппараты нацелены ему в лицо. Люк инстинктивно повернулся к ним спиной. Если бы можно было сейчас исчезнуть, он выиграл бы хоть немного времени. Как бы от них отделаться, пока они не успели сделать снимок?
Глянув через плечо, Люк увидел, что они приближаются, хотя и не без труда. Можно подумать, что жители Андерс-Пойнта нарочно загораживают им дорогу. Вдруг на глазах у Люка Уилфред, который стоял к ним спиной, как бы нечаянно вытянул назад ногу. Один из незнакомцев споткнулся о нее и упал, а второй врезался в Элдриджа, который неизвестно каким образом оказался у него на пути. И в то же самое время перед Люком в толпе образовался проход, прямо к дверям кухни.
Но не успел Люк сделать и шагу, как из этих дверей выскочил третий тип с фотоаппаратом и кинулся было к Люку, но налетел на Эллен Тернер, все еще стоявшую между Люком и Джимми. И это было его большой ошибкой.
Люк инстинктивно бросился вперед и загородил женщину. Больше он ничего не успел сделать, потому что увидел, как Джимми кинулся на парня с фотоаппаратом и оба повалились на буфетную стойку, которая не выдержала их веса и рухнула на пол. Толпу обдало брызгами пунша. Люк тем временем отвел Эллен в сторонку, в безопасное место.
Чей-то голос сказал ему в самое ухо:
– Хотите, мы их вытурим, Ваше Высочество?
Это был Карл, а с ним и вся хоккейная команда.
– Вы все знали? – изумился Люк.
– Слушай, друг, да весь город уже давно все знает, – ответил Карл. – Просто мы не хотели подводить вас с Анной.
– Но почему?
Карл пожал плечами.
– Мы решили, что у вас есть свои причины. Да потом, не хотелось лишаться хорошего игрока. Особенно когда выяснилось, что ты прилично играешь в нападении.
До них снова донесся громкий треск: это Джимми взялся за двух других фотографов, которые ринулись в свалку, думая, что Люк там.
– Так что, подсобить, что ли?
– Да уж, нужно вмешаться, а то он еще убьет кого-нибудь, – сказал Люк.
– Кто, Тернер? Он просто хочет тебя отблагодарить за то, что ты прикрыл его женщину, – сказал Карл. – А теперь пойди позаботься о своей.
Бросив на него благодарный взгляд, Люк выскользнул из зала, где царил теперь невообразимый шум, и ступил в темноту.
Люк пошел пешком – он знал, что Анна наверняка сделала то же самое. Она ушла еще до того, как началась суматоха. Далеко ли она успела уйти? Как выяснилось, недалеко. Он нашел ее в городском парке.
Бурные события в пожарной части остались далеко позади, шум драки был поглощен бескрайним темным океаном, тихо плещущим у подножия утесов, тепло бального зала развеяла холодная декабрьская ночь. Здесь, в парке, мигали, качаясь на ветру, рождественские фонарики, развешенные между зелеными соснами. Вдали возвышался замок, окна башни светились на фоне ночного мрака. Анна прислонилась спиной к одному из могучих дубов, чьи предки в незапамятные времена безраздельно владели здешними краями. Ее запрокинутое лицо было обращено к беззвездному небу.
Когда Люк подошел к ней, она на него даже не взглянула. Он встал рядом, собираясь с мыслями, придумывая, с чего начать.
Когда она заговорила, было непонятно – обращается она к нему или к окружающей темноте.
– Как ты думаешь, может так быть, что хочешь чего-то слишком сильно? – тихо спросила она.
Ее вопрос попал прямо в точку. Да, подумал он. Тебя. Люк заключил ее в свои объятия.
– Любимая, нет ничего плохого в том, чтобы чего-то очень хотеть.
– Но не того, чего не может быть, – прошептала Анна так грустно, что это разрывало ему сердце.
– Ты поэтому делала вид, что не хочешь детей?
– Я думала, что уже не хочу… после… после развода. – Она начала дрожать.
Люк еще теснее прижал ее к себе.
– Я сначала решил, что это твой бывший муж не хотел детей. Но сегодня узнал, что дело не в этом.
– Нет, мы оба хотели. Мы сразу начали пытаться… Но прошло три года, а я не…
Неприкрытая боль в ее голосе ранила его до глубины души.
– Ах, любимая, – мягко сказал он.
– Я… не могла…
Ее срывающийся голос звучал виновато.
– Это не обязательно из-за тебя, – сказал он.
У Анны вырвался хриплый звук – наполовину смех, наполовину рыдание.
– Люк, как ты можешь так говорить? Ты видел его жену. Меньше чем за пять лет они родили уже двоих детей и третий на подходе. Уж во всяком случае, это было не из-за него.
– Может, и не из-за тебя! Может, вы просто не подходили друг другу. С ним у тебя была эта самая истинная любовь?
Она не ответила, и это уже являлось ответом.
– Значит, он просто был не твой мужчина, – твердо сказал Люк.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А вот что.
Он склонился над нею и поцеловал долгим, глубоким поцелуем. И сразу в нем вспыхнула страсть, и он почувствовал ее немедленный ответ. С усилием он заставил себя оторваться от ее губ.
– Вот что я говорю – дай мне два месяца, и я сделаю тебе ребенка.
– Люк! – Анна отшатнулась, глядя на него снизу вверх.
– Дай мне один месяц! Анна, я тебе клянусь.
Это дерзкое, чисто мужское обещание повисло между ними в воздухе.
Анна порывисто отвернулась. Сейчас он сделает ей предложение. Господи Боже! Ее принц предложит ей полцарства, и больше того – он предложит ей свою любовь, свою жизнь, свое будущее.
Свое будущее.
– Анна. – Он встал у нее за спиной, положил руки ей на плечи. – Все это должно наконец прийти к своему естественному завершению.
Да, должно. Но все завершится совсем не так, как он думает.
– Сначала ты должен узнать все. – Анна повернулась к нему, набрала побольше воздуха и заговорила: – После того, как я не смогла… Когда прошло три года, Джимми уговорил меня пойти к врачу. Это было ужасно. Я прошла все эти отвратительные анализы, и они ничего не показали. Ничего. Так что Джимми, естественно, хотел снова пробовать. Но я…
– Что, Анна? – тихо спросил Люк.
Она судорожно вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза.
– Я не могла, – просто сказала она. – Не могла я больше пробовать. Я просто не выдержала бы еще один месяц разочарований, страданий – не только моих, но и его. Когда мне говорили, что у меня все в порядке, становилось только хуже. Потому что я-то знала, что не в порядке. Знала, и все.
Она с трудом перевела дух.
– Джимми, конечно, ужасно расстроился. Мы мечтали, чтобы была нормальная семья, а я не хочу даже пробовать. Когда он понял, что я не передумаю, он ушел.
На это Люк проронил какое-то ругательное словцо – по крайней мере так можно было предположить, потому что слово было не английское.
– Нет, все к лучшему, – возразила Анна. – Я дала ему развод, и он смог найти свою настоящую любовь, и теперь у него семья, как он и хотел.
– Да, все к лучшему, – согласился Люк. – Потому что ты можешь сделать то же самое.
Анна покачала головой.
– Нет, – только и сказала она.
Нет, она больше не станет терпеть такие муки – пробовать, чтобы снова ничего не получилось. Нет, она не согласна еще раз потерять любовь мужчины из-за того, что не может родить ему детей. Нет, она не позволит ему так рисковать своим будущим.
– Ты меня не любишь? – спросил он резко, напряженно глядя на нее.
Не любит? Потому и отказывает, что любит!
– Не в этом дело.
– Тогда в чем?
– Просто не судьба.
Люк был в отчаянии.
– Пожалуйста, Анна, постарайся рассуждать логично, – сказал он с чувством. – Если врачи не нашли никаких причин…
– Пожалуйста, Люк, постарайся меня понять. Дело не в анализах и лабораторных данных. Я тебе говорю – я боюсь, что у меня просто не может быть детей.
– Как ты можешь это утверждать, пока мы…
– Люк, – сказала она как можно мягче. – Я не буду пробовать.
Люк умолк посреди своей пылкой тирады. Он, видимо, не знал, что сказать.
– Прости, – прошептала она. – Если бы я только могла… Но я не могу. Просто не могу, и все.
Невыносимо было смотреть, как он стоит перед ней, опустив голову. Анна дрогнула, но все же решимость не покинула ее.
– Наверное, тебе лучше будет уехать, – тихо сказала она.
– Да, – ответил он, помолчав. – Наверное, так будет лучше.
В ту же ночь Люк собрал вещи и уехал в замок, на самую оконечность мыса Андерс. А что ему оставалось делать? Он еще раньше договорился с Уитом, что будет жить там, а теперь, когда его инкогнито было раскрыто, уже ничто не мешало переехать.
Члены хоккейной команды разобрались с настырными фотографами, но Люк не хотел рисковать и на следующий день вызвал своего телохранителя. Уилфред и Элдридж вызвались помогать: они патрулировали дорогу к замку, так что никому из посторонних не удалось бы пробраться туда незамеченным. С других сторон замок был огражден отвесными скалами.
Люк часами расхаживал по каменным коридорам, один на один со своей сердечной болью. Жизнь изгнанника была пустой и холодной. И не потому, что ему не хватало уюта Анниного дома – а ему этого очень не хватало. И не потому, что ему хотелось снова участвовать в жизни города, сидеть по утрам в кафе, ходить в гастроном, играть в хоккей – а ему этого очень хотелось.
Главное – он тосковал по Анне, и эта ледяная тоска пронизывала его насквозь. Что бы он ни делал, он не мог избавиться от этого холода, от которого все чувства как будто заиндевели и мозг отказывался функционировать.
А с этим нужно было бороться. День Пожарного бала прошел, но Люк так и не обручился. Срок женитьбы подступил вплотную, и совет старейшин дышал ему в спину ежедневными телефонными звонками через океан. Время мчалось стрелой, а он все медлил, и в особо мрачные минуты у него мелькали мысли, что, вполне вероятно, он действительно потеряет корону, а вместе с ней и возможность служить своей горячо любимой родине.
Когда в третий раз серый, холодный рассвет прервал ночные бдения Люка, он поднялся с кресла, в которое в конце концов рухнул, и провел рукой по лицу. С тех пор как ушел из дома Анны, он и не думал бриться. Зачем? Ведь все и так уже знают, кто он. Но сегодня Люк отправился в ванную и намылил себе щеки. Он уже привык видеть именно это лицо в зеркале и решил, что заберет его с собой, когда вернется на Острова Созвездия. Хоть он и принц Лукас, какая-то часть его навсегда останется Люком Ханссоном. И за это он должен благодарить Анну.
Она открыла ему эту часть самого себя – человека, который умеет наслаждаться простыми радостями жизни. Пока Люк жил у нее, он полюбил теплое печенье прямо из духовки, бесцельные вечерние прогулки, сидение вдвоем под одним пледом перед видео, тихое чтение где-нибудь в уголке. С ней самые разные мелочи вдруг обретали значение – такие, как легкий аромат ее духов, когда она наклонялась к нему, помогая отгадать трудное слово в кроссворде. Как звук ее смеха, когда она болтала по телефону с Жюли или Дрю. И это он тоже постарается взять с собой.
Но ее он не может взять, и оттого все прочее становится тусклым и безрадостным. Она заявила, что она – не та женщина, которая ему нужна, и доказала это. Все объяснила ему логично и неопровержимо. Как может он взять в жены женщину, которая не будет даже пытаться родить ему ребенка?
А жена ему необходима. Не Анна, так другая, говорила логика. Но как только он пробовал выбрать какую-то другую, тут же являлись незваными гостями совершенно посторонние мысли. Мысли о том, как Анна укачивала тогда младенца в магазине; как Анна изо всех сил старалась скрыть, какую боль причиняет ей вид беременной жены ее бывшего мужа; как Анна изливает свою нерастраченную любовь и заботу на каждого мужчину, женщину или ребенка в Андерс-Пойнте. Она прогнала Люка, но ведь она и сама страдает не меньше. И ему вдруг стало больно за нее. Неужели она так и будет плакать каждый месяц над своими разбитыми надеждами? Ведь если она не согласилась выйти замуж за того, кого любит, то за другого тем более не пойдет! А он… у него нет выбора. Он должен жениться на нелюбимой женщине.
Трудно сказать, у кого из них судьба более незавидная.
Анна уже почти пять лет жила одна, но до сих пор не знала, что такое настоящее одиночество.
И дело не только в том, что в доме стало совсем тихо, слышны только ее шаги и не с кем поговорить за обедом. Она тосковала без Люка, ей не хватало его во всем. Не хватало того, как он взлохмачивает себе волосы, натягивая через голову свитер, как сидит, вытянув ноги, у огня. Не хватало его нечастой улыбки, запаха его лосьона после бритья, тепла его прикосновений, вкуса его поцелуев. Без него ее жизнь опустела, осталась только боль.
Просто невероятно, как тяжело было в первый раз войти в его комнату и убедиться, что он действительно уехал. Конечно, ничего другого она и не ожидала после того, как сама отказала ему. И все же какая-то малюсенькая себялюбивая ее часть жалела, что она не позволила ему сделать ей предложение. Но если бы это случилось, хватило бы у нее сил ответить «нет»? Она поступила правильно, благородно. Но все это не может утешить, когда его нет рядом.
Анна села на подоконник в гостиной; она куталась в плед, но никак не могла согреться. Вдали, на фоне ночного неба, виднелся королевский замок, где жил ее принц в добровольном заточении. Его не видели в городе уже неделю – с самого бала. С той ночи, когда он хотел выбрать ее своей невестой. Все-таки она так и не смогла ему помочь, только все испортила. Что же он теперь будет делать?
Весь мир интересовался этим. Анна перестала читать газеты, перестала слушать радио. Она устала от бесконечных разговоров о том, кого же принц Лукас выберет себе в жены и когда, ведь назначенный срок истекает через несколько дней, и если он за это время не женится, то лишится своего титула.
Весь мир ждал развязки. Но одна только Анна догадывалась, что творится в душе человека, скрывшегося за стенами замка. И она страдала за него.
Вся дрожа, Анна плотнее натянула плед и закрыла глаза, сдерживая ледяные слезы, которые поднимались откуда-то из глубины. Огонь в камине, оставшись без внимания, понемногу угас.
Люк уныло поднялся с кресла в библиотеке замка. Всего через несколько дней истекает срок, а он ничего не чувствует. Горькая правда состоит в том, что, раз нельзя жениться на той, которую он любит, ему совершенно безразлично, кто станет его женой.
Он забрел на кухню, где в печи едва тлел забытый огонь. В темноте этот слабый источник света невольно привлек внимание Люка. Пока он смотрел на тускло мерцающие угли, из них вдруг вылетела искра – сверкающая, непобедимая – и сказала Люку больше, чем самые громкие слова.
Он замер на месте. О чем он только думает? И, главное, зачем он думает? Рассудочная логика померкла во внезапной вспышке интуиции. Все вдруг стало ясно, и в том числе – путь, который лежит перед ним.
Этот путь ведет за порог замка, в безмолвную ночь.
Должно быть, она заснула и ей приснился сон. Как еще можно объяснить, что ее вдруг опять окутало знакомое живительное тепло?
Сквозь сон она узнала и запах – надежный, волнующий, мужской.
Люк! Ей снится, что Люк снова с ней. Только рядом с ним она чувствовала это опьяняющее тепло. Она цеплялась за остатки сна, чтобы это ощущение не уходило. Если не в реальной жизни, так хоть во сне он будет ее. Но сон понемногу слетел с нее, ресницы ее дрогнули, и глаза раскрылись.
Он стоял на коленях рядом с подоконником и смотрел на нее. Не сон, не выдуманный сказочный принц, а реальный человек, мужчина, которого Анна будет любить, пока сердце бьется у нее в груди.
– Привет, – тихо сказал он.
– Что… Люк, что ты здесь делаешь?
– Я здесь кое-что забыл. Пришел забрать.
– Но… – начала она. Она же убирала в его комнате, он там ничего не оставил. Ни следа, ни обрывка – ничего, что она могла бы хранить и беречь.
– Иди сюда. – Он помог ей подняться на ноги. – Любимая, да ты совсем замерзла.
Он подвел ее к камину, усадил на подушку, лежавшую на полу, и закутал пледом. Потом занялся огнем.
Терпеливо, бережно, нашептывая какие-то слова на своем непонятном языке, он уговаривал угасающие угли вернуться к жизни. И скоро пламя с новым жаром лизало подброшенное им полено. Тепло и свет коснулись Анны.
Она смотрела на него, едва дыша.
– Люк, ты решил, что делать?
Он обернулся к ней. Его глаза потемнели от волнения.
– Да, теперь я знаю, что делать, Анна. Все мне стало ясно, благодаря тебе.
– Мне?
Он улыбнулся ее удивлению.
– Ты научила меня доверять своим чувствам. На это ушло много времени, но дело того стоило.
Он сел рядом с Анной и стал смотреть на огонь.
– Все так и есть, как ты говорила. Искра влечения, ровный жар совместимости, пламя духовной страсти. Когда испытаешь все это, жизнь без любви становится чертовски пустой и холодной. Я не собираюсь так жить, и той, которую люблю, не позволю.
Сердце Анны забилось быстрее. Она не могла выговорить ни слова. А Люк продолжал:
– Трудно не прислушиваться к своим чувствам, если они сильнее всего остального. Ты понимаешь, Анна, о чем я говорю?
У нее задрожал подбородок.
– Все хорошо, любимая, – сказал он, обхватив ее подбородок ладонью. – Я знаю, это страшновато. Я и сам сначала испугался. Но теперь я уже не боюсь. Я помогу тебе.
Он обнял Анну и приподнял ее лицо, чтобы заглянуть в глаза.
– Я люблю тебя, Анна. Люблю так сильно, что не могу без тебя жить. Я хочу, чтобы ты была моей женой, чтобы мы могли быть вместе каждый день, всю свою жизнь. – Его голос сорвался, и он прошептал чуть слышно: – Пожалуйста, скажи, что ты согласна.
Слезы потекли у нее по щекам.
– Но, Люк, я не гожусь тебе в жены.
– Нет, годишься, – мягко возразил он. – Эмоционально, физически, духовно и вообще во всех отношениях. Наша любовь – это судьба. Я так чувствую.
– А что, если я не смогу…
– Ты только люби меня.
– Но…
– Только люби меня, Анна, и позволь мне любить тебя, и верь, что все остальное как-нибудь устроится.
– Люк, дело же не только в наследовании. Ты ведь так хочешь детей…
– И ты тоже, – напомнил он.
У Анны перехватило горло так, что она чуть не задохнулась.
– Я… я не могу рисковать твоей мечтой, я слишком люблю тебя.
– А я слишком люблю тебя, чтобы позволить тебе отказаться от твоей мечты. Выходи за меня, и я научу тебя, как победить свой страх и верить.
Анна заморгала, чтобы слезы не мешали видеть его. Люк смотрел на нее терпеливо, но уверенно. Она хотела научить пресыщенного принца истинной любви, а оказывается, он сам может многому ее научить. Тому, что истинная любовь – не конец, а начало, начало новой жизни вместе. Что она рождает надежду, оптимизм и способность подняться над мучительным прошлым.
Но сможет ли она? Она не знала.
– Люк, я… я не хочу давать обещаний, которые не смогу выполнить.
– Я понимаю, – тихо сказал он, и это была правда. Он чувствовал ее страх и ее тайную жажду, которая была сильнее страха. Вот и все, что ему нужно было знать. – Анна, не надо обещаний. Мне нужна только твоя любовь.
Ее сопротивление окончательно растаяло. Его любовь легко победила ее страх. Наконец-то она могла не бороться больше с тем, о чем с самого начала говорило ей сердце.
– Она и так твоя, – сказала Анна. Ее любовь уже давно принадлежит ему, и так будет всегда.
Она чувствовала, как забилось его сердце.
– Ты будешь моей женой? – спросил он.
– Да.
Короткий ответ, но большего ему и не требовалось. Он прибавил к этому долгий, нежный поцелуй. Окутанная его горячей любовью, Анна словно расцвела. И вдруг она поняла, что не боится попробовать завести детей с Люком – не боится потому, что он все равно будет любить ее, что бы из этого ни вышло. Его любовь смягчит боль или умножит радость. Анне тоже ничего не надо, кроме его любви.
Она хотела сказать ему об этом, но он снова завладел ее губами. Ну и хорошо, подумала Анна. Она скажет ему в их брачную ночь.
Если подумать, это будет самый лучший свадебный подарок мужчине, которого она любит.
Эпилог
Они поженились через несколько дней, но Люк позаботился о том, чтобы свадебное путешествие продолжалось несколько недель. И еще несколько месяцев шли свадебные торжества; за это время они объездили все Острова Созвездия. Но вот наконец молодая жена принца поселилась в столице, в королевском дворце.
А летом Анна и Люк снова оказались в городке Андерс-Пойнт, штат Мэн. Они были не единственной венценосной четой в городе. Подружка Анны, Дрю, жила теперь в замке со своим мужем, принцем Уитом, и с его дочкой Лекси, которой только что исполнилось семь лет. А брат Уита, принц Эрик, приехал к ним в гости с острова Андерс вместе со своей женой Жюли и с маленьким сыном Николасом, которому очень нравилось постоянно быть в центре внимания. Младенец охотно переходил с рук на руки под присмотром Лекси, заявившей, что готова взять его к себе, пока не родится ее родной братик, которого ждали только к концу года.
Анна наслаждалась каждой минутой, проведенной в этой компании. Приятно было видеть, как Люк общается с друзьями, Эриком и Уитом, такой веселый и довольный. Он очень изменился с тех пор, как приятели прислали его к Анне. Он научился радоваться жизни. Ночью, держа Анну в своих объятиях, он говорил ей: все это потому, что он словно заново родился, когда перешагнул порог ее дома.
Но и она словно родилась заново. Никогда в жизни она не была так счастлива.
Они постоянно перезванивались с Дрю и Жюли, но как приятно было снова встретиться! Подружки часто удирали к океану и вели долгие разговоры на берегу. Но в конце концов их снова тянуло к своим. К вечеру все собирались в просторной замковой кухне.
Анна обводила взглядом комнату и видела вокруг себя дорогих ей людей. Она видела, с какой любовью Жюли смотрит на Эрика, который щекочет поцелуями животик своему радостно повизгивающему сыну. Она замечала, как Уит незаметно вытирает глаза, когда Лекси, обхватив Уита за шею, говорит: «Мама, я так тебя люблю!» Всюду ее окружала любовь.
А внутри себя она чувствовала крошечный источник теплоты, которого никогда не бывало там раньше. Эту чудесную тайну она пока хранила про себя, но сегодня ночью она поделится ею с тем, кто стоит сейчас в другом конце комнаты и, сияя, смотрит на своих друзей и их детишек. Она с восторгом предвкушала радость мужа, когда расскажет ему новость.
В эту минуту Люк повернул голову и улыбнулся ей. И она поняла: что бы ни принесло им будущее, никогда он не сможет любить ее сильнее, чем сейчас.
А летом Анна и Люк снова оказались в городке Андерс-Пойнт, штат Мэн. Они были не единственной венценосной четой в городе. Подружка Анны, Дрю, жила теперь в замке со своим мужем, принцем Уитом, и с его дочкой Лекси, которой только что исполнилось семь лет. А брат Уита, принц Эрик, приехал к ним в гости с острова Андерс вместе со своей женой Жюли и с маленьким сыном Николасом, которому очень нравилось постоянно быть в центре внимания. Младенец охотно переходил с рук на руки под присмотром Лекси, заявившей, что готова взять его к себе, пока не родится ее родной братик, которого ждали только к концу года.
Анна наслаждалась каждой минутой, проведенной в этой компании. Приятно было видеть, как Люк общается с друзьями, Эриком и Уитом, такой веселый и довольный. Он очень изменился с тех пор, как приятели прислали его к Анне. Он научился радоваться жизни. Ночью, держа Анну в своих объятиях, он говорил ей: все это потому, что он словно заново родился, когда перешагнул порог ее дома.
Но и она словно родилась заново. Никогда в жизни она не была так счастлива.
Они постоянно перезванивались с Дрю и Жюли, но как приятно было снова встретиться! Подружки часто удирали к океану и вели долгие разговоры на берегу. Но в конце концов их снова тянуло к своим. К вечеру все собирались в просторной замковой кухне.
Анна обводила взглядом комнату и видела вокруг себя дорогих ей людей. Она видела, с какой любовью Жюли смотрит на Эрика, который щекочет поцелуями животик своему радостно повизгивающему сыну. Она замечала, как Уит незаметно вытирает глаза, когда Лекси, обхватив Уита за шею, говорит: «Мама, я так тебя люблю!» Всюду ее окружала любовь.
А внутри себя она чувствовала крошечный источник теплоты, которого никогда не бывало там раньше. Эту чудесную тайну она пока хранила про себя, но сегодня ночью она поделится ею с тем, кто стоит сейчас в другом конце комнаты и, сияя, смотрит на своих друзей и их детишек. Она с восторгом предвкушала радость мужа, когда расскажет ему новость.
В эту минуту Люк повернул голову и улыбнулся ей. И она поняла: что бы ни принесло им будущее, никогда он не сможет любить ее сильнее, чем сейчас.