Первое мгновение, когда она увидела Пола через витрину кафе.
Уверение ее воображаемого возлюбленного, что ей незачем бояться Пола Хеллка.
Невероятные минуты, которые она пережила с Полом на пляже, перед тем как обнаружила, что он может плавать с акулами.
Загадочная способность Пола читать ее мысли.
Заявление Пола, что на родине его отца не употребляют в пищу плоть.
Демонстрация Полом силы, превосходящей все человеческие возможности.
Замечание Мелли: может, он вообще не человек.
– Нет! – вскричала Эндри и резко остановилась на самом повороте.
– Эндри! – Голос Пола не осуждал и не упрекал, а только молил ее довериться ему.
Все смятение и страх, запрятанные в дальние уголки ее души, с неистовой силой устремились в ее сознание. И точно так же, как в день, когда он впервые привел ее на лужайку, Эндри уставилась в его лицо и выкрикнула те же вопросы... только на этот раз во втором из них она заменила одно слово:
– Кто ты? Что ты такое?
– Я твоя любовь, – ответил Пол. – На вечные века. И был ею со дня твоего создания.
Это было уже слишком. Она достигла предела того, во что способна поверить. Не в состоянии и не желая принять правду его слов, она прореагировала в точности так же, как в последнем сне с возлюбленным своих грез. Вырвала руку и бросилась бежать, не слушая его окликов:
– Эндри! Пойдем домой!
Под мерный гул реактивных двигателей Эндри задремала. Она устала безмерно, но мысли, обуревавшие мозг, не давали покоя. Она летела домой, или, во всяком случае, назад в Калифорнию, в дом своей тети.
Необходимость притворяться той Эндри, какой ее знали друзья, истощила все силы. На ее безвольно полураскрытых губах мелькнула слабая улыбка при воспоминании, как они с Алисией, Шоном и Карлой праздновали встречу. Встреча получилась вдвойне приятной оттого, что открытие галереи Карлы имело колоссальный успех.
К тому же у Эндри родилось подозрение, что в жизни Карлы появился (или появится в очень скором времени) мужчина. Ибо, хотя Карла упорно отрицала свое неравнодушие к нему, в глазах ее появлялся красноречивый блеск, едва речь заходила о всемирно известном художнике – представительном, грубовато-красивом Джариде Крэдоуге.
Эндри искренне радовалась за своих подруг, за то, что будущее улыбалось им. Но, заглядывая в свое собственное будущее, не видела там ничего, кроме все того же одиночества.
Всего несколько коротких дней прошло с момента, когда Эндри убежала от Пола, а она уже скучала по нему, причем с силой, на какую раньше не считала себя способной. Воспоминания о нем, потребность в нем беспрестанно терзали ее сердце подобно кровоточащей ране. Боль была просто невыносима.
Пол не пришел встречать ее в аэропорт, как было условлено между ними менее недели назад. Правда, Эндри и не рассчитывала, что он появится, хотя втайне все же на это надеялась.
С того дня она не виделась с Полом и не имела от него никаких вестей... Неужели прошло всего три дня? Не зная, что именно ей подсказывало это – чувство? интуиция? – Эндри ясно понимала, чего он хотел от нее. Он ждал, чтобы она окончательно разобралась в себе, решила свои внутренние споры и набралась смелости самой пойти к нему, туда, где он ждал ее, в его дом в конце тропинки, дом, который он называл также и ведомом.
Она была одна. Снова.
Несколько недель после возвращения из Аризоны Эндри просуществовала в полном одиночестве. В колледж она не вернулась. Она совершенно не общалась с людьми, за исключением двух-трех случаев, когда ездила в город за провизией. Ограничив свою жизнь участком вокруг дома на скалах, Эндри бесцельно бродила по комнатам или же прогуливалась по пляжу, и в душе ее кипела битва. Битва между любовью и страхами. Страхом за свою любовь и за себя, страхом неизбежной измены и страхом перед загадочностью, окутывавшей Пола и ставившей его особняком среди всех других людей.
День Благодарения пришел и ушел, не замеченный ею. Погода установилась сырая и холодная, но если Эндри и обратила на это внимание, то только потому, что, отправляясь на прогулку, вынуждена была надевать куртку. Тоска по Полу не ослабевала, наоборот, она усилилась.
В первых числах декабря позвонила Карла и ликующим голосом не попросила, а буквально потребовала, чтобы Эндри приехала в Аризону к концу недели – присутствовать вместе с Алисией на ее бракосочетании с Джаридом Крэдоугом. И, попеременно заливаясь то смехом, то слезами, Эндри пообещала быть.
Затянувшаяся на недели внутренняя борьба постепенно все же привела Эндри к осознанию того, что сила любви к Полу одолевает ее страх. Как ни странно, звонок Карлы сыграл решающую роль в этой победе.
Разве не Карла была самой практичной и самой земной в их разномастной троице? – напомнила себе Эндри. И разве не Карла всегда всей душой противилась самой идее любви, требовавшей полного растворения в любимом человеке? Так если даже практичная, земная Карла больше не боялась парить на крыльях любви, спрашивала себя Эндри, к лицу ли ей самой, верившей в космические путешествия, бояться выпустить свою любовь на свободу? Ответ давно созрел в ее душе.
Она больше не была одна.
Сумерки уже сгустились, когда она приблизилась к повороту тропинки. Эндри была спокойна и счастлива, в полном согласии с самой собой. Она улыбнулась, заслышав, как над головой крикнула морская птица. Это служило верным знаком.
Она была почти у цели.
Почти дома.
Без малейшего страха и колебания Эндри миновала поворот и проследовала дальше. А когда увидела впереди дом, то восхищенное восклицание сорвалось с ее губ. Сооружение из камня и стекла, словно барельеф на огромной скале, высившейся за ним, предстало перед ней, поражая совершенной, как и у своего хозяина, естественной красотой.
Пол встретил ее на пороге.
Без малейшего страха и колебания Эндри упала в его объятия.
– Добро пожаловать домой, сердце мое, – проговорил Пол, и она почувствовала, как изголодалась по его голосу. – Я очень скучал по тебе.
– Я люблю тебя. Я люблю тебя, – Эндри повторяла эти слова беспрестанно, а он взял ее на руки и понес в спальню.
– И я люблю тебя, моя Эндри, – сказал Пол. – И всегда любил тебя.
– Я люблю тебя, – шептала она, пока он медленно раздевал ее и помогал раздеть себя.
– Я люблю тебя, – отозвался он, целуя ее и опуская на постель.
– О Пол, я люблю тебя! – чуть позднее вскричала Эндри, ослепленная блеском вновь открывшегося перед ней рая.
– Эндри моя! Моя Эндри! – сладчайшей музыкой вторил ей его сдавленный крик. – Я люблю тебя!
За окном стояла кромешная тьма, когда Эндри пробудилась от чудесного сна, в котором рука об руку с Полом, пьяная от счастья, бродила по странной и незнакомой, но фантастически красивой местности. Она была столь прекрасна – согретая и озаренная лучами солнца, утопающая в зелени и невероятного разнообразия цветах, словно подлинный рай, – что на какое-то мгновение Эндри пожалела о своем пробуждении. Но затем повернула голову – и забыла про все на свете, ошеломленная красотой мужчины, стоявшего на фоне стеклянной стены и улыбавшегося ей... и только ей.
– Ты улыбалась во сне, сердце мое, – мягко сказал Пол.
– Я видела прекрасный сон, – ответила Эндри.
В слабом, падающем откуда-то сбоку свете глаза его, казалось, зажглись сдерживаемым смехом.
– Понимаешь, сны ведь действительно сбываются, – прошептал он. – Я видел тебя во сне... и вот ты здесь.
– Да, – ответила Эндри. – Я здесь. И еще даже не рассмотрела, что это за «здесь», в котором я нахожусь. – Совершенно не обеспокоенная своей наготой и не стыдясь ее, она откинула одеяло и встала с кровати.
Взяв со спинки стула шелковый халат, Пол протянул его Эндри. И, едва шелк коснулся кожи, чувственный трепет пробежал по ее телу. Зная, что халат принадлежит Полу, Эндри как можно плотнее завернулась в него. Изогнувшая его прекрасные губы улыбка и потемневшие глаза без слов сказали ей, что он понимает ее чувства.
Эндри, полная любопытства, принялась осматривать помещение. И взгляд ее привлек большой чемодан, стоявший на невысоком комоде у стены. Эндри в удивлении обратила глаза на Пола.
– Я получил послание от отца, – ответил Пол на ее невысказанный вопрос. – Я должен возвратиться на родину.
Потрясенная, Эндри смотрела на него в безмолвной мольбе.
– Поедем со мной, сердце мое. – Подняв руку, Пол протянул ее Эндри ладонью вверх. – Люби меня, как я тебя люблю. Поедем со мной. Доверься мне.
Мгновение Эндри колебалась. Она не знала, куда он намеревался ее везти. Она не знала, зовет ли он ее с собой в Грецию или... Эндри не знала... И, честно говоря, ей было все равно. Ее любовь везде будет с ней. Время ее колебаний прошло.
Улыбнувшись, Эндри положила руку на его ладонь, выражая полное и безоглядное доверие.
Эпилог
Уверение ее воображаемого возлюбленного, что ей незачем бояться Пола Хеллка.
Невероятные минуты, которые она пережила с Полом на пляже, перед тем как обнаружила, что он может плавать с акулами.
Загадочная способность Пола читать ее мысли.
Заявление Пола, что на родине его отца не употребляют в пищу плоть.
Демонстрация Полом силы, превосходящей все человеческие возможности.
Замечание Мелли: может, он вообще не человек.
– Нет! – вскричала Эндри и резко остановилась на самом повороте.
– Эндри! – Голос Пола не осуждал и не упрекал, а только молил ее довериться ему.
Все смятение и страх, запрятанные в дальние уголки ее души, с неистовой силой устремились в ее сознание. И точно так же, как в день, когда он впервые привел ее на лужайку, Эндри уставилась в его лицо и выкрикнула те же вопросы... только на этот раз во втором из них она заменила одно слово:
– Кто ты? Что ты такое?
– Я твоя любовь, – ответил Пол. – На вечные века. И был ею со дня твоего создания.
Это было уже слишком. Она достигла предела того, во что способна поверить. Не в состоянии и не желая принять правду его слов, она прореагировала в точности так же, как в последнем сне с возлюбленным своих грез. Вырвала руку и бросилась бежать, не слушая его окликов:
– Эндри! Пойдем домой!
Под мерный гул реактивных двигателей Эндри задремала. Она устала безмерно, но мысли, обуревавшие мозг, не давали покоя. Она летела домой, или, во всяком случае, назад в Калифорнию, в дом своей тети.
Необходимость притворяться той Эндри, какой ее знали друзья, истощила все силы. На ее безвольно полураскрытых губах мелькнула слабая улыбка при воспоминании, как они с Алисией, Шоном и Карлой праздновали встречу. Встреча получилась вдвойне приятной оттого, что открытие галереи Карлы имело колоссальный успех.
К тому же у Эндри родилось подозрение, что в жизни Карлы появился (или появится в очень скором времени) мужчина. Ибо, хотя Карла упорно отрицала свое неравнодушие к нему, в глазах ее появлялся красноречивый блеск, едва речь заходила о всемирно известном художнике – представительном, грубовато-красивом Джариде Крэдоуге.
Эндри искренне радовалась за своих подруг, за то, что будущее улыбалось им. Но, заглядывая в свое собственное будущее, не видела там ничего, кроме все того же одиночества.
Всего несколько коротких дней прошло с момента, когда Эндри убежала от Пола, а она уже скучала по нему, причем с силой, на какую раньше не считала себя способной. Воспоминания о нем, потребность в нем беспрестанно терзали ее сердце подобно кровоточащей ране. Боль была просто невыносима.
Пол не пришел встречать ее в аэропорт, как было условлено между ними менее недели назад. Правда, Эндри и не рассчитывала, что он появится, хотя втайне все же на это надеялась.
С того дня она не виделась с Полом и не имела от него никаких вестей... Неужели прошло всего три дня? Не зная, что именно ей подсказывало это – чувство? интуиция? – Эндри ясно понимала, чего он хотел от нее. Он ждал, чтобы она окончательно разобралась в себе, решила свои внутренние споры и набралась смелости самой пойти к нему, туда, где он ждал ее, в его дом в конце тропинки, дом, который он называл также и ведомом.
Она была одна. Снова.
Несколько недель после возвращения из Аризоны Эндри просуществовала в полном одиночестве. В колледж она не вернулась. Она совершенно не общалась с людьми, за исключением двух-трех случаев, когда ездила в город за провизией. Ограничив свою жизнь участком вокруг дома на скалах, Эндри бесцельно бродила по комнатам или же прогуливалась по пляжу, и в душе ее кипела битва. Битва между любовью и страхами. Страхом за свою любовь и за себя, страхом неизбежной измены и страхом перед загадочностью, окутывавшей Пола и ставившей его особняком среди всех других людей.
День Благодарения пришел и ушел, не замеченный ею. Погода установилась сырая и холодная, но если Эндри и обратила на это внимание, то только потому, что, отправляясь на прогулку, вынуждена была надевать куртку. Тоска по Полу не ослабевала, наоборот, она усилилась.
В первых числах декабря позвонила Карла и ликующим голосом не попросила, а буквально потребовала, чтобы Эндри приехала в Аризону к концу недели – присутствовать вместе с Алисией на ее бракосочетании с Джаридом Крэдоугом. И, попеременно заливаясь то смехом, то слезами, Эндри пообещала быть.
Затянувшаяся на недели внутренняя борьба постепенно все же привела Эндри к осознанию того, что сила любви к Полу одолевает ее страх. Как ни странно, звонок Карлы сыграл решающую роль в этой победе.
Разве не Карла была самой практичной и самой земной в их разномастной троице? – напомнила себе Эндри. И разве не Карла всегда всей душой противилась самой идее любви, требовавшей полного растворения в любимом человеке? Так если даже практичная, земная Карла больше не боялась парить на крыльях любви, спрашивала себя Эндри, к лицу ли ей самой, верившей в космические путешествия, бояться выпустить свою любовь на свободу? Ответ давно созрел в ее душе.
Она больше не была одна.
Сумерки уже сгустились, когда она приблизилась к повороту тропинки. Эндри была спокойна и счастлива, в полном согласии с самой собой. Она улыбнулась, заслышав, как над головой крикнула морская птица. Это служило верным знаком.
Она была почти у цели.
Почти дома.
Без малейшего страха и колебания Эндри миновала поворот и проследовала дальше. А когда увидела впереди дом, то восхищенное восклицание сорвалось с ее губ. Сооружение из камня и стекла, словно барельеф на огромной скале, высившейся за ним, предстало перед ней, поражая совершенной, как и у своего хозяина, естественной красотой.
Пол встретил ее на пороге.
Без малейшего страха и колебания Эндри упала в его объятия.
– Добро пожаловать домой, сердце мое, – проговорил Пол, и она почувствовала, как изголодалась по его голосу. – Я очень скучал по тебе.
– Я люблю тебя. Я люблю тебя, – Эндри повторяла эти слова беспрестанно, а он взял ее на руки и понес в спальню.
– И я люблю тебя, моя Эндри, – сказал Пол. – И всегда любил тебя.
– Я люблю тебя, – шептала она, пока он медленно раздевал ее и помогал раздеть себя.
– Я люблю тебя, – отозвался он, целуя ее и опуская на постель.
– О Пол, я люблю тебя! – чуть позднее вскричала Эндри, ослепленная блеском вновь открывшегося перед ней рая.
– Эндри моя! Моя Эндри! – сладчайшей музыкой вторил ей его сдавленный крик. – Я люблю тебя!
За окном стояла кромешная тьма, когда Эндри пробудилась от чудесного сна, в котором рука об руку с Полом, пьяная от счастья, бродила по странной и незнакомой, но фантастически красивой местности. Она была столь прекрасна – согретая и озаренная лучами солнца, утопающая в зелени и невероятного разнообразия цветах, словно подлинный рай, – что на какое-то мгновение Эндри пожалела о своем пробуждении. Но затем повернула голову – и забыла про все на свете, ошеломленная красотой мужчины, стоявшего на фоне стеклянной стены и улыбавшегося ей... и только ей.
– Ты улыбалась во сне, сердце мое, – мягко сказал Пол.
– Я видела прекрасный сон, – ответила Эндри.
В слабом, падающем откуда-то сбоку свете глаза его, казалось, зажглись сдерживаемым смехом.
– Понимаешь, сны ведь действительно сбываются, – прошептал он. – Я видел тебя во сне... и вот ты здесь.
– Да, – ответила Эндри. – Я здесь. И еще даже не рассмотрела, что это за «здесь», в котором я нахожусь. – Совершенно не обеспокоенная своей наготой и не стыдясь ее, она откинула одеяло и встала с кровати.
Взяв со спинки стула шелковый халат, Пол протянул его Эндри. И, едва шелк коснулся кожи, чувственный трепет пробежал по ее телу. Зная, что халат принадлежит Полу, Эндри как можно плотнее завернулась в него. Изогнувшая его прекрасные губы улыбка и потемневшие глаза без слов сказали ей, что он понимает ее чувства.
Эндри, полная любопытства, принялась осматривать помещение. И взгляд ее привлек большой чемодан, стоявший на невысоком комоде у стены. Эндри в удивлении обратила глаза на Пола.
– Я получил послание от отца, – ответил Пол на ее невысказанный вопрос. – Я должен возвратиться на родину.
Потрясенная, Эндри смотрела на него в безмолвной мольбе.
– Поедем со мной, сердце мое. – Подняв руку, Пол протянул ее Эндри ладонью вверх. – Люби меня, как я тебя люблю. Поедем со мной. Доверься мне.
Мгновение Эндри колебалась. Она не знала, куда он намеревался ее везти. Она не знала, зовет ли он ее с собой в Грецию или... Эндри не знала... И, честно говоря, ей было все равно. Ее любовь везде будет с ней. Время ее колебаний прошло.
Улыбнувшись, Эндри положила руку на его ладонь, выражая полное и безоглядное доверие.
Эпилог
Ресторан был декорирован с утонченной роскошью. Умелые официанты и официантки в черного цвета униформах бесшумно и деловито сновали между столиками, за которыми сидела хорошо одетая публика. Разговоры велись спокойно и приглушенно.
За одним из столиков, располагавшимся у широкого, без занавесок окна, рыжеволосый мужчина поднял бокал, привлекая внимание пары, сидевшей напротив, и своей молодой соседки.
– Будьте здоровы и счастливы, и долгих вам лет совместного творчества, – произнес Шон Хэллорен тост в честь вышеупомянутой пары.
– Поддерживаю! – сказала Алисия Хэллорен, поднося к губам свой бокал.
Джарид Крэдоуг и бывшая Карла Джэновиц, уже два часа как его жена, с улыбкой переглянулись и дружно отпили вина.
– Спасибо, Шон, – сказал Джарид и, в свою очередь, повел бокалом в сторону Шона и Алисии. – За ваше бесконечное счастье.
– Замечательная была свадьба, – промурлыкала Алисия, томно улыбаясь.
– Да, – кивнула Карла. – Лишь одно обстоятельство помешало ей быть абсолютно безупречной.
– Да, Эндри, – со вздохом сказала Алисия.
– И почему ее нет здесь? – негромко воскликнула Карла, вспоминая твердое обещание Эндри приехать.
– И вообще – где она? – подхватила Алисия, в свою очередь вспомнив, сколько времени она провела у телефона, пытаясь дозвониться в Калифорнию.
Мужчины в ответ заговорили одновременно.
– Дорогая, пожалуйста, не волнуйся... – начал Шон.
– Карла, милая. Я уверен, что с ней... – начал Джарид.
Обоих прервало появление старшего официанта, отвечающего за напитки; приблизившись к их столику, он остановился с торжественным видом.
Под их удивленными взорами он извлек из ведерка со льдом бутылку заказанного ими прекрасного американского шампанского, передал ее подоспевшему помощнику и повелительно взмахнул рукой, молчаливо распоряжаясь заменить бокалы.
– Послушайте, одну минуту... – начал было Джарид.
– Что все это... – подхватил Шон.
– Дамы и господа, – заговорил старший официант, кивнув помощнику, который в мгновение ока поставил чистые бокалы перед изумленной четверкой. – Я получил распоряжение угостить вас этим вином. – С важным видом он представил на их обозрение бутылку очень дорогого импортного шампанского.
Сидевшие за столиком в растерянности уставились сначала на бутылку, а затем друг на друга; официант же тем временем наливал игристый напиток в бокалы. Наполнив каждый наполовину, он поместил бутылку в ведерко и достал из кармана белый конверт.
– Меня также просили вместе с вином передать вам это. – И, плавно развернувшись, он удалился.
Поскольку Шон сидел ближе всех, конверт был вручен ему. И, подняв рыжеватые брови, Шон вопросительно посмотрел на друзей.
– Ну, не тяни же. Посмотри, в чем там дело, – произнес Джарид.
– Хорошо, – согласился Шон, вскрыл конверт и извлек оттуда сложенный вчетверо листок бумаги. Развернув его, он громко прочитал написанное.
– «Дорогие друзья, – начал Шон четко и деловито. – Примите, пожалуйста, как поздравление эту бутылку шампанского. Очень сожалею, если я несколько расстроила вас сегодня. – Голос и интонация Шона по мере чтения все более обретали задушевность. – Карла и Джарид, я желаю вам такого же счастья и любви, какие обрели Алисия с Шоном. Хотя я не могу присутствовать на вашем празднике, но знайте, что мысленно я всегда с вами и очень вас всех люблю».
– Эндри, – молвила Алисия, когда Шон прекратил читать и поднял взгляд на друзей.
– Но где же она все-таки? – воскликнула Карла и, словно ища поддержки, взяла Джарида за руку.
Шон вновь обратился к письму, нашел глазами место, на котором остановился, и продолжил чтение:
– «Я знаю, что вы, быть может, обеспокоены моим отсутствием, но, пожалуйста, не волнуйтесь за меня. Потому что, понимаете, сегодня вечером у меня тоже праздник. Я с человеком, которого люблю. Его имя Пол... и он для меня все. Порадуйтесь за меня, как я радуюсь за всех вас».
Шон поднял глаза и произнес последнюю фразу:
– «С горячим приветом и любовью, Эндри и Пол».
Несколько секунд все хранили молчание. Невольные слезы побежали по щекам Алисии и Карлы и заблестели в глазах мужчин.
Алисия медленно подняла бокал.
– За Эндри и Пола, – произнесла женщина, погруженная в прошлое. – Пусть они любят друг друга вечно.
Пальцы Карлы дрожали от волнения.
– За Эндри и Пола, – повторила женщина, прочно укоренившаяся в настоящем, – за их будущее, где бы они ни находились.
И встретившиеся в едином порыве бокалы отразились в широком окне. А по другую его сторону миллионами сверкающих звезд горело полночное небо.
Рука в руке, мужчина и женщина стояли у поручней роскошного круизного судна, вглядываясь в раскинувшееся над ними небо, усыпанное звездами. Женщина тихонько плакала, но не от печали, а от радости. В руке она держала маленький белый листок бумаги. Текст послания был предельно краток:
«Милые тетя Селия и дядя Блейн! Я люблю вас. Я счастлива. Пол заботится обо мне. Эндри».
За одним из столиков, располагавшимся у широкого, без занавесок окна, рыжеволосый мужчина поднял бокал, привлекая внимание пары, сидевшей напротив, и своей молодой соседки.
– Будьте здоровы и счастливы, и долгих вам лет совместного творчества, – произнес Шон Хэллорен тост в честь вышеупомянутой пары.
– Поддерживаю! – сказала Алисия Хэллорен, поднося к губам свой бокал.
Джарид Крэдоуг и бывшая Карла Джэновиц, уже два часа как его жена, с улыбкой переглянулись и дружно отпили вина.
– Спасибо, Шон, – сказал Джарид и, в свою очередь, повел бокалом в сторону Шона и Алисии. – За ваше бесконечное счастье.
– Замечательная была свадьба, – промурлыкала Алисия, томно улыбаясь.
– Да, – кивнула Карла. – Лишь одно обстоятельство помешало ей быть абсолютно безупречной.
– Да, Эндри, – со вздохом сказала Алисия.
– И почему ее нет здесь? – негромко воскликнула Карла, вспоминая твердое обещание Эндри приехать.
– И вообще – где она? – подхватила Алисия, в свою очередь вспомнив, сколько времени она провела у телефона, пытаясь дозвониться в Калифорнию.
Мужчины в ответ заговорили одновременно.
– Дорогая, пожалуйста, не волнуйся... – начал Шон.
– Карла, милая. Я уверен, что с ней... – начал Джарид.
Обоих прервало появление старшего официанта, отвечающего за напитки; приблизившись к их столику, он остановился с торжественным видом.
Под их удивленными взорами он извлек из ведерка со льдом бутылку заказанного ими прекрасного американского шампанского, передал ее подоспевшему помощнику и повелительно взмахнул рукой, молчаливо распоряжаясь заменить бокалы.
– Послушайте, одну минуту... – начал было Джарид.
– Что все это... – подхватил Шон.
– Дамы и господа, – заговорил старший официант, кивнув помощнику, который в мгновение ока поставил чистые бокалы перед изумленной четверкой. – Я получил распоряжение угостить вас этим вином. – С важным видом он представил на их обозрение бутылку очень дорогого импортного шампанского.
Сидевшие за столиком в растерянности уставились сначала на бутылку, а затем друг на друга; официант же тем временем наливал игристый напиток в бокалы. Наполнив каждый наполовину, он поместил бутылку в ведерко и достал из кармана белый конверт.
– Меня также просили вместе с вином передать вам это. – И, плавно развернувшись, он удалился.
Поскольку Шон сидел ближе всех, конверт был вручен ему. И, подняв рыжеватые брови, Шон вопросительно посмотрел на друзей.
– Ну, не тяни же. Посмотри, в чем там дело, – произнес Джарид.
– Хорошо, – согласился Шон, вскрыл конверт и извлек оттуда сложенный вчетверо листок бумаги. Развернув его, он громко прочитал написанное.
– «Дорогие друзья, – начал Шон четко и деловито. – Примите, пожалуйста, как поздравление эту бутылку шампанского. Очень сожалею, если я несколько расстроила вас сегодня. – Голос и интонация Шона по мере чтения все более обретали задушевность. – Карла и Джарид, я желаю вам такого же счастья и любви, какие обрели Алисия с Шоном. Хотя я не могу присутствовать на вашем празднике, но знайте, что мысленно я всегда с вами и очень вас всех люблю».
– Эндри, – молвила Алисия, когда Шон прекратил читать и поднял взгляд на друзей.
– Но где же она все-таки? – воскликнула Карла и, словно ища поддержки, взяла Джарида за руку.
Шон вновь обратился к письму, нашел глазами место, на котором остановился, и продолжил чтение:
– «Я знаю, что вы, быть может, обеспокоены моим отсутствием, но, пожалуйста, не волнуйтесь за меня. Потому что, понимаете, сегодня вечером у меня тоже праздник. Я с человеком, которого люблю. Его имя Пол... и он для меня все. Порадуйтесь за меня, как я радуюсь за всех вас».
Шон поднял глаза и произнес последнюю фразу:
– «С горячим приветом и любовью, Эндри и Пол».
Несколько секунд все хранили молчание. Невольные слезы побежали по щекам Алисии и Карлы и заблестели в глазах мужчин.
Алисия медленно подняла бокал.
– За Эндри и Пола, – произнесла женщина, погруженная в прошлое. – Пусть они любят друг друга вечно.
Пальцы Карлы дрожали от волнения.
– За Эндри и Пола, – повторила женщина, прочно укоренившаяся в настоящем, – за их будущее, где бы они ни находились.
И встретившиеся в едином порыве бокалы отразились в широком окне. А по другую его сторону миллионами сверкающих звезд горело полночное небо.
Рука в руке, мужчина и женщина стояли у поручней роскошного круизного судна, вглядываясь в раскинувшееся над ними небо, усыпанное звездами. Женщина тихонько плакала, но не от печали, а от радости. В руке она держала маленький белый листок бумаги. Текст послания был предельно краток:
«Милые тетя Селия и дядя Блейн! Я люблю вас. Я счастлива. Пол заботится обо мне. Эндри».