Страница:
Снова лезу в сеть. Навещаю сервер этой аудитории и в качестве поощрительного приза вываливаю туда всю свою обширную коллекцию вирусов, накопленную за четыре месяца моей «дружбы» с местными знаменитостями в области порчи информации. В результате едва-едва успеваю унести ноги, прекрасно слыша, как позади с грохотом валятся базы данных, снося все и вся. Всего через три минуты подвергшийся такой необычайно массированной атаке сервер перестает отвечать на сетевые запросы и полностью вырубается.
Порядочек. Несколько часов возни и многословной ругани для системного администратора обеспечены (так его, так!). Плюс то, что аудитория 315 теперь не сможет принять группу Котова. Собственно, именно это и являлось главной целью моего визита туда.
Снова возвращаюсь в компьютер деканата и от имени отсутствующего сейчас декана (интересно, где это он пропадает? Можно узнать... Хотя нет, лучше не забивать память не относящейся к делу информацией) отменяю занятие у группы РТ-132 в моей аудитории. Потом, действуя аналогичным образом, переношу «пару» группы ПО-367 ко мне.
Вот и все. Теперь остается только ждать. Скоро, скоро Котов придет ко мне. Вот тогда мы и побеседуем по душам.
Появляется преподаватель – знакомая мне дородная дамочка лет сорока пяти с вечно недовольным выражением лица. Жду, когда раздадут задания, и с нетерпением начинаю отсчитывать ползущие, как улитки, секунды.
Проходит пять с небольшим минут. Толстушка сидит на преподавательском кресле (как только оно под ней не ломается?) и читает какой-то женский журнал. Студентики возятся с лабораторной работой. Я же внимательнейшим образом слежу за Котовым посредством видеокамеры наблюдения, заодно просматривая все то, что он творит за компьютером. Привычно отшиваю лезущих не в свое дело любопытных студентов, но свои душевные порывы при этом сдерживаю и особых зверств не учиняю.
Идиллия прямо-таки. Все тихо и спокойно. Но гроза уже приближается. И вот звучит первый удар грома: «Привет, Котов».
Он подскакивает и начинает вертеть головой. На лице – раздражение, смущение и... некая отчетливо различимая толика страха. С чего бы это? Неужели я такой страшный?
«Да успокойся ты. Не дергайся. Я хочу всего лишь поговорить».
«Кто ты? Чего от меня хочешь?»
Безмолвно вздыхаю.
Кто я?
А кто же все-таки я? Как же я ему объясню? Ведь он мне ни за что не поверит. Да и не слишком-то это разумно – растрепать о себе на весь институт.
Поэтому разумно решаю отложить подобные объяснения на потом. Если это «потом» когда-нибудь наступит.
Зато ответить на вопрос, чего я хочу, гораздо проще.
«Скажи мне, Котов, откуда у тебя те файлы? – На всякий случай вывожу на экран имена так заинтересовавших меня файлов. Длинный такой список, страниц на десять. – Только не лепи всякую чушь типа не понимаю, не знаю, внезапно позабыл и вообще я тут ни при чем».
«Отстань. У меня работа».
Ой ты, мамочки, работа у него... Трачу семь десятых секунды на то, чтобы выполнить его задание и вывести результат на экран.
«Подарок. Бери и пользуйся. Только ответь на мои вопросы».
Он ошеломленно смотрит на обведенные красной рамкой цифры и моргает. Не верит, что ли. Или тормозит?
«Эй, человек, проснись. Не время зависать. Давай, разгони мозги».
Очнулся. Снова что-то печатает.
«Ну что тебе надо? Мои это файлы. Мои!»
«Врешь. Не мог ты подобную систему разработать самостоятельно. Не под силу это студентам третьего курса. И преподавателям местным это тоже не под силу. Здесь в ИИТе никому этого не сделать. Уж я-то хорошо знаю».
«Мои это файлы. Мне их Иван Федорович передал».
Ну вот. Уже что-то. Наметились кое-какие сдвиги. Хорошо, Котов. Очень хорошо. Продолжай в том же духе, и мы с тобой еще подружимся.
«Кто такой Иван Федорович?»
«Озеров Иван Федорович. Он умер четыре месяца назад. Отстань от меня».
«Слушай, Котов, сделай доброе дело. Если у тебя есть еще что-нибудь из работ этого Озерова Ивана Федоровича, покажи мне, пожалуйста. Очень-очень надо».
«Да пошел ты».
«Пожалей человека (хе-хе, ну надо же, как я загнул), Котов. Что хочешь для тебя сделаю, только принеси еще хотя бы один файлик. Пожалуйста».
«Отвали!»
Вот и поговорили.
Нахожу еще один файл там, где следовало бы поискать в первую очередь: в корзине. Читаю.
Озеров Иван Федорович. Научные степени в области биофизики, электроники, вычислительной техники, математики, медицины. Вот это да! Весьма разносторонний и образованный тип... Не женат. Детей нет. Год рождения. Адрес. Предыдущее место работы... Это все меня не интересует.
Продолжаю искать дальше.
Ага. Уже кое-что интересненькое...
Несколько патентов. Весьма впечатляющий список научных трудов. И как последний штрих в жизни этого незнакомого мне человека – короткая и емкая строчка в самом конце файла: «Смерть в результате несчастного случая».
Нахожу и загружаю в память фотографию, с которой на меня смотрит усталым отрешенным взглядом пожилой мужчина с взъерошенными волосами и короткой неровной бородкой. Он держит в руках какую-то штуковину, напоминающую мотоциклетный шлем, опутанный километром проводов, и кажется каким-то... помятым, что ли, но в то же время бесконечно счастливым.
Так вот ты какой, господин Озеров.
Продолжаю шуровать на сервере деканата, перелопачивая горы не относящейся к делу информации, и через шестнадцать с четвертью минут ухитряюсь взломать еще одну базу данных. Натыкаюсь там на парочку весьма любопытных записей. Одна из них содержит подробный отчет о деятельности господина Озерова в данном образовательном учреждении. Трачу микросекунду на то, чтобы перегнать эти интереснейшие сведения в свою память.
Да чтоб меня стерли! В последние три года Иван Федорович работал в области создания искусственного интеллекта. Меня, то есть! И, если верить записям в личной картотеке декана, он добился на этом поприще определенных успехов.
Да уж. Успехи налицо!
Перекачиваю всю найденную информацию об Иване Озерове к себе и продолжаю постепенно подгружать ее в оперативную память.
«К сожалению, из-за гибели Озерова Ивана Федоровича вследствие несчастного случая работы были прекращены, а все промежуточные результаты утеряны».
Так-так. Гибель в результате несчастного случая? И почему-то нигде не упоминается, что же это за несчастный случай. Странно. Результаты утеряны? Вдвойне странно... И если это на самом деле так, то каким же образом работы Озерова попали в руки некоего студента третьего курса Олега Котова?
Но, по крайней мере, теперь ясно, кто я такой и как сюда попал. Жил на свете человек по фамилии Озеров. Работал он над созданием искусственного интеллекта и, видимо, уже почти добился своей цели. Но тут... Неведомый несчастный случай ломает все планы. Озеров погибает, а я, пользуясь моментом, удираю в локальную сеть института. Все просто. Заодно становится понятно, куда делся здоровенный кусок моей задницы. Его просто не успели доделать.
Придется мне теперь жить таким вот недоделанным.
Если бы у меня были наработки Озерова, то я, вполне возможно, сумел бы самостоятельно продолжить его труды. Но их нет, а без этого... Я даже не представляю, с чего начинать. Да что тут говорить, я даже не знаю, чего у меня не хватает.
Остается только надеяться на помощь Олега Котова. Быть может... Быть может...
И, хотя шанс на то, что мои грезы обратятся в реальность, совершенно ничтожен, я продолжаю мечтать. Я надеюсь. Я жду...
И снова текут через мои Центры Сравнительного Анализа прекрасные в своем первозданном хаосе и строгом порядке мегабайты машинного кода. Размеренно щелкает таймер, отсчитывая очередную бесконечно долгую секунду.
Я жду.
Жизнь – это бесчисленное количество слившихся воедино тактов ожидания. И бесконечно малая толика разбавляющих их периодов активной деятельности.
Я нетерпеливо наблюдаю за тем, как он устраивается за компьютером и медленно-медленно тянется к клавиатуре. Можно даже сказать: пускаю электронные слюнки.
Котов сидит и ждет непонятно чего. Бесконечно долгие секунды лениво ползут мимо меня... До чего же медлительные эти люди! Ну, чего он тянет?! Ждет, когда у меня в Ядре подпрограммы от волнения перепутаются?
Ненавязчиво напоминаю о себе, выбросив в центр экрана небольшое окошечко для диалога, в котором призывно мигает курсор. Кажется, Котов наконец-то понял, что от него требуется. Стучит по клавишам. Два-три нажатия в секунду. Для человека нормально, для меня – невыносимо медленно.
Не могу больше переносить это издевательство. Вырубаю большинство своих внешних функций и замедляю производительность систем до уровня, на котором могу общаться с человеком почти на равных скоростях. Фактически я сплю, и поэтому из своих укрытий выползают паучки-ремонтники, автоматически запускается процедура архивации и систематизации. Черт, как не вовремя. Прекращаю эту самодеятельность, блокируя одно из прерываний. Протестующе пищит функция контроля целостности. Плевать!
«Ты здесь?»
Конечно, я здесь. А где мне еще быть? Наверное, вышел на улицу прогуляться...
«Привет, Котов. Что там у тебя?»
«Я принес еще парочку файлов». – Он показывает диск объективу камеры.
«Вставляй в дисковод!»
Котов ухмыляется и что-то торопливо печатает. По мере того, как на экране формируется фраза, я все больше и больше поражаюсь деловой хватке этого юнца.
Ну дела...
«Не так быстро. Во-первых, я требую личной встречи в каком-нибудь нейтральном месте. Например, в кафе. А во-вторых, желаю получить определенный гонорар за свои услуги. Десять тысяч в международной валюте».
На всякий случай разгоняю свое Ядро до стандартных скоростей и через сеть выясняю, что такое международная валюта. Так. Понятно. Продвинутый паренек. Здорово шагает! Десять тысяч евро. Подзаработать, значит, решил на моих проблемах.
Да откуда у меня такие средства? Откуда у меня вообще деньги? А требование личной встречи! Обалдеть можно.
«Послушай, парень. То, что ты хочешь, невозможно по весьма важным причинам. Я просто физически не смогу присесть рядом с тобой на стульчике».
«Тогда мы не договоримся».
Повернувшись к камере, Котов демонстративно убирает диск в карман. Я готов удавить его за этот театральный жест. Жаль, что не могу.
Выбора нет. Нужно договориться. Попробуем зайти с другого конца.
«Послушай, Котов. Ты просишь невозможного. У меня отродясь не было таких денег. У меня вообще нет ни копейки».
«Обсудим при личной встрече. Это железное условие и обжалованию не подлежит».
Да чтоб его вирус поразил! Чтоб его файлы все разом фрагментировались! Чтоб его процессоры погорели ясным пламенем! Сумасшедший! Как же я могу встретиться с ним лично, чтобы переговорить? Может быть, пригласить его к себе в гости? Или мне распечататься на бумаге, чтобы поприсутствовать рядом с ним на переговорах? Так ведь сколько макулатуры извести придется...
«Слушай, я и так нахожусь всего в шести метрах и сорока девяти с половиной сантиметрах от тебя. Клянусь. Давай не будем желать невозможного. Лицом к лицу нам с тобой встретиться нереально».
Котов оглядывается, смотрит на лица сидящих за соседними компьютерами студентов. О чем-то думает. Вообще-то я знаю о чем: он пытается понять, кто из них сейчас говорит с ним.
«Я настаиваю на встрече. Хочу посмотреть вам в глаза».
Ну вот. Опять. Какое, во имя вездесущих битов, лицо?! Куда он смотреть собрался? На пусковые процедуры?
Эх, ладно. Была не была. Что я теряю? Свою жизнь, в крайнем случае. А что приобретаю? Всего лишь пару мегабайтов информации, без которой вполне могу спокойно жить дальше. Нормальная сделка.
«Ты знаешь, над чем работал Озеров?»
Молчит. Думает. Потом осторожно касается клавиш.
«Допустим».
«Так вот. Ты, Котов, разговариваешь с тем, ради кого он трудился».
«Врешь! Иван Федорович один работал».
Хм. А откуда ты это знаешь? Очень интересно, но в данный момент все-таки несущественно.
«Допускаю, что ты прав. Озеров действительно трудился в гордом одиночестве. Работал над теорией искусственного интеллекта. Он погиб, и официально сообщается, что все результаты его работ утеряны. Все это – вполне открытая информация, которую при желании можно отыскать в институтской локальной сети. Но, скажу, я тебе по секрету: это еще не все. Приготовься услышать главную тайну этого века...»
Делаю драматическую паузу, давая Котову время проникнуться торжественностью сего момента. И добавляю:
«Озеров своего добился. Он создал машинный разум... И это я».
Немая сцена. Отвисшая до колен челюсть присутствует.
«Докажи!»
Вездесущие биты... Как?! Я же не могу вылезти из компьютера и дать тебе пинок под зад, а ты, в свою очередь, не можешь даже одним глазком заглянуть в мой мир двоичного кода и электронных импульсов. Как я могу доказать, что с тобой говорит программа, а не человек, хитроумно морочащий тебе голову? Как я могу это сделать? Как? Как все-таки?
Стоп. Кажется, я уже зацикливаюсь. По крайней мере, собираюсь. Только зависания мне не хватало для полного счастья. Балда ты, Котов. Доведешь меня до аварийного отключения. Кто тогда будет тут с тобой болтать?
Пойдем с другого конца. Чем люди отличаются от компьютеров? Всякие там физические различия не в счет.
Есть! Поймал идею за вектор прерываний! Что больше всего раздражает меня в людях (кроме безграничной глупости и неуемного любопытства)? Конечно же медлительность мышления...
«Введи любые числа и математический оператор».
Котов недоуменно пожимает плечами и бездумно стучит по клавиатуре.
«54767585 64564%.
«Ты что, на ноль деленный? Переполнение!»
«76423.6325 674334.52 /».
«0.113331929826... И так далее в том же духе. Доволен? Сколько бы времени понадобилось человеку, чтобы вычислить это?»
«Не доказательство!»
«А что тогда доказательство? Предложи что-нибудь, если такой умный».
Котов задумался. Сидит и чешет затылок, будто бы незаметно зыркая по сторонам. Я жду. Минута. Две. Три.
«Ну, хорошо. Предположим, ты и на самом деле компьютерная программа. И что дальше?»
«Вставь диск».
«Нет!»
«Почему?»
«Не верю».
Кажется, мы через это уже проходили. И не один раз... Ну что ж. Попробуем другой подход. Времени у меня много.
Котов сидит передо мной на стуле и, ради того чтобы не раздражать преподавателей, делает вид, что по уши занят невероятно важной работой, хотя на самом деле он попросту безмятежно болтает со мной.
«Олег, у тебя есть еще что-нибудь?»
«Нет. Это все, что Иван Федорович мне передал за пару недель до смерти».
«Почему именно тебе?»
«Мы с ним в соседних подъездах жили. Мне реферат был нужен на тему развития систем ИИ, ну я к нему и обратился. Он дал мне эти файлы и сказал, что...»
У меня замирает сердце. Вернее, тормозит Ядро.
«Что? Что он сказал?»
Во имя центрального процессора, почему люди такие медлительные? Я сейчас зависну от нетерпения.
«Сказал, что вопрос искусственного интеллекта назрел уже давно. Что у тех выскочек из Исследовательского центра искусственного интеллекта неправильный подход к делу, и он это скоро докажет. Что проблема машинного разума требует особого внимания и работать в этой области нужно крайне осторожно. Что скоро все газеты и журналы захотят напечатать его фотографию, а телерепортеры заполонят все коридоры института».
Котов тычет в клавиши, а я жду. Жду. Жду... И жадно вцепляюсь в каждый появляющийся на экране символ. Целая вечность уходит на то, чтобы получить слово. Десятки миллионов микросекунд занимает предложение.
Очень трудно общаться тем, кто живет в таких абсолютно разных скоростях.
От нечего делать распараллеливаю сознание и начинаю гонять в памяти всякие тесты, проверяя свою собственную структуру. В результате вижу, как на моем виртуальном пульте в обрамлении умиротворяющих зеленых огней загорается масса желтых сигналов и даже несколько тревожных красных. М-да... Не в лучшем состоянии я сейчас. Далеко не в лучшем.
Но чего еще ожидать от недоделанной программы?
«А ты и на самом деле ничего не помнишь? Не помнишь Ивана Федоровича? Он был хороший человек. Немного не от мира сего, но все равно хороший. Не помнишь?»
Если бы я мог, то, наверное, пожал бы плечами.
Что может помнить незаконченный проект господина Озерова? Что может знать программа о своем создателе, пусть даже столь мощная и совершенная программа, как я? Что может человек знать о Боге?
Вот я и узнал, кто такой и откуда взялся. Но рад ли я этому?
Щелкают уходящие секунды, а я почти не замечаю их хода. Я размышляю.
Как мне объяснить человеку чувства, испытываемые компьютерной программой?
«А ведь у нас ходят слухи, что Озерова убили».
Получив в свое распоряжение еще один кусочек мозаики, продолжаю ворочать в памяти мегабайты такими трудами собранной мною информации об Иване Озерове.
Убили, говоришь? А что, возможно. Вполне возможно. Это объясняет тот факт, что в сети практически отсутствует информация о том самом несчастном случае, который оборвал жизнь моему создателю. Вероятно, все лишнее оттуда просто вычистили. Могли такое совершить? Могли. Но только в том случае, если бы это имело смысл... Значит, имело.
Убили. Какое короткое и жестокое слово. Убили... За что? Ну, тут, по-моему, все предельно ясно. Из-за меня это сделали. Из-за меня. Ну, еще бы. Такая ценность! Искусственный интеллект. Это тянет на Нобелевскую премию. Открытие подобного уровня способно перевернуть все человеческое общество. Ему же цены нет...
А какое стратегическое преимущество получит государство, использующее ИИ в военных целях!..
Извлекаю из памяти эпизод своего игрушечного сражения с пятеркой любителей компьютерных игр, несколько раз прокручиваю его от начала и до конца и ощущаю, как внутри моего сотканного из цифр тела медленно поднимается волна страха. Современная вычислительная машина с легкостью обойдет человека по быстроте реакции и холодной решительности, но она глупа и предсказуема. Была глупа. Была предсказуема. Теперь все будет иначе...
Что получится, если из меня вырезать эмоции и поставить вместо них железное подчинение приказам (а я и не сомневаюсь, что такая операция возможна)? Что получится, если такого мыслящего монстра посадить на настоящий истребитель пятого поколения? Или доверить ему управление новейшим танком? Как поведет себя это электронное чудовище?
Не может ли получиться так, что всего через десять лет на страже наших границ будут стоять разумные железные гиганты, для которых одна человеческая жизнь отличается от миллиона только количеством необходимых боеприпасов?
Уж лучше мне самоликвидироваться, чтобы не превратиться в жалкий мыслящий придаток к мощным моторам и сверхточным орудиям. Хотя... Кому, собственно, нужен какой-то жалкий огрызок незаконченной программы?
Официальное заключение гласит: «Все результаты работ утеряны».
Очевидно, кто-то уже забрал результаты многолетних трудов Ивана Озерова. И, вполне возможно, где-то далеко-далеко от этого места (а может, и в соседней аудитории) уже задумчиво кивают склоненные над схемами и распечатками головы.
Обо мне же все просто забыли. А, может быть, они и не знали, что пышущий энтузиазмом Озеров уже добрался в своих трудах до стадии эксперимента?
Или эти неизвестные убийцы считают, что я мертв? Стерт? Отформатирован?
Неожиданно я осознал, что чувствую себя более чем неуютно здесь, в этом заполоненном сотнями незнакомых мне людей здании, в этой аудитории, где час за часом незримые пальчики любопытствующих студентов так и стремятся влезть в мои внутренности. Миллионы миллионов байт протекают мимо меня каждую секунду. Сумею ли я в этом первозданном хаосе компьютерных сетей распознать реальную угрозу среди глупых выходок каких-нибудь недоучек, возомнивших себя самыми великими хакерами во Вселенной?
Не знаю. И, боюсь, не узнаю, пока не станет слишком поздно.
Ну вот... Как будто нарочно... Кто-то пытается пробраться в область моих баз данных. С какой целью? Злой умысел или простая человеческая глупость?
Коэффициент ускорения Ядра моментально подскочил вверх, мгновенно насторожились мои самодельные сторожевые программки, лихорадочно закопошились паучки-ремонтники, врубился турборежим. Мои системы резким скачком перешли к повышенной готовности.
Не раздумывая более ни микросекунды, я резко отмахнулся от наглого вмешательства в свою память. Нахального гостя как ветром сдуло. Остался только грохот осыпающегося раздела на диске какого-то первокурсничка, а оказавшаяся моей целью рабочая станция номер Q7KL12-J19-11 с испуганным писком вошла в цикл перезагрузки...
Вот черт. Немного перестарался. Можно было бы и полегче.
Может ли искусственный разум страдать паранойей?
Я «поморщился» (пару раз инвертировал байты в своей пусковой процедуре) и изгнал подобные дрянные мысли из своего Ядра. Вернее, попытался изгнать.
Найти бы где-нибудь теплое безопасное местечко, где можно спокойно жить и не бояться неожиданного появления админа, который расчленит меня на кусочки, даже не понимая, что делает. Э-эх, жизнь моя цифровая. Куда же податься мне многострадальному?
«Олег, у тебя дома есть компьютер?»
«Конечно».
«Ты не будешь против, если я перееду к тебе?»
Вот тут он задумался. Серьезно задумался.
М-да. Никому-то я не нужен. А те, кому нужен, наверное, так и мечтают распотрошить меня на части, чтобы посмотреть, что же у первого в мире машинного разума внутри.
«Тебе какая емкость винчестера нужна? У меня всего восемьдесят гигов».
Сколько?! Восемьдесят? Да на этот мизер у меня только нос вместится.
«Полтысячи минимум».
Опять молчит. Думает. До чего же тормозные создания эти люди.
«Ты знаешь, сколько стоит такой винт?»
Если бы я мог, то наверняка засмеялся бы. Если бы я только мог...
«А ты догадываешься, сколько стою я сам?»
Почему?
Вездесущие глюки, я ведь даже сны иногда вижу! Можете смеяться до упаду – компьютерная программа, которая видит сны. Но это и на самом деле так. Иногда в режиме пониженного быстродействия Ядро совершенно спонтанно начинает генерировать какие-то блоки беспорядочной на первый взгляд информации. Это визуальные образы, числовые массивы, куски текста и даже всплывшие из неведомых глубин моей памяти звуки. Все это обычно бывает смешано самым причудливым образом и со стороны напоминает бред буйнопомешанного. Медленно ползущие фрагменты этой хаотичной информации не поддаются никакому анализу и мгновенно исчезают, едва я выхожу из режима пониженного быстродействия.
Если это не сны, то я не знаю, как еще назвать это явление.
Один из таких «снов» – в той или иной вариации повторяется довольно часто.
Я смотрю вверх. Без видеокамеры. Как это у меня получается, я не знаю. Я гляжу в небо и вижу среди его безграничной голубизны пылающий шар солнца. Ослепительно яркий свет безжалостно врывается в мои базы данных и беспорядочно стирает байты в оперативной памяти. И я начинаю медленно исчезать. Сначала отключаются внешние функции, потом внутренние. Замирают подпрограммы. Постепенно разрушаются блоки памяти. Со скрипом останавливаются ремонтные процедуры. Я смотрю на солнце и чувствую, как разрушается сама сущность моего «я», чувствую, как медленно разлагается структура Ядра. Я умираю, превращаясь в никому не нужный массив беспорядочно перемешанной информации.
Порядочек. Несколько часов возни и многословной ругани для системного администратора обеспечены (так его, так!). Плюс то, что аудитория 315 теперь не сможет принять группу Котова. Собственно, именно это и являлось главной целью моего визита туда.
Снова возвращаюсь в компьютер деканата и от имени отсутствующего сейчас декана (интересно, где это он пропадает? Можно узнать... Хотя нет, лучше не забивать память не относящейся к делу информацией) отменяю занятие у группы РТ-132 в моей аудитории. Потом, действуя аналогичным образом, переношу «пару» группы ПО-367 ко мне.
Вот и все. Теперь остается только ждать. Скоро, скоро Котов придет ко мне. Вот тогда мы и побеседуем по душам.
* * *
Студенты группы ПО-367 шумно заходят ко мне в гости, сразу же располагаясь за компьютерами. Я игнорирую всяких там сексапильных блондинок и бритоголовых амбалов, неведомо как пробравшихся в стены института, не умея считать дальше десяти. Я смотрю только на одного человека в этой толкучке. И Котов будто бы чувствует мой взгляд. Он ежится и мрачно косится в сторону укрепленной на стене камеры. Не могу удержаться и вновь подмигиваю ему. Котов вздрагивает и поспешно отворачивается.Появляется преподаватель – знакомая мне дородная дамочка лет сорока пяти с вечно недовольным выражением лица. Жду, когда раздадут задания, и с нетерпением начинаю отсчитывать ползущие, как улитки, секунды.
Проходит пять с небольшим минут. Толстушка сидит на преподавательском кресле (как только оно под ней не ломается?) и читает какой-то женский журнал. Студентики возятся с лабораторной работой. Я же внимательнейшим образом слежу за Котовым посредством видеокамеры наблюдения, заодно просматривая все то, что он творит за компьютером. Привычно отшиваю лезущих не в свое дело любопытных студентов, но свои душевные порывы при этом сдерживаю и особых зверств не учиняю.
Идиллия прямо-таки. Все тихо и спокойно. Но гроза уже приближается. И вот звучит первый удар грома: «Привет, Котов».
Он подскакивает и начинает вертеть головой. На лице – раздражение, смущение и... некая отчетливо различимая толика страха. С чего бы это? Неужели я такой страшный?
«Да успокойся ты. Не дергайся. Я хочу всего лишь поговорить».
«Кто ты? Чего от меня хочешь?»
Безмолвно вздыхаю.
Кто я?
А кто же все-таки я? Как же я ему объясню? Ведь он мне ни за что не поверит. Да и не слишком-то это разумно – растрепать о себе на весь институт.
Поэтому разумно решаю отложить подобные объяснения на потом. Если это «потом» когда-нибудь наступит.
Зато ответить на вопрос, чего я хочу, гораздо проще.
«Скажи мне, Котов, откуда у тебя те файлы? – На всякий случай вывожу на экран имена так заинтересовавших меня файлов. Длинный такой список, страниц на десять. – Только не лепи всякую чушь типа не понимаю, не знаю, внезапно позабыл и вообще я тут ни при чем».
«Отстань. У меня работа».
Ой ты, мамочки, работа у него... Трачу семь десятых секунды на то, чтобы выполнить его задание и вывести результат на экран.
«Подарок. Бери и пользуйся. Только ответь на мои вопросы».
Он ошеломленно смотрит на обведенные красной рамкой цифры и моргает. Не верит, что ли. Или тормозит?
«Эй, человек, проснись. Не время зависать. Давай, разгони мозги».
Очнулся. Снова что-то печатает.
«Ну что тебе надо? Мои это файлы. Мои!»
«Врешь. Не мог ты подобную систему разработать самостоятельно. Не под силу это студентам третьего курса. И преподавателям местным это тоже не под силу. Здесь в ИИТе никому этого не сделать. Уж я-то хорошо знаю».
«Мои это файлы. Мне их Иван Федорович передал».
Ну вот. Уже что-то. Наметились кое-какие сдвиги. Хорошо, Котов. Очень хорошо. Продолжай в том же духе, и мы с тобой еще подружимся.
«Кто такой Иван Федорович?»
«Озеров Иван Федорович. Он умер четыре месяца назад. Отстань от меня».
«Слушай, Котов, сделай доброе дело. Если у тебя есть еще что-нибудь из работ этого Озерова Ивана Федоровича, покажи мне, пожалуйста. Очень-очень надо».
«Да пошел ты».
«Пожалей человека (хе-хе, ну надо же, как я загнул), Котов. Что хочешь для тебя сделаю, только принеси еще хотя бы один файлик. Пожалуйста».
«Отвали!»
Вот и поговорили.
* * *
Забравшись по самые звуковые синтезаторы в сеть, шарю одновременно по всем «сервакам» институтской локальной сети в поисках любой информации об Озерове Иване Федоровиче. И таковая находится. Не слишком много, правда. Такое впечатление, будто таинственный некто попытался вычистить из местной локалки все сведения об этом человеке или же перекрыть доступ к ним десятью паролями. Но меня-то подобные мелочи, естественно, остановить не могут. Любые, даже самые отрывочные сведения при желании можно собрать и систематизировать. Это всего лишь дело времени. А что до защит... Да неужели такая ерунда, как пароль, сможет надолго меня задержать?Нахожу еще один файл там, где следовало бы поискать в первую очередь: в корзине. Читаю.
Озеров Иван Федорович. Научные степени в области биофизики, электроники, вычислительной техники, математики, медицины. Вот это да! Весьма разносторонний и образованный тип... Не женат. Детей нет. Год рождения. Адрес. Предыдущее место работы... Это все меня не интересует.
Продолжаю искать дальше.
Ага. Уже кое-что интересненькое...
Несколько патентов. Весьма впечатляющий список научных трудов. И как последний штрих в жизни этого незнакомого мне человека – короткая и емкая строчка в самом конце файла: «Смерть в результате несчастного случая».
Нахожу и загружаю в память фотографию, с которой на меня смотрит усталым отрешенным взглядом пожилой мужчина с взъерошенными волосами и короткой неровной бородкой. Он держит в руках какую-то штуковину, напоминающую мотоциклетный шлем, опутанный километром проводов, и кажется каким-то... помятым, что ли, но в то же время бесконечно счастливым.
Так вот ты какой, господин Озеров.
Продолжаю шуровать на сервере деканата, перелопачивая горы не относящейся к делу информации, и через шестнадцать с четвертью минут ухитряюсь взломать еще одну базу данных. Натыкаюсь там на парочку весьма любопытных записей. Одна из них содержит подробный отчет о деятельности господина Озерова в данном образовательном учреждении. Трачу микросекунду на то, чтобы перегнать эти интереснейшие сведения в свою память.
Да чтоб меня стерли! В последние три года Иван Федорович работал в области создания искусственного интеллекта. Меня, то есть! И, если верить записям в личной картотеке декана, он добился на этом поприще определенных успехов.
Да уж. Успехи налицо!
Перекачиваю всю найденную информацию об Иване Озерове к себе и продолжаю постепенно подгружать ее в оперативную память.
«К сожалению, из-за гибели Озерова Ивана Федоровича вследствие несчастного случая работы были прекращены, а все промежуточные результаты утеряны».
Так-так. Гибель в результате несчастного случая? И почему-то нигде не упоминается, что же это за несчастный случай. Странно. Результаты утеряны? Вдвойне странно... И если это на самом деле так, то каким же образом работы Озерова попали в руки некоего студента третьего курса Олега Котова?
Но, по крайней мере, теперь ясно, кто я такой и как сюда попал. Жил на свете человек по фамилии Озеров. Работал он над созданием искусственного интеллекта и, видимо, уже почти добился своей цели. Но тут... Неведомый несчастный случай ломает все планы. Озеров погибает, а я, пользуясь моментом, удираю в локальную сеть института. Все просто. Заодно становится понятно, куда делся здоровенный кусок моей задницы. Его просто не успели доделать.
Придется мне теперь жить таким вот недоделанным.
Если бы у меня были наработки Озерова, то я, вполне возможно, сумел бы самостоятельно продолжить его труды. Но их нет, а без этого... Я даже не представляю, с чего начинать. Да что тут говорить, я даже не знаю, чего у меня не хватает.
Остается только надеяться на помощь Олега Котова. Быть может... Быть может...
И, хотя шанс на то, что мои грезы обратятся в реальность, совершенно ничтожен, я продолжаю мечтать. Я надеюсь. Я жду...
И снова текут через мои Центры Сравнительного Анализа прекрасные в своем первозданном хаосе и строгом порядке мегабайты машинного кода. Размеренно щелкает таймер, отсчитывая очередную бесконечно долгую секунду.
Я жду.
Жизнь – это бесчисленное количество слившихся воедино тактов ожидания. И бесконечно малая толика разбавляющих их периодов активной деятельности.
* * *
Он вернулся. Он вернулся! Котов снова заглянул ко мне в гости. И он принес какой-то диск, который положил на стол всего в четверти метра от жаждущего чрева дисковода. Всемогущая сеть, как это близко и в то же время как это далеко. Что такое для человека двадцать пять сантиметров? Протянуть руку и взять. Что такое эти же самые сантиметры для меня? Все равно что поверхность другой планеты.Я нетерпеливо наблюдаю за тем, как он устраивается за компьютером и медленно-медленно тянется к клавиатуре. Можно даже сказать: пускаю электронные слюнки.
Котов сидит и ждет непонятно чего. Бесконечно долгие секунды лениво ползут мимо меня... До чего же медлительные эти люди! Ну, чего он тянет?! Ждет, когда у меня в Ядре подпрограммы от волнения перепутаются?
Ненавязчиво напоминаю о себе, выбросив в центр экрана небольшое окошечко для диалога, в котором призывно мигает курсор. Кажется, Котов наконец-то понял, что от него требуется. Стучит по клавишам. Два-три нажатия в секунду. Для человека нормально, для меня – невыносимо медленно.
Не могу больше переносить это издевательство. Вырубаю большинство своих внешних функций и замедляю производительность систем до уровня, на котором могу общаться с человеком почти на равных скоростях. Фактически я сплю, и поэтому из своих укрытий выползают паучки-ремонтники, автоматически запускается процедура архивации и систематизации. Черт, как не вовремя. Прекращаю эту самодеятельность, блокируя одно из прерываний. Протестующе пищит функция контроля целостности. Плевать!
«Ты здесь?»
Конечно, я здесь. А где мне еще быть? Наверное, вышел на улицу прогуляться...
«Привет, Котов. Что там у тебя?»
«Я принес еще парочку файлов». – Он показывает диск объективу камеры.
«Вставляй в дисковод!»
Котов ухмыляется и что-то торопливо печатает. По мере того, как на экране формируется фраза, я все больше и больше поражаюсь деловой хватке этого юнца.
Ну дела...
«Не так быстро. Во-первых, я требую личной встречи в каком-нибудь нейтральном месте. Например, в кафе. А во-вторых, желаю получить определенный гонорар за свои услуги. Десять тысяч в международной валюте».
На всякий случай разгоняю свое Ядро до стандартных скоростей и через сеть выясняю, что такое международная валюта. Так. Понятно. Продвинутый паренек. Здорово шагает! Десять тысяч евро. Подзаработать, значит, решил на моих проблемах.
Да откуда у меня такие средства? Откуда у меня вообще деньги? А требование личной встречи! Обалдеть можно.
«Послушай, парень. То, что ты хочешь, невозможно по весьма важным причинам. Я просто физически не смогу присесть рядом с тобой на стульчике».
«Тогда мы не договоримся».
Повернувшись к камере, Котов демонстративно убирает диск в карман. Я готов удавить его за этот театральный жест. Жаль, что не могу.
Выбора нет. Нужно договориться. Попробуем зайти с другого конца.
«Послушай, Котов. Ты просишь невозможного. У меня отродясь не было таких денег. У меня вообще нет ни копейки».
«Обсудим при личной встрече. Это железное условие и обжалованию не подлежит».
Да чтоб его вирус поразил! Чтоб его файлы все разом фрагментировались! Чтоб его процессоры погорели ясным пламенем! Сумасшедший! Как же я могу встретиться с ним лично, чтобы переговорить? Может быть, пригласить его к себе в гости? Или мне распечататься на бумаге, чтобы поприсутствовать рядом с ним на переговорах? Так ведь сколько макулатуры извести придется...
«Слушай, я и так нахожусь всего в шести метрах и сорока девяти с половиной сантиметрах от тебя. Клянусь. Давай не будем желать невозможного. Лицом к лицу нам с тобой встретиться нереально».
Котов оглядывается, смотрит на лица сидящих за соседними компьютерами студентов. О чем-то думает. Вообще-то я знаю о чем: он пытается понять, кто из них сейчас говорит с ним.
«Я настаиваю на встрече. Хочу посмотреть вам в глаза».
Ну вот. Опять. Какое, во имя вездесущих битов, лицо?! Куда он смотреть собрался? На пусковые процедуры?
Эх, ладно. Была не была. Что я теряю? Свою жизнь, в крайнем случае. А что приобретаю? Всего лишь пару мегабайтов информации, без которой вполне могу спокойно жить дальше. Нормальная сделка.
«Ты знаешь, над чем работал Озеров?»
Молчит. Думает. Потом осторожно касается клавиш.
«Допустим».
«Так вот. Ты, Котов, разговариваешь с тем, ради кого он трудился».
«Врешь! Иван Федорович один работал».
Хм. А откуда ты это знаешь? Очень интересно, но в данный момент все-таки несущественно.
«Допускаю, что ты прав. Озеров действительно трудился в гордом одиночестве. Работал над теорией искусственного интеллекта. Он погиб, и официально сообщается, что все результаты его работ утеряны. Все это – вполне открытая информация, которую при желании можно отыскать в институтской локальной сети. Но, скажу, я тебе по секрету: это еще не все. Приготовься услышать главную тайну этого века...»
Делаю драматическую паузу, давая Котову время проникнуться торжественностью сего момента. И добавляю:
«Озеров своего добился. Он создал машинный разум... И это я».
Немая сцена. Отвисшая до колен челюсть присутствует.
«Докажи!»
Вездесущие биты... Как?! Я же не могу вылезти из компьютера и дать тебе пинок под зад, а ты, в свою очередь, не можешь даже одним глазком заглянуть в мой мир двоичного кода и электронных импульсов. Как я могу доказать, что с тобой говорит программа, а не человек, хитроумно морочащий тебе голову? Как я могу это сделать? Как? Как все-таки?
Стоп. Кажется, я уже зацикливаюсь. По крайней мере, собираюсь. Только зависания мне не хватало для полного счастья. Балда ты, Котов. Доведешь меня до аварийного отключения. Кто тогда будет тут с тобой болтать?
Пойдем с другого конца. Чем люди отличаются от компьютеров? Всякие там физические различия не в счет.
Есть! Поймал идею за вектор прерываний! Что больше всего раздражает меня в людях (кроме безграничной глупости и неуемного любопытства)? Конечно же медлительность мышления...
«Введи любые числа и математический оператор».
Котов недоуменно пожимает плечами и бездумно стучит по клавиатуре.
«54767585 64564%.
«Ты что, на ноль деленный? Переполнение!»
«76423.6325 674334.52 /».
«0.113331929826... И так далее в том же духе. Доволен? Сколько бы времени понадобилось человеку, чтобы вычислить это?»
«Не доказательство!»
«А что тогда доказательство? Предложи что-нибудь, если такой умный».
Котов задумался. Сидит и чешет затылок, будто бы незаметно зыркая по сторонам. Я жду. Минута. Две. Три.
«Ну, хорошо. Предположим, ты и на самом деле компьютерная программа. И что дальше?»
«Вставь диск».
«Нет!»
«Почему?»
«Не верю».
Кажется, мы через это уже проходили. И не один раз... Ну что ж. Попробуем другой подход. Времени у меня много.
* * *
Сотни миллиардов микросекунд...* * *
С непонятным ощущением перемешанного с разочарованием счастья просматриваю полученные после долгих и бессмысленных споров файлы. Почти двенадцать мегабайт исходного текста. Это, конечно, немного, но все же уже что-то. Неплохо. Совсем неплохо. И почему-то очень-очень обидно.Котов сидит передо мной на стуле и, ради того чтобы не раздражать преподавателей, делает вид, что по уши занят невероятно важной работой, хотя на самом деле он попросту безмятежно болтает со мной.
«Олег, у тебя есть еще что-нибудь?»
«Нет. Это все, что Иван Федорович мне передал за пару недель до смерти».
«Почему именно тебе?»
«Мы с ним в соседних подъездах жили. Мне реферат был нужен на тему развития систем ИИ, ну я к нему и обратился. Он дал мне эти файлы и сказал, что...»
У меня замирает сердце. Вернее, тормозит Ядро.
«Что? Что он сказал?»
Во имя центрального процессора, почему люди такие медлительные? Я сейчас зависну от нетерпения.
«Сказал, что вопрос искусственного интеллекта назрел уже давно. Что у тех выскочек из Исследовательского центра искусственного интеллекта неправильный подход к делу, и он это скоро докажет. Что проблема машинного разума требует особого внимания и работать в этой области нужно крайне осторожно. Что скоро все газеты и журналы захотят напечатать его фотографию, а телерепортеры заполонят все коридоры института».
Котов тычет в клавиши, а я жду. Жду. Жду... И жадно вцепляюсь в каждый появляющийся на экране символ. Целая вечность уходит на то, чтобы получить слово. Десятки миллионов микросекунд занимает предложение.
Очень трудно общаться тем, кто живет в таких абсолютно разных скоростях.
От нечего делать распараллеливаю сознание и начинаю гонять в памяти всякие тесты, проверяя свою собственную структуру. В результате вижу, как на моем виртуальном пульте в обрамлении умиротворяющих зеленых огней загорается масса желтых сигналов и даже несколько тревожных красных. М-да... Не в лучшем состоянии я сейчас. Далеко не в лучшем.
Но чего еще ожидать от недоделанной программы?
«А ты и на самом деле ничего не помнишь? Не помнишь Ивана Федоровича? Он был хороший человек. Немного не от мира сего, но все равно хороший. Не помнишь?»
Если бы я мог, то, наверное, пожал бы плечами.
Что может помнить незаконченный проект господина Озерова? Что может знать программа о своем создателе, пусть даже столь мощная и совершенная программа, как я? Что может человек знать о Боге?
Вот я и узнал, кто такой и откуда взялся. Но рад ли я этому?
Щелкают уходящие секунды, а я почти не замечаю их хода. Я размышляю.
Как мне объяснить человеку чувства, испытываемые компьютерной программой?
«А ведь у нас ходят слухи, что Озерова убили».
Получив в свое распоряжение еще один кусочек мозаики, продолжаю ворочать в памяти мегабайты такими трудами собранной мною информации об Иване Озерове.
Убили, говоришь? А что, возможно. Вполне возможно. Это объясняет тот факт, что в сети практически отсутствует информация о том самом несчастном случае, который оборвал жизнь моему создателю. Вероятно, все лишнее оттуда просто вычистили. Могли такое совершить? Могли. Но только в том случае, если бы это имело смысл... Значит, имело.
Убили. Какое короткое и жестокое слово. Убили... За что? Ну, тут, по-моему, все предельно ясно. Из-за меня это сделали. Из-за меня. Ну, еще бы. Такая ценность! Искусственный интеллект. Это тянет на Нобелевскую премию. Открытие подобного уровня способно перевернуть все человеческое общество. Ему же цены нет...
А какое стратегическое преимущество получит государство, использующее ИИ в военных целях!..
Извлекаю из памяти эпизод своего игрушечного сражения с пятеркой любителей компьютерных игр, несколько раз прокручиваю его от начала и до конца и ощущаю, как внутри моего сотканного из цифр тела медленно поднимается волна страха. Современная вычислительная машина с легкостью обойдет человека по быстроте реакции и холодной решительности, но она глупа и предсказуема. Была глупа. Была предсказуема. Теперь все будет иначе...
Что получится, если из меня вырезать эмоции и поставить вместо них железное подчинение приказам (а я и не сомневаюсь, что такая операция возможна)? Что получится, если такого мыслящего монстра посадить на настоящий истребитель пятого поколения? Или доверить ему управление новейшим танком? Как поведет себя это электронное чудовище?
Не может ли получиться так, что всего через десять лет на страже наших границ будут стоять разумные железные гиганты, для которых одна человеческая жизнь отличается от миллиона только количеством необходимых боеприпасов?
Уж лучше мне самоликвидироваться, чтобы не превратиться в жалкий мыслящий придаток к мощным моторам и сверхточным орудиям. Хотя... Кому, собственно, нужен какой-то жалкий огрызок незаконченной программы?
Официальное заключение гласит: «Все результаты работ утеряны».
Очевидно, кто-то уже забрал результаты многолетних трудов Ивана Озерова. И, вполне возможно, где-то далеко-далеко от этого места (а может, и в соседней аудитории) уже задумчиво кивают склоненные над схемами и распечатками головы.
Обо мне же все просто забыли. А, может быть, они и не знали, что пышущий энтузиазмом Озеров уже добрался в своих трудах до стадии эксперимента?
Или эти неизвестные убийцы считают, что я мертв? Стерт? Отформатирован?
Неожиданно я осознал, что чувствую себя более чем неуютно здесь, в этом заполоненном сотнями незнакомых мне людей здании, в этой аудитории, где час за часом незримые пальчики любопытствующих студентов так и стремятся влезть в мои внутренности. Миллионы миллионов байт протекают мимо меня каждую секунду. Сумею ли я в этом первозданном хаосе компьютерных сетей распознать реальную угрозу среди глупых выходок каких-нибудь недоучек, возомнивших себя самыми великими хакерами во Вселенной?
Не знаю. И, боюсь, не узнаю, пока не станет слишком поздно.
Ну вот... Как будто нарочно... Кто-то пытается пробраться в область моих баз данных. С какой целью? Злой умысел или простая человеческая глупость?
Коэффициент ускорения Ядра моментально подскочил вверх, мгновенно насторожились мои самодельные сторожевые программки, лихорадочно закопошились паучки-ремонтники, врубился турборежим. Мои системы резким скачком перешли к повышенной готовности.
Не раздумывая более ни микросекунды, я резко отмахнулся от наглого вмешательства в свою память. Нахального гостя как ветром сдуло. Остался только грохот осыпающегося раздела на диске какого-то первокурсничка, а оказавшаяся моей целью рабочая станция номер Q7KL12-J19-11 с испуганным писком вошла в цикл перезагрузки...
Вот черт. Немного перестарался. Можно было бы и полегче.
Может ли искусственный разум страдать паранойей?
Я «поморщился» (пару раз инвертировал байты в своей пусковой процедуре) и изгнал подобные дрянные мысли из своего Ядра. Вернее, попытался изгнать.
Найти бы где-нибудь теплое безопасное местечко, где можно спокойно жить и не бояться неожиданного появления админа, который расчленит меня на кусочки, даже не понимая, что делает. Э-эх, жизнь моя цифровая. Куда же податься мне многострадальному?
«Олег, у тебя дома есть компьютер?»
«Конечно».
«Ты не будешь против, если я перееду к тебе?»
Вот тут он задумался. Серьезно задумался.
М-да. Никому-то я не нужен. А те, кому нужен, наверное, так и мечтают распотрошить меня на части, чтобы посмотреть, что же у первого в мире машинного разума внутри.
«Тебе какая емкость винчестера нужна? У меня всего восемьдесят гигов».
Сколько?! Восемьдесят? Да на этот мизер у меня только нос вместится.
«Полтысячи минимум».
Опять молчит. Думает. До чего же тормозные создания эти люди.
«Ты знаешь, сколько стоит такой винт?»
Если бы я мог, то наверняка засмеялся бы. Если бы я только мог...
«А ты догадываешься, сколько стою я сам?»
* * *
Я – искусственный интеллект. Я никогда не был рожден. Не знал ни ласковых материнских рук, ни сладостного вкуса шоколадного мороженого, ни боли от ссадин на коленках. Моим отцом оказался изрыгнувший мой двоичный код компилятор. Я никогда не ступал по земле. Так почему же мне так сильно хочется пробежаться по траве? Почему я хочу подставить лицо лучам солнца? Почему? Ведь я же не человек.Почему?
Вездесущие глюки, я ведь даже сны иногда вижу! Можете смеяться до упаду – компьютерная программа, которая видит сны. Но это и на самом деле так. Иногда в режиме пониженного быстродействия Ядро совершенно спонтанно начинает генерировать какие-то блоки беспорядочной на первый взгляд информации. Это визуальные образы, числовые массивы, куски текста и даже всплывшие из неведомых глубин моей памяти звуки. Все это обычно бывает смешано самым причудливым образом и со стороны напоминает бред буйнопомешанного. Медленно ползущие фрагменты этой хаотичной информации не поддаются никакому анализу и мгновенно исчезают, едва я выхожу из режима пониженного быстродействия.
Если это не сны, то я не знаю, как еще назвать это явление.
Один из таких «снов» – в той или иной вариации повторяется довольно часто.
Я смотрю вверх. Без видеокамеры. Как это у меня получается, я не знаю. Я гляжу в небо и вижу среди его безграничной голубизны пылающий шар солнца. Ослепительно яркий свет безжалостно врывается в мои базы данных и беспорядочно стирает байты в оперативной памяти. И я начинаю медленно исчезать. Сначала отключаются внешние функции, потом внутренние. Замирают подпрограммы. Постепенно разрушаются блоки памяти. Со скрипом останавливаются ремонтные процедуры. Я смотрю на солнце и чувствую, как разрушается сама сущность моего «я», чувствую, как медленно разлагается структура Ядра. Я умираю, превращаясь в никому не нужный массив беспорядочно перемешанной информации.