Страница:
Эбби покачнулась, как будто он ее ударил. Какого же он о ней мнения?!
– Нет! Это неправда! Все, что ты говоришь, все неправда!
На лице Анджело не дрогнул ни один мускул.
– Вот как? Значит, у меня разыгралось воображение? Я придумал, что ты раз за разом занималась со мной сексом без предохранения и каждый раз забывала сообщать мне эту незначительную подробность?
Эбби беспомощно всмотрелась в его лицо. Почему он так жесток с ней? Как он может говорить такие вещи после всего, что между ними было? Неужели это тот же самый человек, который открыл ей ворота в рай? Сейчас Эбби не видела в Анджело ничего от мужчины, которому она отдала свое тело и свое сердце. Перед ней стоял незнакомец. В ее душе что-то умерло. Она опустила голову и, уже ни на что не надеясь, все-таки предприняла последнюю попытку:
– Анджело, все было не так, клянусь Богом.
Он фыркнул.
– Эбби, это уже неважно. Сейчас только одно имеет значение: носишь ты моего ребенка или нет, больше я ничего не хочу знать. – Анджело посмотрел на часы и заговорил другим деловым тоном: – Вынужден тебя покинуть, у меня деловой обед. Завтра я улетаю на несколько дней в Сан-Франциско. Если к тому времени, когда я вернусь, вопрос с твоей беременностью не решится сам собой, мы вместе сходим к врачу. Анджело огляделся и равнодушно спросил: – У тебя все есть, что нужно? Тебе удобно?
Эбби кивнула, не доверяя своему голосу.
– Вот и хорошо. Если захочешь осмотреть город, автомобиль с водителем в твоем распоряжении. Твой паспорт привезли, но я пока оставлю его у себя – до тех пор, пока не станет ясно, беременна ты или нет. И не пытайся скрыться из Нассау, я не хочу тратить время, разыскивая тебя. И еще одно, можешь считать это просьбой: не звони Рафаэлю. В его квартире все еще живет дед, а если ты позвонишь на работу, секретарю приказано тебя не соединять. Ну, кажется, все. Приятного вечера.
Он прошел мимо Эбби, даже не взглянув на нее, вышел и закрыл за собой дверь, оставив после себя легкое облачко аромата одеколона, но и оно быстро рассеялось.
Оставшись одна, Эбби почувствовала, что ноги ее не держат. Она осела на пол и заплакала.
Анджело вошел в лифт и нажал кнопку первого этажа. Если бы мог. Он вообще не выходил бы из кабины, ему казалось, что все вокруг знали, какого дурака он свалял, и потешаются над ним. Надо же было так попасться! Дурак, набитый дурак, вообразил, что обрел рай, а оказалось, что это был мираж.
И ведь он совершил одну и ту же ошибку уже во второй раз! Поверил продажной женщине, как будто ему мало было одного урока! Вообразил, что Абигайль Хадсон – другая! Как же он ошибался! Эбби, которая его пленила, заставила потерять голову, оказалась ничем не лучше той, первой, такая же фальшивка до мозга костей.
Она опровергала все его обвинения, даже последнее, самое страшное, но что с того? Эбби – женщина умная понимает, какие качества он хотел бы в ней видеть, и пытается их изобразить. Она умеет притворяться именно такой женщиной, какую он мечтал встретить. Но больше он не попадется на ее уловки. В ту минуту, когда Анджело с ужасом осознал, что они два дня подряд занимались сексом без всякой защиты, с его глаз спала пелена. Теперь он видит Абигайль Хадсон насквозь.
А счастье, которое он нашел или думал, что нашел с ней…все это тоже был сплошной обман, иллюзия. Нужно избавляться от иллюзий раз и навсегда, иначе ему конец.
Входя в гостиничный номер для этого последнего разговора, Анджело вопреки здравому смыслу еще надеялся, что у Эбби найдется какое-то невинное объяснение тому, что произошла, почему она не подумала о защите сама и не предупредила его. Не нашлось. Значит, остается только то, которое он нашел сам: она сделала это нарочно, чтобы вытянуть из него побольше денег.
Этого следовало ожидать, женщина, которая ради денег стала любовницей одного богатого мужчины, пойдет на все, чтобы обогатиться и за счет другого.
Анджело не умер, свет в его глазах не померк, но мир как будто потускнел, все краски утратили яркость. Причем Анджело всерьез опасался, что это навсегда.
Через три дня Эбби узнала совершенно точно, что она не беременна. Как ей было велено, она позвонила в клинику и сообщила новость. Примерно через час в дверь ее номера постучался один из помощников Анджело и отвез ее к тому же самому врачу. По-видимому, ее слов оказалось недостаточно.
Эбби сидела в приемной, чувствуя себя совершенно опустошенной. Через некоторое время появился Анджело. Эбби было больно его видеть, поэтому она поздоровалась, не глядя на него.
– Насколько я понял, ты не беременна, – глухо, как будто даже с трудом произнес Анджело.
– Нет.
Эбби все-таки подняла на него глаза, но тут же пожалела об этом.
– Очень хорошо. – Анджело помолчал. – Вот что, Эбби…
– Я хочу домой!
Он молчал.
– Прямо сейчас! Верни мне паспорт, чтобы я могла улететь первым же рейсом в Нью-Йорк! Ты не можешь удерживать меня здесь против воли, да и зачем это тебе?
На лицо Анджело набежала тень, но Эбби было все равно, она находилась на грани истерики.
– Анджело, я хочу домой! Я больше не могу здесь оставаться!
– Эбби…
Она вскочила на ноги и замахала руками.
– Хватит, я не хочу ничего слышать! Ты уже все сказал, добавить нечего! Теперь, когда тебе больше не угрожает опасность жениться на мне, я не хочу ни минуты лишней оставаться рядом с тобой! Я должна вырваться отсюда!
Анджело нахмурился.
– Куда ты пойдешь? К Рафаэлю тебе возвращаться нельзя.
Эбби стиснула зубы и прошипела:
– Куда я пойду, не твое дело! А твой братец в безопасности от меня, не волнуйся.
Эбби испытала сильнейшее искушение выложить Анджело всю правду о Рафаэле, в этом была ее последняя и единственная надежда. Если она скажет Анджело правду. Возможно удастся убедить его, что он зря обвинил ее во всех смертных грехах. Но надежда, вспыхнув, быстро погасла. Даже если она не была любовницей Рафаэля, что с того? Это не снимает с нее вины за безответственное поведение с Анджело. Чем она может доказать, что не собиралась забеременеть, что не собиралась привязывать его к себе с помощью ребенка? Он уже все для себя решил и не поверит ей.
Даже если она признается, что полюбила его всем сердцем, он ей все равно не поверит. Да что там, он решит, что эта очередная хитрость с ее стороны, он же думает, что ее интересуют только деньги.
Анджело словно прочел мысли Эбби.
– Если тебе нужны деньги…
– Не нужны! – отрезала она.
Его деньги, богатство его семьи – вот причина ее несчастий, вот почему Анджело в любой женщине видит охотницу за его состоянием.
– Разумеется, я отправлю тебя в Нью-Йорк за мой счет.
– Не трудись!
Анджело сверкнул глазами.
– Не перегибай палку. Если мне не изменяет память, ты оказалась на моем острове не по собственной воле, так что я просто обязан оплатить твое возвращение в Нью-Йорк.
Эбби устало закрыла глаза и вздохнула.
– Мне все равно, лишь бы поскорее вернуться домой.
Она выглядела такой несчастной, такой подавленной, что у Анджело дрогнуло сердце, у него даже закралась мысль, не ошибся ли он насчет Эбби. Но он не позволил себе размякнуть. Перед ним стоит та самая женщина, которая висла на руке его брата, носила подаренные им бриллианты, согревала его постель. Может временами она и выглядит невинным ангелочком, но внешность обманчива, Эбби насквозь фальшива, и ничего невинного в ней давным-давно не осталось.
«Деньги выявят ее истинную сущность!»
Дед был прав. Только некоторые женщины слишком умны, чтобы сразу раскрыть свою сущность, они ведут более тонкую игру, играют на чувствах мужчин, попавших в их сети…
– Ладно, можешь, возвращаться. Можешь делать все, что пожелаешь, ловить другого богатого дурака, а я… Я больше не хочу тебя видеть!
13
14
– Нет! Это неправда! Все, что ты говоришь, все неправда!
На лице Анджело не дрогнул ни один мускул.
– Вот как? Значит, у меня разыгралось воображение? Я придумал, что ты раз за разом занималась со мной сексом без предохранения и каждый раз забывала сообщать мне эту незначительную подробность?
Эбби беспомощно всмотрелась в его лицо. Почему он так жесток с ней? Как он может говорить такие вещи после всего, что между ними было? Неужели это тот же самый человек, который открыл ей ворота в рай? Сейчас Эбби не видела в Анджело ничего от мужчины, которому она отдала свое тело и свое сердце. Перед ней стоял незнакомец. В ее душе что-то умерло. Она опустила голову и, уже ни на что не надеясь, все-таки предприняла последнюю попытку:
– Анджело, все было не так, клянусь Богом.
Он фыркнул.
– Эбби, это уже неважно. Сейчас только одно имеет значение: носишь ты моего ребенка или нет, больше я ничего не хочу знать. – Анджело посмотрел на часы и заговорил другим деловым тоном: – Вынужден тебя покинуть, у меня деловой обед. Завтра я улетаю на несколько дней в Сан-Франциско. Если к тому времени, когда я вернусь, вопрос с твоей беременностью не решится сам собой, мы вместе сходим к врачу. Анджело огляделся и равнодушно спросил: – У тебя все есть, что нужно? Тебе удобно?
Эбби кивнула, не доверяя своему голосу.
– Вот и хорошо. Если захочешь осмотреть город, автомобиль с водителем в твоем распоряжении. Твой паспорт привезли, но я пока оставлю его у себя – до тех пор, пока не станет ясно, беременна ты или нет. И не пытайся скрыться из Нассау, я не хочу тратить время, разыскивая тебя. И еще одно, можешь считать это просьбой: не звони Рафаэлю. В его квартире все еще живет дед, а если ты позвонишь на работу, секретарю приказано тебя не соединять. Ну, кажется, все. Приятного вечера.
Он прошел мимо Эбби, даже не взглянув на нее, вышел и закрыл за собой дверь, оставив после себя легкое облачко аромата одеколона, но и оно быстро рассеялось.
Оставшись одна, Эбби почувствовала, что ноги ее не держат. Она осела на пол и заплакала.
Анджело вошел в лифт и нажал кнопку первого этажа. Если бы мог. Он вообще не выходил бы из кабины, ему казалось, что все вокруг знали, какого дурака он свалял, и потешаются над ним. Надо же было так попасться! Дурак, набитый дурак, вообразил, что обрел рай, а оказалось, что это был мираж.
И ведь он совершил одну и ту же ошибку уже во второй раз! Поверил продажной женщине, как будто ему мало было одного урока! Вообразил, что Абигайль Хадсон – другая! Как же он ошибался! Эбби, которая его пленила, заставила потерять голову, оказалась ничем не лучше той, первой, такая же фальшивка до мозга костей.
Она опровергала все его обвинения, даже последнее, самое страшное, но что с того? Эбби – женщина умная понимает, какие качества он хотел бы в ней видеть, и пытается их изобразить. Она умеет притворяться именно такой женщиной, какую он мечтал встретить. Но больше он не попадется на ее уловки. В ту минуту, когда Анджело с ужасом осознал, что они два дня подряд занимались сексом без всякой защиты, с его глаз спала пелена. Теперь он видит Абигайль Хадсон насквозь.
А счастье, которое он нашел или думал, что нашел с ней…все это тоже был сплошной обман, иллюзия. Нужно избавляться от иллюзий раз и навсегда, иначе ему конец.
Входя в гостиничный номер для этого последнего разговора, Анджело вопреки здравому смыслу еще надеялся, что у Эбби найдется какое-то невинное объяснение тому, что произошла, почему она не подумала о защите сама и не предупредила его. Не нашлось. Значит, остается только то, которое он нашел сам: она сделала это нарочно, чтобы вытянуть из него побольше денег.
Этого следовало ожидать, женщина, которая ради денег стала любовницей одного богатого мужчины, пойдет на все, чтобы обогатиться и за счет другого.
Анджело не умер, свет в его глазах не померк, но мир как будто потускнел, все краски утратили яркость. Причем Анджело всерьез опасался, что это навсегда.
Через три дня Эбби узнала совершенно точно, что она не беременна. Как ей было велено, она позвонила в клинику и сообщила новость. Примерно через час в дверь ее номера постучался один из помощников Анджело и отвез ее к тому же самому врачу. По-видимому, ее слов оказалось недостаточно.
Эбби сидела в приемной, чувствуя себя совершенно опустошенной. Через некоторое время появился Анджело. Эбби было больно его видеть, поэтому она поздоровалась, не глядя на него.
– Насколько я понял, ты не беременна, – глухо, как будто даже с трудом произнес Анджело.
– Нет.
Эбби все-таки подняла на него глаза, но тут же пожалела об этом.
– Очень хорошо. – Анджело помолчал. – Вот что, Эбби…
– Я хочу домой!
Он молчал.
– Прямо сейчас! Верни мне паспорт, чтобы я могла улететь первым же рейсом в Нью-Йорк! Ты не можешь удерживать меня здесь против воли, да и зачем это тебе?
На лицо Анджело набежала тень, но Эбби было все равно, она находилась на грани истерики.
– Анджело, я хочу домой! Я больше не могу здесь оставаться!
– Эбби…
Она вскочила на ноги и замахала руками.
– Хватит, я не хочу ничего слышать! Ты уже все сказал, добавить нечего! Теперь, когда тебе больше не угрожает опасность жениться на мне, я не хочу ни минуты лишней оставаться рядом с тобой! Я должна вырваться отсюда!
Анджело нахмурился.
– Куда ты пойдешь? К Рафаэлю тебе возвращаться нельзя.
Эбби стиснула зубы и прошипела:
– Куда я пойду, не твое дело! А твой братец в безопасности от меня, не волнуйся.
Эбби испытала сильнейшее искушение выложить Анджело всю правду о Рафаэле, в этом была ее последняя и единственная надежда. Если она скажет Анджело правду. Возможно удастся убедить его, что он зря обвинил ее во всех смертных грехах. Но надежда, вспыхнув, быстро погасла. Даже если она не была любовницей Рафаэля, что с того? Это не снимает с нее вины за безответственное поведение с Анджело. Чем она может доказать, что не собиралась забеременеть, что не собиралась привязывать его к себе с помощью ребенка? Он уже все для себя решил и не поверит ей.
Даже если она признается, что полюбила его всем сердцем, он ей все равно не поверит. Да что там, он решит, что эта очередная хитрость с ее стороны, он же думает, что ее интересуют только деньги.
Анджело словно прочел мысли Эбби.
– Если тебе нужны деньги…
– Не нужны! – отрезала она.
Его деньги, богатство его семьи – вот причина ее несчастий, вот почему Анджело в любой женщине видит охотницу за его состоянием.
– Разумеется, я отправлю тебя в Нью-Йорк за мой счет.
– Не трудись!
Анджело сверкнул глазами.
– Не перегибай палку. Если мне не изменяет память, ты оказалась на моем острове не по собственной воле, так что я просто обязан оплатить твое возвращение в Нью-Йорк.
Эбби устало закрыла глаза и вздохнула.
– Мне все равно, лишь бы поскорее вернуться домой.
Она выглядела такой несчастной, такой подавленной, что у Анджело дрогнуло сердце, у него даже закралась мысль, не ошибся ли он насчет Эбби. Но он не позволил себе размякнуть. Перед ним стоит та самая женщина, которая висла на руке его брата, носила подаренные им бриллианты, согревала его постель. Может временами она и выглядит невинным ангелочком, но внешность обманчива, Эбби насквозь фальшива, и ничего невинного в ней давным-давно не осталось.
«Деньги выявят ее истинную сущность!»
Дед был прав. Только некоторые женщины слишком умны, чтобы сразу раскрыть свою сущность, они ведут более тонкую игру, играют на чувствах мужчин, попавших в их сети…
– Ладно, можешь, возвращаться. Можешь делать все, что пожелаешь, ловить другого богатого дурака, а я… Я больше не хочу тебя видеть!
13
Эбби сидела у окна своей квартиры и смотрела, как по стеклу стекают дождевые капли. С тех пор, как они расстались с Анджело в клинике, она больше его не видела. В отель ее отвез его помощник, он же потом доставил ее в аэропорт, где на стойке регистрации для нее были приготовлены билет и паспорт. В аэропорту имени Кеннеди ее встретили Рафаэль и Дэймон. Увидев ее подавленное лицо и потухший взгляд, они тревожно переглянулись. Дэймон взял ее за руку и тихо спросил:
– Эбби, что Анджело с тобой сделал?
Рафаэль ни о чем не спрашивал, он достаточно хорошо знал своего брата. В аэропорту он промолчал, но позже, в лимузине, очень серьезно сказал:
– Если Анджело тебя соблазнил, он на тебе женится. Даю слово, я его заставлю.
Эбби зябко поежилась и только вздохнула. Дэймон и Рафаэль снова обменялись тревожными взглядами.
– Отвезите меня домой, я хочу побыть одна, – попросила Эбби.
По сравнению с роскошной квартирой Рафаэля и особенно виллой Анджело собственная квартирка показалась Эбби жалкой, впрочем, обстановка вполне соответствовала ее тоскливому настроению.
Безответная любовь… Почему-то, когда Эбби читала о неразделенной любви в книгах, это состояние казалось романтичным, но в жизни все оказалось иначе, она чувствовала только пустоту и горечь. И еще безнадежность. Как будто на ее сердце осталась рана, которая никогда не заживет, в лучшем случае немного затянется, да и то неизвестно когда.
Спасение пришло в образе новой роли. Эбби не знала, как пережила бы первые, самые мучительные дни и недели, если бы ей не предложили роль в новой постановке. Работа стала ее спасением, потому что почти не оставляла времени думать об Анджело. Эбби даже начала надеяться, что сумеет склеить обломки своего разбитого сердца и жить дальше. Даже если ей кажется, что жизнь кончена. Что боль никогда не пройдет.
Но мир без Анджело пуст, и всегда будет пустым, а Анджело потерян для нее навсегда. Только во снах она могла быть снова с Анджело, заново переживала наслаждение, которое он дарил ей, но пробуждение бывало мучительным. Эбби каждый раз просыпалась в слезах, каждый такой сон лишний раз напоминал ей, как много она потеряла.
Жизнь преподнесла Эбби и еще один неприятный сюрприз: вскоре после их разрыва с Анджело в светской хронике стали появляться его фотографии с очередной красоткой. Эти фотографии лишили Эбби последней, даже самой хлипкой надежды, ей стало ясно, что Анджело окончательно вычеркнул ее из своей жизни и ушел на новые, более тучные пастбища.
Как-то раз, листая глянцевый журнал, Эбби наткнулась на большую фотографию Анджело в обществе восходящей звезды Бродвея Аделины Маркес. Снимок был сделан на борту океанской яхты, Анджело по-хозяйски обнимал Аделину Маркес за талию, ослепительно улыбаясь в объектив. Эбби, наверное целую минуту не могла отвести взгляд от снимка, затем аккуратно вырезала его и пришпилила на внутреннюю стенку шкафа. У нее возникало искушение оставить одного Анджело, отрезав Аделину Маркес, но она устояла: пусть снимок напоминает ей о том, что представляет собой Анджело Феретти на самом деле и как мало она для него значила.
Наступил день премьеры. Перед спектаклем в гримерную Эбби зашли Дэймон и Рафаэль. Друзья одним своим присутствием невольно напомнили Эбби об авантюре, в которую она ввязалась ради них, а значит, об Анджело, и в последнее время Эбби встречалась с ними редко.
Пожелав Эбби удачи, Рафаэль обнял ее, потом отстранился, посмотрел ей в глаза и, потом отстранился, посмотрел ей в глаза и, выдержав драматическую паузу, сказал:
– А у меня новость. Клаудия Сандрелли обручилась с другим. По-моему она довольна новым выбором отца. Ее жених из хорошей семьи и в отличие от меня постоянно живет в Сан-Франциско.
Эбби улыбнулась.
– Я рада за нее. И за тебя.
– Эбби, я хочу еще раз поблагодарить тебя за помощь.
Она пожала плечами.
– Пустяки, не стоит благодарности.
– Нет, не пустяки, я знаю, какую цену ты заплатила за свою доброту. Честно говоря, я чувствую себя виноватым, ведь это я втянул тебя в эту историю, это из-за меня ты познакомилась с Анджело.
Сердце Эбби болезненно сжалось, но она продолжала улыбаться. Темные глаза Рафаэля были очень похожи на глаза Анджело, только Анджело никогда не смотрел на нее с добротой и участием.
– Не казни себя, Рафаэль, я сама во всем виновата.
– Рафаэль хочет рассказать брату, что на самом деле между вами ничего нет, что мы его разыграли, – вмешался Дэймон.
Эбби покачала головой.
– В этом нет необходимости, мне безразлично, что Анджело обо мне думает.
Дэймон и Рафаэль переглянулись, затем Рафаэль осторожно начал:
– Эбби, в последнее время Анджело ведет себя как-то странно. По пути из Европы в Сан-Франциско он сделав остановку в Нью-Йорке и зашел ко мне… – Рафаэль помолчал, по-видимому, раздумывая, стоит ли продолжать, и решил что стоит. – Анджело хотел проверить, вернулась ли ты ко мне. Когда я сказал, что нет, по-моему, он обрадовался.
– Естественно, ведь он этого и добивался. – Разговор об Анджело был ей неприятен, она предпочла бы вообще не слышать больше его имени. – Рафаэль, твой дед сильно расстроился из-за Клаудии? Я помню, он очень хотел женить тебя на этой девушке.
Рафаэль понял, что Эбби нарочно сменила тему.
– Расстроился. Мне, конечно, жаль. Что так получилось, но что я могу поделать? Все равно, он никогда не дождался бы от меня наследника, о котором так мечтает.
Это могла бы сделать я, с горечью подумала Эбби, я могла бы подарить ему правнука… Она вспомнила отповедь Анджело, и ее словно окатило ледяной водой. Эбби снова сменила тему на ту, которая никаким боком, не касалась Анджело Феретти.
– Рафаэль, а я хочу поблагодарить тебя за помощь с ролью. Одна я бы ни за что ее не выучила.
Рафаэль улыбнулся.
– Ну уж скажешь, не выучила. Но я рад, если от меня был какой-то толк. Надеюсь, премьера пройдет успешно.
– А я в этом просто уверен, – заметил Дэймон. – Вот увидишь, Эбби, завтра утром ты проснешься знаменитой.
После спектакля Эбби чувствовала себя обессиленной и физически, и эмоционально, но она ощущала тот особый внутренний подъем, какой всегда чувствовала после удачного выступления. Зрители принимали ее не просто хорошо, а восторженно. Когда труппа в последний раз вышла на поклон и занавес наконец опустился, все бросились поздравлять друг друга с успехом. Затем участники спектакля отправились в ресторан отмечать успех, но Эбби так устала, что не присоединилась к общему торжеству и поехала с Дэймоном и Рафаэлем, благо Лукино давно вернулся в Сан-Франциско и она теперь могла свободно переступать порог квартиры Рафаэля.
В апартаментах их ждала бутылка шампанского, после второго бокала Эбби рухнула на диван в гостиной и заявила, что не сдвинется с места до самого утра.
Дэймон принес ей плед, Эбби легла и мгновенно уснула, даже не раздеваясь. Впервые за много ночей ей не снился Анджело. Наверное, поэтому к утру ее радостное возбуждение и удовлетворение от хорошо сыгранной роли не исчезли.
Эбби встала. Потянулась, пригладила руками, спутанные со сна волосы и недовольно поморщилась: ее брючный костюм выглядел так, словно она в нем спала, что естественно, потому что так оно и было. Интересно, что бы сказал Анджело, если бы увидел ее сейчас? Наверное, смерил бы ее презрительным взглядом и усмехнулся… Эбби приказала себе не думать о нем, лучше думать о вчерашнем вечере, о своем успехе. Работа – вот что должно быть у нее на первом месте. Это единственное, что у нее осталось.
После душа Эбби не хотела надевать все тот же костюм, и она позаимствовала один из махровых халатов, которые нашла в ванной, Рафаэль сидел на диване в элегантной пижаме с монограммой пил кофе. Он похлопал по диванной подушке, приглашая Эбби присоединиться.
– Эх, почитать бы сейчас хвалебные отзывы в ежемесячном театральном обозрении. Жалко, что придется ждать еще дней десять.
Эбби рассмеялась.
– Скажешь тоже, наша премьера – не бродвейская, вряд ли о ней напишут в обозрении, разве что будет мало других новостей…
Эбби снова потянулась. Халат Рафаэля был ей велик, полы распахнулись на груди больше, чем следовало, она взялась за узел пояса и стала его развязывать, чтобы затем затянуть потуже. В это время кто-то позвонил в дверь.
– Интересно, может это почтальон с поздравительной телеграммой от президента? – сострил Рафаэль, идя открывать.
Через несколько секунд Эбби услышала удивленный возглас Рафаэля:
– Ты?!
Хлопнула дверь, и еще через пару секунд на пороге гостиной выросла внушительная фигура Анджело Феретти.
Немая сцена продолжалась несколько мгновений, первым заговорил Анджело. Не обращая внимания на брата, он посмотрел на Эбби и отрывисто бросил:
– Одевайся.
Его голос был напряжен, как струна, готовая лопнуть. Опомнившись от изумления, Эбби заметила, что и сам Анджело напряжен. Ее сердце сбилось с ритма и забилось неровными толчками, стало трудно дышать, Эбби охватили противоречивые чувства, страх и, что гораздо хуже, безумная радость.
– Одевайся, – повторил Анджело, – мы уходим.
Эбби смотрела на него и не могла насмотреться. Мощная, но гибкая фигура, темные волосы, в которые ей так нравилось запускать руки, карие глаза, чувственные губы, которые сейчас были сурово сжаты. Но его слова…его слова не имели смысла, во всяком случае, Эбби не могла его постичь.
Первым опомнился Рафаэль.
– Какого черты ты здесь делаешь? Если…
Не дав ему закончить, Анджело прорычал:
– Я забираю Эбби с собой. Она моя, я ее хочу и забираю с собой. Забудь о ней, больше она к тебе не вернется.
Он впился в Эбби жадным голодным взглядом. Она почему-то не могла издать ни звука. Анджело шагнул к ней.
– Можешь быть довольна. Я хочу, чтобы ты вернулась. Не могу без тебя. Я пытался, но не могу. У тебя будет все, что пожелаешь, ты будешь купаться в роскоши, все мои деньги в твоем распоряжении.
Он взял ее за руки повыше локтя и потянул вверх. Эбби безвольно, как тряпичная кукла, подчинилась. К ней стал возвращаться дар речи:
– Анджело, я …
Дверь распахнулась, и в гостиную вышел Дэймон, его светлые волосы были влажными, он был без халата, только обернул полотенце вокруг бедер.
– Что здесь происходит? – поинтересовался он.
Анджело резко повернулся и посмотрел на полуобнаженного красавца. Потом перевел взгляд сначала на Эбби, затем на Рафаэля. Его лицо исказила уже знакомая Эбби гримаса – точно такую же она видела, когда Анджело узнал, что она не принимает противозачаточные таблетки. В его глазах что-то вспыхнуло и умерло, взгляд погас. Он пробормотал что-то по-итальянски – по интонации и по тому, как ощетинился Рафаэль, Эбби поняла, что это какое-то ругательство. Анджело снова посмотрел на полуобнаженного мужчину в дверях ванной, потом на брата. Его губы дернулись, он перевел взгляд на Эбби. Если бы взгляды могли бы убивать, она бы уже лежала бездыханная.
– Подумать только, – медленно, с трудом выговаривая каждое слово, произнес Анджело – и я еще заверял тебя, что не люблю сексуальные извращения. Я боялся тебя шокировать, а ты…
Не договорив, он развернулся и вышел, громко хлопнув за собой дверью.
Во второй раз за последние несколько минут все присутствующие замерли в немой сцене. На этот раз первым обрел дар речи Дэймон.
– Эбби, я спятил или этот грубиян правда только что посмел предположить, что мы оба спим с тобой?
Она вскочила, как подброшенная пружиной, и бросилась к двери.
– Не надо, Эбби, не беги за ним, – попытался остановить ее Дэймон, – предоставь его нам.
Поздно. Она уже вылетела в прихожую – как карающий ангел.
– Не смей хлопать дверью!
Анджело застыл перед входной дверью, но не обернулся.
– Ни слова, Абигайль, ни единого слова, – прошипел он не своим голосом. – Я бы задушил тебя голыми руками, но мне противно прикасаться к твоему грязному телу.
Эбби схватила со столика пустой бокал и бросила в Анджело. Ударившись о его спину, фужер упал на пол и разбился. Анджело заметно напрягся, но не оглянулся.
– Обернись и посмотри мне в глаза, высокомерный ублюдок! Только твое извращенное воображение могло такое придумать! – завизжала Эбби.
Она метнула второй фужер, на этот раз он разбился о плечо Анджело. Анджело все-таки повернулся.
– Как ты смеешь! Как у тебя язык поворачивается говорить такое? Как ты мог даже предположить такое, не говоря о том, чтобы бросать эти отвратительные обвинения мне в лицо?! Ты же ничего не знаешь, абсолютно ничего!
Анджело скривил губы.
– Мне и не нужно ничего знать, факты говорят сами за себя. Одна постель, одна женщина, двое мужчин, и все трое – полуодеты. – Его лицо и голос прямо-таки сочились презрением, даже не презрением, а глубоким отвращением. – И я еще думал, что это Рафаэль тебя совратил! Да он по сравнению с тобой сама невинность. Скажи, вы развлекались втроем и до того, как ты раздвинула ноги передо мной, или это началось позже?
Эбби казалось, что его полные яда слова разъедают ее, как кислота.
– Наверное, я со своими традиционными взглядами показался тебе скучным. Если так – извини. Если бы я знал твои вкусы, я бы ради твоего удовольствия велел доставить на остров какого-нибудь красавчика. Правда, тогда бы вы развлекались без моего участия, прости, но это не мой стиль.
Анджело снова повернулся спиной к Эбби. Она швырнула в него последний третий фужер, но промахнулась, и фужер разбился о стену. Не оборачиваясь, Анджело процедил:
– Возвращайся в постель, можешь развлекаться с моим братом и дальше, мне все равно, меня от тебя тошнит.
Эбби не выдержала, гнев придал ей сил, она подбежала к Анджело и закричала:
– К твоему сведению, я никогда не была в постели с твоим братом! Рафаэль не был моим любовником, а Дэймон – мой старый друг! Я ни могла бы спать ни с тем, ни с другим, потому что они спят друг с другом! Рафаэль и Дэймон – любовники! Вот почему твой брат не хотел жениться на Клаудии, а вы с дедом пытались сломать его жизнь! Я всего лишь старалась…
Голос Эбби сорвался, она безнадежно махнула рукой, бросилась в ванную и заперла за собой дверь. Если бы могла, она вообще никогда не вышла бы из этой ванной.
– Эбби, что Анджело с тобой сделал?
Рафаэль ни о чем не спрашивал, он достаточно хорошо знал своего брата. В аэропорту он промолчал, но позже, в лимузине, очень серьезно сказал:
– Если Анджело тебя соблазнил, он на тебе женится. Даю слово, я его заставлю.
Эбби зябко поежилась и только вздохнула. Дэймон и Рафаэль снова обменялись тревожными взглядами.
– Отвезите меня домой, я хочу побыть одна, – попросила Эбби.
По сравнению с роскошной квартирой Рафаэля и особенно виллой Анджело собственная квартирка показалась Эбби жалкой, впрочем, обстановка вполне соответствовала ее тоскливому настроению.
Безответная любовь… Почему-то, когда Эбби читала о неразделенной любви в книгах, это состояние казалось романтичным, но в жизни все оказалось иначе, она чувствовала только пустоту и горечь. И еще безнадежность. Как будто на ее сердце осталась рана, которая никогда не заживет, в лучшем случае немного затянется, да и то неизвестно когда.
Спасение пришло в образе новой роли. Эбби не знала, как пережила бы первые, самые мучительные дни и недели, если бы ей не предложили роль в новой постановке. Работа стала ее спасением, потому что почти не оставляла времени думать об Анджело. Эбби даже начала надеяться, что сумеет склеить обломки своего разбитого сердца и жить дальше. Даже если ей кажется, что жизнь кончена. Что боль никогда не пройдет.
Но мир без Анджело пуст, и всегда будет пустым, а Анджело потерян для нее навсегда. Только во снах она могла быть снова с Анджело, заново переживала наслаждение, которое он дарил ей, но пробуждение бывало мучительным. Эбби каждый раз просыпалась в слезах, каждый такой сон лишний раз напоминал ей, как много она потеряла.
Жизнь преподнесла Эбби и еще один неприятный сюрприз: вскоре после их разрыва с Анджело в светской хронике стали появляться его фотографии с очередной красоткой. Эти фотографии лишили Эбби последней, даже самой хлипкой надежды, ей стало ясно, что Анджело окончательно вычеркнул ее из своей жизни и ушел на новые, более тучные пастбища.
Как-то раз, листая глянцевый журнал, Эбби наткнулась на большую фотографию Анджело в обществе восходящей звезды Бродвея Аделины Маркес. Снимок был сделан на борту океанской яхты, Анджело по-хозяйски обнимал Аделину Маркес за талию, ослепительно улыбаясь в объектив. Эбби, наверное целую минуту не могла отвести взгляд от снимка, затем аккуратно вырезала его и пришпилила на внутреннюю стенку шкафа. У нее возникало искушение оставить одного Анджело, отрезав Аделину Маркес, но она устояла: пусть снимок напоминает ей о том, что представляет собой Анджело Феретти на самом деле и как мало она для него значила.
Наступил день премьеры. Перед спектаклем в гримерную Эбби зашли Дэймон и Рафаэль. Друзья одним своим присутствием невольно напомнили Эбби об авантюре, в которую она ввязалась ради них, а значит, об Анджело, и в последнее время Эбби встречалась с ними редко.
Пожелав Эбби удачи, Рафаэль обнял ее, потом отстранился, посмотрел ей в глаза и, потом отстранился, посмотрел ей в глаза и, выдержав драматическую паузу, сказал:
– А у меня новость. Клаудия Сандрелли обручилась с другим. По-моему она довольна новым выбором отца. Ее жених из хорошей семьи и в отличие от меня постоянно живет в Сан-Франциско.
Эбби улыбнулась.
– Я рада за нее. И за тебя.
– Эбби, я хочу еще раз поблагодарить тебя за помощь.
Она пожала плечами.
– Пустяки, не стоит благодарности.
– Нет, не пустяки, я знаю, какую цену ты заплатила за свою доброту. Честно говоря, я чувствую себя виноватым, ведь это я втянул тебя в эту историю, это из-за меня ты познакомилась с Анджело.
Сердце Эбби болезненно сжалось, но она продолжала улыбаться. Темные глаза Рафаэля были очень похожи на глаза Анджело, только Анджело никогда не смотрел на нее с добротой и участием.
– Не казни себя, Рафаэль, я сама во всем виновата.
– Рафаэль хочет рассказать брату, что на самом деле между вами ничего нет, что мы его разыграли, – вмешался Дэймон.
Эбби покачала головой.
– В этом нет необходимости, мне безразлично, что Анджело обо мне думает.
Дэймон и Рафаэль переглянулись, затем Рафаэль осторожно начал:
– Эбби, в последнее время Анджело ведет себя как-то странно. По пути из Европы в Сан-Франциско он сделав остановку в Нью-Йорке и зашел ко мне… – Рафаэль помолчал, по-видимому, раздумывая, стоит ли продолжать, и решил что стоит. – Анджело хотел проверить, вернулась ли ты ко мне. Когда я сказал, что нет, по-моему, он обрадовался.
– Естественно, ведь он этого и добивался. – Разговор об Анджело был ей неприятен, она предпочла бы вообще не слышать больше его имени. – Рафаэль, твой дед сильно расстроился из-за Клаудии? Я помню, он очень хотел женить тебя на этой девушке.
Рафаэль понял, что Эбби нарочно сменила тему.
– Расстроился. Мне, конечно, жаль. Что так получилось, но что я могу поделать? Все равно, он никогда не дождался бы от меня наследника, о котором так мечтает.
Это могла бы сделать я, с горечью подумала Эбби, я могла бы подарить ему правнука… Она вспомнила отповедь Анджело, и ее словно окатило ледяной водой. Эбби снова сменила тему на ту, которая никаким боком, не касалась Анджело Феретти.
– Рафаэль, а я хочу поблагодарить тебя за помощь с ролью. Одна я бы ни за что ее не выучила.
Рафаэль улыбнулся.
– Ну уж скажешь, не выучила. Но я рад, если от меня был какой-то толк. Надеюсь, премьера пройдет успешно.
– А я в этом просто уверен, – заметил Дэймон. – Вот увидишь, Эбби, завтра утром ты проснешься знаменитой.
После спектакля Эбби чувствовала себя обессиленной и физически, и эмоционально, но она ощущала тот особый внутренний подъем, какой всегда чувствовала после удачного выступления. Зрители принимали ее не просто хорошо, а восторженно. Когда труппа в последний раз вышла на поклон и занавес наконец опустился, все бросились поздравлять друг друга с успехом. Затем участники спектакля отправились в ресторан отмечать успех, но Эбби так устала, что не присоединилась к общему торжеству и поехала с Дэймоном и Рафаэлем, благо Лукино давно вернулся в Сан-Франциско и она теперь могла свободно переступать порог квартиры Рафаэля.
В апартаментах их ждала бутылка шампанского, после второго бокала Эбби рухнула на диван в гостиной и заявила, что не сдвинется с места до самого утра.
Дэймон принес ей плед, Эбби легла и мгновенно уснула, даже не раздеваясь. Впервые за много ночей ей не снился Анджело. Наверное, поэтому к утру ее радостное возбуждение и удовлетворение от хорошо сыгранной роли не исчезли.
Эбби встала. Потянулась, пригладила руками, спутанные со сна волосы и недовольно поморщилась: ее брючный костюм выглядел так, словно она в нем спала, что естественно, потому что так оно и было. Интересно, что бы сказал Анджело, если бы увидел ее сейчас? Наверное, смерил бы ее презрительным взглядом и усмехнулся… Эбби приказала себе не думать о нем, лучше думать о вчерашнем вечере, о своем успехе. Работа – вот что должно быть у нее на первом месте. Это единственное, что у нее осталось.
После душа Эбби не хотела надевать все тот же костюм, и она позаимствовала один из махровых халатов, которые нашла в ванной, Рафаэль сидел на диване в элегантной пижаме с монограммой пил кофе. Он похлопал по диванной подушке, приглашая Эбби присоединиться.
– Эх, почитать бы сейчас хвалебные отзывы в ежемесячном театральном обозрении. Жалко, что придется ждать еще дней десять.
Эбби рассмеялась.
– Скажешь тоже, наша премьера – не бродвейская, вряд ли о ней напишут в обозрении, разве что будет мало других новостей…
Эбби снова потянулась. Халат Рафаэля был ей велик, полы распахнулись на груди больше, чем следовало, она взялась за узел пояса и стала его развязывать, чтобы затем затянуть потуже. В это время кто-то позвонил в дверь.
– Интересно, может это почтальон с поздравительной телеграммой от президента? – сострил Рафаэль, идя открывать.
Через несколько секунд Эбби услышала удивленный возглас Рафаэля:
– Ты?!
Хлопнула дверь, и еще через пару секунд на пороге гостиной выросла внушительная фигура Анджело Феретти.
Немая сцена продолжалась несколько мгновений, первым заговорил Анджело. Не обращая внимания на брата, он посмотрел на Эбби и отрывисто бросил:
– Одевайся.
Его голос был напряжен, как струна, готовая лопнуть. Опомнившись от изумления, Эбби заметила, что и сам Анджело напряжен. Ее сердце сбилось с ритма и забилось неровными толчками, стало трудно дышать, Эбби охватили противоречивые чувства, страх и, что гораздо хуже, безумная радость.
– Одевайся, – повторил Анджело, – мы уходим.
Эбби смотрела на него и не могла насмотреться. Мощная, но гибкая фигура, темные волосы, в которые ей так нравилось запускать руки, карие глаза, чувственные губы, которые сейчас были сурово сжаты. Но его слова…его слова не имели смысла, во всяком случае, Эбби не могла его постичь.
Первым опомнился Рафаэль.
– Какого черты ты здесь делаешь? Если…
Не дав ему закончить, Анджело прорычал:
– Я забираю Эбби с собой. Она моя, я ее хочу и забираю с собой. Забудь о ней, больше она к тебе не вернется.
Он впился в Эбби жадным голодным взглядом. Она почему-то не могла издать ни звука. Анджело шагнул к ней.
– Можешь быть довольна. Я хочу, чтобы ты вернулась. Не могу без тебя. Я пытался, но не могу. У тебя будет все, что пожелаешь, ты будешь купаться в роскоши, все мои деньги в твоем распоряжении.
Он взял ее за руки повыше локтя и потянул вверх. Эбби безвольно, как тряпичная кукла, подчинилась. К ней стал возвращаться дар речи:
– Анджело, я …
Дверь распахнулась, и в гостиную вышел Дэймон, его светлые волосы были влажными, он был без халата, только обернул полотенце вокруг бедер.
– Что здесь происходит? – поинтересовался он.
Анджело резко повернулся и посмотрел на полуобнаженного красавца. Потом перевел взгляд сначала на Эбби, затем на Рафаэля. Его лицо исказила уже знакомая Эбби гримаса – точно такую же она видела, когда Анджело узнал, что она не принимает противозачаточные таблетки. В его глазах что-то вспыхнуло и умерло, взгляд погас. Он пробормотал что-то по-итальянски – по интонации и по тому, как ощетинился Рафаэль, Эбби поняла, что это какое-то ругательство. Анджело снова посмотрел на полуобнаженного мужчину в дверях ванной, потом на брата. Его губы дернулись, он перевел взгляд на Эбби. Если бы взгляды могли бы убивать, она бы уже лежала бездыханная.
– Подумать только, – медленно, с трудом выговаривая каждое слово, произнес Анджело – и я еще заверял тебя, что не люблю сексуальные извращения. Я боялся тебя шокировать, а ты…
Не договорив, он развернулся и вышел, громко хлопнув за собой дверью.
Во второй раз за последние несколько минут все присутствующие замерли в немой сцене. На этот раз первым обрел дар речи Дэймон.
– Эбби, я спятил или этот грубиян правда только что посмел предположить, что мы оба спим с тобой?
Она вскочила, как подброшенная пружиной, и бросилась к двери.
– Не надо, Эбби, не беги за ним, – попытался остановить ее Дэймон, – предоставь его нам.
Поздно. Она уже вылетела в прихожую – как карающий ангел.
– Не смей хлопать дверью!
Анджело застыл перед входной дверью, но не обернулся.
– Ни слова, Абигайль, ни единого слова, – прошипел он не своим голосом. – Я бы задушил тебя голыми руками, но мне противно прикасаться к твоему грязному телу.
Эбби схватила со столика пустой бокал и бросила в Анджело. Ударившись о его спину, фужер упал на пол и разбился. Анджело заметно напрягся, но не оглянулся.
– Обернись и посмотри мне в глаза, высокомерный ублюдок! Только твое извращенное воображение могло такое придумать! – завизжала Эбби.
Она метнула второй фужер, на этот раз он разбился о плечо Анджело. Анджело все-таки повернулся.
– Как ты смеешь! Как у тебя язык поворачивается говорить такое? Как ты мог даже предположить такое, не говоря о том, чтобы бросать эти отвратительные обвинения мне в лицо?! Ты же ничего не знаешь, абсолютно ничего!
Анджело скривил губы.
– Мне и не нужно ничего знать, факты говорят сами за себя. Одна постель, одна женщина, двое мужчин, и все трое – полуодеты. – Его лицо и голос прямо-таки сочились презрением, даже не презрением, а глубоким отвращением. – И я еще думал, что это Рафаэль тебя совратил! Да он по сравнению с тобой сама невинность. Скажи, вы развлекались втроем и до того, как ты раздвинула ноги передо мной, или это началось позже?
Эбби казалось, что его полные яда слова разъедают ее, как кислота.
– Наверное, я со своими традиционными взглядами показался тебе скучным. Если так – извини. Если бы я знал твои вкусы, я бы ради твоего удовольствия велел доставить на остров какого-нибудь красавчика. Правда, тогда бы вы развлекались без моего участия, прости, но это не мой стиль.
Анджело снова повернулся спиной к Эбби. Она швырнула в него последний третий фужер, но промахнулась, и фужер разбился о стену. Не оборачиваясь, Анджело процедил:
– Возвращайся в постель, можешь развлекаться с моим братом и дальше, мне все равно, меня от тебя тошнит.
Эбби не выдержала, гнев придал ей сил, она подбежала к Анджело и закричала:
– К твоему сведению, я никогда не была в постели с твоим братом! Рафаэль не был моим любовником, а Дэймон – мой старый друг! Я ни могла бы спать ни с тем, ни с другим, потому что они спят друг с другом! Рафаэль и Дэймон – любовники! Вот почему твой брат не хотел жениться на Клаудии, а вы с дедом пытались сломать его жизнь! Я всего лишь старалась…
Голос Эбби сорвался, она безнадежно махнула рукой, бросилась в ванную и заперла за собой дверь. Если бы могла, она вообще никогда не вышла бы из этой ванной.
14
В баре было пусто, только за дальним столиком у стены сидели двое мужчин, перед одним из них стояла початая бутылка виски и стакан.
– Что же мне теперь делать? – От выпитого виски у Анджело заплетался язык, Рафаэль хотел что-то сказать, но Анджело продолжал: – Я все испортил! Сам не понимаю, как я мог быть таким идиотом? Я все перевернул с ног на голову! Я с самого начала все испортил!
– Это точно, – согласился Рафаэль.
Анджело встрепенулся, поднял голову и посмотрел на брата так, словно готов был убить его на месте, но потом выражение его лица изменилось, он снова сник.
– Как, как я мог быть таким слепцом?! Как я мог так ошибиться?!
Рафаэль знал, что Анджело страдает, но не собирался облегчать брату жизнь. Он считал, что своим возмутительным поведением по отношению к Эбби Анджело заслужил и более страшное наказание.
– Анджело, дело в том, что ты почему-то предпочитал думать о ней самое плохое. И это происходило постоянно.
Снова подняв голову, Анджело воинственно посмотрел на брата.
– Черт, это ведь ты пытался меня убедить, что Эбби – твоя любовница! Она висла на тебе, как приклеенная, демонстрировала твои бриллианты! Ты нарочно создавал у меня впечатление, что она – пустышка, которую интересуют только деньги.
Рафаэль пожал плечами, хотя и почувствовал легкие угрызения совести.
– Анджело, Эбби – актриса, она играла свою роль, а в жизни она совсем другая.
– Признайся, ты заплатил ей за этот спектакль, за то, чтобы она сыграла твою любовницу?! – накинулся на брата Анджело. – Она приняла от тебя деньги?
Рафаэль, обычно миролюбивый, посмотрел на Анджело, таким взглядом, что на секунду Анджело показалось, брат его ударит, но Рафаэль взял себя в руки и сказал ровным голосом:
– Нет, я ей не платил, Эбби помогла мне по доброте душевной. Она хорошо знает Дэймона, они дружат еще с колледжа. Когда он рассказал ей о нашей…гм, проблеме, Эбби согласилась помочь. – Самообладание на несколько секунд изменило Рафаэлю, и он закончил с жаром: – Я сожалею, что втянул ее в эту историю! – Он возмущенно посмотрел на брата. – Когда дед совсем потерял голову и похитил Эбби, ты сказал, что я могу на тебя положиться. Я тебе поверил. И что ты сделал? Ты ее соблазнил! – Рафаэль в сердцах грохнул кулаком по столу. – Черт, как я мог сделать такую глупость, я же знал, на что ты способен! – Он прищурился и в упор посмотрел на Анджело. – Между прочим, братец, я обещал Эбби, что, если ты ее обесчестил, я заставлю тебя на ней жениться. Она пришла от этой мысли в ужас, но, честное слово, Анджело, если бы она согласилась, ты бы на ней женился, даже если бы для этого пришлось бы приставить к твоему виску пистолет.
Повисло тягостное молчание, Анджело отвел глаза и уставился невидящим взглядом в полумрак бара. Наконец он мрачно пробурчал:
– Теперь она ни за что не согласится. Я все испортил. – Анджело взял стакан и залпом осушил его, затем тут же наполнил снова. Не глядя на Рафаэля, он обреченно произнес: – Я ее потерял. Она была моей, а я прогнал ее и потерял навсегда.
Он снова потянулся за стаканом, но Рафаэль решительно отодвинул и стакан, и бутылку подальше от Анджело.
– Ну уж нет, я не позволю тебе напиваться и барахтаться в жалости к себе, как никак я твой брат. Хватит! Вставай! – Когда Анджело не отреагировал, Рафаэль сам рывком поставил его на ноги. Не обращая внимания на пьяные протесты Анджело, он грубовато уточнил: – Только не думай, что я делаю это ради тебя, мне Эбби жалко, она очень страдает, хотя ты ее и не достоин. Хочу доставить ей удовольствие, пусть полюбуется, как ты валяешься у нее в ногах.
– Что же мне теперь делать? – От выпитого виски у Анджело заплетался язык, Рафаэль хотел что-то сказать, но Анджело продолжал: – Я все испортил! Сам не понимаю, как я мог быть таким идиотом? Я все перевернул с ног на голову! Я с самого начала все испортил!
– Это точно, – согласился Рафаэль.
Анджело встрепенулся, поднял голову и посмотрел на брата так, словно готов был убить его на месте, но потом выражение его лица изменилось, он снова сник.
– Как, как я мог быть таким слепцом?! Как я мог так ошибиться?!
Рафаэль знал, что Анджело страдает, но не собирался облегчать брату жизнь. Он считал, что своим возмутительным поведением по отношению к Эбби Анджело заслужил и более страшное наказание.
– Анджело, дело в том, что ты почему-то предпочитал думать о ней самое плохое. И это происходило постоянно.
Снова подняв голову, Анджело воинственно посмотрел на брата.
– Черт, это ведь ты пытался меня убедить, что Эбби – твоя любовница! Она висла на тебе, как приклеенная, демонстрировала твои бриллианты! Ты нарочно создавал у меня впечатление, что она – пустышка, которую интересуют только деньги.
Рафаэль пожал плечами, хотя и почувствовал легкие угрызения совести.
– Анджело, Эбби – актриса, она играла свою роль, а в жизни она совсем другая.
– Признайся, ты заплатил ей за этот спектакль, за то, чтобы она сыграла твою любовницу?! – накинулся на брата Анджело. – Она приняла от тебя деньги?
Рафаэль, обычно миролюбивый, посмотрел на Анджело, таким взглядом, что на секунду Анджело показалось, брат его ударит, но Рафаэль взял себя в руки и сказал ровным голосом:
– Нет, я ей не платил, Эбби помогла мне по доброте душевной. Она хорошо знает Дэймона, они дружат еще с колледжа. Когда он рассказал ей о нашей…гм, проблеме, Эбби согласилась помочь. – Самообладание на несколько секунд изменило Рафаэлю, и он закончил с жаром: – Я сожалею, что втянул ее в эту историю! – Он возмущенно посмотрел на брата. – Когда дед совсем потерял голову и похитил Эбби, ты сказал, что я могу на тебя положиться. Я тебе поверил. И что ты сделал? Ты ее соблазнил! – Рафаэль в сердцах грохнул кулаком по столу. – Черт, как я мог сделать такую глупость, я же знал, на что ты способен! – Он прищурился и в упор посмотрел на Анджело. – Между прочим, братец, я обещал Эбби, что, если ты ее обесчестил, я заставлю тебя на ней жениться. Она пришла от этой мысли в ужас, но, честное слово, Анджело, если бы она согласилась, ты бы на ней женился, даже если бы для этого пришлось бы приставить к твоему виску пистолет.
Повисло тягостное молчание, Анджело отвел глаза и уставился невидящим взглядом в полумрак бара. Наконец он мрачно пробурчал:
– Теперь она ни за что не согласится. Я все испортил. – Анджело взял стакан и залпом осушил его, затем тут же наполнил снова. Не глядя на Рафаэля, он обреченно произнес: – Я ее потерял. Она была моей, а я прогнал ее и потерял навсегда.
Он снова потянулся за стаканом, но Рафаэль решительно отодвинул и стакан, и бутылку подальше от Анджело.
– Ну уж нет, я не позволю тебе напиваться и барахтаться в жалости к себе, как никак я твой брат. Хватит! Вставай! – Когда Анджело не отреагировал, Рафаэль сам рывком поставил его на ноги. Не обращая внимания на пьяные протесты Анджело, он грубовато уточнил: – Только не думай, что я делаю это ради тебя, мне Эбби жалко, она очень страдает, хотя ты ее и не достоин. Хочу доставить ей удовольствие, пусть полюбуется, как ты валяешься у нее в ногах.