Лукас Джон. Закон силы

   – Экосианцы, нелёгкое дело предстоит нам. Оно потребует от нас мужества и бдительности. Оно потребует безграничной веры.
   Оглушительная овация разорвала тишину. А голос продолжал:
   – Вот уже полстолетия на нашей земле существует зеонская колония…
   – Понаблюдай за его губами, – прошептал Кирк Маккою.
   Но тут камера неожиданно передвинулась, так что стоящий на столе микрофон закрыл нижнюю часть лица Фюрера.
   – Если мы окажемся достойны своей высокой судьбы, дело будет закончено, – возбуждённые голоса на миг перекрыли голос. Когда всё стихло, голос продолжил, – работая все вместе, мы сможем найти решение.
   Спок наклонился к уху Кирка:
   – В его речи напрочь отсутствует какая-либо логическая основа, капитан.
   – Просто красивые слова, как попало сляпанные друг с другом.
   – Он действительно выглядит одурманенным, Джим, практически на стадии каталепсии, – сказал Маккой.
   А голос продолжал вещать:
   – То, что мы делаем, порой бывает трудным, но это необходимо для достижения нашей великой цели. И мы достигнем её.
   Маккой чуть ли не приплясывал на месте от нетерпения.
   – Мы должны подобраться к нему поближе.
   Дара посмотрела на него, как на сумасшедшего, затем повернулась и повела их сквозь толпу к выходу. Айзек присоединился к ним, помогая расчистить дорогу. Некоторые раздражённо оборачивались в их сторону, но, узнав Дару, мгновенно расплывались в улыбке. А если при виде спутников Дары недовольство и возвращалось, гестаповская униформа полковника на Маккое быстро заменяла его на уважение.
   Они благополучно выбрались в коридор, всё ещё слыша отголоски речи "Фюрера":
   – Каждое наше действие должно быть решающим. Каждая мысль должна указывать кратчайший путь к цели. Эта планета станет раем, если мы готовы заплатить цену…
   Солдаты, охраняющие комнату Фюрера, сосредоточенно прислушивались к его речи, не опуская, тем не менее, оружие ни на миллиметр. Айзек держал вспышку, пока Кирк настраивал фотоаппарат.
   – Я хочу снять вас двоих с Героиней Родины в момент, когда вы слушаете речь великого Фюрера, – он повернулся к Даре, – встаньте вот здесь, между ними.
   Польщённые солдаты приблизились к девушке, а голос из зала продолжал вещать:
   – Подобно тому, как каждая клетка нашего тела работает в строгом порядке и гармонии для блага всего организма…
   Кирк навёл камеру на фокус и кивнул Маккою. Доктор глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду… и со всей силы врезал охраннику по основанию шеи. Второй в это мгновение уже трепыхался, парализованный вулканским приёмом Спока. Солдаты без звука повалились на пол. Спок толкнул дверь – заперта.
   – …так должен работать каждый из нас, чтобы сделать наши мечты реальностью – чтобы придти к окончательному, единственно правильному решению. Процветания Экосу! Процветания нашей Партии!
   Буря аплодисментов перекрыла последние слова Джона Гилла. А в это время двое его бывших учеников, лихорадочно роясь в карманах бесчувственных охранников, нашли, наконец, ключи и отворили мощную двойную дверь. "Фюрер" даже не пошевелился, когда вся компания ввалилась в комнату. Кирк и Айзек втащили солдат.
   Прямо перед ними на огромном, во всю стену, экране, появился Мелакон – он поднялся на подиум в главном зале и знаком призвал к тишине. Наконец он заговорил:
   – Вы слышали распоряжение Фюрера. Так поклянёмся же ему нашими жизнями выполнить эту священную миссию! Смерть Зеону!
   – Смерть Зеону! – подхватила толпа, ликующая и ужасная.
   Маккой, осматривавший Гилла, выпрямился.
   – Он под воздействием наркотика, в этом нет сомнений. Практически в коматозном состоянии.
   – Что за наркотик? – спросил Спок.
   – Я не могу это определить без специального оборудования. А не зная этого давать антидот слишком опасно.
   – Это всё, что ты можешь сделать, Боунс?
   – Можно стимулировать его организм, но это рискованно.
   – Под мою ответственность, – распорядился Кирк.
   Мелакон тем временем продолжал говорить:
   – Долгие годы присутствие зеонцев оскверняло нашу планету. Мы пытались решить эту проблему много раз, ограничивали зоны их передвижения в наших городах, чтобы сдержать. Но несмотря на все наши усилия, они продолжали распространяться, как раковая опухоль, по телу нашей планеты…
   Маккой сделал Гиллу укол.
   – Никакой реакции, – заметил наблюдавший за этим Айзек, – чего ему ни дай, всё бесполезно.
   Маккой занялся сканированием, а Мелакон всё говорил:
   – Зеонцы появляются отовсюду, подобно болезни. Мы сокрушаем одних, а появляется вдвое больше. Десять минут назад, следуя указаниям Фюрера, наши солдаты начали историческую миссию. Во всех наших городах началось всеобщее уничтожение. Не пройдёт и часа, как зеонская зараза будет навсегда стёрта с лица Экоса.
   По спине Кирка сыпнуло морозом. Он наклонился над Гиллом.
   – Ты можешь увеличить дозу?
   – Я действую вслепую, Джим. Я могу убить его.
   – Если они найдут нас здесь, нам всем крышка, – сказала Дара.
   Повинуясь кивку Кирка, Маккой сделал ещё укол.
   Дара повернулась к Айзеку:
   – Началось. Это всё-таки началось, – она закрыла лицо руками.
   Маккой поднял глаза на Кирка.
   – Стимулятор действует. Он приходит в сознание, – он приподнял веко Гилла и заглянул в зрачок, – в состоянии лёгкого сна. Это самое большее, на что я могу отважиться.
   Кирк повернулся к вулканиту.
   – Спок, посмотри, сможешь ли ты проникнуть в его сознание. Если нет, Боунс увеличит дозу, плевать, чем это кончится.
   С экрана донесся приглушённый рев. Это стартовали со своих площадок ракеты, примитивные, но, как могли убедиться энтерпрайсовцы, довольно эффективные; голос Мелакона за кадром произнёс:
   – Наш космофлот в настоящий момент направляется к Зеону, в его состав входят как пилотируемые, так и беспилотные корабли с ядерными боеголовками. Время мстить! Хайль Фюрер! Да здравствует победа, экосианцы!
   Дара метнулась к Кирку.
   – У нас остался последний шанс. С таким оружием, как у вас, вы можете уничтожить флот!
   Кирк покачал головой:
   – При этом погибнут тысячи экосианцев.
   А толпа на экране скандировала:
   – Да здравствует победа! Да здравствует победа!
   Голос Дары сорвался на крик:
   – Но против этих тысяч миллионы и миллионы невинных жизней зеонцев! Мы должны выбрать меньшее из двух зол, капитан!
   – Идя этим путём, мы спасём Зеон, Дара, но не Экос.
   Спок завершил ментальный контакт.
   – Капитан, в таком состоянии он не мог произнести речь и вообще что-либо сделать. Но он может отвечать на прямые вопросы.
   Кирк посмотрел на своего бывшего учителя.
   – Кто-то просто использовал его как подставное лицо.
   – Совершенно верно, капитан. Реальной властью в течение всех этих лет обладал Мелакон.
   – Приглушите звук на мониторе, – попросил Кирк Дару.
   Когда в комнате воцарилась тишина, он подошёл к скорчившемуся у стола Гиллу.
   – Гилл, почему ты отступил от цели своей миссии? Зачем ты вмешался в историю этой культуры?
   Лицо Гилла было безжизненно, голос едва слышен:
   – Планета… была раздроблена… распри. Использовал опыт… из истории Земли…
   – Почему Нацистская Германия? – спросил Кирк, – я проходил у вас этот курс истории. Вы же знали что такое нацизм!
   – Наиболее… эффективный строй… Земля… каждый знал…
   – Он прав, капитан, – заметил Спок, – эта маленькая страна, обанкротившаяся, раздираемая внутренними конфликтами, встала на ноги за несколько лет и лишь один шаг отделял её от мирового господства.
   – Это было чудовищно, извращённо! Цена этого ужасна – это истребление! Почему же он выбрал этот пример?
   – Возможно, Гилл считал, что подобный строй, при благоприятном течении, может стать совершенным, избежав садизма.
   – Работало, – пробормотал Гилл, – вначале… это работало. Потом Мелакон начал… брать всё под свой контроль, используя… давал мне наркотики…
   Он умолк.
   – Гилл! Гилл, вы слышите меня? Вы расскажете этим людям, что произошло. Только вы один можете остановить эту резню!
   Гилл впал в беспамятство. Маккой, проведя над ним сканером, покачал головой:
   – Он ещё жив, но они использовали слишком сильный наркотик.
   – Дай ему что-нибудь посильнее, – хладнокровно сказал Кирк.
   Стоявшая у двери Дара обернулась с криком:
   – Охранники!
   – Боунс, наше время вышло…
   Эсэсовцы уже бежали по коридору, за ними следовал вездесущий Инэг.
   Кирк отдавал распоряжения быстро и твёрдо, без малейших признаков паники:
   – Спок, снимите шлем! Дара, достаньте ваше оружие! Вы двое, Маккой и Айзек, тоже! Поднимайте оружие и цельтесь в Спока!
   Раздался глухой удар и охранники ворвались в комнату. Первое, что увидел вошедший следом Инэг, было три пистолета, нацеленных в голову Споку. Кирк кивком указал на Дару:
   – Она только что задержала зеонского шпиона, покушавшегося на жизнь Фюрера. Мы преподнесём его Мелакону в качестве подарка.
   Охранники тут же вцепились в Спока и Айзек поспешно повернулся к Инэгу:
   – Председатель, нам необходимо отвести этого шпиона к Мелакону!
   Инэг внимательно посмотрел на них, переводя пытливый взгляд с одного лица на другое. Казалось, этому не будет конца, но вот он всё же повернулся к охранникам:
   – Отведите их. Под мою ответственность.
   Когда он вышел, Айзек прошептал на ухо Даре:
   – Я тебе не говорил – Инэг один из нас, – затем он обратился к солдатам, – вы слышали, что сказал Председатель? Отведём шпиона к Мелакону.
   Оба охранника почтительно отступили в сторону, в то время как Маккой, Айзек и Дара выводили Спока в коридор. Кирк же вернулся – он помнил, что Маккой оставил на столе свой инъектор.
   Мелакон стоял в окружении шумно поздравляющих его офицеров. Охранники грубо протолкнули Спока через эту толпу.
   – Это ещё что такое? – рявкнул Мелакон.
   – Шпион, ваше превосходительство, – ответил Айзек.
   – Это редкостная добыча, – Дара выступила вперёд, – как может видеть заместитель Фюрера, это не обычный зеонец.
 
   В "телевещательной" комнате Кирк ввёл Гиллу оставшийся в инъекторе стимулятор.
   – Профессор Гилл, вы слышите меня? Вы должны, вы просто обязаны заговорить. Это наш последний шанс. Пожалуйста, очнитесь!
 
   Мелакона явно заинтересовал пойманный "шпион". Бесцеремонно схватив Спока за подбородок, он повернул его голову вбок и вгляделся в чёткий, изящный профиль вулканита.
   – Хм. Это не зеонец. Определённо нет.
   – Заместитель Фюрера, – заговорила Дара, – вы специалист по определению чистоты расы. Как бы вы классифицировали этот экземпляр?
   – Это сложно. Очень сложный вопрос для такой очаровательной девушки, – он вернулся к изучению Спока, с видимым удовольствием щеголяя своими знаниями, – взгляните на эти мрачные глаза, уродливые уши. Это определённо низшая раса.
 
   Кирк изо всех сил старался поставить Гилла на ноги.
   – Только вы один можете их остановить! Вы обязаны заговорить!
   Веки Гилла вздрогнули, показав стекленеющие глаза, рот слегка приоткрылся. Но затем закрылся опять.
 
   Тем временем Мелакон продолжал открывать всё новые признаки "расовой неполноценности" Спока. Вулканит слушал его со спокойствием на лице и презрением в душе.
   – Взгляните на этот низкий лоб, говорящий о непроходимой тупости. Да, именно так. Этот тупой взгляд животного, попавшего в западню…
   Спок взвёл правую бровь, как курок – единственная реакция на эту дурацкую тираду. А Мелакон обратился к одному из охранников:
   – Теперь можете забрать его для допроса. Но я хочу сохранить его тело для музея. Он будет весьма интересным экспонатом.
   В это мгновение толпа зашевелилась. Шум голосов усиливался, наполняясь изумлением. Все головы поворачивались в сторону подиума, Мелакон тоже посмотрел туда. На огромном экране появилось лицо Гилла. Оно вздрагивало, остекленевшие глаза смотрели в никуда. Оправившись от удивления, Мелакон подозвал одного из охранников Спока:
   – Отправляйся в кабину для телетрансляций. Фюрер сейчас там, он нездоров. Убери от него эту чёртову камеру!
   Рот Гилла приоткрылся.
   – Люди… Экоса. Слушайте меня…
   Мелакон поспешно повернулся к опешившей аудитории.
   – Фюрер болен. Напряжение этого дня оказалось слишком сильным для него!
   Гилл, поддерживаемый Кирком, собирался с силами, чтобы продолжить. Голос Мелакона, усиленный громкоговорителями, был слышен и в кабине:
   – Полагаю, мы должны покинуть зал. Дадим Фюреру возможность отдохнуть!
   Кирк увидел, что ручка двери кабины поворачивается. Дверь была заперта и солдат начал колотить по ней. Скоро здесь будет вся охрана здания. А голос Гилла всё креп:
   – Люди Экоса! Мы преданы корыстолюбивым проходимцем, который ведёт всех нас к краю бездны. Клянусь вам, Зеон не проявлял агрессии по отношению к народу Экоса…
   Бегом вернулся посланный Мелаконом охранник и прошептал ему что-то на ухо. А Гилл продолжал:
   – …кроме одного злобного человека. Мелакон предатель, он предал свой народ и всё то, что мы значили для…
   Мелакон выхватил у опешившего охранника автомат и, развернувшись, направил его на скрытую занавесью кабину.
   – …народа Зеона, – говорил Гилл, – даю слово, что ущерб, понесённый вами, будет возмещён и в дальнейшем вы можете рассчитывать на наше расположение…
   Мелакон вскинул автомат и очередь с грохотом прошила зал. Но люди продолжали молча стоять, как в столбняке. Окно в стене кабины разлетелось вдребезги и Кирк молниеносно нырнул вниз, увлекая за собой Гилла.
   Мелакон продолжал расстреливать кабину. Айзек выхватил свой пистолет и выстрелил. Удар пули швырнул Мелакона вперёд; агонизируя, он пытался направить автомат на Айзека, но упал мёртвым прежде, чем успел нажать на курок. Полковник СС выхватил оружие из мертвых рук заместителя Фюрера и направил его на Айзека.
   – Отставить, полковник! – это был Инэг, – довольно убийств, – и, видя, что эсэсовец колеблется, добавил, – отныне мы начнём жить по-другому – так, как и хотел Фюрер!
   Полковник бросил автомат.
   Глаза Гилла прояснились, но униформа на груди быстро окрашивалась тёмно-алым. Когда Кирк приподнял его голову и положил к себе на колени, тонкая струйка крови потекла из угла рта профессора. Гилл смотрел на Кирка светлыми глазами – он узнал его.
   – Я ошибался, – прошептал он, – директива невмешательства – единственно правильный путь. Мы должны остановить резню…
   – Вы сделали это, профессор. Вы предупредили их вовремя.
   – Даже самые великие историки учат, что история – это повторение одних и тех же ошибок. Давайте положим конец убийствам, Кирк. Давайте…
   Захлёбывающийся кровью хрип оборвал его слова и секунду спустя он обмяк на руках Кирка.
   – Профессор?…
   Кирк медленно поднял голову и услышал обеспокоенный голос – голос своего друга, доносящийся из-за двери:
   – Капитан, с вами всё в порядке?
   – Да, мистер Спок.
   Он опустил тело Гилла на пол и отпер дверь.
   Рядом со Споком стоял Инэг, позади них застыли в ожидании Маккой, Дара и Айзек, лица у них были торжественные и печальные, словно они уже знали, что Кирк им скажет.
   – Он мёртв.
   Последовала долгая пауза. Потом Айзек произнёс:
   – Как часто я молился, чтобы это случилось. А теперь мне жаль.
   – Таким уж он был, – сказал Кирк.
   Айзек подошёл к нему.
   – Вы дали всем нам шанс.
   – Я также благодарю вас, – сказал Инэг, – а теперь пойдёмте. Мы все заслужили отдых.
   – Сейчас мы с Инэгом выйдем наружу, – сказала Дара, – и предложим нашему народу план новой жизни всему нашему народу – и экосианцам и зеонцам.
   Инэг последовал за ней, но на пороге кабины обернулся.
   – Пришло время остановить кровопролитие – а с ним и нашу гибель, – и исчез.
   – Мистер Спок, думаю, планета в надёжных руках, – заметил Кирк.
   – Несомненно, капитан. Когда эти две культуры объединятся, система может стать достойным прибавлением к Федерации.
   Кирк открыл коммуникатор.
   – Кирк вызывает "Энтерпрайз".
   – "Энтерпрайз" на связи, капитан.
   – Лейтенант Ухура, поднимайте нас на борт.
 
   Воспоминания о событиях на Экосе ещё долго смущали живой ум Спока. Не выдержав, он покинул научную станцию на мостике и подошёл к Кирку.
   – Я никогда не пойму людей, капитан. Как мог человек, обладающий столь ясным, логическим разумом, как Джон Гилл, совершить столь фатальную ошибку?
   – Он вывел ошибочные заключения, изучая историю. Считается, что проблема с нацистами была столь тяжелой, потому что их лидеры были злобными и психически больными людьми. Они действительно были такими, верно. Но корень проблемы скрывался не в них, а в принципах, которые они исповедовали.
   Маккой, до этого молча созерцавший россыпь звёзд на обзорном экране, вступил в разговор:
   – Какие бы благие намерения не двигали людьми, обладающими столь огромной силой и властью, Спок, они не могут устоять перед искушением поиграть в Бога.
   – Мне бы хотелось понять смысл этого, доктор.
   – На Земле есть древняя пословица, – сказал Кирк, – что бы ни делалось – всё к лучшему. Джон Гилл нашёл Экос раздробленным и в упадке и объединил две расы ценой своей жизни.
   – Это также потверждает ещё одно земное высказывание, Спок, "Абсолютная власть абсолютно развращает человека", – Маккой ухмыльнулся, – чертовски умны эти земляне, скажешь нет?
   Спок повернулся к Маккою, в его тёмных глазах плясало насмешливое пламя.
   – Такие земляне, как Рамзес, Александр, Цезарь, Наполеон, Гитлер, Ли Хуан. Вся ваша история – это история человека, стремящегося к абсолютной власти.
   – Минуточку, Спок…
   Кирк взглянул на них – на взъерошенного Маккоя и невозмутимого Спока. Чертовски трудно было сдержать улыбку.
   – Джентельмены, – произнёс он как можно строже, – мы только что предотвратили одну гражданскую войну. Давайте не будем начинать новую.