Лукьяненко Сергей Васильевич. Дверь во тьму

   А потом над головой захлопали крылья, и, посмотрев вверх, я увидел несущийся сквозь темноту МРАК. Две тени парили почти на одном уровне со мной, и, вжимаясь в скалу, я услышал свистящий шепот:
   — Лей…
   Я ничего не увидел, лишь снизу послышался треск, словно по всей долине захрустели невесть откуда взявшиеся сухие сучья. Потом зашипела вода в ручье. И ударила волна горячего, раскаленного воздуха.
   Прижавшись к мгновенно нагревшемуся камню, я задыхался от удушливого жара. Дующий снизу ветер трепал мне волосы, и я вдруг почувствовал, как на расцарапанных ногах запекается кровь.
   Все кончилось так же внезапно, как и началось. Летающие тени исчезли, зной отступил. Я висел на скале, и кожа запоздало покрывалась потом.
   Черный огонь угас. Но за те мгновения, пока подо мной сгорала долина, я успел понять, что взобрался уже очень высоко. Метров пятьдесят не меньше. И я был уверен, что спуститься не смогу. Значит — вверх.
   — Я не боюсь, — как заклинание повторил я.
   Темнота и тишина ползли по скале вместе со мной. Становилось все холоднее, пальцы на руках онемели, ног я почти не чувствовал. Выбравшись на очередной уступ, я долго лежал, собирая остатки сил, потом пошарил пред собой рукой, нащупывая скалу. Но пальцы коснулись лишь мягкой, живой травы.
   Я смог. Я поднялся, выбрался из каменной западни и оказался, кажется, на каком-то плато, где дул ровный холодный ветер, а трава была влажной от росы. Быть может, дальше тоже вздымались горы, но я ощущал вокруг себя огромное свободное пространство. Здесь можно было бы дождаться Солнечного котенка… будь у меня хоть какая-то одежда и пища.
   Наверное, еще час-другой назад я бы опять разревелся. От холода и одиночества, от полной безнадежности. Но бегство от существ из мрака и подъем по скале что-то изменили во мне. Это дома, подравшись на улице или получив от мамы очередной нагоняй, я мог плакать. Здесь было слишком страшно для слез.
   А для того чтобы лежать на траве и тихо замерзать, ожидая моего незадачливого волшебника, я был слишком горд.
   Поднявшись с земли, я прижал ко рту ладони и закричал:
   — Э-э-й!
   Наверное, я просто хотел услышать эхо. Убедиться, что в темноте есть еще какие-то звуки, кроме биения моего сердца.
   Но еще прежде чем далекое эхо вернуло мой слабый крик обратно, в нескольких шагах от меня зашуршала трава. И кто-то невидимый во тьме сказал:
   — Если ты шевельнешься, я убью тебя.
   Не испугался я лишь потому, что этот голос вовсе не был похож на свистящее шипение крылатых существ. Просто человеческий голос.
   — Я не шевелюсь, — тихо ответил я.
   — Что ты здесь делаешь? — донеслось до меня. Кажется, чуть ближе, чем в первый раз. Невидимый собеседник подкрадывался ко мне.
   Что я делаю? Ну и вопросик. Жду Солнечного котенка, медленно замерзаю, ору из последних сил…
   — Я жду рассвета, — по прежнему не шевелясь, ответил я.
   Кто-то схватил мою руку, и я вздрогнул.
   — Рассвет придет, — прошептали мне в самое ухо. Я ощутил чье-то дыхание и едва удержался от крика.
   — Рассвет придет. Ты рисковал, я мог тебя убить.
   — Да? — невольно спросил я. И услышал тихо звяканье металла.
   — Ты видел Летящих?
   — Они залили долину внизу Черным огнем, — надеясь, что отвечаю правильно, сказал я.
   — Я слышал. Они охотились за мной.
   — И чуть не убили меня.
   Похоже, эти слова решили дело. Голос незнакомца стал смущенным:
   — Никогда не думал, что в этих местах кто-то есть. Извини. Хорошо, что ты цел… Пойдем.
   Меня мягко потащили в сторону. Я вытянул вперед свободную руку и сразу же услышал вопрос:
   — А где твои очки?
   — У меня их никогда не было.
   — Ого… Ты, ты осторожнее, здесь деревья.
   Я ойкнул, налетев на упругую колючую ветку, но обижаться на запоздалое предупреждение не решился.
   — Мы уже рядом. Нагнись.
   Я послушно нагнулся и почувствовал, как по лицу скользнула плотная ткань. Вслед за незнакомцем я протиснулся сквозь узкий разрез и ощутил, как тепло внутри. Это было что-то вроде маленькой палатки.
   — Закрой вход… а, ты же не видишь. Садись.
   За моей спиной прошелестела ткань. Потом раздался щелчок — и в глаза, сразу со всех сторон, ударил свет!
   Зажмурившись, я выждал несколько минут, борясь с неприятным ощущением, что меня разглядывают. Рискнул приоткрыть один глаз и, все еще жмурясь, осмотрелся.
   Это действительно оказалась маленькая круглая палатка. Изнутри она была чисто-белой и мягко светилась.
   Передо мной на корточках сидел мальчишка не старше меня самого. Худой, светловолосый, очень бледный, что меня совершенно не удивило. На нем были только короткие мятые шорты из ярко-синей ворсистой ткани; на широком кожаном поясе висел нож в длинных тонких ножнах.
   Страх у меня начал проходить. Я-то ожидал увидеть взрослого громилу со зверским лицом, а не ровесника.
   — Я тебя не знаю, — с подозрением сказал мальчишка.
   — И я тебя тоже, — парировал я. В палатке было тепло и светло. Существа из мрака казались здесь просто дурным сном. Я совершенно не боялся.
   — Ты откуда? — продолжал допрос мальчишка. Руку он держал на ноже, словно готов был в любую минуту пустить его в дело.
   — Издалека, — честно и бесполезно ответил я. Как ни странно, моего собеседника ответ устроил. Но без уточнений не обошлось.
   — Где твои родители? Где твои друзья?
   — Там, где светло. — Со злости я решил разнообразить ответы. Эти слова неожиданно подействовали.
   — Извини, — как-то виновато пробормотал он. — Мои… ладно. Ты совсем один?
   Правда — это такая удобная штука, что нет никакой надобности заменять ее ложью. И так из нее можно сделать что угодно.
   — У меня был друг, но он ушел искать свет.
   Мне почему-то показалось, что после того вопросы о друге отпадут. И я не ошибся. Мальчишка шмыгнул носом и протянул мне руку.
   — Лэн.
   — Данька. — Я пожал ему ладонь.
   — У меня тоже был друг, — неожиданно сказал он. — Но ему не удалось вырваться из башни. Он был Старшим.
   — А мой друг был младше.
   — Да? — Он явно удивился. — Ты что собираешься делать?
   — Выбираться отсюда.
   — Пойдешь в наш город?
   А почему бы и нет? Меня здорово разморило в тепле, но я старался не терять нить разговора. Чем сидеть голым в горах и ждать котенка, который может и не появиться, лучше уж пробираться к цивилизации.
   — А меня там нормально примут? — осторожно поинтересовался я.
   — Спрашиваешь! — возмутился Лэн. — Если я за тебя поручусь, то все будет в порядке… Ты не думай, я не хвастаюсь!
   — Да я верю, — вяло ответил я. — Лэн, можно мне поспать?
   — Ну я и дурак! — Лэн вскочил и стал рыться в маленькой сумке, валяющейся в углу. — Ты же есть хочешь, точно? Извини, у меня немного…
   Через минуту я ожесточенно грыз жесткое, не то копченое, не то просто высушенное мясо. Когда от куска ничего не осталось, Лэн потянул мне горсть фиников или чего-то очень на них похожего и фляжку.
   — А ты? — вяло сопротивлялся я, уже начиная поглощать финики.
   — Ты Старший, раз мы теперь пойдем вместе, — наставительно сказала Лэн. — И вообще, я сегодня уже ел.
   Может, это и нехорошо, но больше я не спорил. Допил из фляжки густое сладкое молоко (на вкус оно было как слегка разведенная сгущенка), виновато посмотрел на Лэна. А он уже раскладывал на полу коротенькое одеяло.
   — Давай спи, потом все решим, — чуть ли не подталкивая меня к одеялу, сказал Лэн. — Спи.
   Странно он себя вел. С одной стороны, словно действительно решил, что я старший и он должен мне прислуживать, как… ну, как молодой солдат старому, что ли. И одновременно заботился так настырно, словно я был ребенком, а он взрослым.
   Но подумать как следует я не смог. Лег — и словно провалился. Вот что такое — не есть, мерзнуть, а потом вдруг попасть в тепло и перекусить.
   Проснулся я от того, что Лэн навалился на меня и зажал ладонью рот. Честно говоря, со сна я решил, что он просто усыплял мою бдительность, а теперь решил задушить. И я стал выворачиваться, пихая Лэна в живот локтем. Он ойкнул и зашептал в самое ухо:
   — Тихо, дозорный! Тихо!
   Я замер. И услышал, как над нами, совсем низко, тяжело и медленно хлопали огромные крылья. Мы лежали, прижавшись друг к другу, а вверху парило что-то страшное даже на звук.
   Наконец шелест крыльев исчез вдали. Мы сели. Лэн посмотрел на меня и тихо сказал:
   — Улетел. К ближайшей башне.
   — Ну и здорово, — еще плохо соображая, ответил я.
   — Да он же нас увидел! — вдруг выкрикнул Лэн. И всхлипнул, явно собираясь разреветься.
   Тоже мне, отважный воин сказочной страны. Я схватил его за плечо:
   — Лэн! Опомнись! Сваливать надо!
   — Что?
   — Бежать, драпать… — Я хотел добавить "рвать когти", но вспомнил летающих монстров и передумал.
   — Да-да, — Лэн мгновенно развил бурную деятельность. Засунул одеяло в сумку, открыл палатку (свет при этом мгновенно погас), выкинул сумку наружу. Из темноты дохнуло холодом.
   — Выходи, — строго, словно я делал что-то неприличное, сказал Лэн. Я пожал плечами и на ощупь направился к выходу.
   — Подожди…
   Мне в ладонь легла холодная гибкая лента.
   — Одень очки.
   — А ты?
   — Но я же буду в Крыле! — удивился Лэн.
   Выбравшись из палатки, я приложил ленту к глазам. И вздрогнул. Тьма расступилась. Я увидел холмистую равнину, опоясанную горами, редкие деревца вокруг нас. Посмотрел вверх — и взгляд уткнулся в низкое серое небо. Какое-то очень низкое и плотное, словно отлитое из свинца. Завязав ленту на затылке, я покрутился немного, проверяя, прочно ли держатся странные «очки». Ничего, нормально держались. Это был не прибор ночного виденья, как те, что показывают в кино, — ну, когда чем теплее предмет, тем ярче он светится… Эта штука просто превращала ночь в сумрак.
   За моей спиной раздался шорох. Я обернулся и увидел, как маленькая круглая палатка с Лэном внутри вздрогнула и начала сминаться. Не просто упала, а съежилась, обтянув стоявшего внутри мальчишку, превратившись во что-то вроде комбинезона и плаща одновременно. Вдоль рук Лэна теперь свисали широкие черные складки ткани. Крылья?!
   Лэн подошел ко мне — перед глазами у него был маленький прозрачный щиток, наверное, тоже позволяющий видеть в темноте, подобрал свою сумку и безнадежно сказал:
   — Ничего не выйдет. Ты-то без Крыла. А пешком нам не убежать.
   Меня эти слова разозлили. Если бы я раздумывал, удастся ли нет убежать, я бы так и остался внизу дожидаться Черного огня.
   — Где твой город?
   Лэн поколебался, потом махнул рукой:
   — Там. Надо лететь над рекой… ну, а потом еще идти.
   — Река далеко?
   — Полчаса пешему. — Лэн с надеждой посмотрел на меня. — Ты что-то придумал?
   — Не знаю, — уклонился я от ответа. — Но, в крайнем случае, ты ведь можешь улететь.
   Лэн отвернулся.
   — Данька… Я потерял Старшего не по своей вине, клянусь.
   — Я верю, — растерянно сказал я.
   — Так зачем говоришь, что я могу тебя бросить?!
   Я осторожно взял его за руку. Под черной тканью пальцы казались жесткими и напряженными.
   — Лэн… Брось. Я вовсе не это имел в виду. Просто если хоть один может спастись, то…
   — Ты бы меня бросил?
   Я опустил глаза. Что бы я сделал, появись в небе черные тени? Если бы я мог улететь, а почти незнакомый мне мальчишка — нет? Что бы я сделал? Не знаю.
   К счастью, Лэн понял мое молчание по-своему.
   — Вот видишь, Данька, — уверенно сказал он. — Я тоже. Правда.
   — Пойдем к реке, — предложил я. — Надо торопиться.
   И мы пошли. В очках это было совсем нетрудно, и минут через двадцать мы вышли к обрывистому склону. Под нами текла река.
   Нормальная горная река. Очень быстрая, довольно узкая и с торчащими из воды там и тут камнями.
   Моя гениальная идея сразу показалась мне дурацкой. Но показать это Лэну было никак нельзя. Я поежился и сказал:
   — Мы спускаемся к реке, там ты превращаешь свой костюм в палатку…
   — Во что?
   — В укрытие. Оно не пропускает воду?
   — Нет конечно!
   — Отлично. Мы в него забираемся, сталкиваем в воду и плывем до города.
   — Да? — недоверчиво спросил Лэн. — Крылу после этого конец придет.
   — Иначе он тебе придет, болван!
   Лэн вздохнул.
   — Ладно. Хоть спланирую напоследок… Цепляйся, Старший!
   Я неуверенно подошел к нему со спины. Лэн многозначительно покрутил пальцем у виска:
   — В твоем городе ухитряются летать с грузом на спине?
   — Мы вообще не летаем с грузом, — признался я.
   — Тогда смотри…
   Лэн заставил меня повиснуть на нем спереди, обхватив руками за шею, а ногами за пояс. В американских боевиках так виснут на отважным полицейских спасенные из лап террористов дети. Но Лэн-то не был полицейским с фигурой Шварценеггера. Он пошатывался, коленки у него явно подгибались, но он все же подошел к самому краю обрыва. Я глянул через плечо, и мне расхотелось участвовать в этом эксперименте.
   — Лэн, — начал я. Но он меня не слушал. Он шагнул в пропасть.
   Закрыв глаза, я вцепился в Лэна, как голодный клещ в жирную собаку. За спинок Лэна тяжело хлопали крылья. Мы то ли падали, то ли все-таки летели, черт его знает. Потом Лэн напрягся, и крылья захлопали чаще. Мы замедлили спуск, потом нас тряхнуло.
   — Слезай, — строго сказала Лэн. И, не удержавшись, рухнул на камни.
   Мы стояли у самого берега на мокрых камнях. Планировали мы метров двести, не меньше.
   — Отлично слетели, — сказал я, и Лэн расцвел в улыбке. — Ну что, будем пробовать?
   — Будем.
   Вблизи река казалась куда быстрее, но одновременно и шире, так что шансы у нас действительно были. Мы разложили палатку-укрытие, стащили ее на мелководье, запрыгнули внутрь и закрыли вход. Потом нам пришлось вылезать и оттаскивать палатку дальше от берега, потом мы мучились с пропускающей воду дверью…
   Когда укрытие поплыло более или менее устойчиво, я запоздало поинтересовался у Лэна:
   — А водопадов на этой реке нет?
   — Нет, только пороги, — успокоил меня Лэн.
   Дальше мы плыли молча, перекатываясь по мокрому дну палатки, налетая друг на друга, временами выглядывая в крошечное окошечко, которое на комбинезоне Лэна было очками. Как ни странно, но минут через пять каждый толчок в дно палатки стал вызывать у нас не страх, а лишь веселый смех. Не знаю, почему так храбрился Лэн. Я-то просто не мог воспринимать происходящее всерьез. Просто классный аттракцион. Только бы быстрее вернулся Солнечный котенок и нашел меня. А в том, что он найдет, я не сомневался. Все-таки он был волшебником, пусть и маленьким.
   Плыли мы часа два, прежде чем Лэн сказал, что узнает окрестности города.

3. Клуб Старших

   Город, где жил Лэн, меня поразил.
   Почему-то я был уверен, что город окажется спрятанным под землей, что это будут узкие сырые пещеры с замаскированными входами, у которых дежурят мрачные громилы с огромными мечами в руках. А мы, пройдя не больше часа, вышли к самому обыкновенному городку, стоящему на холмах и никак не замаскированному. Ну ладно, сейчас-то ночь — жутко длинная местная ночь. А очков, позволяющих видеть в темноте, у врагов может и не быть. Но как же днем? Или днем существа из мрака не летают, они ночные? Но тогда они должны видеть в темноте…
   Ерунда какая-то получалась. Мы дошли до самой окраины, никого не встретив, и только здесь к нам подошли двое крепких парней. У одного через плечо болтался арбалет, у другого на поясе висел длинный нож. Одежда на них была довольно обычная, брюки и куртки, ничего похожего на странный комбинезон-крыло-убежище Лэна. Парни с любопытством оглядели меня, хмыкнули, потом уставились на Лэна. Тот сразу опустил глаза, замялся и подался ко мне.
   — Привет, — как-то задумчиво, словно решая, стоит ли вообще здороваться, произнес парень с арбалетом.
   — Здравствуй, Шоки, — торопливо сказал Лэн. — Как в городе?
   — В городе нормально. А где твой Старший?
   — Нас поймали, — быстро, но сбивчиво начал Лэн. — Мы так дрались, но нас поймали, а потом потащили в башню, и Керт сказал, чтобы я вызвал помощь, а сам отвлек Летящих…
   — Почему не наоборот, Лэн? Почему не ты отвлекал, чтобы Керт летел за помощью?
   — Он же плохо летал! — отчаянно воскликнул Лэн. — Вы же знаете, он уже тяжелый! Керт понял, что ему не уйти, и велел мне…
   — Предупреждал я Керта, что с этим сопляком он влипнет, — вступил в разговор парень с ножом. — В какой башне ты его бросил?
   — Я не бросал!
   — Где Керт?
   — В Круглой башне на Восточном хребте. Там, где…
   — Знаю. Поздно уже его выручать — Керт давно с НИМИ. А что за придурка ты привел?
   Тут я не выдержал. Таких козлов, как эти два парня, в старших классах у нас полно. И если им сразу не дать отпор, то будет только хуже.
   — Придержи язык, шестерка! — сказал я. — И кончай наезжать на Лэна! Ты слишком много стараешься думать, тебе это вредно!
   Парни остолбенели. Потом Шоки подошел ко мне и процедил:
   — Кто твой Старший, парень? И во сколько он тебя ценит? Может, я и наскребу на штраф, а?
   — Он из другого города, — неожиданно встрял Лэн. — Все его погибли, я обещал ему защиту!
   — Раз обещал — то убивать не будем, — с готовностью согласился Шоки. — Не знаю только, зачем он нам нужен. Этот паренек ухитрился потерять не только своего Старшего, но и оружие, и Крыло, ведь так?
   — Он сам был Старшим в паре, — тихо сказал Лен. Вот тут-то парни удивились по-настоящему. Тот, имени которого я не знал, растерянно спросил у меня:
   — Лэн не врет? Подтверди!
   Похоже, моего вранья никто не ожидал. Ну и ладно.
   — Лэн прав. Я был Старшим и остался один.
   Парни как-то сникли, и я решил закрепить успех:
   — А что до оружия и Крыла… Если бы ты был на моем месте, то потерял бы и голову, не сомневайся.
   Они не спорили. И никак не пробовали поймать меня на лжи. Лишь Шоки спросил, да и то без всякой подозрительности, явно из любопытства:
   — Ты из какого города, Старший, просящий защиты?
   Ни с того ни с сего я соврал:
   — Из Москвы.
   Москва прокатила. Да и любой другой город прокатил бы, я думаю. Шоки кивнул и заявил:
   — Вроде слышал о таком… Ты придешь вечером в Клуб?
   Я кивнул, потому что другого ответа от меня явно не ждали. И пошел вслед за Лэном, который уже с минуту делал мне глазами знаки: сваливаем, мол. Но когда мы отошли метров на пять, Шоки еще раз окликнул меня:
   — Эй, Старший из чужого города!
   Обернувшись, я уставился на него.
   — Ты что, собираешься работать с Лэном?
   Я вообще еще ничего не собирался и не нашелся, что ответить. Шоки добавил:
   — Не советую. Он трус. Сгинешь, как Керт. До вечера!
   Мы двинулись дальше. Лэн молчал, я тоже не знал, что сказать. Впрочем, впечатлений мне хватало так, и я почти сразу забыл об этом разговоре — смотрел по сторонам.
   Когда я сказал, что город был самый обычный, я, конечно же, не имел в виду наш город. Этот был обычным именно для такого, сказочного, мира. Здесь были булыжные мостовые, и каменные дома со всякими башенками, похожие на маленькие замки, и несколько самых настоящих замков, правда, вдалеке, мы шли мимо. Только народа не было видно.
   — Никого нет, — сам себе сказал я.
   — Так поздно уже, пока с ребятами болтали, часы восемь пробили, — торопливо сказал Лэн. — Кто в клубах, кто в соборе, кто по домам разошелся. У нас не любят ходить вечерами.
   Только через несколько секунд я допер до смысла его слов.
   — Восемь? Вечера?
   — Да. Мы встретились утром, потом ты спал, потом пока добрались… Что-то не так?
   Лэн очень уж суетился, но я сейчас не обращал на это внимания. Я наконец-то признался себе в том, что понял уже давно. Здесь нет дня. Или он есть, но ничем не отличается от ночи.
   А значит, котенок не сможет вернуть меня домой. Да и хватит ли ему сил облететь мир, раз повсюду тьма?
   — Лэн, мне нужен Настоящий свет, — тихо сказал я.
   — Да мы почти дошли, — быстро сказал Лэн. — Сейчас включим свет, снимем очки…
   Он не знал, что такое Настоящий свет. Его нельзя включить.
   — Лэн, Лэн… — пробормотал я. — Ты бы знал, как я влип.
   — Мы пришли, — враз изменившимся голосом сказал Лэн. Он подошел к двухэтажному дому с высокой круглой башенкой и открыл выходящую прямо на улицу деревянную дверь. Она была похожа на ту, Потаенную, через которую мы с Солнечным котенком сюда пришли, и мне стало еще тоскливее.
   — Дай руку, — сказал Лэн, и я заметил, что у него дрожит голос. — Пусть дверь тебя запомнит… Даже если ты передумал.
   Я не понял, но руку дал. Лэн приложил мою ладонь к бронзовой ручке, сверху положил свою ладонь. И тихо сказал:
   — Это друг. Он всегда может войти.
   — Классные у вас замки, — сказал я, когда мы вошли и закрыли дверь.
   — Не у всех, только у нас, Крылатых, — рассеянно сказал Лэн. Хлопнул в ладоши, и в нескольких местах комнаты вспыхнули ярким светом белые стеклянные шары. Не электрические — никаких проводов от них не шло, — но все равно здорово. Я снял очки, Лэн стянул свой комбинезон, потом задумчиво посмотрел на меня.
   — Слушай, Данька, я бы тебе дал одежду Керта, ты же будешь Старшим, а ему уже не понадобится, но он куда здоровее… Может, пока мою возьмешь?
   — Давай, — согласился я, озираясь. Комната, куда, мы вошли прямо с улицы, была огромной, наверное, весь первый этаж занимала, и выглядела очень забавно. Посредине — круглый стол, вокруг несколько мягких кресел — это все нормально. Зато вдоль стен! Словно собрали мебель из самых разных помещений и установили по периметру. Шкафы с книгами и мягкий диван со столиком; ковер с наваленными на него подушками; грубый стол колбами и ретортами, а над ним, в шкафчике, куча всяких химикатов; часть стены увешана всяким холодным оружием — ножами, мечами, арбалетами и совсем непонятными штуками; какой-то музыкальный инструмент вроде маленького пианино… а, вспомнил, кажется, клавесин; огромный аквариум с яркими рыбками; картины на стене, а под ними — задернутый тканью мольберт…
   Картины я рассмотреть не успел, ко мне подошел Лэн с одеждой. Мрачноватой такой одеждой: серый костюм, в каких только юные вундеркинды-скрипачи выступают. Белая рубашка и бледно-синий галстук.
   — Шикарная комната, — честно сказал я.
   Лэн гордо улыбнулся и протянул мне одежду.
   — А другого ничего нет? — неуверенно поинтересовался я.
   — Ты же в клуб идешь. У нас положено так…
   — Ясно. Ну, у нас не так строго, — начал я выкручиваться. Но Лэн на это особого внимания не обращал. Он мялся, потом раскрыл рот, но сказал явно не то, что собирался:
   — Ванная — там, на втором этаже, где спальни. Можешь выбирать любую комнату, Керта или мою, все равно.
   — А твои родители не будут против? — на всякий случай спросил я.
   Лэн выпучил глаза:
   — Родитель? Я же Крылатый и… и, тем более, папа давно исчез, а мама редко заходит.
   — Да, я пошел, — засуетился я, чувствуя, что прокалываюсь, и направился к лестнице, что вела на второй этаж.
   — Данька! — окликнул меня Лэн. Резко, словно вдруг собрался с духом.
   — Что?
   — Я в пару не навязываюсь, не думай. Если хочешь выбрать другого партнера, я помогу. Только Шоки все врал, не думай. Я не трус. И Керта я не бросал.
   Что тут можно было сказать? Я в их взаимоотношениях понимал меньше, чем в званиях кувейтской армии. Но Лэн стоял и смотрел на меня с таким видом, словно от моих слов вся его судьба решалась. Не говорить же ему, что никакой я не Старший, тем более — не Крылатый.
   — Младший, найди чего-нибудь пожевать, а? — попросил я. И Лэн сразу просиял и кивнул.
   Ванную я нашел без труда, хлопнул в ладоши, от чего тут же включился свет, и присвистнул.
   Ничего себе. Целый маленький бассейн. И две толстенные трубы с кранами: горячая и холодная вода.
   Я включил воду посильнее, разделся, что в моем положении много времени не заняло, забрался в горячую воду. Класс! Это не бегать в одних трусах по горам, прячась от каких-то непонятных монстров. Как бы выудить из Лэна всю информацию, да еще так, чтобы он ничего не заподозрил?
   Блаженствовал я довольно долго, потом понял, что вот-вот засну, вытерся первым попавшимся под руку полотенцем и оделся в «клубный» костюм. Ничего, только в плечах пиджак немного жал, и галстук я так и не смог завязать. Спустившись вниз, я обнаружил, что Лэн нарезал целую гору бутербродов с мясом, а посреди стола поставил большую бутылку с каким-то оранжевым соком.
   Совсем здорово. Только поесть мне не удалось, потому что Лэн быстро сказал:
   — Данька, ты уже опаздываешь в Клуб. Без пяти девять.
   Он тоже был в костюме, только белом, и без всякого галстука. Перехватив мой взгляд, Лэн объяснил:
   — Я тоже в Клуб, неудобно после вылета не прийти. Что, галстук?
   Он забрал у меня эту самую дурацкую часть гардероба, плюхнулся в кресло, накинул галстук на колено и стал завязывать.
   — Керт тоже не умел завязывать. Ну умел, только не любил, меня всегда заставлял.
   Это «заставлял» меня неприятно резануло.
   — Вы с ним были друзьями?