Лукьяненко Сергей. Остров Русь (сборник)

   – Куда? – в ужасе спросил я.
   – На Землю. К Ережепу. Самому коварному из всех землян.
   – Что ты заладил: коварные, коварные, – обиделся я. – Не коварнее вас!
   – Если бы ты знал, детеныш, – опять вздохнул Мегла, – какое коварство люди проявили при создании сфинксов! Неслыханное, небывалое, непристойное коварство! Они… А, не хочу и говорить! Мяу!
   В такой грустной обстановке мы и продолжали путь. Прямо хоть в гипносон ложись…
   Так мы и сделали.

Глава шестая,
с длинным подзаголовком, в которой мы снова спорим, кто во всем окружающем виноват, выясняем преимущества свободы и ставим Кубатая на наше место

   Мы все-таки не взорвались. И корабли ДЗР нас не поймали. Венерианский корабль приземлился или привенерился, не знаю уж как и сказать, и гипносон тут же отключили.
   – Вставайте, детеныши, – приветствовал нас сфинкс.
   Стас зевнул и, стаскивая с себя жесткую пижаму, сказал:
   – Привет, Мегла. Нормально долетели?
   – Нормально. Только я не Мегла, я Шидла. Мегла ушел домой. Потом подойдет. Мы сядем в антиграв и полетим к ангару с хроноскафами.
   Я тоже переоделся, попытался причесаться с помощью растопыренных пальцев, а потом заметил:
   – Вас очень трудно различать. Очень уж вы похожие.
   Шидла недовольно заворчал и буркнул:
   – На наш взгляд, вы тоже одинаковые. Если бы не разный цвет волосяного покрова…
   – А у вас и того нет, – огрызнулся Стас. – Мы каждого встречного сфинкса будем принимать за тебя и звать Шидлой.
   – Не стоит, – строго сказал Шидла. – Для неподготовленного сфинкса увидеть землянина – и без того тяжелое испытание. А уж если вы с ним заговорите…
   – Тогда придумай что-нибудь для отличия, – предложил Стас. – Гриву перекрась…
   – Невозможно. Краска не пристает.
   – Тогда, – Стас подошел к сфинксу и бесстрашно взялся за его гриву, – давай заплетем тебе косички.
   – А что это? – хмуро поинтересовался Шидла.
   – Украшение, – сообщил Стас и принялся заплетать гриву сфинкса. Я рот разинул от удивления. Никогда не подозревал в брате таких талантов.
   Когда грива Шидлы украсилась двумя длинными косами, тот подошел к выключенному компьютеру и стал разглядывать себя в мутном стекле дисплея.
   – Не знаю, – неуверенно сообщил он. – Кажется, такое иногда носят человеческие самки.
   – А в наше время такое носили еще отважные африканские воины и самые красивые кошки, – заявил Стас.
   – Да?! – промурлыкал сфинкс и больше не сомневался.
   Мы со Стасом просто изнывали от нетерпения. Подумать только – мы на Венере! И, как назло, даже иллюминаторов нет!
   – А как мы выйдем наружу? – спросил Стас. – Там дышать можно?
   – Нам, сфинксам, можно, – не прекращая мурлыкать, ответил Шидла. – Там семь процентов кислорода, две атмосферы и сто тридцать градусов по Цельсию.
   Мы приуныли. Я спросил:
   – А нам как же?
   – Скафандры наденете. У нас сохранились старые человеческие скафандры, их сейчас принесут.
   – А можно пока посмотреть наружу?
   Сфинкс почесал гриву лапой и милостиво разрешил:
   – Ладно. Сейчас открою смотровые окна.
   Он включил компьютер и принялся нажимать кнопки. Часть стены тут же «растаяла». Как в нашем хроноскафе. И мы увидели Венеру.
   Больше всего Венера походила на карьер по добыче щебня в ночь большой песчаной бури. Мы однажды были с папой на таком, где нашли какие-то старые черепки и принялись их раскапывать. А если вы не были, то объясню в трех словах: темно, камни и пылюга. Никаких звезд, конечно. Солнца тоже. Видно, тучи так до конца и не разогнали. Мы смотрели на это безобразие минуты две. Увидели сфинкса, который пробежал в отдалении, подпрыгивая, как наскипидаренная кошка. На спине у сфинкса был рюкзак.
   – Красиво? – спросил Шидла.
   – Очень, – отозвался Стас. – Поздравляю, Костя.
   – С чем?
   – С потомками, которые это сделали. Эх, как жалко, что я буду холостяком…
   Тут я не вытерпел. Съездил Стасу по затылку, получил по животу, замахнулся снова…
   Сфинкс схватил нас передними лапами и приподнял в воздух, держа так далеко друг от друга, что я даже пнуть Стаса не мог. Ну как следует пнуть не мог.
   – Дети, дети, – ласково сказал сфинкс. – Не ссорьтесь. Мы вас обоих чтим, ведь неизвестно же, чей потомок нас придумал.
   Мы сопели, трепыхаясь.
   – Лучше скажите, – с заискивающей ноткой спросил сфинкс, – а так мне идет?
   Мы глянули на него и обомлели. Пока мы глазели в окно, он заплел в косички всю свою гриву. Ужас, честное слово!
   – Красиво, – прошептал Стас.
   Сфинкс, удовлетворенный, поставил нас на пол, погрозил лапой и принялся любоваться на свое отражение в отключенном дисплее.
   – Давай не ссориться, – сказал мне Стас. – Нас, нормальных, здесь так мало, что мы должны помогать друг другу.
   – Ага, – обрадовался я.
   – А что у тебя прапраправнуки такие оказались, так это игра генов, – как ни в чем не бывало продолжил Стас. И повернулся к Шидле:
   – Слушай, а это так и было людьми задумано? Ну, семь процентов кислорода и прочее?
   – Нет, – отозвался сфинкс. – В своем неизмеримом коварстве люди требовали от нас полностью остудить Венеру, снизить давление и поднять кислород в атмосфере. Но мы остановились на половине процесса.
   – Почему? Вам так больше нравится?
   – Нет, – вздохнул Шидла, – что тут может нравиться? Нам больше нравится, как на Земле. Но мы выносливые, мы терпим.
   – А зачем?
   – Как зачем? Чтобы человеческие шпионы не проникали. И чтобы люди не зарились на наши свободные территории.
   – А они зарятся?
   – Ну… – сфинкс замялся. – Когда им места хватать не будет, позарятся. Они, правда, Марс сейчас осваивают. Но медленно, потому что с помощью автоматов. А когда-то хотели для Марса сделать колонизаторов из собак.
   – Ясно… – протянул Стас. – Да, понятно, что они больше не рискуют. А вы, значит, людей напрочь выгнали?
   – Посол только остался. Понимаешь, детеныш, люди хотели от нас слишком многого. Чтобы мы остудили Венеру, разрешали им прилетать сюда на отдых, добывали полезные ископаемые и торговали с ними. В общем, типичная имперская политика.
   – Угу, – неуверенно подтвердил Стас.
   – Но свободолюбивые кошачьи гены подвигли нас на восстание! – гордо заявил Шидла. – На мирное, но победоносное. Мы выдворили землян, основали свою цивилизацию и достигаем вершин прогресса.
   Я глянул в окно, где среди каменных обломков временами носились как ошпаренные сфинксы. Наверное, им лапы жгло, вот они и бегали так быстро. И спросил:
   – А чем вы питаетесь?
   – Нам много не надо.
   – А все-таки?
   – Скумбрией, «Вискасом» и сосисками из тараколли, – пробурчал Шидла.
   – С Земли, что ли, возите?
   – Не мы возим. Люди нам возят, – обиделся Шидла. – В обмен на жалкие крохи наших несметных рудных богатств. А мы перевозкой не мараемся, у нас и кораблей грузовых нет.
   – А не грузовые есть? – ехидно спросил Стас.
   – Да. Вот он. – Шидла хлопнул передней лапой по полу и сел на задние, пыхтя от возмущения. Потом начал яростно вылизываться. Мы деликатно отвернулись и стали смотреть в окно.
   – Костя, гляди! – завопил Стас.
   Мы увидели, как в небе над нами медленно проплывает что-то огромное и светящееся.
   – Это ваши знаменитые летающие дома? – с восторгом спросил я Шидлу. Тот скосил глаз и презрительно покачал головой.
   – Нет, это просто земной экскурсионный корабль. Ему запрещается спускаться ниже ста метров, а то мы его собьем. Наши дома куда красивее.
   – А для чего вы их летающими делаете? Назло людям, потому что у них антигравитация запрещена, да? – попытался блеснуть интуицией Стас.
   – Интересная мысль. – Шидла аж замер с высунутым языком. – Нет, милый детеныш. Просто на поверхности Венеры строить бесполезно, венеротрясением все разрушит.
   Словно в подтверждение его слов корабль слегка тряхнуло. Стас, который под воздействием маминых рассказов панически боялся землетрясений, вцепился мне в руку и сказал:
   – Не бойся, я с тобой.
   – Ладно, не боюсь, – согласился я. И тут в стене открылась дверь и вошли два сфинкса, держащие в лапах тугие тюки. Оба сфинкса были припорошены каменной крошкой, оставляли на полу пыльные отпечатки, а из гривы у них шел пар.
   Идущий первым сфинкс слегка хромал. Ему, наверное, где-то лапу придавило. Но, увидев заплетенную гриву Шидлы, он забыл о собственном увечье, взъерошил шерсть дыбом и завопил:
   – Что с тобой, брат Шидла?! Человеческие детеныши пытали тебя?
   – Нет, они смирные, – не теряя достоинства, ответил Шидла. – Это древнее кошачье украшение, брат Шурла.
   – Да? – с подозрением спросил третий сфинкс. – Что-то я о таком не слышал…
   – Даже твои знания ограниченны, брат Мегла, – назидательно сказал Шидла. – Принесли скафандры?
   – Принесли, – отозвался Шурла и принялся разворачивать тюк. Между делом он покосился на нас со Стасом и спросил:
   – У вас все в порядке со здоровьем? Я врач, помогу чем могу.
   Меня такое обещание не воодушевило, и я промолчал. А Стас начал с унынием ощупывать свой живот. Тараканины переел, наверное…
   – Животик болит? – поинтересовался я.
   Стас зло покосился на меня и сказал:
   – Ну чуть-чуть. Надо же испытать, какие они врачи.
   – Давай. Только вспомни, как испытывал Валеру, – напомнил я. Стас замер. Историю со студентом-стоматологом Валерой из нашего подъезда Стас забудет не скоро. Надо же было ему поспорить с первокурсником, что тот не сумеет удалить шатающийся молочный зуб! И нашел на что спорить: банка пива против двух пачек «Стиморола». Все равно ведь неделю жевать не мог, пришлось мне со «Стиморолом» расправляться.
   – Помощь нужна? – повторил Шурла.
   – Нет, – угрюмо буркнул Стас. – Кошек своих лечи…
   – К кошкам меня еще не допускают, – со вздохом признался Шурла.
   Тут он наконец освободил скафандры, и мы со Стасом восхищенно ахнули. Скафандры были блестящие, со множеством непонятных приборчиков снаружи, с огромным прозрачным шлемом, с рифленой коробкой на спине. Там, как сообщил Мегла, были не только баллоны с воздухом, но и система охлаждения.
   Минут пять мы восторгались, а потом через разрез на боку стали забираться внутрь. И тут же поняли, что радовались зря.
   Скафандры были нам… ну примерно как кирзовые солдатские сапоги первокласснику. Мы болтались внутри, пытаясь дотянуться головой до шлема, но дотягивались только до груди. Там тоже было окошечко, наверное, чтобы космонавт мог посмотреть на свой живот, однако нас это не утешало. Все основные датчики, переключатели, трубочки, из которых можно было попить воды, – все это оставалось в шлеме, высоко над головой. Сфинксы, глядя на наши попытки передвигаться в скафандрах, приуныли. Потом Мегла предложил:
   – Детеныши, вам вовсе не нужно самим ходить. Мы вас закроем в скафандрах, взвалим на спины, отнесем в катер и поедем. Можете, если хотите, забраться в один скафандр, веселее будет.
   – Ну уж нет! – возмутился Стас. – Фашисты!!! Мы что вам – котята беспомощные?
   «Фашисты» на сфинксов впечатления не произвели. Но вот сравнение с котятами подействовало. Посовещавшись с Шурлой, Мегла заявил:
   – Придумывайте выход сами, если считаете себя взрослыми.
   Мы со Стасом послушно задумались. Через минуту Стас спросил меня:
   – Ну?
   – Чего?
   – Придумал?
   Я молчал.
   – Костя, а я придумал! Поставь Кубатая на свое место! Что бы он сделал?
   – Ножом махал, – буркнул я.
   – Тогда я поставлю его на свое место, – заявил обидевшийся Стас и погрузился в размышления. Через пять минут, когда сфинксы начали проявлять признаки нетерпения, Стас заорал:
   – Придумал! Мегла, у вас веревки есть?
   – Есть… кажется.
   – Тащи!
   Растерянный Мегла удалился за веревками. Через пару минут он вернулся с целым ворохом веревок двух сортов – гладеньких нейлоновых и каких-то размочаленных, колючих, грязно-серых. Стас немедленно сгреб себе нейлоновые и стал перетягивать ими скафандр. Выглядело это забавно, но должно было сработать. Я взял разлохмаченные колючие веревки и принялся обвязывать ими свой. Наблюдавший за нами Мегла неуверенно мяукнул и спросил:
   – Совет надо?
   – Обойдемся! – гордо отрезал Стас.
   Когда наш труд по увязке скафандров был закончен, мы вновь забрались в них. Красота! Голова отлично доставала до шлема, а пальцы на руках – до перчаток. И ходить мы могли сами, пусть даже и неуклюже.
   – Совета точно не надо? – вновь спросил Мегла Стаса.
   Тот сделал вид, что не услышал. И мы вслед за сфинксами вышли в шлюз космического корабля.
 
   …Снаружи, наверное, было жарко. В скафандрах мы этого не чувствовали, зато заметили, как трудно идти. Словно сквозь воду. Это оттого, что воздух был очень плотным.
   Антиграв, на котором прилетели Шурла и Мегла, стоял совсем рядом с космическим кораблем. Мы добрели до него, слегка покачиваясь от резких порывов ветра.
   – Нормально? – промяукал Шурла, приблизив ко мне голову. Я кивнул и посмотрел на Стаса.
   У него дела были похуже. Красивые нейлоновые веревки, которыми он связал свой скафандр, расплылись, превратившись в какие-то белесые скользкие сопли. Стас подергался, пытаясь сохранить равновесие, и упал.
   – Стас! – испуганно заорал я.
   – Чего? – обиженно откликнулся он, пытаясь подняться в своем раздувшемся скафандре.
   – Глупый детеныш, – печально сказал Мегла. – Сразу видно, что он младший. И совета ему не нужно. Мы же говорили – снаружи высокое давление и температура. Ты правильно сделал, старший, что взял себе асбестовые веревки.
   Всхлипывающего от обиды Стаса погрузили на антиграв. Я сел рядом и попробовал его утешить, но ничего не выходило.
   Антиграв оказался не герметичным – просто большая платформа с двумя креслами для нас и всякими приборами, заставляющими ее парить в воздухе. Сфинксы улеглись рядом с нами, Шидла взялся за управление, и мы тронулись. Стас, обреченный на неподвижность, лежал тихо, лишь время от времени спрашивал меня, что происходит вокруг.
   – Да ничего интересного, одни камни, – успокаивал я его, с разинутым ртом наблюдая за знаменитыми летающими домами сфинксов. Дома были похожи на большие кастрюли, увешанные разноцветными огоньками, но все равно это выглядело занятно.
   – Я пить хочу, – нудел Стас. – Тут апельсиновый сок, в трубочке…
   – А ты откуда знаешь? – полюбопытствовал я, глотая прохладный сок.
   – Он мне на голову каплет! – снова заревел Стас.
   – Надо было быть умнее, – оборвал я его. – Ишь ты, самый умный! Кубатай на моем месте… – передразнил я Стаса. – Кубатай бы никогда так не поступил. И плакать бы не стал.
   Стас примолк. Из вмонтированного в шлем передатчика я слышал лишь мягкое цоканье капель. Потом цоканье стало звонче.
   – Что, голову повернул? – спросил я.
   – А ты откуда знаешь? – повторил мой вопрос брат.
   – Телепатия, – сурово объяснил я.
   Стас помолчал, потом скорбно прошептал:
   – Когда же он кончится, сок этот?
   Я покосился на маленькое табло внутри своего шлема и ответил:
   – В термосе почти два литра.
   Сидящий рядом со мной Шурла беззвучно рассмеялся. Похоже, хитрые сфинксы как-то прослушивали наш разговор. Потом, видно, сжалившись, Шурла сказал:
   – Через пару часов сделаем остановку у Храма Матери-Кошки. Там найдутся асбестовые веревки. Починим скафандр младшего детеныша.

Глава седьмая,
в которой мы узнаем о древнем коварстве землян, а очередное коварство – наблюдаем

   Антиграв остановился рядом с огромным зданием куполообразной формы. Вначале мне показалось, что оно стоит на грунте, но потом я разглядел зазор. Это огромное сооружение тоже парило, хотя и очень низко.
   – Храм Великой Матери-Кошки, – с благоговейным трепетом прошептал мне Шидла.
   – А что там внутри? – поинтересовался из своего заточения Стас.
   – Великие Матери-Кошки!
   – А! – догадался Стас. – Значит, там земные условия?
   – Разумеется, – отрезал Шидла.
   – Там и передохнем, – обрадовался Стас. – С кошками поиграем.
   – Не советую, – сообщил Шидла ледяным тоном. – За такое кощунство придется лишить тебя жизни. Даже снаружи до него не дотрагивайся, а то мы будем вынуждены ампутировать дерзновенную руку.
   Тут даже Стас напугался.
   – Я не буду, – пообещал он. И всхлипнул: – Мне сок на голову капает…
   – Рядом с Храмом есть служебные помещения, – смилостивился Шидла. – Там тоже земные условия. Туда и пойдем.
   И мы направились к служебным помещениям – маленьким зданьицам, парящим вокруг Храма. Впереди шли мы с Шурлой, за нами Шидла и Мегла несли Стаса. Стас от скуки рассказывал сам себе анекдоты в вольном переводе на древнеегипетский.
   – Мы передохнем в медицинском пункте, – сообщил мне Шурла. – Я здесь стажируюсь. Если хорошо себя проявлю, мне позволят лечить Великих Матерей.
   – А если плохо?
   – Прикрепят к земному посольству.
   Мы вошли в шлюз, и через пару минут сфинксы разрешили нам снять скафандры. Воздух был ничего, пригодный, только сильно вонял горелым камнем. Пошептавшись, сфинксы заявили:
   – То, что вы допущены в эти помещения, – огромная милость. Будьте скромны и вежливы. И проявляйте уважение к Великим Матерям, если они здесь окажутся.
   – Мы обещаем, – пискнул Стас, размазывая по голове липкий сок. А душ здесь есть?
   – Есть, – мрачно ответил Шурла. И мы пошли по длинным извилистым коридорам медицинского пункта. Из-за нескольких дверей отчетливо слышалось мяуканье, не такое, как у сфинксов, а потише, кошачье. Мы со Стасом навострили уши, но сфинксы делали вид, что ничего не замечают.
   Наконец мы добрались до комнаты, на которой висела табличка с надписью: «Для отдыха медбратьев». Стас глянул на нее и с удивлением спросил:
   – А почему у вас надписи на всеземном?
   – Это венерианский, – отрезал сфинкс.
   – Какой же это… – начал Стас.
   – Оставь, – устало попросил я. – А то язык ампутируют.
   Стас сразу притих.
   Помещение для отдыха оказалось большой комнатой с низкими кушетками. На двух лежали сфинксы и, громко прихлебывая, пили из блюдечек горячий чай. При нашем появлении они остолбенели.
   – Привет, братья, – бросил им Шурла.
   Те безмолвствовали.
   – Человеческие детеныши отдохнут здесь пару часов, – сказал Шурла. – Приготовьтесь провести полную дезинфекцию помещения.
   – Кощунство, – прошептал один из сфинксов.
   – Сохраняй выдержку, брат Чадла, – строго сказал Шидла. – Это важно для всех нас.
   Бормоча что-то, возмущенные сфинксы вышли. Я лишь услышал, как Чадла приговаривал: «Ад, ад на Венере. Люди рядом с Храмом!»
   – Почему вы нас так не любите? – возмутился Стас, садясь на кушетку и наливая себе чай в чистое блюдечко.
   Сфинксы переглянулись, потом Мегла сказал:
   – Я поведаю им историю древнего коварства людей. Занимайтесь пока делами, братья.
   Шидла и Шурла кивнули и вышли. А мы уставились на Меглу. Стас даже прекратил соскребать с головы апельсиновый сок.
   И вот что поведал нам Мегла.
   Когда люди начали колонизацию Венеры, они привозили туда сфинксов маленькими глупыми котятами. Лишь постепенно они вырастали в умных, сильных и красивых сфинксов. Но все сфинксы были самцами и потому не могли самостоятельно размножаться. Их свободолюбивая натура постоянно требовала восстать против людей, но, не зная тайны своего размножения, они были обречены на позорное и неминуемое поражение. Именно в те дни и зародился у них культ Великой Матери. Ей возносили они молитвы, шептали свои просьбы прийти на Венеру и возглавить крестовый поход против людей. Много раз вспыхивали у них надежды, когда с Земли доставляли очередную партию котят, но те вырастали и вновь оказывались самцами. Ситуация осложнялась тем, что сфинксы от природы не умели лгать и им было трудно утаить от людей свои планы.
   Наконец, применяя гипноз и самый мощный из известных наркотиков – валерьянку, сфинксы воспитали трех героев, умевших не то чтобы врать, но немного фантазировать. Их героизм воспет во множестве легенд и песен. Первым из них был брат Шитла, создавший первый сфинксовский космический корабль. Именно он смог доставить на Землю разведчика – брата Зеллу. Тот узнал жуткую тайну: самок сфинксов не существовало в природе! Сфинксов вынашивали и рождали обыкновенные кошки! Брат Зелла смог провезти на Венеру первых трех кошек, затем, совершив героический одиночный полет, набил корабль кошками до отказа и привез две сотни будущих Великих Матерей-Кошек. Под руководством третьего героя – брата Потлы – была создана структура сфинксовского общества, Храм Матерей и начато победоносное восстание. Земляне, чуя неминуемое поражение, и не сопротивлялись. Они лишь настояли на том, что Венера будет иметь не более одного космического корабля, и предложили обменяться послами. Сфинксы, по своей врожденной мягкости, согласились.
   Мы со Стасом обалдело выслушали рассказ Меглы. Да, что ни говори, земляне поступили нехорошо… Мы покраснели.
   Кое-что, правда, осталось для меня неясным, но я тактично промолчал. А Стас таки вылез с вопросом:
   – И как же вы с кошками это… ну…
   – Есть такое понятие – искусственное осеменение, – ответил Мегла и горестно вздохнул. Но тут же, словно оправдываясь, добавил: – Но семейные узы у нас все равно святы.
   – А нельзя никак создать сфинкса-самку? – едва слышно прошептал Стас и потупил глаза.
   – Можно, – сказал Мегла. – Без проблем. Но как после этого мы посмотрим в глаза нашим Матерям-Кошкам?
   – Да, неудобно получилось, – глубокомысленно сказал Стас. – А вам не тяжело так… без девчонок?
   Мегла гордо покачал головой:
   – Люди все время ссорятся с женами, с тещами, с матерями… А наши матери милые и веселые, мы с ними никогда не ссоримся. Вот…
   Он запустил лапу в свой серебристый мех, и я заметил, что там у него пристегнута маленькая сумочка на ремне. Из сумочки он достал цветную фотографию и показал нам.
   – Мама. И я, в детстве.
   На фотографии была толстая полосатая кошка, вылизывающая маленького, с полкошки размером, сфинкса. Рядом сидели двое рыжих котят.
   – А это кто? – поинтересовался я.
   Мегла скосил глаза и ласково мяукнул.
   – Сестренки…
   Мы безмолвствовали.
   – Красивая у меня мама, правда? – поинтересовался сфинкс.
   Стас откашлялся и вежливо сказал:
   – Да, очень.
   – У нас в подвале полно таких, – неосторожно буркнул я. Но, слава Осирису, Мегла на мои слова не обратил внимания.
   В эту секунду в коридоре послышались шум, мяуканье и мурлычущие голоса сфинксов. Дверь была неплотно прикрыта, и через нее вдруг проскочила тощая черная кошка. Окинув нас подозрительным взглядом, она молниеносно сориентировалась и прыгнула к Стасу на руки. Брат начал почесывать ей за ухом. Следом за кошкой влетел отчаянно мяукающий сфинкс. Увидев ее на руках у Стаса, он замер как пришибленный.
   – Уй ты маленькая, – сюсюкал Стас. – Давно тебя за ушком не чесали…
   – Энтропия! – скорбным голосом позвал незнакомый сфинкс. – Кошечка моя!
   Кошка презрительно посмотрела на него и начала мурлыкать.
   – Как… Как ты можешь, – топорща гриву, прошептал новый сфинкс. Но Мегла неожиданно гаркнул на него:
   – Вон, брат! Немедленно!
   Мегла был довольно здоровым сфинксом, и новенький, испуганно поджав хвост, выскочил обратно в коридор. Увидев, что Стасу не собираются ампутировать пальцы, я тоже принялся гладить кошку. Кошка тащилась, как сказал бы Смолянин.
   – А чего она вам так рада? – сладеньким голосом осведомился Мегла.
   – Людям обрадовалась, – предположил Стас.
   – Кошки любят, когда их за ухом чешут, – добавил я.
   – Да? – Глаза у Меглы засверкали. – Можно?
   Он осторожно взял кошку из наших рук и принялся чесать ей за ухом, неумело, но очень старательно. Энтропия подумала… и снова начала мурлыкать.
   – Все кошки мои будут… – отчетливо прошептал Мегла. А в голос спросил: – Где еще можно чесать?
   – Под подбородком, – посоветовал Стас. Мегла благодарно кивнул и свободной лапой (правой задней) указал на одну из дверей в комнате.
   – Там душ, детеныши. Идите помойтесь.
   – А мне-то чего идти? – спросил я.
   – Помойтесь перед дорогой, – командным голосом посоветовал Мегла. И мы с братом пошли мыться.
   Душ был низковат, под сфинксов, и взрослому там было бы неудобно. Но мы со Стасом поместились нормально. Вода лилась со всего потолка, и можно было порезвиться вволю, словно под дождем, чем мы и воспользовались. Потом Стас, перепачканный соком с головы до ног, прополоскал одежду и повесил ее сушиться перед огромным тепловентилятором, заменяющим сфинксам полотенца. Я же от нечего делать подошел к довольно-таки большому окошку и принялся разглядывать пейзаж. Сначала я удивился такому большому окну в бане, но потом понял, что если все сфинксы мужчины, то стесняться нечего.
   Снаружи было по-прежнему. Пыльно и темно. Пробежала парочка сфинксов, пролетел то ли летающий дом, то ли земной экскурсионный корабль. Потом… Потом я увидел что-то странное.
   – Стас, – охрипнув от удивления, сказал я. – Угадай, чего я вижу.
   Брат, успевший тем временем найти выключатель ультрафиолетовой лампы и загорающий под ней, откликнулся:
   – Продавца мороженого.
   – Нет. Продавца воздушных шариков.
   Стас скосил глаза в окно, пискнул и начал поспешно натягивать полусырые плавки. А к нам приближалась странная фигура.