Лукьянов Олег. Эльва

   – Нет, сэр. Это сложно выразить посредством вашей языковой базы, но ускорение временного потока будет компенсироваться стазисом. Образно выражаясь – корабль и все, что внутри, кроме двигателей и накопителя, «замерзнет» и перенесется по ускоренному потоку времени.
   – Понятно… Но почему ты мне раньше не сказала? Зачем ты заставила меня рисковать жизнью и воевать с десантниками?
   – Сэр, не имело смысла задействовать гипервременные двигатели, когда корабль сканировали сторожки – они бы сумели рассчитать пункт нашего назначения.
   – Но ты могла бы рассказать об этом, чтобы я быстрее построил зенитку и расстрелял бы сторожки еще до подхода десантного корабля. Тогда мы беспрепятственно смылись бы!
   – Не подумала, сэр.
   Я тяжело вздохнул. Не подумала она, как же… Не хочет же Эльва сказать, что суперкомпьютер глупее меня? Хотя, наверное, обдумывание стратегических планов в ее задачи не входит.
   – Ну так за чем же дело стало? Давай сматываться отсюда.
   – Куда, сэр?
   – Летим к Земле или, на крайняк, в твою ОСА – что бы это ни значило.
   – Сэр, помните, что я вам говорила насчет расхода энергии? Отсюда до Земли около ста тысяч парсеков – время полета на гипердвигателях составит примерно тысячу лет. Хотя сам гиперпрыжок будет длиться пять минут, энергии нужно столько, чтобы хватило на непрерывную работу двигателей в течение тысячи лет. С учетом того, что накопители заряжены на восемьдесят один процент, а реакторы полностью отсутствуют, эта задача неосуществима.
   – И что предлагаешь? Что тут есть поблизости, до чего мы можем допрыгнуть?
   – Мы находимся в малоисследованной области галактики. И боюсь, у нас есть только одна возможность выжить, капитан…
 
   Чем дольше я слушал Эльву, тем основательней впадал в транс. Меня вновь накрыло ощущение бредовости происходящего – снова стало казаться, что после автокатастрофы я нахожусь в коме под воздействием медицинских препаратов. Ну да, мысли, боль, ощущения казались вполне обыденными, но Эльва… К Эльве я уже привык. Свыкся с тем, что нахожусь в глубоком космосе в тысячах парсеках от Земли – в конце концов, принять тот факт, что находишься в будущем, не так уж и сложно… Но теперь по новому, только что перестроившемуся мировоззрению был нанесен еще один сокрушающий удар.
   Для начала Эльва рассказала предысторию нападения флота корсаров. Официально корабль «Сердце Эльвы» занимался научно-исследовательской деятельностью – так впрочем, и было, тысячи ученых дни и ночи напролет год за годом в недрах корабля работали в различных областях науки. Но никто не стал бы строить корабль размером с половину Луны и тратить на это двадцать триллионов местных денег ради какой бы то ни было научной лаборатории. Конечно, «Сердце Эльвы» являлся еще и стратегическим судном – кораблем-«маткой», который мог изменить исход любой войны, но об истинном его предназначении обыватели даже не догадывались.
   По существу, «Эльва» была кораблем вторжения. Она захватывала целые миры, грабила их ресурсы и разрабатывала новые методы и системы вооружения для борьбы с их защитниками.
   Эти миры были не просты – фактически они не существовали для квинтиллионов людей, населяющих планеты ОСА и Федерации. Вся информация о том, что где-то во Вселенной существует множество иных миров, населенных человечеством, идущим по другому пути развития, была строго засекречена.
   Почему Эльва открыла этот секрет мне? Ну, во-первых, я как-никак капитан, а во-вторых, разглашать эту информацию мне не было никакого смысла: даже если я выживу и попаду на какую-нибудь обитаемую планету, как только раскрою там рот, спецслужбы и средства пропаганды объявят за мою голову такую награду, что за мной выстроится длинная очередь. Так же погибнут и особо ретивые люди, которые решаться мне поверить. А до прочих «государству» не будет никакого дела – ведь слухи в среде обывателей до конца времен останутся мифами. Фантастическими и безобидными.
   Так вот, по словам Эльвы, эти «запретные» миры населены людьми с ярко выраженными экстрасенсорными способностями. В ходе эволюции, а может, мутации, я не понял, разум человека приобрел опасные функции – такие, например, как умение с помощью ментального воздействия убить другого человека. Разумеется, в состав ОСА миры с такими людьми войти не могут, это приведет к потере контроля над населением и вызовет массу иных глобальных проблем. Чего стоит одна только невозможность вычислить гипотетического преступника, убившего, к примеру, одного из лидеров ОСА. Да сама основа цивилизации полетит ко всем чертям!
   К этому выводу пришло правительство ОСА вкупе с членами парламента Федерации после обнаружения первого такого мира. Оно провозгласило таких людей «мутантами» и приняло резолюцию об уничтожении заселенных ими миров. Это представлялось несложным, ведь технологии аборигенов были на уровне раннего Средневековья, а их ментальные способности не представлялись серьезной угрозой для армии из вышколенных десантников, андроидов и тогда еще не очень «крутого», но все же грозного космического флота.
   Но вскоре правительство узнало еще об одной особенности этих миров: их защищали сущности, именуемые «богами». Флот уничтожения встретил мощное сопротивление этих сущностей, хотя уже тогда некоторые типы оружия могли причинить богам урон. Битва длилась долго, была жаркой и кровавой, но в итоге флот одержал победу. От него осталась только пятая часть – потери армии составляли шестнадцать миллионов человек, потери ресурсов не подсчитаны до сих пор.
   Но победу прогрессивного человечества праздновать было рано – еще в разгар сражения один из исследовательских кораблей в другой части галактики нашел похожий мир… Стало ясно, что таких миров во вселенной большое количество и что силам ОСА воевать с ними не с руки: лучше всего закрыть эти миры, в том числе и завесой тайны – так рассуждало правительство до тех пор, пока на выжженной планете мутантов не были обнаружены залежи неизвестного материала.
   Этому материалу быстро нашли применение – ведь он единственный не аннигилировал при соприкосновении с антиматерией. В развитии энергетики и флота произошел резкий скачок – ведь из этого материала стали создаваться прототипы современных реакторов.
   Принцип работы старых реакторов был основан на сборе энергии, возникающей в результате создаваемого внутри них пространства антиматерии, но поскольку корпус реактора приходилось покрывать защитным энергетическим полем, потреблявшим баснословное количество энергии, их КПД составлял всего лишь порядка десяти процентов. В результате появления нового материала надобность в таком энергетическом «пологе» отпала, и КПД реакторов стал составлять практически сто процентов.
   Однако вскоре запасы материала, названного «тиринтум», в выжженном мире исчерпались, а попытки его синтезировать закончились неудачей. Его поиски на обитаемых и необитаемых планетах ОСА тоже ни к чему не привели. И вскоре ученые установили, что он существует только на Запретных планетах. Правительству этой информации было вполне достаточно, чтобы бросить военные силы ОСА в «крестовый поход». И с тех пор примерно каждые два года ОСА начинает войну с очередным Запретным миром.
   Сейчас настал как раз такой момент: на павшей в результате последней войны планете запас тиринтума подходит к концу, и корабль «Сердце Эльвы» приступил к первой фазе новой войны. Неделю назад стратегический корабль-матка во главе своего флота вторгся в систему, в которой имелось сразу три Запретных мира. Целью операции было ликвидировать Демиурга – хозяина всей системы. После выполнения этой операции «Сердце Эльвы» должно было отойти от системы на безопасное расстояние, восстановить или заново отстроить свой флот и, дождавшись армии, вернуться и атаковать богов на одном из трех миров.
   Чем отличается Демиург от богов?.. Из объяснений Эльвы я почти ничего не понял. Узнал только, что науке о богах известно очень мало – одной из задач ученых, работающих на «Сердце Эльвы», было как раз изучение добытых о них сведений, но, судя по всему, они с этим справились не очень. С научной точки зрения, боги – это необязательно материальные, но разумные сущности, обладающие большой силой. С точки зрения аборигенов, боги – это слуги Демиурга, наместники, управляющие жизнью смертных. Сам же Демиург является творцом этого мира, не больше и не меньше.
   По уверениям Эльвы, на подходе к Запретным системам с флотом сражается сам Демиург. А боги могут воевать только на планете или с кораблями, находящимися на низкой орбите.
   Так вот, этот Демиург оказался крепким орешком – намного сильнее всего, с чем ОСА приходилось сталкиваться ранее. Правда, раньше прогрессивное человечество встречалось с Демиургом, контролирующим одну планету, а этот защищал целых три… Возможно, поэтому он оказался втрое сильнее.
   Во время боя с ним были уничтожены линкоры, эсминцы, сотни линейных крейсеров и тысячи торпедоносцев и крейсеров поддержки. Корабль «Сердце Эльвы», израсходовав на поддержку защитного поля львиную долю энергии аккумуляторов, решил выйти из боя. Под прикрытием оставшейся части флота он активировал гипервременные двигатели и оказался в этой части космоса.
   С оставшимся флотом связаться не удалось – поэтому, отправив доклад военному командованию ОСА, «Эльва» «встала на якорь» и начала восстанавливать накопители, ремонтировать повреждения, а также заниматься строительством новых кораблей… Видимо, пираты перехватили и сумели раскодировать это сообщение, поскольку их флот оказался у незащищенного колосса уже через двенадцать часов. Ну, а произошедшее далее было понятно. Корсары уничтожили стационарную оборону корабля и высадили на него десант.
   – Но я не понимаю, Эльва, – произнес я после пятиминутного молчания, – зачем мы собираемся возвращаться в Запретную систему, если понятно, что твой флот уничтожен – в отличие от Демиурга, который примет нас не самым лучшим образом?
   – Капитан, мы вернемся туда только в том случае, если вы сами отдадите эту команду. Однако при принятии решения вам следует учитывать следующее: первое – энергии в накопителях недостаточно, чтобы добраться до планет нашей цивилизации. Второе – исходя из информации, которой я располагаю, Демиурги, выиграв серьезное сражение, на некоторое время, обычно несколько месяцев, куда-то исчезают и никак не обнаруживают свое присутствие. Вероятность того, что и этот Демиург поступит так же, составляет восемьдесят с небольшим процентов. Согласитесь, процент высокий.
   – Ну и что? Даже если все окажется так, как ты говоришь, и твой Демиург нас не разнесет, что от этого изменится? Мы просто потеряем энергию и застрянем в том месте до тех пор, пока он не проснется.
   – Все верно, сэр, – безучастным голосом отозвалась машина. – Однако вы не учитываете, что планета, рядом с которой мы окажемся, обладает залежами тиринтума, добыв который мы можем построить реактор.
   – Реактор?.. А как же боги? Да и вообще, почему мы не можем построить реактор старого образца, который не требует использования тиринтума?
   – Капитан, построить устаревший реактор можно, но запустить его в работу мы не сумеем. Для первоначального его запуска потребуется обеспечение энергетического полога извне – поскольку сам реактор еще не будет функционировать. Но энергии в накопителях для этого не хватит. Запуск первого реактора на основе антиматерии потребовал значительных энергетических ресурсов Земли.
   – Ясно… Но все равно остается вопрос с богами на планетах. Выходит, что если нас не уничтожит Демиург, то на планете нас будут ждать боги. Верно?
   – Именно так, сэр. Но есть шанс, хотя и незначительный, что боги не обратят на нас никакого внимания. В некоторых мирах они очень слабы и мало чем отличаются от простых аборигенов, в других их настолько много и между ними происходят такие свары, что если им и есть дело до пришельцев, то сделать они все равно ничего не могут.
   – Понятно… Что ж, раз у нас нет другого приемлемого выхода, будем надеяться, что боги в этих мирах окажутся такими же сонными… А мы сможем добыть… этот, как его… тиринтум?
   – Да, сэр. Нам потребуется его совсем немного. С этим вы легко справитесь сами. Прикажете начать строительство орбитального бота?
   – Зачем? – не понял я.
   – Для доставки вас на поверхность планеты.
   – А энергии хватит?
   – Да, капитан.
   – Начинай строительство. И начинай гипервременное перемещение, сама знаешь куда.
   – Так точно, сэр.
   Свет в каюте померк, меня затрясло так, что я опрокинулся на кровать. Хорошо, что так и не снял скафандр!
   Через мгновение все вокруг, включая меня, начало мелко дрожать и резонировать, и казалось, что корабль разваливается на части – отовсюду слышались стонущие звуки, треск и металлический скрежет, словно вся его конструкция испытывала непомерную нагрузку.
   Как следует испугаться я не успел. Тряска мгновенно прекратилась, свет обрел привычную яркость, а я облегченно выдохнул:
   – Что, приехали?
   – Можно сказать и так, сэр.
   На секунду я принял слова компьютера за попытку пошутить, но потом до меня дошло, что я сам велел употреблять это выражение в случаях, когда «мой вопрос не точен».
   – Демиурга поблизости нет?
   – Нет, сэр.
   – Ну, вот и слава богу. Ой… что-то я не то ляпнул. В общем, слава всем святым!
   Встав с кровати, я подобрал ракетомет и, бросив напоследок взгляд в зеркало, направился было к выходу… но остановился. Еще раз повернувшись к зеркалу, с удивлением осмотрел наплечник: дырок в нем не было! Гладкий металл – никаких следов сквозного ранения.
   – Эльва… а как ты починила доспех?
   – Я не чинила, он сам, сэр. Материал боевого доспеха обладает свойством «памяти металла», открытым, кстати, еще в конце двадцатого века. Доспех сам заделал дыры, проделанные частицами антиматерии.
   Разочаровавшись неизвестно в чем, я вышел в рубку и сел в кресло перед мониторами.
   – Ну давай, показывай, где мы находимся и…
   Мониторы зажглись и продемонстрировали захватывающую дух картину: на черном бархате, усеянном миллионами серебряных точек, ярко полыхало огромное Солнце (или как эта звезда тут называется), недалеко от него переливалась россыпь разноцветных планет. Красные с кольцами, как у Сатурна, соседствовали с маленькими и серыми, как Меркурий, но три планеты этой системы выделялись синевой…
   Выдохнув и вновь набрав воздуха в легкие, я повернулся к монитору, во весь экран транслирующему ближайшую планету… Это была Земля. Ну, почти Земля. По крайней мере, вид двух материков посреди океана не просто заворожил, а всколыхнул в душе бурю эмоций. Чувство одиночества, оторванности от родины и вместе с тем ощущение чего-то близкого, родного – величественная красота и дух ирреальности вцепился в душу когтями, смазанными ихором, вызывающим эйфорию.
   – Что это за планета? – сипло выдохнул я. – Как она называется?
   – У нее пока нет названия, порядковый номер Двадцать-четырнадцать. Двадцатая система в этом секторе галактики, четырнадцатое по счету космическое тело, орбита которого проходит вокруг звезды, – кажется, вы – первооткрыватель, можете сами придумать имя для этого мира.
   – Я назову ее Эльвой, в твою честь.
   – В базу занесено, – равнодушно отозвалась машина. – Теперь эта планета будет называться Эльва Двадцать-четырнадцать.
   Я кивнул.

Глава 4
Звездный демон

   Я спал долго. С момента, когда коснулся головой подушки и провалился в забытье, прошло, наверное, часов десять. И неизвестно, сколько бы я проспал еще, если бы голос Эльвы не выдернул меня в реальность:
   – Капитан, вы спите?
   – А ты как думаешь? – пробормотал я, разлепляя веки. – Что случилось?
   – С вами хочет поговорить заключенный.
   – Кто? Лейтенант?
   – Да, сэр. Соединить?
   Поднявшись с кровати, я бросил взгляд на стоящий у стены, словно манекен, боевой доспех – два ряда квадратных фонарей переливаются на груди цветами закатного неба, зажженный красный светодиод мигает на антенне, установленной на левой плите наплечника. Похоже, пока я спал, Эльва успела поработать.
   Пригладив рукой волосы и поправив на себе форму десантника, я кивнул:
   – Да, соединяй… Твою!!!
   Когда в метре от меня как по волшебству возник крупный человек, я обмер от неожиданности и страха. Черноволосый, с ястребиными чертами лица, одетый в еще более черную форму, плотно обтягивающую атлетическую фигуру, он впился в меня цепким взглядом… Неужели Эльва его телепортировала? Это возможно?
   Сжатые, с чуть опущенными вниз уголками губы пришли в движение. Мужчина, по всей видимости, заговорил, однако я ничего не слышал – создалось впечатление, что я лишился слуха, полностью оглох.
   – Простите, сэр, – сказала Эльва, – идет синхронизация перевода.
   Я не успел понять, что значили ее слова, как заключенный – а это не мог быть никто иной – наконец обрел дар речи:
   – …ролик, да еще молокосос.
   Он замолчал и уставился на меня еще пристальнее, наверное, пытаясь понять, какое впечатление произвела на меня его речь. Вот только ему невдомек, что я ни черта не слышал.
   – Так что же ты от меня хочешь? – спросил я, уже успев немного оправиться от неожиданности.
   Лицо лейтенанта покрылось красными пятнами, он еще сильнее сжал губы, а потом гаркнул так, что я вздрогнул от звона в ушах:
   – Хочу, чтобы ты освободил меня, а еще лучше – сдался!!! Даю слово, тебя пощадят – но если ты убьешь меня, офицера КВРФ, тебя будет ждать стопроцентная казнь!
   Похлопав ресницами и помотав головой, чтобы избавиться от докучливого звона в ушах, я произнес мирным тоном:
   – Зачем мне тебя убивать? Посидишь спокойненько в камере до тех пор, пока я не решу, что с тобой делать.
   – Ты не имеешь права удерживать меня в заключении! Согласно конвенции…
   – Заткнись, лейтенант! – велел я. – Где была твоя конвенция, когда ты со своими андроидами хотел меня убить?! Скажи, ты о ней помнил?
   По ястребиному лицу прошла едва заметная судорога – похоже, он смутился, правда, взгляда не отвел.
   – Ты не человек, – попытался урезонить он, – ты – «кролик»!
   Тяжелая кровь, ударившая в голову несколько секунд назад, вновь отхлынула куда-то вниз. На мгновение я попытался взглянуть на ситуациию с точки зрения корсара, но сразу понял, что у миров, в которых мы живем, нет ничего общего – мы не поймем друг друга при всем желании.
   – Разговор окончен. Убери его, Эльва.
   Прежде чем лейтенант успел раскрыть рот, намереваясь что-то добавить, Эльва телепортировала его обратно в камеру. Я вновь остался в одиночестве, в каюте мертвого капитана. Его портрет взирал на меня со стены. На лице – явная насмешка. В глазах злое – удовлетворение. Он явно меня невзлюбил.
   – Эльва, а это не было опасным? – спросил я, чтобы разрушить иллюзию присутствия в каюте духа капитана. – Он мог на меня наброситься?
   – Заключенный, сэр?
   – Да.
   – Это была… можно сказать, голограмма, сэр.
   – Ясно. А почему он называет меня кроликом?
   – Возможно, это сленговое выражение. Таким словом обозначают людей, добровольно отдавших себя на эксперименты во имя процветания науки.
   – Не понял, – протянул я после паузы, – что-то не помню, чтобы я подписывал бумаги и отдавал себя на эксперименты…
   – Сэр, согласно Всесистемной Конвенции, вы причисляетесь к разряду археологических находок – находясь в криокапсуле, вы были мертвы. Принимать решение о вашем оживлении имеют право только научно-исследовательские институты и некоторые правительственные организации. А я приняла это решение только потому, что вы находились в очереди на воскрешение.
   – В очереди? – переспросил я, пытаясь ухватить хоть какую-то нить разговора.
   – На вас уже проводились эксперименты, последняя фаза должна была начаться после вашего воскрешения – однако началась война с Демиургом, а потом напали корсары и…
   – То есть я – вещь в прямом смысле слова? У меня нет никаких прав?
   – Именно так, сэр. Но попытаюсь вас подбодрить: я восстановила ваши права – до тех пор, пока вы остаетесь в роли временного капитана.
   Я скривился. Будущее мне опять перестало нравиться. Проклятые уроды!
   Заложив руки за спину, я встал и зашагал от стены к стене. Но ничего, кроме деревянной облицовки каюты, перед глазами так и не возникло – похоже, выхода из сложившейся ситуации не существовало. Нависшие надо мной, как дамоклов меч, и, надеюсь, потерявшие «Эльву» пираты – это очень плохо, они меня убьют. Поиск спасения у «цивилизации» тоже не лучшая идея. Для них я – вещь, даже думать не хочу, что они со мной сделают. А оставаться здесь тоже нельзя – проснувшееся нечто по имени Демиург с удовольствием размажет «Эльву» по всем окрестным планетам.
   Ладно, выход все-таки есть. Нужно починить реактор «Эльвы» и убраться отсюда туда, где нас никто не найдет. Возможно, придется остаток жизни провести в глубоком космосе, как отшельник в пустыне…. Хотя почему «как отшельник»? Вон сколько таких же, как я, находятся на корабле в замороженном состоянии – оживлю, и будет компания. Но это потом… как минимум после постройки реактора.
   – Эльва, корабль для переброски меня на планету готов?
   – Нет, сэр. Для производства корабля класса «Бот» потребовалось восстановить малую верфь. Некоторое утраченное оборудование было перенесено с других, но основное пришлось создавать на фабрике. Это заняло больше расчетного времени, так что производство бота было отложено на четыре с половиной часа. Оставшееся время составляет сорок три минуты.
   – Понятно. А сколько осталось энергии в аккумуляторах?
   – В накопителях, сэр.
   – Один фиг.
   – Двенадцать процентов, капитан.
   – Почти на дне… Слушай, у меня плохое предчувствие, мне кажется, нас скоро найдут пираты.
   – Вряд ли, сэр. Скорее, сюда прибудет флот ОСА.
   – С чего ты взяла?
   – Я отправила запрос о помощи и краткий доклад о произошедших событиях сразу, как только вы уничтожили сторожки корсаров.
   Я замер столбом, внутри все похолодело, а мозг, наоборот, казалось, разогрелся почти до точки кипения.
   – Почему ты не сообщила мне? Почему не спросила у меня разрешения?
   – Я действовала согласно инструкции, капитан.
   – Больше так не делай.
   – Не могу обещать, сэр.
   – И когда прибудет флот? – спросил я, помолчав.
   – Время на прохождение сигнала направленного сообщения отсюда до ближайших систем Аливрии составляет примерно неделю. Путь флота ОСА займет еще один или два дня.
   – Сигнал движется медленнее флота? – удивился я.
   – Разумеется, сэр. Флот оснащен гипервременными двигателями. И еще, капитан. Вы можете ускорить посылку сообщения, если отдадите приказ построить гипервременной зонд, который отправится прямиком к Аливрии, что позволит сэкономить дней пять.
   – Нет, – выдохнул я, – не стоит. Кстати, Аливрия – это что?
   – Центральная планета, можно сказать – столица человеческой цивилизации.
   – А Земля?
   – Это и есть Земля, сэр. Просто шесть сотен лет назад, в разгар эпохи колонизации, она была переименована. Я употребляю слово Земля для того, чтобы избежать путаницы в нашем с вами общении.
   – А ОСА расшифровывается как…
   – Объединенные Системы Аливрии.
   – Ладно, Эльва, довольно об этом. Опять башка разболелась. Вы что, даже воскресить по-человечески не можете?
   – Капитан, длительность вашего плохого самочувствия аномальна. Возможно, это результат экспериментов, проводимых над вашим телом в криокапсуле.
   – И что это были за эксперименты? – нервно спросил я.
   – Не могу знать, сэр. Информация засекречена даже от меня.
   Как же все плохо-то!
   Я подошел к скафандру, провел пальцами по гладкой холодной поверхности, закрыл ладонью один из фонарей на груди и немного полюбовался проступающим под пальцами красноватым сиянием. Вроде бы не испытываю чувства нереальности, но от этого не становится легче. Чувствую себя усталым и пьяным – закрадываются мысли, что мне нужна помощь психиатра.
   Ладно, отбросить сомнения в своем психическом здоровье и залезть в скафандр – настала пора готовиться к спуску на Эльву Двадцать-четырнадцать.
   Скафандр принял меня в себя как родного. На этот раз я не испытывал того ужасного давления, которое навалилось на меня во время «первой примерки». Напротив, когда тела коснулся гладкий и мягкий материал обивки, я ощутил тепло и защиту – наверно то же чувствует еще не вылупившийся птенец. А опустившееся забрало шлема наделило каюту такими красками, слово я оказался в картине одного из великих художников-реалистов.
   Взвалив на плечо ракетомет и убедившись, что боезапас полный, я удовлетворенно хмыкнул:
   – Ну и где причал корабля?
   – Идите по стрелкам, капитан, – отозвалась Эльва и тут же зажгла передо мной уже знакомые стрелки из будто бы спрессованного света. – Однако советую вам сменить оружие на энл-фал.
   – Почему? Мне ракетомет понравился.
   – Сэр, вы не знаете, с чем столкнетесь на планете, поэтому вам необходима прежде всего скорострельность и маневренность энл-фала, а не разрушительная мощь ракет.
   – И тем не менее ракетомет испытать уже довелось, так что возьму его, – отрезал я.
   – Тогда советую взять запасное легкое оружие. Боевой нож, пистолет или облегченный дробовик.
   – Давай нож, и не будем париться, – сказал я, проходя зал, где вандалы-андроиды во главе с лейтенантом корсаров сделали в стене треугольную дыру.