Страница:
***
А то еще, рассказывал Визбор, дрейфовал он с полярниками на станции "Северный полюс-6". И прилетел туда фотокорреспондент известный из московской газеты. "Что это тебя сюда занесло, вроде не любитель ты экзотики этой?" – спрашивает его Юра. "Да вот женился я в очередной раз, – кряхтит тот, – жена моложе на 26 лет, достала совсем: хочет на пол шкуру белого медведя… А где в Москве возьмешь! Вот выбил командировку сюда, винчестер захватил десятизарядный, говорят, тут заходят, так, может, подстрелю…"
Ну, может, и заходят – раз в год. Этот все отснял, вроде и командировка кончилась, а не улетает – все медведя ждет. Но так всем надоел своим нытьем по поводу некомфортабельных условий на станции, что однажды Визбор с друзьями прямо напротив входа в его домик вылепили медведя из снега и натянули на него дубленку этого корреспондента белым мехом наружу. После чего вбежали в домик, где он спал, с криками: "Медведь, медведь!" Тот спросонья схватил стоящий наготове винчестер и влупил в собственную дубленку все десять зарядов! После чего улетел с первой же оказией в Москву, пригрозив, что при случае "всем покажет". Ну, что, правда или нет? Визбор категорически утверждал, что чистая правда.
***
Зиновий Паперный, литературовед и писатель, один из остроумнейших людей Москвы, много и серьезно занимался творчеством Маяковского. В процессе работы он постоянно общался с Лилей Брик, которая, при всей своей неоднозначности, бесспорно, была одной из самых близких к поэту людей. Однажды, еще довольно молодым человеком, Паперный решил первым поздравить ее с днем рождения и позвонил так рано, что разбудил, чем навлек недовольство. В оправдание Паперный соорудил фразу насчет того, что он, как пенсионер в день всенародных выборов, первый спешащий к урне…". На что Лиля Юрьевна его гневно оборвала: "Не смейте сравнивать себя с пенсионером, а меня с урной!"
***
Зиновий Паперный сразу после войны поехал в Молдавию по линии Общества «Знание» с лекциями о творчестве А.П. Чехова. Ездил, в основном, по небольшим населенным пунктам, где с русским языком было неважно, поэтому его сопровождал переводчик. Только стал Паперный замечать странности. Во-первых, толмач переводит как-то продолговато: два часа лекции проходит, а только до выезда Чехова из Таганрога успевают добраться. Во-вторых, аудитория неадекватно реагирует на суровую чеховскую жизнь: все время хохот в зале. На поставленный в лоб вопрос переводчик честно ответил: "Ну, сами посудите: народ только-только от немцев освободился, столько горя принял – какой им сейчас Чехов! Я им по-молдавски анекдоты рассказываю!"
***
Ираклий Андронников, как известно, был не только блистательный рассказчик, но и замечательно показывал персонажей своих баек – как говорится, "один в один". Однажды, говорят, он сильно засиделся у знаменитой балерины Ольги Лепешинской – ну, конечно, и рассказывал, и показывал… Наутро Лепешинская услышала, как одна ее соседка говорит другой: "Наша-то эта… из Большого театра… совсем уже… То хоть по одному мужику принимала, а вчера – не поверишь! – у ей мужиков шесть было, не меньше! Всю ночь я их голоса слышала!" А потом гляжу – один вышел, а боле и нет никого! Остальные, видать, в окошко выпрыгнули!.."
***
В семидесятых годах при райкомах партии были созданы комиссии старых большевиков. Это был адов кошмар – особенно для выезжающих за границу. Пенсионеры, вновь ощутившие свою надобность в деле "чистки рядов", старались вовсю: сдвигали брови, многозначительно постукивали пальцами, задавали кучу вопросов и в результате выносили вердикт. После этого вердикта вожделенная поездка за рубеж для многих отодвигалась на долгий срок. Театральный критик и писатель Свободин обезоружил эту инквизицию одним разом. На суровый вопрос председателя: "А почему, собственно, вы, Александр Петрович, так рветесь за границу?" Свободин спокойно ответил: "А я и не рвусь, мне и не надо вовсе, моя бы воля – вообще бы не поехал. Начальство сильно настаивает!" Привыкшие к дисциплине ветераны понимающие покивали и отпустили с миром.
***
Даже далекие от искусства и литературы люди знают, что классиком «репризы» бесспорно считается поэт Михаил Аркадьевич Светлов. Зная остроту его реплик и каламбуров, многие его современники просто записывали все, что изрекал этот картавый, постоянно в подпитии, замечательно талантливый человек.
Однажды Светлов с приятелем выбрались из ресторана Центрального Дома Литераторов далеко заполночь. Стоят на Герцена, поддерживая друг друга, чтоб не упасть – ловят такси. А погода мерзкая – снег, дождь, грязь!.. И все такси, как на зло, мимо, мимо… И Светлов, еле ворочая языком, удивленно посетовал: "Ста'гик, смот'ги; такая темень – как они видят, что мы ев'геи!"
***
Лидия Борисовна Либединская рассказывала мне, как однажды на правлении Союза писателей разбирали за пьянку и дебош молодого поэта. Тот долго и уныло ноет в свое оправдание, что творческий человек не может не пить, его эмоции того требуют… "Достоевский пил, – перечисляет он, – Апухтин пил, Толстой пил, Бетховен пил, Моцарт пил…" Тут кому-то из «судей» надоело, и чтобы прервать это занудство, он спросил: "А что, интересно, Моцарт пил?" Михаил Светлов, до этого мирно кемаривший в углу с похмелья, тут же встрепенулся и ответил: "А что ему Сальери наливал, то он и пил!"
***
Все страшные годы Светлов и Юрий Карлович Олеша ничего не писали. Они сидели в ресторане ЦДЛ и пили – круглые сутки, месяцы, годы. Видимо, поэтому их не посадили и не расстреляли: кому была охота возиться с двумя спившимися старичками – пусть себе гуляют!
Однажды Олеша, выглянув из ресторана, обратил внимание на большое скопление молодежи в вестибюле ЦДЛ. Пришло новое время, всходила звезда Беллы Ахмадулиной, поклонники ждали ее приезда на поэтический вечер. На вопрос Олеши, что это за толпа, Светлов, говорят, ответил: "Это не толпа, ста'гик: это БЕЛЛОГВАРДЕЙЦЫ собрались!.."
***
Светлов ведет поэтический вечер. Еще молодой в то время поэт Александр Аронов волнуется, глядя, как мэтр все время прикладывается к горлышку: "Михаил Аркадич, не пейте вы, ради Бога, мне сейчас на сцену выходить! Вот представите меня, объявите как следует, тогда и напивайтесь!" Светлов: "Не волнуйся, ста'гик, тебе же лучше: сейчас еще приму – и мне твой талант вдвое покажется!"
***
Михаил Светлов одно время по поручению Союза писателей был народным заседателем в суде. «Кивалы» – называют их в народе. Как-то слушалось дело об изнасиловании врачом своей пациентки. Этот гад надругался над девицей под наркозом. Суд опросил свидетелей, все подтвердилось: да, под наркозом… Традиционное обращение судьи: имеют ли вопросы народные заседатели. Светлов вдруг оживился: да, есть вопрос! "А под каким наркозом, – заинтересовался он, – под общим или под местным?"
***
Корифей отечественной юмористики Аркадий Арканов когда-то, как и все прочие люди, был молод, даже юн, и его, начинающего писателя, подающего серьезные надежды, представили Михаилу Светлову. Встреча произошла в ресторане Дома актера, куда мэтр для разнообразия переселился на день-два из ЦДЛ. "Ну что, ста'гик, – вопросил он, – пишешь?" "Пишу", – подтвердил восемнадцатилетний "старик". "А где напечатался?" – "Да нигде пока не напечатался…" "Ну-у, – разочарованно протянул Светлов, – так и я могу писать!.."
***
Девичья фамилия Либединской – Толстая. Однажды она – ей было тогда девятнадцать – осмелилась подойти к Светлову и попросить его прочитать ее стихи. Глядя на милое лицо молодой поэтессы, мэтр растаял: "Неси, ста'гуха, нет возражений!" Лидия Борисовна переписала стихи в толстую тетрадь, надписала: Л. ТОЛСТАЯ" – и отнесла. Через несколько дней пошла "на разговор". Светлов открыл дверь и встретил ее возгласом: "А-а-а, ЛЬВА ТОЛСТАЯ!"
***
Видя доброе к себе отношение, Либединская тоже решила сделать приятное Светлову и попросила: "Прочтите, пожалуйста, вашу "Гренаду"!" Светлов покосился на нее, как на идиотку: ""Слово о полку Игореве" тебе не надо прочитать?"
***
Светлов после каждого обеда собирал кости, заворачивал в бумажку и раздавал потом собакам на улице. Благодарные дворняги с визгом кидались навстречу, стоило ему выйти из подъезда. Как-то он кинул собачке куриную кость, та понюхала, отворотила нос и ушла. "Ну и ду'га, – сказал расстроенный Светлов Либединской, – могла приобщиться к большой литературе: эту кость глодал сам Твардовский!"
***
Светлов был, как в старину говорили, "пустодом". Стол, кровать, пара табуреток и старый холодильник – вот, говорят, и все, что было в его квартире. Либединская однажды заглянула из любопытства в этот холодильник: там абсолютно ничего не было, кроме… футляра для очков. На вопрос, что там делаем очешник, Светлов даже не стал отвечать, а только закричал: "Боже мой, слава Богу, а я-то обыскался этого очешника!.."
Однажды кто-то из почитателей подарил Светлову шкаф: привезли прямо домой, внесли и поставили. Светлов очень нервничал: "Зачем мне этот шкаф? Что я туда вешать буду? У меня один костюм, он всегда на мне, меня практически никогда не бывает дома – что же мне вешать в этот шкаф?" И в конечном итоге очень скоро сбагрил его кому-то за бесценок.
***
Жена Светлова Радам была грузинка. Когда их сыну пришло время выбирать национальность, он сообщил отцу, что решил вписать в паспорт "еврей". Светлов, улыбнувшись своей грустной улыбкой, погладил сына по голове и сказал: "Успокойся, мальчик: ты никакой не еврей!" "Почему?" – вспылил сын. "А потому, что никакой настоящий еврей не откажется от возможности написать себе: "грузин"!" – ответил мудрый папа Светлов.
***
Очень известен светловский звонок друзьям из больницы: "Ста'гики, п'гивезите пива – рак у меня уже есть!.."
Артист Гушанский принес ему в больницу бутылку "Боржоми". Светлов потыкал пальцем в этикетку и слабеющим голосом сказал: "Вот скоро и я буду… как здесь написано…" Гушанский посмотрел на этикетку – Светлов показывал на текст: "Хранить в темном холодном месте в лежачем положении…".
***
Сегодня на доме Светлова в проезде Художественного театра висит мемориальная доска: характерный светловский профиль, стандартный текст… Мало кто знает, что Светлов сам под конец своей жизни предложил два варианта надписи на этой доске. Первый: "В этом доме жил и не работал Михаил Светлов…", а второй: "Здесь жил и от этого умер…", далее по тексту.
***
Любимая байка Бориса Брунова – про поэта Владимира Луговского. Известный поэт сильно запивал, что всякий раз вызывало страшные семейные скандалы. Скандалов поэт не любил, гнева супруги побаивался, поэтому прямо с порога обрушивал на нее неотразимые оправдания своего пьянства. Так однажды на крик: "Опять напился!!!" – он заявил, что не мог иначе, поскольку был правительственный банкет, и за его здоровье поднял тост сам Ворошилов. "И что из этого? – уперла руки в боки жена. – Надо было так нажираться с ворошиловского тоста?" "Да, но напротив сидел Лаврентий Палыч Берия, он тоже предложил мне выпить!" "Все равно не вижу повода, чтобы на карачках домой приходить!" – стоит на своем несгибаемая супруга. "А потом, – собирает все силы Луговской, – сам великий Сталин сказал тост за меня, великого поэта!" "А хоть бы и Сталин!.." – не сдается жена, – все равно нечего!.." И тогда Луговской поднял руку, останавливая крики супруги, и патетическим шепотом произнес: "А потом… вот так, как ты стоишь… напротив… встал… ЛЕНИН!"
***
В пятидесятые годы два желторотых студентика медицинского института Аркадий Арканов и Александр Левенбук, однажды, скопив немного деньжат, отправились в ресторан. Причем, не куда-нибудь в дешевую кафешку, а в "Метрополь"! Сидят они в вельветовых своих курточках, зажав в кармашках по пятерке, а за соседним столом шумно гуляет богатая армянская компания. Вдруг один из них толстым пальцем в огромном перстне тыкает пальцем в сторону Левенбука: "Ты, малчик! Иди сюда!" Алик подошел. "Вот мы тут поспорили, – говорит богатей, – ты кто по национальности? Армянин?" Времена были такие, что слово это трудно было произнести вслух, но Левенбук напрягся и с каменным лицом сказал: "Я… еврей!" Возникла пауза, а затем армянин поднял палец и значительно возгласил: "Вот! Ныкто его нэ мучил, нэ питал, нэ заставлял: он сам признался!"
***
Поэт Игорь Губерман очень досаждал Советской власти своими блистательно остроумными четверостишиями, и власть посадила его в тюрьму. В тюрьме Игорь не пропал, потому что был великолепный рассказчик. Длинными тюремными вечерами зэки, открыв рты, слушали его байки и за это оберегали его от всяких напастей.
Однажды пришлось к слову, и Игорь еще с кем-то затеяли выяснять, сколько какой нации было посажено в сталинские лагеря. Не помню, откуда в камеру попала статистика, но они посчитали, что в процентном отношении к общему количеству каждой национальности в СССР больше всего сидело евреев. На что один уголовник с верхних нар очень неодобрительно заметил: "Вот гляди ж ты, какая вредная нация! Сами везде пролезут и своих протащат!!"
***
Оговорки артистов во время спектакля – особо любимый предмет актерской курилки. Им несть числа – от безобидных до могущих иметь очень серьезные последствия.
У вахтанговцев Василий Лановой произносит фразу о мертвой Клеопатре: "Мы похороним рядом их – ее с Антонием!" Вместо этого он провозгласил однажды: "Мы похороних… рядох… им… с ее… с Антонием!"
***
В спектакле Театра на Таганке "Товарищ, верь!" по письмам Пушкина на сцене стоял возок с множеством окошек и дверей, из которых появлялись актеры, игравшие Пушкина в разных ипостасях – «Пушкиных» в спектакле было аж четыре. Вот один из них, Рамзес Джабраилов, открывает свое окошечко и вместо фразы: "На крыльях вымысла носимый ум улетал за край земли!" – произносит: "На крыльях вынесла… мосиный… ун уметал… закрал,… ЗАКРЫЛ!" И действительно с досадой захлопнул окошечко. Действие остановилось: на глазах зрителя возок долго трясся от хохота сидящих внутри остальных "Пушкиных", а потом все дверцы открылись, и «Пушкины» бросились врассыпную за кулисы – дохохатывать!
***
Олег Ефремов, игравший императора Николая Первого, вместо: "Я в ответе за все и за всех!" – заявил: "Я в ответе за все… и за свет!" На что игравший рядом Евстигнеев не преминул откликнуться: "Тогда уж и за газ, ваше величество!"
***
Вахтанговцы играли пьесу "В начале века". Одна из сцен заканчивается таким диалогом: "Господа, поручик Уточкин приземлился!" – "Сейчас эта новость всколыхнет города Бордо и Марсель!" Вместо этого актер, прибежавший с новостью, прокричал: "Поручик Уточкин… разбился!" Его партнер, понимая, что радостный тон здесь не будет уместен, задумчиво протянул: "Да-а, сейчас эта новость всколыхнет города… Мордо и Бордель!" Зритель очень веселился, актеры давились смехом – пришлось временно дать занавес.
***
Гарик Острин в «Современнике» однажды вместо: "Поставить охрану у входа в Совнарком и в ЦИК!" – распорядился: "Поставить охрану у входа в Совнарком и в цирк!"
***
Один ныне известный актер, играя во французской пьесе, никак не мог произнести: "Вчера на улице Вожирар я ограбил банк!". Вот это «Вожирар» у него никак не получалось! То "Вожилар", то "Выжирал"… Уже генеральные идут, а у него все никак! На премьере перед этой фразой все артисты замерли, герой поднатужился и произнес: "Вчера на улице… ВО-ЖИ-РАР!.." Труппа облегченно выдохнула. Счастливец радостно улыбнулся и громогласно закончил: "…Я ограбил БАНЮ!"
***
В пьесе про пограничников исполнитель главной роли вместо: "…Я отличный певун и плясун!" – радостно и громко прокричал на весь зал: "Я отличный ПИСУН и ПЛЕВУН!!!"
***
В дурацкой пьесе про советских ученых актер, игравший секретаря партийной организации института, вместо текста: "Зачем же так огульно охаивать…" – произнес: "Зачем же так ОГАЛЬНО ОХУИВАТЬ…", за что был немедленно из театра уволен.
***
Но круче всех оговорился Евгений Евстигнеев в спектакле по пьесе Шатрова "Большевики". Выйдя от только что раненного Ленина в зал, где заседала вся большевистская верхушка, вместо фразы: "У Ленина лоб желтый, восковой…" он сообщил: "У Ленина… жоп желтый!..". Спектакль надолго остановился. "Легендарные комиссары" расползлись за кулисы и не хотели возвращаться.
***
Мама моего приятеля – режиссера, очень приличная драматическая актриса, оказавшись во время войны в Новосибирске, служила в тамошнем цирке. На премьере нового представления ей выпало широко показать на правительственную ложу и сказать в адрес сидящего там городского партийного руководства: "…И кто всем нам прокладывает путь!". Переволновавшись, она на весь цирк звонко выкрикнула: "…И кто ВРАГАМ прокладывает путь!" Взяли ее тем же вечером и выпустили только потому, что сговорившиеся циркачи в один голос утверждали, что она сказала правильно, "…а вам послышалось!".
***
Эту байку мне рассказал диктор Центрального телевидения Владимир Ухин, любимый "Дядя Володя" всей детворы, много лет подряд желавший малышам спокойной ночи вместе с Хрюшей и Степашкой. Как-то раз он вместе с дежурной бригадой в студии «доставали» диктора Валентину Печорину. Она должна была объявить фильм из серии "Следствие ведут знатоки" – он назывался "Подпасок с огурцом". Зная природную смешливость Вали, эти хулиганы внушали ей, что она ни за что не скажет правильно, а выйдя в эфир, непременно произнесет: "Подпасок с…" – не рискую приводить здесь это всем хорошо знакомое слово. Она же утверждала, что ни за что не ошибется. Так продолжалось весь вечер, пока Валечка не вышла в эфир. "А сейчас, – привычно улыбаясь, сказала она, – фильм из серии "Следствие ведут знатоки"…" Тут она, видимо, представила себе лица "доставал", ждущих, что она оговорится, еще раз улыбнулась и вдруг сказала: "Подросток с колбасой!"
***
Клара Новикова одно время очень плотно сотрудничала с писателем Алешей Цапиком. Она читала его монологи, а он выступал номером в ее сольных вечерах. Однажды конферансье Роман Романов, несколько раз переспросив у Цапика его редкую фамилию, вышел на сцену и объявил: "Писатель-сатирик Алексей ПОЦИК". Радости зала не было предела: сначала заржали те, кто понял, потом те, кому объяснили. Если кто-нибудь из читателей не знает, как переводится с языка «идиш» слово «поцик» – спросите у знакомых евреев, вам объяснят.
***
Однажды довольно известный конферансье подбежал на концерте к замечательной певице Маквале Касрашвили: "Лапулек, быстренько-быстренько: как вас объявить? Я люблю, чтобы оригинальненько!!!" "Ну… не надо ничего придумывать, – ответила Маквала. – Просто скажите: "Солистка Большого Театра Союза ССР, народная артистка Грузинской ССР Маквала Касрашвили!"" "Фу, лапулек, – скривился конферансье, – как банально! Ну ладно, я что-нибудь сам!.." и возвестил: "А сейчас… на эту сцену выходит Большое Искусство! Для вас поет любимица публики… блистательная… Макака! Насрадзе!!!"
***
Еще одна оговорка кого-то из конферансье: "Народный артист СССР Давид Ойстрах! Соло на арфистке Вере Дуловой!"
***
На радио очень популярна история о дикторе, читавшем стихи: "Плыви, мой челн, по воле волн!". Своим роскошным баритоном он произнес: "Плыви, мой ЧЛЕН…" – и, поняв, что оговорился, величественно закончил: "…По воле ВЕЛН"
Капустники по разным поводам
Как возник "ГЕНОФОНД"
Звонит мне однажды народный артист всей России Женя Жариков, председатель Гильдии актеров российского кино. "Приходи, – говорит, – мы тебя хотим в Гильдию принять!" Я удивился: с чего бы это? Почти три десятка лет я работаю в театре, на эстраде и на телевидении, а к кино отношение имею весьма опосредованное. Ну, в студенческие годы снимался в эпизодиках – как говорится, подальше от камеры, поближе к кассе… "Нет, – настаивает Жариков. – Мы постановили и все такое! Давай, приходи, вступай!"
Пришел я, взнос принес, фотографию, получил книжечку. Женя с женой, актрисой Наташей Гвоздиковой, открыли бутылку, отметили мы этот факт. Тут я опять спрашиваю: чего вдруг? И Жариков сознался. "У нас, – говорит, – юбилей на юбилее, просто так ведь не выйдешь – капустничек нужен! А ты мастак по этой части, вот и пиши. А поскольку денег нету, а ты теперь член Гильдии, то писать, Борисочек, придется бесплатно. Так что давайте выпьем, дорогие, за нового члена Гильдии, чтоб он был здоров!"
С того дня все пишу – скоро пять лет будет! Что-то сам, что-то в соавторстве с ныне покойным Виктором Забелышенским. А в последние два года чаще всего вместе с эстрадным артистом и конферансье Сергеем Крамаренко – он в капустном деле толк понимает, что, правду сказать, большая редкость! И коллективчик исполнителей нашей «поэзии» подобрался за эти годы неслабый: Евгений Жариков, Евгений Герасимов, Аристарх Ливанов, Борис Химичсв, Александр Голобородько, Алексей Булдаков, Алексанр Пашутин, мы с Сережей Крамаренко… Это основной костяк, а еще иногда подключаются Андрей Анкудинов, Борис Невзоров, Борис Хмельницкий, Александр Панкратов-Черный. Богатыри! Как-то на одном из первых юбилеев вышла вся эта компания на сцену в смокингах и бабочках, зал взорвался аплодисментами, и звонкий девичий голос произнес: "Генофонд нации!". Зал расхохотался, а мы только переглянулись: вот и название нашему ансамблю!
В этой книжечке я поместил далеко не все наши опусы, но те, что есть, дают определенное представление. Итак, представьте себе – Ведущий объявляет: "Юбиляра приветствует Гильдия актеров кино России!" Мы выходим друг за другом в смокингах и бабочках, с очень серьезными лицами, в правых руках папки. Выстраиваемся вдоль авансцены, открываем папки, достаем из смокингов очки и водружаем их на нос. Один из нас возглашает: "Торжественная юбилейная ода в исполнении ДАТСКОГО ансамбля "ГЕНОФОНД"! Почему датского? Потому, что поет только по большим датам! Почему "Генофонд"? Сами видите… Исполняется в первый и в последний раз! Маэстро, музыку!"
Пришел я, взнос принес, фотографию, получил книжечку. Женя с женой, актрисой Наташей Гвоздиковой, открыли бутылку, отметили мы этот факт. Тут я опять спрашиваю: чего вдруг? И Жариков сознался. "У нас, – говорит, – юбилей на юбилее, просто так ведь не выйдешь – капустничек нужен! А ты мастак по этой части, вот и пиши. А поскольку денег нету, а ты теперь член Гильдии, то писать, Борисочек, придется бесплатно. Так что давайте выпьем, дорогие, за нового члена Гильдии, чтоб он был здоров!"
С того дня все пишу – скоро пять лет будет! Что-то сам, что-то в соавторстве с ныне покойным Виктором Забелышенским. А в последние два года чаще всего вместе с эстрадным артистом и конферансье Сергеем Крамаренко – он в капустном деле толк понимает, что, правду сказать, большая редкость! И коллективчик исполнителей нашей «поэзии» подобрался за эти годы неслабый: Евгений Жариков, Евгений Герасимов, Аристарх Ливанов, Борис Химичсв, Александр Голобородько, Алексей Булдаков, Алексанр Пашутин, мы с Сережей Крамаренко… Это основной костяк, а еще иногда подключаются Андрей Анкудинов, Борис Невзоров, Борис Хмельницкий, Александр Панкратов-Черный. Богатыри! Как-то на одном из первых юбилеев вышла вся эта компания на сцену в смокингах и бабочках, зал взорвался аплодисментами, и звонкий девичий голос произнес: "Генофонд нации!". Зал расхохотался, а мы только переглянулись: вот и название нашему ансамблю!
В этой книжечке я поместил далеко не все наши опусы, но те, что есть, дают определенное представление. Итак, представьте себе – Ведущий объявляет: "Юбиляра приветствует Гильдия актеров кино России!" Мы выходим друг за другом в смокингах и бабочках, с очень серьезными лицами, в правых руках папки. Выстраиваемся вдоль авансцены, открываем папки, достаем из смокингов очки и водружаем их на нос. Один из нас возглашает: "Торжественная юбилейная ода в исполнении ДАТСКОГО ансамбля "ГЕНОФОНД"! Почему датского? Потому, что поет только по большим датам! Почему "Генофонд"? Сами видите… Исполняется в первый и в последний раз! Маэстро, музыку!"
Георгию Жженову
К 80-летию
Театр им. Моссовета, 1995 г.
В соавторстве с В. Забелышенским
(На мотив песни из к/ф – "Ошибка резидента")
Театр им. Моссовета, 1995 г.
В соавторстве с В. Забелышенским
(На мотив песни из к/ф – "Ошибка резидента")
Ты в российском лесу пил березовый сок,
Слушал песни метели российской зимы.
И тебя унесло, как осенний листок,
От дворцов Ленинграда в снега Колымы.
Ты в колымских снегах золотишко копал,
Ты по воле начальства менял города,
Но не сдал, не упал и в глуши не пропал
И российской души не терял никогда!
Ты ни телом, ни духом не слаб до сих пор
И в кино и на сцене творишь чудеса
Может, в жизни кому-то и нужен дублер,
Но Георгий Степаныч все делает сам!
Украшал «Экипаж» ты талантом своим,
Ты шпионов играл, и мильтонов играл,
Но в обличье любом не был ты рядовым —
И для нас ты бесспорно всегда генерал!
Если б жизнь зачеркнуть, да и снова начать,
Ты бы верным остался судьбине своей,
Лишь бы больше не трогала Родина-мать
Одного из прекрасных своих сыновей!
Молодые с надеждой глядят тебе вслед:
Можно жить и творить, не считая года!
Если восемь десятков, а старости нет,
Значит, вовсе не будет ее никогда!
Владимиру Зельдину
К 80-летию
Театр Российской Армии, 1995 г.
В соавторстве с В. Забелышенским
(на мотив песни из к/ф "Свинарка и пастух")
Театр Российской Армии, 1995 г.
В соавторстве с В. Забелышенским
(на мотив песни из к/ф "Свинарка и пастух")
Припев:
Среди славных актерских созвездий
Ярко светит большая звезда
Это наш удивительный Зельдин —
На него не влияют года!
Преисполнен высоких талантов,
Он играет, танцует, поет!
Он любого учителя танцев
И сегодня за пояс заткнет!
На эстраде, в кино и на сцене —
Надо верить народной молве —
Зритель Зельдина знает и ценит,
И представьте, не только в Москве!
Припев:
От Камчатки до Минска и Бреста
В сердце образ его берегут,
Пастуха ожидают невесты
И с надеждой в свинарки бегут!
Кто влюбился в него в восемнадцать,
Те сегодня качают внучат,
Он же вовсе не хочет меняться,
Юбилейных не чувствуя дат!
И в Москве и в краях отдаленных
Нежно любят его до сих пор.
Он – "Последний из пылко влюбленных
Молодым и в пример, и в укор!
Припев:
Посмотрите, как гибок и строен,
Словно бурка опять на плечах!
Хорошо, что испытанный воин
Не зачах на армейских харчах!
Все мы верим, что встретимся вскоре
И под громкие крики: «Налей!»
Соберутся собратья-актеры
На столетний его юбилей!
И в какой стороне мы не будем,
Нас не сможет сдержать ничего!
Все мы бросим и вместе прибудем,
Чтобы пить за здоровье его!!!
ЕВГЕНИЮ ЖАРИКОВУ
К 55-летию
Дом Кино, 1996 г.
Речитатив:
Дом Кино, 1996 г.
Речитатив:
На мотив "Ах, вы сени, мои сени":
Глянь налево, глянь направо —
Собрался честной бомонд:
Возглашает Жене славу
Наш ансамбль «Генофонд».