Любимова Алена. Хождение по треугольнику

   Она покорно поднялась.
   – Пойдем.
   Дальше все происходило именно так, как она когда-то мечтала. Они зашли в его комнату. Гриша нежно раздел ее, а она помогла раздеться ему. А потом он легко подхватил ее на руки и отнес на мягкую широкую двуспальную кровать с девственно чистыми благоухающими лавандой простынями.
   Вся инициатива исходила от него. Света лишь ему покорялась. Ее изголодавшееся по мужской ласке тело яростно отвечало ему. Он оказался великолепным любовником. Однако когда ее тело сыто расслабилось, пустота в душе по-прежнему осталась незаполненной. Душа ее плакала: любовь так и не пришла, и Свете оставалось довольствоваться лишь грустной нежностью.
   А Гриша светился от счастья. И, кажется, уже в тысячный раз повторял, как она прекрасна, как он ее любит и как ему с ней хорошо. Он смотрел на нее, и в его по-собачьи преданных глазах она читала немой вопрос: «А ты любишь меня? Тебе тоже со мной хорошо?» Она понимала, что надо ответить «да», но не могла себя заставить. Потому что первое «да» было бы неправдой. Второе же, без первого, не имело никакой цены. Ведь Гриша ее любил, любил без памяти. И, продолжая молчать, Света с ужасом ощутила, что напоминает себе Артура. В союзе с Гришей она словно заняла его место. Артур ведь тоже ни разу по собственной воле не сказал ей, что любит. Каждый раз Света буквально вытягивала из него признание, умоляя: «Ну, Артур, ну скажи, ты любишь меня? Правда любишь?» А он отвечал: «Я ведь с тобой. Что еще тут говорить». К счастью, Гриша так и не задал свой вопрос вслух, он лишь немо метался в Гришиных глазах, и выражение счастья на его лице постепенно таяло. А если бы задал, Свете наверняка бы пришлось ответить словами Артура.
   Рано утром она проснулась. Гриша еще крепко спал. На лице его блуждала по-детски блаженная улыбка. У Светы сердце защемило. Стало ужасно жалко Гришу. И себя тоже жалко. Ну почему у нее все так нескладно? Собрав разбросанную на полу одежду и часть ее натянув на себя, она босиком на цыпочках проскользнула в свою комнату.
   Уже затворяя дверь, Светлана уловила тихое движение в коридоре, с той стороны, где располагались комнаты шефа и переводчицы, и выглянула в щелку. Из комнаты шефа с босоножками в руках выскользнула Оля. Судя по всему, Леониду Петровичу «не было чуждо ничто человеческое».
   От этого Свете почему-то стало еще грустнее. Ей-то казалось, у шефа крепкая семья. И жену его она знала. Удивительно милая женщина. Но, видимо, и ему чего-то в жизни не хватало. Впрочем, это личное дело шефа, и ее, Светланы, не касается. Гораздо больше ее волновала она сама. Ей-то чего не хватает?
   Опустившись на неразобранную кровать и обхватив голову руками, она заплакала. Вновь стало жалко себя, Гришу, молодость, которая проходит зря. Вот ей уже двадцать пять, а она по-прежнему одинока. Одинока из-за того, что уже однажды сильно любила, и теперь любое чувство обречена сравнивать с тем, навеки прошедшим. А может, как раз не прошедшим? Может, в том все и дело? Она по-прежнему любит Артура, ее сердце занято им, и для нового чувства в нем попросту нет места. Неужели она до сих пор надеется на его возвращение? Два года прошло с его отъезда. Два года, в течение которых от него не было ни звонка, ни открытки, ни даже привета, переданного с оказией. Ни единой весточки. Он будто в воду канул. Уехал и забыл. Как растворился.
   Света старательно читала все статьи про кино в надежде, что где-нибудь мелькнет его имя. Тщетно. Не только про Артура, но и про сериал, в котором ему якобы дали роль, ничего не писали. Она уже грешным делом подозревала, что кастинг и сериал – целиком его выдумка. Артур просто бросил ее и отправился в Штаты налегке искать лучшую долю. Ехать вдвоем с ней он посчитал слишком обременительным. И технически осуществить это было несравнимо сложнее, и вертеться одному проще. Нет, она обязана его забыть. Хотя бы потому, что он забыл ее. И надо сделать это сейчас, пока не поздно, и у нее есть Гриша. И пока он не догадался, что она совсем его не любит.
   Света перестала плакать. Резко поднявшись на ноги, она распахнула окно и полной грудью вдохнула свежий сырой воздух, напоенный запахом хвои. Стало немного легче. Тоска, сдавливающая грудь, отступила. Ну что она, в конце концов, изводит себя. Скучно ей, видите ли, с Гришей. Недостаточно она его любит. Да куча людей так живет. И ничего. Вон Дашка обожает своего Славку, и, тем не менее, тоже закисла. Даже на работу вышла при первой же возможности. И вообще, где гарантия, что останься Артур, и выйди Света за него замуж, он сейчас ей бы уже не наскучил? Жизнь как на вулкане тоже, наверное, приедается, и начинаешь мечтать о спокойствии. И вот у нее как раз появилась возможность получить это спокойствие, которого так недоставало с Артуром. А она опять недовольна. Прямо по принципу: хорошо там, где нас нет. Кстати, и точно. Пробовала ведь она с Гришей расстаться. Не вышло. Без него было еще хуже. «А это доказывает, – вдруг с облегчением подумала Светлана, – что какие-то чувства у меня к нему есть».
   Она еще несколько раз глубоко вдохнула свежий озерный воздух. На душе становилось все легче и легче.
   Если какое-то чувство у нее к Грише есть, оно может со временем перерасти в нечто гораздо большее. Ей вспомнилось признание Даши, что она далеко не сразу полюбила Славу. Зато потом какая получилась семья. Может, то, что ярко горит быстрее сгорает, а уголек тлеет дольше? Света готова была в это поверить. Мешал лишь один вопрос: почему ее любовь к Артуру никак не перегорит. Но она и тут себя успокоила: либо она сама упорно лелеяла ее в себе, либо просто время еще не пришло. И Света твердо решила: по приезде в Москву она сразу же позовет к себе Гришу. Чтобы убить призрака, загостившегося в ее доме.

Глава V

   Дашка торжествовала и требовала подробностей.
   – Наконец-то ты меня послушалась. Признайся: ведь права я была, права?
   – Ну, в общем... – не слишком уверенно отвечала Света.
   – Тебе ведь хорошо было?
   – Ну и энтузиазм у тебя, подруга. Можно подумать, я с тобой в постели побывала. Такие вопросы обычно задают.
   – Попрошу без скабрезных намеков, – надулась Даша. – И почему мне нельзя спросить? Я-то тебе все рассказываю. – Она вздохнула. – Вернее, раньше рассказывала, а теперь даже поделиться нечем. Где мои семнадцать лет!
   – В моей ванной остались, – фыркнула Света.
   – Вот именно, но ты расскажи, расскажи...
   – Понятно. За неимением собственных свежих впечатлений...
   – Ну мне же любопытно. У вас сейчас с Гришей самый захватывающий период. Ну как он в постели-то?
   – Замечательно, – ответила Света.
   Лицо у подруги разочарованно вытянулось.
   – Неужели тебе с ним и там скучно?
   – Да нет. Нормально.
   – Значит, плохо.
   – Наоборот, – возразила Светлана. – Мужчина хоть куда, особенно с голодухи.
   – Так и пользуйся на радость. Как говорят, расслабься и получи удовольствие. Чем ты недовольна?
   – Тем, что не люблю его.
   – Да хрен с ней, с твоей любовью. И вообще, какой смысл ты вкладываешь в слово «люблю»?
   Света задумалась.
   – Словами не объяснишь, – наконец тихо произнесла она.
   – Не объяснишь, потому что сама себе мозги запудрила. Придумала такую любовь, которой вообще на свете не существует, и все ею меряешь. Может, ты его все-таки любишь и просто сама этого не понимаешь? Потому что ждешь страсти, а у тебя нормальная, спокойная, разумная – взрослая любовь.
   – По-твоему, любовь бывает разумной?
   – У разумных она разумная. А у безумных – безумная. Тебе, считай, повезло. Безумную любовь уже испытала. А теперь пришла разумная. Только ты ее за любовь не признаешь.
   – Значит, считаешь, с Артуром у меня была безумная любовь?
   – Двух мнений быть не может. Сплошной мазохизм с твоей стороны. Я бы так не смогла.
   – Раньше ты мне этого не говорила.
   – Какой смысл. Раньше ты и слушать бы не стала. Втюрилась в своего Артура, как кошка, и глаза бы мне выцарапала, скажи я хоть слово против. Зато теперь могу признаться: считаю большой для тебя удачей, что он съехал и растворился. Этот мазохизм не мог продолжаться вечно.
   – По-твоему, у нас все было так плохо?
   – Хуже, конечно, бывает. Он мог тебя колотить, сесть целиком и полностью на твою шею, да мало ли что мужики еще выделывают. Но ваши отношения здоровыми тоже не назовешь. Он ведь тебя морально совсем задавил. Разве так можно? Ты уже вообще ради него готова была на все. Про себя совсем забыла. И вот теперь появился нормальный мужик, который, наоборот, ради тебя готов на все, а тебе пресно. Острых ощущений не хватает. Наверное, если бы он тебе иголки под ногти загонял, тут бы ты в него и влюбилась.
   – Перестань чушь нести! – рассердилась Светлана. – Какие еще иголки?
   – Моральные, – ответила Даша. – Признайся как на духу: тебе ведь именно этого не хватает? Просто Григорий твой дурак наивный. Влюбился и сразу честно тебе показал, что ты для него свет в окошке, больше ему никого не нужно. Пушкина, видать, в детстве читал невнимательно. «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей.» Вот я бы на его месте пропала пару-тройку раз с твоего горизонта. Почти уверена: ты сразу бы воспылала к нему большой и острой любовью.
   – Боюсь, большой не воспылала бы, – с сожалением проговорила Светлана. – Но когда мы поссорились, мне и впрямь стало его не хватать.
   – Вот! Уже ближе к делу! – обрадовалась Даша. – Только ведь ты сама с ним поссорилась и знала, что в любой момент можешь помириться. А ты представь, что инициатива исходит от Гриши?
   – Не могу, – призналась она. – Потому что тогда это был бы не Гриша.
   – Мне лично диагноз ясен, – обреченно бросила Даша. – Надеюсь, у тебя хоть хватит ума его не бросать?
   – Не собираюсь я его бросать, наоборот, как раз хочу к себе его пригласить, – поделилась ближайшими планами Света.
   – Задумка полезная, – одобрила подруга. – Но тут у меня вопрос: почему Григорий тебя к себе-то никогда не зовет?
   Для Светы теперь это уже не было тайной, и она объяснила:
   – Гриша живет вместе с мамой и с братом, у которого какие-то проблемы. Он из института вылетел. Сейчас, правда, заканчивает, а Гриша за него платит. Говорит, как только брат получит диплом, пристроит его на работу и немедленно съедет. Наш Леонид Петрович обещал ему кредит на квартиру дать.
   – Славная перспектива, – оценила Даша. – Значит, и тут все нормально. Ты только, пожалуйста, не передумай.
   – Будешь давить, обязательно передумаю. Из вредности, – засмеялась Света.
   – Я не давлю, а взываю к твоему разуму, – не унималась Даша. – Мужик тебе, дура, попался редкостный.
   – Еще хоть раз его похвалишь, и я решу, что ты сама в него влюбилась.
   Глаза у Дашки подернулись поволокой.
   – Если бы не Славка, увела бы его у тебя. Сама. Лично. Не отказалась бы.
   – Учту на будущее.
   – Ты учти не на будущее, а на настоящее. Такого любая уведет.
   – Между прочим, уже пытались, только Гриша не поддается.
   – Сегодня не поддается, а завтра поддастся, если ты по-прежнему с ним так обращаться будешь, – сочла своим долгом предупредить Даша.
   – Да он пока вроде не жалуется.
   – Еще дождись, когда жаловаться начнет.
   – Дашка, хватит меня пугать.
   – А-а-а, – в голосе подруги послышались торжество и одновременно удовлетворение. – Испугалась! Выходит, он для тебя все-таки что-то значит. И появляется надежда на большее. Ой, я за тебя так рада! Честно сказать, боялась, что ты этого своего Артура никогда не забудешь.
   Вскоре Света действительно пригласила Гришу к себе домой, и ничего страшного не произошло. Мало-помалу он становился частью ее жизни. В чем-то, конечно, история повторялась. Жить он к ней не переехал, ссылаясь на брата, которого хотел довести до окончания института. Мол, дальше может поступать как угодно, но, по крайней мере, хоть высшее образование у него будет, и он, Гриша, может считать свой долг выполненным.
   – Олег у нас младшенький, мамин любимчик, она его избаловала, – жаловался он Свете. – А мне теперь приходится перевоспитывать великовозрастного недоросля. Как распускать его, так мама. А как из всяких историй вытягивать, сразу: «Гришенька, помоги!» Я бы хоть завтра к тебе переехал, но ведь Олег тут же воспользуется моим отсутствием и распустится. А я столько сил и денег в него вложил. Уж доведу его до конца последнего курса.
   И Григорий оставался у нее ночевать лишь изредка. В основном, на выходные, да и то не каждую неделю. Зато они ежедневно виделись на работе, и Света была спокойна. Она всегда знала, где он.
   Какое-то время спустя он познакомил ее с мамой и Олегом. Свету поразило, насколько родные братья не походили друг на друга. Обаятельный и привлекательный, но не более, Гриша и настоящий красавец Олег, лицо которого, будто изваянное античным скульптором, портил только тяжелый мутный сонный взгляд. Насколько старший брат располагал к себе, настолько младший отталкивал высокомерием и снисходительной хамоватостью. Тем удивительней показалось Свете, что мать, располневшая женщина неопределенного возраста «со следами былой красоты», сполна унаследованной Олегом, обожала именно младшего. Любую сказанную им банальность она воспринимала как откровение. И смотрела на него с нескрываемым восторгом.
   Визит Светы она восприняла настороженно и держалась с ней, хоть и вежливо, но с подчеркнутой холодностью. Это не имело ничего общего с весьма распространенной ревностью матери к предполагаемой невестке. Гриша явно не относился к числу ее героев, чувствовалось, что ей, в общем-то, все равно, на ком он женится. Куда больше ее волновало другое. Гриша был единственным добытчиком в семье, и мама тревожилась, как бы из-за Светланы не оказался обделенным младший сын.
   Провожая Свету домой, Гриша спросил:
   – Тебе они не понравились, правда?
   – Как ты можешь так говорить, – смутилась она.
   – Нечего тут стесняться, – продолжал он. – Ты совсем не должна заставлять себя насильно их любить. Мне-то приходится, – он погрустнел. – Куда я от них денусь? Это мой крест. Но ты не обязана. Я пойму.
   – Но они твои самые близкие родственники. – Свете по-прежнему было неловко.
   – Мои, а не твои.
   – Боишься, что из-за них я откажусь от тебя? – она посмотрела ему в глаза.
   – Все бывает, – откликнулся он. – Начнутся какие-нибудь скандалы.
   – Знаешь что, – решила она поставить точки над «i». – Помогать мы им, разумеется, будем, а жить с ними вместе, по-моему, не обязательно. Это я о нашем с тобой будущем. В ближайший год, насколько я понимаю, ты выполняешь свой долг перед братом, а потом...
   Он перебил, просияв:
   – То есть ты согласна выйти за меня замуж? Ну через год?
   И Света, не позволяя себе ни на секунду задуматься, ответила:
   – Да.
   Подхватив ее на руки, он закружился по тротуару.
   – Осторожнее, молодой человек! – взвизгнула идущая навстречу женщина. – Вы не у себя дома!
   Гриша ее не услышал, да и вообще не заметил. Продолжая кружить Светлану, он зашептал ей на ухо:
   – А я так боялся, что ты откажешься! Как же я счастлив! Я самый счастливый на свете!
   Узнав, что Гриша сделал предложение, Даша радовалась, кажется, гораздо сильнее подруги. Во всяком случае, гораздо громче.
   – Это же потрясающе! Наконец-то! Свершилось чудо! Он ее уговорил, она согласилась! Еще одно чудо! Когда свадьба-то?
   – Через год. Понимаешь, раньше у Гриши не получается. Из-за брата.
   Дашина радость вмиг словно бы испарилась, и она сердито буркнула:
   – Ну прямо так и чувствовала, что какая-нибудь подлянка будет. У тебя, Светка, бочка меда никогда не получается без ложки дегтя.
   – Какая еще ложка дегтя? – удивилась Светлана.
   – Год! – воскликнула Даша. – Слишком долго и опасно.
   – Для кого опасно?
   – Для всех. Ты, например, передумаешь. Ну дурак мужик! Вместо того, чтобы ловить момент и хватать тебя, пока ты тепленькая...
   – Не беспокойся, я не передумаю, – перебила Света.
   – А ты дура, что согласилась ждать, – словно не слыша ее, продолжала Даша. – Он тоже ведь может передумать.
   – Что ты несешь! Мы с ним знакомы уже больше года, а он меня любит все сильней и сильней.
   – Сильнее до бесконечности не бывает, – назидательно произнесла подруга. – В какой-то момент наступает пик, а за ним – спад. Чего ты дожидаешься?
   – Ничего. Но что мне делать? У Гриши такая ситуация.
   – Ты меня поражаешь. Брат у него. Тоже мне аргумент. Пять лет, что ли, этому брату? Нет ведь, взрослый мужик. Ну заезжал бы твой Гриша к нему время от времени с инспекцией. В конце концов там мамочка есть. Вот и следила бы за своим младшим сокровищем. Все равно ей, насколько я понимаю, больше делать особенно нечего.
   – По-моему, она не столько за ним следит, сколько его покрывает, – поделилась своими наблюдениями Светлана.
   – Тогда пусть сами и разбираются. Тебе-то какое дело до этого братца? Насколько я понимаю, противный тип. А ты уже готова ради него своим счастьем пожертвовать.
   – Нет, он не противный, а скорее неприятный, – уточнила Светлана.
   – Часом не наркоман? – встрепенулась Даша.
   – Гриша ничего такого не говорил.
   – Естественно, он тебе не скажет. Не в его пользу. Знаешь, родственник-наркоман – тот еще подарочек. Подумаешь и откажешься.
   – То есть теперь ты хочешь сказать, что мне все же не стоит выходить за Гришу замуж? – с иронией проговорила Света.
   – За Гришу стоит. А вот брат-наркоман, если этот Олег действительно наркоман, большая проблема. От него надо избавляться.
   – Еще интереснее, – хмыкнула Света. – Ты что, предлагаешь мне его убить?
   – Вообще-то это наиболее кардинальный и лучший выход, – ответила подруга. – Но тут возникает другая проблема: с уголовным кодексом. Знаешь, я передумала. Пожалуй, даже хорошо, что у вас не сразу свадьба. За год ты как следует присмотришься к его родным. Если Гришин брат действительно наркоман, то за год уж точно как-нибудь себя проявит. Тогда и решишь, что делать. Отказаться-то всегда сможешь.
   – Даша, но я ведь замуж собираюсь не за Олега, а за Гришу, – сочла своим долгом напомнить Светлана. – А Гриша не наркоман. Это уж мне точно известно.
   – Да, он у тебя такой правильный, – каким-то странным тоном проговорила Даша.
   – Это что, тоже плохо?
   – Нет, нет. Это как раз хорошо, – словно бы спохватилась подруга. – Но от Олега тебе никуда не деться. Потому что у Гриши обостренное чувство долга по отношению к семье. С одной стороны, для тебя замечательно, что он такой ответственный и заботливый. Но если его братец и впрямь наркоман, Гриша станет возиться с ним до самой смерти, и тебе от его порядочности будут одни слезы.
   – Дашка, что это мы с тобой, как две умные Эльзы. Может, он еще и не наркоман вовсе, а ты его уже чуть ли не до могилы довела. Я тебя хочу попросить об одном одолжении.
   – Насчет Олега? – Даша насторожилась. – Есть у меня один знакомый врач-нарколог.
   Света расхохоталась:
   – Нет, я о другом. Понимаешь, платье тут свадебное присмотрела – потрясающее. Хочу купить. Можно я потом его у тебя повешу? Чтобы Гриша заранее не увидел.
   Даша в полном остолбенении заморгала глазами:
   – Ты что, забыла? У меня и так уже одно твое висит. Неиспользованное. Зачем тебе второе покупать?
   – То у меня с Артуром связано, – глухо откликнулась Света. – Пусть висит. Не хочу.
   – Понятно. Решила начать жизнь с новой страницы. Вернее, с нового свадебного платья. Что ж, может, и правильно. Валяй, конечно, неси. У меня в шкафу места хватит. Только не подождать ли немного? Времени-то у тебя впереди еще полно.
   – Нет, – решительно возразила Света. – Мне это платье ужасно понравилось. Если и выйду замуж за Гришу, то только в нем.
   Купив на следующий день понравившееся платье и спрятав его у подруги, Света словно окончательно подвела черту под своим решением: «Я выхожу замуж за Гришу. Точка!»
   Полусовместная жизнь Светланы и Гриши шла своим чередом. Спокойно, гладко и буднично. Света уже начала думать, что, вероятно, Даша права. Это и есть настоящая любовь. Такой она и бывает у взрослых зрелых людей. А бешеные эмоции – для взбалмошных подростков. На них семью не построишь. Вот на спокойном чувстве – другое дело. Ведь что такое семья? Это тыл, крепкое плечо рядом. Надежный человек, на которого можно положиться в любых обстоятельствах. Так сказать, и в горе и в радости. И Гриша именно такой человек.
   Вон он как с братом возится. Другой на его месте давно бы плюнул. Взрослый парень, пусть сам со своими проблемами и справляется как может. А Гриша в лепешку готов расшибиться. Можно считать, второе высшее образование получает. По его словам, он только помогает Олегу писать диплом. Однако Света сильно подозревала, что Гриша пишет его целиком и полностью. Олег подобной заботы не заслуживал и, главное, даже не испытывал к старшему брату никакой благодарности, не скрывая своего презрительного отношения. Он явно воспринимал Гришу как навязчивую няньку, становясь вежливым, только когда ему требовались деньги. А Гриша, несмотря на это, хоть и скрипел зубами, но делал все, что считал своим долгом.
   Света ничего не говорила жениху, хотя его возня с Олегом порой казалась ей чрезмерной. Она молчала до тех самых пор, пока в один из майских дней Гриша не явился на работу бледный, с мешками под глазами.
   – Ты заболел? – забеспокоилась Света.
   – Олег исчез, – загробным голосом откликнулся он. – Не знаю, что и делать. У него сегодня госэкзамен.
   Даже Света не предполагала подобного исхода, хотя Олег не внушал ей никакого доверия и она постоянно ждала, что он что-нибудь выкинет.
   – Как исчез? Что случилось? – принялась расспрашивать она.
   – Обыкновенно, – развел руками Гриша. – Взял у матери деньги, сложил в сумку кое-какие вещи и отбыл а неизвестном направлении.
   – Ну хоть ясно, что жив-здоров, – сказала Светлана. – Но почему твоя мать его не остановила? И деньги зачем дала? Не знала, что ли, про экзамен?
   Гриша беспомощно заморгал глазами.
   – Он из нее веревки вьет. А после я оказываюсь во всем виноват.
   – В таком случае плюнь на Олега, – жестко проговорила Светлана. – Пусть выкручивается как знает.
   – Не могу. Ему же всего ничего осталось. Сдать этот экзамен и диплом защитить. Если сейчас все провалится, Олега немедленно в армию заберут. Мать этого не переживет.
   – Если тебе так важно, проплати госэкзамен, – посоветовала Светлана.
   – Уже, – буркнул Гриша. – Но явиться-то ему надо. Вопросы дали заранее. Все обговорено и договорено. Диплом написан. Ты даже не представляешь, сколько мне унижаться пришлось. А эта сволочь...
   Не договорив, Гриша скрипнул зубами.
   – Раз он такая сволочь, пускай гуляет, а потом гремит в армию, – сказала Света. – Тебе винить себя не в чем. Сделал для своего братца все, что мог и что не мог. Когда-нибудь надо остановиться. В конце концов это его жизнь. А у нас стобой, между прочем, есть своя. Мы и так из-за него очень многим пожертвовали.
   – Все понимаю, и перед тобой виноват, и хочу, чтобы мы поскорее поженились, но пока не доведу дело с его институтом до конца, не успокоюсь. – Гриша виновато потупился. – Ты уж прости меня. Но если я сейчас Олега не додавлю, мы с тобой еще год потеряем. К тому же мне тогда придется изобретать новые способы, как открутить его от армии. Так что иду к Леониду Петровичу, прошу у него неделю отпуска за свой счет и еду на поиски блудного брата.
   – Дело твое, но я бы не стала. – Света уже не на шутку злилась. Гришкино благородство, по ее мнению, переходило все разумные границы и смахивало на патологию. – Тебе, дорогой, не кажется, что твоего родственника пора наконец как следует проучить? Может, хоть это заставит его отвечать за свои поступки.
   – Прости, но ты не понимаешь, о чем говоришь.
   Ответ ее ошарашил. Гриша еще ни разу не возражал ей в столь резкой форме.
   – У тебя ведь никого нет. Я имею в виду братьев и сестер, – в том же тоне продолжал он. – Тебя, можно сказать, и родители-то давно бросили, и тебе это кажется нормальным. А у нас в семье другие принципы, и я не могу бросить на произвол судьбы родного брата.
   Света вспыхнула:
   – Во-первых, меня никто не бросал. Даже когда родители развелись, обе стороны продолжали обо мне заботиться. И до сих пор, между прочим, продолжают. И брат у меня есть, единокровный, по отцу, но никто не считает, что я за него обязана учиться. Кстати, он и так отличник. А в вашей семье принципы какие-то странные и однобокие. Почему-то именно ты, который всех содержит и обустраивает, вечно им должен и к тому же всегда виноват. А твои родственнички, выделывающие все, что приходит им в голову, никому ничего не должны и не несут никакой ответственности. Где же их чувство долга по отношению к тебе?
   Гриша подавленно молчал.
   – Наверное, я не права, да? – продолжала Светлана. – Ну, скажи, что у меня недостаточно тонкая душевная организация, чтобы понять ваши высокие отношения. Давай еще к этому добавим, что я мелочная глупая эгоистка, которая не способна подняться над своими личными интересами и пожертвовать личным счастьем ради счастья твоего младшего брата. Говори! Не стесняйся!
   – Этого я и боялся, – обреченно произнес Григорий. – Теперь ты, наверное, не захочешь выйти за меня замуж.
   – Да хочу я! Очень хочу! – воскликнула Света. – Я даже платье купила. И всю нашу свадьбу придумала. Но я не желаю ждать еще год, пока ты будешь делать из этого ублюдка человека с высшим образованием! На фиг оно ему нужно! Думаешь, этим все закончится? Держи карман шире! То есть как раз к этому тебе придется всерьез подготовиться. Работать-то ваш Олежек наверняка не станет. Что он умеет и что ему интересно? Уверена: ровно ничего. А необходимости никакой. Зачем напрягаться и зарабатывать, когда есть брат-дурак с деньгами и чувством долга? Ну, говори скорее, что я не права!