Любимова Алена. Хождение по треугольнику

   Взгляд у Григория сделался затравленный.
   – Прости, но спорить с тобой у меня сейчас нет ни времени, ни сил. Мне надо его искать. Вернусь – позвоню, тогда все и обсудим.
   И он уехал, а Света, оставшись одна, отправилась искать утешения у подружек.
   Лика была возмущена:
   – Разумеется, муж должен в первую очередь исходить из интересов жены, а не какого-то жуткого брата.
   – Он мне еще не муж, – напомнила Света.
   – Так не муж-то именно из-за брата, – ничуть не смутилась та. – Тем более у него перед тобой обязательства.
   Даша вообще кипела:
   – Гад! Удавила бы собственными руками!
   – Гришу? – удивленно спросила Лика.
   – Олега, – внесла ясность Даша. – Гришу давить, по меньшей мере, рано. От него еще может быть какая-то польза, если, конечно, брата рядом не будет. Ну и Олежек, прямо Божье наказание.
   – Одна надежда, что с ним что-нибудь случится, – сказала Лика, – и он освободит вас от своего существования.
   – Типун тебе на язык! – испугалась Света. – Тогда Гриша изведется от чувства вины.
   – Поизводится и перестанет, – отмахнулась Лика.
   – Только не Гриша, он всю оставшуюся жизнь будет мучиться своей виной, – не сомневалась Светлана.
   – Где же выход? – растерялась Даша.
   – Честно говоря, девчонки, у меня руки опускаются, – призналась Света.
   – Передумала замуж выходить? – встревожилась Даша.
   – Да нет, просто не знаю, что делать. Еще год ожидания я не выдержу.
   – Тем более, еще неизвестно, что тебе придется выдерживать потом, – подлила масла в огонь Лика. – Братец от халявы добровольно не откажется.
   – Я тоже об этом думала, – призналась Света.

Глава VI

   Подружки словно накаркали. Гриша довольно скоро установил местонахождение братца, который с компанией таких же великовозрастных бездельников укатил в Крым. Там они, изрядно напившись, решили посостязаться в нырянии в Черное море с высокой скалы. Для других импровизированный турнир завершился вполне благополучно, а вот Олег нырнул неудачно, обо что-то ударился и сломал позвоночник.
   Каким-то чудом он не утонул, друзья его вытащили. Травма однако оказалась серьезной и без операции грозила полным параличом. Об операции в Крыму и речи быть не могло. С трудом переправив брата в Москву, Григорий заметался по врачам. Никто из столичных светил не давал стопроцентной гарантии на успех. Даже в пятидесяти и то сомневались.
   Гриша не опускал руки. Ему удалось найти клинику в Германии, которая специализировалась на таких операциях. Стоили они очень дорого, самому Грише не потянуть. На помощь пришел Леонид Петрович. Он все равно обещал ему кредит на квартиру, вот и выдал требуемую сумму. О квартире на ближайшие годы Григорий мог забыть, но он еще и не тем готов был пожертвовать ради здоровья брата.
   Света, конечно, ему сочувствовала. Несчастье в семье есть несчастье. Однако Олег, можно сказать, сам приложил все усилия, чтобы с ним случилась такая беда. Да и Гриша, по мнению Светы, тоже изо всех сил этому способствовал. Естественно, ей хотелось, чтобы Олег поскорее выздоровел. Она даже думать боялась, во что превратится их с Гришей жизнь, если его младший брат останется парализованным, однако уже не питала иллюзий, что и в случае успешной операции случившееся несчастье заставит Олега измениться. Наверняка встанет на ноги и опять примется за свое. А мамочка станет еще сильнее его любить и еще больше ему потакать. Впрочем, с Гришей Светлана подобными соображениями не делилась, решила отложить серьезный разговор до его возвращения после операции.
   В Германию уехали все трое: Олег, мама и Гриша.
   – Тебе-то зачем туда, если мама едет специально за ним ухаживать? – не понимала Света.
   – Олег с трудом говорит по-английски. Мама вообще ни одного языка не знает. Да к тому же она такая непрактичная, паникерша... А у меня свободный немецкий. Конечно, очень не хочется оставлять тебя тут одну, но ситуация тяжелая, сама понимаешь. Я бы с радостью и тебя взял, но, увы, денег в обрез, и неизвестно, сколько нам в Германии придется проторчать.
   – Знаешь, если честно, я предпочитаю тебя в Москве подождать.
   Она никогда не призналась бы в этом Григорию, но заставить себя ухаживать за Олегом было выше ее сил.
   Он вызывал у нее брезгливость и отвращение. Искреннее сочувствие в сложившейся ситуации Света испытывала только к Грише, однако и к нему жалость простиралась не до такой степени, чтобы принести себя в жертву. Будь по-другому, деньги на поездку в Германию Света нашла бы.
   Гриша ей регулярно звонил, подробно докладывал, так сказать, вести с поля боя. Операция прошла удачно, но предстоял долгий восстановительный период. Сперва в Германии, а затем в Москве. Когда страсти немного улеглись, и здоровье младшего брата пошло на лад, Гриша начал уговаривать Светлану приехать.
   – Я так соскучился! Сперва-то рассчитывал обустроить их тут и вернуться. Но, к сожалению, не могу. Мать захандрила, видимо, переволновалась. А как страшное позади осталось, немного расслабилась, и сердце у нее стало прихватывать. Света, давай ко мне, а?
   «Конечно, еще одной сиделки не хватает», – пронеслось у нее в голове. Нет, она решительно не хотела ухаживать за этими людьми. Все ее существо восставало против. И она не собиралась себя ломать, даже ради Гриши.
   Даша полностью ее поддерживала:
   – Ты часто делаешь глупости, но на сей раз права. Если сейчас характер не выдержишь и кинешься в Германию им помогать, то, считай, подпишешь себе приговор на всю оставшуюся жизнь. Такие один раз сядут кому-нибудь на шею и уже никогда с нее не слезут.
   – Понимаешь, с одной стороны мне немножко стыдно, – Света пыталась объяснить подруге свое состояние. – Ведь получается, у любимого человека несчастье, а я не хочу помочь.
   – Никакой острой необходимости в твоей помощи нет. Мама-то его не в лежку лежит, ведь ходит, даже гуляет. А сердце в ее возрасте у всех прихватывает, ничего удивительного. И за братом в больнице ухаживают за деньги. Да он уже и на ноги встает. Ну и зачем тебе, скажи на милость, ехать? Вдвоем с Гришей эти милые родственники толком побыть не дадут, а тебе они неприятны. Так на фига тебе такой мазохизм?
   – Вот и я думаю, что незачем. Но все равно как-то неловко.
   – Выкини из головы и отдыхай. Набирайся сил перед собственной свадьбой. Если она, конечно, вообще когда-нибудь состоится – с такими родственниками.
   – Ой, и не знаю теперь, – с тоской проговорила Света. – Мы это сейчас даже не обсуждали. Но боюсь, в скором времени и рассчитывать нечего.
   Однажды вечером в ее дверь трижды настойчиво позвонили. Сердце у Светы екнуло. Так когда-то звонил Артур. Она никого не ждала и на всякий случай поглядела в глазок. Там стоял он! Она обомлела, отказываясь верить своим глазам. Звонки повторились. Снова три раза. Она рванула дверь на себя.
   – Ты?
   – Я, – широко улыбнулся он. – Пустишь или прогонишь?
   – Заходи уж, коли пришел.
   Голос едва ее слушался. Артур, решительно шагнув в переднюю, протянул ей огромный букет ромашек.
   Он помнит. Он не забыл, что ей нравятся полевые цветы, которые она всегда любила куда больше всех этих полуискусственных роз и гвоздик. Неужели он все еще... Дальше Светлана даже боялась и думать, лишь непослушным голосом проговорила:
   – Спасибо. Ты проходи в большую комнату. Я сейчас, только их поставлю. Жалко, если завянут.
   Света со всех кинулась ног на кухню. Сказать, что она о чем-то думала, было трудно. В голове билось только одно: «Вернулся! Вернулся!» Щеки пылали. Поставив цветы в большую вазу, в обнимку с ней Света поспешила обратно. В прихожей, проходя мимо зеркала, она вдруг застыла: «Кошмар! Как я выгляжу!»
   На ней были застиранная майка и видавшие виды лосины, давно потерявшие форму и цвет, в которые она облачалась, приходя с работы. Надо бы срочно переодеться. Хотя нет, немедленно передумала Света, иначе он чего доброго возомнит, будто ее волнует, что он подумает про ее вид. Пусть принимает ее такой, какая есть. Это он от нее ушел, а не она от него, и он к ней сейчас вернулся, а не она к нему. И вообще, может, он явился сюда только затем, чтобы рассказать, как теперь замечательно живет, что у него жена, трое детей, дом, собака... А она будет тут для него красоту наводить. Ни за что! И она решительно шагнула в комнату.
   Он вскочил ей навстречу и, выхватив у нее из рук тяжелую вазу, водрузил на стол. Светлана старательно отводила взгляд. Смотреть на Артура было невыносимо больно, как на солнце.
   – Ну, рассказывай, где был и как жил эти три года, – тихо произнесла она. – Или сколько там прошло с...
   Договорить она не смогла. Боялась, что голос дрогнет.
   – Именно столько и прошло, – ответил он. – И я, конечно, все-все тебе расскажу, но потом. А сначала... Можно тебя поцеловать?
   Он приблизился к ней вплотную. Надо бы его оттолкнуть. Оттолкнуть и велеть убираться вон и никогда-никогда больше не показываться ей на глаза, потому что с нее достаточно, и она не позволит ему опять себя мучить. Тем более сейчас, когда рана, наконец, затянулась, и она вполне счастлива с другим человеком. Однако руки, предательницы-руки, вместо того, чтобы оттолкнуть Артура, крепко обняли его, а губы потянулись к его губам, и они слились в долгом и жадном поцелуе.
   Артур оторвался от нее лишь на мгновение, чтобы прошептать:
   – Ты все такая же! Совсем не изменилась. Как я мечтал о тебе все это время!
   У нее помутнело в глазах. Он снова принялся целовать ее. А потом подхватил на руки, и когда она в следующий раз очнулась, они уже были в постели, и одежда с их тел уже подевалась неизвестно куда, и время словно повернулось вспять. Черная бездна сомкнулась, и не было больше трех лет разлуки, а были она и он, Артур, и больше никого и ничего на свете не существовало. И никого и ничего Светлане было не нужно. Все, что она хотела и о чем тосковала целых три невыносимо долгих года, теперь снова было с ней.
   Она проснулась рано утром. Счастливая-счастливая. Рядом сном праведника спал Артур. Ощущение счастья тут же исчезло, на смену ему пришло чувство вины. Что она скажет Грише? Как объяснит свое предательство? А надо ли вообще что-то объяснять? С Артуром они еще даже толком не поговорили. Света понятия не имела, надолго ли он появился в ее жизни? Вдруг он сейчас проснется, оденется и, нежно чмокнув ее в щеку, снова уедет в свою Америку? Тогда можно вообще ничего не говорить Грише, потому что это не предательство, а просто последнее прощание с прошлым.
   Она немедленно поймала себя на мысли, что не хочет прощаться с Артуром. Все ее существо противилось новому расставанию. Ведь она только обрела его снова и жаждала, чтобы их любовь продолжилась. То, что она чувствовала к Артуру, не шло ни в какое сравнение со «спокойной зрелой любовью» к Грише. Теперь, после вчерашней ночи, ей стало до конца ясно: она просто врала себе. Не любит она Гришу. Может, привыкла, привязалась, наконец, была благодарна ему за его любовь и за то, что скрасил ее одиночество. Но разве это ей нужно? Ей нужен Артур, он один, и никто другой. Лишь с ним она ощущает себя живым человеком, настоящей женщиной.
   – Тебе уже нужно вставать? – вторгся в ее мысли его голос.
   Артур, улыбаясь, смотрел на нее.
   – Увы, на работу пора.
   – А может, отменим? – Он потянулся к ней. – У меня сегодня свободный день.
   И она решилась спросить напрямую:
   – Ты вообще-то надолго? Ведь я ничего о тебе не знаю.
   – Я навсегда. Решил окончательно вернуться.
   – Не сложилось в Америке?
   – Не то чтобы совсем нет, но дома становится интереснее. Там-то мы все равно чужие.
   – А что с тем сериалом, ради которого ты уехал?
   – Да начали снимать, а потом спонсор куда-то слинял, в общем, остались мы на бобах. Но я, уж коли туда попал, решил попробовать зацепиться, даже женился. На гримерше. Ребенок у нас родился. Дочка. Но семья не сложилась. И вообще куча проблем. Развелись в результате, и я из Штатов перебрался в Европу. В Польше в театре играл. Даже вроде звездой стал. Правда, очень-очень маленькой.
   – Ты ведь польского не знаешь, – удивилась Светлана.
   – Приспичило – выучил. Потом в паре совместных проектов снялся. Роли, конечно, не главные, но даже пресса была. У нас, правда, эти фильмы почему-то не показывали. А теперь вот здесь появились кое-какие зацепки. В кино понемногу деньги начинают идти. Словом, вернулся я.
   – Мамина квартира-то у тебя сохранилась? Ты там живешь?
   – Квартиру пришлось продать. Деньги потребовались. Я себе вместо нее маленькую комнатку в коммуналке купил. Не фонтан, но жить можно. Я за эти годы ко всему привык.
   Он говорил, а Светлана внимательно его рассматривала. Он изменился. Уезжал совсем юный мальчик, а теперь – взрослый мужчина. Гораздо шире в плечах. Шея налилась силой. Черты лица приобрели четкость и некоторую жесткость, отчего он сделался еще красивее. Прежней шапки волос уже не было, однако короткая стрижка шла Артуру даже больше, придавала мужественность. И жесткие складки у губ – тоже. Света глядела на него, и сердце ее таяло.
   – Я все время о тебе думал, – тем временем говорил он. – Глупо, конечно, тогда у нас вышло. Но я нисколько не жалею, что уехал. Жалею только, что с тобой расстались. Каждый день о тебе вспоминал. Пытался забыть, но не мог. А уехал-то правильно. Гигантская школа жизни. Теперь я скользкий стал, как уж: из любой ситуации вывернусь. Везде выживу.
   Так что все верно. Да и мы с тобой в то время слишком юные были. Не смогли бы по-настоящему оценить друг друга.
   Свете казалось, что он не ее, а сам себя уговаривает.
   – И ты даже не спрашиваешь, не вышла ли я замуж?
   – Недооцениваешь, – усмехнулся он. – Я сперва справки навел, и мне сказали, что ты до сих пор одна. Иначе бы не пришел. Зачем понапрасну людей смущать?
   «Похоже, про Гришу он ничего не знает», – отметила про себя Светлана, не зная, радоваться ей или нет.
   – А ты не думал, что я не захочу тебя видеть? – спросила она.
   – Думал и очень боялся, но ты ведь захотела, так о чем говорить, – и лицо его озарилось такой обезоруживающей улыбкой, что Света окончательно растаяла. – Только пойми меня правильно, – скороговоркой добавил он. – Я действительно рад, что ты меня простила. Не знаю, что бы я делал, если бы ты меня выгнала. Конечно, я понимаю: ты на меня злилась. Ведь не дурак. Но не мог я тогда поступить иначе. Потом бы до смерти считал, будто упустил свой шанс. Наверное, каждый мужик, прежде чем стать взрослым, должен пройти свое испытание. Ну как раньше было, «обряд инициации».
   – И полагаешь, ты его достойно прошел? – на Свету накатывала обида.
   – Думаю, да. – Он кивнул. – Знаешь, если я тебя и обидел, то заплатил за это в полной мере. Без скидок. Поэтому предлагаю: давай не будем оглядываться на прошлое и начнем заново, с чистого листа.
   – А тебе не кажется, что мы с тобой уже начали? – Света усмехнулась. – Или сегодняшняя ночь тоже относится к прошлому?
   – Это уж тебе решать. Весь вопрос, насколько ты хочешь, чтобы такие ночи продолжались.
   – Я хочу, – сказала она.
   – Аналогичный случай. Ну-ка давай, звони на свою работу, отпрашивайся. Хочу превратить этот день в еще одну ночь!
   Однако отпроситься Светлане не удалось. Леонид Петрович категорически настаивал, чтобы она вышла на работу.
   – Очень много дел, и я без вас как без рук.
   – Ничего не поделаешь, – с сожалением объяснила она Артуру. – Не получается.
   – Просто неправильно построила разговор, – покачал он головой. – Сказала бы, что заболела и у тебя высокая температура.
   – Уже не сказала, и теперь мне надо бежать.
   – Ладно, – смирился он с неизбежным. – Тогда попробую на сегодня перекинуть завтрашние дела, а завтра освободиться.
   – Завтра суббота, – напомнила Света.
   – Это для тебя суббота выходной, а я вольная птица. Мне что суббота, что понедельник.
   Светлана протянула ему ключи.
   – Уйдешь, как следует запри дверь. Ты вечером-то...
   Он не дал ей договорить:
   – Вечером я вернусь. Непременно вернусь. Даже не рассчитывай от меня отделаться. Поэтому не слишком уставай на работе. А уйдем мы сейчас с тобой вместе. Только побреюсь по-быстрому.
   – Артур, мне некогда.
   – А я на машине. Подвезу тебя.
   В тот день Светлана постаралась прийти домой пораньше. Прежде, чем вернется Артур, ей хотелось уничтожить следы пребывания Гриши. Вчера он, к счастью, вроде бы их не заметил. Во всяком случае, никаких вопросов не задавал. Поэтому лучше она уберет его вещи подальше, чтобы не пришлось ничего объяснять. А потом видно будет. Предлог для Гриши, чтобы он сегодня вечером не позвонил, она уже придумала. Наврала, будто в гости уходит. Вчера, в последний момент спохватившись, она просто-напросто выключила телефон, но каждый вечер ведь этого делать не станешь. Впрочем, и тут она уже нашла выход. Сегодня якобы в гостях. Завтра опять телефон придется выключить. А в понедельник Гриша наверняка позвонит ей на работу, и она предупредит его, что в квартире на неделю отключили телефон. А пройдет неделя, там еще что-нибудь придумает.
   Придумывать оказалось не нужно. Артур пришел вечером, сияя от радости.
   – Светка, ты можешь со следующей среды попросить на недельку отпуск?
   – Попробую, а что случилось? – забеспокоилась она.
   – Уверяю, ничего плохого. Наоборот, очень хорошее. – Он продолжал сиять. – Меня на фестиваль пригласили. В Сочи. Называется «Солнце любви». Конкурс фильмов про любовь.
   – И какой-нибудь фильм с тобой будет? – Беспокойство сменилось радостью.
   – Да не в том дело. Мой приятель в оргкомитете. Вот и предложил. Полная халява. Нам с тобой предоставят номер на двоих. Потусуемся, погуляем, кино посмотрим, в море поплаваем. Помнишь, как нам с тобой было здорово в Сочи?
   Света прекрасно помнила. И то, что он снова позвал ее туда, показалось ей символичным.
   – В качестве кого же я поеду?
   – Естественно, как моя невеста, – не задумываясь ответил он. – Надеюсь, ты не против?
   Ну как же Светлана могла быть против! Столько лет ждала этого! И именно в тот момент, когда она уже окончательно смирилась с несбывшейся мечтой и с огромным трудом прогнала ее из своей души, Артур вдруг объявил ее своей невестой!
   – Надо подумать, – едва сдерживая охвативший ее восторг, отозвалась Света. – Предложение завлекательное, но шеф меня может не отпустить.
   – Тогда возьмешь бюллетень, – Артур не желал слышать никаких возражений.
   – Милый мой иностранец! – Светлана звонко расхохоталась. – Бюллетени остались в прошлом. Вернее, формально они существуют, однако никого не интересуют. У нас нынче капитализм. Если стоишь на ногах, изволь работать. Так что все зависит от доброй воли хозяев.
   – Ну и плюнь на своего хозяина!
   – У меня хорошая работа. И шеф хороший!
   – А если хороший, то попроси как следует. Я без тебя не поеду.
   Леонид Петрович, скрепя сердце, отпустил ее.
   – Значит, решила ехать к Григорию в Германию? – спросил он.
   – Да нет. – Света замялась. Говорить шефу правду она категорически не хотела. – Понимаете, у подруги горящая путевка. Муж в последний момент с ней поехать не смог. А я так давно не отдыхала. И чувствую себя последнее время не очень. Все ждала и откладывала. Думала, с Гришей куда-нибудь махнем, но теперь... сами понимаете. А тут ненадолго, всего неделя. Зато сил наберусь.
   Шеф развел руками.
   – Что с тобой сделаешь. Неожиданно, конечно. С другой стороны, сейчас начинается мертвый сезон. Так и быть. Отдыхай. – Он вдруг игриво ей подмигнул. – Только помяни мое слово: Гришке твой фортель может не понравиться.
   – Ой, Леонид Петрович, – Светлана кинула на него кокетливый взгляд. – Скажете тоже. Я ведь со старой подружкой еду.
   – Понятно, понятно, – хмыкнул шеф. – И подружка тоже от мужа отдыхать едет. Да ладно. Не обращай внимания на старика. Шучу, шучу. Отдыхайте, наслаждайтесь, пока молодые.
   Грише Светлана сообщила, что уезжает в Сочи с Дашей. Он и впрямь был несколько обескуражен, правда, быстро вошел в ее положение.
   – Наверное, ты права. Действительно ведь устала. А нам вдвоем в этом году отпуск уж точно не светит. Мне долги отрабатывать, и дома еще неизвестно как сложится. Конечно, езжайте. А как вернешься в Москву, позвони.
   Света потом долго сидела, уставившись на телефонный аппарат. Ее терзал стыд. Может, честнее было бы сразу сказать Грише правду? Но он ведь сейчас от нее за тридевять земель... Узнал бы и наверняка кинулся в Москву выяснять, что случилось. Нет, пусть уж лучше пока остается в неведении. Для него лучше. Хоть какое-то время еще поживет спокойно.
   И, заглушив таким образом голос совести, Света улетела с Артуром в Сочи.
   Принимали их и впрямь замечательно. Света чувствовала себя так, будто вдруг превратилась в кинозвезду. Прекрасный номер на двоих. У них с Артуром были приглашения на все конкурсные и внеконкурсные просмотры, пропуска на все банкеты, пропуск на закрытый пляж, где загорали и купались исключительно знаменитости. Конкурсная программа, однако, была не слишком интересной. В основном, фильмы малоизвестных или совсем неизвестных иностранных режиссеров, а российских работ – вообще раз-два, и обчелся, причем все сплошь дебютные. Зато наших звезд собралось видимо-невидимо. Млечный путь, да и только. От восходящих звездулек до мэтров еще советского кинематографа.
   Свету такое несоответствие между фильмами и гостями удивляло.
   – Неужели им это интересно? – спрашивала она Артура.
   – Дорогая, какая связь? – в свою очередь изумлялся он ее наивности. – Ребятам крупно повезло, нашли очень крутого спонсора. Он выложил мешок денег и потребовал, чтобы все было по высшему разряду. А времени в обрез. Да и кто из серьезных западных режиссеров повезет свое творение на какой-то неизвестный фестиваль. Они в другие, солидные места ангажированы. Вот и набрали из того, что под руку подвернулось. А наши звезды на халяву отдохнуть и потусоваться всегда готовы. У них сейчас с заработками-то не очень. Тем более, им халява, а спонсору радость. Он прямо плачет от умиления. Сколько, говорит, известных артистов приехало, на фильмах которых я вырос! Он ходит, знакомится с ними, ручки жмет, дамам цветы преподносит. Он счастлив, они довольны, что их помнят. И в самом деле сплошное «Солнце любви» получается. Кому плохо?
   – Мне хорошо, – щурилась на ярком солнце Светлана. – Знаешь, самое смешное, что даже у меня уже три раза автограф просили. Я пыталась их убедить, что вовсе не актриса, так не поверили. Пришлось дать. Оказывается, это так приятно.
   – Когда это ты успела? – даже с какой-то ревностью спросил он.
   – На пляже, пока ты с организаторами беседовал.
   – Значит, наш народ и туда проникает, – развеселился Артур. – Вот тебе и закрытый пляж. Кстати, у меня для тебя новость. Разведка доложила, что Никита Михалков новый проект запускает, и меня обещали свести с кем надо, чтобы на пробы пригласили.
   – Уверена, тебя возьмут.
   – Мне тоже так кажется. Главное, вовремя подсуетиться. Да тут и еще кое-какие варианты наклевываются. Рекламный проект один точно уже обещали. Вернемся в Москву, и сразу работать начну. В общем, с голоду с тобой не помрем.
   Светлана от души наслаждалась жизнью. Ее радовали и жаркое солнце, и теплое море, и комплименты знаменитостей, и общение на равных с людьми, которых она раньше видела только на экране или на фотографиях в журналах, вкусная еда, веселые вечеринки и, самое главное, любовь Артура.
   Утром последнего дня пребывания в Сочи Света проснулась от ощущения, что в комнате посторонний. Открыв глаза, она с удивлением обнаружила возле кровати незнакомую блондинку с огнетушителем в руке. «Пожар!» – запаниковала было Светлана. Однако блондинка, не призывая эвакуироваться, просто молча смотрела на них с Артуром. По-видимому, они стали жертвами очередного розыгрыша, каких актеры во время фестиваля устроили немало.
   – А-а, проснулась, сволочь, – прошипела блондинка.
   Света, кажется, догадалась: разыгрывается сценка «Брошенная любовница». Что ж, надо подыграть. Однако не успела она открыть рот, в лицо ей ударила пенная струя. Нырнув под одеяло, Света завопила:
   – Что вы делаете? Это уже не смешно!
   Глаза щипало. Розыгрыш был какой-то слишком жестокий. Она слышала, что в комнате завязалась борьба. Артур закричал:
   – Марина, прекрати немедленно! Совсем спятила?
   – Убью тебя! Ненавижу! – орал в ответ женский голос. – Посмел явиться сюда с какой-то шлюхой!
   Света продолжала прятаться под одеялом. Идиотский розыгрыш! Не станет она в нем участвовать!
   Раздался грохот. Снова послышались вопли. Теперь кричали Артур и еще какой-то мужчина. «А вот не вылезу, пока все они не уберутся вон!» – твердо решила Светлана.
   Опять закричала женщина. Она продолжала клясть Артура последними словами. Что делали при этом Артур и тот мужчина, Света так и не поняла, потому что заткнула уши. Грохнула дверь. Со Светы стянули одеяло. Артур отнял ей руки от ушей.
   – Вылезай, они ушли.
   – Какой идиот выдумал этот розыгрыш? – сердито осведомилась она. – Глазам больно. Пойду промою. Главное, так тут было хорошо. Зачем понадобилось нам последний день отравлять?
   Света долго промывала глаза. Затем приняла душ и привела себя в порядок. Стало легче, но неприятный осадок от дурацкого происшествия не проходил.