Людмила Ситникова. Мастер женских утех

   Как правило, кадку с монстерой и кофе Копейкина всегда пристраивала у соседки по лестничной клетке пенсионерки Нины Васильевны, фиалки на летний период сбагривались дяде Саше с первого этажа, а остальная зелень аккуратно перевозилась в «Фиате» за город.
   С животными дела обстояли намного проще. Лизка с Парамаунтом обожали путешествовать в авто, а вот Арчибальд… Пернатый ненавидел находиться в салоне. Стоило Катке завести мотор, как двукрылый начинал материться на чем свет стоит. Сквернословие его обычно продолжалось до того момента, пока машина не останавливалась у ворот загородного строения.
   Однажды из-за матерщинника Арчи у Копейкиной возникли серьезные проблемы.
   На выезде из Москвы ее остановил гаишник. В принципе, ничего страшного в этом не было. Проверит документы, убедится, что все в полном порядке, козырнет и разрешит ехать дальше.
   Опустив стекло, Катарина протянула мужику в форме права и техпаспорт.
   Сидевшая на переднем сиденье Розалия не смогла удержаться:
   – Товарищ инспектор, моя невестка – самая тормознутая автовладелица нашей необъятной Родины. Почему вы ее остановили? Мы ехали, как подстреленные черепахи.
   Мужчина в форме молча изучал документы.
   И вдруг…
   – Ну ты и козел! – выпалил Арчи.
   Причем изрек он это не своим голосом. Пернатый решил спародировать любимую хозяйку, то бишь Розалию.
   Инспектор насупился:
   – Что вы сказали?
   – Ничего.
   – Но я отчетливо слышал, как…
   – Закрой клюв! – рявкнула птичка.
   – Не обращайте внимания, это наш попугай. Он очень говорливый, – защебетала свекрища. – Не прислушивайтесь к его словам и не закрывайте клюв, вернее клювик. Ой, вы такой красивый мужчина! О-ох!..
   А Арчи прорвало. Попугай выкрикивал самые едкие словечки из Розикиного репертуара, отчаянно махая красными крыльями.
   Слава богу, инспектор оказался человеком с хорошим чувством юмора, в противном случае из-за не в меру «воспитанного» говоруна Катарина могла получить очередную головную боль.
   Переезды… Слово какое-то суматошное! Помимо воли начинаешь нервничать, накручиваться, дергаться и нагнетать атмосферу.
   И откуда только появился этот Иннокентий Эдуардович? Кому было угодно, чтобы свекрища случайно столкнулась с бывшим супругом?
   Сидела бы сейчас Катка в своем милом коттеджике, в удобном мягком кресле, с книжкой любимого детективчика в руках. Сидела бы и с упоением читала о приключениях знаменитого сыщика.
   А вместо этого она вынуждена пререкаться со свекровью, изъявившей желание перевезти в особняк Красницкого свою двуспальную кровать.
   Ну скажите на милость, какой нормальный человек, имеющий в голове хотя бы одну извилину, вздумает тащить за сотни километров двуспальную кровать?
   В огромном особняке наверняка с десяток удобных лож, так, спрашивается, для чего нужна эта нервотрепка?
   Убедив Розалию не совершать очередную глупость, Катарина вздохнула с явным облегчением. К сожалению, ненадолго.
   Розалии Станиславовне! – кровь из носа – понадобился стол из столовой. Она, видите ли, вычитала в журнале, что именно стол притягивает в семью несметные богатства. И люди, собравшиеся отправиться в отпуск, первым делом должны упаковать стол, а уж потом и чемоданы со шмотками.
   Кому взбрела в голову столь безумная идея и как вообще данную статейку напечатали, Катка не знала. Она лишь на секунду представила себе эту картину.
   Вот в аэропорт приехала среднестатистическая московская семейка – муж, жена и сынишка. Они едут… ну, скажем, в Турцию. Помимо чемоданов глава семейства тащит разобранный стол. А как же иначе, его нельзя оставить в квартире – денег не будет!
   Ну не глупость? Еще какая!
   Розалия Станиславовна воевала с Каткой до глубокой ночи. Путем невероятных усилий Копейкиной удалось достучаться до разума свекрови.
   Обложив невестку, а заодно и Натку трехэтажным матом, Розалия согласилась ограничиться вышеупомянутыми девятью чемоданами.
   И вот настал день отъезда.
   Путь предстоял нелегкий. Катка должна была провести за рулем не менее шести часов.
   В девять утра к коттеджу подрулил микроавтобус. Под руководством свекрови щупленький паренек, которому позволили везти самое дорогое – наряды свекрищи, начал носить чемоданы.
   В десять подъехал Иннокентий Эдуардович.
   В его «Мерседесе», помимо шофера, восседали два шкафоподобных охранника. Они следовали за Красницким, то и дело оглядываясь по сторонам, словно ожидая, что сейчас из-за угла покажется человек с автоматом и откроет прицельный огонь.
   Странно. Катка слегка прищурилась. Позавчера Иннокентий приезжал к ним без намека на бодигардов, а сегодня… Интересно, с каких пирогов за Красницким следует охрана? Кто он такой? Ведь от Розалии Катка так и не смогла узнать, чем в настоящее время занимается ее супруг номер два.
   Иннокентий поцеловал Розалию в щеку, кивнул Катарине и Натке, после чего потер ладони.
   – Ну-с, у вас все готово? Если да, то не будем терять драгоценного времени.
   – Котик, мы с Леопольдиной поедем в твоем «Мерсе». В Каткиной таратайке мою девочку укачивает, она, знаешь ли, привыкла ездить исключительно в дорогих салонах.
   Хмыкнув, Копейкина села в «Фиат». Наталья устроилась рядом. На заднем сиденье развалились довольные персы, а на спинке, оставляя на обивке следы от острых когтей, расположился недовольный Арчибальд.
   – Гады! Стоять! Неси кофе, стерва!
   Наталья толкнула Катку в бок:
   – Посмотри на Розалию, она прямо сахарно-сладкой сделалась. Не переставая поет дифирамбы старику. Кстати… кто он по профессии?
 
   – Понятия не имею.
   – Огромный дом, солидная машина, охрана. Ты видела этих парней? Господи, откуда только такие берутся? У них кулак с мою голову, один раз врежут – и каюк.
   Авто Красницкого плавно тронулось с места. За ним следовал «Фиат» Копейкиной, замыкал процессию микроавтобус с многочисленным барахлом свекрови.
   Через пару часов езды «Мерседес» притормозил у открытого кофе. Катка видела, как шофер выскочил из машины и пулей бросился за стаканчиком кофе и пирожным.
   Не успев отъехать, тачка Красницкого вновь притормозила. Водитель во второй раз побежал за пирожным.
   Катарина потихоньку закипала.
   А когда, проехав метров пятьдесят, «Мерседес» опять остановился, Копейкина не выдержала.
   Набрав номер свекрови, она прокричала:
   – Розалия Станиславовна, что у вас происходит? Сколько можно бегать?
   – Детка, у нас все в ажуре. Просто мне захотелось кофейку с пирожными. А когда Саша все принес, я захотела другое пирожное, а потом мне понадобилась минеральная вода, а теперь я думаю…
   Швырнув телефон в сумку, Ката стиснула зубы.
   – Спокойно, спокойно, – унимала ее Наталья.
   – Гадина, сделай массаж! – вопил Арчибальд.
   В начале пятого попугай притих. Пернатый утомился от собственного крика и осознания того, что на его злобные выпады никто не обращает внимания.
   Наталья с интересом смотрела в окно. Сейчас они ехали по пустынной дороге, с двух сторон окруженной голыми полями. Встречных машин практически не наблюдалось.
   Затем поля сменились густым лесом. Катарина поморщилась.
   – Кто-то говорил об Эдеме, но, похоже, мы тащимся в забытый богом уголок. Не нравится мне этот лес.
   – Ты заметила, что уже минут двадцать нам не встречаются жилые постройки? Одни поля и леса.
   – Это меня и пугает.
   Свернув вправо, авто Иннокентия покатило по асфальтированной дороге, чуть сбавив скорость.
   Создавалось впечатление, что особняк Красницкого располагается в глухом лесу.
   – Когда же наконец покажется дом? Сколько можно ехать?
   «Мерседес» резко свернул влево и уперся в кованые ворота. Один из охранников покинул машину и лениво прошествовал к трехметровой преграде.
   Ворота открылись. Машины въехали на территорию. Сквозь зелень сосен и елей Копейкина увидела жилище пенсионера.
   Сказать, что она была поражена, значит не сказать ничего. Если бы ей на фотографии показали данное строение и спросили, что она видит, Катарина не задумываясь бы выпалила: «Музей!»
   Двухэтажный особняк поражал воображение. Белый великан возвышался среди густой сочной зелени, подобно гигантскому архитектурному монстру. Не каждая голливудская звезда может позволить себе приобрести столь роскошный замок, и уж тем более не каждая звезда осмелится жить в столь отдаленном от людской суеты месте.
   Многочисленные мраморные ступеньки, ведущие к крыльцу с четырьмя колоннами, напоминали пасть огромного животного, застывшую в оскале. Почему-то у Катки возникли именно такие ассоциации. Они ее здорово испугали и заставили ее сердце забиться с утроенной силой. Не очень хорошее начало для веселеньких летних каникул! Дом, который пугает. Да, дом действительно производил именно такое – угнетающее – впечатление. Причем пугал он Кату абсолютно всем: своей отдаленностью от города, размерами, внешним видом и… скорее всего, не обрадует и внутренним убранством.
   Розалия Станиславовна, выскочив из «Мерседеса», застыла у крыльца с открытым ртом. Ей-богу, у нее было такое лицо, словно она нашла самый крупный бриллиант во вселенной.
   Прижимая к себе Арчибальда, Наталья приблизилась к свекрови.
   – Розалия Станиславовна…
   – Молчи! Я в шоке! У меня сейчас язык отнимется.
   – Было бы неплохо…
   – Что?!
   – В смысле, я тоже в шоке.
   Иннокентий, видя, какое впечатление дом произвел на бывшую супругу, приказал своим охранникам внести багаж гостей внутрь.
   Катка тащила на руках персов. Надо заметить, занятие достаточно отвратное. Один котик весит десять килограммов, другая девять. Эдакие слонята в миниатюре.
   Леопольдина принялась жевать завитой локон свекрищи. Но последней было не до парика. Она полностью отключилась от действительности, будучи не в состоянии поверить, что имеющие место события – не прекрасный сон, а еще более прекрасная реальность.
   Переступив порог особняка, Катарина остановилась.
   Холл!.. Вернее, холлище напоминал мини-аэродром. Его ширина составляла метров десять, а длина… без рулетки, конечно, не обойтись, но, думается, Катка не слишком ошиблась бы, сказав, что в длину он раза в три превышал ширину. В конце его высилась ракушкообразная лестница из зеленого мрамора.
   Пол мраморный, лестница мраморная, две колонны из того же камня. Кому-то, может, такое и нравится, а вот Катка скорчила недовольную гримасу. Холл отдавал холодом. В нем не чувствовалось ни капельки уюта.
   На стенах цвета слоновой кости висели картины. Много полотен – в основном пейзажи.
   Иннокентий Эдуардович хлопнул в ладоши.
   – Почему вы стоите на пороге, дамы? Проходите, располагайтесь, осматривайтесь. Мне необходимо показать вам каждый уголок дома до семи вечера.
   – А что будет в семь? – очнулась от ступора Розалия.
   – Я уезжаю.
   – Как?
   – Нужно уладить кое-какие дела в столице.
   – Я думала, ты побудешь с нами денька два.
   – Нет, Розик, не могу. Извини, но не могу.
   – Какое здесь все большое, – прошептала Ната. – А мы – словно гномы.
   На первом этаже были две гостиные – справа и слева от холла. Расположенная справа – бордовая, слева – бежевая.
   Катке понравилась бежевая. Здесь было более комфортно и как-то по-домашнему. Бежевые диваны, кресла, гардины, абажуры, лампы, камин… все в тон. И если бы не вульгарные размеры гостиной, ее вполне можно было посчитать идеальной.
   Дверь из бордовой гостиной вела в кабинет. Из бежевой – в библиотеку.
   В столовой все, как по команде, издали очередное: «Ах!»
   Пять круглых столиков на три персоны каждый украшали небесно-голубые скатерти. В нишах стояли бронзовые фигуры греческих богов, а вымощенная камнем противоположная входу стена была не чем-нибудь, а искусственным фонтаном. С приятным успокаивающим журчанием вода стекала вниз в небольшой импровизированный прудик, в котором – не может быть! – Катка увидела несколько зеркальных рыбешек.
   Иннокентий Эдуардович повел гостей вниз – на цокольный этаж.
   Там у Красницкого располагались бассейн, сауна, котельная, прачечная и пара подсобных помещений.
   – Не могу поверить, – твердила Розалия. – Неужели это все скоро станет моим?
   – Розалия Станиславовна, что вы несете?!
   – Детка, меня эмоции захлестнули.
   Иннокентий что-то говорил, показывал, объяснял, но его никто не слушал. Кивали, как китайские болванчики, но не слушали.
   Второй этаж вмещал в себя девять шикарных спален, два кабинета, домашний кинотеатр и гостиную для отдыха.
   Короче говоря, впечатление особнячок производил сногсшибательное, если не сказать больше.
   В восьмом часу Красницкий откланялся. И вот странность: Иннокентий Эдуардович не захотел оставить номер своего сотового телефона. На просьбы Розика он ответил примерно следующее:
   – Не хочу, чтобы мне звонили. Перед операцией мне необходим покой, а разговоры с друзьями меня только взбудоражат.
   – Но мы должны знать результат операции!
   – Я сам позвоню… разумеется, если она пройдет успешно.
   – Удачи вам, Иннокентий Эдуардович, – сказала Натка.
   – До скорой встречи, – улыбнулась Катарина.
   – Прощай, Кешик, – выдала свекрища.
   – Розалия Станиславовна, не «прощай», а «до свидания»! Очень скоро мы его увидим.
   – Конечно, в твоих словах есть смысл, когда-нибудь все там встретимся, – согласилась Розик.
   Оставшись втроем, женщины посмотрели друг на друга, не в силах поверить, что теперь они – временные хозяйки всего этого великолепия.
   – Дай, господи, ему здоровья, – перекрестилась Натка. – Пусть операция пройдет успешно: и Иннокентий проживет еще лет пятнадцать!
   Розалия взвизгнула:
   – Что ты несешь, идиотка!
   Катарина вытаращила глаза. Поняв, что сморозила глупость, Розалия начала оправдываться:
   – Пятнадцать – это слишком много, вот семь – самое то.
   – Не кощунствуйте!
   – Ката, заткнись. Только посмотри вокруг, это ж мечта!
   – Никогда не мечтала о такой махине. Сейчас на улице светло, а мне уже не по себе. Представляю, что будет ночью.
   – Ты дура, детка. Такой шанс выпадает один раз в жизни. Никогда, повторяю, никогда мне еще не приходилось бывать в замках. Ну и Кешка, ну и денежный мешок! Вот это я считаю идеальным браком. Развелись черт знает сколько лет тому назад, не виделись, а потом – хрясь… дорогая, я переведу на тебя все свои миллионы! Разве не феерично?
   – Феерично-то феерично, – пискнула Натка, – только вот где здесь кухня? Не мешало бы ужин приготовить.
   – Чем ты слушала, дубина кривоногая? Кеша нам ее показывал. Или ты в маразм впала?
   – Просто не запомнила.
   – Не запомнила она! Кухня там… – Розалия наугад ткнула пальчиком в сторону бежевой гостиной.
   – Ничего подобного.
   – Ката, где кухня?
   – По-моему… слушайте, а давайте все втроем отправимся на ее поиски.
   Ната поежилась, а свекрища заголосила:
   – Как романтично – отправиться на поиски кухни! Боже, какое счастье неземное! Вот скажи, в московской квартире ты могла предложить нам пойти поискать кухню? Нет! Все-таки правду говорят: каждый со временем получает по заслугам. Я всю жизнь работала не покладая рук, и теперь мне награда в виде…
   – Где это вы работали не покладая рук? – поинтересовалась Катарина.
   – Приказываю тебе заткнуться.
   Катка вышла в холл.
   А тем временем, пока гости – они же временные хозяева – решали, куда стоит свернуть, дабы попасть в кухню, четвероногие и двукрылые были заняты важными делами. Например, Арчибальд с гордым видом вышагивал по мраморной лестнице и тихо матерился. Леопольдина, повиснув на гардине, со знанием дела пыталась порвать плотную ткань. А вот коты…
   Персы нашли более привлекательное занятие. Парамаунт с Лизкой восседали в столовой у пруда. Наблюдая за зеркальными рыбками, Лизавета облизывалась, тогда как Парамаунт несмело трогал лапой воду. Конечно, поймать рыбешку было делом заманчивым, вот только окунаться в холодную воду жуть как не хотелось.
   Погипнотизировав взглядом шустро плававших блестяшек, персы пришли к выводу, что пока еще не время. Но скоро, очень скоро, когда все обживутся в новых владениях, они вновь нанесут визит прудику, и уж тогда… держитесь, рыбки, недолго вам осталось плавать.
   В девять вечера началось самое важное событие – выбор спален.
   Вернее, Катке с Натальей было глубоко наплевать, в какой из многочисленных комнаток обосноваться, но Розалия…
   Свекровь носилась по широким коридорам и, хватаясь за голову, голосила:
   – Это мука! Самая настоящая мука! Зачем ему девять спален? Одна лучше другой… У-у-у, какое искушение! Как определиться?
   Копейкина открыла первую дверь.
   Спаленка, если так можно выразиться о шестидесятиметровом помещении, выглядела вполне симпатично. Кровать красного дерева, комод, два кресла, журнальный столик и книжная полка, затаренная детективами, приглянулись ей сразу.
   Пока Розалия хлопала дверьми в коридоре, Катка достала роман Агаты Кристи. Книга в кожаном переплете с золотыми буквами уже не удивила ее. У Красницкого все на высшем уровне, посему не стоит вздыхать и таращить глаза. Просто нужно привыкнуть к этой вызывающей роскоши.
   На четырех полках расположились детективные романы, на пятой – томики Шекспира на английском языке, а на шестой, самой последней, издания, которым явно было не место среди столь изысканной литературы.
   Никогда в жизни Катарина не откроет труды Маркса, Энгельса, Троцкого и им подобных!
   Наталья забежала в спальню и обеспокоенно возвестила:
   – Кат, надо что-то делать, Розалия сейчас свихнется, она по десятому разу носится по комнатам.
   – А сюда почему-то не забежала.
   – Эту спальню она отвергла сразу, сказала, что здесь попахивает провинцией.
   Катарина усмехнулась:
   – Отлично, значит, с этого момента она моя.
   – С Розалией-то что делать?
   – Пошли.
   Свекрища забежала в крайнюю комнату.
   – Чтоб вам всем окосеть! Какие хоромы! Что выбрать? Что?
   – Чем вам не нравится спальня с балконом?
   – Она мне нравится, но мне еще нравится та, в голубых тонах… и та, плюс эти две.
   – Решайтесь быстрее и пойдемте пить чай.
   Топнув ногой, Розалия заявила:
   – Приму соломоново решение, мать его так и растак! Буду спать в каждой спальне по два дня!
   – Но…
   – Или нет, по три.
   Махнув рукой, Копейкина спустилась вниз. Наталья бежала сзади.
   Чаепитие прошло под восторженные возгласы Станиславовны. Она радовалась как ребенок, впервые в жизни увидевший Диснейленд.
   В одиннадцать вечера всех разморило – сказался трудный день. Проведя за баранкой более шести часов, Катарина жаждала поскорее оказаться в кроватке.
   Взяв книгу Кристи, она устроилась среди мягких подушек, с упоением приготовившись к чтению.
   Но подкравшийся сон буквально силой закрывал ее отяжелевшие веки. Положив книгу на тумбочку, Катарина выключила настольную лампу и почти мгновенно погрузилась в царство фантазий.
   В час ночи она вскочила от пронзительного крика Парамаунта. Перс орал где-то рядом, причем вопил он отчаянно.
   Выбежав в коридор, Ката увидела следующую картину. Леопольдина сидела на бронзовом бра и, корча рожи, дразнила кота какой-то блестящей штуковиной. Приглядевшись, Катка ахнула. В лапах у обезьяны была рыбешка.
   Заметив Копейкину, Леопольдина спрыгнула на пол и понеслась вниз. Парамаунт полетел за ней.
   Нагнав мартышку в бордовой гостиной, Катарина выхватила дохлую рыбу и принялась читать экзоту нотацию. Леопольдина метнулась на гардину.
   – Не смей!
   Оказавшись под самым потолком, обезьяна обнажила острые зубки.
   – Слезай!
   Раскачиваясь на гардине, Лео получала ни с чем не сравнимое удовольствие.
   Копейкина потопала в кухню. Правда, по дороге она пару раз свернула не туда, но в конечном итоге все же сумела добраться до холодильника.
   Вооружившись бананом, Катка вернулась в гостиную.
   Леопольдина уже куда-то смоталась. Ее радостные визги послышались где-то на лестнице.
   Плюхнувшись в кресло, Ката прикрыла глаза руками:
   – Зачем, зачем я согласилась взять в дом мартышку? Она перевернет здесь все вверх дном!
   Очистив банан, Копейкина вспомнила о бассейне. А что, неплохая идея! Сон испарился, и теперь неизвестно, когда он вновь почтит ее своим присутствием, так почему бы не поплавать?
   Загоревшись этой идеей, Катарина спустилась на цокольный этаж. Леопольдина следовала за ней, не забывая соблюдать дистанцию. Стоило Катке остановиться, как хитрая мартышка сразу же пряталась.
   Распахнув дверь, Ката вскрикнула:
   – Розалия Станиславовна? Натка? Что вы здесь делаете?!
   Свекровь покрутила пальцем у виска:
   – Пшеницу сеем! Ты глаза-то раскрой. Что можно делать в бассейне?
   – Я не могла заснуть, – весело сказала Натка, подплывая к поручню, – решила поплавать. Спустилась, а здесь уже Розалия Станиславовна круги нарезает.
   – Тогда я к вам присоединюсь.
   Минут через пятнадцать Катарина блаженно возвестила:
   – Как же хорошо!
   – А я что говорила. Кайф полнейший!..
   Опустившись в шезлонг, Катка вынуждена была признать, что ее опасения касательно пугающего вида особняка оказались беспочвенными. На самом деле все в полном порядке. Кругом царят мир и покой.
   Как все-таки здорово плескаться в бассейне, когда на часах – три ночи!

ГЛАВА 3

   Весь следующий день Катарина провела на природе. Гуляя по территории Красницкого, она слушала пение птиц и наслаждалась покоем. Прохаживаясь по многочисленным тропинкам, вытоптанным среди величественных сосен, Катка любовалась причудливой формы растительностью, ковром расстилавшейся под ногами. Ни вам газона, ни клумб, ни цветов – одни деревья и низкорослая травка с треугольными листиками. Красотища!
   Копейкина дошла до ограды и заметила калитку. Сначала хотела повернуть назад, но, увидев метрах в ста прекрасную солнечную поляну, решила исследовать местность получше.
   Покинув территорию Иннокентия, она не спеша шла к высоченному дубу, напевая под нос детскую песенку.
   Бабочки порхали вокруг, словно ожившие цветки, кузнечики пиликали настолько громко и неистово, что Катарина на мгновение ощутила себя Алисой, попавшей в Страну чудес.
   В центре поляны, недалеко от дуба, Копейкина присела на пень, вдохнула полной грудью чистейший воздух и… В висках у нее внезапно закололо, к горлу подступила тошнота.
   Сказывались годы, проведенные в загазованной столице! Человек, выросший в огромном мегаполисе, адаптирован исключительно к загрязненному воздуху. Годами вдыхая запах бензина, выхлопных газов и прочих нечистот, он уже не может спокойно находиться на природе. У него начинает кружиться голова, горло сковывает металлический обруч – чистый воздух действует на бедолагу, как дихлофос на тараканов.
   До сегодняшнего момента Катка наивно полагала, что в своем подмосковном коттедже она полностью защищена от загрязнений окружающей среды. Оказалось, что только казалось. Очевидно, уже и область пропиталась насквозь городским смрадом.
   Позади послышались тихие голоса. Катарина обернулась. В ее сторону шли двое незнакомцев – мужчина и женщина. Обоим слегка за пятьдесят. Он – низкорослый толстячок с копной каштановых волос, она – высокая худощавая блондинка.
   Поравнявшись с Копейкиной, дама, обладательница ядовито-зеленых очей, не без ноток удивления воскликнула сиплым голосом:
   – Вот те раз! Незнакомка в наших краях? Нонсенс!
   – Вы заблудились? – спросил приятным баритоном мужичок.
   – Нет, я здесь живу.
   Лицо дамы вытянулось.
   – Живете? Здесь? Ха-ха… Семен, ты слышал? Дорогая, это шутка?
   – Да нет, мы вчера приехали на лето в особняк Иннокентия Эдуардовича.
   Женщина вздрогнула.
   – Вот как? Интересно… очень интересно. А вы… простите, конечно, за бестактный вопрос… кем ему приходитесь?
   – Моя свекровь – его бывшая жена.
   Семен в недоумении уставился на спутницу:
   – Эра…
   – Тихо, Сема.
   Протянув Катке руку, дама миролюбиво молвила:
   – Тогда мы с вами соседи. Я Эра Валентиновна, а это мой супруг.
   – Семен Владимирович, – представился толстячок.
   – Катарина.
   – Не думала, что Иннокентий когда-нибудь пригласит к себе гостей, не тот он человек. Всегда замкнутый, себе на уме. Но, наверное, годы берут свое.
   Катарина смутилась:
   – Я думала, у Иннокентия Эдуардовича нет соседей.
   Эра Валентиновна рассмеялась:
   – Дорогая, вы же не на облако прилетели. Хотя… учитывая, какой огромной территорией он владеет, можно сказать, что соседей у него действительно нет.
   – Мы живем в километре от владений Красницкого, – пояснил Семен.
   – Раньше на том месте была небольшая деревенька, а теперь осталось всего пять домов. Два ветхих строения и три коттеджика, один из которых принадлежит нам.
   – А до ближайшего населенного пункта далеко? – спросила Ката.
   – До города пятнадцать километров. Мы словно на острове…
   – Сема, что ты говоришь? Нам радоваться надо, или ты хочешь жить в шумном городе, где ни днем ни ночью нет покоя?
   – Эрочка, я же хотел пошутить.
   Эра Валентиновна склонила голову набок.
   – И чем вы планируете заниматься в наших краях, Катарина?