Страница:
Людмила Ситникова
Мастер женских утех
ГЛАВА 1
Если сверху упадет кирпич – это плохо! Если упадут деньги – хорошо! А как себя вести человеку, на чью машину упала обезьянка? Да, да, самая настоящая обезьянка. Маленький желтовато-серый зверек с янтарными глазками и испуганной мордочкой.
Ну, наверное, для начала полагается испугаться. Что в принципе и сделала Катка.
Вскрикнув, она резко надавила на тормоз и замерла. А обезьяна, расположившись на капоте, с любопытством наблюдала за владелицей «Фиата».
Копейкина проезжала мимо жилого дома на сравнительно небольшой скорости, поэтому, внезапно увидев перед самым своим носом экзотическое животное, она сразу подумала, что это чудо, скорее всего, перепрыгнуло с балкона на дерево, а затем приземлилось аккурат на ее авто.
Мартышка была облачена в желтый сарафанчик с двумя большими карманами по бокам. Катка вышла из машины и осторожно приблизилась к новой знакомой. Зверушка не драпанула, а, напротив, увидев, что ее персона вызвала интерес со стороны человека, запрыгала, и… ее правая задняя лапка поджалась, отчего обезьянка скорчила недовольную гримасу.
Катарина осмотрелась по сторонам. Никого. И как поступить? Что делать?
Опасаясь гнева мартышки, Копейкина осторожно протянула руку:
– Пойдешь ко мне?
Животное дважды приглашать не пришлось. Прижавшись к Катке, обезьяна жалобно застонала.
– Бедненькая. Тебе больно?
Ответом послужил чуть заметный кивок. По крайней мере, Катарине так показалось.
Из подъезда вышла тучная дама с сумкой-тележкой. Копейкина бросилась к ней.
– Извините, вы случайно не знаете, у кого из жильцов вашего дома живет обезьяна?
Дама осмотрела Катку с головы до ног, затем остановила взгляд на мартышке и деловито молвила:
– К счастью, я не знакома с тем безумцем, которому взбрело в голову держать в квартире обезьяну.
– Но она упала откуда-то сверху.
– Сверху? – Толстушка задрала голову. – С неба, что ль?
– С дерева.
– Значит, ничейная.
– А сарафан?
– От меня-то вы что хотите? Вы спросили, я ответила. Все.
Тетка поспешила по своим делам.
Обезьянка обвила шею Копейкиной лапками. Глазки у зверька были закрыты, и Катка отчетливо слышала жалобное сопение пушистика.
Поместив симпатяшку на переднее сиденье, Катарина завела мотор. Искать хозяев бесполезно. Да и времени нет – мартышку необходимо показать врачу.
В ветеринарной клинике, честно отстояв очередь, Катарина пересказала врачу удивительную историю своего знакомства с этим экзотом.
Попросив снять с животного сарафан, ветеринар дотронулся до задней конечности обезьяны, и в тот же миг кабинет оглушили крики бедолаги.
– Перелом? – Катка прижимала одеяние мартышки к груди, с тревогой глядя на то, как врач с медсестрой пытаются утихомирить разбушевавшегося зверька.
– Необходимо сделать рентгеновский снимок.
– Я потом могу оставить ее у вас?
– У нас? И что прикажете с ней делать? Нет, мы не берем бездомных животных.
– Но…
– Рентген делают в тринадцатом кабинете, – быстро вставил доктор, дабы Катка замолкла.
В коридоре, расположившись на неудобном стуле, Катарина, скорее чисто автоматически, нежели из праздного любопытства, засунула руку в правый карман сарафана. Пусто. Наверное, и в левом не окажется ничего интересного. Хотя нет… в левом кармане покоился сложенный вчетверо тетрадный листок.
Катка пробежала взглядом по ровным строчкам.
«Привет! Меня зовут Леопольдина, мне два года, и я лапочка. Мои хозяева не смогли меня содержать, и я была вынуждена отправиться на поиски нового дома. Если возьмешь меня к себе – я принесу тебе счастье. Я буду твоим лучшим другом.
P.S. Леопольдина полностью здорова. Привита. Приучена к лотку. В еде неприхотлива».
Ну и как вам такой поворот? Не хило, правда?
Копейкина скомкала бумажку. Вопиющая безответственность! Нет, все-таки у нас должны ввести закон, запрещающий некоторым личностям заводить дома даже черепашек. Животные – братья наши меньшие, им необходим уход, забота, ласка. Нельзя относиться к ним как к временному развлечению – они не игрушки. И уж тем более, если кто-то решил завести в семье экзота, необходимо сто раз подумать, прежде чем пойти на столь серьезный шаг.
Леопольдину попросту выдворили из дома, и по счастливой случайности она сегодня упала на Каткин «Фиат». На капот, а не под колеса!
Погладив притихшую обезьянку по голове, Копейкина отправила в стоявшую неподалеку урну желтый сарафан и записку.
Рентгенолог, пышногрудая брюнетка лет сорока, увидев Копейкину, сузила глаза и, задержав взгляд на ее рыжей шевелюре, приступила к своим прямым обязанностям.
Леопольдина недовольно заворчала на своем обезьяньем языке.
Неожиданно для Катки врачиха прочеканила:
– Хотите узнать, что она сказала?
– Каким образом?
– Могу перевести.
Не успела Копейкина удивиться, как брюнетка выпалила:
– Вас зовут Катарина.
– Верно.
– Вам тридцать шесть лет.
– Да…
– До девятнадцати лет вы жили с родителями на Ленинском проспекте. Сразу после окончания школы вышли замуж за одноклассника.
Катарина моргала длинными ресницами, не в силах вымолвить ни слова.
Рентгенолог усмехнулась:
– Забыла, как в девятом классе мы с тобой пробовали курить за углом дома и нас застукал мой папаша?
– Валька?!
– Ну наконец-то узнала! Неужели за семнадцать лет я так сильно изменилась?
Валентина Славина – школьная подружка, с которой Катка, как говорится, прошла и огонь и воду, – не просто изменилась – она стала неузнаваемой. Куда подевались ее осиная талия, русые кудри и стройные ножки? Куда исчезли ямочки на щеках, и когда фигура успела заплыть жирком?
– Знаю, знаю, – констатировала Славина, – разжирела, постарела и перекрасилась.
– Валюха, вот так встреча!
– А ты совсем не изменилась – ни капельки.
– Не поверишь, но вчера я о тебе вспоминала.
– Интуиция.
Леопольдина заерзала.
– Тихо, тихо, лапулька, не паникуй. Кат, ты торопишься?
– Как говорил Пятачок: до пятницы я совершенно свободна.
– Слушай, я через час заканчиваю работать, может, сходим куда-нибудь, посидим, а? Как-никак, семнадцать лет не виделись. Хоть побалакаем по-человечески.
– Валюш, с радостью. Только… как быть с Леопольдиной?
– Подожди в коридоре, минут через пять я тебя позову.
Позже выяснилось, что мартышка отделалась банальным ушибом.
– Перелома нет, – сообщила Валюша, – дня через два твоя Леопольдина обо всем забудет.
– В том-то и дело, что она не моя. Мартышку выбросили из дома.
Славина выругалась:
– Чтоб им пусто было!
– Не в курсе, куда можно пристроить зверька?
Валя провела пальцем по гладкой щечке.
– А не хочешь взять ее себе?
– Да ты что?!
– А в чем проблема? Дети, муж, квартирные сложности, другие животные?
– Обезьянам нужны специальные условия, уход, пища, а я об этом ничегошеньки не знаю.
– Ерунда, все расскажу, объясню, научу.
– Нет, Валь… – Катка колебалась.
Полтора часа спустя бывшие одноклассницы устроились за столиком открытого кафе. Леопольдина сидела у Катки на коленях – мартышка категорически отказалась остаться в машине, пока ее новая знакомая, а возможно, и будущая хозяйка, будет попивать кофеек с пирожными.
– Вот так встреча, – радовалась Валентина. – А все благодаря Леопольдине, не упади она на твою тачку, неизвестно, встретились ли бы мы вообще?
Валюха принялась рассказывать о своей личной жизни. Выяснилось, что у Славиной уже трое деток, любящий супруг, с которым через год они отпразднуют пятнадцатую годовщину, и… семь кошек.
– Ты ж помнишь, кошатницей я была с детства.
– Еще как помню, бедная Лариса Дмитриевна воевала с тобой ежедневно, моля не притаскивать в квартиру очередного бездомного котенка. Кстати, как она?
– Мама умерла три года тому назад от сердечного приступа.
– Прости.
Валя тряхнула головой.
– Ну, а ты-то как, подружка? Детки есть? Где живешь? Рассказывай, мне все интересно.
– Уф, сразу и не сориентируешься, с чего начать. О браке с Вовкой ты знаешь – это была моя главная ошибка. Разбежались мы с ним через год.
– О-па!
– Потом был второй брак, распавшийся через тридцать шесть месяцев. А пять лет тому назад, когда я уже твердо решила, что к алтарю я больше не ходок, судьба мне подарила встречу с удивительным человеком. Теперь я точно могу сказать: Андрей Копейкин – это именно тот мужчина, которого я ждала всю жизнь. Ему пятьдесят пять, он бизнесмен, большую часть времени проводит вне дома. Например, вчера он в очередной раз отбыл в командировку.
– А где ты живешь, территориально?
– Четырехкомнатная квартира на Тверской плюс загородный коттедж в Истринском районе.
– Не слабо!
– На финансовое положение не жалуюсь. Не хочу выглядеть в твоих глазах тунеядкой, но после бракосочетания с Андреем я бросила ненавистную работу бухгалтера. Теперь сижу дома, бездельничаю и зачитываюсь детективными романами. Хотя есть одно «но»…
Валентина прикусила нижнюю губу:
– Продолжай.
– Моя свекровь! – Катка содрогнулась.
– Ой, удивила. У меня самой такое же «но» в Московской области живет.
– А моя проживает в Сочи.
– У-у-у… так это здорово. Наверное, видитесь раз в год?
– Ошибаешься, Валюха, как же ты ошибаешься! Не успели мы с Андреем расписаться, как Розалия Станиславовна примчалась к нам в гости. Две недели растянулись на три долгих месяца, которые показались мне адом. С тех пор Розалия наведывается к нам с завидной регулярностью. В настоящий момент «вторая мама» опять у нас пребывает. По ее собственным словам, в родные пенаты она отправится не раньше октября. Прикинула, сколько мне придется терпеть эту тиранку?
– Ворчливая бабка?
Катарина замахала руками:
– Умоляю, не называй ее бабкой! Мне так и мерещится, что она сейчас вылезет из-под стола и устроит нам с тобой разбор полетов. Нет, Розалия – не бабка. Ей уже за семьдесят, но, положа руку на сердце, должна признать – выглядит она максимум на пятьдесят пять. Ты видела голливудских див, разменявших восьмой десяток? Вот, Розалия точь-в-точь смахивает на этих гламурных дамочек. Что-то среднее между Джоан Коллинз и Софи Лорен. Прибавь к этому взбалмошный характер, любовь к роскошному образу жизни, сквернословие, умение втягивать всех и каждого в наиглупейшие ситуации, и ты получишь полный портрет моей свекрови. Она, как никто другой, способна вымотать нервы даже самому наиспокойнейшему человеку на планете Земля.
– Тяжелый случай.
– Не то слово! А самое ужасное, что она и от меня требует соответствовать высокому, в ее понимании, званию гламурной особы.
Рассказывая о свекрови, Катка ничуть не лукавила. Розалия Станиславовна действительно была дамой без возраста и без тормозов. Любимым времяпрепровождением свекрови был поход по салонам красоты. Денег на свою внешность она не жалела. Даже к завтраку Розалия спускалась при полном макияже. Одежду покупала исключительно в дорогих бутиках, многочисленные парики заказывала в самой дорогой постижерной мастерской, а туфли на неизменной десятисантиметровой шпильке покупала по цене, на которую среднестатистическая московская семья может прожить целый месяц, ни в чем себе не отказывая.
Кстати, туфли на шпильке – это был еще один пунктик Розалии. Вся обувь, каблук которой ниже дециметра, приравнивалась к тапкам, в которых, по мнению свекрищи, ходят исключительно девяностолетние старухи.
Славина хохотнула.
– Выходит, вы сейчас остались один на один?
– Я еще не упомянула Наталью – помощницу Розалии по хозяйству. Натусик – член семьи, я считаю ее сестрой. И ей, как и мне, также приходится страдать от каждодневных безумных выходок Розалии.
Раскат грома заставил Леопольдину занервничать.
– Валь, так что мне делать с мартышкой?
– Бери себе, – Славина протянула листок с номером телефона. – Звони мне в любое время суток, если понадобится консультация. Как и чем ее кормить, я написала. Ты, главное, не бойся, она быстро привыкнет к новому дому, а со временем привыкнешь и ты к ней.
Крупные капли дождя коснулись асфальта.
Взяв с Катки слово, что та не пропадет на очередные семнадцать лет, Валентина засобиралась домой.
Подъезжая к коттеджу, Катарина судорожно соображала: как она будет объясняться с Розалией? Интересно, приглянется ей Леопольдина или нет? В первом случае проблем не возникнет, во втором…
И тут до Копейкиной дошло, что она совсем забыла о живности, обитающей в доме.
В отношении своего перса Катка не беспокоилась – Парамаунт был вполне дружелюбным созданием, способным ужиться с кем угодно. А вот питомцы Розалии – хитрющая персианка Лизавета и красно-желтый попугай породы ара Арчибальд – целиком и полностью унаследовали характер хозяйки. Арчи денно и нощно матерился, как грузчик, а Лизка только и искала повод, чтобы совершить очередную пакость и перевести стрелки на простачка Парамаунта.
От подобного соседства Леопольдина сбежит из коттеджа на вторые сутки.
Поставив машину в гараж, Катка потопала к крыльцу.
Приготовившись выслушать в свой адрес отборную брань Розалии, она надавила на кнопку звонка.
Дверь открыла Наталья.
– Ну, хоть ты приехала, – затараторила Натка, – я уж места себе не нахожу… Ой, обезьянка. Катка, откуда?
– Временно она поживет у нас.
– У-тю-тю, какая милашка! Можно подержать?
– Розалии нет?
– Как в двенадцать в салон красоты уехала, так ни слуху ни духу.
Копейкина посмотрела на часы. Восемь вечера.
– Я ей позвоню.
– Звонила, без толку. Абонент недоступен.
Не разрешив Натке себя приласкать, Леопольдина изъявила желание спуститься на пол. Слегка прихрамывая, она проковыляла к дивану, но вдруг увидела спускающуюся со второго этажа Лизавету.
Персианка тоже заметила гостью. Встав на дыбы, девятикилограммовая Лизка зашипела. Леопольдина прыгнула на диван.
Парамаунт выскочил из столовой.
– Кат, они ее не съедят?
– Не говори ерун…
С диким рычанием Лизка метнулась к дивану. Леопольдина закричала. Парамаунт бросился на защиту мартышки.
Острые когти персианки коснулись морды перса.
– Лизка, паршивка, не смей!
Леопольдина, забыв о боли в лапке, запрыгнула на каминную полку. Парамаунт погнал Лизавету из гостиной.
И тут в ситуацию решил вмешаться сидевший доселе молча Арчибальд. Расправив крылья полуметрового размера, пернатый завопил:
– Стерва! Пилинг! Маникюр! Мать вашу!
Леопольдина принялась скидывать с полки рамки с фотографиями.
Первой разбилась фотка с изображением улыбающейся свекрухи.
– Кат, быстро возьми ее на руки!
Но не тут-то было. Мартышка ловко перепрыгнула на клетку Арчи, затем на лестничные перила и понеслась на второй этаж.
– Наталья, там Лизка, бежим!
Леопольдина юркнула в спальню Розалии. Через мгновение с трюмо свекрови полетели баночки с кремами, тониками, лосьонами и прочими средствами, помогающими женщинам после сорока выглядеть моложе.
– Она нас убьет! – вскрикнула Натка.
– Держи ее!
– Не укусит?
– Не знаю, – пропыхтела Катка.
– Тогда сама держи.
– Я…
Послышался звонок в дверь.
– Розалия Станиславовна вернулась!
Схватив Леопольдину в охапку, Копейкина понеслась к себе в комнату, а Наталья, окинув взглядом беспорядок, учиненный мартышкой, в ужасе спустилась вниз.
Розалия приехала не одна. В гостиную она впорхнула в компании высокого сухопарого мужчины лет семидесяти.
– Натали, Катка дома?
– Д-да, д-дома…
– Скажи, пусть немедленно спустится вниз. Кеша, проходи, дорогой, садись.
Сесть Кеша не успел. На лестнице показалась Леопольдина, за которой гналась Лизка. Персианку преследовал Парамаунт, а замыкала шествие орущая Катарина.
– Леопольдина, вернись! Лизка, оставь ее в покое! Наталья, помоги мне!
Свекровь уперла руки в бока.
– Ката! Что, черт подери, здесь происходит?
– Ну… понимаете, у нас в доме пополнение. Познакомьтесь с Леопольдиной.
– Господи, обезьяна!
Копейкина вжала голову в плечи. Сейчас начнется…
– Какая прелесть! – закричала Розалия. – Красотка! Лапочка! Ката, как ты догадалась, что я тайно мечтаю об обезьяне?
– Вы?!
– Боже, какая шустрая! Иди ко мне, детка.
Леопольдина прижалась к ноге свекрови, вытянув вверх лапку.
– Она меня полюбила с первого взгляда!
Увидев, что хозяйка сюсюкает с мартышкой, Лизавета остановилась.
Беготня закончилась. Персианка устроилась в кресле, Парамаунт у камина, а Леопольдина чувствовала себя вполне вольготно на руках у свекрови.
– Ката, Наталья, присядьте, я хочу познакомить вас с Иннокентием.
Несколько смутившись, мужчина расположился на диване.
– Девочки, вы даже не представляете, кто сидит перед вами! Иннокентий Эдуардович Красницкий. Кеша, это моя невестка, Ката, и… Натали.
– Очень приятно, – улыбнулся Иннокентий, слегка склонив голову набок.
– Наша встреча была предначертана судьбой, – тараторила свекровь. – Катка, детка, Иннокентий – мой муж.
Копейкина замерла с открытым ртом:
– Как муж?!
– Закрой рот, бывший муж, разумеется.
– А какой по счету? – ляпнула Наталья.
– Третий! Нет, нет, тот был уже после Кешки, значит, второй. Да, точно, второй.
Красницкий обнажил в улыбке ровные зубы:
– Увидев Розика, я глазам своим не поверил. Мы не виделись сорок лет, а она совсем не изменилась.
– Кеша! Где ты так врать научился? Сорок лет, ну ты и сказанул! Сорок лет назад я в детский сад ходила.
– Прости, Розик.
– Мы с Кешей счастливо прожили в браке пять лет. Он любил Андрюшку как родного, меня боготворил, а потом… Кстати, котик, ты не помнишь, почему мы разбежались?
– У тебя появился любовник, дорогая.
– Ах, да. Тот блондинчик с накачанными руками. Правда, впоследствии выяснилось, что он – полное дерьмо, но к тому моменту мы с тобой уже разошлись. Кешик, надеюсь, ты на меня не в обиде?
– Как можно, Розик, сорок лет прошло.
– Ты опять?
– Молчу.
– Натали, приготовь кофе. Нам с Иннокентием Эдуардовичем надо о многом поговорить, после чего я поднимусь к тебе, детка, – она бросила взгляд на Катарину.
Взяв на руки Леопольдину, Ката прошла в спальню. Мартышка села на кровать, вздохнула и стала гладить примостившегося рядышком Парамаунта.
Минутой позже в комнату несмело притопала Лизка. Призывно мяукнув, она приблизилась к Леопольдине и, развалившись на спине, заурчала, тем самым показывая, что после того, как кандидатура Леопольдины была одобрена Розалией, она ни в жизнь не посмеет обидеть нового члена семьи.
– Вот и подружились. – Катарина прошмыгнула в коридор, намереваясь воспользоваться отсутствием свекрови, дабы ликвидировать бардак, учиненный Леопольдиной.
В одиннадцатом часу Розалия вместе с Иннокентием Эдуардовичем поднялись на второй этаж.
– Ката, – свекровь села на край кровати, – у меня к тебе серьезный разговор.
– Розик, позволь сказать мне, – попросил Иннокентий.
– Позволяю, котик.
Прежде чем заговорить, Красницкий выдержал небольшую паузу.
– Катарина, как вы уже успели заметить, я человек пожилой. А у пожилых людей частенько возникают проблемы со здоровьем. Я, как ни банально это прозвучит, не исключение.
– Кеша, не тяни.
– Через неделю я уезжаю в Штаты, где мне предстоит перенести сложную операцию на сердце. Не исключаю возможности, что умру прямо на операционном столе…
– Котик, не говори так, ты не умрешь!
– Розик, прогнозы врачей неутешительны, и… если ты не будешь больше перебивать, я подойду к сути. Катарина, у меня есть дом, очень большой дом, можно сказать, замок. Еще вчера я планировал обратиться в агентство, чтобы выставить его на продажу, но сегодняшняя встреча с Розалией натолкнула меня на одну идейку. Не согласитесь ли вы всем семейством вместе с живностью перебраться в мое имение? Поживете там пару месяцев до моего возвращения… если, конечно, оно состоится.
– Иннокентий Эдуардович, будьте оптимистом.
– Я стараюсь, видит бог, стараюсь.
– Кат, по словам Кешика, особняк охренительный! Ты же знаешь, как я мечтала жить в шикарном доме, а не в таком микроскопическом коттедже, как у тебя. Здесь же нельзя развернуться. У нас всего четыре спальни! Боже! Кому сказать, засмеют.
– Пожалуйста, поезжайте, я не против.
– Катарина, вы не поняли, одной Розалии в доме будет страшно. Признаться честно, даже мне в последнее время жутковато находиться в его стенах. Я буду чувствовать себя намного спокойнее, зная, что дом в надежных руках. А места у нас восхитительные – тишина и покой, настоящая идиллия. Я владею территорией площадью около пяти гектаров, соседей мало, до городской суеты более пятнадцати километров. Вы сольетесь воедино с природой. Безмятежность я вам гарантирую.
Розалия поправила прическу.
– Детка, в любом случае, последнее слово за тобой. Никто не собирается на тебя давить, как ты скажешь, так и будет. Только не забывай о больном сердце Иннокентия и его просьбе. Помни, ему категорически запрещено нервничать. Я уже позвонила Андрею и сказала, что лето мы проведем в особняке Кешика.
– Ну…
– Спасибо, деточка, я знала, что ты согласишься. Немедленно начну собирать чемоданы.
Видя замешательство Копейкиной, Красницкий поспешил вставить:
– В доме есть все необходимое, вам остается лишь приехать самим.
– А он далеко от нашего коттеджа?
Иннокентий переглянулся с Розалией.
– Вообще-то далековато.
– Ката, его дом в четырехстах километрах от Москвы.
– Ого!
– Мы едем в Эдем, – свекровь закатила глаза. – Пять гектаров земли. Мать моя! Вот где я разгуляюсь-то!
– Значит, вы согласны?
– Конечно, согласны, котик.
– И когда сможете приехать?
– Дай нам один день на сборы, и послезавтра мы выезжаем.
– Розик, ты прелесть! Теперь я точно знаю – операция пройдет успешно. Но на всякий пожарный мы с тобой завтра съездим к нотариусу.
– Зачем?
– Я составлю завещание. У меня нет близких, и в случае моей смерти… состояние, включая недвижимость, достанется тебе.
– О-ой!.. Ката, ты слышала? Вот это поступок! Поступище! Я сейчас лишусь чувств. Скоро я стану полноправной хозяйкой особняка… э-э… я хотела сказать… Кеша! Все будет хорошо!
Проводив Красницкого, Розалия вернулась в спальню невестки.
– Ну, что скажешь? Впечатляет? Чего вылупилась, обалдела от счастья? Я тебя понимаю. Сама вся в эмоциях. Ох, Кешик, Кешик, сколько лет прошло! Постарел мой котик, поседел, а какой был красавец. У-у! Одним взглядом пронизывал насквозь. И темперамент под стать. Помню, застукал он меня с мужчиной, такой скандал закатил – мама, не горюй! Конечно, я, как интеллигентная женщина, попыталась объяснить Кешику, что это вовсе не любовник, а телевизионный мастер, но он мне не поверил.
– Почему?
– Ну… как тебе сказать… мастер был без одежды.
– Все ясно. А куда он сейчас поехал?
– Так у него, оказывается, квартира в центре Москвы, недалеко от нашей. Представляешь? Во блин, как тесен мир!
– Не нравится мне эта затея с переездом.
– Господи, что опять не так?
– Как-то все неожиданно.
– Прекрати ныть, завтра чтобы собрала шмотки! В имение Кешки мы поедем на твоей машине, а для перевозки моих вещей наймем микроавтобус. По приблизительным подсчетам, у меня будет девять чемоданов.
– Розалия Станиславовна, мы едем туда всего лишь на пару месяцев.
– Ты права, придется взять десять.
Оставшись наедине с животными, Катарина хотела прокрутить в голове разговор с Красницким, как вдруг услышала душераздирающие вопли Розалии:
– Мои кремы! Кто?! Кто посмел хозяйничать в спальне!
Катка сжалась в комочек.
Розалия влетела в комнату с перекошенным от злобы лицом.
– Катарина Копейкина…
Слава богу, Катка быстро сориентировалась:
– Розалия Станиславовна, я сейчас подумала, как здорово, что Иннокентий Эдуардович оформит завещание на ваше имя!
Гнев Розика пошел на спад.
– Но кремы…
– Владеть целым имением – это круто!
– И французский лосьон…
– Ваши подруги умрут от зависти.
– А вот о них-то я забыла. Где мой мобильник? Венерка с Ирмой окосеют. Клянусь, они не переживут!
Ката облегченно вздохнула. Инцидент с проделками Леопольдины был исчерпан.
Жаль только – никто не подозревал, что летний отдых в особняке Иннокентия Красницкого обернется трагедией.
Ну, наверное, для начала полагается испугаться. Что в принципе и сделала Катка.
Вскрикнув, она резко надавила на тормоз и замерла. А обезьяна, расположившись на капоте, с любопытством наблюдала за владелицей «Фиата».
Копейкина проезжала мимо жилого дома на сравнительно небольшой скорости, поэтому, внезапно увидев перед самым своим носом экзотическое животное, она сразу подумала, что это чудо, скорее всего, перепрыгнуло с балкона на дерево, а затем приземлилось аккурат на ее авто.
Мартышка была облачена в желтый сарафанчик с двумя большими карманами по бокам. Катка вышла из машины и осторожно приблизилась к новой знакомой. Зверушка не драпанула, а, напротив, увидев, что ее персона вызвала интерес со стороны человека, запрыгала, и… ее правая задняя лапка поджалась, отчего обезьянка скорчила недовольную гримасу.
Катарина осмотрелась по сторонам. Никого. И как поступить? Что делать?
Опасаясь гнева мартышки, Копейкина осторожно протянула руку:
– Пойдешь ко мне?
Животное дважды приглашать не пришлось. Прижавшись к Катке, обезьяна жалобно застонала.
– Бедненькая. Тебе больно?
Ответом послужил чуть заметный кивок. По крайней мере, Катарине так показалось.
Из подъезда вышла тучная дама с сумкой-тележкой. Копейкина бросилась к ней.
– Извините, вы случайно не знаете, у кого из жильцов вашего дома живет обезьяна?
Дама осмотрела Катку с головы до ног, затем остановила взгляд на мартышке и деловито молвила:
– К счастью, я не знакома с тем безумцем, которому взбрело в голову держать в квартире обезьяну.
– Но она упала откуда-то сверху.
– Сверху? – Толстушка задрала голову. – С неба, что ль?
– С дерева.
– Значит, ничейная.
– А сарафан?
– От меня-то вы что хотите? Вы спросили, я ответила. Все.
Тетка поспешила по своим делам.
Обезьянка обвила шею Копейкиной лапками. Глазки у зверька были закрыты, и Катка отчетливо слышала жалобное сопение пушистика.
Поместив симпатяшку на переднее сиденье, Катарина завела мотор. Искать хозяев бесполезно. Да и времени нет – мартышку необходимо показать врачу.
В ветеринарной клинике, честно отстояв очередь, Катарина пересказала врачу удивительную историю своего знакомства с этим экзотом.
Попросив снять с животного сарафан, ветеринар дотронулся до задней конечности обезьяны, и в тот же миг кабинет оглушили крики бедолаги.
– Перелом? – Катка прижимала одеяние мартышки к груди, с тревогой глядя на то, как врач с медсестрой пытаются утихомирить разбушевавшегося зверька.
– Необходимо сделать рентгеновский снимок.
– Я потом могу оставить ее у вас?
– У нас? И что прикажете с ней делать? Нет, мы не берем бездомных животных.
– Но…
– Рентген делают в тринадцатом кабинете, – быстро вставил доктор, дабы Катка замолкла.
В коридоре, расположившись на неудобном стуле, Катарина, скорее чисто автоматически, нежели из праздного любопытства, засунула руку в правый карман сарафана. Пусто. Наверное, и в левом не окажется ничего интересного. Хотя нет… в левом кармане покоился сложенный вчетверо тетрадный листок.
Катка пробежала взглядом по ровным строчкам.
«Привет! Меня зовут Леопольдина, мне два года, и я лапочка. Мои хозяева не смогли меня содержать, и я была вынуждена отправиться на поиски нового дома. Если возьмешь меня к себе – я принесу тебе счастье. Я буду твоим лучшим другом.
P.S. Леопольдина полностью здорова. Привита. Приучена к лотку. В еде неприхотлива».
Ну и как вам такой поворот? Не хило, правда?
Копейкина скомкала бумажку. Вопиющая безответственность! Нет, все-таки у нас должны ввести закон, запрещающий некоторым личностям заводить дома даже черепашек. Животные – братья наши меньшие, им необходим уход, забота, ласка. Нельзя относиться к ним как к временному развлечению – они не игрушки. И уж тем более, если кто-то решил завести в семье экзота, необходимо сто раз подумать, прежде чем пойти на столь серьезный шаг.
Леопольдину попросту выдворили из дома, и по счастливой случайности она сегодня упала на Каткин «Фиат». На капот, а не под колеса!
Погладив притихшую обезьянку по голове, Копейкина отправила в стоявшую неподалеку урну желтый сарафан и записку.
Рентгенолог, пышногрудая брюнетка лет сорока, увидев Копейкину, сузила глаза и, задержав взгляд на ее рыжей шевелюре, приступила к своим прямым обязанностям.
Леопольдина недовольно заворчала на своем обезьяньем языке.
Неожиданно для Катки врачиха прочеканила:
– Хотите узнать, что она сказала?
– Каким образом?
– Могу перевести.
Не успела Копейкина удивиться, как брюнетка выпалила:
– Вас зовут Катарина.
– Верно.
– Вам тридцать шесть лет.
– Да…
– До девятнадцати лет вы жили с родителями на Ленинском проспекте. Сразу после окончания школы вышли замуж за одноклассника.
Катарина моргала длинными ресницами, не в силах вымолвить ни слова.
Рентгенолог усмехнулась:
– Забыла, как в девятом классе мы с тобой пробовали курить за углом дома и нас застукал мой папаша?
– Валька?!
– Ну наконец-то узнала! Неужели за семнадцать лет я так сильно изменилась?
Валентина Славина – школьная подружка, с которой Катка, как говорится, прошла и огонь и воду, – не просто изменилась – она стала неузнаваемой. Куда подевались ее осиная талия, русые кудри и стройные ножки? Куда исчезли ямочки на щеках, и когда фигура успела заплыть жирком?
– Знаю, знаю, – констатировала Славина, – разжирела, постарела и перекрасилась.
– Валюха, вот так встреча!
– А ты совсем не изменилась – ни капельки.
– Не поверишь, но вчера я о тебе вспоминала.
– Интуиция.
Леопольдина заерзала.
– Тихо, тихо, лапулька, не паникуй. Кат, ты торопишься?
– Как говорил Пятачок: до пятницы я совершенно свободна.
– Слушай, я через час заканчиваю работать, может, сходим куда-нибудь, посидим, а? Как-никак, семнадцать лет не виделись. Хоть побалакаем по-человечески.
– Валюш, с радостью. Только… как быть с Леопольдиной?
– Подожди в коридоре, минут через пять я тебя позову.
Позже выяснилось, что мартышка отделалась банальным ушибом.
– Перелома нет, – сообщила Валюша, – дня через два твоя Леопольдина обо всем забудет.
– В том-то и дело, что она не моя. Мартышку выбросили из дома.
Славина выругалась:
– Чтоб им пусто было!
– Не в курсе, куда можно пристроить зверька?
Валя провела пальцем по гладкой щечке.
– А не хочешь взять ее себе?
– Да ты что?!
– А в чем проблема? Дети, муж, квартирные сложности, другие животные?
– Обезьянам нужны специальные условия, уход, пища, а я об этом ничегошеньки не знаю.
– Ерунда, все расскажу, объясню, научу.
– Нет, Валь… – Катка колебалась.
Полтора часа спустя бывшие одноклассницы устроились за столиком открытого кафе. Леопольдина сидела у Катки на коленях – мартышка категорически отказалась остаться в машине, пока ее новая знакомая, а возможно, и будущая хозяйка, будет попивать кофеек с пирожными.
– Вот так встреча, – радовалась Валентина. – А все благодаря Леопольдине, не упади она на твою тачку, неизвестно, встретились ли бы мы вообще?
Валюха принялась рассказывать о своей личной жизни. Выяснилось, что у Славиной уже трое деток, любящий супруг, с которым через год они отпразднуют пятнадцатую годовщину, и… семь кошек.
– Ты ж помнишь, кошатницей я была с детства.
– Еще как помню, бедная Лариса Дмитриевна воевала с тобой ежедневно, моля не притаскивать в квартиру очередного бездомного котенка. Кстати, как она?
– Мама умерла три года тому назад от сердечного приступа.
– Прости.
Валя тряхнула головой.
– Ну, а ты-то как, подружка? Детки есть? Где живешь? Рассказывай, мне все интересно.
– Уф, сразу и не сориентируешься, с чего начать. О браке с Вовкой ты знаешь – это была моя главная ошибка. Разбежались мы с ним через год.
– О-па!
– Потом был второй брак, распавшийся через тридцать шесть месяцев. А пять лет тому назад, когда я уже твердо решила, что к алтарю я больше не ходок, судьба мне подарила встречу с удивительным человеком. Теперь я точно могу сказать: Андрей Копейкин – это именно тот мужчина, которого я ждала всю жизнь. Ему пятьдесят пять, он бизнесмен, большую часть времени проводит вне дома. Например, вчера он в очередной раз отбыл в командировку.
– А где ты живешь, территориально?
– Четырехкомнатная квартира на Тверской плюс загородный коттедж в Истринском районе.
– Не слабо!
– На финансовое положение не жалуюсь. Не хочу выглядеть в твоих глазах тунеядкой, но после бракосочетания с Андреем я бросила ненавистную работу бухгалтера. Теперь сижу дома, бездельничаю и зачитываюсь детективными романами. Хотя есть одно «но»…
Валентина прикусила нижнюю губу:
– Продолжай.
– Моя свекровь! – Катка содрогнулась.
– Ой, удивила. У меня самой такое же «но» в Московской области живет.
– А моя проживает в Сочи.
– У-у-у… так это здорово. Наверное, видитесь раз в год?
– Ошибаешься, Валюха, как же ты ошибаешься! Не успели мы с Андреем расписаться, как Розалия Станиславовна примчалась к нам в гости. Две недели растянулись на три долгих месяца, которые показались мне адом. С тех пор Розалия наведывается к нам с завидной регулярностью. В настоящий момент «вторая мама» опять у нас пребывает. По ее собственным словам, в родные пенаты она отправится не раньше октября. Прикинула, сколько мне придется терпеть эту тиранку?
– Ворчливая бабка?
Катарина замахала руками:
– Умоляю, не называй ее бабкой! Мне так и мерещится, что она сейчас вылезет из-под стола и устроит нам с тобой разбор полетов. Нет, Розалия – не бабка. Ей уже за семьдесят, но, положа руку на сердце, должна признать – выглядит она максимум на пятьдесят пять. Ты видела голливудских див, разменявших восьмой десяток? Вот, Розалия точь-в-точь смахивает на этих гламурных дамочек. Что-то среднее между Джоан Коллинз и Софи Лорен. Прибавь к этому взбалмошный характер, любовь к роскошному образу жизни, сквернословие, умение втягивать всех и каждого в наиглупейшие ситуации, и ты получишь полный портрет моей свекрови. Она, как никто другой, способна вымотать нервы даже самому наиспокойнейшему человеку на планете Земля.
– Тяжелый случай.
– Не то слово! А самое ужасное, что она и от меня требует соответствовать высокому, в ее понимании, званию гламурной особы.
Рассказывая о свекрови, Катка ничуть не лукавила. Розалия Станиславовна действительно была дамой без возраста и без тормозов. Любимым времяпрепровождением свекрови был поход по салонам красоты. Денег на свою внешность она не жалела. Даже к завтраку Розалия спускалась при полном макияже. Одежду покупала исключительно в дорогих бутиках, многочисленные парики заказывала в самой дорогой постижерной мастерской, а туфли на неизменной десятисантиметровой шпильке покупала по цене, на которую среднестатистическая московская семья может прожить целый месяц, ни в чем себе не отказывая.
Кстати, туфли на шпильке – это был еще один пунктик Розалии. Вся обувь, каблук которой ниже дециметра, приравнивалась к тапкам, в которых, по мнению свекрищи, ходят исключительно девяностолетние старухи.
Славина хохотнула.
– Выходит, вы сейчас остались один на один?
– Я еще не упомянула Наталью – помощницу Розалии по хозяйству. Натусик – член семьи, я считаю ее сестрой. И ей, как и мне, также приходится страдать от каждодневных безумных выходок Розалии.
Раскат грома заставил Леопольдину занервничать.
– Валь, так что мне делать с мартышкой?
– Бери себе, – Славина протянула листок с номером телефона. – Звони мне в любое время суток, если понадобится консультация. Как и чем ее кормить, я написала. Ты, главное, не бойся, она быстро привыкнет к новому дому, а со временем привыкнешь и ты к ней.
Крупные капли дождя коснулись асфальта.
Взяв с Катки слово, что та не пропадет на очередные семнадцать лет, Валентина засобиралась домой.
Подъезжая к коттеджу, Катарина судорожно соображала: как она будет объясняться с Розалией? Интересно, приглянется ей Леопольдина или нет? В первом случае проблем не возникнет, во втором…
И тут до Копейкиной дошло, что она совсем забыла о живности, обитающей в доме.
В отношении своего перса Катка не беспокоилась – Парамаунт был вполне дружелюбным созданием, способным ужиться с кем угодно. А вот питомцы Розалии – хитрющая персианка Лизавета и красно-желтый попугай породы ара Арчибальд – целиком и полностью унаследовали характер хозяйки. Арчи денно и нощно матерился, как грузчик, а Лизка только и искала повод, чтобы совершить очередную пакость и перевести стрелки на простачка Парамаунта.
От подобного соседства Леопольдина сбежит из коттеджа на вторые сутки.
Поставив машину в гараж, Катка потопала к крыльцу.
Приготовившись выслушать в свой адрес отборную брань Розалии, она надавила на кнопку звонка.
Дверь открыла Наталья.
– Ну, хоть ты приехала, – затараторила Натка, – я уж места себе не нахожу… Ой, обезьянка. Катка, откуда?
– Временно она поживет у нас.
– У-тю-тю, какая милашка! Можно подержать?
– Розалии нет?
– Как в двенадцать в салон красоты уехала, так ни слуху ни духу.
Копейкина посмотрела на часы. Восемь вечера.
– Я ей позвоню.
– Звонила, без толку. Абонент недоступен.
Не разрешив Натке себя приласкать, Леопольдина изъявила желание спуститься на пол. Слегка прихрамывая, она проковыляла к дивану, но вдруг увидела спускающуюся со второго этажа Лизавету.
Персианка тоже заметила гостью. Встав на дыбы, девятикилограммовая Лизка зашипела. Леопольдина прыгнула на диван.
Парамаунт выскочил из столовой.
– Кат, они ее не съедят?
– Не говори ерун…
С диким рычанием Лизка метнулась к дивану. Леопольдина закричала. Парамаунт бросился на защиту мартышки.
Острые когти персианки коснулись морды перса.
– Лизка, паршивка, не смей!
Леопольдина, забыв о боли в лапке, запрыгнула на каминную полку. Парамаунт погнал Лизавету из гостиной.
И тут в ситуацию решил вмешаться сидевший доселе молча Арчибальд. Расправив крылья полуметрового размера, пернатый завопил:
– Стерва! Пилинг! Маникюр! Мать вашу!
Леопольдина принялась скидывать с полки рамки с фотографиями.
Первой разбилась фотка с изображением улыбающейся свекрухи.
– Кат, быстро возьми ее на руки!
Но не тут-то было. Мартышка ловко перепрыгнула на клетку Арчи, затем на лестничные перила и понеслась на второй этаж.
– Наталья, там Лизка, бежим!
Леопольдина юркнула в спальню Розалии. Через мгновение с трюмо свекрови полетели баночки с кремами, тониками, лосьонами и прочими средствами, помогающими женщинам после сорока выглядеть моложе.
– Она нас убьет! – вскрикнула Натка.
– Держи ее!
– Не укусит?
– Не знаю, – пропыхтела Катка.
– Тогда сама держи.
– Я…
Послышался звонок в дверь.
– Розалия Станиславовна вернулась!
Схватив Леопольдину в охапку, Копейкина понеслась к себе в комнату, а Наталья, окинув взглядом беспорядок, учиненный мартышкой, в ужасе спустилась вниз.
Розалия приехала не одна. В гостиную она впорхнула в компании высокого сухопарого мужчины лет семидесяти.
– Натали, Катка дома?
– Д-да, д-дома…
– Скажи, пусть немедленно спустится вниз. Кеша, проходи, дорогой, садись.
Сесть Кеша не успел. На лестнице показалась Леопольдина, за которой гналась Лизка. Персианку преследовал Парамаунт, а замыкала шествие орущая Катарина.
– Леопольдина, вернись! Лизка, оставь ее в покое! Наталья, помоги мне!
Свекровь уперла руки в бока.
– Ката! Что, черт подери, здесь происходит?
– Ну… понимаете, у нас в доме пополнение. Познакомьтесь с Леопольдиной.
– Господи, обезьяна!
Копейкина вжала голову в плечи. Сейчас начнется…
– Какая прелесть! – закричала Розалия. – Красотка! Лапочка! Ката, как ты догадалась, что я тайно мечтаю об обезьяне?
– Вы?!
– Боже, какая шустрая! Иди ко мне, детка.
Леопольдина прижалась к ноге свекрови, вытянув вверх лапку.
– Она меня полюбила с первого взгляда!
Увидев, что хозяйка сюсюкает с мартышкой, Лизавета остановилась.
Беготня закончилась. Персианка устроилась в кресле, Парамаунт у камина, а Леопольдина чувствовала себя вполне вольготно на руках у свекрови.
– Ката, Наталья, присядьте, я хочу познакомить вас с Иннокентием.
Несколько смутившись, мужчина расположился на диване.
– Девочки, вы даже не представляете, кто сидит перед вами! Иннокентий Эдуардович Красницкий. Кеша, это моя невестка, Ката, и… Натали.
– Очень приятно, – улыбнулся Иннокентий, слегка склонив голову набок.
– Наша встреча была предначертана судьбой, – тараторила свекровь. – Катка, детка, Иннокентий – мой муж.
Копейкина замерла с открытым ртом:
– Как муж?!
– Закрой рот, бывший муж, разумеется.
– А какой по счету? – ляпнула Наталья.
– Третий! Нет, нет, тот был уже после Кешки, значит, второй. Да, точно, второй.
Красницкий обнажил в улыбке ровные зубы:
– Увидев Розика, я глазам своим не поверил. Мы не виделись сорок лет, а она совсем не изменилась.
– Кеша! Где ты так врать научился? Сорок лет, ну ты и сказанул! Сорок лет назад я в детский сад ходила.
– Прости, Розик.
– Мы с Кешей счастливо прожили в браке пять лет. Он любил Андрюшку как родного, меня боготворил, а потом… Кстати, котик, ты не помнишь, почему мы разбежались?
– У тебя появился любовник, дорогая.
– Ах, да. Тот блондинчик с накачанными руками. Правда, впоследствии выяснилось, что он – полное дерьмо, но к тому моменту мы с тобой уже разошлись. Кешик, надеюсь, ты на меня не в обиде?
– Как можно, Розик, сорок лет прошло.
– Ты опять?
– Молчу.
– Натали, приготовь кофе. Нам с Иннокентием Эдуардовичем надо о многом поговорить, после чего я поднимусь к тебе, детка, – она бросила взгляд на Катарину.
Взяв на руки Леопольдину, Ката прошла в спальню. Мартышка села на кровать, вздохнула и стала гладить примостившегося рядышком Парамаунта.
Минутой позже в комнату несмело притопала Лизка. Призывно мяукнув, она приблизилась к Леопольдине и, развалившись на спине, заурчала, тем самым показывая, что после того, как кандидатура Леопольдины была одобрена Розалией, она ни в жизнь не посмеет обидеть нового члена семьи.
– Вот и подружились. – Катарина прошмыгнула в коридор, намереваясь воспользоваться отсутствием свекрови, дабы ликвидировать бардак, учиненный Леопольдиной.
В одиннадцатом часу Розалия вместе с Иннокентием Эдуардовичем поднялись на второй этаж.
– Ката, – свекровь села на край кровати, – у меня к тебе серьезный разговор.
– Розик, позволь сказать мне, – попросил Иннокентий.
– Позволяю, котик.
Прежде чем заговорить, Красницкий выдержал небольшую паузу.
– Катарина, как вы уже успели заметить, я человек пожилой. А у пожилых людей частенько возникают проблемы со здоровьем. Я, как ни банально это прозвучит, не исключение.
– Кеша, не тяни.
– Через неделю я уезжаю в Штаты, где мне предстоит перенести сложную операцию на сердце. Не исключаю возможности, что умру прямо на операционном столе…
– Котик, не говори так, ты не умрешь!
– Розик, прогнозы врачей неутешительны, и… если ты не будешь больше перебивать, я подойду к сути. Катарина, у меня есть дом, очень большой дом, можно сказать, замок. Еще вчера я планировал обратиться в агентство, чтобы выставить его на продажу, но сегодняшняя встреча с Розалией натолкнула меня на одну идейку. Не согласитесь ли вы всем семейством вместе с живностью перебраться в мое имение? Поживете там пару месяцев до моего возвращения… если, конечно, оно состоится.
– Иннокентий Эдуардович, будьте оптимистом.
– Я стараюсь, видит бог, стараюсь.
– Кат, по словам Кешика, особняк охренительный! Ты же знаешь, как я мечтала жить в шикарном доме, а не в таком микроскопическом коттедже, как у тебя. Здесь же нельзя развернуться. У нас всего четыре спальни! Боже! Кому сказать, засмеют.
– Пожалуйста, поезжайте, я не против.
– Катарина, вы не поняли, одной Розалии в доме будет страшно. Признаться честно, даже мне в последнее время жутковато находиться в его стенах. Я буду чувствовать себя намного спокойнее, зная, что дом в надежных руках. А места у нас восхитительные – тишина и покой, настоящая идиллия. Я владею территорией площадью около пяти гектаров, соседей мало, до городской суеты более пятнадцати километров. Вы сольетесь воедино с природой. Безмятежность я вам гарантирую.
Розалия поправила прическу.
– Детка, в любом случае, последнее слово за тобой. Никто не собирается на тебя давить, как ты скажешь, так и будет. Только не забывай о больном сердце Иннокентия и его просьбе. Помни, ему категорически запрещено нервничать. Я уже позвонила Андрею и сказала, что лето мы проведем в особняке Кешика.
– Ну…
– Спасибо, деточка, я знала, что ты согласишься. Немедленно начну собирать чемоданы.
Видя замешательство Копейкиной, Красницкий поспешил вставить:
– В доме есть все необходимое, вам остается лишь приехать самим.
– А он далеко от нашего коттеджа?
Иннокентий переглянулся с Розалией.
– Вообще-то далековато.
– Ката, его дом в четырехстах километрах от Москвы.
– Ого!
– Мы едем в Эдем, – свекровь закатила глаза. – Пять гектаров земли. Мать моя! Вот где я разгуляюсь-то!
– Значит, вы согласны?
– Конечно, согласны, котик.
– И когда сможете приехать?
– Дай нам один день на сборы, и послезавтра мы выезжаем.
– Розик, ты прелесть! Теперь я точно знаю – операция пройдет успешно. Но на всякий пожарный мы с тобой завтра съездим к нотариусу.
– Зачем?
– Я составлю завещание. У меня нет близких, и в случае моей смерти… состояние, включая недвижимость, достанется тебе.
– О-ой!.. Ката, ты слышала? Вот это поступок! Поступище! Я сейчас лишусь чувств. Скоро я стану полноправной хозяйкой особняка… э-э… я хотела сказать… Кеша! Все будет хорошо!
Проводив Красницкого, Розалия вернулась в спальню невестки.
– Ну, что скажешь? Впечатляет? Чего вылупилась, обалдела от счастья? Я тебя понимаю. Сама вся в эмоциях. Ох, Кешик, Кешик, сколько лет прошло! Постарел мой котик, поседел, а какой был красавец. У-у! Одним взглядом пронизывал насквозь. И темперамент под стать. Помню, застукал он меня с мужчиной, такой скандал закатил – мама, не горюй! Конечно, я, как интеллигентная женщина, попыталась объяснить Кешику, что это вовсе не любовник, а телевизионный мастер, но он мне не поверил.
– Почему?
– Ну… как тебе сказать… мастер был без одежды.
– Все ясно. А куда он сейчас поехал?
– Так у него, оказывается, квартира в центре Москвы, недалеко от нашей. Представляешь? Во блин, как тесен мир!
– Не нравится мне эта затея с переездом.
– Господи, что опять не так?
– Как-то все неожиданно.
– Прекрати ныть, завтра чтобы собрала шмотки! В имение Кешки мы поедем на твоей машине, а для перевозки моих вещей наймем микроавтобус. По приблизительным подсчетам, у меня будет девять чемоданов.
– Розалия Станиславовна, мы едем туда всего лишь на пару месяцев.
– Ты права, придется взять десять.
Оставшись наедине с животными, Катарина хотела прокрутить в голове разговор с Красницким, как вдруг услышала душераздирающие вопли Розалии:
– Мои кремы! Кто?! Кто посмел хозяйничать в спальне!
Катка сжалась в комочек.
Розалия влетела в комнату с перекошенным от злобы лицом.
– Катарина Копейкина…
Слава богу, Катка быстро сориентировалась:
– Розалия Станиславовна, я сейчас подумала, как здорово, что Иннокентий Эдуардович оформит завещание на ваше имя!
Гнев Розика пошел на спад.
– Но кремы…
– Владеть целым имением – это круто!
– И французский лосьон…
– Ваши подруги умрут от зависти.
– А вот о них-то я забыла. Где мой мобильник? Венерка с Ирмой окосеют. Клянусь, они не переживут!
Ката облегченно вздохнула. Инцидент с проделками Леопольдины был исчерпан.
Жаль только – никто не подозревал, что летний отдых в особняке Иннокентия Красницкого обернется трагедией.
ГЛАВА 2
Утром следующего дня начались приготовления к переезду. Вообще от одного только слова «переезд» Катку бросало в дрожь. Ну не любила она совершать географические перемещения, ох как не любила. Собирать, упаковывать, укладывать… что может быть хуже?
Когда Копейкины перебирались весной в загородный коттедж, Катка мысленно приравнивала данное мероприятие к китайской пытке. Каждый день в течение недели она вынуждена была таскаться по маршруту Москва – Подмосковье – Москва, дабы перевезти все необходимое для летнего отдыха. Больше всего мороки доставляли цветы. Они, как известно, вянут и гибнут, если хозяин их не поливает и не подкармливает. В квартире горшки с растениями не оставишь, мотаться в город с двухдневными интервалами – не очень удачная перспектива, а перевезти за раз более тридцати горшков – нереально.
Когда Копейкины перебирались весной в загородный коттедж, Катка мысленно приравнивала данное мероприятие к китайской пытке. Каждый день в течение недели она вынуждена была таскаться по маршруту Москва – Подмосковье – Москва, дабы перевезти все необходимое для летнего отдыха. Больше всего мороки доставляли цветы. Они, как известно, вянут и гибнут, если хозяин их не поливает и не подкармливает. В квартире горшки с растениями не оставишь, мотаться в город с двухдневными интервалами – не очень удачная перспектива, а перевезти за раз более тридцати горшков – нереально.