Льюис Сьюзен. Последний курорт (Том 1)

   "Ладно, - решила Пенни про себя, расправляя плечи, - пора увольняться". Она глубоко вздохнула. Как раз теперь, когда подошел решающий момент, нужные слова почему-то не приходили на ум. Ведь она никогда не найдет другую такую Сильвию, и как бы ей ни была ненавистна мысль об отъезде из Лондона, отказ от такого предложения мог обернуться одной из самых больших ошибок в ее жизни.
   - На сколько вы намерены сослать меня туда? - спросила Пенни с несчастным видом.
   - На год, может быть, на два.
   Пенни поникла, склонив голову. Она уже собиралась выдвинуть какое-нибудь другое возражение, но в этот момент Ребекка открыла дверь и просунула голову в кабинет.
   - Простите за беспокойство, - извинилась она, - но звонит твоя сестра. Пенни. Она говорит, что ее арестовали.
   Пенни издала жалобный стон. Что ж, хоть одно но крайней мере теперь было ясно - худших неприятностей у нее уже сегодня не будет.
   - Вы не возражаете? - спросила она у Сильвии, которая молча махнула рукой в сторону телефона. - Она сказала, где находится? - обратилась Пенни к Ребекке, проходя через кабинет к телефону.
   - В полицейском участке, - равнодушным тоном сообщила Ребекка.
   Пенни бросила на нее быстрый взгляд и взяла трубку телефона.
   - Самми?
   - Ох, Пен, это ты!.. - услышала она радостный голос Самми.
   - Что ты натворила, почему тебя арестовали? - Пенни вздохнула. - Если это наркотики, то я разрешу им повесить тебя.
   - Но я не арестована. - Самми хихикнула. - Я сказала так просто для того, чтобы эта старая зануда позвала тебя к телефону.
   - Очень ловко, - пробормотала Пенни. - Так где ты?
   - Ни за что не догадаешься!
   - Это уж точно, не догадаюсь.
   - Я в Касабланке. Знаешь, это то место, о котором сняли фильм.
   - Да, я слышала о нем. Ты уже вспомнила, как попала туда?
   - Какой-то парень привез меня на частном самолете.
   Но это не его самолет, он просто пилот. Похоже, он очень торопился в обратный путь и в итоге забыл про меня.
   Удержавшись от замечания по поводу явного провала памяти пилота. Пенни спросила:
   - Сколько мне будет стоить твое возвращение домой?
   - Гм, я прикинула: если ты пришлешь мне три сотни фунтов, этого хватит, чтобы оплатить отель и купить билет на самолет.
   - Хорошо, диктуй реквизиты банка. - Пенни уже достаточно привыкла к таким фортелям, чтобы ужасаться, услышав сумму. - Вот видите, - она вернулась на софу и кивнула в сторону телефона, - это очень уважительная причина, по которой я не могу уехать в южную Францию. Ее никак нельзя оставлять одну. Если уж такое происходит в моем присутствии, то я с ужасом думаю, что с ней будет, если я уеду из Лондона.
   - Но в южной Франции тоже есть телефоны, - сухо заметила Сильвия. - А почему бы тебе не взять ее с собой?
   - Взять Самми в южную Францию! Вы шутите! Да из-за нее нас обеих арестуют даже раньше, чем Жака Медесина.
   Сильвия вскинула брови. Печально известному бывшему мэру Ниццы Медесину, если ей не изменяла память, до сих пор продолжали предъявлять обвинения в коррупции, так что у Пенни, вероятно, был просто пунктик по поводу мошенников. Но обсуждать эту тему Сильвия не собиралась.
   - Возьми Самми с собой и дай ей работу, - продолжила она, не обращая внимания на слова Пенни. - Возможно, это как раз то, что ей нужно. Будет куда применить мозги, потом определенная доля ответственности, собственные деньги на расходы...
   - И гавани, забитые яхтами, на которых можно сбежать на край света, унылым тоном добавила Пенни.
   - Ладно, подумай об этом. - Сильвия усмехнулась, поднимаясь с софы. Уверена, тебе сегодня предстоит трудный день, поэтому воспользуйся выходными, чтобы все хорошенько взвесить. А в понедельник мы с тобой вместе пообедаем, и ты дашь мне окончательный ответ.
   - Разве у меня есть какой-нибудь выбор? - поинтересовалась Пенни.
   - Ну разумеется, есть, - ответила Сильвия, открывая дверь кабинета. Но ведь мы обе понимаем, что альтернативный вариант тебя не устроит. Кстати, Ребекка даст тебе несколько прошлых номеров "Побережья", чтобы ты могла их просмотреть.
   - Проклятие! - пробормотала Пенни, тяжело вздыхая, когда Сильвия закрыла за ней дверь кабинета.
   Было слишком поздно делать хорошую мину и скрывать свое разочарование. К тому же Линда Кидман, со злорадством взирая на Пенни, уже проходила мимо нее в кабинет Сильвии. Сдерживая безотчетное желание залепить ей пощечину. Пенни добралась до своего стола и тяжело плюхнулась в кресло.
   - Это еще что такое? - с раздражением выкрикнула она, подтягивая к себе по столу картонную коробку. - Господи! - охнула Пенни, увидев набор кремов для ухода за кожей, присланный известным косметологом Клодом.
   - Пен! - позвал ее кто-то. - Иоланда и Морис хотели повидаться с тобой, как только ты освободишься. Им надо знать, в каком состоянии статья об итальянке-судье.
   По-моему, они торопятся напечатать материал до того, как сицилийцы упрячут синьору - как ее там? - в бочку с цементом.
   Глаза у Пенни округлились. Только этого ей сейчас и не хватало! Редактор выпуска и редактор отдела новостей разыскивают ее по поводу интервью, которое она взяла пять дней назад в Риме у Карлы Ландольфи, женщины-судьи, чьи честность и мужество перед лицом постоянных угроз со стороны мафии стали уже чуть ли не легендой. Беседа проходила целиком на итальянском, а Пенни еще даже не перевела ее. Ладно, надо будет поторопиться с этим, успокоить Иоланду и Мориса, попросить у них еще парочку дней да побыстрее сматываться на выходные.
   - Кто-нибудь видел фотографии, которые я оставила на столе? - громко спросила Пенни, роясь в беспорядочно разбросанных бумагах. - Фотографии судьи.
   - Фрэнк с утра заходил за ними, - проинформировал младший редактор Филипп Коллинз, усевшись напротив Пенни. - Он оставил тебе записку...
   - А это откуда взялось? - Пенни схватила со стола большую книгу в жестком переплете, как оказалось - какого-то неизвестного автора с непроизносимой фамилией. Заложенная между страниц записка гласила: "Думаю, это как раз для тебя. Увлекательный русский авантюрный политический роман. Рецензия нужна к концу следующей недели. Сделаешь? Мейбелл".
   Пенни отшвырнула книгу на край стола и сняла трубку телефона.
   - Кто-нибудь знает номер отдела искусства? - почти завопила Пенни.
   - 4962, - подсказал ей Филипп. - Ну, давай расскажи, как там все прошло? Не терзай нас всех неизвестностью.
   Услышав короткие гудки, Пенни положила трубку на рычаг и водрузила на стол свой портфель.
   - Джемма, как у тебя дела с перепечаткой интервью? - крикнула она.
   - Через час будет готово! - прокричала в ответ секретарша.
   Понимая, что все сейчас наблюдают за ней. Пенни наконец подняла голову и, увидев прямо перед собой любопытные глаза и пушистую бородку Филиппа, ощутила удивительный прилив нежности к нему. Филипп был из породы людей, которые питали отвращение к воде и, кажется, наслаждались своим неприятным запахом, отчего Пенни иногда готова была убить его. Зачастую, чтобы избавиться от такого желания, она даже была вынуждена во время обеда прикладываться к спиртному. Но сегодня она вдруг полюбила Филиппа, обожала его, хотела сидеть вот так напротив него всю оставшуюся жизнь и вдыхать восхитительный запах его немытого тела.
   - Если бы я сказала тебе, что получила эту работу, то меня можно было бы считать лучшим персонажем комедий Конгрива, - печально промолвила Пенни.
   - Ты что-то темнишь, - ласково укорил ее Филипп.
   - Нет, я не получила эту чертову работу! - взорвалась Пенни. - Более того, я ухожу от вас.
   Все удивленно зашумели, в офисе воцарилась атмосфера смятения. Перспектива иметь боссом Линду Кидман уже сама по себе не сулила ничего хорошего, но перспектива ухода Пенни казалась почти такой же тоскливой, как возрождение немецкого патриотизма.
   - Ты что, действительно подала заявление об уходе? - недоверчиво поинтересовалась Карен Армстронг, одна из ассистенток.
   Пенни покачала головой.
   - Меня ссылают на проклятую Французскую Ривьеру, - с печальным видом сообщила она.
   Присутствующие обменялись недоуменными взглядами: они не могли понять, почему Пенни так расстроена.
   Это недоумение еще более усугубилось, когда они узнали, что Пенни получает собственный журнал.
   - Все мои связи здесь, - кротко пояснила Пенни, - все мои друзья здесь, я люблю Лондон, люблю свою жизнь и не имею ни малейшего желания менять ее. - Скромность не позволила Пенни добавить, с какой неимоверной радостью и гордостью она прочитала о себе на прошлой неделе в "Тайме". Автор, о котором Пенни до этих пор даже никогда не слышала, советовал Линн Барбер и Зои Хеллер "заострить свои перья", поскольку "Пенни Мун стремительно становится наиболее читаемой и популярной журналисткой, работающей в жанре интервью". Как же могла Сильвия так поступить с ней? Это примерно то же самое, что предложить невесте накануне свадьбы поменять мужчину ее мечты на глухонемого, немощного и дряхлого, как Мафусаил, старца.
   - Но ведь ты вернешься, да? - спросил Филипп. - Я имею в виду - со временем.
   Пенни пожала плечами:
   - Кто знает! Если даже я и вернусь, то вы все уже разбежитесь по другим отделам, а мои контакты приберет к рукам эта поганка, Линда Кидман. Придется все начинать с самого начала. - Пенни с печальным видом подперла руками подбородок. - И кроме того, я там никого, ни единой души не знаю.
   - Ну, думаю, у тебя не будет недостатка в визитерах, - заметила с усмешкой коллега Пенни - Энн Каплин, которая уже подумывала о летнем отдыхе на Французской Ривьере.
   - Когда ты уезжаешь? - спросила Карен.
   - Понятия не имею. На самом деле я еще не дала согласия. Черт побери, почему она не может послать туда Линду? Ей бы понравилось торчать на Ривьере и муштровать своих подчиненных до отупения. И как я буду выглядеть там, под этим солнцем? Я не смогу прятать свои ужасные веснушки... Пожалуй, надо будет взять с собой побольше кремов для ухода за кожей. Эй, а это что еще за чертовщина? - воскликнула Пенни, уставившись на мальчишку-посыльного, который поставил на пол рядом с ее столом набитую корреспонденцией сумку.
   - Почта, отклики на интервью с Декланом Хейли об эротической живописи, - проинформировал посыльный. - Мне приказали все отнести вам.
   - Ты оставила его в кабинете Сильвии. - Ребекка протянула Пенни листок с записанными на нем реквизитами банка, которые продиктовала Самми.
   - Ах да, спасибо! - Пенни взяла листок. - Пожалуй, лучше заняться этим прямо сейчас, иначе Самми и впрямь влипнет в какую-нибудь историю и окажется под арестом. Есть желающие провести обед в винном баре? Мне просто необходима хорошая выпивка - в последний раз перед тем, как я сяду на очередную диету.
   Со смехом и стонами все вернулись к своим столам.
   Диеты Пенни были столь же легендарны, сколь и бесполезны, хотя время от времени они служили почти таким же хорошим источником развлечений, как и ее ужасно беспорядочные любовные связи.
   Глава 2
   Вскоре после полудня следующего дня таксист, не обращая внимания на дождь, бесцеремонно высадил Пенни, нагруженную дорожной сумкой, портативным компьютером и пухлым бумажным мешком с корреспонденцией, адресованной Деклану Хейли, у входа в небольшую, уединенную и живописную гавань в окрестностях Портсмута. Два ряда симпатичных и аккуратных городских домиков, над которыми сейчас гремела гроза и низко проплывали серые тучи, обрамляли противоположные стороны гавани, где на волнах прилива качались и звенели якорными цепями яхты всевозможных размеров и конструкций.
   С трудом пробираясь со своим багажом по узкой дорожке вдоль канала. Пенни размышляла о том, в каком настроении найдет Деклана после их вчерашнего ночного телефонного разговора и ее попыток уговорить упрямца приехать в Лондон, вместо того чтобы самой тащиться в Портсмут, когда она так занята. Победил в этом споре Деклан, частично потому, что Пенни было жаль тратить время на подобные дебаты. Но главная причина его победы заключалась в другом.
   Пенни не видела его целую неделю и не хотела дальше лишать себя невинных радостей, доставлявших им обоим истинное наслаждение.
   Со времени их первой встречи прошел уже почти год, а журналисты продолжали довольно регулярно публиковать материалы о них, хотя ничего подобного начало знакомства Пенни с Декланом не обещало. Именно Пенни выступила на страницах своего журнала с подтверждением того, что портрет обнаженной женщины, из-за которого Деклан попал в центр внимания средств массовой информации, был действительно написан с особы королевской крови, как и утверждали слухи. Поскольку одним из "фирменных знаков" Деклана было умение никогда не показывать лицо позирующей - в данном случае тело женщины, лежавшей на кровати, слегка прикрывала шелковая подушка, а лицо она прятала в сгибе локтя, - то никто не мог с уверенностью утверждать, была ли это та самая озорная, любящая популярность особа, чья возмутительная жажда наслаждений постоянно вызывала содрогание у присутствовавших на завтраке Ее Величества.
   После интервью с Декланом Пенни решительно положила конец всевозможным домыслам, обнародовав тайны, которыми Деклан в момент откровенности поделился с нею. Деклан пришел в ярость, когда Пенни напечатала то, что он называл "королевским секретом", и публично потребовал от Пенни опубликовать всю подноготную этого интервью. Пенни было и собралась, но ее остановили две причины: во-первых, "журнал "Старк" не печатал подобные истории; во-вторых, ей стало несколько стыдно за то, как легко она позволила Деклану соблазнить себя и неоднократно укладывать в постель в те выходные, когда брала у него интервью. Вместо публичного покаяния Пенни отправила Деклану письмо с извинениями, в котором напомнила ему, что не предала гласности факт любовной связи Деклана с той замужней женщиной, о которой шла речь. Деклан согласился принять извинения с условием, что на следующей неделе Пенни целых три дня проведет в его студии в Портсмуте. Как и предполагали оба, все эти три дня они занимались любовью, и с тех пор Пенни с удовольствием позировала Деклану, когда он просил ее об этом. Однако делала она это ради самого процесса, а вовсе не в расчете на то, что результаты работы Деклана увидит широкая публика, - и эти картины действительно не стали достоянием публики.
   Подходя к знакомому дому, на верхнем этаже которого размещалась просторная студия с роскошным видом на море. Пенни очень надеялась, что не застанет Деклана в очередной раз в состоянии творческого кризиса.
   Ей надо было поговорить с ним, а когда Деклан пребывал в хорошем расположении духа, он был самым рассудительным советчиком, какого она только знала. Его логика, хотя и специфически ирландская, под стать длинным черным как смоль волосам над бесовскими бирюзово-голубыми глазами, оказывалась гораздо больше наполненной здравым смыслом, чем этого можно было ожидать. Но в моменты творческих кризисов Деклан был совершенно невыносим и лучше всего подходил для роли камикадзе.
   Открыв замок своим ключом. Пенни распахнула дверь и бросила сумки на пол в прихожей.
   - Это ты? - услышала она оклик Деклана, когда захлопнула дверь.
   - Да, я, - прокричала в ответ Пенни, поднимая взгляд на трехъярусную кованую железную лестницу. Она подождала несколько секунд, и когда вверху над перилами склонился Деклан и посмотрел на нее, на лице Пенни появилась улыбка. Его волосы были собраны в "конский хвост", худощавое, симпатичное лицо испачкано красками, да и побриться Деклану явно не мешало.
   - Привет! - поздоровалась Пенни, размышляя при этом, что Диана Дрисколл - хроникер одной из самых вульгарных бульварных газет, более известная как "Атаманша трепачей", - была права, когда написала: "...один только взгляд на художника Деклана Хейли, и вам уже безумно хочется, чтобы он пощекотал вас своей мастерской кистью".
   - Привет. Есть хочешь?
   - М-м, немного. А ты работаешь?
   - Да. У меня здесь Ричмонд.
   - Привет, Ричмонд! - крикнула Пенни.
   - Как дела. Пен? - прокричал в ответ обладатель золотой Олимпийской медали.
   - Отлично. Тогда не буду вам мешать, - заявила Пенни Деклану. - У меня с собой целый ворох дел, которые надо закончить к понедельнику. Ты забирал утренние газеты?
   - Они на столе. Не хочешь поцеловать своего папочку?
   Послав Деклану воздушный поцелуй. Пенни скинула пальто и отнесла компьютер в гостиную, где в камине из черного мрамора уже почти догорал огонь, который Деклан, без сомнения, развел специально для нее. В комнате царил обычный беспорядок, свидетельствовавший о том, что накануне у Деклана были гости, а миссис Петтигру опять страдает с похмелья и не пришла убираться.
   Пенни зевнула, запустила пальцы в волосы, а потом начала расчищать для себя место на обеденном столе со стеклянным покрытием, который отделял бардак, царивший в гостиной, от оснащенной современнейшей техникой кухни. Отыскав в кофеварке немного горячего кофе, Пенни вылила его в единственную оставшуюся чистой чашку и подложила дров в камин. Пенни ужасно нравился Ричмонд, и все же она очень надеялась, что он не планирует остаться здесь на все выходные, как это делало большинство гостей, приезжавших к Деклану. Людей постоянно тянуло к нему, словно Деклан был своего рода мессией. Но поскольку Ричмонд жил всего в двух милях отсюда, то Пенни сомневалась, что он надолго задержится у Деклана. Да и Деклан, зная, что она хочет серьезно поговорить с ним, наверняка спланировал выходные так, чтобы они могли побыть вдвоем. К тому же Пенни надо было перевести интервью с итальянского; за пару часов спокойной работы она вполне бы закончила перевод.
   Поначалу все шло отлично. Карла Ландольфи рассказала много подробностей, и это являлось необычайным проявлением мужества с ее стороны. Но когда дело дошло до собственных комментариев Пенни к интервью, она поймала себя на том, что мысли снова возвращаются к решению Сильвии отправить ее в южную Францию.
   Кроме того, что Пенни ужасно не хотелось уезжать, ее постоянно терзал один вопрос: почему Сильвия решила отправить ее в ссылку именно сейчас, когда, говоря без ложной скромности, возрастающая популярность Пенни как журналистки, работающей в жанре интервью, как раз соответствовала потребностям "Старк" и когда, если только она все понимала правильно, дело шло к тому, что она займет должность, которую и сама Сильвия всегда прочила ей. Похоже, такая долгосрочная командировка в южную Францию именно в данный момент была вообще лишена всякого смысла. Это то же самое, что выращивать розу, которой предстоит получить награду на выставке, а потом сорвать бутон, не дав ему распуститься.
   Поднявшись с кресла, Пенни прошла к камину и подбросила пару поленьев. Глядя на разгорающиеся языки пламени, она постаралась сдержать нарастающий гнев.
   Ее рабочее расписание было заполнено на несколько недель вперед: постоянно поступали запросы на интервью со знаменитыми людьми и государственными деятелями; были и предложения выступить в обычных публичных передачах. Так какого же черта Сильвия захотела отправить ее во Францию? Пенни скорее предпочла бы перейти на работу в "Санди спорт", чем уехать сейчас из Лондона. Вопрос в том, имеет ли она право проявить черную неблагодарность по отношению к Сильвии, которая так много сделала для нее?
   Коротко вздохнув. Пенни повернулась к зазвонившему телефону. Наверху все было тихо, и, зная, что Деклан позволит телефону звонить до бесконечности, но не прервет процесс творчества. Пенни, сняв трубку, рявкнула:
   - Алло!
   - Пен, это ты?
   - Молли! - воскликнула Пенни, инстинктивно улыбаясь при этом. - Где ты, черт побери?
   - В Лондоне! - завопила Молли, демонстрируя бурный восторг. - Мы только что приехали. Я позвонила тебе домой, и Питер сказал, где тебя искать.
   - Как прошел тур? - Пенни засмеялась. - Читала в газетах, похоже, вы...
   - Фан-та-сти-ка! - оборвала ее Молли, демонстрируя заметный скандинавский акцент. - Но какого черта ты делаешь в Портсмуте? Мы проведем в Лондоне только выходные.
   - Лучше садитесь на поезд и приезжайте сюда, - предложила Пенни. Комнат здесь полно, Деклан не будет возражать.
   - Что, всем приезжать? - Молли аж задохнулась от возбуждения. - Эй, алкаши, вы слышали? - обратилась она к тем, кто находился рядом. - Она приглашает нас в Портсмут.
   Пенни засмеялась, когда в трубке раздались непристойные крики одобрения со стороны музыкантов Молли.
   - Да, все приезжайте, - подтвердила она. - Садитесь на ближайший поезд, и вперед.
   - Хорошо, сестренка. Примчимся пулей. - Записав адрес, Молли положила трубку.
   Продолжая смеяться. Пенни вернулась к компьютеру. Молли и ее рок-группа были старыми друзьями Пенни еще со времен учебы в колледже, а сейчас их популярность возрастала со скоростью метеора. У группы уже имелся один хит, занявший верхнюю строчку нескольких хит-парадов, другой хит стремительно поднимался к этой строчке. Пластинки, вышедшие во время их последнего турне по Соединенным Штатам - Пенни сама читала об этом, разошлись огромными тиражами. Здорово было повидаться с Молли и ее парнями, но, черт побери, как же избавиться от Ричмонда и успеть поговорить с Декланом до их приезда? По телефону Пенни сказала Деклану насчет Франции, и хотя он, как и рассчитывала Пенни, никак не отреагировал на ее жалобы, зато охотно согласился обсудить эту тему при встрече.
   Усмехаясь про себя. Пенни опустилась в кресло и подперла ладонями подбородок. Все знали, какие собственнические чувства проявлял Деклан по отношению к ней.
   Его публичные вспышки ревности в один прекрасный момент вылились в то, что Деклан вызвал одного несчастного молодого человека на дуэль, предложив стреляться на рассвете. В другой раз он опрокинул чашку с наживкой для ловли рыбы на голову члена парламента, чтобы, как объяснил сам Деклан, "охладить его похотливый пыл", поскольку член парламента с вожделением смотрел в глаза Пенни. Постоянно случались другие инциденты, большинство из которых попадали на страницы газет, и светское общество Лондона, если не всей страны, ради развлечения читало об этом страстном любовном романе, в продолжительность которого никто не верил с самого начала.
   И все же их роман продолжался. Пенни вновь усмехнулась про себя, вспомнив, как буквально в прошлые выходные, которые они провели в студии Деклана в Лондоне, он оставил на своем автоответчике сообщение, поведав всему миру, что не может подойти к телефону, потому что занимается любовью со своей женщиной. Это было так типично для Деклана, что Пенни только рассмеялась. Да и что сердиться на правду - они провели в постели два блаженных дня, и сейчас Пенни могла только мечтать об их повторении.
   Внезапно Пенни охватило радостное возбуждение, но не только от мысли, что скоро они займутся любовью, но и от предвкушения того, какая роскошная жизнь ждет их во Франции, если они все же поедут туда. Она не сомневалась, что Деклан последует за ней. Когда они пару раз посещали вместе Французскую Ривьеру, он уже высказывал желание жить там и так поэтично говорил о качестве местного Света, что Пенни почти испытывала вину, так как постоянно была привязана по работе к Лондону.
   Однажды Пенни даже попыталась - и это было вполне искренне - уговорить Деклана осуществить свое желание и арендовать студию в селении художников Сен-Поль.
   Но тогда разговор закончился очень быстро, поскольку Деклан ни в коем случае не хотел уезжать без нее.
   "Так что же тут обсуждать?" - спросила себя Пенни.
   Сильвия приняла окончательное решение, Деклан будет полностью за их отъезд. Ей понадобится не так много времени, чтобы привыкнуть к новой жизни и отказаться от всех этих вечеринок, от нескончаемого потока гостей из Лондона и Ирландии, от общества странствующей интеллигенции и просто местных остряков, которых неизбежно привлекал к себе Деклан.
   "Чертов Ричмонд!" - подумала Пенни, взглянув на часы. Деклан всего два месяца назад начал рисовать обнаженных мужчин; в то время Пенни даже не подозревала, что они так тщеславны! Видеть, как эти модели таращатся на мастерское изображение Декланом их красоты, было все равно что наблюдать за Нарциссом, любующимся в воде собственным отражением. Они не могли оторвать глаз от своих портретов, а Деклан, больше всего обожавший похвалу, был вполне счастлив, наблюдая, как они восхищаются его шедеврами. До момента, когда это начинало ему надоедать, проходило от часа до целого дня - в зависимости от красноречия натурщика.
   Пенни очень редко беспокоила Деклана во время работы, но в данном случае ей все же пришлось одолеть три пролета лестницы и подняться в студию. Оправдывал сей героический поступок тот факт, что следовало сообщить Деклану о приезде Молли и ее парней. Хорошо, если это напомнит ему, как неожиданно мало времени осталось у них для разговора... А если она еще намекнет Деклану, что и сама горит желанием прямо сейчас сбросить с себя всю одежду, то тогда, возможно, Ричмонд смоется, и понадобится ему на это даже меньше времени, чем на то, чтобы надеть брюки.
   Остановившись наверху лестницы, Пенни облокотилась на перила и стала молча наблюдать за тем, что происходит в студии. Деклан в расстегнутой рубашке и штанах типа турецких шаровар, эластичный пояс которых сполз значительно ниже пупка, стоял у мольберта, зажав в зубах кисть. Рядом на стуле лежала палитра. Во всей позе Деклана ощущалась такая сосредоточенность, что у Пенни пропало намерение говорить с ним. Хотя кожа у Деклана была светлой, в этом наряде он был немного похож на турка, а когда Пенни заметила под тонкой тканью его штанов очертания гениталиев, ее охватило страстное желание.