Казалось, прошла целая вечность, прежде чем пришла Лора. Целительница взглянула на Брайса и в тревоге проговорила:
   – Поднимитесь, Эдрик. Дайте мне осмотреть его. Лора положила свою суму на кровать, а Эдрик встал и отошел в сторонку. И только тут заметил стоявшую в дверях Кейт с Эйданом на руках. Он вздохнул с облегчением. Ему хотелось обнять ее, но он сдержался.
   – Лорд Эдрик… Что случилось? – спросила девушка. И во взгляде ни намека на то, что было ночью. Она, конечно, и Лоре ничего не сказала. Эдрик перевел взгляд на Брайса.
   – Похоже, рана загноилась. – Он заметил беспокойство в чудесных карих глазах – в тех самых глазах, которые столько раз за ночь закрывались, когда она стонала, наслаждаясь его ласками.
   Эдрик заставил себя встряхнуться. Действительно, нельзя же каждую минуту вспоминать свои любовные приключения, когда Брайс лежит в бреду!
   – Может, войдешь? – спросил он девушку. Она с усилием сглотнула.
   – Нет, простите меня. Я…
   Он вспомнил, что ей становится плохо при виде ран.
   – Все в порядке, Кейт. Позаботься о моем сыне.
   Она пребывала в смятении, и ему захотелось как-нибудь ее успокоить. Но тут она развернулась и ушла. И тотчас же послышался голос Лоры:
   – Подержите его за руки, Эдрик.
   Он молча подчинился. Брайс застонал, когда целительница начала распарывать шов. Потом она взяла воды и чистую ткань и прочистила рану, вымывая скопившийся в ней гной. Теперь, когда с самой трудной частью задачи было покончено, Эдрик заметил, что Лора бросает на него косые взгляды.
   – В чем дело? – спросил он. – Ты сумеешь справиться с лихорадкой?
   – Сделаю все, что смогу. Расскажите мне о Кейт.
   – А что с ней такое? Лора поджала губы.
   – Держите же его руки, Эдрик.
   – Но что с Кейт?
   – Сегодня утром она чуть не упала в обморок у меня дома.
   Эдрик нахмурился, на скулах его заиграли желваки.
   – Так что же произошло? Почему?..
   – Я сначала подумала, у нее это от голода. – Лора снова покосилась на Эдрика. – Но она сказала, что не хочет есть. И еще я спросила про Брайса, а она…
   – Как жарко, – простонал Брайс. – Уберите! Уберите!
   – Сильная лихорадка, – вздохнула целительница. – Помогите мне поднять его.
   Лора дала больному снадобья, а потом они напоили его. Но лихорадка по-прежнему не отпускал Брайса.
   – Ты останешься с ним? Лора кивнула.
   – Не пошлете кого-нибудь из слуг к Элге? Похоже, она наконец-то пришла в себя, но я хотела бы убедиться.
   – Да, конечно, – сказал Эдрик.
   Но не успел он выйти из комнаты, как на пороге появился Освин. Управляющий расспросил Лору о состоянии Брайса, потом повернулся к Эдрику.
   – Если вы не заняты, милорд, я бы хотел поговорить с вами кое о чем.
   – Идите, – махнула рукой Лора, и мужчины направились в другую комнату.
   Эдрик сразу уселся, а Освин принялся расхаживать из угла в угол.
   – Я насчет вчерашнего вечера, милорд… – начал управляющий. – Ни к чему нормандке выдавать себя за хозяйку. Когда это мы позволяли служанкам диктовать свои условия и заправлять в вашем главном зале?
   – Все прошло гладко, не так ли?
   – Лорд Эдрик, вы упускаете из виду самое главное.
   – Я так не думаю. Рискуя собственной жизнью, она подняла тревогу и привела людей в замок, где они отсиделись в безопасности во время битвы. Именно от ее руки пал Роберт Фергюсон.
   – Это еще нужно проверить. Я поговорил с Гвен… Эдрик стремительно вскочил на ноги.
   – И что Гвен говорит?
   – Милорд, я просто хотел сказать, что можно посмотреть на все случившееся с другой точки зрения.
   – Я так не считаю.
   Освин заложил руки за спину.
   – Она, конечно, девушка симпатичная, милорд. Так что после целого года…
   – После года чего, Освин? Воздержания? Ты на это намекаешь? – Эдрик невольно сжал кулаки.
   Управляющий отшатнулся, точно его ударили.
   – Милорд, как друг вашего отца… Умоляю вас подумать о Бракстоне, прежде чем заводить интрижки с этой девицей.
   Эдрик сделал глубокий вдох и отошел от стола. «А может, Освин прав? – спрашивал он себя. – Но неужели долгое воздержание так влияет на мое поведение?»
   – Скорее в аду зима наступит, чем какая-то нормандка снова возьмет надо мной верх, – проворчал он сквозь зубы.
   Услышав эти слова, Освин вздохнул с облегчением.
   – Милорд, есть ли новости от Дрогана?
   Кэтрин запаслась молоком на весь день и вернулась в домик целительницы. Она считала, что после нападения скоттов Элгу ни в коем случае нельзя оставлять одну. А Лоре предстояло сидеть с Брайсом до тех пор, пока ему не станет лучше.
   И Эдрик тоже не уйдет из комнаты брата. Он так же предан Брайсу, как она своей сестре Изабель.
   Кэтрин твердо решила, что не откроет своих чувств ни одной живой душе в Бракстоне, в том числе и Эдрику. Их связь запретна во всех отношениях, и виной тому ее неискренность. Она позволила Эдрику считать ее простой служанкой, но если он когда-нибудь узнает, что она дочь барона Генри Лаувета, то его презрению не будет предела.
   Пусть даже она и убила Роберта Фергюсона, но от этого она не перестала быть нормандкой. Благодарность саксов скоро остынет, и они снова вспомнят о ее происхождении.
   Элга уже встала с постели и успела одеться к приходу Кэтрин. Девушка объяснила ей, куда ушла Лора и почему.
   – Мне хотелось бы побыть здесь немного. А вы могли бы поучить меня ткачеству.
   Она посидела с Элгой, пока та завтракала, потом они уложили Эйдана спать и пошли в мастерскую. К прялкам Элга гостью не подпустила, но дала ей моток мягкой шерстяной пряжи и две длинные деревянные спицы.
   – Вязать умеешь?
   – Нет, – покачала головой Кэтрин. – Никогда не училась.
   – А что ты вообще умеешь?
   – Ну, от меня есть кое-какая польза. Я могу за животными ухаживать, – с гордостью сказала Кэтрин, но ее заявление не произвело на хозяйку никакого впечатления. – А еще я знаю математику и умею вести записи.
   На сей раз глаза старушки расширились от удивления, и Кэтрин поняла, что опять проболталась. Ни одна простолюдинка во всей Англии не обладала подобными талантами. Кэтрин пожала плечами, всем своим видом показывая, что в этом нет ничего необычного.
   – В монастыре научилась… Я… я там несколько лет прожила, прежде чем вернуться в Англию.
   Похоже, объяснения Кэтрин удовлетворили Элгу, и первый урок начался.
   – Поешьте чего-нибудь, – велела Лора. – За весь день вы покидали комнату только один раз, а хождением из угла в угол Брайсу не поможешь.
   В животе у Эдрика забурчало, и ему пришлось согласиться с целительницей. Ему действительно следовало поесть. Да и другие дела у него имелись. Брат же в надежных руках.
   Эдрик снова заглянул в детскую. Здесь уже убрали, полы помыли. Не осталось никаких следов нападения. И все же он не хотел, чтобы его сын тут оставался.
   Юго-западные покои, где он давал Кейт урок самообороны, находились ближе к его спальне, и они были довольно просторные. Туда и широкая кровать поместится, и колыбелька Эйдана. Да еще и для дивана с двумя креслами место останется.
   Покинув детскую, Эдрик спустился вниз. Благодаря стараниям Кейт главный зал стал по-домашнему уютным, совсем как их старое жилище в те времена, когда они с Брайсом были мальчишками. Она даже разыскала знамя отца и повесила его на балку над помостом. Лестница же напомнила ему о пламенной речи Кейт перед жителями деревни. Она возвышалась над его людьми – нормандка, обращающаяся к укрывшейся в замке толпе. И вела она себя как высокородная леди, а не простолюдинка. Да, Кейт многое от него скрывала.
   Но он не собирается давить на нее, его и так все устраивает. Если она не желает возвращаться в Раштон, то это ее личное дело. А в Эвешем-Бридж он ее не отпустит – слишком велика была бы потеря.
   Дроган увел большую часть воинов в Данфергюс, так что теперь в замке осталось совсем немного стражников. Но юный Кэдмон стоял у входа, готовый отразить любое нападение. Эдрик спросил его про Кейт.
   – Она пошла в деревню, милорд. Побудет с Элгой, пока Лора здесь сидит.
   Скрыв свое разочарование, Эдрик вернулся в комнату брата. Он молча стоял в сторонке, наблюдая, как слуга помогает Лоре обтирать Брайса холодной водой.
   – Снадобья немного помогли, – сказала целительница. – Но жар не прошел, и бред тоже.
   – Можем мы еще что-нибудь сделать? – спросил Эдрик.
   – Я очистила рану от гноя и наложила новую повязку. От лихорадки даю ему настойку ивовой коры и постоянно обтираю его холодной водой. Других средств я не знаю.
   – Тогда почему бы тебе тоже не сходить в кухню и не поесть? Я посижу с ним.
   – Да, хорошо. А вы послали кого-нибудь к Элге?
   – С ней Кейт, – успокоил целительницу Эдрик. Лора улыбнулась.
   – Она знает, что у Элги была трудная ночь. Очень мило с ее стороны приглядеть за старушкой в мое отсутствие.
   Эдрик нахмурился. Он не подумал, что Кейт хотела оказать особую услугу Лоре, но так оно, видимо, и есть.
   Лора ушла, а Эдрик сел на кровать рядом с Брайсом. Щеки брата горели огнем, глаза были подернуты пеленой.
   – Эдрик?..
   Эдрик взял больного за руку. Ладонь горячая, сухая.
   – Я здесь, не беспокойся.
   – Фергюсон… Он проберется через…
   – Нет, Брайс. Леод и Роберт мертвы. Оба.
   – Но твой сын… Эйдан…
   Эдрик заверил брата, что все в порядке. Затем положил ему на лоб влажную тряпицу и велел спать.
   – Береги глаза, когда смотришь на нее, Эдрик.
   – Глаза? – О чем он? Видно, ему совсем плохо, не знает, о чем говорит.
   – В них написано, что ты испытываешь к ней.
   – Неужели ты о Кейт? Это все твое больное воображение, Брайс. Постарайся заснуть.
   Эдрик уверял себя, что такие же чувства он испытывал бы к любой красотке, оказавшейся в его постели. Да, к любой. Единственный же представитель нормандцев, которому он подчинится, – король Вильгельм. И теперь, когда они избавились от Фергюсонов, можно навестить нормандского короля и обсудить с ним кое-что. Вильгельм, конечно же, переоценил возможности Бракстон-Фелл. Следовало исправить эту ошибку.
   – Можешь обманывать себя, сколько хочешь, но… – Брайс умолк и провалился в сон.
   Кэтрин ушла от Элги уже на закате. Она много часов заставляла себя держаться вдали от замка и гнала прочь мысли об Эдрике. Ее интересовал только один вопрос: провел бы он с ней день, если бы не внезапная болезнь Брайса?
   Какая глупость! Она ведь не госпожа… И конечно же, она не может принимать участие в хозяйственных делах, если только это напрямую не касается Эйдана. Она любовница лорда Эдрика, но не более того. И скоро каждый слуга в крепости будет знать об этом, как бы она ни скрывала правду.
   Кэтрин тяжело вздохнула. Она мечтала о муже, мечтала о любви мужа, а вместо этого получила любовника.
   Проходя мимо церкви, Кэтрин остановилась. Ей следовало бы исповедаться в грехах, но при воспоминании о злобном священнике ее сковывал ужас. Он наверняка проклянет ее за прегрешение.
   И Кэтрин не винила его. Она сама виновата, не воспротивилась Эдрику, допустила его к своему телу и к своему сердцу. Теперь он полностью владел ею.
   – Ты!..
   Грубый окрик напугал Кэтрин, и она споткнулась, когда отец Алгар схватил ее за руку и развернул лицом к себе. Она попыталась вырваться, но хватка у священника была поистине железная.
   – Смерть лорда Брайса будет на твоей совести! Кэтрин вздохнула с облегчением, услышав такое обвинение. Слава Богу, он не знал о том, что она разделила с Эдриком постель. Пока не знал. Ее затрясло при мысли о том, что ей придется пережить, когда это случится.
   – Отец мой, – попыталась она успокоить его, – уверяю вас, я не желаю никому зла в Бракстоне. Это я раскрыла планы Роберта Фергюсона…
   Алгар покачал головой:
   – И как же ты узнала о том, что он собирается пробраться в крепость?
   – Как я… Но я ничего не знала! – выкрикнула Кэтрин, пораженная новым обвинением священника.
   – Ложь у нормандцев в крови! Ты впустила его, а потом убила, дабы заручиться доверием лорда Эдрика!
   Кэтрин все-таки удалось высвободиться. Этот человечек явно не в себе, если думает, что она способна на такое… Бесполезно говорить с ним, бесполезно объяснять, что у нее нет ничего общего с Фергюсонами, если не считать ее похищения. Что бы она ни говорила, отец Алгар все равно не поверит ей.
   Кэтрин поспешила уйти от церкви. «Интересно, поделился ли отец Алгар с кем-нибудь своими фантастическими идеями?» – думала девушка. Подхватив юбки, она взбежала по лестнице замка и натолкнулась в дверях на Эдрика, чуть не сбив его с ног. Тот машинально схватил ее за плечи.
   – Кейт, я как раз собирался искать тебя.
   Его слова прокатились по телу теплой волной, и губы Кэтрин растянулись в улыбке.
   – Да ты вся дрожишь. Что случилось?
   – Ничего, милорд. Скажите, как Брайс? Он не…
   – Без изменений.
   – Мне очень жаль, – пробормотала Кэтрин, но Эдрик уже тащил ее через зал к лестнице. От него пахло неочищенным мылом – они таким в аббатстве пользовались. Должно быть, он только что принял ванну. Ей захотелось уткнуться лицом в его грудь и бесконечно вдыхать этот запах.
   – Мы с Лорой останемся с ним сегодня.
   Кэтрин кивнула. Она и так знала, что он проведет ночь с братом.
   – Кэдмон! – позвал Эдрик грума. – Сходи за молоком. И поставь кувшин у Брайса.
   Кэтрин поднялась вместе с Эдриком по лестнице и прошла за ним в юго-западные покои. Он запер дверь, забрал у нее младенца и уложил его в люльку. Эту комнату превратили в детскую, но Кэтрин не успела как следует рассмотреть новую обстановку – Эдрик тут же обнял ее и поцеловал. Затем его ладони скользнули вниз, к ее ягодицам. Когда же он прижал ее к себе покрепче, она почувствовала, что он возбужден. Впрочем, и ее уже одолевало желание.
   Эдрик же, прервав поцелуй, приподнял ее юбки и забрался под них. И тотчас же Кэтрин словно пожар охватил, она стонала и трепетала, ноги ее подкосились, а сердце гулко стучало в груди.
   – Ты такая красивая… – Он тронул губами ее ушко. Затем, опустив юбки, прижал ладони к ее груди.
   Задыхаясь, Кэтрин распустила его ремень, а потом пальцы ее сомкнулись на его отвердевшей плоти. Немного помедлив, она опустилась перед ним на колени.
   – О Боже!.. – Голос Эдрика дрогнул, когда язычок Кэтрин коснулся его копья. Запустив пальцы в ее волосы, он выгнулся ей навстречу и громко застонал, наслаждаясь ее ласками.
   Вскоре дыхание Эдрика участилось, и Кэтрин поняла, что добилась успеха – он действительно испытывал удовольствие. В какой-то момент она вдруг осознала, что и сама все сильнее возбуждается.
   Тут Эдрик снова застонал, и она почувствовала, как напряглась его плоть. В следующий миг он резко дернулся, изливая свое семя, и Кэтрин воспарила вместе с ним к небесам блаженства.
   Затем она в изнеможении рухнула на пол, и Эдрик сел рядом с ней. Он крепко обнял ее и прижал к себе. И они еще долго так сидели, не произнося ни слова.

ГЛАВА 15

   Брайс несколько суток метался в горячке. Но к вечеру третьего дня взгляд его прояснился, и он пришел в себя.
   – Заставил же ты нас поволноваться, братец, – сказал Эдрик, когда Брайс попросил кружку эля. Он побрил молодого человека, и взору окружающих явились запавшие бледные щеки больного.
   Сняв повязку и осмотрев рану Брайса, Лора с облегчением вздохнула:
   – Очистилась наконец-то!
   Краснота действительно сошла, а края раны срослись.
   – Теперь позволишь мне встать? – спросил Брайс.
   – Позволю, – улыбнулась Лора. – Если у тебя сил хватит.
   – Ванна – вот что мне нужно. Хочу смыть с себя пот.
   – И простыни надо поменять, – сказала Лора, выходя из комнаты.
   Эдрик помог Брайсу надеть свежую рубашку и сесть в кресло.
   – У меня такое чувство, будто мне на голову свалилась корзина с камнями. Какие новости, Эдрик? Дроган вернулся?
   – Пока нет. Но я жду его со дня на день.
   – А Кейт? Она все еще здесь?
   – Да.
   – Значит, никаких путешествий в Эвешем-Бридж не предвидится?
   Пришла служанка с кружкой эля, и Брайс с удовольствием отхлебнул глоточек. Эдрик оставил вопрос брата без ответа. Ему не хотелось говорить о Кейт, но он очень надеялся, что она выбросила из головы мысль о монастыре.
   – Как Эйдан?
   – Растет. – Его сын действительно начал набирать вес и уже не казался таким крохотным. Забота Кейт явно пошла ему на пользу.
   Во время болезни Брайса няня была предоставлена самой себе, и Эдрик понятия не имел, как она проводила время днем. Он знал только одно: по ночам она отдавалась ему со всей возможной страстью.
   При мысли о том, чем он возмещает свою невнимательность, на его губах заиграла улыбка.
   Когда пришли слуги с ванной и горячей водой, Эдрик оставил брата и спустился вниз. В кухне Лора давала кухарке указания насчет легкого ужина для Брайса.
   – Можете сегодня спать спокойно, милорд, – сказала она ему. – Пусть с ним стражник посидит. Лихорадка уже не вернется, я в этом уверена. – Целительница зевнула.
   – Иди домой, Лора, отдохни, – велел Эдрик. – Кэдмон проводит тебя.
   Она кивнула и пошла в комнату Брайса, чтобы собрать свои вещи и дать наставления слугам.
   Эдрик провел ладонью по подбородку и тут же подумал о чисто выбритом лице Брайса. А затем припомнил и замечание Кейт о ямочке на подбородке Эйдана. По ее мнению, в будущем она придаст мальчику обаяния.
   Прихватив с собой миску с ужином, Эдрик стал подниматься по лестнице, но по пути решил завернуть в свою спальню. Зажег лампу, снял с себя тунику и вытащил лезвие, которым брил Брайса. Мыло и тазик с водой уже ждали его. Устроившись на кровати, Эдрик избавился от бороды.
   Кэтрин никак не могла заснуть и, накинув на плечи шаль, устроилась с вязанием у камина. Она очень переживала за Брайса, но Эдрик заверил ее, что помощь не требуется и Лора делает все возможное. Выходит, ей, Кэтрин, оставалось только молиться.
   Погрузившись в работу, она не сразу услышала, как вошел Эдрик. Наконец увидела его и ахнула. Борода исчезла, волосы же были тщательно расчесаны.
   У Кэтрин перехватило дыхание, она машинально прижала ладонь к груди – словно хотела усмирить неистовое биение сердца и обуздать свои чувства к этому саксонскому красавцу.
   – У Брайса спал жар. – Эдрик присел на корточки рядом с ней.
   У Кэтрин точно камень с души свалился, и она мысленно вознесла хвалу Господу.
   – Вот за что я молилась!
   – Теперь с ним все будет в порядке, – сказал Эдрик. Кэтрин провела ладонью по его щеке.
   – Неудивительно, милорд, что ваш сын так хорош собой. – Она коснулась ямочки на его подбородке и провела пальцем по нижней губе. «Не ради меня ли он побрился?» – подумала Кэтрин, но тут же отбросила эту нелепую мысль. Нет, скорее всего он поступает так раз в несколько месяцев, чтобы борода до пояса не отросла.
   – Что вяжешь?
   Она развернула маленькое синее одеяльце.
   – Ничего особенного. Элга говорит, начинать надо с самого простого.
   – Хорошая работа, – сказал он с таким видом, как будто долго и тщательно рассматривал ее творение, а не взглянул на него мельком. – Брайс будет рад узнать, что ты всерьез взялась за рукоделие, – добавил Эдрик, усевшись рядом с ней.
   – Вы просто дьявол, сэр.
   – Да, я и не спорю. Поцелуй меня.
   Бросив вязание на колени, Кэтрин исполнила его просьбу, и поцелуй ее был нежным и долгим. Когда же она наконец отстранилась, Эдрик пристально посмотрел на нее – и она словно растворилась в его глазах.
   – Как вышло, что ты не умеешь вязать? – спросил он, глядя на нее все так же пристально. – Разве девушек не обучают этому чуть ли не с детства?
   Кэтрин снова взялась за спицы; она лихорадочно подыскивала ответ, который не выдал бы ее с головой.
   – Просто в детстве у меня ничего не получалось. Терпения не хватало. Скажите, а когда Дроган вернется?
   – Может статься, что завтра. Данфергюс не близко, а там еще потрудиться надо.
   – Люди ждут, что он привезет провизию?
   – Да, верно. Наши воины захватили с собой повозки для добычи.
   – И тогда все устроится? Еды на зиму хватит?
   – Сомневаюсь… – Эдрик покачал головой. – Это, конечно, поможет, но, по подсчетам Освина, нам придется тщательно расписать рацион.
   А вот в Кеттвике еды более чем достаточно. Урожай собрали богатый, отец даже не ожидал подобного изобилия. Земли в Кеттвике очень плодородные; к тому же там стали по-новому осушать болота, и теперь и эти земли используют как пашню. Интересно, согласился бы отец расстаться с частью своего урожая? Но что толку размышлять о несбыточном? Ведь она не может вернуться домой…
   Они с Эдриком поболтали еще немного, а потом вмешался проголодавшийся Эйдан. Девушка стала кормить малыша, а Эдрик молча наблюдал за ней. Ребенок по-прежнему принимал молоко только из ее рук, и Кэтрин прекратила донимать Лору просьбами найти ей замену.
   Искоса поглядывая на Эдрика, она думала: «Какой стыд… осознавать свою слабость, понимать, что ты не в силах противостоять мужчине. Надо бы собрать волю в кулак и уйти из Бракстона, но я не могу сделать это».
   Насытившись, Эйдан тут же заснул. А Эдрик с Кэтрин легли в постель и тотчас слились воедино. Когда же Кэтрин, пресыщенная ласками, затихла в изнеможении, Эдрик, отдышавшись, проговорил:
   – Теперь Фергюсоны больше не представляют угрозы. Так почему бы нам не проехаться верхом по холмам? Завтра, например. Если хочешь, я покажу тебе свои владения. Бракстон-Фелл – это не только наш замок и деревня.
   Он нежно поглаживал ее по бедру, и Кэтрин казалось, что она вот-вот заснет.
   – Да, хорошо, – пробормотала она, даже не задумавшись о том, как они поедут вместе на глазах у всей деревни.
   Кэтрин разбудила его еще до рассвета. Проснувшись, Эдрик тотчас же схватился за меч.
   – Что случилось?
   – Тебе пора, – прошептала Кэтрин. – Скоро рассвет, слуги вот-вот встанут.
   Он рухнул на постель и отвернулся.
   – Ничего страшного, Кейт. Спи.
   – Вставай же! – Она трясла его за плечо. – Они не должны знать…
   Усталость последних дней навалилась на него тяжким бременем, глаза слипались, и он ничего не соображал.
   – Может, ты про Эйдана?..
   – Эдрик, умоляю, послушай меня. Если слуги узнают, что мы с тобой… Если они…
   Он приподнялся на локтях и заглянул в ее лицо, едва различимое в полумраке.
   – Ты не хочешь, чтобы они догадались, что мы делим постель?
   – Да, Эдрик. Пожалуйста… Они не должны знать, что я твоя…
   – Моя… что?
   Она тихо вздохнула.
   – Уверена, у саксов найдется для меня название.
   – Да, ты моя, милая Кейт. И что же?
   – Но ты же знаешь, что скажут люди. Прошу тебя… Неужели ты не можешь уйти и оставить мне хоть каплю их уважения?
   Эдрик встал с кровати и надел тунику. Ни слова не говоря, он вышел из комнаты, оставив Кэтрин с малышом, – тот уже проснулся и требовал молока.
   Перед тем как уйти к себе, Эдрик заглянул к Брайсу. Тот мирно спал, и лоб его был холоден. Вздохнув с облегчением, Эдрик направился в свои покои; он намеревался поспать еще часок.
   Но сон бежал от него.
   В конце концов он встал, оделся и пошел в конюшню. Вокруг не было ни души, и Эдрик сам оседлал коня. Усевшись в седло, он отправился на прогулку – эту прогулку он с удовольствием совершил бы вместе с Кейт.
   Солнце встретило его за воротами первыми лучиками. Конь легкой рысцой потрусил на запад – мимо мельницы и дальше к горам, к землям, не тронутым скоттами. Эдрику очень хотелось взять сегодня с собой Кейт и показать ей свои владения. Но теперь он знал, что она не поедет с ним по доброй воле. Слишком уж заботило ее мнение слуг.
   В последние дни он совсем не задумывался о том, как Кейт относится к нему на людях. Она держалась отстранение и уважительно, как и должно кормилице. Но разве простая служанка не стала бы гордиться тем, что привлекла внимание лорда? Например, Фелиция всю округу оповестила…
   Конечно, он и раньше подозревал, что Кейт не такая, но теперь окончательно в этом убедился. Вчера он задал ей невинный вопрос по поводу вязания. Но она ловко ушла от ответа и перевела разговор на другую тему. Она явно не желает раскрывать ему свои тайны.
   Освин предупреждал его, говорил, что ей нельзя доверять. Но управляющий ненавидит всех нормандцев без исключения. А Кейт не представляет угрозы ни для Эйдана, ни для Бракстон-Фелл. К тому же она убила Роберта Фергюсона и подняла тревогу, сорвав тем самым планы врагов. Благодаря ей скоттам не удалось застать их врасплох.
   Солнце все выше поднималось над горизонтом, и тень Эдрика постепенно уменьшалась. Как же ему хотелось видеть рядом Кейт! Он посадил бы ее в седло перед собой, прижал бы к груди, обнял бы за талию, и они отправились бы на прогулку по холмам и долинам.
   Да, она явно не простолюдинка. И очень может быть, что она вовсе не Кейт из Раштона. Но кто же она на самом деле? Надо спросить ее напрямик. Вернуться в замок и потребовать от нее ответа. В конце концов, он поручил ей заботиться о сыне, поэтому имеет право знать, кто она такая.
   Но вместо этого Эдрик пришпорил коня и поскакал вперед. Вскоре он добрался до тропинки, ведущей через лес к тайной прогалине на одном из холмов. В былые дни они с Брайсом, Сириком и Сигхельмом прятались там от родителей и предавались юношеским мечтам.
   Эдрик не бывал здесь с тех пор, как его юные друзья пали в бою.
   Когда тропинка стала слишком каменистой, он спешился, привязал коня к тому самому дереву, которым пользовались его брат и сыновья Освина, и продолжил путь пешком. Тропа была едва заметна, и это всегда очень нравилось мальчишкам; они полагали, что никто их здесь не найдет, если они сами того не пожелают. И, конечно же, упускали из виду одну весьма существенную деталь – лошадей, привязанных у начала тропы.