Глава 6
В половине восьмого утра в среду, то есть через день после того, как обгорелый остов машины был обнаружен в соседнем штате, Берт Клинг снова вернулся к дому на Стаффорд-Плейс, надеясь еще раз поговорить с Эрнестом Месснером по прозвищу Циклоп. Когда он вошел в парадную, в вестибюле никого не оказалось.
Если в день гибели Клэр Таунсенд он впервые почувствовал себя страшно одиноким, если в тот день, когда он сжимал в объятиях ее безжизненное тело на полу разгромленной после всей этой перестрелки книжной лавки, он вдруг почувствовал себя совершенно одним, брошенным в холодном, чужом и бессмысленно жестоком мире, то сейчас он испытывал чувства удивительно похожие на те, что он испытал тогда и вместе с тем совершенно другие.
Стив Карелла был мертв. Последние слова, которые он сказал этому человеку, бывшему некогда его другом, были очень злыми словами. И теперь он не мог взять их обратно, он не мог теперь запросто зайти к умершему и принести свои извинения трупу. В понедельник, разозлившись, он ушел из участка намного раньше окончания рабочего дня, а вечером того же дня Карелла встретил смерть. И теперь душу его вновь охватила безмерная тоска и щемящее чувство собственной беспомощности, однако на этот раз к чувствам этим примешивалось страстное желание свести счеты – ради Кареллы или ради Клэр – он уже и сам не мог толком определить. Он знал, что у него нет разумных оснований винить себя в том, что произошло, но и от чувства вины он никак не мог избавиться. Да, ему обязательно нужно еще раз переговорить с Циклопом. Может, тот скажет еще что-нибудь, что было пропущено при первом разговоре. А может быть, в понедельник Карелла еще раз встретился с ним и тогда выяснилось что-то такое, из-за чего он выбежал из дома, решив продолжить расследование в одиночку.
Дверцы лифта раздвинулись. Но в кабинке был другой лифтер.
– Я разыскиваю мистера Месснера, – сказал Клинг этому лифтеру. – Я из полиции.
– Его тут нет, – ответил лифтер.
– А он говорил нам, что работает в ночную смену.
– Ага, верно, но его нет.
– Так ведь сейчас всего только половина восьмого, – сказал Клинг.
– Я и сам знаю, который сейчас час.
– Ну хорошо, а вы можете сказать мне, где он?
– Он живет где-то в городе, но адреса его я не знаю.
– Спасибо, – сказал Клинг и вышел из здания.
Час был довольно ранний и улицу еще не запрудили толпы "белый воротничков", спешащих к метро и к автобусным остановкам. Клинг быстро шагал, посматривая по сторонам в поисках будки телефона-автомата. День обещал быть погожим – в городе уже почти целую неделю стояла отличная погода. На следующем углу он разглядел дверь открывшейся уже аптеки, рядом с дверью висела табличка с надписью "Телефон-автомат". Он вошел в аптеку, нашел телефон и погрузился в справочник.
Эрнест Месснер по прозвищу Циклоп проживал в доме номер 1117 по Гейнсборо-авеню в Риверхеде, неподалеку от здания суда графства. Прямо рядом со зданием проходила линия городской железной дороги и дом постоянно сотрясало от подъезжающих и отходящих от станции поездов, да и сама улица была на этом участке довольно шумной. Но тем не менее это был вполне приличный район для жителей со средним доходом. А дом Месснера, похоже, был самым новым в целом квартале. По низким ступенькам Клинг поднялся на крыльцо и вошел в вестибюль, где легко отыскал в списке жильцов фамилию Месснера, и зашагал по лестнице на седьмой этаж. Было начало девятого, но казалось, что жители дома еще не пробудились от ночного сна.
Немного запыхавшись, он добрался до площадки седьмого этажа, постоял там немного, а потом двинулся по коридору, разыскивая квартиру 7А. Она оказалась рядом с лестничной клеткой. Он позвонил.
Никто не откликался. Он позвонил снова. Он уже в третий раз потянулся к кнопке звонка, как тут дверь соседней квартиры распахнулась и молоденькая девушка вылетела из нее, глядя на часы. Она чуть было не столкнулась с Клингом.
– О здравствуйте, – сказала она растерянно. – Извините, пожалуйста!
– Да что вы, прошу вас. – И он снова потянулся к звонку.
Девушка пробежала мимо него и начала уже спускаться по лестнице, но вдруг остановилась и обернулась в его сторону.
– Вам нужен мистер Месснер? – спросила она.
– Да.
– Его нет дома.
– А вы откуда знаете?
– А он вообще не возвращается до девяти, – сказала она. – Он, видите ли, работает по ночам.
– А он один живет в квартире?
– Да, один. У него несколько лет назад умерла жена. Он уже очень долго здесь живет, я его помню с самого раннего детства. – Она снова посмотрела на часы. – Ой, я ведь опаздываю. А кто вы собственно, такой?
– Я из полиции, – сказал Клинг.
– Очень приятно, – сказала она. – А я – Марджори Горман.
– А не могли бы вы сказать мне, где его можно найти?
– А вы не ездили к его дому? Он работает в каком-то шикарном доме… – Да, я как раз оттуда.
– И его там не было?
– Нет.
– Это странно, – сказала Марджори. – Но хотя, если хорошенько подумать, то должна сказать, что мы и в прошлый вечер не слышали его.
– Как это не слышали?
– Телевизор не был включен у него. Стены здесь очень тонкие, понимаете? И поэтому, когда он бывает дома, то нам слышно, что телевизор у него работает.
– Правильно, но ведь он отсутствует по ночам.
– Нет, я говорю о том, что мы его слышим до того, как он уходит на работу. А на работу он не уходит до одиннадцати часов вечера. На смену он заступает в полночь.
– Да, я знаю.
– Ну вот, собственно и все, что я вам могу сказать. Послушайте, мне в самом деле уже нужно торопиться. Поэтому, если вам хочется поговорить со мной, вам придется проводить меня до станции метро.
– С удовольствием, – согласился Клинг и они зашагали вниз по лестнице. – А вы уверены, что не слышали включенного телевизора в его квартире вчера?
– Абсолютно уверена.
– А когда он обычно включает его?
– Да он у него работает постоянно, – сказала Марджори. – Он ведь живет совершенно один, бедняга. И нужно же ему хоть как-то убивать время.
– Да, наверное, вы правы.
– А зачем вы хотели увидеться с ним? – Она говорила с явным риверхедским акцентом и это несколько снижало впечатление от ее чистенькой и приятной внешности. Она была высокой стройной девушкой и было ей на взгляд лет девятнадцать. На ней был темно-серый костюм с белой блузкой, каштановые волосы были зачесаны за уши, в ушах поблескивали сережки с маленькими жемчужинками.
– Мне нужно было его кое о чем спросить, – сказал Клинг.
– Наверное насчет убийства Тинки Закс?
– Да.
– Он мне уже рассказывал об этом совсем недавно.
– А когда это было?
– О, этого я сразу не скажу – нужно подумать. – Они выбрались уже из дома и шагали теперь по улице. У Марджори были длинные ноги и шла она очень быстро. По правде сказать, Клингу даже нелегко было поспевать за ней. – Сегодня у нас какой день?
– Среда, – сказал Клинг.
– Среда? Господи, как летит время. Должно быть, это было в понедельник. Да, совершенно верно. В понедельник я вернулась домой из кино и вышла вниз выбросить мусор, а он как раз стоял у мусорного ящика. Там мы и поболтали немножко. Он говорил тогда еще, что ожидает прихода детектива.
– Детектива? Какого?
– Как это – какого?
– Ну сказал он вам, какого именно детектива он ждет? Фамилии его он не называл?
– Нет, кажется, нет. Он говорил, что в тот день – это был понедельник, правда? – он уже разговаривал утром с какими-то детективами, а потом сказал мне, что несколько минут назад ему позвонили и сказали, что сейчас к нему приедет еще один детектив.
– Он именно так и сказал? Сказал, что к нему едет какой-то другой детектив? Не из тех, что разговаривали с ним утром?
– Ох, знаете, я не могу ручаться, что он говорил об этом именно такими словами. Возможно, это мог оказаться и один из тех детективов, с которыми он разговаривал утром. Тут я не могу сказать вам ничего определенного.
– А фамилия Карелла вам ничего не говорит?
– Нет, – Марджори подумала. – А что она должна мне говорить?
– Не называл ли мистер Месснер именно эту фамилию, когда говорил о детективе, который едет к нему?
– Нет, не думаю. Он только сказал, что ему позвонил какой-то детектив и больше ничего. Он был очень горд этим. Он сказал, что наверное им нужно, чтобы он снова описал внешность человека, которого он поднимал в лифте к ее квартире. К квартире убитой девушки. Бр-р-р, от этого даже мурашки по спине бегают, правда?
– Да, – сказал Клинг. – Бывает иногда. – Они успели уже добраться до станции городской подземки и остановились у самой нижней ступеньки.
– Значит, вы говорите, что было это после обеда в понедельник, да?
– Нет. Это было в понедельник поздним вечером, вот как бы я сказала.
– А в котором часу?
– Примерно в половине одиннадцатого. Я же говорила вам, что я уже успела вернуться из кино.
– Давайте-ка уточним и расставим все по своим местам, – сказал Клинг. – Значит, в понедельник в половине одиннадцатого мистер Месснер выбрасывал мусор и в это время он сказал вам, что только что к нему позвонил детектив, который сказал ему о том, что он направляется к нему! Так?
– Да, так. – Марджори поморщилась. – Было уже довольно поздно. Я хочу сказать, что время было уже позднее для деловых визитов. Или вы там у себя работаете допоздна?
– Ну, вообще-то, да, но… – Клинг с сомнением покачал головой.
– Послушайте, я и вправду должна бежать, – сказала Марджори. – Я с удовольствием поболтала бы с вами и дольше, но…
– Я бы попросил вас задержаться еще на пару минут, если можно…
– Да, но мой босс…
– Я позвоню ему позже и все объясню.
– Но вы не представляете себе моего босса, – и Марджори выразительно закатила глаза.
– А не можете ли вы уточнить еще одну деталь, не говорил ли вам что-нибудь об этом детективе мистер Месснер уже после того, как он увиделся с ним. То есть я хочу сказать – уже после того, как этот детектив побывал у него.
– Да я, собственно, и не видела его больше после того вечера.
– Вчера вы его совсем не видели?
– Нет. Ну, вообще-то по утрам я его никогда не вижу, понимаете, потому что я ухожу на работу раньше, чем он возвращается. Но я частенько заглядываю к нему по вечерам, просто так, чтобы потрепаться немножко. Кстати, даже моя мама отметила это. Она сказала, что Циклоп – мы так его называем, и все его тут так зовут и он не возражает – так вот, она сказала, что Циклоп, наверное, выехал куда-нибудь за город.
– А он часто выбирается за город?
– Да нет, не думаю, но кто его знает? А может, он решил немного поразвлечься и подышать чистым воздухом? Послушайте, мне и в самом деле пора…
– Хорошо, не буду вас больше задерживать. Огромное спасибо, Марджори. Если вы скажете мне, где вы работаете, то я с удовольствием позвоню и…
– О, да ну его к черту. Я просто расскажу ему, что произошло, поверит – хорошо, а не поверит, пусть делает что хочет. Я все равно собираюсь смыливаться оттуда.
– Ну что ж, еще раз – огромное спасибо.
– Не за что, – ответила Марджори и стала подниматься на платформу.
Клинг какое-то время постоял, задумчиво глядя ей вслед, а потом полез в карман за мелочью. Он зашел в кафетерий на углу, отыскал там телефонную будку, назвал себя телефонистке и попросил ее разыскать ему телефон вестибюля в доме Тинки на Стаффорд-Плейс. Она сообщила ему нужный номер, и он его тут же набрал. К телефону подошел мужчина.
– Попросите, пожалуйста, к телефону смотрителя дома.
– Смотритель у телефона.
– Говорит детектив Клинг из восемьдесят седьмого полицейского участка, – сказал Клинг. – Я сейчас занимаюсь расследованием…
– Кто? – спросил смотритель.
– Детектив Клинг. А с кем я разговариваю?
– Я смотритель этого дома. Эмманюэль Фабер. Можно – Мэнни. Значит, вы говорите, что вы детектив?
– Совершенно верно.
– Господи, да когда же вы наконец дадите нам хоть минуту передышки?
– А в чем дело?
– Что вам там больше нечего делать, как только звонить сюда?
– Я кажется вам еще не звонил, мистер Фабер.
– Ну, может, и не вы, но все равно. Телефон этот, можно сказать, звонит постоянно как проклятый.
– А кто еще вам звонил?
– Детективы, а кто же еще.
– Детективы? Какие детективы? Когда они вам звонили?
– Да прошлой ночью.
– Когда?
– В понедельник. В понедельник вечером, можно сказать, уже ночью.
– Значит, вы говорите, что детектив звонил вам в понедельник ночью?
– Да, ему хотелось узнать, где он может отыскать Циклопа. Так мы тут называем одного из наших лифтеров.
– И вы сказали ему?
– Конечно сказал, а как я мог не сказать.
– А кто это был? Он назвал вам свою фамилию?
– Назвал, какой-то итальянец. Клинг насторожился.
А не помните случайно, фамилия его была не Карелла? – спросил он.
– Вот, вот.
– Карелла?
– Да, он так и сказал.
– А в котором часу он звонил вам?
– О, этого я точно сказать не могу. Но было это вечером.
– И он сказал вам, что его фамилия Карелла.
– Совершенно верно, детектив Карелла, так именно он и сказал. А в чем дело? Вы знакомы с ним?
– Да, – сказал Клинг. – Я знаком с ним.
– Ну так в чем дело, спросите у него самого. Он вам все и расскажет.
– А все-таки, нельзя ли уточнить, в какое время он вам звонил? Это был ранний вечер или поздний?
– А что это должно значить – ранний, поздний? – спросил Фабер.
– Было это до обеда?
– Нет, конечно, после обеда. Он позвонил, наверное, часов в десять. А может и позже.
– И что именно он сказал вам?
– Ему нужен был домашний адрес Циклопа, он сказал, что ему нужно срочно задать тому несколько вопросов.
– а о чем?
– Об убийстве, конечно.
– Он так и сказал вам? Он сказал вам примерно следующее: "Мне нужно задать Циклопу несколько вопросов по поводу убийства?"
– "…по поводу убийства Тинки Закс". Вот как он сказал, если хотите знать.
– Значит, он сказал вам: "Говорит детектив Карелла, мне нужно узнать…"
– Да, да, именно так он и сказал, да это был Карелла…
– "…узнать адрес Циклопа-Месснера, чтобы задать ему несколько вопросов по поводу убийства Тинки Закс".
– Нет, не совсем так.
– А как же? – Он не называл фамилии.
– Но вы же только что сказали, что он называл фамилию. Он же говорил, что речь идет об убийстве Тинки Закс? Вы сказали…
– Да, вы правы. Но я совсем не о том.
– Послушайте, а о чем же…
– Он не называл фамилии Циклопа.
– Ничего не понимаю.
– Ему хотелось узнать адрес нашего одноглазого лифтера, потому что, как он сказал, ему нужно было задать несколько вопросов относительно убийства Тинки Закс. Вот это он и сказал мне.
– Значит, он спросил у вас о нем, называя его просто одноглазым лифтером?
– Совершенно верно.
– Вы хотите сказать, что он не знал его фамилии?
– Ну, этого я не могу сказать. Он просто не назвал ее и в этом я уверен.
– Алло? – сказал Клинг. – Мистер Фабер, вы слушаете?
– Да, я вас все еще слушаю.
– А как, по-вашему, почему детектив Карелла не назвал вам фамилии Циклопа?
– Ну, понимаете ли, я сказал ему его адрес и уже собирался повесить трубку, как он спросил меня, как пишется эта фамилия. Он хотел знать, как правильно записать ее себе. Может быть, он не точно запомнил ее.
– И что вы ему на это сказали?
– Я сказал ему, что фамилия лифтера Месснер. А потом продиктовал по буквам М-Е-С-С-Н-Е-Р и еще раз повторил адрес – дом номер 1117 по Гейнсборо-авеню в Риверхед.
– И что потом?
– А потом он поблагодарил меня и повесил трубку.
– А у вас, сэр, не создалось впечатления, что он не знал фамилии Циклопа, пока вы не назвали ее ему?
– Ну, тут я ничего не могу утверждать с полной уверенностью. А может ему хотелось уточнить, как она пишется.
– Это верно, но у вас он спрашивал об адресе просто одноглазого лифтера, разве не так?
– Правильно.
– А если он знал фамилию, то почему же он не назвал ее, справляясь о нем?
– Ну, тут вы просто прищучили меня. Кстати, а как ваша фамилия? – спросил смотритель.
– Клинг. Детектив Клинг.
– А я – Фабер, Эмманюэль Фабер. Но все зовут меня Мэнни.
– Да, я знаю. Вы уже говорили мне.
– Да? Ну ладно. – В разговоре возникла небольшая пауза. – Так у вас ко мне все, детектив Клинг? – проговорил наконец Фабер. – Мне еще нужно натирать полы тут в вестибюле, а кроме того…
– У меня еще пара вопросов, – сказал Клинг.
– Ну ладно, но не могли бы вы?..
– У Циклопа в тот понедельник была обычная его смена с двенадцати ночи и до восьми утра, правильно?
– Да, это так, но…
– А когда он пришел и заступил на работу, он ничего не говорил о том, что встречался с детективом.
– Нет, – сказал Фабер.
– Он не упоминал о нем вообще? Он даже не сказал…
– Нет, он просто не пришел в тот день на работу.
– Как это?
– Дело в том, что он не приходил на работу ни в понедельник, ни вчера, – сказал Фабер. – Мне пришлось взять другого человека, чтобы тот заменил его на работе.
– А пытались вы как-нибудь связаться с ним?
– Я дожидался его до половины первого вместе с тем лифтером, которого он должен был сменить, а потом позвонил к нему на квартиру. Если говорить честно, то я звонил туда трижды, но он не подходил к телефону. Тогда я позвонил еще одному лифтеру. И пока тот не вышел, мне самому пришлось дежурить у лифта. К тому времени было уже два часа ночи.
– А вчера Циклоп звонил вам?
– Нет.
– И сегодня он тоже не звонил вам?
– Нет.
– И вы тем не менее считаете, что он придет сегодня на работу, да?
– Он должен прийти сюда к двенадцати ночи, но я уже и не знаю теперь, что и думать.
– Будем надеяться, – сказал Клинг. – Премного благодарен вам, мистер Фабер. Вы очень помогли следствию.
– Всегда готов, – сказал Фабер и повесил трубку.
Клинг несколько минут просидел в кабинке телефона-автомата, пытаясь увязать воедино все то, что он сейчас услышал. Кто-то позвонил в десять вечера в понедельник Фаберу и, назвав себя детективом Кареллой, спросил об адресе одноглазого лифтера. Карелла отлично знал, что лифтера звали Эрнестом Месснером по прозвищу Циклоп. Он не стал бы говорить о нем, как об одноглазом лифтере. Но самое главное здесь то, что он вообще не стал бы дозваниваться к смотрителю. Если бы ему и в самом деле понадобился вдруг адрес этого человека, то, зная его фамилию, он проделал бы простейшую операцию, которую сегодня утром проделал Клинг. Он просто справился бы об этом в телефонном справочнике и нашел бы там адрес Эрнеста Месснера. Это – проще простого. Нет, человек, который звонил Фаберу, никак не мог быть Кареллой.
В понедельник примерно в половине одиннадцатого вечера Марджори Горман встретила Циклопа у мусорного ящика перед домом и тот сказал ей, будто к нему должен приехать детектив. Это могло означать только одно, что этот "детектив Карелла" успел уже позвонить Циклопу и сказать, что сейчас заедет к нему. И вот теперь выясняется, что Циклоп вдруг исчез.
Клинг вышел из телефонной будки и зашагал в сторону дома на Гейнсборо-авеню.
У тамошней смотрительницы не оказалось ключа от квартиры Месснера. Мистер Месснер, по ее словам, вставил собственный замок в дверь, как, впрочем, и остальные жильцы ее дома, и естественно, у нее нет теперь ключа от его квартиры, как, впрочем, и ключей от всех остальных квартир. Более того, она не допустит того, чтобы Клинг воспользовался отмычкой. Кроме того, предупредила она его, если он попытается противозаконно проникнуть в квартиру мистера Месснера, то она немедленно подаст в суд на городские власти. Клинг попытался объяснить ей, что посодействовав ему в этом вопросе, она избавит его он необходимости тащиться в центр города и выписывать там ордер на обыск, а потом снова возвращаться сюда. На это она заявила, что ей плевать, куда он будет ходить и зачем, но что если вдруг мистер Месснер придет домой и обнаружит, что она здесь в его отсутствие напустила полную квартиру полицейских, то хотелось бы ей знать, на кого он в таком случае подаст в суд?
Клинг объявил, что в таком случае он немедленно едет в центр за ордером на обыск.
Смотрительница на это сказала, что он может идти себе на здоровье, куда ему заблагорассудится.
Час ушел у Клинга на то, чтобы добраться до центра, двадцать минут – на получение ордера на обыск и еще час на то, чтобы снова вернуться в Риверхед. Имеющиеся у него отмычки не подошли к замку Циклопа и поэтому ему пришлось просто вышибить дверь ногой.
Квартира оказалась пустой.
Если в день гибели Клэр Таунсенд он впервые почувствовал себя страшно одиноким, если в тот день, когда он сжимал в объятиях ее безжизненное тело на полу разгромленной после всей этой перестрелки книжной лавки, он вдруг почувствовал себя совершенно одним, брошенным в холодном, чужом и бессмысленно жестоком мире, то сейчас он испытывал чувства удивительно похожие на те, что он испытал тогда и вместе с тем совершенно другие.
Стив Карелла был мертв. Последние слова, которые он сказал этому человеку, бывшему некогда его другом, были очень злыми словами. И теперь он не мог взять их обратно, он не мог теперь запросто зайти к умершему и принести свои извинения трупу. В понедельник, разозлившись, он ушел из участка намного раньше окончания рабочего дня, а вечером того же дня Карелла встретил смерть. И теперь душу его вновь охватила безмерная тоска и щемящее чувство собственной беспомощности, однако на этот раз к чувствам этим примешивалось страстное желание свести счеты – ради Кареллы или ради Клэр – он уже и сам не мог толком определить. Он знал, что у него нет разумных оснований винить себя в том, что произошло, но и от чувства вины он никак не мог избавиться. Да, ему обязательно нужно еще раз переговорить с Циклопом. Может, тот скажет еще что-нибудь, что было пропущено при первом разговоре. А может быть, в понедельник Карелла еще раз встретился с ним и тогда выяснилось что-то такое, из-за чего он выбежал из дома, решив продолжить расследование в одиночку.
Дверцы лифта раздвинулись. Но в кабинке был другой лифтер.
– Я разыскиваю мистера Месснера, – сказал Клинг этому лифтеру. – Я из полиции.
– Его тут нет, – ответил лифтер.
– А он говорил нам, что работает в ночную смену.
– Ага, верно, но его нет.
– Так ведь сейчас всего только половина восьмого, – сказал Клинг.
– Я и сам знаю, который сейчас час.
– Ну хорошо, а вы можете сказать мне, где он?
– Он живет где-то в городе, но адреса его я не знаю.
– Спасибо, – сказал Клинг и вышел из здания.
Час был довольно ранний и улицу еще не запрудили толпы "белый воротничков", спешащих к метро и к автобусным остановкам. Клинг быстро шагал, посматривая по сторонам в поисках будки телефона-автомата. День обещал быть погожим – в городе уже почти целую неделю стояла отличная погода. На следующем углу он разглядел дверь открывшейся уже аптеки, рядом с дверью висела табличка с надписью "Телефон-автомат". Он вошел в аптеку, нашел телефон и погрузился в справочник.
Эрнест Месснер по прозвищу Циклоп проживал в доме номер 1117 по Гейнсборо-авеню в Риверхеде, неподалеку от здания суда графства. Прямо рядом со зданием проходила линия городской железной дороги и дом постоянно сотрясало от подъезжающих и отходящих от станции поездов, да и сама улица была на этом участке довольно шумной. Но тем не менее это был вполне приличный район для жителей со средним доходом. А дом Месснера, похоже, был самым новым в целом квартале. По низким ступенькам Клинг поднялся на крыльцо и вошел в вестибюль, где легко отыскал в списке жильцов фамилию Месснера, и зашагал по лестнице на седьмой этаж. Было начало девятого, но казалось, что жители дома еще не пробудились от ночного сна.
Немного запыхавшись, он добрался до площадки седьмого этажа, постоял там немного, а потом двинулся по коридору, разыскивая квартиру 7А. Она оказалась рядом с лестничной клеткой. Он позвонил.
Никто не откликался. Он позвонил снова. Он уже в третий раз потянулся к кнопке звонка, как тут дверь соседней квартиры распахнулась и молоденькая девушка вылетела из нее, глядя на часы. Она чуть было не столкнулась с Клингом.
– О здравствуйте, – сказала она растерянно. – Извините, пожалуйста!
– Да что вы, прошу вас. – И он снова потянулся к звонку.
Девушка пробежала мимо него и начала уже спускаться по лестнице, но вдруг остановилась и обернулась в его сторону.
– Вам нужен мистер Месснер? – спросила она.
– Да.
– Его нет дома.
– А вы откуда знаете?
– А он вообще не возвращается до девяти, – сказала она. – Он, видите ли, работает по ночам.
– А он один живет в квартире?
– Да, один. У него несколько лет назад умерла жена. Он уже очень долго здесь живет, я его помню с самого раннего детства. – Она снова посмотрела на часы. – Ой, я ведь опаздываю. А кто вы собственно, такой?
– Я из полиции, – сказал Клинг.
– Очень приятно, – сказала она. – А я – Марджори Горман.
– А не могли бы вы сказать мне, где его можно найти?
– А вы не ездили к его дому? Он работает в каком-то шикарном доме… – Да, я как раз оттуда.
– И его там не было?
– Нет.
– Это странно, – сказала Марджори. – Но хотя, если хорошенько подумать, то должна сказать, что мы и в прошлый вечер не слышали его.
– Как это не слышали?
– Телевизор не был включен у него. Стены здесь очень тонкие, понимаете? И поэтому, когда он бывает дома, то нам слышно, что телевизор у него работает.
– Правильно, но ведь он отсутствует по ночам.
– Нет, я говорю о том, что мы его слышим до того, как он уходит на работу. А на работу он не уходит до одиннадцати часов вечера. На смену он заступает в полночь.
– Да, я знаю.
– Ну вот, собственно и все, что я вам могу сказать. Послушайте, мне в самом деле уже нужно торопиться. Поэтому, если вам хочется поговорить со мной, вам придется проводить меня до станции метро.
– С удовольствием, – согласился Клинг и они зашагали вниз по лестнице. – А вы уверены, что не слышали включенного телевизора в его квартире вчера?
– Абсолютно уверена.
– А когда он обычно включает его?
– Да он у него работает постоянно, – сказала Марджори. – Он ведь живет совершенно один, бедняга. И нужно же ему хоть как-то убивать время.
– Да, наверное, вы правы.
– А зачем вы хотели увидеться с ним? – Она говорила с явным риверхедским акцентом и это несколько снижало впечатление от ее чистенькой и приятной внешности. Она была высокой стройной девушкой и было ей на взгляд лет девятнадцать. На ней был темно-серый костюм с белой блузкой, каштановые волосы были зачесаны за уши, в ушах поблескивали сережки с маленькими жемчужинками.
– Мне нужно было его кое о чем спросить, – сказал Клинг.
– Наверное насчет убийства Тинки Закс?
– Да.
– Он мне уже рассказывал об этом совсем недавно.
– А когда это было?
– О, этого я сразу не скажу – нужно подумать. – Они выбрались уже из дома и шагали теперь по улице. У Марджори были длинные ноги и шла она очень быстро. По правде сказать, Клингу даже нелегко было поспевать за ней. – Сегодня у нас какой день?
– Среда, – сказал Клинг.
– Среда? Господи, как летит время. Должно быть, это было в понедельник. Да, совершенно верно. В понедельник я вернулась домой из кино и вышла вниз выбросить мусор, а он как раз стоял у мусорного ящика. Там мы и поболтали немножко. Он говорил тогда еще, что ожидает прихода детектива.
– Детектива? Какого?
– Как это – какого?
– Ну сказал он вам, какого именно детектива он ждет? Фамилии его он не называл?
– Нет, кажется, нет. Он говорил, что в тот день – это был понедельник, правда? – он уже разговаривал утром с какими-то детективами, а потом сказал мне, что несколько минут назад ему позвонили и сказали, что сейчас к нему приедет еще один детектив.
– Он именно так и сказал? Сказал, что к нему едет какой-то другой детектив? Не из тех, что разговаривали с ним утром?
– Ох, знаете, я не могу ручаться, что он говорил об этом именно такими словами. Возможно, это мог оказаться и один из тех детективов, с которыми он разговаривал утром. Тут я не могу сказать вам ничего определенного.
– А фамилия Карелла вам ничего не говорит?
– Нет, – Марджори подумала. – А что она должна мне говорить?
– Не называл ли мистер Месснер именно эту фамилию, когда говорил о детективе, который едет к нему?
– Нет, не думаю. Он только сказал, что ему позвонил какой-то детектив и больше ничего. Он был очень горд этим. Он сказал, что наверное им нужно, чтобы он снова описал внешность человека, которого он поднимал в лифте к ее квартире. К квартире убитой девушки. Бр-р-р, от этого даже мурашки по спине бегают, правда?
– Да, – сказал Клинг. – Бывает иногда. – Они успели уже добраться до станции городской подземки и остановились у самой нижней ступеньки.
– Значит, вы говорите, что было это после обеда в понедельник, да?
– Нет. Это было в понедельник поздним вечером, вот как бы я сказала.
– А в котором часу?
– Примерно в половине одиннадцатого. Я же говорила вам, что я уже успела вернуться из кино.
– Давайте-ка уточним и расставим все по своим местам, – сказал Клинг. – Значит, в понедельник в половине одиннадцатого мистер Месснер выбрасывал мусор и в это время он сказал вам, что только что к нему позвонил детектив, который сказал ему о том, что он направляется к нему! Так?
– Да, так. – Марджори поморщилась. – Было уже довольно поздно. Я хочу сказать, что время было уже позднее для деловых визитов. Или вы там у себя работаете допоздна?
– Ну, вообще-то, да, но… – Клинг с сомнением покачал головой.
– Послушайте, я и вправду должна бежать, – сказала Марджори. – Я с удовольствием поболтала бы с вами и дольше, но…
– Я бы попросил вас задержаться еще на пару минут, если можно…
– Да, но мой босс…
– Я позвоню ему позже и все объясню.
– Но вы не представляете себе моего босса, – и Марджори выразительно закатила глаза.
– А не можете ли вы уточнить еще одну деталь, не говорил ли вам что-нибудь об этом детективе мистер Месснер уже после того, как он увиделся с ним. То есть я хочу сказать – уже после того, как этот детектив побывал у него.
– Да я, собственно, и не видела его больше после того вечера.
– Вчера вы его совсем не видели?
– Нет. Ну, вообще-то по утрам я его никогда не вижу, понимаете, потому что я ухожу на работу раньше, чем он возвращается. Но я частенько заглядываю к нему по вечерам, просто так, чтобы потрепаться немножко. Кстати, даже моя мама отметила это. Она сказала, что Циклоп – мы так его называем, и все его тут так зовут и он не возражает – так вот, она сказала, что Циклоп, наверное, выехал куда-нибудь за город.
– А он часто выбирается за город?
– Да нет, не думаю, но кто его знает? А может, он решил немного поразвлечься и подышать чистым воздухом? Послушайте, мне и в самом деле пора…
– Хорошо, не буду вас больше задерживать. Огромное спасибо, Марджори. Если вы скажете мне, где вы работаете, то я с удовольствием позвоню и…
– О, да ну его к черту. Я просто расскажу ему, что произошло, поверит – хорошо, а не поверит, пусть делает что хочет. Я все равно собираюсь смыливаться оттуда.
– Ну что ж, еще раз – огромное спасибо.
– Не за что, – ответила Марджори и стала подниматься на платформу.
Клинг какое-то время постоял, задумчиво глядя ей вслед, а потом полез в карман за мелочью. Он зашел в кафетерий на углу, отыскал там телефонную будку, назвал себя телефонистке и попросил ее разыскать ему телефон вестибюля в доме Тинки на Стаффорд-Плейс. Она сообщила ему нужный номер, и он его тут же набрал. К телефону подошел мужчина.
– Попросите, пожалуйста, к телефону смотрителя дома.
– Смотритель у телефона.
– Говорит детектив Клинг из восемьдесят седьмого полицейского участка, – сказал Клинг. – Я сейчас занимаюсь расследованием…
– Кто? – спросил смотритель.
– Детектив Клинг. А с кем я разговариваю?
– Я смотритель этого дома. Эмманюэль Фабер. Можно – Мэнни. Значит, вы говорите, что вы детектив?
– Совершенно верно.
– Господи, да когда же вы наконец дадите нам хоть минуту передышки?
– А в чем дело?
– Что вам там больше нечего делать, как только звонить сюда?
– Я кажется вам еще не звонил, мистер Фабер.
– Ну, может, и не вы, но все равно. Телефон этот, можно сказать, звонит постоянно как проклятый.
– А кто еще вам звонил?
– Детективы, а кто же еще.
– Детективы? Какие детективы? Когда они вам звонили?
– Да прошлой ночью.
– Когда?
– В понедельник. В понедельник вечером, можно сказать, уже ночью.
– Значит, вы говорите, что детектив звонил вам в понедельник ночью?
– Да, ему хотелось узнать, где он может отыскать Циклопа. Так мы тут называем одного из наших лифтеров.
– И вы сказали ему?
– Конечно сказал, а как я мог не сказать.
– А кто это был? Он назвал вам свою фамилию?
– Назвал, какой-то итальянец. Клинг насторожился.
А не помните случайно, фамилия его была не Карелла? – спросил он.
– Вот, вот.
– Карелла?
– Да, он так и сказал.
– А в котором часу он звонил вам?
– О, этого я точно сказать не могу. Но было это вечером.
– И он сказал вам, что его фамилия Карелла.
– Совершенно верно, детектив Карелла, так именно он и сказал. А в чем дело? Вы знакомы с ним?
– Да, – сказал Клинг. – Я знаком с ним.
– Ну так в чем дело, спросите у него самого. Он вам все и расскажет.
– А все-таки, нельзя ли уточнить, в какое время он вам звонил? Это был ранний вечер или поздний?
– А что это должно значить – ранний, поздний? – спросил Фабер.
– Было это до обеда?
– Нет, конечно, после обеда. Он позвонил, наверное, часов в десять. А может и позже.
– И что именно он сказал вам?
– Ему нужен был домашний адрес Циклопа, он сказал, что ему нужно срочно задать тому несколько вопросов.
– а о чем?
– Об убийстве, конечно.
– Он так и сказал вам? Он сказал вам примерно следующее: "Мне нужно задать Циклопу несколько вопросов по поводу убийства?"
– "…по поводу убийства Тинки Закс". Вот как он сказал, если хотите знать.
– Значит, он сказал вам: "Говорит детектив Карелла, мне нужно узнать…"
– Да, да, именно так он и сказал, да это был Карелла…
– "…узнать адрес Циклопа-Месснера, чтобы задать ему несколько вопросов по поводу убийства Тинки Закс".
– Нет, не совсем так.
– А как же? – Он не называл фамилии.
– Но вы же только что сказали, что он называл фамилию. Он же говорил, что речь идет об убийстве Тинки Закс? Вы сказали…
– Да, вы правы. Но я совсем не о том.
– Послушайте, а о чем же…
– Он не называл фамилии Циклопа.
– Ничего не понимаю.
– Ему хотелось узнать адрес нашего одноглазого лифтера, потому что, как он сказал, ему нужно было задать несколько вопросов относительно убийства Тинки Закс. Вот это он и сказал мне.
– Значит, он спросил у вас о нем, называя его просто одноглазым лифтером?
– Совершенно верно.
– Вы хотите сказать, что он не знал его фамилии?
– Ну, этого я не могу сказать. Он просто не назвал ее и в этом я уверен.
– Алло? – сказал Клинг. – Мистер Фабер, вы слушаете?
– Да, я вас все еще слушаю.
– А как, по-вашему, почему детектив Карелла не назвал вам фамилии Циклопа?
– Ну, понимаете ли, я сказал ему его адрес и уже собирался повесить трубку, как он спросил меня, как пишется эта фамилия. Он хотел знать, как правильно записать ее себе. Может быть, он не точно запомнил ее.
– И что вы ему на это сказали?
– Я сказал ему, что фамилия лифтера Месснер. А потом продиктовал по буквам М-Е-С-С-Н-Е-Р и еще раз повторил адрес – дом номер 1117 по Гейнсборо-авеню в Риверхед.
– И что потом?
– А потом он поблагодарил меня и повесил трубку.
– А у вас, сэр, не создалось впечатления, что он не знал фамилии Циклопа, пока вы не назвали ее ему?
– Ну, тут я ничего не могу утверждать с полной уверенностью. А может ему хотелось уточнить, как она пишется.
– Это верно, но у вас он спрашивал об адресе просто одноглазого лифтера, разве не так?
– Правильно.
– А если он знал фамилию, то почему же он не назвал ее, справляясь о нем?
– Ну, тут вы просто прищучили меня. Кстати, а как ваша фамилия? – спросил смотритель.
– Клинг. Детектив Клинг.
– А я – Фабер, Эмманюэль Фабер. Но все зовут меня Мэнни.
– Да, я знаю. Вы уже говорили мне.
– Да? Ну ладно. – В разговоре возникла небольшая пауза. – Так у вас ко мне все, детектив Клинг? – проговорил наконец Фабер. – Мне еще нужно натирать полы тут в вестибюле, а кроме того…
– У меня еще пара вопросов, – сказал Клинг.
– Ну ладно, но не могли бы вы?..
– У Циклопа в тот понедельник была обычная его смена с двенадцати ночи и до восьми утра, правильно?
– Да, это так, но…
– А когда он пришел и заступил на работу, он ничего не говорил о том, что встречался с детективом.
– Нет, – сказал Фабер.
– Он не упоминал о нем вообще? Он даже не сказал…
– Нет, он просто не пришел в тот день на работу.
– Как это?
– Дело в том, что он не приходил на работу ни в понедельник, ни вчера, – сказал Фабер. – Мне пришлось взять другого человека, чтобы тот заменил его на работе.
– А пытались вы как-нибудь связаться с ним?
– Я дожидался его до половины первого вместе с тем лифтером, которого он должен был сменить, а потом позвонил к нему на квартиру. Если говорить честно, то я звонил туда трижды, но он не подходил к телефону. Тогда я позвонил еще одному лифтеру. И пока тот не вышел, мне самому пришлось дежурить у лифта. К тому времени было уже два часа ночи.
– А вчера Циклоп звонил вам?
– Нет.
– И сегодня он тоже не звонил вам?
– Нет.
– И вы тем не менее считаете, что он придет сегодня на работу, да?
– Он должен прийти сюда к двенадцати ночи, но я уже и не знаю теперь, что и думать.
– Будем надеяться, – сказал Клинг. – Премного благодарен вам, мистер Фабер. Вы очень помогли следствию.
– Всегда готов, – сказал Фабер и повесил трубку.
Клинг несколько минут просидел в кабинке телефона-автомата, пытаясь увязать воедино все то, что он сейчас услышал. Кто-то позвонил в десять вечера в понедельник Фаберу и, назвав себя детективом Кареллой, спросил об адресе одноглазого лифтера. Карелла отлично знал, что лифтера звали Эрнестом Месснером по прозвищу Циклоп. Он не стал бы говорить о нем, как об одноглазом лифтере. Но самое главное здесь то, что он вообще не стал бы дозваниваться к смотрителю. Если бы ему и в самом деле понадобился вдруг адрес этого человека, то, зная его фамилию, он проделал бы простейшую операцию, которую сегодня утром проделал Клинг. Он просто справился бы об этом в телефонном справочнике и нашел бы там адрес Эрнеста Месснера. Это – проще простого. Нет, человек, который звонил Фаберу, никак не мог быть Кареллой.
В понедельник примерно в половине одиннадцатого вечера Марджори Горман встретила Циклопа у мусорного ящика перед домом и тот сказал ей, будто к нему должен приехать детектив. Это могло означать только одно, что этот "детектив Карелла" успел уже позвонить Циклопу и сказать, что сейчас заедет к нему. И вот теперь выясняется, что Циклоп вдруг исчез.
Клинг вышел из телефонной будки и зашагал в сторону дома на Гейнсборо-авеню.
У тамошней смотрительницы не оказалось ключа от квартиры Месснера. Мистер Месснер, по ее словам, вставил собственный замок в дверь, как, впрочем, и остальные жильцы ее дома, и естественно, у нее нет теперь ключа от его квартиры, как, впрочем, и ключей от всех остальных квартир. Более того, она не допустит того, чтобы Клинг воспользовался отмычкой. Кроме того, предупредила она его, если он попытается противозаконно проникнуть в квартиру мистера Месснера, то она немедленно подаст в суд на городские власти. Клинг попытался объяснить ей, что посодействовав ему в этом вопросе, она избавит его он необходимости тащиться в центр города и выписывать там ордер на обыск, а потом снова возвращаться сюда. На это она заявила, что ей плевать, куда он будет ходить и зачем, но что если вдруг мистер Месснер придет домой и обнаружит, что она здесь в его отсутствие напустила полную квартиру полицейских, то хотелось бы ей знать, на кого он в таком случае подаст в суд?
Клинг объявил, что в таком случае он немедленно едет в центр за ордером на обыск.
Смотрительница на это сказала, что он может идти себе на здоровье, куда ему заблагорассудится.
Час ушел у Клинга на то, чтобы добраться до центра, двадцать минут – на получение ордера на обыск и еще час на то, чтобы снова вернуться в Риверхед. Имеющиеся у него отмычки не подошли к замку Циклопа и поэтому ему пришлось просто вышибить дверь ногой.
Квартира оказалась пустой.
Глава 7
На вид Деннису Заксу было около сорока лет. Это был высокий загорелый мужчина с массивными плечами атлета и легкой тренированной походкой. Он без промедления отворил дверь своего номера в отеле "Кейпстан", едва раздался звонок в дверь.
– Детектив Клинг? Входите, пожалуйста, – сказал он.
– Спасибо, – сказал Клинг. Он внимательно вгляделся в лицо Закса. Глубоко посаженные голубые глаза ярко выделялись на загорелой коже. Крупный с горбинкой нос как-то не соответствовал маленькому, почти женскому рту. Кроме того, мужчине явно не мешало бы побриться. Волосы его были каштанового цвета.
Маленькая Энни с куклой на коленях сидела на диване в дальнем конце гостиничного номера. Она смотрела по телевизору детскую передачу. Когда вошел Клинг, девочка только мельком глянула на него и снова уставилась в телевизионный экран.
– Садитесь, пожалуйста, – сказал Закс. – Выпьете что-нибудь?
– Я на работе, – сказал Клинг.
– Ох, простите, пожалуйста. Тогда, может быть, что-нибудь безалкогольное? Пепси или кока-колу? В холодильнике наверняка найдется что-нибудь.
– Нет, спасибо, – сказал Клинг.
Мужчины сели в кресла. Со своего места Клингу открывался широкий вид из окна на парк и на высящиеся за ним небоскребы. Небо над городом сверкало нетронутой голубизной. Закс сидел напротив него и был ярко освещен падающим из окна светом.
– Мистер Закс, в детском приюте мне сказали, что вы прибыли в город поздним вечером в понедельник. А могу я поинтересоваться, в каком именно месте Аризоны вы находились?
– Видите ли, большую часть времени я нахожусь в пустыне, а свободное от полевых работ время мы проводим в маленьком городке по названию Рейнфилд, вы когда-нибудь слышали о таком?
– Нет.
– Ну вот. Да я, собственно, и не удивляюсь этому, – сказал Закс. – Городишко этот расположен на самой границе пустыни – там одна гостиница, один гараж, один универсальный магазин, вот, собственно, и все.
– А чем вы занимались в пустыне?
– Мы занимаемся там раскопками. Я думал, что вам уже известно это. Я нахожусь там в составе археологической экспедиции, возглавляемой доктором Оливером Тасмитом. Мы пытаемся проследить маршрут продвижения хохо-камов по Аризоне.
– Хохокамов?
– Да, это слово из языка индейцев пима и означает оно "те, которые исчезли". Хохокамами называют племя, которое в древности жило в Аризоне, вы никогда не слышали о таком?
– Нет, боюсь, что я ничего о них не слышал.
– Ну что ж, в этом нет ничего удивительного. Одним словом, происхождение их можно, по-видимому, отнести к территории древней Мексики.
– Нет, я этого не знал.
– Ну это, собственно, не так важно. Проблема заключается в том, что археологам не известен путь, по которому передвигались хохокамы, следуя из Мексики в Аризону, а оттуда – к Снейктауну. Вот сейчас мы и ведем археологические раскопки в поисках материалов, которые могли бы подтвердить эту гипотезу.
– Понятно. Должно быть, это очень увлекательная работа.
В ответ Закс только пожал плечами.
– Разве это не так?
– По-видимому, вы правы.
– Я что-то не улавливаю энтузиазма в вашем голосе.
– Видите ли, мы пока что не можем похвастать особыми успехами. Мы просидели там уже около года, а сколько-нибудь значительных находок так пока и не обнаружили, и к тому же.., одним словом, все это начинает уже действовать на нервы. Мы проводим по четыре дня в неделю на раскопках в пустыне, а в Рейнфилд возвращаемся поздним вечером в четверг. В Рейнфильде деться буквально некуда, а ближайший приличный город находится за сотню миль от него. Вот и начинает заедать рутина и монотонность.
– А почему вы работаете только четыре дня в неделю?
– Вы имеете в виду – почему мы находимся в пустыне не все пять дней? По пятницам мы обычно составляем отчеты, производим обработку собранных материалов. Приходится выполнять много канцелярской бумажной работы, а это удобнее проделывать в гостинице.
– Когда вам стало известно о смерти вашей жены, мистер Закс?
– В понедельник утром.
– И до этого времени вам ничего не сказали?
– Понимаете ли, получилось так, что телеграмма пролежала какое-то время в гостинице Рейнфилда. Я думаю, что она пришла туда в воскресенье, но меня в отеле не было и поэтому я не смог получить ее.
– А где вы были в это время?
– В Фениксе.
– И что вы там делали?
– Ну, посидел в баре, сходил на какое-то шоу. Как вы уже, наверное, поняли, Рейнфилд мне ужасно осточертел.
– Вы ездили туда с кем-нибудь?
– Нет.
– А как вы добирались до Феникса?
– На поезде.
– И где вы там остановились?
– В отеле "Ройял Сэндз".
– И с какого и по какое время вы там пробыли?
– Детектив Клинг? Входите, пожалуйста, – сказал он.
– Спасибо, – сказал Клинг. Он внимательно вгляделся в лицо Закса. Глубоко посаженные голубые глаза ярко выделялись на загорелой коже. Крупный с горбинкой нос как-то не соответствовал маленькому, почти женскому рту. Кроме того, мужчине явно не мешало бы побриться. Волосы его были каштанового цвета.
Маленькая Энни с куклой на коленях сидела на диване в дальнем конце гостиничного номера. Она смотрела по телевизору детскую передачу. Когда вошел Клинг, девочка только мельком глянула на него и снова уставилась в телевизионный экран.
– Садитесь, пожалуйста, – сказал Закс. – Выпьете что-нибудь?
– Я на работе, – сказал Клинг.
– Ох, простите, пожалуйста. Тогда, может быть, что-нибудь безалкогольное? Пепси или кока-колу? В холодильнике наверняка найдется что-нибудь.
– Нет, спасибо, – сказал Клинг.
Мужчины сели в кресла. Со своего места Клингу открывался широкий вид из окна на парк и на высящиеся за ним небоскребы. Небо над городом сверкало нетронутой голубизной. Закс сидел напротив него и был ярко освещен падающим из окна светом.
– Мистер Закс, в детском приюте мне сказали, что вы прибыли в город поздним вечером в понедельник. А могу я поинтересоваться, в каком именно месте Аризоны вы находились?
– Видите ли, большую часть времени я нахожусь в пустыне, а свободное от полевых работ время мы проводим в маленьком городке по названию Рейнфилд, вы когда-нибудь слышали о таком?
– Нет.
– Ну вот. Да я, собственно, и не удивляюсь этому, – сказал Закс. – Городишко этот расположен на самой границе пустыни – там одна гостиница, один гараж, один универсальный магазин, вот, собственно, и все.
– А чем вы занимались в пустыне?
– Мы занимаемся там раскопками. Я думал, что вам уже известно это. Я нахожусь там в составе археологической экспедиции, возглавляемой доктором Оливером Тасмитом. Мы пытаемся проследить маршрут продвижения хохо-камов по Аризоне.
– Хохокамов?
– Да, это слово из языка индейцев пима и означает оно "те, которые исчезли". Хохокамами называют племя, которое в древности жило в Аризоне, вы никогда не слышали о таком?
– Нет, боюсь, что я ничего о них не слышал.
– Ну что ж, в этом нет ничего удивительного. Одним словом, происхождение их можно, по-видимому, отнести к территории древней Мексики.
– Нет, я этого не знал.
– Ну это, собственно, не так важно. Проблема заключается в том, что археологам не известен путь, по которому передвигались хохокамы, следуя из Мексики в Аризону, а оттуда – к Снейктауну. Вот сейчас мы и ведем археологические раскопки в поисках материалов, которые могли бы подтвердить эту гипотезу.
– Понятно. Должно быть, это очень увлекательная работа.
В ответ Закс только пожал плечами.
– Разве это не так?
– По-видимому, вы правы.
– Я что-то не улавливаю энтузиазма в вашем голосе.
– Видите ли, мы пока что не можем похвастать особыми успехами. Мы просидели там уже около года, а сколько-нибудь значительных находок так пока и не обнаружили, и к тому же.., одним словом, все это начинает уже действовать на нервы. Мы проводим по четыре дня в неделю на раскопках в пустыне, а в Рейнфилд возвращаемся поздним вечером в четверг. В Рейнфильде деться буквально некуда, а ближайший приличный город находится за сотню миль от него. Вот и начинает заедать рутина и монотонность.
– А почему вы работаете только четыре дня в неделю?
– Вы имеете в виду – почему мы находимся в пустыне не все пять дней? По пятницам мы обычно составляем отчеты, производим обработку собранных материалов. Приходится выполнять много канцелярской бумажной работы, а это удобнее проделывать в гостинице.
– Когда вам стало известно о смерти вашей жены, мистер Закс?
– В понедельник утром.
– И до этого времени вам ничего не сказали?
– Понимаете ли, получилось так, что телеграмма пролежала какое-то время в гостинице Рейнфилда. Я думаю, что она пришла туда в воскресенье, но меня в отеле не было и поэтому я не смог получить ее.
– А где вы были в это время?
– В Фениксе.
– И что вы там делали?
– Ну, посидел в баре, сходил на какое-то шоу. Как вы уже, наверное, поняли, Рейнфилд мне ужасно осточертел.
– Вы ездили туда с кем-нибудь?
– Нет.
– А как вы добирались до Феникса?
– На поезде.
– И где вы там остановились?
– В отеле "Ройял Сэндз".
– И с какого и по какое время вы там пробыли?