Макдональд Грегори. Флетч и Мокси

   — И ты купил акции «Дженерал моторс»?
   — Я купил акции «Дженерал моторс». А так же компаний, производящих электронику, будущее которых представлялось очень проблематичным.
   — Святой Боже! Флетч, да ты просто невежа в подобных делах.
   — Я же говорил, что не силен в деньгах.
   — Тебе следовало пойти на курсы «Как вкладывать деньги». Там тебя бы всему научили.
   — Наверное, следовало.
   — Просто ты никогда не придавал деньгам особого значения.
   — Твоя правда. Не придавал.
   Потом Флетч спустил парус и они долго плескались в теплой воде, пока вновь не залезли на палубу.
   — Раз уж мы заговорили о деньгах… — начал Флетч.
   — По-моему, прекрасная тема.
   — Хочу напомнить тебе о «Джампинг коу продакшн, инкорпорейтед».
   Они вернулись к Ки-Уэст, нашли пустынный пляж, вытащили катамаран на белоснежный песок. Перекусили зачерствевшими на солнце сэндвичами и фруктами, запив еду теплым лимонадом.
   Потом улеглись на песок. Набежавшие облака оберегали их загоревшую кожу от палящих лучей солнца.
   — Скажи мне Мокси, — продолжил Флетч. — Через что прыгает эта корова?
   — Через луну, — без запинки ответила она, и тут же лицо Мокси исказилось, словно он ударил ее. — Муни^[40], — простонала она, прикрыв глаза рукой.
   — Правильно. Мокси Муни, — рука ее по-прежнему прикрывала глаза. — Ты — единственный владелец «Джампинг коу продакшн, инкорпорейтед». Марти Саттерли звонил мне сегодня утром.
   Со спины Мокси перекатилась на живот.
   — Хорошо. А потому первым делом я прекращу съемки этого паршивого фильма.
   — «Безумие летней ночи»?
   — «Безумию летней ночи» капут. Вместе с Эдит Хоуэлл, Саем Коллером, Джеффом Маккензи, Джерри Литтлфордом, Толкоттом Кроссом. Прощай, дурацкий сценарий. Прощай, дорога 41.
   — Как я понимаю, ты не знала, что «Джампинг коу продакшн» принадлежит тебе?
   — Нет. Разумеется, нет.
   — Мокси, что ты узнала, побывав в конторе Питермана? Из-за чего, собственно, ты так расстроилась, что начала разыскивать меня?
   — Я не могла найти налоговых деклараций. Просила сотрудников принести их мне. А они тащили бесконечные папки с договорами о ссудах с банками Гондураса, Швейцарии, Мексики. Я не понимала, что все это значит, а потому медленно зверела, — тут ее голос упал. — И я испугалась.
   Улегся на спину и Флетч, заложив руки за голову.
   — Марти не смог досконально изучить все финансовые документы. В четыре утра явилась полиция и забрала их.
   — О, Господи! Полиция забрала мои финансовые документы?
   — Ты знаешь…
   — Ничего я не знаю, Флетч! — оборвала его Мокси. Ударила кулачком по песку. — Черт!
   Она вскочила, прошла к кромке воды, зашагала вдоль берега. Флетч еще погрелся на солнышке, потом поднялся, собрал оставшийся после них мусор, отнес на борт. Сдвинул катамаран в воду, приготовившись к отплытию. Сел на один из корпусов, дожидаясь возвращения Мокси.
   — Мокси? — они вновь плыли под парусом. Солнце катилось к горизонту у них за кормой. Она сидела, положив подбородок на прижатые к груди колени. — Ты знакома с парнем, которому принадлежит Голубой дом?
   — Нет. Откуда?
   — Его зовут Тед Стилл. Вчера ты сказала, что не знаешь его.
   — Не знаю.
   — Однако вы на пару владеете фермой по разведению лошадей во Флориде.
   Она скорчила гримаску.
   — Владеем чем?
   — Ферма «Пять тузов». В Окале, штат Флорида.
   Она пожала плечами.
   — Для меня это новость.
   — Полагаю, он был приятелем Стива Питермана.
   — Послушай, Флетч, — в голосе Мокси слышались злость и усталость. — Почему бы тебе не разобьяснить мне, что к чему?
   — Если б я мог. Как я уже говорил, с документами Марта поработать не дали. Но два твоих главных опасения он подтвердил. Во-первых, у тебя далеко не все в порядке с уплатой налогов. Во-вторых, ты должна громадные суммы банкам разных стран.
   Мокси Муни оглядела водную гладь.
   — Так в какой стороне Куба?
   — В той, — указал Флетч.
   — Ты хочешь плыть со мной, или мне добираться вплавь?
   — От твоего имени велась активная, но малопонятная финансовая деятельность.
   — Малопонятная… и ты думаешь, я смогу ее объяснить?
   — Марта не смог.
   — И по мнению твоего друга Марта деятельность эта противозаконная?
   — Он старался не высказывать своего мнения.
   — Но ему это не удалось?
   — Именно так, — Флетч чуть развернул парус. — Он полагает, что ты просто не могла не знать о том, что делалось от твоего имени.
   Мокси молча смотрела на Флетча, освещенная красными лучами заходящего солнца.
   — Другими словами, Мокси, — продолжил Флетч, — судья скорее всего придет к выводу, что ты лжешь.
   — Лгу, — повторила она.
   — Во всем.
   Она посмотрела на пустые банки в картонной коробке.
   — Как ты лгал днем? Насчет своих денег?
   Флетч хохотнул.
   — Вот-вот.
   — Перестань, Флетч. Мне сейчас не до шуток.
   Она долго молчала, потом положила руку ему на колено.
   — Эй, Флетч. Спасибо тебе за прекрасный день.
   — Позвольте поблагодарить и вас за то, что составили мне компанию.
   Они уже подплывали к берегу.
   — Ты хочешь мне сказать, что полиция, просмотрев финансовые документы, найдет не одну причину, по которой я могла убить Стива Питермана?
   — Похоже, что да.
   — Флетч, — по телу Мокси пробежала дрожь. — Пожалуйста, найди настоящего убийцу.
   — Я стараюсь, крошка. Стараюсь.
   Домой они возвращались в темноте. Мокси шла, опустив голову, не привлекая к себе внимания.
   — Мне бы хотелось кое-что уточнить… — прервал затянувшееся молчание Флетч.
   — Сегодня ты и так выжал меня досуха. Я-то думала, что мы поговорим о чем-то приятном.
   — Я вытащил тебя из дому, чтобы мы могли поговорить.
   — Ты вытащил меня в море, чтобы потоптаться на моих костях.
   — Твой отец говорил мне насчет твоей учебы в Англии…
   — Ты же знал, что я училась в Англии. Почти два года.
   — Я не знал причины.
   — У Фредди в тот год проснулись родительские чувства.
   — Но в Англии его тогда не было.
   — Он собирался там работать. Но планы его изменились.
   — Мокси… — Флетч взял ее за руку. — Он рассказал мне о гибели твоего преподавателя.
   Рука ее обмякла.
   — Мне было только четырнадцать.
   — О Боже! Что ты хочешь этим сказать?
   Она вырвала руку.
   — Только одно. Фредди решил, что в столь юном возрасте стрессы мне ни к чему.
   — Стрессы?
   Она отпрянула в сторону. Теперь они шагали в метре друг от друга.
   — Ты думаешь, мистера Хоудса убила я?
   — Думаю, — передразнил ее Флетч. — Ничего я не думаю. Я впервые слышу его фамилию.
   — Он был отменным дерьмом, — пробормотала Мокси.
   — Я думаю, что тебя слишком уж быстро выпроводили из того города. И из страны.
   — Не забывай, мне было лишь четырнадцать лет, — Мокси остановилась, повернулась к нему. — И я не возражала против того, чтобы поучиться в Англии. Замечательная страна.
   — Я спрашиваю, убила ли ты человека, а ты в ответ твердишь, что тебе было четырнадцать лет!
   — А что думаешь ты? Ты думаешь, преподавателя убила я?
   — Я не знаю, что и думать. Меня тошнит от того, что я думаю. Почему ты мне не отвечаешь?
   Глаза Мокси блеснули.
   — Подумай, какой ответ ты хотел бы услышать, Флетч?
   И она зашагала вновь. В метре впереди, с сжатыми в кулаки руками.
   В Голубой дом они вошли через двор. У калитки, ведущей к дому Лопесов, столкнулись с мистером Лопесом. Тот нес полное мусорное ведро.
   — Ага, — покивал Флетч. — Завтра приезжает мусоровоз.
   Лопес широко улыбнулся.
   — Много разбитых стекол, мистер Флетч. Они бросались камнями.
   — Я знаю. Серьезных повреждений нет?
   — Нет. Мы все убрали. Завтра я начну вставлять новые стекла, взамен разбитых.
   Сверху в мусорном ведре лежали три бутылки из-под яблочного сока.
   — Я сожалею о случившемся утром. Столько шума, суеты. Камни, битое стекло. Наверное, я плохой гость.
   Улыбка Лопеса стала шире.
   — Маленькое развлечение. Дом слишком часто пустует. Суета нам не помеха. Не думайте об этом.

Глава 27

   — Сколько швов? — спросил Флетч. Повязка на лбу Стеллы оказалась меньше, чем он ожидал.
   — Шесть, — она не улыбнулась.
   Джерри Литтлфорд сидел в кресле, положив ноги на край кровати. В больничном халате поверх шортов. Утром он уехал из Голубого дома без рубашки. И, судя по всему, не возвращался туда. На ногах у него были матерчатые шлепанцы.
   — Они собираются оставить ее на ночь в больнице, — сообщил Джерри. — Сотрясение мозга.
   — Я принес вам цветы, но медицинская сестра их съела, — он прошел к окну, присел на подоконник. — Что произошло утром? Я ничего не видел… Говорил по телефону.
   — Погром, — сухо ответил Джерри Литтлфорд.
   — Я вышла на крыльцо, — продолжила Стелла, — погрозила им кулаком и обозвала грязными мерзавцами. Они и есть грязные мерзавцы.
   — Говорить не больно?
   — Сейчас больно, — она с трудом подавила смешок. — Утром проблем не было.
   — Ее оглушили, — добавил Джерри. — Бросили в нее бутылку из-под рома.
   — Кому-то очень уж не понравились ваши слова, — заметил Флетч. — В бутылке оставался ром.
   — Тем хуже для них, — вновь ей удалось не засмеяться.
   — Я никогда не видел вас смеющейся, — повернулся Флетч к Стелле.
   — Она все делает не вовремя, когда делать этого не следует. Вышла вот за меня замуж.
   Глаза Стеллы задержались на лице Джерри.
   — Хочу задать вам один вопрос, — прервал возникшую паузу Флетч. — Вы знали о существовании таких групп? Получали угрожающие письма, вам звонили по телефону, обещая скорую расправу?
   Ответа не последовало.
   — Я все гадаю, стремились ли эти люди остановить съемки?
   Вновь ему не ответили.
   — Послушайте, убили человека. Может, и двух. Стелла в больнице с сотрясением мозга. Утром демонстранты требовали прекращения работы над фильмом. По-моему, я задал логичный вопрос.
   — Съемки прекращены? — спросил Джерри.
   — Вы знали о существовании таких групп? — повторил вопрос Флетч.
   Джерри опустил ноги на пол.
   — Если честно, то да.
   — Получали письма?
   — С листовками. Сохраняйте чистоту белой расы. И тому подобное.
   — Были и телефонные звонки, — вставила Стелла.
   — И телефонные звонки, — кивнул Джерри.
   — Угрозы?
   — Мою черную задницу обещали поджарить на медленном огне, если я соглашусь сниматься в этом фильме, — Джерри вскинул глаза на Флетча. — Негру трудно отличить реальную угрозу от обычных разговоров белых.
   — Вы говорили кому-нибудь об этих письмах, звонках?
   — Кому?
   — Руководству. Стиву Питерману. Толкотту. Кому еще там? Саю Коллеру. Копам.^[41]
   — Вы принимаете меня за сумасшедшего? Съемки — моя работа. Я не хотел лишиться ее.
   — У вас сохранились эти листовки?
   — Разумеется, нет. Мы их сразу выбрасывали. Другого и быть не могло.
   — Не помните, кто их подписывал?
   — У всех этих групп очень длинные названия. «Комитет нашей, а не вашей земли, инкорпорейтед», «Общество защиты негров — сборщиков хлопка».
   — Однажды нам позвонили и из негритянской организации, Джерри, — напомнила мужу Стелла.
   — Да, да, — Джерри улыбнулся. — Какое-то братство, не желающее делиться с белыми черной кровью.
   — Джерри, а что вы думаете об этих угрозах. Могли они перейти от слов к делу? К примеру, убить, чтобы поставить крест на фильме?
   — Не знаю. Они же чокнутые. Кто скажет, что творится в голове у безумца? — Джерри помолчал. — Думаю, что могли. В толпе, что утром напала на Голубой дом, были убийцы. Люди, способные на убийство. Их там хватало с лихвой. Эта бутылка с ромом могла убить Стеллу. Но я сомневаюсь, что им достало бы ума подготовить убийство Стива Питермана. А его убийство готовилось, в этом я уверен.
   — Полностью с вами согласен, — кивнул Флетч.
   Медицинская сестра внесла вазу с розами. Других цветов в палате не было.
   — Ага! — Флетч слез с подоконника. — Вы их не съели.
   — Я поужинала дома, — ответила медсестра. — Нарциссами.
   У двери Флетч обернулся.
   — Джерри, ночевать будете в Голубом доме?
   — Конечно. Я скоро приду.

Глава 28

   Выйдя из больницы, Флетч решил прогуляться по вечернему Ки-Уэсту. Ноги сами привели его в «Грязный Гарри». Фредерика Муни он там не нашел. Число посетителей сократилось до трех-четырех. Не играл и оркестр.
   Флетч сел за стойку и заказал пива. Часы показывали десять минут двенадцатого, но от часов в Ки-Уэсте не ожидали точного времени. Часы Ки-Уэста предназначались лишь для одного — сохранить связь с реальностью.
   Собака, черная собака, большая черная собака вслед за мужчиной спустилась со второго этажа по витой лесенке.
   — Как зовут собаку? — спросил Флетч молодую женщину за стойкой.
   — Император. Красивый пес, не правда ли?
   — Красивый, — Флетч отпил пива. После утреннего разговора с Марти Саттерли, шумной демонстрации, днем, проведенным в море, он наслаждался выпавшей минутой покоя. Он подумал о «Глоубел кейбл ньюс» и о том, как быстро его соединили с дежурным редактором, поскольку он был владельцем акций. А главное-то суть предлагаемого материала, а не личность того, кто его передает. Среднестатистический владелец акций не честнее среднестатистического гражданина. И объективности в нем не больше. Флетч решил, что в следующий раз, когда у него будет что передать в «Глоубел кейбл ньюс», он назовется вымышленным именем. Как владельцу акций ему небезынтересно, сколь споро реагируют сотрудники на поступление заслуживающей внимание информации. Допивать пиво не хотелось. Клонило в сон. Он оставил кружку на стойке. — Красивый пес, — и двинулся к выходу.

Глава 29

   Он проснулся, как от толчка. Занималась заря. Флетч полежал, прислушиваясь к тишине. Зловещей тишине.
   Он выбрался из кровати, прошел на балкон. Двое полицейских во дворе. Они посмотрели на него снизу вверх.
   Синие маячки патрульных машин на улице.
   — Черт, — пробормотал Флетч и по балкону бросился к комнате Литтлфордов.
   Джерри спал в гамаке, свернувшись калачиком. Флетч потряс его за плечо.
   — Джерри. Просыпайся. У нас будет обыск.
   Литтлфорд приоткрыл один глаз.
   — Что? Где?
   Или полиция собирается арестовать кого-то из них по обвинению в убийстве. Нет. Едва ли. Во дворе стояли уже трое полицейских. Может, они пришли, чтобы предотвратить еще одну демонстрацию? Нет, они же во дворе. Значит, кто-то из судей дал им соответствующий ордер.
   — Похоже, нас ждет обыск, — прошептал Флетч.
   — Обыск?
   — Замолчите. Поднимайтесь. Избавьтесь от того, что у вас есть, — Джерри, как пантера, мягко спрыгнул с гамака. — Спустите все в туалет. Быстро.
   Вернувшись в спальню, Флетч надел рубашку и шорты.
   — Что случилось? — сонно спросила Мокси.
   — Пора одеваться. Полиция.
   Она разом села, мгновенно проснувшись. На ее лице отразился испуг.
   — Я знаю, что ты не убивала Стива Питермана. Не волнуйся.
   Трое полицейских стояли и на крыльце. Они, похоже, удивились, когда Флетч открыл дверь. Без звонка или стука.
   — Доброе утро, — приветствовал их Флетч. — Милости прошу в обитель звезд.
   Полицейские смущенно переглянулись. Вдоль тротуара выстроилось пять патрульных машин. На трех мерцали синие маячки. Улицу почистили, так что от вчерашней демонстрации следов не осталось.
   Флетч протянул руку к одному из полицейских, ладонью вверх. Положив на нее сложенный лист бумаги, полицейский, тем не менее, спросил: «Можно нам войти?»
   Флетч указал на врученный ему лист.
   — Полагаю, там написано, что войти вы можете.
   В холле полицейский, от которого Флетч получил бумагу, представился: «Я — сержант Хеннингс». Флетч пожал ему руку.
   — Флетчер. Жилец этой обители.
   — Мы должны обыскать этот дом.
   — Естественно. Кофе?
   Сержант огляделся. Другие полицейские уже сновали по комнатам, поднимались по лестнице на второй этаж.
   — С удовольствием.
   На кухне Флетч поставил на плиту кастрюльку с водой, вытащил из буфета две чашки.
   — Благодарю за вчерашнее содействие.
   — Откровенно говоря, не очень-то мы вам помогли, — покачал головой сержант. — Поздно приехали. Дело зашло слишком далеко. Обычно в Ки-Уэст такого не бывает.
   — То есть массовые драки случаются не каждый день?
   — Мы не очень-то знали, что и делать. Эти люди тоже граждане. И имеют право выйти на демонстрацию.
   — Кого-то посадили? — Флетч положил в чашки по ложечке растворимого кофе. Сверху доносились звуки сдвигаемой мебели. Затем их перекрыл недовольный голос Эдит Хоуэлл.
   — Нет. Утром всех отпустили.
   — Никто не бросал ту бутылку с ромом в миссис Литтлфорд?
   Вода в кастрюльке закипела.
   — Никто из тех, кого мы арестовали, — сержант печально улыбнулся. — Мы спрашивали каждого. Разумеется, вежливо.
   Флетч разлил воду по чашкам и пододвинул одну сержанту.
   — А сахар есть? — спросил сержант. Флетч кивнул на стоящую на буфете сахарницу. Сержант насыпал в чашку три ложки сахара. — Кофе и сахар. Что бы я без них делал.
   В кухню вошли двое других полицейских. Начали раскрывать дверцы шкафов.
   — Надеюсь, вы тут не напачкаете? — спросил Флетч. — Вы знаете миссис Лопес?
   — Конечно, — ответил один из полицейских.
   — Убирать придется ей, — и Флетч вышел на заднее крыльцо с чашкой кофе.
   Сержант последовал за ним.
   — Скажите, пожалуйста, чем вызван обыск?
   Сержант пожал плечами.
   — Хранение веществ, запрещенных законом.
   — Это понятно, но почему? На основании каких улик вы получили ордер?
   — Судья нашел наши улики достаточно убедительными. Какой красивый баньян. Давненько я не был в этом доме, — он улыбнулся. — Вы тоже киноартист?
   — Нет.
   — Один из тех, кто вечно крутится рядом с киношниками, так?
   — Да. Прихлебатель.
   — Приятного, полагаю, мало. Видеть этих людей вблизи. Когда никто не пишет им произносимый текст, не показывает, что и как надо делать. Я бы предпочел общаться с ними через экран.
   — Полагаю, и они хотели бы, чтобы вы общались с ними только в кинотеатрах или по телевизору.
   — Этот мистер Муни большой любитель выпить. Видел его в центре города. Ему нужен поводырь.
   — Он — великий артист.
   — Один из моих патрульных привез его домой. В ту ночь, когда вы приехали.
   — Благодарю.
   — Чак говорит, что он все время что-то декламировал, — сержант хохотнул. — Надо бы приглядывать за ним, — сержант выпил кофе. Наверху все еще возмущалась Эдит Хоуэлл. — Вся страна пьет. Или курит, нюхает да колется всякой дрянью.
   — Весь мир.
   — Люди открыли для себя наркотики. Делать им особенно нечего. Всю тяжелую работу взяли на себя машины. А наркотики, видите ли, дают им возможность расслабиться. Раньше расслаблялись бейсболом… ловили рыбу. Теперь говорят, что на это уходит слишком много времени.
   — Не все могут играть в бейсбол. Не все могут ловить рыбу.
   — Весь этот чертов мир пристрастился к наркотикам, тем или другим.
   В проеме двери черного хода возник полицейский.
   Сержант последовал за ним на кухню. Поставил пустую чашку на стол. В кухне царила идеальная чистота.
   Джон Мид стоял посреди холла. В компании полицейского. В серых брюках, коричневых туфлях, синей рубашке и наручниках.
   Он улыбнулся Флетчу.
   — «Колеса».
   — Извините, Джон, — ответил Флетч. — Я как-то не подумал о вас.
   — Привез их из Нью-Йорка.
   Сержант взял у полицейского жестяной тюбик.
   — Барбитурат. Выдается по рецепту врача. У вас есть рецепт, мистер Мид?
   — Мой доктор умер, — ответил Джон Мид. — Одиннадцать лет тому назад.
   — Очень сожалею. Вы мне понравились в «Летней реке».
   — Я и себе понравился.
   Сержант разглядывал жестяной тюбик.
   — Вы уверены, что получили его не у врача, мистер Мид? В противном случае получается, что вы нарушили закон.
   В холле появились другие полицейские.
   — Эй, сержант, так ли необходимо увозить с собой мистера Мида?
   — Другого выхода нет, — вздохнул сержант Хеннингс. Слишком много свидетелей.
   — Слишком много копов.

Глава 30

   Флетч ретировался в маленький кабинет-библиотеку Голубого дома.
   На лестнице Эдит Хоуэлл на все лады крыла полицию. Она требовала от Фредерика Муни незамедлительных действий, дабы воспрепятствовать копам увести Джона Мида. Фредерик Муни не отвечал. Вполне возможно, что его не было в доме. Эдит Хоуэлл выскочила на лестницу в синей пижаме, синих шлепанцах, синем халате. С бигудями на голове и с белым от ночного крема лицом. Над ограждением площадки второго этажа виднелась голова Сая Коллера. Происходящее в холле, похоже, заинтересовало его. Во дворе Лопес и Джерри Литтлфорд перебрасывались теннисным мячом. На кухне миссис Лопес готовила завтрак. Джеффри Маккензи и Мокси оставались в своих комнатах наверху.
   Столь ранний звонок на ферму «Пять тузов» не смущал Флетча. Лошадники поднимались ни свет, ни заря.
   К телефону долго не подходили, Флетч даже сел на стол.
   Наконец, ему ответил мужской голос.
   — Это Флетчер. Могу я поговорить с мистером Стиллом?
   — Его нет, мистер Флетчер. Это Макс Фриззлевит.
   — Доброе утро, Макс. Чего это Тед уехал так рано? Где-нибудь скачки?
   — Да, скачки будут, но он поехал не туда. Я уже садился за руль трейлера, но телефон все звонил и звонил. Будет участвовать и одна из ваших лошадей, мистер Флетчер. Алый Платочек. Хотите пожелать ей удачи?
   — У нее есть шанс выиграть?
   — Нет. Будь у нее такой шанс, мы бы отвезли ее на ипподром вчера. Она не стоит тех денег, которые пришлось бы уплатить за аренду конюшни.
   — Так зачем выставлять ее?
   — Ей надо поразмяться.
   — Понятно.
   — Пусть набирается опыта.
   — Толк от нее будет, Макс?
   — Нет.
   — Зачем тогда я ее покупал?
   — Понятия не имею. Возможно, она неплохо выглядела в ту неделю, что вы провели у нас.
   — А потом — нет?
   — И до того, тоже.
   — Может, уехав, я увез с собой ее боевой дух.
   — Возможно. Вам надо почаще бывать у нас.
   — Чтобы покупать новых лошадей?
   — Вам надо посещать скачки.
   — Зачем мне лишние разочарования, Макс?
   — Может, если вы появитесь на скачках, Алый Платочек сотворит для вас чудо и будет смотреть на финиш, а не на лошадиные задницы.
   — У этой лошади анальная фиксация?
   — Я не уверен, что она склонна к извращениям, мистер Флетчер. Дело в том, что она не видела практически ничего, кроме лошадиных задниц.
   — Вы прекрасно разбираетесь в лошадях, Фриззлевит.
   — Приходится, раз уж я занимаюсь этим делом. Лошади, они как люди.
   — А куда поехал мистер Стилл?
   — Он покинул страну.
   — Ага. Неожиданный отъезд, не правда ли?
   — Он собрал чемоданы и отбыл вчера вечером. Хотя сегодня собирался присутствовать на скачках.
   — Круто, однако, он изменил свои планы. Он говорил, какая страна поманила его к себе?
   — Франция. Он упомянул Францию.
   — И как он думает туда добраться?
   — Самолетом, мистер Флетчер.
   — Это я понимаю. Через Майами? Или Нью-Йорк?
   — Кажется, через Атланту.
   — Значит, он уже улетел. Отбыл за пределы Соединенных Штатов.
   — Скорее всего.
   — Мистер Стилл позвонит вам?
   — Надеюсь, что да.
   — Скажите ему, что в Голубом доме проведен обыск. Искали наркотики.
   — Правда? Вчера демонстрация. По телевизору показывали белые балахоны и коричневые рубашки. Сегодня — обыск. Чего ожидать завтра?
   — Интересный вопрос, не правда ли?
   — Именно им обычно задаются перед скачками.
   Не испытывал Флетч угрызений совести и набирая в столь ранний час номер начальника детективов Роз Начман. Полицейские участки работали двадцать четыре часа в сутки. Если б она еще не пришла, он попросил бы дежурного сообщить ей о его звонке.
   Но его соединили с Роз Начман.
   — Вам когда-нибудь удается поспать, чиф?
   — Благодарю за заботу, мистер Флетчер.
   — И вам спасибо.
   — За что?
   — За организацию обыска в Голубом доме. Полагаю, я знаю, чем он вызван. Вы хотели знать, кто с кем спит. Могли бы и спросить. Раньше-то спрашивали.
   — Какая погода в Ки-Уэст?
   — Отличная.
   — И у нас не хуже.
   — Вашими стараниями Джона Мида арестовали из-за нескольких таблеток.
   — Джона Мида?
   — Он может получить срок, знаете ли. Личность известная. Власти Ки-Уэста попадут на первые полосы газет.
   — Его арестовали за незаконное владение таблетками, на которые у него не было рецепта?
   — Именно так.
   — Жаль. Он отлично сыграл в «Летней реке».
   — И я того же мнения. Но теперь ему долго не придется радовать нас своим талантом.
   — Что ж, посмотрю еще раз «Летную реку». Ее постоянно показывают по телевизору. А теперь, о вашем вопросе. Насчет машины Стивена Питермана.
   — И что вы выяснили?
   — Машину мы нашли на автостоянке в Бонита-Бич. Синий «кадиллак».
   — Взятый напрокат?
   — Да. Никаких повреждений. Ни царапинки. Так что эта линия расследования закончилась тупиком.
   — В какой день он взял напрокат эту машину?
   Последовало долгое молчание.
   — Хороший вопрос, — ответила, наконец Роз Начман. — Похоже, вы постоянно пытаетесь опередить меня на шаг, мистер Флетчер.