– Вот возьми. Я бы отдал тебе кровать, но ты ведь больше привык спать на жестком, чем я.
– Этого мне вполне хватит, – весело сказала Дайана.
Из того угла, где она быстро соорудила себе импровизированную кровать, ей прекрасно была видна голова Андрэ. Как только она увидит, что он крепко уснул, она потихоньку выйдет на палубу, чтобы первой сойти с парохода, когда тот прибудет в Нашвилл.
Очень скоро по ровному дыханию Андрэ она поняла, что настал самый подходящий момент. Дайана на цыпочках пошла через всю каюту к туалетному столику, осторожно обойдя ванну. «Он все-таки забыл заставить ее вымыться», – подумала Дайана и улыбнулась. Взяв ключи, она потихоньку открыла дверь каюты. Та скрипнула, и Дайана быстро обернулась, но Андрэ не проснулся.
Секунду она колебалась, увидев неожиданно, почти по-детски ранимое, выражение красивого лица.
– Не волнуйся, Андрэ Деверо. Ты получишь свои деньги, – прошептала она. – И это слово Дайаны О'Ши, а не какого-то там «джентльмена».
Несколько минут спустя после того, как «Робертсон» причалил в гавани возле форта Нэгли, она была свободна. Никто даже не заметил худенького паренька, который, прокравшись незаметно мимо мешков с зерном, исчез в предрассветном тумане, окутавшем Нашвилл.
Дайана на секунду остановилась, чтобы полюбоваться красивым фасадом какого-то отеля, и снова быстро пошла вниз по безлюдной Второй-авеню.
– Так, что у нас тут?
Дайана резко вскочила, услышав этот энергичный голос. Она не собиралась спать. Остановилась просто, чтобы минуту отдохнуть на уединенной скамейке в уютном маленьком садике. Она помнила, что ее последняя мысль была о том, как прекрасны в этом саду розы в сверкающей как бриллианты утренней росе.
– Для бродяги ты слишком молод, парень. Без всякого сомнения, ты прячешься здесь, надеясь бесплатно посмотреть на моих девочек?
Дайана протерла глаза и посмотрела на женщину, стоявшую на веранде, уперев руки в бока. В почти черных глазах читалось больше добродушие, чем раздражение. Шелковый, отделанный кружевом костюм подчеркивал то, что мадам Джулия Постон, несмотря на свою профессию, была именно той, кем и хотела быть, – состоятельной леди.
– Нет, мэм.
Дайана выпрямилась, встревоженная догадкой о том, кто такие эти «мои девочки». Очевидно, она выбрала бордель, чтобы отдохнуть.
– Нет, мэм, – еще более уверенно повторила она. – Я не из таких парней.
Опытный взгляд мадам Джулии остановился чуть ниже воротника рубашки Дайаны. Пока она спала, пуговицы растегнулись, открыв грудь, чем полностью выдали Дайану. Мадам Джулия очень хорошо знала человеческую плоть. Это не юноша!
– Да, это правда, – мягко сказала она. – Собственно говоря, я вижу, ты вообще не парень.
Она со знанием дела оглядела стройную фигурку Дайаны и остановилась на неровно обрезанных рыжих волосах.
– Боже милостивый! Ну и зрелище! У тебя… э-э-э… интересная прическа. Да и костюма такого в каталогах не увидишь.
Дайана широко улыбнулась. Ей сразу же понравилась мадам Джулия, и она инстинктивно чувствовала, что здесь ей ничего не угрожает. Кроме того, она почувствовала огромное облегчение оттого, что теперь ей не надо будет притворяться.
– Да уж, могу догадаться, какое это зрелище. Не могли бы вы сказать мне, как я могу найти здешнюю женскую семинарию? Я слышала в Новом Орлеане, что они берут ирландок для работы на кухне.
Мадам Джулия улыбнулась:
– Ну, в такой одежде тебя даже через черный ход не пустят, – сказала она и добавила более мягко: – Убежала от своей семьи, не так ли, дорогая? Ты знаешь, по-моему, это не дело – начинать жизнь в таком месте.
– У меня нет семьи, – сказала Дайана.
Это действительно можно было назвать правдой: ведь она решила отказаться от отца!
– И мне, правда, хотелось бы попытаться найти работу в этом колледже, если бы только кто-нибудь сказал мне, куда идти и насколько это далеко.
Мадам Джулия посмотрела на гордо выпрямившуюся девушку. И тут она приняла решение отчасти из милосердия, а отчасти из того же самого чувства, которое Дайана внушила Андрэ Деверо – чувства, что она нуждается в защите и покровительстве.
– Не похоже, чтобы у них было какое-нибудь место для тебя. Ведь сюда приезжает столько людей, и все они ищут работу. По правде говоря, в любом месте в нашем городе ты будешь получать кое-какую пищу и ночлег, а работать будешь за троих. Ирландцы приезжают сюда, чтобы спастись от голода, и каждый в городе теперь пользуется этим. Заходи. Я тебя накормлю и дам какую-нибудь одежду, а потом мы поговорим.
Дружеская улыбка снова появилась на лице этой женщины, когда она протянула Дайане ухоженную руку.
– Ах, кстати, меня зовут мадам Джулия. Или, для немногих уважаемых людей, которые не имеют ни малейшего представления о том, чем я зарабатываю на жизнь, – миссис Постон.
На лице Дайаны отразилось удивление.
– А, так вы та самая леди…
Она остановилась как раз вовремя, чтобы не назвать имени Андрэ Деверо.
– … та леди, у которой, как мне кто-то сказал на пароходе, самое большое сердце в Теннесси.
Она сделала вежливый реверанс.
– И я уже могу это подтвердить, мадам.
Мадам Джулия так широко улыбнулась, что Дайана ничуть не пожалела о том, что слегка преувеличила.
– Ах, моя дорогая, ты просто маленькая чаровница!
Она подмигнула Дайане:
– Держу пари, что ты была прелестным юношей, который свел с ума всех девушек на корабле!
«Только одну», – сама себе ответила Дайана, начиная находить смешные стороны в ее «романе» с Габриэллой Деверо. Она улыбнулась, зная, что мадам Джулия тоже сможет оценить это.
– Ну, я действительно заставила трепетать пару-тройку сердечек, – сказала девушка с преувеличенно самодовольным видом, от чего мадам весело расхохоталась.
Дайана с облегчением увидела, что в доме не было никаких признаков «девочек». Она прошла вслед за мадам Джулией через уютную гостиную в теплую опрятную кухню, где Дайана едва не упала в обморок, когда мадам Джулия открыла крышку, и по комнате поплыл восхитительный аромат ветчины.
После трех кусков мяса, двух порций картофеля и четырех бисквитов с медом Дайана вздохнула и опорожнила второй стакан парного молока.
– Я вам так благодарна, мэм. И извините, пожалуйста, за то, что я ела, как работник с фермы.
Мадам зажгла тонкую черную сигару, чем одновременно заворожила и шокировала свою гостью.
– Аи contraire, cherie, [4]тебе удалось выглядеть изящной и вежливой все время, пока ты уничтожала завтрак, которым можно было бы накормить, по крайней мере, четырех человек. Ты знаешь, есть в тебе что-то такое – Дайана, ты сказала? – интригующее. Ты выглядишь, как оборванец, и при этом не до конца скальпированный, и все-таки у тебя манеры девушки с хорошим воспитанием.
Дайана с грустной гордостью ответила:
– Моя мать была такой, хотя у нее была трудная жизнь. Она убежала из знатной семьи, чтобы выйти замуж за моего отца, и никогда не давала нам забыть, кем она когда-то была.
Дайана вздохнула, вспомнив о своем отце и о том, что он постоянно раздражал мать, точно так же, как он теперь раздражал и ее.
У Дайаны было странное детство: она дотемна работала в поле, а по ночам изучала «хорошие манеры». Ее мать была безжалостной в преподавании науки «как ведут себя леди» возможно потому, что ей было горько видеть, как повернулась ее собственная жизнь.
– Тогда ты понимаешь, что значит убежать от семьи, – сказала мадам Джулия.
Она наклонилась через стол так, что ее огромная грудь угрожающе нависла над чашкой горячего чая.
– Расскажи мне, что с тобой произошло, девочка. Я умираю от любопытства с того самого момента, как увидела тебя, свернувшуюся калачиком на скамейке в моем саду. Эта страшная «прическа» на голове… Скажи, ведь это мужчина довел тебя до такого отчаянного состояния?
«Мужчины!» – подумала Джулия. Всех вместе взятых она их очень любила, но они же были причиной бед каждой женщины.
– Да, – ответила Дайана, не собираясь, однако, рассказывать мадам все. – Это был мужчина. Ужасный мужчина.
Она закрыла лицо руками и пробормотала:
– Я… я не хочу говорить об этом.
Она украдкой посмотрела сквозь пальцы на Джулию и увидела, что ее хозяйка была само сострадание. Дайана подумала, что она становится еще хуже отца, играя на чувствах людей.
Мадам Джулия была не из тех, кто бьет по больному месту.
– Тогда давай поговорим о том, что нам с тобой делать. Ты хотела бы остаться здесь? Ты говоришь, что можешь работать на кухне. У меня начались проблемы с прислугой с тех пор, как все эти аболюционисты [5]начали причинять нам неприятности. Я предлагаю тебе полный пансион и лучшее жалованье, чем ты можешь получить в любом другом месте в Нашвилле.
Восторг Дайаны поутих, когда мадам Джулия назвала цифру. Она знала, что это справедливая цена, но этого ей никогда не хватит, чтобы заплатить Андрэ, что она решила сделать, как только сможет. Сознание того, что она стала похожа на своего отца, убежав от своего долга, все еще терзало ее. Она была решительно настроена рассчитаться с Деверо.
– Думаю… думаю, мне это подойдет, по крайней мере, пока я не придумаю, что еще я смогу сделать. И спасибо вам, мадам Джулия, за то, что вы так добры ко мне!
В порыве благодарности Дайана выдумала еще одну похвалу, слышанную ею о мадам Джулии.
– Когда я была в Новом Орлеане, я даже слышала от девушек из Сторивилла, что ваше заведение – лучшее на Юге, и управляет в нем самая знающая в этом бизнесе мадам!
Черные глаза мадам Джулии заблестели так же, как и бусы из черного янтаря у нее на шее.
– О мадам Джулии знают даже там! Да, уж… от этого любой почувствует себя лучше! И я действительно делаю все, чтобы мое заведение было на хорошем счету.
Дайана решила, что она, в конце концов, настоящая дочь Райли О'Ши, когда дело касается лести. Но какой от нее вред, если она заставляет блестеть глаза такой доброй женщины?
Дайане нравилось большинство девушек мадам Джулии. За исключением Лилиан, все они относились к ней, как к младшей сестре. Хотя она была не намного младше большинства из них, но простые платья, которые она носила, и некрасивая стрижка резко контрастировали с их продуманно соблазнительными нарядами и модными прическами. Лилиан же часто обращала на Дайану негодующий взгляд своих красивых миндалевидных глаз, как бы опасаясь, что эта темная лошадка сможет когда-нибудь составить ей конкуренцию.
Дайана не считала обременительными свои обязанности по дому. Каждый день она ходила за продуктами, следила за тем, чтобы в гостиной и спальнях всегда стояли свежие цветы, и смешивала по особому рецепту специальные мази для девушек из трав, которые мадам Джулия разводила для этого в отдельном садике и которые были ее гордостью и радостью, так же как и розы.
Несмотря на роскошь, царившую в доме, Дайана чувствовала себя ребенком, которого подобные вещи абсолютно не волнуют, так же как и клиенты, приходившие сюда. Но она не высказывала эти мысли вслух, хотя считала, что мадам Джулия слишком уж опекает ее. Дайана не хотела обижать ее и не говорила ей об этом.
Мадам Джулия настаивала, чтобы девушка держалась подальше от гостиной, когда наступал вечер и в дом начинали прибывать клиенты. Однажды, когда она точно по расписанию выходила из передней, входная дверь открылась, и Дайане показалось, что она услышала баритон Андрэ Деверо.
И хотя ей было очень любопытно, она не остановилась и не оглянулась. Что бы он ей сказал или она ему, если бы они встретились в заведении мадам Джулии?
Шли недели, и Дайана начала ощущать какое-то беспокойство. Как бы она не любила мадам Джулию, но ее чрезмерная забота и опека начинали душить девушку.
Пиган – тоже ирландка – первой подала ей эту идею. Дайана завивала железными щипцами длинные до пояса, прямые волосы девушки. Но Пиган смотрела не на свои волосы, а на отражение Дайаны, так усердно трудившейся над ними.
Внезапно она сказала:
– Ты знаешь, Дайана, а ты ведь красивее, чем все мы вместе взятые. Кроме, может быть, Лилиан.
Дайана была удивлена неожиданным комплиментом. Она так привыкла чувствовать себя простушкой среди других девушек в таких модных нарядах и с красиво уложенными волосами, что сначала подумала, что Пиган шутит над ней. Она состроила смешную рожицу.
– Может, ты хочешь, чтобы я принесла тебе очки мадам?
Пиган засмеялась. Все в доме, кроме Лилиан, которая никогда ни над чем не смеялась, находили Дайану очень забавной.
– Ну, волосы у тебя еще в ужасном состоянии, это так, а в остальном…
Пиган загоревшимися новой идеей глазами посмотрела на Дайану:
– Эй, слушай-ка, а мадам сейчас у себя?
– Нет, она же пошла на этот чай, за который мы все ее дразнили.
Дайана поднесла ко рту воображаемую чашку чая, отводя в сторону изогнутый мизинчик. Прищурив глаза и поджав губы, она стала удивительно похожа на жену преподобного Бобо, которая каждый день проходила мимо их дома, демонстративно отвернув голову.
– Ну, ты знаешь, на который ходит миссис «Преподобная», даже не подозревая, с кем ей придется там сидеть.
Пиган засмеялась:
– Ну ладно. Забудь миссис «Преподобную». Я хочу посмотреть, как ты будешь выглядеть в нормальной одежде и с настоящими волосами.
Дайана с серьезным видом посоветовала:
– Мы могли бы попробовать намазать мою голову коровьим навозом, который мадам привозит для своих роз, может быть, мои волосы вырастут быстрее.
– Нет, я придумала кое-что получше. Пошли!
И обе девушки, не переставая смеяться, побежали вниз, в комнату мадам.
Мадам Джулия, с блестящими глазами, энергично вошла в кухню, на ходу снимая перчатки и шляпу.
– Прекрати набивать живот в перерывах между едой, дорогуша! Ты растолстеешь, а кому ты тогда будешь нужна в нашем доме?
Этот привычный выговор был сделан Пиган, которая жевала огромный бутерброд с ветчиной, стоя у кухонного стола.
– Где Диди? Я хочу рассказать ей, как забавно было видеть лица некоторых из этих кретинов, когда они догадались, кто я такая.
– Она наверху, – с полным ртом ответила Пиган, глаза которой блестели при мысли о том, какой сюрприз они приготовили мадам. – Нет, я пойду позову ее. А вы оставайтесь пока здесь.
Мадам поставила на огонь чайник и стояла у плиты, радостно напевая что-то себе под нос. Она так наслаждалась зрелищем выпученных глаз миссис Бобо, которая постоянно изводила своего мужа, требуя, чтобы он использовал свою кафедру проповедника, чтобы выжить мадам Джулию из города.
– Ну, что вы об этом думаете? Не правда ли, она просто красавица?
Услышав вопрос Пиган, мадам Джулия повернулась и едва не ошпарила себя кипятком из чайника, который она в этот момент снимала с плиты.
Дайана была просто великолепна в декольтированном шелковом платье темно-синего цвета, который так шел к ее сияющим глазам. Пиган лишь чуть-чуть подкрасила ей веки, щеки и губы. Самый последний и самый дорогой парижский парик мадам – каскад блестящих черных кудрей – довершал картину.
Сама Дайана счастливо улыбалась, но, когда она увидела выражение лица мадам Джулии, ее улыбка мгновенно исчезла.
– Вам не нравится? – неуверенно спросила она.
Джулия гневно взглянула на Пиган.
– Это все твои затеи. Уйди, оставь нас! И ты лишаешься ужина.
Дайана была поражена реакцией Джулии. Неужели она так ужасно выглядит? Когда она смотрелась в зеркало в спальне мадам, она выглядела, как другие девушки («Гораздо красивее», – настаивала Пиган, когда превращение было закончено).
– Мадам, пожалуйста, не сердитесь на Пиган. Это не ее…
– Ш-ш-ш!
Мадам дождалась, когда закрылась дверь спальни наверху.
– Девчонка! Я люблю ее больше других, исключая тебя, и все-таки она сведет меня в могилу! Диди, что все это значит?
Хозяйка медленно покачала головой и грустно посмотрела на молодую женщину.
– Зачем, скажи на милость, ты все это на себя надела? Моя дорогая, ты не можешь быть такой, как Лилиан, или Пиган, или другие девочки. Тебе и не нужно быть такой, как они, или какой была я, когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас. Милая моя, такая жизнь разбивает сердца, и старость наступает в десять раз быстрее.
Дайане было очень жаль, что мадам Джулия так расстроилась, но она ничего не могла поделать. Как только она почувствовала прикосновение шелка к своей коже, увидела смотрящую на нее из зеркала надменную красавицу, она поняла, что жаждет того, чего ей никогда не получить, если она проведет всю свою жизнь, ухаживая за садом.
– А что хорошего в жизни бедняка, который день за днем выполняет одну и ту же работу?
Мадам Джулия обиженно посмотрела на Дайану:
– Дорогая, я думала, тебе нравится жить у меня…
– Нравится, мадам Джулия, нравится! Вы так замечательно ко мне относитесь, да и все девушки тоже… Но я не хочу быть служанкой в публичном доме до конца жизни! Если я буду работать здесь, я хочу быть лучшей. И зарабатывать кучу денег, – торопливо добавила она.
Ребячество Диди снова проступило наружу, и это не смогли скрыть ни ее женственность, ни новая соблазнительная внешность. Теперь, когда мадам поняла, куда клонит ее протеже, в ее голосе начал зреть план.
– Скажи, – спросила она, – а если я скажу нет, и ты не будешь у меня работать, что ты будешь делать?
– Уйду к мадам Жастин, – с готовностью ответила Дайана. – Пиган говорит, что она всегда рада новичкам.
Мадам Джулия сделала в уме пометку: в качестве наказания на весь следующий месяц кухня будет для Пиган «запретной зоной».
– В моем парике и в этом платье, которое влетело мне в копеечку?
– Ох, мадам Джулия! Я кажусь вам такой неблагодарной? Но я хочу работать на вас! Пожалуйста, дайте мне шанс. Пожалуйста, поверьте, я знаю, что делаю.
Из тех сведений, которыми с ней поделилась Пиган, она уже подсчитала, что всего за одну неделю она сможет заработать достаточно денег, чтобы заплатить Андрэ Деверо за их с отцом путешествие на «Робертсоне».
Мадам Джулия положила руки на плечи своей юной подруги и пристально посмотрела ей в глаза.
– Дорогая моя, я тебе полностью доверяю. Но я отлично вижу, что ты совершенно не понимаешь, куда ты ввязываешься. Однако так как ты настроена решительно, я, конечно же, не собираюсь дать Жастин Ле Фар увести тебя от меня. По крайней мере, если ты останешься у меня, я смогу за тобой присматривать. А теперь, давай-ка выпьем чайку и разработаем нашу стратегию.
Мадам Джулия уже выработала план, который поможет ей защитить эту девочку, которую она полюбила, как дочь. Она всегда так хотела иметь дочку! Джулия посмотрела на Дайану и твердо сказала:
– Кстати, если ты твердо решила заняться этим делом, скажу тебе с самого начала: я – хозяйка. И именно я буду решать, кто станет твоим первым клиентом. Понятно?
Дайана кивнула, немного сбитая с толку внезапным превращением Джулии в деловую женщину.
– Да, мэм, – кротко сказала она. – Я понимаю.
Глава 3
– Этого мне вполне хватит, – весело сказала Дайана.
Из того угла, где она быстро соорудила себе импровизированную кровать, ей прекрасно была видна голова Андрэ. Как только она увидит, что он крепко уснул, она потихоньку выйдет на палубу, чтобы первой сойти с парохода, когда тот прибудет в Нашвилл.
Очень скоро по ровному дыханию Андрэ она поняла, что настал самый подходящий момент. Дайана на цыпочках пошла через всю каюту к туалетному столику, осторожно обойдя ванну. «Он все-таки забыл заставить ее вымыться», – подумала Дайана и улыбнулась. Взяв ключи, она потихоньку открыла дверь каюты. Та скрипнула, и Дайана быстро обернулась, но Андрэ не проснулся.
Секунду она колебалась, увидев неожиданно, почти по-детски ранимое, выражение красивого лица.
– Не волнуйся, Андрэ Деверо. Ты получишь свои деньги, – прошептала она. – И это слово Дайаны О'Ши, а не какого-то там «джентльмена».
Несколько минут спустя после того, как «Робертсон» причалил в гавани возле форта Нэгли, она была свободна. Никто даже не заметил худенького паренька, который, прокравшись незаметно мимо мешков с зерном, исчез в предрассветном тумане, окутавшем Нашвилл.
Дайана на секунду остановилась, чтобы полюбоваться красивым фасадом какого-то отеля, и снова быстро пошла вниз по безлюдной Второй-авеню.
– Так, что у нас тут?
Дайана резко вскочила, услышав этот энергичный голос. Она не собиралась спать. Остановилась просто, чтобы минуту отдохнуть на уединенной скамейке в уютном маленьком садике. Она помнила, что ее последняя мысль была о том, как прекрасны в этом саду розы в сверкающей как бриллианты утренней росе.
– Для бродяги ты слишком молод, парень. Без всякого сомнения, ты прячешься здесь, надеясь бесплатно посмотреть на моих девочек?
Дайана протерла глаза и посмотрела на женщину, стоявшую на веранде, уперев руки в бока. В почти черных глазах читалось больше добродушие, чем раздражение. Шелковый, отделанный кружевом костюм подчеркивал то, что мадам Джулия Постон, несмотря на свою профессию, была именно той, кем и хотела быть, – состоятельной леди.
– Нет, мэм.
Дайана выпрямилась, встревоженная догадкой о том, кто такие эти «мои девочки». Очевидно, она выбрала бордель, чтобы отдохнуть.
– Нет, мэм, – еще более уверенно повторила она. – Я не из таких парней.
Опытный взгляд мадам Джулии остановился чуть ниже воротника рубашки Дайаны. Пока она спала, пуговицы растегнулись, открыв грудь, чем полностью выдали Дайану. Мадам Джулия очень хорошо знала человеческую плоть. Это не юноша!
– Да, это правда, – мягко сказала она. – Собственно говоря, я вижу, ты вообще не парень.
Она со знанием дела оглядела стройную фигурку Дайаны и остановилась на неровно обрезанных рыжих волосах.
– Боже милостивый! Ну и зрелище! У тебя… э-э-э… интересная прическа. Да и костюма такого в каталогах не увидишь.
Дайана широко улыбнулась. Ей сразу же понравилась мадам Джулия, и она инстинктивно чувствовала, что здесь ей ничего не угрожает. Кроме того, она почувствовала огромное облегчение оттого, что теперь ей не надо будет притворяться.
– Да уж, могу догадаться, какое это зрелище. Не могли бы вы сказать мне, как я могу найти здешнюю женскую семинарию? Я слышала в Новом Орлеане, что они берут ирландок для работы на кухне.
Мадам Джулия улыбнулась:
– Ну, в такой одежде тебя даже через черный ход не пустят, – сказала она и добавила более мягко: – Убежала от своей семьи, не так ли, дорогая? Ты знаешь, по-моему, это не дело – начинать жизнь в таком месте.
– У меня нет семьи, – сказала Дайана.
Это действительно можно было назвать правдой: ведь она решила отказаться от отца!
– И мне, правда, хотелось бы попытаться найти работу в этом колледже, если бы только кто-нибудь сказал мне, куда идти и насколько это далеко.
Мадам Джулия посмотрела на гордо выпрямившуюся девушку. И тут она приняла решение отчасти из милосердия, а отчасти из того же самого чувства, которое Дайана внушила Андрэ Деверо – чувства, что она нуждается в защите и покровительстве.
– Не похоже, чтобы у них было какое-нибудь место для тебя. Ведь сюда приезжает столько людей, и все они ищут работу. По правде говоря, в любом месте в нашем городе ты будешь получать кое-какую пищу и ночлег, а работать будешь за троих. Ирландцы приезжают сюда, чтобы спастись от голода, и каждый в городе теперь пользуется этим. Заходи. Я тебя накормлю и дам какую-нибудь одежду, а потом мы поговорим.
Дружеская улыбка снова появилась на лице этой женщины, когда она протянула Дайане ухоженную руку.
– Ах, кстати, меня зовут мадам Джулия. Или, для немногих уважаемых людей, которые не имеют ни малейшего представления о том, чем я зарабатываю на жизнь, – миссис Постон.
На лице Дайаны отразилось удивление.
– А, так вы та самая леди…
Она остановилась как раз вовремя, чтобы не назвать имени Андрэ Деверо.
– … та леди, у которой, как мне кто-то сказал на пароходе, самое большое сердце в Теннесси.
Она сделала вежливый реверанс.
– И я уже могу это подтвердить, мадам.
Мадам Джулия так широко улыбнулась, что Дайана ничуть не пожалела о том, что слегка преувеличила.
– Ах, моя дорогая, ты просто маленькая чаровница!
Она подмигнула Дайане:
– Держу пари, что ты была прелестным юношей, который свел с ума всех девушек на корабле!
«Только одну», – сама себе ответила Дайана, начиная находить смешные стороны в ее «романе» с Габриэллой Деверо. Она улыбнулась, зная, что мадам Джулия тоже сможет оценить это.
– Ну, я действительно заставила трепетать пару-тройку сердечек, – сказала девушка с преувеличенно самодовольным видом, от чего мадам весело расхохоталась.
Дайана с облегчением увидела, что в доме не было никаких признаков «девочек». Она прошла вслед за мадам Джулией через уютную гостиную в теплую опрятную кухню, где Дайана едва не упала в обморок, когда мадам Джулия открыла крышку, и по комнате поплыл восхитительный аромат ветчины.
После трех кусков мяса, двух порций картофеля и четырех бисквитов с медом Дайана вздохнула и опорожнила второй стакан парного молока.
– Я вам так благодарна, мэм. И извините, пожалуйста, за то, что я ела, как работник с фермы.
Мадам зажгла тонкую черную сигару, чем одновременно заворожила и шокировала свою гостью.
– Аи contraire, cherie, [4]тебе удалось выглядеть изящной и вежливой все время, пока ты уничтожала завтрак, которым можно было бы накормить, по крайней мере, четырех человек. Ты знаешь, есть в тебе что-то такое – Дайана, ты сказала? – интригующее. Ты выглядишь, как оборванец, и при этом не до конца скальпированный, и все-таки у тебя манеры девушки с хорошим воспитанием.
Дайана с грустной гордостью ответила:
– Моя мать была такой, хотя у нее была трудная жизнь. Она убежала из знатной семьи, чтобы выйти замуж за моего отца, и никогда не давала нам забыть, кем она когда-то была.
Дайана вздохнула, вспомнив о своем отце и о том, что он постоянно раздражал мать, точно так же, как он теперь раздражал и ее.
У Дайаны было странное детство: она дотемна работала в поле, а по ночам изучала «хорошие манеры». Ее мать была безжалостной в преподавании науки «как ведут себя леди» возможно потому, что ей было горько видеть, как повернулась ее собственная жизнь.
– Тогда ты понимаешь, что значит убежать от семьи, – сказала мадам Джулия.
Она наклонилась через стол так, что ее огромная грудь угрожающе нависла над чашкой горячего чая.
– Расскажи мне, что с тобой произошло, девочка. Я умираю от любопытства с того самого момента, как увидела тебя, свернувшуюся калачиком на скамейке в моем саду. Эта страшная «прическа» на голове… Скажи, ведь это мужчина довел тебя до такого отчаянного состояния?
«Мужчины!» – подумала Джулия. Всех вместе взятых она их очень любила, но они же были причиной бед каждой женщины.
– Да, – ответила Дайана, не собираясь, однако, рассказывать мадам все. – Это был мужчина. Ужасный мужчина.
Она закрыла лицо руками и пробормотала:
– Я… я не хочу говорить об этом.
Она украдкой посмотрела сквозь пальцы на Джулию и увидела, что ее хозяйка была само сострадание. Дайана подумала, что она становится еще хуже отца, играя на чувствах людей.
Мадам Джулия была не из тех, кто бьет по больному месту.
– Тогда давай поговорим о том, что нам с тобой делать. Ты хотела бы остаться здесь? Ты говоришь, что можешь работать на кухне. У меня начались проблемы с прислугой с тех пор, как все эти аболюционисты [5]начали причинять нам неприятности. Я предлагаю тебе полный пансион и лучшее жалованье, чем ты можешь получить в любом другом месте в Нашвилле.
Восторг Дайаны поутих, когда мадам Джулия назвала цифру. Она знала, что это справедливая цена, но этого ей никогда не хватит, чтобы заплатить Андрэ, что она решила сделать, как только сможет. Сознание того, что она стала похожа на своего отца, убежав от своего долга, все еще терзало ее. Она была решительно настроена рассчитаться с Деверо.
– Думаю… думаю, мне это подойдет, по крайней мере, пока я не придумаю, что еще я смогу сделать. И спасибо вам, мадам Джулия, за то, что вы так добры ко мне!
В порыве благодарности Дайана выдумала еще одну похвалу, слышанную ею о мадам Джулии.
– Когда я была в Новом Орлеане, я даже слышала от девушек из Сторивилла, что ваше заведение – лучшее на Юге, и управляет в нем самая знающая в этом бизнесе мадам!
Черные глаза мадам Джулии заблестели так же, как и бусы из черного янтаря у нее на шее.
– О мадам Джулии знают даже там! Да, уж… от этого любой почувствует себя лучше! И я действительно делаю все, чтобы мое заведение было на хорошем счету.
Дайана решила, что она, в конце концов, настоящая дочь Райли О'Ши, когда дело касается лести. Но какой от нее вред, если она заставляет блестеть глаза такой доброй женщины?
Дайане нравилось большинство девушек мадам Джулии. За исключением Лилиан, все они относились к ней, как к младшей сестре. Хотя она была не намного младше большинства из них, но простые платья, которые она носила, и некрасивая стрижка резко контрастировали с их продуманно соблазнительными нарядами и модными прическами. Лилиан же часто обращала на Дайану негодующий взгляд своих красивых миндалевидных глаз, как бы опасаясь, что эта темная лошадка сможет когда-нибудь составить ей конкуренцию.
Дайана не считала обременительными свои обязанности по дому. Каждый день она ходила за продуктами, следила за тем, чтобы в гостиной и спальнях всегда стояли свежие цветы, и смешивала по особому рецепту специальные мази для девушек из трав, которые мадам Джулия разводила для этого в отдельном садике и которые были ее гордостью и радостью, так же как и розы.
Несмотря на роскошь, царившую в доме, Дайана чувствовала себя ребенком, которого подобные вещи абсолютно не волнуют, так же как и клиенты, приходившие сюда. Но она не высказывала эти мысли вслух, хотя считала, что мадам Джулия слишком уж опекает ее. Дайана не хотела обижать ее и не говорила ей об этом.
Мадам Джулия настаивала, чтобы девушка держалась подальше от гостиной, когда наступал вечер и в дом начинали прибывать клиенты. Однажды, когда она точно по расписанию выходила из передней, входная дверь открылась, и Дайане показалось, что она услышала баритон Андрэ Деверо.
И хотя ей было очень любопытно, она не остановилась и не оглянулась. Что бы он ей сказал или она ему, если бы они встретились в заведении мадам Джулии?
Шли недели, и Дайана начала ощущать какое-то беспокойство. Как бы она не любила мадам Джулию, но ее чрезмерная забота и опека начинали душить девушку.
Пиган – тоже ирландка – первой подала ей эту идею. Дайана завивала железными щипцами длинные до пояса, прямые волосы девушки. Но Пиган смотрела не на свои волосы, а на отражение Дайаны, так усердно трудившейся над ними.
Внезапно она сказала:
– Ты знаешь, Дайана, а ты ведь красивее, чем все мы вместе взятые. Кроме, может быть, Лилиан.
Дайана была удивлена неожиданным комплиментом. Она так привыкла чувствовать себя простушкой среди других девушек в таких модных нарядах и с красиво уложенными волосами, что сначала подумала, что Пиган шутит над ней. Она состроила смешную рожицу.
– Может, ты хочешь, чтобы я принесла тебе очки мадам?
Пиган засмеялась. Все в доме, кроме Лилиан, которая никогда ни над чем не смеялась, находили Дайану очень забавной.
– Ну, волосы у тебя еще в ужасном состоянии, это так, а в остальном…
Пиган загоревшимися новой идеей глазами посмотрела на Дайану:
– Эй, слушай-ка, а мадам сейчас у себя?
– Нет, она же пошла на этот чай, за который мы все ее дразнили.
Дайана поднесла ко рту воображаемую чашку чая, отводя в сторону изогнутый мизинчик. Прищурив глаза и поджав губы, она стала удивительно похожа на жену преподобного Бобо, которая каждый день проходила мимо их дома, демонстративно отвернув голову.
– Ну, ты знаешь, на который ходит миссис «Преподобная», даже не подозревая, с кем ей придется там сидеть.
Пиган засмеялась:
– Ну ладно. Забудь миссис «Преподобную». Я хочу посмотреть, как ты будешь выглядеть в нормальной одежде и с настоящими волосами.
Дайана с серьезным видом посоветовала:
– Мы могли бы попробовать намазать мою голову коровьим навозом, который мадам привозит для своих роз, может быть, мои волосы вырастут быстрее.
– Нет, я придумала кое-что получше. Пошли!
И обе девушки, не переставая смеяться, побежали вниз, в комнату мадам.
Мадам Джулия, с блестящими глазами, энергично вошла в кухню, на ходу снимая перчатки и шляпу.
– Прекрати набивать живот в перерывах между едой, дорогуша! Ты растолстеешь, а кому ты тогда будешь нужна в нашем доме?
Этот привычный выговор был сделан Пиган, которая жевала огромный бутерброд с ветчиной, стоя у кухонного стола.
– Где Диди? Я хочу рассказать ей, как забавно было видеть лица некоторых из этих кретинов, когда они догадались, кто я такая.
– Она наверху, – с полным ртом ответила Пиган, глаза которой блестели при мысли о том, какой сюрприз они приготовили мадам. – Нет, я пойду позову ее. А вы оставайтесь пока здесь.
Мадам поставила на огонь чайник и стояла у плиты, радостно напевая что-то себе под нос. Она так наслаждалась зрелищем выпученных глаз миссис Бобо, которая постоянно изводила своего мужа, требуя, чтобы он использовал свою кафедру проповедника, чтобы выжить мадам Джулию из города.
– Ну, что вы об этом думаете? Не правда ли, она просто красавица?
Услышав вопрос Пиган, мадам Джулия повернулась и едва не ошпарила себя кипятком из чайника, который она в этот момент снимала с плиты.
Дайана была просто великолепна в декольтированном шелковом платье темно-синего цвета, который так шел к ее сияющим глазам. Пиган лишь чуть-чуть подкрасила ей веки, щеки и губы. Самый последний и самый дорогой парижский парик мадам – каскад блестящих черных кудрей – довершал картину.
Сама Дайана счастливо улыбалась, но, когда она увидела выражение лица мадам Джулии, ее улыбка мгновенно исчезла.
– Вам не нравится? – неуверенно спросила она.
Джулия гневно взглянула на Пиган.
– Это все твои затеи. Уйди, оставь нас! И ты лишаешься ужина.
Дайана была поражена реакцией Джулии. Неужели она так ужасно выглядит? Когда она смотрелась в зеркало в спальне мадам, она выглядела, как другие девушки («Гораздо красивее», – настаивала Пиган, когда превращение было закончено).
– Мадам, пожалуйста, не сердитесь на Пиган. Это не ее…
– Ш-ш-ш!
Мадам дождалась, когда закрылась дверь спальни наверху.
– Девчонка! Я люблю ее больше других, исключая тебя, и все-таки она сведет меня в могилу! Диди, что все это значит?
Хозяйка медленно покачала головой и грустно посмотрела на молодую женщину.
– Зачем, скажи на милость, ты все это на себя надела? Моя дорогая, ты не можешь быть такой, как Лилиан, или Пиган, или другие девочки. Тебе и не нужно быть такой, как они, или какой была я, когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас. Милая моя, такая жизнь разбивает сердца, и старость наступает в десять раз быстрее.
Дайане было очень жаль, что мадам Джулия так расстроилась, но она ничего не могла поделать. Как только она почувствовала прикосновение шелка к своей коже, увидела смотрящую на нее из зеркала надменную красавицу, она поняла, что жаждет того, чего ей никогда не получить, если она проведет всю свою жизнь, ухаживая за садом.
– А что хорошего в жизни бедняка, который день за днем выполняет одну и ту же работу?
Мадам Джулия обиженно посмотрела на Дайану:
– Дорогая, я думала, тебе нравится жить у меня…
– Нравится, мадам Джулия, нравится! Вы так замечательно ко мне относитесь, да и все девушки тоже… Но я не хочу быть служанкой в публичном доме до конца жизни! Если я буду работать здесь, я хочу быть лучшей. И зарабатывать кучу денег, – торопливо добавила она.
Ребячество Диди снова проступило наружу, и это не смогли скрыть ни ее женственность, ни новая соблазнительная внешность. Теперь, когда мадам поняла, куда клонит ее протеже, в ее голосе начал зреть план.
– Скажи, – спросила она, – а если я скажу нет, и ты не будешь у меня работать, что ты будешь делать?
– Уйду к мадам Жастин, – с готовностью ответила Дайана. – Пиган говорит, что она всегда рада новичкам.
Мадам Джулия сделала в уме пометку: в качестве наказания на весь следующий месяц кухня будет для Пиган «запретной зоной».
– В моем парике и в этом платье, которое влетело мне в копеечку?
– Ох, мадам Джулия! Я кажусь вам такой неблагодарной? Но я хочу работать на вас! Пожалуйста, дайте мне шанс. Пожалуйста, поверьте, я знаю, что делаю.
Из тех сведений, которыми с ней поделилась Пиган, она уже подсчитала, что всего за одну неделю она сможет заработать достаточно денег, чтобы заплатить Андрэ Деверо за их с отцом путешествие на «Робертсоне».
Мадам Джулия положила руки на плечи своей юной подруги и пристально посмотрела ей в глаза.
– Дорогая моя, я тебе полностью доверяю. Но я отлично вижу, что ты совершенно не понимаешь, куда ты ввязываешься. Однако так как ты настроена решительно, я, конечно же, не собираюсь дать Жастин Ле Фар увести тебя от меня. По крайней мере, если ты останешься у меня, я смогу за тобой присматривать. А теперь, давай-ка выпьем чайку и разработаем нашу стратегию.
Мадам Джулия уже выработала план, который поможет ей защитить эту девочку, которую она полюбила, как дочь. Она всегда так хотела иметь дочку! Джулия посмотрела на Дайану и твердо сказала:
– Кстати, если ты твердо решила заняться этим делом, скажу тебе с самого начала: я – хозяйка. И именно я буду решать, кто станет твоим первым клиентом. Понятно?
Дайана кивнула, немного сбитая с толку внезапным превращением Джулии в деловую женщину.
– Да, мэм, – кротко сказала она. – Я понимаю.
Глава 3
– Чего они все на меня уставились? – шептала Дайана Джулии в отделанной бархатом ложе мьюзик-холла. – Наверное, это из-за парика. Конечно, какая из меня брюнетка… Все надо мной смеются.
Мадам Джулия, в вечернем платье из черного бархата и в жемчугах, улыбнулась в свой веер.
– Уверяю тебя, они не смеются. Каждый мужчина, которого я знаю, и кто видел тебя сегодня, будет спрашивать у меня, кто ты такая. Сегодня мы неплохо заработаем за твой драгоценный «первый выход», любовь моя.
Дайана бросила первый взгляд на свою компаньонку, не вполне уверенная, что так быстро – и почему-то весело – мадам согласилась с ее решением о своей будущей карьере.
– Э-э-э… может быть, нам следует подождать несколько дней, мадам Джулия. В конце концов, это дело для меня совсем новое…
– Конечно же нет, дорогая. Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, куй железо пока горячо. Ну и все такое в том же духе.
Мадам прикрыла веером хитрую, удовлетворенную улыбку:
– А ты, милая Диди, вызываешь прямо-таки волну жара среди моих клиентов. Ты видела, как на тебя все смотрели, когда мы входили в ложу?
– Да… по-моему, видела…
Дайана чувствовала себя очень неудобно в таком открытом платье. Милостивый Боже, и зачем она все это затеяла? И мадам Джулия, кажется, твердо решила довести это дело до конца. Возможно, Пиган, посидевшая на голодном пайке, была права, утверждая, что для хозяйки главное – деньги…
– Дорогая, перестань вертеться, – вполголоса сказала мадам. – Представление вот-вот начнется.
– У меня очень большой вырез, – прошептала в ответ Дайана, стараясь не замечать близоруких взглядов коренастого мужчины с огромными бакенбардами, сидевшего в соседней ложе.
Напудренный парик, вероятно, скрывал блестящую лысину. Господи, а что, если именно он купит ее сегодня! Дайана могла бы поклясться, что видела, как они с мадам обменивались многозначительными взглядами за ее спиной.
– У меня так затянута талия, что я едва дышу!
– Ни один мужчина не захочет платить хорошие деньги за кота в мешке, дорогуша, – безжалостно ответила мадам. – Ты помнишь, что я тебе сказала? Никаких разговоров ни с кем! Ни здесь, ни после концерта. Я поставила своего человека у дверей, чтобы никто не смог войти в нашу ложу, и выйдем мы через специальную дверь сразу же после последней песни дивы. Ах, как жаль, что тебя не было со мной несколько лет назад! Здесь пела мисс Дженни Линд… А теперь ни на кого конкретно не смотри, таинственно улыбайся и будешь выглядеть божественно.
Дайана так преуспела в этом, что во время антракта мадам Джулии самой пришлось встать в дверях ложи. По меньшей мере, двое поклонников попытались встретиться с загадочной ирландской красавицей.
Но мадам Джулия была непреклонна и выставила их без всякого сожаления. В ее планы никак не входили непредвиденные встречи.
Одной из причин постоянного успеха заведения мадам Джулии было то, с каким вкусом она осуществляла процедуру «выбора». В отличие от других заведений здесь не было толп мужчин и женщин, оценивающих друг друга за кружкой пива.
Из своего безграничного опыта общения с мужчинами мадам Джулия поняла, что они просто обожают профессиональный подход во всем, даже в удовольствии. Поэтому в своем деле она все поставила на четко организованную основу.
Гостиная, находившаяся на первом этаже, была приемной, где джентльменам подавала по бокалу шерри девушка-хозяйка. Ее специально выбрали для этих целей, и ее единственной обязанностью на этот вечер была только встреча клиентов.
После того как каждый мужчина тонко даст понять хозяйке, как именно он хотел бы сегодня поразвлечься, его посылают наверх в смотровую. Здесь уже другая хозяйка возьмет его под свою опеку, искусно направляя выбор клиента. Хотя бывали и особые случаи, и тогда в дело включалась лично мадам. Она направляла выбранную девушку в комнату, где та и ожидала своего клиента. За дверью спальни все вопросы решались исключительно клиентом и его партнершей.
Смотровая была довольно уютной комнатой, в которой царила интимная атмосфера. Там было специальное зеркальное окно в удобный салон, где девушки мадам ожидали своего вызова. Находясь в смотровой, клиент через это окно мог не торопясь выбрать себе девушку. После этого он заключал сделку с хозяйкой, а выбранная девушка исчезала за дверью отведенной ей на этот вечер спальни.
Именно в этой комнате сидела сейчас Дайана, ожидая вызова, который положил бы конец ее девственности. Она горячо надеялась, что этот выбор положит конец ее финансовым обязательствам, ибо мадам Джулия намекнула ей, что за «новичков» часто дают самую высокую цену. Она скромно отводила глаза от зеркала, которое, как она узнала, был смотровым окном, шепча противоречивые молитвы: «Господи, может быть, меня никто не захочет, и мне не придется пройти через все это!» И без перерыва: «Ох, пожалуйста, пусть тот, кто меня выберет, будет добрым и не толстым, и чтобы от него не пахло чем-нибудь неприятным!»
А за зеркалом мадам Джулия завершала переговоры о самой популярной за этот вечер девушке. Она уже отклонила три просьбы и теперь отчитывала доктора Джефри Маркетта за то, что он опоздал с концерта:
– Слушайте, Джефри, если бы вы не были моим любимым клиентом, я бы ни минуты не стала вас ждать. Вы хоть понимаете, какой сейчас спрос на Диди, после того, как я показала ее сегодня вечером?
Глаза крепкого, с седыми бакенбардами мужчины блеснули забытым томлением, и он тоскливо кивнул:
– Я не мог оторвать от нее глаз! – Джулия едва смогла подавить улыбку (бедняга ничего не видел на расстоянии одного шага). – Но цену вы запросили непомерную!
Он пытался выглядеть непреклонным, отчего улыбка мадам стала еще шире – этот ягненок хотел казаться львом.
Джулия наклонилась к нему и прошептала что-то ему на ухо. Лицо Джефри Маркетта просветлело.
– А с другой стороны, я ведь уже выплатил все за аптеку, и миссис Маркетт уехала в Галлатин навестить сестру…
Без ведома мадам Джулии Андрэ Деверо поднялся наверх без вызова и отчитывал теперь хозяйку смотровой:
– Черт возьми, Пиган, мы с Джулией – старые друзья, и она наверняка разозлится, как черт, когда узнает, что я теряю время там внизу, уже зная, кого я хочу.
– Ой, да не разоряйтесь вы попусту, мистер Деверо. Лилиан, наверное, еще свободна. Да и потом, вы ведь единственный, кто постоянно ее спрашивает.
Мадам Джулия, в вечернем платье из черного бархата и в жемчугах, улыбнулась в свой веер.
– Уверяю тебя, они не смеются. Каждый мужчина, которого я знаю, и кто видел тебя сегодня, будет спрашивать у меня, кто ты такая. Сегодня мы неплохо заработаем за твой драгоценный «первый выход», любовь моя.
Дайана бросила первый взгляд на свою компаньонку, не вполне уверенная, что так быстро – и почему-то весело – мадам согласилась с ее решением о своей будущей карьере.
– Э-э-э… может быть, нам следует подождать несколько дней, мадам Джулия. В конце концов, это дело для меня совсем новое…
– Конечно же нет, дорогая. Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, куй железо пока горячо. Ну и все такое в том же духе.
Мадам прикрыла веером хитрую, удовлетворенную улыбку:
– А ты, милая Диди, вызываешь прямо-таки волну жара среди моих клиентов. Ты видела, как на тебя все смотрели, когда мы входили в ложу?
– Да… по-моему, видела…
Дайана чувствовала себя очень неудобно в таком открытом платье. Милостивый Боже, и зачем она все это затеяла? И мадам Джулия, кажется, твердо решила довести это дело до конца. Возможно, Пиган, посидевшая на голодном пайке, была права, утверждая, что для хозяйки главное – деньги…
– Дорогая, перестань вертеться, – вполголоса сказала мадам. – Представление вот-вот начнется.
– У меня очень большой вырез, – прошептала в ответ Дайана, стараясь не замечать близоруких взглядов коренастого мужчины с огромными бакенбардами, сидевшего в соседней ложе.
Напудренный парик, вероятно, скрывал блестящую лысину. Господи, а что, если именно он купит ее сегодня! Дайана могла бы поклясться, что видела, как они с мадам обменивались многозначительными взглядами за ее спиной.
– У меня так затянута талия, что я едва дышу!
– Ни один мужчина не захочет платить хорошие деньги за кота в мешке, дорогуша, – безжалостно ответила мадам. – Ты помнишь, что я тебе сказала? Никаких разговоров ни с кем! Ни здесь, ни после концерта. Я поставила своего человека у дверей, чтобы никто не смог войти в нашу ложу, и выйдем мы через специальную дверь сразу же после последней песни дивы. Ах, как жаль, что тебя не было со мной несколько лет назад! Здесь пела мисс Дженни Линд… А теперь ни на кого конкретно не смотри, таинственно улыбайся и будешь выглядеть божественно.
Дайана так преуспела в этом, что во время антракта мадам Джулии самой пришлось встать в дверях ложи. По меньшей мере, двое поклонников попытались встретиться с загадочной ирландской красавицей.
Но мадам Джулия была непреклонна и выставила их без всякого сожаления. В ее планы никак не входили непредвиденные встречи.
Одной из причин постоянного успеха заведения мадам Джулии было то, с каким вкусом она осуществляла процедуру «выбора». В отличие от других заведений здесь не было толп мужчин и женщин, оценивающих друг друга за кружкой пива.
Из своего безграничного опыта общения с мужчинами мадам Джулия поняла, что они просто обожают профессиональный подход во всем, даже в удовольствии. Поэтому в своем деле она все поставила на четко организованную основу.
Гостиная, находившаяся на первом этаже, была приемной, где джентльменам подавала по бокалу шерри девушка-хозяйка. Ее специально выбрали для этих целей, и ее единственной обязанностью на этот вечер была только встреча клиентов.
После того как каждый мужчина тонко даст понять хозяйке, как именно он хотел бы сегодня поразвлечься, его посылают наверх в смотровую. Здесь уже другая хозяйка возьмет его под свою опеку, искусно направляя выбор клиента. Хотя бывали и особые случаи, и тогда в дело включалась лично мадам. Она направляла выбранную девушку в комнату, где та и ожидала своего клиента. За дверью спальни все вопросы решались исключительно клиентом и его партнершей.
Смотровая была довольно уютной комнатой, в которой царила интимная атмосфера. Там было специальное зеркальное окно в удобный салон, где девушки мадам ожидали своего вызова. Находясь в смотровой, клиент через это окно мог не торопясь выбрать себе девушку. После этого он заключал сделку с хозяйкой, а выбранная девушка исчезала за дверью отведенной ей на этот вечер спальни.
Именно в этой комнате сидела сейчас Дайана, ожидая вызова, который положил бы конец ее девственности. Она горячо надеялась, что этот выбор положит конец ее финансовым обязательствам, ибо мадам Джулия намекнула ей, что за «новичков» часто дают самую высокую цену. Она скромно отводила глаза от зеркала, которое, как она узнала, был смотровым окном, шепча противоречивые молитвы: «Господи, может быть, меня никто не захочет, и мне не придется пройти через все это!» И без перерыва: «Ох, пожалуйста, пусть тот, кто меня выберет, будет добрым и не толстым, и чтобы от него не пахло чем-нибудь неприятным!»
А за зеркалом мадам Джулия завершала переговоры о самой популярной за этот вечер девушке. Она уже отклонила три просьбы и теперь отчитывала доктора Джефри Маркетта за то, что он опоздал с концерта:
– Слушайте, Джефри, если бы вы не были моим любимым клиентом, я бы ни минуты не стала вас ждать. Вы хоть понимаете, какой сейчас спрос на Диди, после того, как я показала ее сегодня вечером?
Глаза крепкого, с седыми бакенбардами мужчины блеснули забытым томлением, и он тоскливо кивнул:
– Я не мог оторвать от нее глаз! – Джулия едва смогла подавить улыбку (бедняга ничего не видел на расстоянии одного шага). – Но цену вы запросили непомерную!
Он пытался выглядеть непреклонным, отчего улыбка мадам стала еще шире – этот ягненок хотел казаться львом.
Джулия наклонилась к нему и прошептала что-то ему на ухо. Лицо Джефри Маркетта просветлело.
– А с другой стороны, я ведь уже выплатил все за аптеку, и миссис Маркетт уехала в Галлатин навестить сестру…
Без ведома мадам Джулии Андрэ Деверо поднялся наверх без вызова и отчитывал теперь хозяйку смотровой:
– Черт возьми, Пиган, мы с Джулией – старые друзья, и она наверняка разозлится, как черт, когда узнает, что я теряю время там внизу, уже зная, кого я хочу.
– Ой, да не разоряйтесь вы попусту, мистер Деверо. Лилиан, наверное, еще свободна. Да и потом, вы ведь единственный, кто постоянно ее спрашивает.