Страница:
У всех пациентов был прекрасный, здоровый цвет кожи, но в головах этих переростков ветер гулял так же легко, как он гулял бы в голове огородного пугала. Мальчики не знали, что они мальчики, а девочки не имели понятия, что они девочки.
- Вы работаете в «Музикосмосе», Бенни?
- Да, я - администратор.
Мартин, казалось, был немного растерян.
- Как вы ладили с мисс Зонненберг?
- Великолепно, доктор. Она была прекрасная женщина. Я очень сожалел, когда она отправилась сюда.
- Простите? Вы же не хотели, чтобы она умерла, не так ли?
- Что вы, доктор. Она была прекрасным человеком. Мартин еще более задумался. Имя Бенни было вписано
в личное дело Сюзан на случай, если понадобится консультация о ее характере, привычках, поведении, темпераменте. Доктор думал, что Бенджамин Райс скорее всего коллега Сюзан, музыкант, писатель, художник или что-то в этом роде.
- Расскажите мне о ней, - попросил Мартин.
- Она всегда была очень добра ко мне. Она еще говорила, что я тоже был добр к ней, но я так до конца и не понял, почему. Конечно, она не могла свободно передвигаться, особенно после того, как получила травму при падении. Поэтому я ей помогал, выполнял ее мелкие поручения. Говорили, что она была выдающаяся пианистка, но я в этом мало что смыслю. Все, что мне известно - это то, что она была замечательной женщиной.
Мартин молчал. Было ясно, что Бенни вряд ли расскажет что-нибудь ценное о Сюзан. Наверное, Сюзан Зонненберг внесла в анкету имя ради шутки, как, в частности, в графе «Другие виды деятельности» написала: «Строю глазки».
Найти десяток людей, которые хорошо бы знали Сюзан Зонненберг, не составит большого труда. Но все же интересно, почему Сюзан вписала именно имя Бенни, а не чье-нибудь другое. Что за этим скрывается - глупая шутка или нечто другое?
- Скажите, как долго вы знаете мисс Зонненберг?
- Год… Нет, чуть меньше. Я начал работать в «Музикосмосе» в прошлом сентябре.
Да, он ошибся. Мартину пришлось отбросить идею о том, что этот старик и мисс Зонненберг когда-то были любовниками.
Мартин поднялся. Ему придется поискать кого-то другого, чтобы составить правильный портрет мисс Зонненберг. Бенни был добрым стариком, но не очень умным.
- Хотели бы вы сейчас взглянуть на мисс Зонненберг?
Бенни невольно .попятился.
- Нет! - в ужасе вскрикнул он.
«Очень интересно, - подумал Мартин. - Может, они все-таки были любовниками? Может быть, очень давно?»
- Ради бога, успокойтесь, Бенни. Она давно уже не мисс Зонненберг. Но если она вам нравилась, я думаю, вам необходимо на нее взглянуть. Конечно, она не такая, как была. Но, я думаю, если вы ее увидите, то не будете так переживать за ее судьбу. Ведь у нее впереди столько счастья.
Бенни безвольно поплелся за доктором. Мартин остановился у деревянного шезлонга и знаком подозвал старика. У Бенни перехватило дыхание.
Девушке, спавшей глубоким, спокойным сном, было, как и всем пациентам, лет четырнадцать. Ее прекрасное лицо с гладкой светлой кожей весьма отдаленно напоминало черты Сюзан. В лице девушки отражался интеллект, но читалось и полное отсутствие опыта. Так что, несмотря на видимость ума и чувства юмора, все-таки хотелось сказать, что это лицо красивой дуры.
«Возрождение» было чисто условным названием того, что не имело к этому никакого отношения. Люди не возвращались. Все стиралось, чтобы быстро обновиться и отремонтироваться. Часы их жизни как бы переводились на восемьдесят лет назад, Их старые клетки заменялись новыми, старость заменялась молодостью. Платить приходилось своими знаниями.
Девушка, слабо напоминавшая Сюзан, была одета в тот же белый комбинезон, различий для полов здесь не делалось. Ее тело было так же прекрасно, как лицо. Она выглядела ребенком, который каким-то странным образом вселился в тело подростка.
Бетти Роджерс - Мартин предупредил Бенни, чтобы тот ни в коем случае не использовал ее старое имя, - обладала всеми талантами, способностями и умом Сюзан Зонненберг. Но кем она станет позднее, никто предсказать не мог. Во всяком случае нелегко определить, что в характере человека передается по наследству и какие его стороны формируются под влиянием окружающей среды. У Бетти и Сюзан были одни гены, но формирующая характер среда не могла быть одинаковой. Вероятно, Бетти будет счастливее Сюзан, но достигнет меньшего в развитии своих талантов. А может, все сложится по-другому…
- Я думал, что увижу ребенка, - сдавленно -произнес Бенни.
Мартин покачал головой.
- Мы могли бы сделать ребенка, но это не нужно и даже не желательно. Мы немного подправили природу. В природных условиях ребенку требуется двадцать лет, чтобы повзрослеть умственно и физически. Мы же обучем их всему за четыре года. К восемнадцати годам она будет знать не меньше, чем ее сверстница, родившаяся и воспитывавшаяся в естественных условиях. Четырех лет вполне достаточно, чтобы дать нашим пациентам образование во всех областях, включая половое воспитание, и при этом избежать эмоциональных стрессов.
Доктор Мартин замолчал и посмотрел на Бенни. Как он и ожидал, вид у старика был совершенно отсутствующий. Создавалось впечатление, что он совсем отключился, и по глуповатой физиономии старика Мартин понял, что напрасно теряет время. Он взял Бенни под локоть и повел обратно.
- Спасибо, что пришли, Бенни, - сказал он. - Вы нам очень помогли. Но мне бы еще хотелось поговорить с, людьми, которые хорошо знали мисс Зонненберг. Может, вы подскажете, к кому мне можно обратиться?
- Наверное, к мистеру Коллини, - Бенни обрадовался, что хоть один человек спросил его совета. - Он-дирижер. Мисс Зонненберг много работала с ним.
- Благодарю вас, Бенни. Я обязательно свяжусь с ним. Чем ближе подходил Бенни к «Музикосмосу», тем
больше ощущал он тяжесть своих лет. Открывая двери офиса, он снова выглядел сутулым и больным.
Да, Сюзан Зонненберг уже нет. Прекрасная девушка была уже не Сюзан и никогда ею не станет. Странно, думал Бенин, почему мне так грустно? В конце концов, Сюзан уже миновала период, когда смерть может наступить в любую минуту. Она была в возрасте, когда смерть просто неизбежна. Бенни вдруг вспомнил, что Сюзан моложе его на пять лет, но не испытал чувства страха. С его точки зрения состояние, в котором сейчас пребывала Сюзан, было ничем не лучше обычной смерти.
Вернувшись вечером в свою однокомнатную квартиру, он вынул из кармана те 250 долларов, которые дала ему Сюзан. «Купите себе что-нибудь на память обо мне», - вспомнил Бенни. Ему уже не хотелось оставлять какую-то память об этой женщине. Для этого он не находил оснований. Здравый смысл подсказывал положить их вместе с другими деньгами и забыть, откуда они взялись. Из ящика старого стола он достал большой конверт и, открыв, заглянул в него. Две тысячи долларов. Сейчас они не были нужны, да и вряд ли в ближайшее время ему понадобятся деньги. Бенни положил конверт на место и задумался, уставившись на лежавшие перед ним доллары Сюзан.
Все, ее больше нет. Нужно побыстрее избавиться от этих денег, а память развеять по ветру, как пепел, чтобы не осталось ничего, кроме какой-нибудь фирменной коробки спичек с названием ночного бара.
Ночной бар… Лет двадцать он туда не заглядывал. Да, наверное, и здоровье легче сохранить, не шатаясь каждый день по злачным местам. Но сегодня это был лучший способ избавиться от денег, если, конечно, не сжигать их в буквальном смысле.
Из платяного шкафа он достал вечерний костюм из дешевой ткани, но великолепного покроя. Никто в мире не догадался бы из какого он материала. В костюме Бенни почувствовал себя моложе. Если человек в семьдесят лет может танцевать джигу, то он выглядит даже юным по сравнению с шестидесятилетним, сидящим в кресле-качалке инвалидом. Бенни понимал, что людей трудно обмануть по поводу своих лет, но он не сомневался, что еще может вписаться в компанию двадцатилетних девчонок.
Довольно правильно насвистывая какую-то мелодию, Бенни оглядывал себя перед зеркалом. О Сюзан он старался не думать. Очень легко стать сентиментальным хлюпиком, когда твои знакомые умирают или отправляются на Возрождение, что, впрочем, одно и то же. За последние двадцать лет никто не стал близким другом Бенни. В этом он отказывал себе и другим. Конечно, можно позволить женщине влюбиться в себя, можно иметь приятельские отношения с мужчиной, но не более. Он пытался не думать сейчас о Сюзан, потому что именно она могла бы стать его Другом.
Чтобы набраться сил перед ночным весельем, Бенни загодя подкрепился в ближайшем ресторане. Выбрав немного блюд, он, тем не менее, проделал это с большим вкусом. Из напитков Бенни предпочел «Югославский Рислинг».
После ужина он направился в «Голубую ночь». Войдя в бар, он на несколько минут задержался у эстрады. На сцене какой-то фокусник проделывал разные электронные штуч»-ки, но не привлекал большого внимания зрителей. Все его волшебные атрибуты контролировались радиосигналами. Когда этому чародею завязывали глаза, он явно пользовался встроенный радаром. Все его дрессированные животные были прекрасно сконструированными роботами. Наверное, кто-то посоветовал ему включить в свое шоу пару девочек для привлечения публики, но их присутствие как-то не вязалось со всем остальным.
В баре сидели две девушки. Фигуру одной из них Бенни не смог разглядеть сквозь свободное розовое платье. Вторая была сложёна прекрасно. Всей своей фигурой она как будто показывала идеал, к которому нужно стремиться.
- Привет, - сказала ему девушка в розовом.
Бенни улыбнулся гораздо шире й искренней именно девушке в розовом, чем той, что была в красное. Это был лучший способ безболезненно показать девушке в розовом, что она его абсолютно не интересует: Девушка философски вздохнула.
- Это - Марита, - кивнув на подружку, сказала она. - Купи мне что-нибудь выпить, и я тут же испарюсь.
Марита не была похожа на проститутку, как, впрочем, и другие наиболее высокооплачиваемые представительницы этой профессий. На ней было красивое платье, и выглядела она довольно интеллигентно. Может, только немного переусердствовала в загаре.
Когда на следующий день он пришел в «Музикосмос», от денег Сюзан не осталось и следа. Голова побаливала с похмелья и чувствовалось общее недомогание.
Дженингс положил тонкую папку на стол Вейгенда.
- Я протестировал Бенин Раиса, как вы и просили. Хотите узнать результаты?
- Ну, если там есть что-нибудь интересное…
- Смотря что подразумевать под интересным! Дженингс, высокий, неряшливо одетый мужчина всегда
выглядел смертельно усталым. Он мало чем интересовался, движения его были медленными, словно он работал на малых оборотах. Если же что-нибудь вдруг привлекало его интерес, он мгновенно преображался: энергия начинала бить из него, как шампанское из бутылки.
Дженингса огорчало безразличное, а иногда и насмешливое отношение коллег к делу, которым он занимался.
Половину своей жизни Дженингс потратил на выявление потенциала личности. Если кто-нибудь обладал огромным музыкальным потенциалом (МП), например, в сто восемьдесят пять единиц, это, конечно, еще не означало, что он обязательно станет гениальным композитором, известным исполнителем или выдающимся дирижером. Это. просто означало, что МП человека - сто восемьдесят пять единиц. Но при правильном воспитании и образовании, если заниматься музыкой с раннего возраста, можно значительно развить свои данные. Если же таких условий нет, из человека может получиться или хороший водитель автобуса, или просто заурядный служащий.
- Он что, - полный профан в музыке? - спросил Вейгенд.
- Не совсем так. У полного профана МП - семьдесят-восемьдесят единиц, а у Бенни - сорок две единицы. Это означает, что в музыке он просто полный идиот.
Вейгенд вздохнул:
- Спасибо, Дженингс.
- А все-таки, что вы хотели узнать, дав указание на тестирование?
- Сюзан Зонненберг этого хотела. Какая-то женская логика, я думаю.
Выражение усталости и безразличия моментально слетело с лица Дженингса, и он с энтузиазмом заговорил:
- Если этого хотела Сюзан Зонненберг, то я, кажется, подозреваю, что она имела в виду. Возрождение!.. Она чувствовала, что Бенни не такой уж болван, как может показаться на первый взгляд. И вы знаете, она права!
- Вы хотите сказать, что он кандидат на Возрождение? С таким-то МП?
Выражение усталости снова появилось на лице Дженингса.
- У президента Фуллера МП составляет шестьдесят одну единицу. И это ему ничуть не мешает пребывать в числе десяти процентов кандидатов на Возрождение по шкале ЦДО.
Лицо Вейгенда выразило легкое недоумение:
- Между прочим, мой МП соответствует моему месту по шкале ЦДО.
- Вы же занимаетесь администраторской работой в музыкальном заведении!
- Ну и что из этого?
Дженингс болезненно поморщился. Этот зануда Вейгенд уже действовал ему на нервы.
- Нужно ли проводить тестирование Бенни по шкале ЦДО?
- Если бы у него был высокий рейтинг, это бы уже выяснилось, не так ли?
- Да, но…
- Тогда забудем все, о чем мы тут с вами говорили. Просьбу Сюзан я выполнил.
Но Дженингс не мог так просто забыть этот разговор. По пути в свой отдел он прокручивал в уме данные тестирования Бенин. Кто-то посчитал, что МП администратора Райса должен быть высоким. Оказалось, что ото, мягко говоря, не так,
Дженингс хорошо знал Сюзан Зонненберг. С одной стороны, он знал ее даже лучше всех остальных, так как МП пианистки составлял 141 единицу. Как-то Вейгенд, узнав ее рейтинг, сказал: «Всего лишь 141. Это показатель стоимости ваших тестов. Вы так низко оценили величайшую пианистку мира». Дженингс тогда попытался объяснить, что это две абсолютно независимые величины. Музыкального потенциала в 141 единицу, а, может, даже и меньше, вполне достаточно для развития интеллекта и способности человека. Но, чтобы добиться успеха в какой-то области, необходимо что-то еще. Он вспомнил другие показатели Сюзан: интеллектуальный уровень (ИУ) 155, физическое развитие (ФР) - 13 9, ЦДО - 198. Черт возьми, в тестах все было логично, если, конечно, использовать их правильно. Все три показателя Сюзан создавали правильное представление о ней. Было очевидно, что у Сюзан сильно развита интуиция. Еще не была разработана методика тестирования интуиции, и уровень ее развития определялся в результате сопоставления различных показателей.
Дженингсу, математику и ученому, очень хотелось доказать, что в отношении Бенни Сюзан не ошиблась. Конечно, старик был ему абсолютно безразличен. Дженингса интересовала только проверка собственной методики.
Вернувшись в свой отдел, он позвонил в Институт Возрождения, чтобы узнать рейтинг Бенни по шкале ЦДО. Через пятнадцать минут ему сообщили - 31 единица.
От такого сообщения у Дженингса перехватило дыхание. Оно так взволновало его, что он сразу завелся, как бульдозер. Что-то было не так, что-то было неверно в этой информации!
ЦДО в 31 единицу - просто невероятный случай! Да, Бенни был полным идиотом в музыке. Другие показатели говорили о том, что он не блещет и в иных областях знаний. Но рейтинг ЦДО в 31 единицу мог быть только у дебила, а никак не у администратора «Музикосмоса», иначе он бы не смог работать в такой должности. Что-то непонятное было во всем этом, непонятное и интригующее.
Дженингс снова вызвал Бенни. Тот сразу явился.
- Вызывали, мистер Дженингс?
- Да, присядь, пожалуйста. Наверное, тебя удивили тесты, которым ты подвергался сегодня утром? Скажу тебе честно: этого хотела Сюзан Зонненберг. Полагаю, она считала тебя достойным Возрождения.
- Нет, - скромно ответил Бенни. - Если вы не против, мистер Дженингс, я больше туда не пойду.
- Из чистого любопытства я проверил твой рейтинг ЦДО. Он составил 31 единицу. Это просто невероятно. Я думаю, что где-то произошла ошибка. Может, ты помнишь какие-нибудь подробности предыдущего тестирования?
- Немного, Прошло ведь семьдесят лет с того момента. Дженингс подскочил в кресле.
- Если бы у тебя была 31 единица, Бенни, ты бы не смог вспомнить, когда это происходило. Понимаешь?
- Как вам угодно, мистер Дженингс.
- А что ты еще помнишь о том тестировании? Что-то особенное тебе не запомнилось? Может, ты был болен или что-нибудь в таком роде?
- Не помню, мистер Дженингс.
- Хочешь, мы еще раз проведем тестирование?
- Нет, мистер Дженингс.
Простой, но очень четкий отказ сбил Дженингса с
толку.
- Но, Бенни, твой рейтинг - это чушь, поверь мне. Я, конечно, ничего не могу обещать, но мне кажется, что он гораздо выше. И нам нужно узнать, насколько он выше.
Первые места среди десяти процентов счастливцев занимали те, у кого показатель ЦДО превышал 120 единиц, и Дженингсу не хотелось понапрасну давать надежду старику, даже если интуиция Сюзан Зонненберг частично оправдывается. Сначала нужно провести исследования.
- Понимаете, мистер Дженингс, - в голосе Бенни послышалась моьба, - всю свою жизнь я считал, что Возрождение - не мой удел. Я знаю, что многие люди мечтают о нем, но только не я. Я смирился с этим очень давно и теперь просто не хочу никакого Возрождения.
- Да, но людей не заставляют вопреки их воле идти на Возрождение, конечно, если их ЦДО настолько высок, что общество просто не имеет права терять их. Бенни, мне очень хочется, чтобы ты опять прошел тестирование. Нам просто необходимо установить истину. Твой показатель ЦДО не может давать 31 единицу, он таким никогда и не был. Вероятно, он может быть, ну, положим, 70 или 100, или даже 110 единиц. Разве тебе не интересно это узнать?
Бенни только пожал плечами.
- Как хотите, мистер Дженингс. Я сделаю все, что вы требуете.
К концу рабочего дня у Дженингса на столе уже был результат. Обхватив голову руками, он тупо смотрел на цифру. ЦДО - 30 единиц…
Дженингс не знал, что теперь говорить Бенни. Когда исследования были проведены и не осталось никаких сомнений в правильности результатов, объяснения напрашивались сами.
Если у Сюзан Зонненберг общий показатель ЦДО увеличивался за счет сложения его составляющих, то у Бенни он, наоборот, снижался. Его показатели были таковы: ИУ - 96, ФР -116, музыкальные способности - 42, математические - 126 единиц. Невероятно высокий уровень для театрального администратора! Способность отстаивать собственные права - 41, очень низкий показатель. И, наконец, память -110 единиц;
В отдельности ни один показатель не опускался ниже отметки 41, поднимаясь даже до 126, и все равно уровень ЦДО оставался 30 единиц. Только криминальные, антисоциальные наклонности, а также психическая неустойчивость исследуемого могли так снизить показатель ЦДО. Но показатель антисоциальных наклонностей оставался на нейтральном уровне.
Дженингс решил проблему с Бенни простым образом. Послав старику записку, что новый тест подтвердил старые результаты, он стал избегать встреч с администратором. Тем самым Дженингс не только внял Вейгенду, советовавшему забыть тот разговор о Возрождении Бенни, но и пытался совсем не думать о существовании Бенджамина Райса.
Квартира Бенни была в двадцати минутах ходьбы от «Музикосмоса», и по дороге домой он размышлял, бросать ему эту работу или нет. Бенни был хладнокровен и спокоен, как всегда, и как всегда трезво оценивал сложившуюся ситуацию.
С одной стороны, думал он, если тобой кто-то очень заинтересовался, он может и не успокоиться, пока не докопается до истины. Но с другой стороны, если ты устоишь, то скоро любопытство пройдет, и ты только укрепишь свои позиции. Люди обычно не перепроверяют то, что только что исследовали. Раньше он так не считал и поэтому всегда пускался в бега, когда обстановка вокруг накалялась.
«На этот раз буду держаться до последнего», решил Бенни, и сразу почувствовал, что за ним следят. Он не испугался и продолжал спокойно идти. Кто это может быть? Только тот, кто ничего о нем не знает. Всем известно, что он любит ходить домой пешком, так что не было никакой нужды следить за ним.
Может, он сделал какую-нибудь ошибку в тестах? Зачем же все-таки они его исследовали? Наверняка все делалось с подачи Сюзан Зонненберг, которая считала, что этим делает ему большое благо. Но все равно непонятно, почему кто-то наблюдает за ним? Сюзан Зонненберг уже в Институте Возрождения и давным-давно забыла, кто такой Бенни Райс.
Он намеренно прошел мимо газетного киоска, где обычно покупал газету. Бенни внезапно остановился, как будто вспомнил что-то, и, резко развернувшись, пошел назад к киоску. За это короткое время ему удалось хорошо рассмотреть свой «хвост». Им оказался мужчина в возрасте от тридцати до сорока лет, совершенно неприметный. Бенни решил, что такая внешность очень соответствует занятию незнакомца. Взгляды их встретились. Неизвестный смотрел на него спокойно и даже безразлично, и Бенни уже готов был признать, что ошибся в своих подозрениях.
Но ошибки не было. Перед ним был профессионал высокого класса. Райс задумался, не специально ли детектив открыл ему свое присутствие? Может, он хотел узнать, какая будет реакция? Спокойствию пришел конец, и Бенни стал лихорадочно обдумывать план дальнейших действий. В первую очередь он должен зайти домой и взять деньги, которые припрятаны на случай внезапного побега. Но вряд ли можно надеяться, что следящий за ним детектив, увидев, что Бенни Райс вернулся домой, оставит его в покое. Пока это был единственный способ избежать опасности. Когда за тобой следит опытный детектив, нет смысла продолжать притворяться, что ты старый, дряхлый администратор с ЦДО в 30 единиц. Не имеет никакого значения, кто нанял сыщика и зачем. Если дошло до этого, пора рвать когти.
Детектив - не глупый полицейский, непременно норовящий заснять тебя на видеопленку. Детектив добьется своей цели еще до того, как полиция что-нибудь узнает. Но зачем, кому это нужно? Времени на поиски ответа не было. Его вновь вынуждали удариться в бега.
Когда на следующее утро Бенни Райс не пришел на работу, это никого не встревожило и не заинтересовало. О его отсутствии не докладывали ни Вейгенду, ни Дженингсу, ни кому-либо, из начальства.
Наконец, какая-то женщина спросила о Райсе у носильщика, работавшего вместе с Бенни последнее время. Тот сопоставил факты и понял, что администратор отсутствует уже несколько дней. Только после- этого он позвонил мистеру Дженингсу.
- Тут какя-то женщина спрашивает Бенни, мистер Дженингс, - сказал он. - Вы его часто вызывали в последнее время. Вот я и подумал, может…
- Что значит - спрашивает Бенни? Разве он не на работе?.
- Нет. Не было с самого утра, и я думал…
- Что за женщина? Как выглядит? Пожилая?
- Да нет, сэр, еще молодая, - ответил носильщик, правильно оценив возраст спрашиваемой. Его собственная молодость была далеко позади.
- Пришли ее ко мне.
Дженингс был удивлен, увидев красивую девушку двадцати лет, которая скорее всего была либо профессиональной манекенщицей, либо кем-то в этом роде. Она представилась Маритой Герберт.
- Извините, что отвлекаю вас от работы, мистер Дженингс, - сказала она. - Мне нужен Бенни Райс. Я хотела бы с ним поговорить.
- Зачем?
Марита продолжала улыбаться, только губы сжались.
- Честно говоря, мистер Дженингс, я не понимаю, почему это должно вас волновать?
Дженингс пожал плечами.
- Если вы хотите, чтобы я помог вам его отыскать, вы тоже должны мне кое-что рассказать. Меня не интересуют ваши интимные отношения и прочая ерунда, мисс Герберт. Меня по-прежнему интересует сама личность Бенни.
- По-прежнему?
- Зачем вы ищете его?
Марита раздраженно дернула плечом.
- Я с ним встречалась недавно. Он старше меня минимум в три раза, но он кое-что сделал для меня. Я бы хотела его снова увидеть. Я просто обязана. Я даже наняла для этого частного детектива.
Дженингс проглотил комок во рту.
- Вы, что, его любите? - с любопытством и недоверием спросил Дженингс.
- Да нет. Не совсем. Ну, разве я не могу просто встречаться с человеком без того, чтобы обязательно быть в него по уши влюбленной?
- Вы сказали, что наняли частного детектива? Разве вы не знали, где он живет?
- Я знала только его имя. Детектив узнал, что он работает в «Музикосмосе». Мне сказали, что он работает всего лишь администратором, но этого просто не может быть.
- Почему же, мисс Герберт?
- Потому что прошлой ночью мы тратили деньги налево и направо.
- Может, он выиграл их на скачках?
- Может, но… Знаете, он такой славный! Все понимает. Очень умный, но не в том смысле, каким бывает, например, профессор. Он образован, но с ним не скучно. У него очень развита интуиция. И вкус у него отменный, - девушка мечтательно закатила глаза.
Пораженный, Дженингс только и смог промямлить:
- Да, у нас много таких администраторов.
- Вы что, шутите? Вы, наверное, думаете, что я полная дура, что я не могу отличить класс и респектабельность от дешевого позерства? Понимаете, мистер Дженингс, я хочу его увидеть еще и потому, - она на секунду задумалась, - что после нескольких часов общения с ним я на многие вещи стала смотреть по-другому. Он вернул мне чувство собственного достоинства, я стала уважать себя, понимаете? Мне он нужен так же, как некоторым необходимо ходить в церковь. Вы хоть что-нибудь поняли из того, что я вам тут наговорила?
- Вы работаете в «Музикосмосе», Бенни?
- Да, я - администратор.
Мартин, казалось, был немного растерян.
- Как вы ладили с мисс Зонненберг?
- Великолепно, доктор. Она была прекрасная женщина. Я очень сожалел, когда она отправилась сюда.
- Простите? Вы же не хотели, чтобы она умерла, не так ли?
- Что вы, доктор. Она была прекрасным человеком. Мартин еще более задумался. Имя Бенни было вписано
в личное дело Сюзан на случай, если понадобится консультация о ее характере, привычках, поведении, темпераменте. Доктор думал, что Бенджамин Райс скорее всего коллега Сюзан, музыкант, писатель, художник или что-то в этом роде.
- Расскажите мне о ней, - попросил Мартин.
- Она всегда была очень добра ко мне. Она еще говорила, что я тоже был добр к ней, но я так до конца и не понял, почему. Конечно, она не могла свободно передвигаться, особенно после того, как получила травму при падении. Поэтому я ей помогал, выполнял ее мелкие поручения. Говорили, что она была выдающаяся пианистка, но я в этом мало что смыслю. Все, что мне известно - это то, что она была замечательной женщиной.
Мартин молчал. Было ясно, что Бенни вряд ли расскажет что-нибудь ценное о Сюзан. Наверное, Сюзан Зонненберг внесла в анкету имя ради шутки, как, в частности, в графе «Другие виды деятельности» написала: «Строю глазки».
Найти десяток людей, которые хорошо бы знали Сюзан Зонненберг, не составит большого труда. Но все же интересно, почему Сюзан вписала именно имя Бенни, а не чье-нибудь другое. Что за этим скрывается - глупая шутка или нечто другое?
- Скажите, как долго вы знаете мисс Зонненберг?
- Год… Нет, чуть меньше. Я начал работать в «Музикосмосе» в прошлом сентябре.
Да, он ошибся. Мартину пришлось отбросить идею о том, что этот старик и мисс Зонненберг когда-то были любовниками.
Мартин поднялся. Ему придется поискать кого-то другого, чтобы составить правильный портрет мисс Зонненберг. Бенни был добрым стариком, но не очень умным.
- Хотели бы вы сейчас взглянуть на мисс Зонненберг?
Бенни невольно .попятился.
- Нет! - в ужасе вскрикнул он.
«Очень интересно, - подумал Мартин. - Может, они все-таки были любовниками? Может быть, очень давно?»
- Ради бога, успокойтесь, Бенни. Она давно уже не мисс Зонненберг. Но если она вам нравилась, я думаю, вам необходимо на нее взглянуть. Конечно, она не такая, как была. Но, я думаю, если вы ее увидите, то не будете так переживать за ее судьбу. Ведь у нее впереди столько счастья.
Бенни безвольно поплелся за доктором. Мартин остановился у деревянного шезлонга и знаком подозвал старика. У Бенни перехватило дыхание.
Девушке, спавшей глубоким, спокойным сном, было, как и всем пациентам, лет четырнадцать. Ее прекрасное лицо с гладкой светлой кожей весьма отдаленно напоминало черты Сюзан. В лице девушки отражался интеллект, но читалось и полное отсутствие опыта. Так что, несмотря на видимость ума и чувства юмора, все-таки хотелось сказать, что это лицо красивой дуры.
«Возрождение» было чисто условным названием того, что не имело к этому никакого отношения. Люди не возвращались. Все стиралось, чтобы быстро обновиться и отремонтироваться. Часы их жизни как бы переводились на восемьдесят лет назад, Их старые клетки заменялись новыми, старость заменялась молодостью. Платить приходилось своими знаниями.
Девушка, слабо напоминавшая Сюзан, была одета в тот же белый комбинезон, различий для полов здесь не делалось. Ее тело было так же прекрасно, как лицо. Она выглядела ребенком, который каким-то странным образом вселился в тело подростка.
Бетти Роджерс - Мартин предупредил Бенни, чтобы тот ни в коем случае не использовал ее старое имя, - обладала всеми талантами, способностями и умом Сюзан Зонненберг. Но кем она станет позднее, никто предсказать не мог. Во всяком случае нелегко определить, что в характере человека передается по наследству и какие его стороны формируются под влиянием окружающей среды. У Бетти и Сюзан были одни гены, но формирующая характер среда не могла быть одинаковой. Вероятно, Бетти будет счастливее Сюзан, но достигнет меньшего в развитии своих талантов. А может, все сложится по-другому…
- Я думал, что увижу ребенка, - сдавленно -произнес Бенни.
Мартин покачал головой.
- Мы могли бы сделать ребенка, но это не нужно и даже не желательно. Мы немного подправили природу. В природных условиях ребенку требуется двадцать лет, чтобы повзрослеть умственно и физически. Мы же обучем их всему за четыре года. К восемнадцати годам она будет знать не меньше, чем ее сверстница, родившаяся и воспитывавшаяся в естественных условиях. Четырех лет вполне достаточно, чтобы дать нашим пациентам образование во всех областях, включая половое воспитание, и при этом избежать эмоциональных стрессов.
Доктор Мартин замолчал и посмотрел на Бенни. Как он и ожидал, вид у старика был совершенно отсутствующий. Создавалось впечатление, что он совсем отключился, и по глуповатой физиономии старика Мартин понял, что напрасно теряет время. Он взял Бенни под локоть и повел обратно.
- Спасибо, что пришли, Бенни, - сказал он. - Вы нам очень помогли. Но мне бы еще хотелось поговорить с, людьми, которые хорошо знали мисс Зонненберг. Может, вы подскажете, к кому мне можно обратиться?
- Наверное, к мистеру Коллини, - Бенни обрадовался, что хоть один человек спросил его совета. - Он-дирижер. Мисс Зонненберг много работала с ним.
- Благодарю вас, Бенни. Я обязательно свяжусь с ним. Чем ближе подходил Бенни к «Музикосмосу», тем
больше ощущал он тяжесть своих лет. Открывая двери офиса, он снова выглядел сутулым и больным.
Да, Сюзан Зонненберг уже нет. Прекрасная девушка была уже не Сюзан и никогда ею не станет. Странно, думал Бенин, почему мне так грустно? В конце концов, Сюзан уже миновала период, когда смерть может наступить в любую минуту. Она была в возрасте, когда смерть просто неизбежна. Бенни вдруг вспомнил, что Сюзан моложе его на пять лет, но не испытал чувства страха. С его точки зрения состояние, в котором сейчас пребывала Сюзан, было ничем не лучше обычной смерти.
Вернувшись вечером в свою однокомнатную квартиру, он вынул из кармана те 250 долларов, которые дала ему Сюзан. «Купите себе что-нибудь на память обо мне», - вспомнил Бенни. Ему уже не хотелось оставлять какую-то память об этой женщине. Для этого он не находил оснований. Здравый смысл подсказывал положить их вместе с другими деньгами и забыть, откуда они взялись. Из ящика старого стола он достал большой конверт и, открыв, заглянул в него. Две тысячи долларов. Сейчас они не были нужны, да и вряд ли в ближайшее время ему понадобятся деньги. Бенни положил конверт на место и задумался, уставившись на лежавшие перед ним доллары Сюзан.
Все, ее больше нет. Нужно побыстрее избавиться от этих денег, а память развеять по ветру, как пепел, чтобы не осталось ничего, кроме какой-нибудь фирменной коробки спичек с названием ночного бара.
Ночной бар… Лет двадцать он туда не заглядывал. Да, наверное, и здоровье легче сохранить, не шатаясь каждый день по злачным местам. Но сегодня это был лучший способ избавиться от денег, если, конечно, не сжигать их в буквальном смысле.
Из платяного шкафа он достал вечерний костюм из дешевой ткани, но великолепного покроя. Никто в мире не догадался бы из какого он материала. В костюме Бенни почувствовал себя моложе. Если человек в семьдесят лет может танцевать джигу, то он выглядит даже юным по сравнению с шестидесятилетним, сидящим в кресле-качалке инвалидом. Бенни понимал, что людей трудно обмануть по поводу своих лет, но он не сомневался, что еще может вписаться в компанию двадцатилетних девчонок.
Довольно правильно насвистывая какую-то мелодию, Бенни оглядывал себя перед зеркалом. О Сюзан он старался не думать. Очень легко стать сентиментальным хлюпиком, когда твои знакомые умирают или отправляются на Возрождение, что, впрочем, одно и то же. За последние двадцать лет никто не стал близким другом Бенни. В этом он отказывал себе и другим. Конечно, можно позволить женщине влюбиться в себя, можно иметь приятельские отношения с мужчиной, но не более. Он пытался не думать сейчас о Сюзан, потому что именно она могла бы стать его Другом.
Чтобы набраться сил перед ночным весельем, Бенни загодя подкрепился в ближайшем ресторане. Выбрав немного блюд, он, тем не менее, проделал это с большим вкусом. Из напитков Бенни предпочел «Югославский Рислинг».
После ужина он направился в «Голубую ночь». Войдя в бар, он на несколько минут задержался у эстрады. На сцене какой-то фокусник проделывал разные электронные штуч»-ки, но не привлекал большого внимания зрителей. Все его волшебные атрибуты контролировались радиосигналами. Когда этому чародею завязывали глаза, он явно пользовался встроенный радаром. Все его дрессированные животные были прекрасно сконструированными роботами. Наверное, кто-то посоветовал ему включить в свое шоу пару девочек для привлечения публики, но их присутствие как-то не вязалось со всем остальным.
В баре сидели две девушки. Фигуру одной из них Бенни не смог разглядеть сквозь свободное розовое платье. Вторая была сложёна прекрасно. Всей своей фигурой она как будто показывала идеал, к которому нужно стремиться.
- Привет, - сказала ему девушка в розовом.
Бенни улыбнулся гораздо шире й искренней именно девушке в розовом, чем той, что была в красное. Это был лучший способ безболезненно показать девушке в розовом, что она его абсолютно не интересует: Девушка философски вздохнула.
- Это - Марита, - кивнув на подружку, сказала она. - Купи мне что-нибудь выпить, и я тут же испарюсь.
Марита не была похожа на проститутку, как, впрочем, и другие наиболее высокооплачиваемые представительницы этой профессий. На ней было красивое платье, и выглядела она довольно интеллигентно. Может, только немного переусердствовала в загаре.
Когда на следующий день он пришел в «Музикосмос», от денег Сюзан не осталось и следа. Голова побаливала с похмелья и чувствовалось общее недомогание.
Дженингс положил тонкую папку на стол Вейгенда.
- Я протестировал Бенин Раиса, как вы и просили. Хотите узнать результаты?
- Ну, если там есть что-нибудь интересное…
- Смотря что подразумевать под интересным! Дженингс, высокий, неряшливо одетый мужчина всегда
выглядел смертельно усталым. Он мало чем интересовался, движения его были медленными, словно он работал на малых оборотах. Если же что-нибудь вдруг привлекало его интерес, он мгновенно преображался: энергия начинала бить из него, как шампанское из бутылки.
Дженингса огорчало безразличное, а иногда и насмешливое отношение коллег к делу, которым он занимался.
Половину своей жизни Дженингс потратил на выявление потенциала личности. Если кто-нибудь обладал огромным музыкальным потенциалом (МП), например, в сто восемьдесят пять единиц, это, конечно, еще не означало, что он обязательно станет гениальным композитором, известным исполнителем или выдающимся дирижером. Это. просто означало, что МП человека - сто восемьдесят пять единиц. Но при правильном воспитании и образовании, если заниматься музыкой с раннего возраста, можно значительно развить свои данные. Если же таких условий нет, из человека может получиться или хороший водитель автобуса, или просто заурядный служащий.
- Он что, - полный профан в музыке? - спросил Вейгенд.
- Не совсем так. У полного профана МП - семьдесят-восемьдесят единиц, а у Бенни - сорок две единицы. Это означает, что в музыке он просто полный идиот.
Вейгенд вздохнул:
- Спасибо, Дженингс.
- А все-таки, что вы хотели узнать, дав указание на тестирование?
- Сюзан Зонненберг этого хотела. Какая-то женская логика, я думаю.
Выражение усталости и безразличия моментально слетело с лица Дженингса, и он с энтузиазмом заговорил:
- Если этого хотела Сюзан Зонненберг, то я, кажется, подозреваю, что она имела в виду. Возрождение!.. Она чувствовала, что Бенни не такой уж болван, как может показаться на первый взгляд. И вы знаете, она права!
- Вы хотите сказать, что он кандидат на Возрождение? С таким-то МП?
Выражение усталости снова появилось на лице Дженингса.
- У президента Фуллера МП составляет шестьдесят одну единицу. И это ему ничуть не мешает пребывать в числе десяти процентов кандидатов на Возрождение по шкале ЦДО.
Лицо Вейгенда выразило легкое недоумение:
- Между прочим, мой МП соответствует моему месту по шкале ЦДО.
- Вы же занимаетесь администраторской работой в музыкальном заведении!
- Ну и что из этого?
Дженингс болезненно поморщился. Этот зануда Вейгенд уже действовал ему на нервы.
- Нужно ли проводить тестирование Бенни по шкале ЦДО?
- Если бы у него был высокий рейтинг, это бы уже выяснилось, не так ли?
- Да, но…
- Тогда забудем все, о чем мы тут с вами говорили. Просьбу Сюзан я выполнил.
Но Дженингс не мог так просто забыть этот разговор. По пути в свой отдел он прокручивал в уме данные тестирования Бенин. Кто-то посчитал, что МП администратора Райса должен быть высоким. Оказалось, что ото, мягко говоря, не так,
Дженингс хорошо знал Сюзан Зонненберг. С одной стороны, он знал ее даже лучше всех остальных, так как МП пианистки составлял 141 единицу. Как-то Вейгенд, узнав ее рейтинг, сказал: «Всего лишь 141. Это показатель стоимости ваших тестов. Вы так низко оценили величайшую пианистку мира». Дженингс тогда попытался объяснить, что это две абсолютно независимые величины. Музыкального потенциала в 141 единицу, а, может, даже и меньше, вполне достаточно для развития интеллекта и способности человека. Но, чтобы добиться успеха в какой-то области, необходимо что-то еще. Он вспомнил другие показатели Сюзан: интеллектуальный уровень (ИУ) 155, физическое развитие (ФР) - 13 9, ЦДО - 198. Черт возьми, в тестах все было логично, если, конечно, использовать их правильно. Все три показателя Сюзан создавали правильное представление о ней. Было очевидно, что у Сюзан сильно развита интуиция. Еще не была разработана методика тестирования интуиции, и уровень ее развития определялся в результате сопоставления различных показателей.
Дженингсу, математику и ученому, очень хотелось доказать, что в отношении Бенни Сюзан не ошиблась. Конечно, старик был ему абсолютно безразличен. Дженингса интересовала только проверка собственной методики.
Вернувшись в свой отдел, он позвонил в Институт Возрождения, чтобы узнать рейтинг Бенни по шкале ЦДО. Через пятнадцать минут ему сообщили - 31 единица.
От такого сообщения у Дженингса перехватило дыхание. Оно так взволновало его, что он сразу завелся, как бульдозер. Что-то было не так, что-то было неверно в этой информации!
ЦДО в 31 единицу - просто невероятный случай! Да, Бенни был полным идиотом в музыке. Другие показатели говорили о том, что он не блещет и в иных областях знаний. Но рейтинг ЦДО в 31 единицу мог быть только у дебила, а никак не у администратора «Музикосмоса», иначе он бы не смог работать в такой должности. Что-то непонятное было во всем этом, непонятное и интригующее.
Дженингс снова вызвал Бенни. Тот сразу явился.
- Вызывали, мистер Дженингс?
- Да, присядь, пожалуйста. Наверное, тебя удивили тесты, которым ты подвергался сегодня утром? Скажу тебе честно: этого хотела Сюзан Зонненберг. Полагаю, она считала тебя достойным Возрождения.
- Нет, - скромно ответил Бенни. - Если вы не против, мистер Дженингс, я больше туда не пойду.
- Из чистого любопытства я проверил твой рейтинг ЦДО. Он составил 31 единицу. Это просто невероятно. Я думаю, что где-то произошла ошибка. Может, ты помнишь какие-нибудь подробности предыдущего тестирования?
- Немного, Прошло ведь семьдесят лет с того момента. Дженингс подскочил в кресле.
- Если бы у тебя была 31 единица, Бенни, ты бы не смог вспомнить, когда это происходило. Понимаешь?
- Как вам угодно, мистер Дженингс.
- А что ты еще помнишь о том тестировании? Что-то особенное тебе не запомнилось? Может, ты был болен или что-нибудь в таком роде?
- Не помню, мистер Дженингс.
- Хочешь, мы еще раз проведем тестирование?
- Нет, мистер Дженингс.
Простой, но очень четкий отказ сбил Дженингса с
толку.
- Но, Бенни, твой рейтинг - это чушь, поверь мне. Я, конечно, ничего не могу обещать, но мне кажется, что он гораздо выше. И нам нужно узнать, насколько он выше.
Первые места среди десяти процентов счастливцев занимали те, у кого показатель ЦДО превышал 120 единиц, и Дженингсу не хотелось понапрасну давать надежду старику, даже если интуиция Сюзан Зонненберг частично оправдывается. Сначала нужно провести исследования.
- Понимаете, мистер Дженингс, - в голосе Бенни послышалась моьба, - всю свою жизнь я считал, что Возрождение - не мой удел. Я знаю, что многие люди мечтают о нем, но только не я. Я смирился с этим очень давно и теперь просто не хочу никакого Возрождения.
- Да, но людей не заставляют вопреки их воле идти на Возрождение, конечно, если их ЦДО настолько высок, что общество просто не имеет права терять их. Бенни, мне очень хочется, чтобы ты опять прошел тестирование. Нам просто необходимо установить истину. Твой показатель ЦДО не может давать 31 единицу, он таким никогда и не был. Вероятно, он может быть, ну, положим, 70 или 100, или даже 110 единиц. Разве тебе не интересно это узнать?
Бенни только пожал плечами.
- Как хотите, мистер Дженингс. Я сделаю все, что вы требуете.
К концу рабочего дня у Дженингса на столе уже был результат. Обхватив голову руками, он тупо смотрел на цифру. ЦДО - 30 единиц…
Дженингс не знал, что теперь говорить Бенни. Когда исследования были проведены и не осталось никаких сомнений в правильности результатов, объяснения напрашивались сами.
Если у Сюзан Зонненберг общий показатель ЦДО увеличивался за счет сложения его составляющих, то у Бенни он, наоборот, снижался. Его показатели были таковы: ИУ - 96, ФР -116, музыкальные способности - 42, математические - 126 единиц. Невероятно высокий уровень для театрального администратора! Способность отстаивать собственные права - 41, очень низкий показатель. И, наконец, память -110 единиц;
В отдельности ни один показатель не опускался ниже отметки 41, поднимаясь даже до 126, и все равно уровень ЦДО оставался 30 единиц. Только криминальные, антисоциальные наклонности, а также психическая неустойчивость исследуемого могли так снизить показатель ЦДО. Но показатель антисоциальных наклонностей оставался на нейтральном уровне.
Дженингс решил проблему с Бенни простым образом. Послав старику записку, что новый тест подтвердил старые результаты, он стал избегать встреч с администратором. Тем самым Дженингс не только внял Вейгенду, советовавшему забыть тот разговор о Возрождении Бенни, но и пытался совсем не думать о существовании Бенджамина Райса.
Квартира Бенни была в двадцати минутах ходьбы от «Музикосмоса», и по дороге домой он размышлял, бросать ему эту работу или нет. Бенни был хладнокровен и спокоен, как всегда, и как всегда трезво оценивал сложившуюся ситуацию.
С одной стороны, думал он, если тобой кто-то очень заинтересовался, он может и не успокоиться, пока не докопается до истины. Но с другой стороны, если ты устоишь, то скоро любопытство пройдет, и ты только укрепишь свои позиции. Люди обычно не перепроверяют то, что только что исследовали. Раньше он так не считал и поэтому всегда пускался в бега, когда обстановка вокруг накалялась.
«На этот раз буду держаться до последнего», решил Бенни, и сразу почувствовал, что за ним следят. Он не испугался и продолжал спокойно идти. Кто это может быть? Только тот, кто ничего о нем не знает. Всем известно, что он любит ходить домой пешком, так что не было никакой нужды следить за ним.
Может, он сделал какую-нибудь ошибку в тестах? Зачем же все-таки они его исследовали? Наверняка все делалось с подачи Сюзан Зонненберг, которая считала, что этим делает ему большое благо. Но все равно непонятно, почему кто-то наблюдает за ним? Сюзан Зонненберг уже в Институте Возрождения и давным-давно забыла, кто такой Бенни Райс.
Он намеренно прошел мимо газетного киоска, где обычно покупал газету. Бенни внезапно остановился, как будто вспомнил что-то, и, резко развернувшись, пошел назад к киоску. За это короткое время ему удалось хорошо рассмотреть свой «хвост». Им оказался мужчина в возрасте от тридцати до сорока лет, совершенно неприметный. Бенни решил, что такая внешность очень соответствует занятию незнакомца. Взгляды их встретились. Неизвестный смотрел на него спокойно и даже безразлично, и Бенни уже готов был признать, что ошибся в своих подозрениях.
Но ошибки не было. Перед ним был профессионал высокого класса. Райс задумался, не специально ли детектив открыл ему свое присутствие? Может, он хотел узнать, какая будет реакция? Спокойствию пришел конец, и Бенни стал лихорадочно обдумывать план дальнейших действий. В первую очередь он должен зайти домой и взять деньги, которые припрятаны на случай внезапного побега. Но вряд ли можно надеяться, что следящий за ним детектив, увидев, что Бенни Райс вернулся домой, оставит его в покое. Пока это был единственный способ избежать опасности. Когда за тобой следит опытный детектив, нет смысла продолжать притворяться, что ты старый, дряхлый администратор с ЦДО в 30 единиц. Не имеет никакого значения, кто нанял сыщика и зачем. Если дошло до этого, пора рвать когти.
Детектив - не глупый полицейский, непременно норовящий заснять тебя на видеопленку. Детектив добьется своей цели еще до того, как полиция что-нибудь узнает. Но зачем, кому это нужно? Времени на поиски ответа не было. Его вновь вынуждали удариться в бега.
Когда на следующее утро Бенни Райс не пришел на работу, это никого не встревожило и не заинтересовало. О его отсутствии не докладывали ни Вейгенду, ни Дженингсу, ни кому-либо, из начальства.
Наконец, какая-то женщина спросила о Райсе у носильщика, работавшего вместе с Бенни последнее время. Тот сопоставил факты и понял, что администратор отсутствует уже несколько дней. Только после- этого он позвонил мистеру Дженингсу.
- Тут какя-то женщина спрашивает Бенни, мистер Дженингс, - сказал он. - Вы его часто вызывали в последнее время. Вот я и подумал, может…
- Что значит - спрашивает Бенни? Разве он не на работе?.
- Нет. Не было с самого утра, и я думал…
- Что за женщина? Как выглядит? Пожилая?
- Да нет, сэр, еще молодая, - ответил носильщик, правильно оценив возраст спрашиваемой. Его собственная молодость была далеко позади.
- Пришли ее ко мне.
Дженингс был удивлен, увидев красивую девушку двадцати лет, которая скорее всего была либо профессиональной манекенщицей, либо кем-то в этом роде. Она представилась Маритой Герберт.
- Извините, что отвлекаю вас от работы, мистер Дженингс, - сказала она. - Мне нужен Бенни Райс. Я хотела бы с ним поговорить.
- Зачем?
Марита продолжала улыбаться, только губы сжались.
- Честно говоря, мистер Дженингс, я не понимаю, почему это должно вас волновать?
Дженингс пожал плечами.
- Если вы хотите, чтобы я помог вам его отыскать, вы тоже должны мне кое-что рассказать. Меня не интересуют ваши интимные отношения и прочая ерунда, мисс Герберт. Меня по-прежнему интересует сама личность Бенни.
- По-прежнему?
- Зачем вы ищете его?
Марита раздраженно дернула плечом.
- Я с ним встречалась недавно. Он старше меня минимум в три раза, но он кое-что сделал для меня. Я бы хотела его снова увидеть. Я просто обязана. Я даже наняла для этого частного детектива.
Дженингс проглотил комок во рту.
- Вы, что, его любите? - с любопытством и недоверием спросил Дженингс.
- Да нет. Не совсем. Ну, разве я не могу просто встречаться с человеком без того, чтобы обязательно быть в него по уши влюбленной?
- Вы сказали, что наняли частного детектива? Разве вы не знали, где он живет?
- Я знала только его имя. Детектив узнал, что он работает в «Музикосмосе». Мне сказали, что он работает всего лишь администратором, но этого просто не может быть.
- Почему же, мисс Герберт?
- Потому что прошлой ночью мы тратили деньги налево и направо.
- Может, он выиграл их на скачках?
- Может, но… Знаете, он такой славный! Все понимает. Очень умный, но не в том смысле, каким бывает, например, профессор. Он образован, но с ним не скучно. У него очень развита интуиция. И вкус у него отменный, - девушка мечтательно закатила глаза.
Пораженный, Дженингс только и смог промямлить:
- Да, у нас много таких администраторов.
- Вы что, шутите? Вы, наверное, думаете, что я полная дура, что я не могу отличить класс и респектабельность от дешевого позерства? Понимаете, мистер Дженингс, я хочу его увидеть еще и потому, - она на секунду задумалась, - что после нескольких часов общения с ним я на многие вещи стала смотреть по-другому. Он вернул мне чувство собственного достоинства, я стала уважать себя, понимаете? Мне он нужен так же, как некоторым необходимо ходить в церковь. Вы хоть что-нибудь поняли из того, что я вам тут наговорила?