Макинтош Дж.. Страховой агент

   - Ну-ну, Дина... - начал я.
   - Она забралась через окно и толкала меня, царапала и била, таскала за волосы, и я не смогла остаться в летнем домике!
   - Забудь об этом. Дина, - устало попросил я.
   - Это ее вина, что я не смогла выполнить свое обещание. Она...
   - Дина, мне это не интересно, - твердо сказал я. - Ты знала, что у нас в доме работает человек. Ты знала, что ему нужно сначала попасть в твою комнату, а потом в летний домик. Не возникло бы никаких неприятностей, если бы ты выполнила то, о чем тебя просят.
   В этот момент из дома вышла Шейла. Она неуверенно посмотрела на меня, готовая все объяснить, или поскандалить, или вообще отказаться обсуждать эту тему - в зависимости от того, как поведу себя я.
   - Дина, - велел я, - пойди и переоденься.
   - А разве ты не собираешься...
   - Я ничего не собираюсь. Иди и оденься. Сейчас же. И не будем спорить.
   Обидевшись, Дина ушла и до конца вечера сидела в своей комнате.
   Шейла и я провели неожиданно приятный вечер. Я открыл бутылку Rudesheimer, а потом еще и Niersleiner, и наше настроение немного улучшилось.
   - Шейла, - сказал я, - ты мне нравишься. Она слабо улыбнулась.
   - Я знаю. Ты не можешь сказать "люблю", потому что сегодня ты искренен. К тому же я совсем сбила тебя с толку, когда попросила не называть меня "милой". Ты никогда больше не назовешь меня "милой". Ты будешь осторожным и внимательным, каким и положено быть менеджеру страховой компании, и с этих пор ты станешь называть Дину Диной, а меня Шейлой.
   Сказать мне на это было в общем-то нечего, поэтому я пошел немного погулять вокруг дома.
   Вспомнив историю Дины про живущих в лесу фей, я направился в сад, не особенно рассчитывая что-нибудь там обнаружить.
   Река Сьют, медленно несущая свои воды по плоской равнине, а далее через лес, по дуге огибала наш дом с одной стороны. Насколько мне было известно, река никогда не заливала дом, хотя вода иногда доходила до самого сада. За садом, в излучине реки, находилась небольшая рощица, окруженная густым кустарником, - место это обязательно облюбовали бы парочки, если б могли туда добраться. Река почти со всех сторон окружала этот маленький полуостров, так что попасть туда можно было только через наш сад. А забор вокруг него был высоким и прочным.
   Здесь лежала ничейная земля, которой так и не удалось найти применение. Местный землевладелец пытался продать нам этот клочок, но мы отказались. Как сказала Дина с подкупающей детской непосредственностью: "Зачем покупать, если он и так наш?"
   В конце сада, у самой изгороди, я остановился.
   Было ли это плодом моего воображения, или из зарослей на самом деле исходил слабый свет? Это не могло быть открытым огнем, луны не было, и уж совсем мало я верил в существование фей, однако теперь я начал понимать, на чем основаны страхи Дины.
   Я перелез через забор и начал медленно пробираться через заросли. Свечение было совсем слабым, и, если бы не столь темная ночь, мне бы, пожалуй, не удалось его заметить. Самое странное: я никак не мог обнаружить его источник. Казалось, свет шел со всех сторон.
   Я бегом вернулся к забору, быстро перелез через него и вошел в дом.
   Шейлу я нашел в спальне, на ней была совсем коротенькая ночная рубашка (этим невероятно жарким летом многие обходились и меньшим), и она собиралась ложиться спать.
   - Шейла, - выдохнул я, - ты должна пойти со мной и посмотреть кое на что.
   - Куда? Надеюсь, не в сад?
   - В нашу рощицу. Ее смех означал отказ:
   - В таком виде?
   - Ничего, немного охладишься. И никто тебя там не увидит.
   Шейла собралась было спорить со мной, но, видя мое упорство, решила, наверное, что лучше уступить, нежели битый час препираться. Она надела туфли, и мы спустились в сад.
   Я боялся, что все произойдет так, как в детективных романах: герой приводит полицейских на место преступления, а труп исчез, и даже следов крови как не бывало. Однако Шейла сразу увидела свечение и остановилась. Она не желала идти дальше, но не потому, что была обманута в ожиданиях, а по прямо противоположной причине.
   - Что это такое? - шепотом спросила жена.
   - Не знаю. Ты его видишь?
   - Конечно, вижу. Но что это такое? Наконец мне удалось уговорить ее пройти немного вперед, в заросли, и уже вместе мы попробовали определить местонахождение источника света.
   Вскоре Шейле это надоело.
   - Ну мы посмотрели, - сказала она. - Больше здесь делать нечего. Пойдем спать, а утром заглянем сюда еще раз.
   Так мы и сделали. Позднее Шейла захотела со мной поговорить, но интересовало ее вовсе не свечение.
   - Я и в самом деле сделала ей больно, Вэл, - сказала она, не спуская с меня глаз. - Я крупнее и намного сильнее. Я считала, что она очень плохо себя ведет, не слушается, и ей просто необходим хороший урок. Я собиралась как следует отлупить ее и думала, что это принесет мне облегчение.
   - Это не сработало? - спросил я.
   - Нет. Напротив, я допустила ужасную ошибку. Ты ведь так и считаешь?
   - Не расстраивайся. Когда ребенок поступает неправильно, ты разговариваешь с ним, стараясь убедить его, а если это не помогает... иногда следует устроить взбучку. Беда только в том, что мы не сможем вколотить в Дину здравый смысл.
   - Но ты не сердишься? - продолжала настаивать Шейла.
   - Я не думаю, что этот вопрос меня всерьез заботит, - отозвался я.
   Когда мы забрались в постель, мне показалось, что отношения наши стали лучше - впервые за долгое время мне захотелось обнять жену. Но ничего не произошло, Шейла оставалась безучастной и просто сказала:
   - Спокойной ночи.
   Так был упущен еще один шанс, как и тысячи других до того.
   Глава 3.
   На следующее утро, еще до завтрака, я отправился в рощицу. Шейла со мной не пошла. Она сказала, что если я там сумею что-нибудь найти, то она поверит мне на слово.
   Я не нашел абсолютно ничего. Когда я вернулся домой, Шейла сказала:
   - Это было, наверное, естественной флюоресценцией. Одно яйцо или два?
   - У флюоресценции должен быть источник, - настаивал я на своем.
   - Сегодня вечером ты можешь туда сходить и посмотреть еще раз. Интересно, спустится ли вниз Дина в ближайшие десять минут? Звать ее, конечно, бесполезно.
   Никто в конторе не упоминал о необычных происшествиях прошлого дня. Если бы Салли Генри, моя секретарша, не была в отпуске, я мог бы спросить у нее. Вильма Шелли, которая временно замещала ее, была слишком молоденькой, чтобы я мог ей довериться.
   Я отнюдь не амбициозный человек. Конечно, я знал свое дело, иначе мне никогда не удалось бы занять нынешнего положения. Однако я не обладал той всеобъемлющей самоуверенностью, которую должен иметь истинный начальник.
   Около часа я просматривал почту, а потом решил сделать небольшой перерыв и позвонить Джилу Карсвеллу. Но Джил, еще менее уверенный в себе, чем я, так и не стал боссом. Более того, он панически боялся банковского менеджера, опасаясь навлечь его гнев телефонными разговорами в рабочее время. Поэтому я послал Джилу записочку. Пока я раздумывал о Джиле, зазвонил телефон. Я пробормотал:
   - Господи, опять Дина. Но это оказался Джота.
   - Я в лондонском аэропорту, - сообщил он. - Буду у тебя днем. Ты видел Джила после нашего вчерашнего телефонного разговора?
   - Нет, но я отправил ему записку. Джота засмеялся.
   - Конечно. Его нельзя беспокоить в банке. Менеджер может жестоко расправиться с ним... Кстати, в Шатли хоть что-нибудь происходит?
   - А что может происходить в Шатли? - осторожно спросил я, размышляя над тем, не слышал ли он чего-нибудь.
   Он ничего не слышал.
   - Ты совершенно прав. Дурацкий вопрос.
   - По правде говоря, здесь действительно что-то происходит. Может быть, это окажется мелочью, но все же... Нет, не задавай никаких вопросов. Подожди до приезда.
   - Ты меня просто заинтриговал... В самой фразе:
   "В Шатли что-то происходит" заложено внутреннее противоречие. Но я терпелив и готов ждать до встречи. Пока!
   Стоило мне повесить трубку, как в мой кабинет вошла Вильма. Она была чем-то взволнована и даже возмущена.
   - Мистер Матерс, там какой-то молодой человек, который настаивает, что должен вести переговоры только с вами. Он похож на туриста, и... то, что он говорил нашим девушкам...
   - Пусть зайдет, - прервал я ее. - Прямо сейчас. Она заметно удивилась и, не говоря ни слова, вышла из кабинета.
   Дверь открылась, и вошел молодой голиаф в белой футболке и шортах. Это явно был один из великанов, вероятно, даже самый высокий из них. Я прикинул его рост: примерно шесть футов и семь дюймов. Однако тогда, в "Коппер Бич" я его не видел.
   - Вэл Матерс? - спросил он, подходя ко мне с протянутой рукой. - Меня зовут Джон Смит.
   - В самом деле? - вежливо спросил я.
   - Ну не совсем, если вам так уж хочется знать, но это честное имя и ничуть не хуже, чем любое другое, не так ли?
   - А вас случаем не Грег зовут? Он опустил руку, и на лице у него появилось явное неудовольствие.
   - Какого фиска! Откуда вы это можете знать? - оскалился он.
   Решив больше не испытывать судьбу, я спросил:
   - Где ваш лагерь, Грег?
   Некоторое время он кипел от ярости, но потом решил" не портить со мной отношений.
   - В излучине реки, примерно в миле вверх по течению.
   Я знал это место. Оно находилось в трех четвертях мили от моего дома, на противоположной, северной, стороне реки.
   Он сел, не дожидаясь приглашения, и принялся молча и выжидательно рассматривать меня.
   Это был блондин, довольно красивый, лет девятнадцати или двадцати. Его акцент смутил меня: речь Грега была очень чистой, и в то же время я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь так говорил. От моего внимания не укрылись и два странных выражения - "честное имя" и "фиск". Гораздо проще было бы сказать: "Это имя ничуть не хуже, чем любое другое". "Фиск" же явно было ругательством.
   Он взирал на меня совершенно спокойно, и даже как-то свысока: будто бы я должен был объяснить ему цель его же визита.
   - Ну, мистер Смит? - сказал я, когда мне надоело ждать. - Или вам больше нравится Грег?
   - Я хочу застраховаться на случай катастрофы в Шатли в ближайшие двадцать четыре часа, - бесстрастно заявил он.
   - От катастрофы? - переспросил я.
   - Да, от катастрофы.
   - В следующие двадцать четыре часа?
   - В следующие двадцать четыре часа. Ваша сообразительность, Вэл, вызывает восхищение.
   Передо мной открывалось множество возможностей. Я выбрал одну из них.
   - Мы не можем заключить с вами никакой сделки, пока вы скрываетесь под ложным или неполным именем. Джон Смит меня не устраивает. И Грег - тоже.
   Уже во второй раз на короткий миг его глаза зажглись злобой, и я понял, что этот человек опасен. Ему не нравилось, когда перед ним возникали препятствия. Хотя у него было симпатичное лицо и он вел себя относительно вежливо, чувствовалось, что в любой момент этот человек может превратиться в животное. Огромное, опасное животное.
   Я решил немного изменить тактику.
   - Мы всегда можем предоставить более выгодные условия при страховке от определенных неприятностей. Скажем, если вы хотите застраховаться от наводнения...
   Он улыбнулся, разом включив все свое обаяние.
   - Наводнение ведь маловероятно, не так ли? Говорят, что река никогда не стояла так низко.
   - Катастрофа в течение ближайших двадцати четырех часов в Шатли, возразил я, - тоже маловероятна. И еще одно, Грег, - вам уже исполнился двадцать один год?
   - А причем здесь это?
   - Если нет, то могут возникнуть определенные трудности.
   - Так вы продаете здесь страховку или нет?
   - Я не продаю страховку, Грег. Я ее оформляю, если условия выгодны обеим договаривающимся сторонам. На какую сумму вы предполагаете застраховаться?
   - Пустяки - какой-нибудь миллион фунтов. Возможно, два.
   "Похоже,- подумал я, - пора вернуть разговор в разумное русло".
   - Боюсь, что подобная сделка вряд ли сможет состояться, - сказал я. - Хотя в теории страховка от непредвиденных обстоятельств возможна - скажем, таких, как неурожай пшеницы или задержка при поставке каких-то товаров, однако тут всегда возникают трудности при формулировании текста контракта, и на выработку окончательного варианта уходит много времени...
   Грег расхохотался так, что оконное стекло задребезжало.
   - Вэл, вы говорите, как самый настоящий старик, - проговорил он сквозь смех.
   - Так вы изволили шутить, молодой человек? - задумчиво спросил я. Он наконец перестал смеяться.
   - А почему бы и нет? Подумаешь, возникла у меня одна идейка, но не слишком реальная, как вы правильно заметили. Мне было интересно посмотреть на вашу реакцию.
   - Что это за девушка, - неожиданно спросил я, - платье которой исчезает? Совершенно не удивившись, Грег ответил:
   - Такое может быть у любой, когда она надевает люксон.
   - Люксон?
   - Ну, видите ли, дело заключается в том... это один из парадоксов женской логики... Если на женщине платье, совершенно приличное платье, части которого, однако, периодически исчезают, то она не видит в этом ничего предосудительного - ведь на самом деле платье остается на месте, и только создается иллюзия, что его нет.
   - А почему никто не пьет пиво?
   - Нам не нравится его вкус. И это вульгарно.
   - Вульгарно?
   - Ну да, от него толстеют.
   - Грег, откуда вы взялись?
   - Отсюда.
   - Отсюда? Может быть. Но, во всяком случае, не из Шатли.
   - Отсюда, - дерзко повторил он.
   - А что это за разговоры о дуэли?
   Мне снова удалось смутить и разозлить его. В глазах Грега зажегся красный свет животной ярости.
   - Дуэль? Мне ничего о ней не известно, - резко ответил он. - А что знаете вы? А, ладно, не имеет значения.
   Он встал и направился к двери.
   - Жаль, что вы не захотели заключить сделку, - бросил Грег через плечо. Уверенность вновь вернулась к нему. - Впрочем, я так и полагал. Кстати, вы знакомы с Джилом Карсвеллом, не так ли?
   - Да, но какое...
   - И с Кларенсом Муллинером?
   - Да. На самом деле...
   - На самом деле он появится здесь в 15.10. И Грег аккуратно закрыл за собой дверь.
   Джил позвонил мне прямо из банка - первый раз за все время его работы там - и сказал:
   - Вэл, мне необходимо немедленно с тобой встретиться. Давай где-нибудь выпьем.
   - Хорошо, - сразу согласился я, - увидимся в "Коппер Бич".
   - В этом хромированном морге?
   - Зато там пусто.
   - Ладно. Буду через пять минут.
   Я сразу же направился в "Коппер Бич". На выходе меня схватил за рукав Томми - ему не терпелось мне что-то сказать.
   - Она снова прошла мимо, мистер Матерс. Если вы поторопитесь, то успеете догнать ее.
   - Спасибо, Томми, - ответил я, высвобождаясь из его цепких пальцев, и вышел на яркое утреннее солнце.
   В пятидесяти ярдах впереди шла девушка в розовом костюме. Я видел только ее спину, но сразу понял, что это Белоснежка. Ее стройные, изящные бедра были лишь одним из достоинств единственной на миллион фигуры, идеально дополняющей единственное на миллион лицо; было бы преступлением прикрывать такие ноги даже тончайшим нейлоном.
   Тут меня ждал небольшой сюрприз: я никак не предполагал, что такая девушка будет ходить в одном и том же наряде два дня подряд.
   Так как на сей раз она была одна, я вполне мог догнать ее и попытаться заговорить. Но мне не пришлось нарушать этикет. Как раз в этот момент она бросила взгляд назад и на сей раз не стала делать вид, что я ей не знаком. Девушка остановилась и подождала меня.
   Когда я подошел довольно близко, ее плечи обнажились. На этот раз я сумел хорошо разглядеть, как это происходит. Краем глаза я видел нижнюю часть жакета и юбки. Создавалось впечатление, что мой взгляд прожег огромную дыру в ее одеянии.
   Несколько зевак на улице уставились на нее. Правда, они изо всех сил старались показать, что ничего не замечают. (Не забывайте, мы ведь живем в Шатли.)
   Когда между нами оставалось десять футов, жакет Белоснежки снова стал целым, но зато юбка укоротилась до границ пляжного бикини. Потом костюм собрался воедино, если не считать большого круглого выреза вокруг пупка.
   "Вырез" - не совсем точное определение, материал костюма и тело девушки переходили друг в друга, как свет мерцающей свечи смешивается с темнотой комнаты.
   "Да, она Белоснежка не только лицом", - подумал я, ибо моему взору фрагментами предстали все части ее великолепного мраморного тела.
   - Меня зовут Вэл Матерс, - представился я, - и я подозреваю, что вы меня хорошо знаете.
   Этим я сразу заработал очко. Ее глаза округлились, и она спросила:
   - С чего вы это взяли?
   - Вы узнали меня в баре вчера вечером. Она кивнула, признавая, что так оно и было. Но больше ничего не стала говорить.
   - Кто вы? - спросил я.
   - Миранда.
   - Просто Миранда?
   Ее костюм, что было довольно странно, перестал меняться. Возможно, тут все зависело от того, под каким углом смотришь. Желая продолжить эксперимент, я протянул руку, чтобы коснуться ее талии... Она больно ударила меня по руке, однако в ее порыве не было злости.
   - Нужно сначала дождаться приглашения, - холодно заметила она, повернулась и, к моему глубокому разочарованию, пошла прочь. Я ждал большего от этой встречи.
   Джил уже пришел в "Коппер Бич". Мы устроились в углу, там, где прошлым вечером сидели великаны.
   Джил и я были одного роста и комплекции, и когда-то походили друг на друга. Теперь он носил очки, и с его лица не сходило упрямое выражение: оставьте-меня-в-покое; я очень надеялся, что выгляжу иначе. Джил мог бы достичь любых вершин. То есть теоретически способности позволяли ему это. На практике же он не добился ничего и никогда не добьется.
   Будучи человеком чутким, я понимал его лучше, чем кто бы то ни было, за исключением, быть может, Барбары. Однако никто ничем не мог ему помочь. Потому что он сам ничего не мог сделать для себя. Малейшая критика, тень намека на порицание, даже шутливого, наносила ему глубокую рану. Он был страдалец. Из тех, что, раз слегка поцарапавшись, будут кровоточить не один день. Если Джил совершал ошибку, то не меньше месяца приходил в себя. Да и не ошибку вовсе: просто кто-то мог неосторожно намекнуть, что Джил сделал нечто глупое, и он начинал страдать. Долго и молчаливо.
   Конечно, Джил защищался. Всю свою жизнь он тратил на то, чтобы упредить нападение, которое никто и не собирался совершать.
   Я жалел его почти так же сильно, как себя. Что толку от едва ли не гениальных способностей, если небрежная реплика дурачка клерка могла привести к месяцу мучительных страданий?
   Джил женился на Барбаре, втором странном гении; она рисовала, занималась лепкой, писала стихи и наотрез отказывалась удаляться от своего дома более чем на пять миль.
   - Что тебе известно, Вэл? - неожиданно спросил Джил, после того как официантка принесла нам пиво. - Как ты думаешь, что здесь происходит?
   - А в чем дело?
   - Банда каких-то парней болтается вокруг нашего дома, - сказал он. - Их почему-то очень интересует Гарри.
   Гарри - двухлетний сын Джила и Барбары. Он был их единственным ребенком и таковым и останется по двум весьма убедительным причинам. Барбара больше не могла иметь детей. Да и Джил, как он мне однажды признался одним пьяным вечером, - тоже.
   - Могу я одолжить у тебя Дину? - спросил он.
   - Она бы составила компанию Барбаре. Жена нервничает, когда я на работе.
   - От Дины будет немного проку.
   Джил раздраженно пожал плечами. Он всегда начинал проявлять нетерпение, когда кто-то не мог сразу понять его.
   - Я не думаю, что эти ребята хотят чего-нибудь плохого. Может быть, они вообще больше не появятся. Просто Барбара целый день находится одна в доме... Я подумал о Дине, потому что она тоже, в основном, сидит дома.
   - Хорошо, - согласился я. - Постараюсь уговорить Дину.
   Как ни странно. Дина прекрасно ладила с Джилом и Барбарой. Грустные гении не любят конкуренции и не переносят критики, а Дина была не способна ни на то, ни на другое.
   - В этих ребятах есть что-то странное, - продолжал тему Джил. - Они пришли в банк поменять деньги. Серебряные монеты на банкноты. Никто, кроме меня, не заметил одной очень необычной вещи. Почему-то я никому не сказал об этом.
   Джил порылся в карманах и достал две полкроны, два флорина и два шиллинга. Он больше ничего не сказал, поэтому я стал сам рассматривать их. Полкроны были новенькими, флорины старыми и потускневшими.
   Присмотревшись более внимательно, я заметил на одной из полкрон почти невидимую царапину, на второй была точно такая же. Флорины тоже выглядели абсолютно одинаковыми.
   - И таких монет было много?
   - Да.
   - Хочешь что-нибудь добавить? - спросил я.
   - Пока нет. Ну?
   Он хотел, чтобы я попытался сделать тот же вывод.
   - Я знаю, почему ты никому не сказал об этом, - заявил я.
   - Неужели?
   - Это, конечно, фальшивые монеты. Но качество работы таково, что это будет очень трудно доказать, особенно теперь, когда они смешались с подлинными. А банкноты нельзя просто продублировать - их сразу выдадут номера.
   Джил со сдержанным одобрением кивнул.
   - Так почему же я об этом не сказал сразу?
   - Потому что тебе пришлось бы отвечать. Могли возникнуть неприятности. А так неприятностей наверняка не будет.
   - Умно, - проворчал он. - А теперь расскажи, зачем они это сделали.
   - Им были нужны деньги - вот они их и сделали, - ответил я.
   Джил фыркнул, но не стал развивать тему. Вместо этого он потребовал:
   - А теперь расскажи, что известно тебе? Я рассказал. А закончил свое сообщение описанием последней встречи с Мирандой. Его глаза засверкали.
   - Абсолютная провокация, - заявил он. - Ты никогда не замечал, что никто не обращает внимания на старшеклассниц, кроме разве что сластолюбивых старичков, когда девчонки ходят в своих маленьких белых шортиках? Но стоит им надеть юбки и проехать на велосипеде в ветреную погоду... Хорошенькая девушка надевает бикини, и все мужчины на пляже начинают глазеть на нее. А потом она надевает сверху свободный халатик, и они всякий раз поворачиваются к ней, когда халатик распахивается.
   А ведь тихоня Джил попал в точку. Искушенные исполнительницы стриптиза не просто снимают одежду. Они дразнят. А что может быть более дразнящим, чем платье из люксона? Что может быть более обольстительным?
   - Откуда же они взялись? - пробормотал я. - Из космоса?
   Джил никак не отреагировал на мои слова. Однако это говорило о том, что подобная идея для него не нова. Хотя он и слыл одним из самых закоренелых скептиков в Шатли.
   Когда я направлялся в контору, ко мне подошла Миранда и спросила:
   - Не хотите угостить меня обедом?
   Вопрос был риторический.
   Я отвел ее в "Красный Лев": там были кабинки, где можно спокойно поговорить.
   На сей раз она красовалась в серебристо-сером платье, которое никуда не исчезало.
   Когда мы уселись, я сказал:
   - Я ждал.
   - Ждал... чего?
   - Приглашения.
   Она слабо улыбнулась и уточнила:
   - Это не приглашение. Хотя вы интересуете меня. Может быть, мне любопытно узнать, какой вы человек. А что хотите узнать вы?
   - Откуда пришли вы и ваши друзья?
   - Отсюда, - сказала она, в точности повторив ответ Грега. - Если вы настаиваете, я могу назвать вам одну из причин, по которым я захотела пообедать с вами.
   - Так почему?
   - Я хочу, чтобы вы познакомили меня с Джотой.
   - А что вам известно о Джоте? - спросил я. Она только улыбнулась и пожала плечами.
   - Грег называет его Кларенсом Муллинером, - небрежно бросил я. Она даже привстала.
   - Грег? Когда вы успели поговорить с Грегом?
   - Сегодня утром. Он заходил ко мне в контору. Миранда явно рассердилась, а может быть, даже чего-то испугалась. Это был отличный шанс, и я надеялся, что мне удастся использовать его. Только сейчас мне пришла в голову мысль, что я могу попробовать столкнуть лбами великана номер один и Белоснежку. А в такой ситуации, чем меньше буду говорить я и чем больше Миранда, тем лучше.
   - Что ему было нужно? - резко спросила она.
   - Развлечься, так я полагаю. Он хотел застраховаться от катастрофы в Шатли в ближайшие двадцать четыре часа.
   - Вандал! - выдохнула она.
   - Вандал? - это становилось интересным. Мне не приходило в голову, что Грег сначала собирается застраховаться от катастрофы, а потом ее учинить.
   - Вы все равно не поймете.
   - Где уж... Я вообще мало что понимаю.
   - Извините. Я не хотела вас обидеть. - Она неожиданно улыбнулась. - В любом случае, это не имеет значения. Грег дурак, самовлюбленный, безответственный и даже опасный дурак... но это не имеет значения.
   Я решил пошутить:
   - Почему же нет? Потому что мы не имеем значения? Потому что мы живем в другой стране? В другом мире? В другом измерении? В другом времени?
   Тут, как всегда не вовремя, вошла официантка и принесла суп (это был, конечно, виндзорский фирменный). Когда она ушла, я спросил:
   - Сколько вам лет, Миранда?
   В ответ я удостоился лишь очередной улыбки.
   - Вы наверняка, - задумчиво произнес я, - не носите лифчик.
   - Не ношу.
   - Тогда как?.. Отбросив все романтические мифы, надо признать, что женщинам необходимо нечто, обеспечивающее подходящую форму.
   - Выборочное натяжение материала, - спокойно пояснила она. - Разная степень эластичности в разных местах.
   Увидев выражение моего лица, она впервые за все время рассмеялась. Однако перестала смеяться, когда я сказал:
   - А вы ведь и. в самом деле прибыли сюда из будущего.
   - Послушайте, - произнесла она, - я скажу вам одну вещь, и это будет правдой. А потом мы поговорим о чем-нибудь другом. Мы пришли из настоящего. И мы пришли отсюда.
   - И все же вы сказали "мы пришли", - быстро вставил я.
   Ее глаза сверкнули, и я понял, что она оценила мою наблюдательность.
   - А сейчас, - твердо заявила она, - мы будем говорить о вас. - После небольшой паузы она добавила: - И о Джоте.