– Может быть и другая причина.
– Какая, например?
– Меня вы интересуете. Может быть, мне любопытно узнать какой вы человек. А что хотите узнать вы?
– Откуда пришли вы и ваши друзья?
– Отсюда, – сказала она, в точности повторив ответ Грега.
Тут наш разговор прервала официантка, а когда она ушла, взяв заказ, Миранда чуть приоткрыла свои карты.
– Если хотите, я могу назвать вам одну из причин, по которым я захотела пообедать с вами.
– Так почему?
– Я хочу, чтобы вы познакомили меня с Джотой.
Я мог бы и сам догадаться. В этой безумной истории одно, судя по всему, осталось неизменным – Белоснежку не мог не заворожить принц.
– А что вам известно о Джоте? – спросил я.
Она только улыбнулась и пожала плечами.
– Грег называет его Кларенсом Муллинером, – небрежно бросил я.
Она даже привстала.
– Грег? Когда вы успели поговорить с Грегом?
– Сегодня утром. Он заходил ко мне в контору.
Миранда явно рассердилась, а может быть, она даже чего-то испугалась. Это был отличный шанс, и я надеялся, что мне удастся использовать его. Только сейчас мне пришла в голове мысль, что я могу попробовать столкнуть лбами великана номер один и Белоснежку.
А в такой ситуации, чем меньше буду говорить я и чем больше Миранда, тем лучше.
– Что ему было нужно? – резко спросила она.
– Развлечься, так я полагаю. Он хотел застраховаться от катастрофы здесь, в Шатли, в ближайшие двадцать четыре часа.
– Вандал, – выдохнула она.
– Вандал? – это становилось интересным. Мне не приходило в голову, что Грег сначала собирается застраховаться от катастрофы, а потом ее учинить.
– Вы все равно не поймете.
– Ну, конечно, нет. Я вообще мало что понимаю.
– Извините. Я не хотела вас обидеть.
А потом она неожиданно улыбнулась, так что мои паруса разом перестал наполнять ветер, и сказала:
– В любом случае, это не имеет значения. Грег дурак, опасный, самовлюбленный, безответственный дурак… но это не имеет значения.
Я решил немного пошутить:
– Почему же нет? Потому, что мы не имеем значения?
Потому что мы живем в другой стране? В другом мире? В другом измерении? В другом времени?
Тут, как всегда не вовремя, вошла официантка и принесла суп, (это был, конечно, виндзорский коричневый).
Когда она ушла, я спросил:
– Сколько вам лет, Миранда?
В ответ я удостоился лишь очередной улыбки.
Вероятно, подумал я, она была заметно старше, чем выглядела. Сидя совсем рядом с ней, я мог видеть, что удивительная аккуратность, столь характерная для юных великанов, была у нее абсолютной. Я не хочу сказать, что все они были очень красивыми. Но, как у Миранды, ни у одного из них не выбивались волосы из прически, не было шрамов, царапин, у всех были идеальные зубы, тщательно отманикюренные ногти. И не смотря на страшную жару, она совсем не потела. Казалось, что она совсем не накрашена, но я бы мог голову отдать на отсечение, что это не так.
– Вы накрашены? – не удержавшись, спросил я.
– Да.
Ее серое платье было на первый взгляд совершенно неприметным и, в то же время, абсолютно невозможным.
Нигде на нем не было ни пятнышка, ни лишней складки. И оно сидела на ней так идеально, что это просто не представлялось возможным.
Обычные платья, которые носили обычные девушки, не имели ничего общего с платьем Миранды. И нигде на нем не было видно швов.
– И вы наверняка, – задумчиво произнес я, – не носите лифчик.
– Не ношу.
– Тогда как…? – Отбросив все романтические мифы, надо признать, что женщинам необходимо нечто, обеспечивающее необходимую форму.
– Выборочное натяжение материала, – спокойно пояснила она. – Разная степень эластичности в разных местах.
Увидев выражение моего лица, она впервые за все время рассмеялась.
Она перестала смеяться, когда я сказал:
– А вы ведь и в самом деле прибыли сюда из будущего.
– Послушай, – сказала она, – я скажу тебе одну вещь – и это будет правдой. А потом мы поговорим о чем-нибудь другом. Мы пришли из настоящего. И мы пришли отсюда.
– И все же ты сказала мы «пришли», – быстро вставил я.
Ее глаза сверкнули, и я понял, что она оценила мою наблюдательность. Так как она продолжала молчать, я продолжал:
– Тогда другое измерение?
– Измерение? – переспросила она. – Что это такое?
Я попытался изложить ей своими словами теорию о множественности миров. Она казалась заинтересованной.
– Но ведь это только теория? – спросила она. – И никаких доказательств нет?
– Нет, я думаю, что тебе хорошо известны доказательства.
Она снова слабо улыбнулась.
– А сейчас, – твердо заявила она, – мы будем говорить о тебе. – После небольшой паузы она добавила: – И о Джоте.
– Нет, – возразил я. Хотя у меня был шанс, и я не сумел использовать его, сдаваться было еще рано. – Сначала мы поговорим о Греге. И о тебе.
В результате я все-таки проиграл. Миранда снова полностью контролировала ситуацию. Она не будет спрашивать о том, что произошло между мной и Грегом. Она не станет обсуждать это.
Тогда я рассказал ей про Джоту, Джила и себя. Всякий раз, когда я пытался перевести разговор на нее и великанов, она твердо возвращало меня обратно. Я рассказал ей о Шейле, но про Дину и Мэри говорить не стал.
Только трижды, коротко, наш разговор сворачивал с того пути, по которому так старательно направляла его Миранда.
Первый раз, когда я рассказывал о том времени, когда Джота, Джил и я были Ужасной Троицей, и я спросил Миранду, как они называют себя. Она немного подумала и сказала:
– А как бы ты назвал нас? Есть какие-нибудь идеи?
– Белоснежка и великаны.
Она посмотрела на меня и немного неуверенно рассмеялась. Миранда думала, что должна знать то, о чем я говорил, но явно не знала. Это немного выбило ее из колеи, и я сказал:
– Грег говорил: «такое же честное, как… " вместо того, чтобы сказать: «такое же хорошее, как… " А еще он говорил: «какого фиска…»
Миранда подскочила, чуть не перевернув свою тарелку.
– Я предположил, – небрежно продолжал я, – что это значит что-то вроде «какого дьявола…»
– Ну, это выражение значит нечто большее, – сказала Миранда. – Тут есть некоторые сексуальные намеки.
– Меня это не удивляет. Еще он говорил: «вульгарно», имея в виду «толстеть».
Миранда молчала.
– Мелкие ошибки, – не унимался я, – но ни один человек, родившийся между 1850 и 1950 годом, их никогда не сделает.
– Грег очень беспечен, – вздохнула Миранда, – слишком беспечен.
– Зато ты – нет. Я это заметил. Если не считать того, что несколько раз надевала костюм из люксона.
– Я больше этого не сделаю.
– Жаль.
Второй раз это случилось, когда подошло время десерта. Я спросил, как ей нравится кухня этого ресторана, а она немного удивленно ответила: «но ведь это только еда», и хотя она моментально заговорила о другом, у меня возникло еще одно странное ощущение: Миранда и великаны ели и пили так, как мы разводим огонь, или заливаем топливо в бак автомобиля. Это необходимо сделать, а качество топлива, если оно удовлетворяет минимально допустимым стандартам, не имеет существенного значения.
Последний раз это произошло, когда мы уже собирались уходить. Когда она встала, я заметил то, что мог бы заметить гораздо раньше, если бы был хоть немного наблюдательнее. У нее не было с собой сумочки, а на платье не существовало ни одного кармана.
– А где ты носишь свои вещи?
– Какие вещи?
– Деньги, косметику, ключи, носовой платок и тому подобное.
– А зачем они мне могут понадобиться? – кротко спросила Миранда.
Мы уже вышли на яркий солнечный свет. Было, как всегда, жарко.
– Спасибо за обед, Вэл, – сказала Миранда. – Мы еще увидимся.
Она зашагала прочь так быстро, что если бы мне хотелось продолжить с ней разговор, то я вынужден был бы бежать.
А судя по тому, как она шагала, я быстро сообразил, что и бежать Миранда будет куда быстрее меня.
Глядя ей вслед, я подумал, что Миранда, по-своему, была столь же беспечна, как и Грег. Только у нее это было иначе.
Мы вместе пообедали – мужчина и девушка. С тем же успехом мы могли бы быть роботами.
Конечно, некоторые чисто личные слова были сказаны, особенно мной. И, вообще, я вел себе, как человеческое существо.
Но Миранда…
Все что сказала и сделала, Миранда могла бы сказать и сделать с расстояния в десять тысяч миль и десять тысяч лет.
– Нет, верю, – упрямо сказал я.
– Ты хочешь сказать, что один из этих великанов заявил, что Джота появится здесь в 15. 10 и ты считаешь, что так оно и будет?
Я взглянул на свои часы. Они показывали восемь минут четвертого.
– Ты можешь верить во все, что тебе хочется, Джил, – сказал я. – Но эти великаны не просто обычные парни. Я пытался понять, как Миранде удалось заставить меня так разговаривать с ней около часа назад, не давая нашей беседе хоть чуть-чуть отклоняться в сторону, а теперь мне все стало понятным. Она знала, какие вопросы следует задавать.
Джил попытался что-то сказать, но я еще не закончил.
– Может быть, Грег имел в виду, что Джота появится в Шатли ровно в 15. 10, но я думаю, что он имел в виду именно это место. Мне кажется, что он хотел сказать, что где бы я ни находился – дома, в «Красном Льве» или вернулся бы сюда, я бы увидел Джоту ровно в 15. 10.
– Из всех бессмысленных, смешных, суеверных… – начал Джил.
Он, несомненно, нашел бы еще немало сочных определений, прежде чем завершил ряд существительным. Но именно в этот момент дверь открылась.
Я дал строгие указания, чтобы всякого, кто появится после трех часов, незамедлительно пропускали ко мне в кабинет. Вот почему Миранда так легко добилась своего.
– Ты удивлен? – сказала она. – Я же сказала тебе, что хочу, чтобы ты познакомил меня с Джотой.
– Да, я удивлен, – заметил я, – но не этим, а тем, что ты считаешь необходимым представление. Со мной ты прекрасно обошлась без него.
Она улыбнулась и повернулась к Джилу.
– Привет, Джил, – сказала она. – Краснуха у Гарри уже прошла?
Хотя Джил не ответил, я видел, что он был поражен.
Видимо у Гарри действительно была краснуха, и меня бы не слишком удивило, если бы у великанов не было никакой возможности узнать об этом.
Миранда села и чопорно поправила юбку, как это часто делают девушки (хотя я подозреваю, что ей пришлось тренироваться, чтобы это получалось естественно). И в тот самый момент, когда она перевела взгляд на дверь, в кабинет вошел Джота.
Он никогда не был красивым. Я не знал ни одного настоящего Дон Жуана, который был бы очень красивым.
Женщинам нравятся мужчины самых странных форм и размеров. У Джоты был длинный нос, глубоко посаженные глаза, впалые щеки и черные волосы, почти такие же темные, как у Миранды. Он был высоким и очень худым. Более всего он походил на фанатика или мистика, и это впечатление не было таким уж неверным, хотя фанатизм был лишь одной из многих составляющих его сложной натуры.
Он даже не посмотрел на меня или Джила. Джота сразу направился к Миранде, нежно взял ее за руку, поднял на ноги и сказал с высоты своего девятидюймового преимущества в росте:
– Вы фантастическая.
– Я знаю, – холодно сказала Миранда, – но спасибо, что заметили.
– Вас должно быть зовут Венера.
– Ну, раз вы так говорите, – ответила Миранда.
Так продолжалось довольно долго, и я заметил, наблюдая за Джотой, что во второй раз в жизни он начинает раздражать меня куда больше, чем это когда-либо удавалось Джилу.
Со старыми друзьями, которых вы знаете уже много, много лет, бывает так странно – вы уже давным-давно забыли, нравятся они вам, или нет. Теперь этот вопрос вдруг перестал быть риторическим.
Джил… Он не сумел завести новых друзей за последние пятнадцать лет. Он и до конца жизни не сможет этого сделать. Он превратился в амальгаму из брони, гнева, язвительности и антагонизма, крепость на острове, которую ни одна армия никогда не захочет штурмовать. Они промаршируют мимо по материку, не удостоив эшелонированной обороны даже презрительной улыбки.
Только Джота и я (да еще Барбара, по-своему, но немногим теплее, чем мы) были способны общаться с Джилом.
Джота… Я восхищался им и завидовал ему. Он всегда делал и продолжает делать сейчас очень многие вещи, которые я сам хотел бы сделать, причем его успехи у женщин далеко не самое главное в этом ряду. В конце концов, он был Джотой – и этим было сказано все. Он ко всему был готов приложить свои руки. У него хватало мужества, или эгоизма, или грубой бесчувственности, чтобы делать ровно то, что ему нравится – и каждый раз выходить сухим из воды. Большинство людей относятся к вам так, как вы сами им позволяете. И Джота получал то, что он хочет, чего бы это ни стоило. Всегда. Везде.
У меня были все основания для возмущения, когда блуждающий взгляд Джоты остановился на Шейле. И у меня не было ни малейших причин быть чем-то недовольным, когда Джота положил глаз на Миранду, но дело обстояло именно так.
Миранда, к моему удивлению, сумела довольно быстро навести порядок. Неожиданно она сказала:
– Мне пора идти. – И ретировалась также стремительно, как она это сделала после обеда в «Красном Льве».
– Эта девушка, – заявил Джота, – вызывает у меня невыносимое желание увидеть ее темную голову на белой подушке. Этому просто невозможно противиться. Ну, а теперь скажите мне – что здесь происходит?
Он не изменился. Как мне кажется, Джота никогда не влюблялся; у него были совершенно превратные представления о любви. Какими бы неудачными и неловкими не были наши супружеские отношения, я был уверен, что Джил и я знали о любви куда больше, чем Джота будет знать в час своей смерти.
Хотя значительную часть своего времени и энергии он тратил на женщин, Джота всегда мог мгновенно выбросить их из головы, как он и сделал сейчас. Однажды, много лет назад, я слышал, как он говорил страстные слова любви девушке, которую уже познал в библейском смысле этого слова, назначил ей новое свидание, а уже через несколько мгновений после того, как она ушла, радостно заявил: «Слава Богу, что я больше никогда не увижу эту корову».
Сначала он выслушал нас. Джота хотел, чтобы все произошло именно так, а нам с Джилом почти никогда не удавалось добиться своего, когда мы имели дело с Джотой.
Джил к своей прежней истории ничего нового добавить не смог. Великаны больше не приходили к нему. Я выразил свои сожаления по поводу того, что так и не поговорил с Диной о ее визите к Карсвеллам.
В свою очередь я рассказал им обо всем, что произошло, оставив при себе догадки.
После этого Джота сказал:
– Ладно, а теперь нанесем визит великанам. Мы сейчас же направимся в их лагерь.
Ничего другого от Джоты ожидать было нельзя – он всегда предпочитал прямое действие любому ожиданию.
Джил выразил некоторые сомнения. Он не сказал, что боится идти туда. Он возражал против этой идеи в целом.
Но когда Джота и я решили, что пойдем без него, Джил сразу перестал спорить – казалось, теперь он посчитал, что это хорошая идея.
После чего мы с Джотой и отправились в лагерь великанов.
ГЛАВА 4
– Какая, например?
– Меня вы интересуете. Может быть, мне любопытно узнать какой вы человек. А что хотите узнать вы?
– Откуда пришли вы и ваши друзья?
– Отсюда, – сказала она, в точности повторив ответ Грега.
Тут наш разговор прервала официантка, а когда она ушла, взяв заказ, Миранда чуть приоткрыла свои карты.
– Если хотите, я могу назвать вам одну из причин, по которым я захотела пообедать с вами.
– Так почему?
– Я хочу, чтобы вы познакомили меня с Джотой.
Я мог бы и сам догадаться. В этой безумной истории одно, судя по всему, осталось неизменным – Белоснежку не мог не заворожить принц.
– А что вам известно о Джоте? – спросил я.
Она только улыбнулась и пожала плечами.
– Грег называет его Кларенсом Муллинером, – небрежно бросил я.
Она даже привстала.
– Грег? Когда вы успели поговорить с Грегом?
– Сегодня утром. Он заходил ко мне в контору.
Миранда явно рассердилась, а может быть, она даже чего-то испугалась. Это был отличный шанс, и я надеялся, что мне удастся использовать его. Только сейчас мне пришла в голове мысль, что я могу попробовать столкнуть лбами великана номер один и Белоснежку.
А в такой ситуации, чем меньше буду говорить я и чем больше Миранда, тем лучше.
– Что ему было нужно? – резко спросила она.
– Развлечься, так я полагаю. Он хотел застраховаться от катастрофы здесь, в Шатли, в ближайшие двадцать четыре часа.
– Вандал, – выдохнула она.
– Вандал? – это становилось интересным. Мне не приходило в голову, что Грег сначала собирается застраховаться от катастрофы, а потом ее учинить.
– Вы все равно не поймете.
– Ну, конечно, нет. Я вообще мало что понимаю.
– Извините. Я не хотела вас обидеть.
А потом она неожиданно улыбнулась, так что мои паруса разом перестал наполнять ветер, и сказала:
– В любом случае, это не имеет значения. Грег дурак, опасный, самовлюбленный, безответственный дурак… но это не имеет значения.
Я решил немного пошутить:
– Почему же нет? Потому, что мы не имеем значения?
Потому что мы живем в другой стране? В другом мире? В другом измерении? В другом времени?
Тут, как всегда не вовремя, вошла официантка и принесла суп, (это был, конечно, виндзорский коричневый).
Когда она ушла, я спросил:
– Сколько вам лет, Миранда?
В ответ я удостоился лишь очередной улыбки.
Вероятно, подумал я, она была заметно старше, чем выглядела. Сидя совсем рядом с ней, я мог видеть, что удивительная аккуратность, столь характерная для юных великанов, была у нее абсолютной. Я не хочу сказать, что все они были очень красивыми. Но, как у Миранды, ни у одного из них не выбивались волосы из прически, не было шрамов, царапин, у всех были идеальные зубы, тщательно отманикюренные ногти. И не смотря на страшную жару, она совсем не потела. Казалось, что она совсем не накрашена, но я бы мог голову отдать на отсечение, что это не так.
– Вы накрашены? – не удержавшись, спросил я.
– Да.
Ее серое платье было на первый взгляд совершенно неприметным и, в то же время, абсолютно невозможным.
Нигде на нем не было ни пятнышка, ни лишней складки. И оно сидела на ней так идеально, что это просто не представлялось возможным.
Обычные платья, которые носили обычные девушки, не имели ничего общего с платьем Миранды. И нигде на нем не было видно швов.
– И вы наверняка, – задумчиво произнес я, – не носите лифчик.
– Не ношу.
– Тогда как…? – Отбросив все романтические мифы, надо признать, что женщинам необходимо нечто, обеспечивающее необходимую форму.
– Выборочное натяжение материала, – спокойно пояснила она. – Разная степень эластичности в разных местах.
Увидев выражение моего лица, она впервые за все время рассмеялась.
Она перестала смеяться, когда я сказал:
– А вы ведь и в самом деле прибыли сюда из будущего.
– Послушай, – сказала она, – я скажу тебе одну вещь – и это будет правдой. А потом мы поговорим о чем-нибудь другом. Мы пришли из настоящего. И мы пришли отсюда.
– И все же ты сказала мы «пришли», – быстро вставил я.
Ее глаза сверкнули, и я понял, что она оценила мою наблюдательность. Так как она продолжала молчать, я продолжал:
– Тогда другое измерение?
– Измерение? – переспросила она. – Что это такое?
Я попытался изложить ей своими словами теорию о множественности миров. Она казалась заинтересованной.
– Но ведь это только теория? – спросила она. – И никаких доказательств нет?
– Нет, я думаю, что тебе хорошо известны доказательства.
Она снова слабо улыбнулась.
– А сейчас, – твердо заявила она, – мы будем говорить о тебе. – После небольшой паузы она добавила: – И о Джоте.
– Нет, – возразил я. Хотя у меня был шанс, и я не сумел использовать его, сдаваться было еще рано. – Сначала мы поговорим о Греге. И о тебе.
В результате я все-таки проиграл. Миранда снова полностью контролировала ситуацию. Она не будет спрашивать о том, что произошло между мной и Грегом. Она не станет обсуждать это.
Тогда я рассказал ей про Джоту, Джила и себя. Всякий раз, когда я пытался перевести разговор на нее и великанов, она твердо возвращало меня обратно. Я рассказал ей о Шейле, но про Дину и Мэри говорить не стал.
Только трижды, коротко, наш разговор сворачивал с того пути, по которому так старательно направляла его Миранда.
Первый раз, когда я рассказывал о том времени, когда Джота, Джил и я были Ужасной Троицей, и я спросил Миранду, как они называют себя. Она немного подумала и сказала:
– А как бы ты назвал нас? Есть какие-нибудь идеи?
– Белоснежка и великаны.
Она посмотрела на меня и немного неуверенно рассмеялась. Миранда думала, что должна знать то, о чем я говорил, но явно не знала. Это немного выбило ее из колеи, и я сказал:
– Грег говорил: «такое же честное, как… " вместо того, чтобы сказать: «такое же хорошее, как… " А еще он говорил: «какого фиска…»
Миранда подскочила, чуть не перевернув свою тарелку.
– Я предположил, – небрежно продолжал я, – что это значит что-то вроде «какого дьявола…»
– Ну, это выражение значит нечто большее, – сказала Миранда. – Тут есть некоторые сексуальные намеки.
– Меня это не удивляет. Еще он говорил: «вульгарно», имея в виду «толстеть».
Миранда молчала.
– Мелкие ошибки, – не унимался я, – но ни один человек, родившийся между 1850 и 1950 годом, их никогда не сделает.
– Грег очень беспечен, – вздохнула Миранда, – слишком беспечен.
– Зато ты – нет. Я это заметил. Если не считать того, что несколько раз надевала костюм из люксона.
– Я больше этого не сделаю.
– Жаль.
Второй раз это случилось, когда подошло время десерта. Я спросил, как ей нравится кухня этого ресторана, а она немного удивленно ответила: «но ведь это только еда», и хотя она моментально заговорила о другом, у меня возникло еще одно странное ощущение: Миранда и великаны ели и пили так, как мы разводим огонь, или заливаем топливо в бак автомобиля. Это необходимо сделать, а качество топлива, если оно удовлетворяет минимально допустимым стандартам, не имеет существенного значения.
Последний раз это произошло, когда мы уже собирались уходить. Когда она встала, я заметил то, что мог бы заметить гораздо раньше, если бы был хоть немного наблюдательнее. У нее не было с собой сумочки, а на платье не существовало ни одного кармана.
– А где ты носишь свои вещи?
– Какие вещи?
– Деньги, косметику, ключи, носовой платок и тому подобное.
– А зачем они мне могут понадобиться? – кротко спросила Миранда.
Мы уже вышли на яркий солнечный свет. Было, как всегда, жарко.
– Спасибо за обед, Вэл, – сказала Миранда. – Мы еще увидимся.
Она зашагала прочь так быстро, что если бы мне хотелось продолжить с ней разговор, то я вынужден был бы бежать.
А судя по тому, как она шагала, я быстро сообразил, что и бежать Миранда будет куда быстрее меня.
Глядя ей вслед, я подумал, что Миранда, по-своему, была столь же беспечна, как и Грег. Только у нее это было иначе.
Мы вместе пообедали – мужчина и девушка. С тем же успехом мы могли бы быть роботами.
Конечно, некоторые чисто личные слова были сказаны, особенно мной. И, вообще, я вел себе, как человеческое существо.
Но Миранда…
Все что сказала и сделала, Миранда могла бы сказать и сделать с расстояния в десять тысяч миль и десять тысяч лет.
* * *
– Ты ведь не веришь в это? – усмехнулся Джил. Усмешка – была, пожалуй, самым подходящим словом, чтобы описать гримасу, которую он скорчил. Там где другой человек выказал бы вежливое удивление – реакцией Джила было полное недоумение: неужели можно так слабо соображать?– Нет, верю, – упрямо сказал я.
– Ты хочешь сказать, что один из этих великанов заявил, что Джота появится здесь в 15. 10 и ты считаешь, что так оно и будет?
Я взглянул на свои часы. Они показывали восемь минут четвертого.
– Ты можешь верить во все, что тебе хочется, Джил, – сказал я. – Но эти великаны не просто обычные парни. Я пытался понять, как Миранде удалось заставить меня так разговаривать с ней около часа назад, не давая нашей беседе хоть чуть-чуть отклоняться в сторону, а теперь мне все стало понятным. Она знала, какие вопросы следует задавать.
Джил попытался что-то сказать, но я еще не закончил.
– Может быть, Грег имел в виду, что Джота появится в Шатли ровно в 15. 10, но я думаю, что он имел в виду именно это место. Мне кажется, что он хотел сказать, что где бы я ни находился – дома, в «Красном Льве» или вернулся бы сюда, я бы увидел Джоту ровно в 15. 10.
– Из всех бессмысленных, смешных, суеверных… – начал Джил.
Он, несомненно, нашел бы еще немало сочных определений, прежде чем завершил ряд существительным. Но именно в этот момент дверь открылась.
Я дал строгие указания, чтобы всякого, кто появится после трех часов, незамедлительно пропускали ко мне в кабинет. Вот почему Миранда так легко добилась своего.
– Ты удивлен? – сказала она. – Я же сказала тебе, что хочу, чтобы ты познакомил меня с Джотой.
– Да, я удивлен, – заметил я, – но не этим, а тем, что ты считаешь необходимым представление. Со мной ты прекрасно обошлась без него.
Она улыбнулась и повернулась к Джилу.
– Привет, Джил, – сказала она. – Краснуха у Гарри уже прошла?
Хотя Джил не ответил, я видел, что он был поражен.
Видимо у Гарри действительно была краснуха, и меня бы не слишком удивило, если бы у великанов не было никакой возможности узнать об этом.
Миранда села и чопорно поправила юбку, как это часто делают девушки (хотя я подозреваю, что ей пришлось тренироваться, чтобы это получалось естественно). И в тот самый момент, когда она перевела взгляд на дверь, в кабинет вошел Джота.
Он никогда не был красивым. Я не знал ни одного настоящего Дон Жуана, который был бы очень красивым.
Женщинам нравятся мужчины самых странных форм и размеров. У Джоты был длинный нос, глубоко посаженные глаза, впалые щеки и черные волосы, почти такие же темные, как у Миранды. Он был высоким и очень худым. Более всего он походил на фанатика или мистика, и это впечатление не было таким уж неверным, хотя фанатизм был лишь одной из многих составляющих его сложной натуры.
Он даже не посмотрел на меня или Джила. Джота сразу направился к Миранде, нежно взял ее за руку, поднял на ноги и сказал с высоты своего девятидюймового преимущества в росте:
– Вы фантастическая.
– Я знаю, – холодно сказала Миранда, – но спасибо, что заметили.
– Вас должно быть зовут Венера.
– Ну, раз вы так говорите, – ответила Миранда.
Так продолжалось довольно долго, и я заметил, наблюдая за Джотой, что во второй раз в жизни он начинает раздражать меня куда больше, чем это когда-либо удавалось Джилу.
Со старыми друзьями, которых вы знаете уже много, много лет, бывает так странно – вы уже давным-давно забыли, нравятся они вам, или нет. Теперь этот вопрос вдруг перестал быть риторическим.
Джил… Он не сумел завести новых друзей за последние пятнадцать лет. Он и до конца жизни не сможет этого сделать. Он превратился в амальгаму из брони, гнева, язвительности и антагонизма, крепость на острове, которую ни одна армия никогда не захочет штурмовать. Они промаршируют мимо по материку, не удостоив эшелонированной обороны даже презрительной улыбки.
Только Джота и я (да еще Барбара, по-своему, но немногим теплее, чем мы) были способны общаться с Джилом.
Джота… Я восхищался им и завидовал ему. Он всегда делал и продолжает делать сейчас очень многие вещи, которые я сам хотел бы сделать, причем его успехи у женщин далеко не самое главное в этом ряду. В конце концов, он был Джотой – и этим было сказано все. Он ко всему был готов приложить свои руки. У него хватало мужества, или эгоизма, или грубой бесчувственности, чтобы делать ровно то, что ему нравится – и каждый раз выходить сухим из воды. Большинство людей относятся к вам так, как вы сами им позволяете. И Джота получал то, что он хочет, чего бы это ни стоило. Всегда. Везде.
У меня были все основания для возмущения, когда блуждающий взгляд Джоты остановился на Шейле. И у меня не было ни малейших причин быть чем-то недовольным, когда Джота положил глаз на Миранду, но дело обстояло именно так.
Миранда, к моему удивлению, сумела довольно быстро навести порядок. Неожиданно она сказала:
– Мне пора идти. – И ретировалась также стремительно, как она это сделала после обеда в «Красном Льве».
– Эта девушка, – заявил Джота, – вызывает у меня невыносимое желание увидеть ее темную голову на белой подушке. Этому просто невозможно противиться. Ну, а теперь скажите мне – что здесь происходит?
Он не изменился. Как мне кажется, Джота никогда не влюблялся; у него были совершенно превратные представления о любви. Какими бы неудачными и неловкими не были наши супружеские отношения, я был уверен, что Джил и я знали о любви куда больше, чем Джота будет знать в час своей смерти.
Хотя значительную часть своего времени и энергии он тратил на женщин, Джота всегда мог мгновенно выбросить их из головы, как он и сделал сейчас. Однажды, много лет назад, я слышал, как он говорил страстные слова любви девушке, которую уже познал в библейском смысле этого слова, назначил ей новое свидание, а уже через несколько мгновений после того, как она ушла, радостно заявил: «Слава Богу, что я больше никогда не увижу эту корову».
Сначала он выслушал нас. Джота хотел, чтобы все произошло именно так, а нам с Джилом почти никогда не удавалось добиться своего, когда мы имели дело с Джотой.
Джил к своей прежней истории ничего нового добавить не смог. Великаны больше не приходили к нему. Я выразил свои сожаления по поводу того, что так и не поговорил с Диной о ее визите к Карсвеллам.
В свою очередь я рассказал им обо всем, что произошло, оставив при себе догадки.
После этого Джота сказал:
– Ладно, а теперь нанесем визит великанам. Мы сейчас же направимся в их лагерь.
Ничего другого от Джоты ожидать было нельзя – он всегда предпочитал прямое действие любому ожиданию.
Джил выразил некоторые сомнения. Он не сказал, что боится идти туда. Он возражал против этой идеи в целом.
Но когда Джота и я решили, что пойдем без него, Джил сразу перестал спорить – казалось, теперь он посчитал, что это хорошая идея.
После чего мы с Джотой и отправились в лагерь великанов.
ГЛАВА 4
Сначала я заехал домой, прихватив с собой Джоту, который настаивал, что ему просто необходимо переодеться.
Мы знали, где должен находиться их лагерь: «Возле излучины реки, примерно в миле вверх по течению». Там была ничейная земля – туристы и раньше выбирали это место для стоянки. В последнее время оно пользовалось куда меньшей популярностью, потому что современные туристы путешествовали на машинах, фургонах или велосипедах, да и в любом другом случае предпочитали разбивать лагерь поблизости от дороги, чтобы всегда можно было подсесть на автобус. Это место находилось в стороне от дороги, и всякому, кто останавливался здесь, приходилось ходить в Шатли пешком.
В остальном это было отличное место, возможно даже лучшее во всей округе, в особенности, если вы хотели оказаться подальше от посторонних глаз. И в то же время, если у кого-то возникало желание немного пошпионить за обитателями лагеря, то сделать это было совсем нетрудно.
И все же, как я сказал Джоте, когда мы подъезжали к моему дому:
– Мы очень даже легко можем выставить себя полнейшими дураками. Если им известно с точностью до секунды, когда ты войдешь в мой кабинет, то они почти наверняка знают, что мы собираемся следить за ними, не так ли?
Такие соображение совершенно не беспокоили Джоту.
– Что ж, тогда что-нибудь произойдет – а нам только того и надо.
Я не стал подъезжать к дому и остановил машину на дороге. Джота взял свой единственный чемодан с собой.
Шейла встретила нас в гостиной, и при виде Джоты бросила на меня короткий, недовольный взгляд.
– Я ведь кажется тебя предупреждала… – сказала она.
– Извини, – с некоторой неловкостью ответил я. – Ты ведь собиралась в магазин. Я думал, что тебя нет дома.
Я, конечно, прекрасно знал, что она никуда не уехала – ее маленький остин стоял перед домом.
– Привет, Шейла, – непринужденно поздоровался с ней Джота. – Ты стало еще красивее.
Шейла ничего не ответила ему. Она взяла хозяйственную сумку и вышла из дому, громко хлопнув за собой дверью.
– Тебе нужно было позвонить, – сказал мне Джота. – Похоже, ты совсем не знаешь женщин. И тут не имеет ни малейшего отношения, любит ли она меня или ненавидит.
Может быть, она даже не стала бы приводить себя в порядок – но ты не дал ей возможности выбора. Уехать или остаться, накраситься или нет…
– Давай переодеваться, – с раздражением перебил я.
Мне сейчас была совершенно ни к чему лекция, в особенности от Джоты и касающаяся Шейлы.
Но Джота уже забыл про меня, он смотрел вверх, на лестницу. Я повернулся. Дина медленно спускалась вниз, одетая в старое розовое вечернее платье Шейлы.
– Она видела вчера старый голливудский фильм, – пробормотал я. – Красивые девушки, спускающиеся по широкой лестнице. – Уже громче я сказал, обращаясь к Дине: – Дина, ты не хочешь поехать к Карсвеллам в гости?
Она сразу бросила играть роль, подобрала длинный подол и быстро сбежала вниз.
– Сейчас? – нетерпеливо спросила она.
– Если хочешь.
Она повернулась.
– Тогда я пойду, сложу свои вещи.
– Подожди, Дина. Разве ты не хочешь поздороваться с Джотой?
– Привет, – сказала Дина и побежала вверх по лестнице.
– Она прелестна, – сказал Джота. – Никаких изменений? Я имею в виду…
– Я знаю, что ты имеешь в виду, – оборвал его я. – Нет. Никаких изменений нет.
– Это, – сказал Джота, – очень обидно.
– Это, – со вздохом ответил я, – еще очень мягко сказано.
– Я имел в виду…
– Я знаю, что ты имел в виду.
Видимо Джота посчитал, что я мог бы быть с ним пообходительней.
– Естественно я ею интересуюсь, ведь она моя кузина.
Я промолчал, и наш разговор на этом закончился.
Нам пришлось сделать солидный крюк, чтобы подобраться к лагерю великанов с дальней стороны. Подойдя поближе, мы замолчали. Рядом с водой звук может распространяться на значительные расстояния.
Конечно, Джота, Джил и я часто играли вокруг Шатли, когда были еще детьми, а так как природа, в отличие от города, со временем почти не меняется, то мы знали здесь каждое дерево, каждый куст и каждый камень.
Вдоль берега реки, к востоку от предполагаемого места лагеря, шли густые заросли кустарника – отсюда мы и решили незаметно приблизиться лагерю. Легкий ветерок шевелил листву, создавая фон, хорошо скрывающий шум наших шагов.
Лагерь находился в том самом месте, где мы и предполагали – и великанам не было ничего известно о нашем приближении. Конечно, они могли прикидываться, но это было как-то на них не похоже.
На первый взгляд их лагерь ничем не отличался от любого другого. Всего здесь было две больших палатки и пять маленьких. Большая часть юношей и девушек, которых я видел раньше, была здесь, а еще я заметил несколько других – их точно не было среди тех шестнадцати, которые приходили в «Коппер Бич».
В тени большого тента две девушки читали журналы.
Четверо юношей лежали на траве и загорали, а по другую сторону от тента дремали три другие девушки. Еще две или три сидели на берегу реки, опустив ноги в воду.
Не хватало Миранды и Грега. Эта случайная связь между ними заставило мое сердце забиться быстрее – неужели Миранда его девушка?
Такое иногда случается. Гораздо чаще, чем вы могли бы подумать. Девушка говорит о каком-то человеке так, что возникает мысль, что они никогда… А потом ты узнаешь, что она вышла за него замуж.
Судя по всему, Миранде не слишком нравился Джота, а Грег и того меньше. Но я знал, что те смутные мысли, которые возникали у меня о Миранде – юношеские фантазии, смешные, даже если бы я не был женат на Шейле – будут быстро отброшены в сторону либо Джотой, либо Грегом, либо ими обоими. Я знал это – ведь подобное происходит всегда.
Такова природа вещей.
Так или иначе, но лагерь производил самое обычное впечатление. Я не знал, что предполагал найти здесь Джота, но для меня это оказалось неожиданностью. В особенности если учесть, что великаны не знали, что мы наблюдаем за ними.
Нам было все очень хорошо видно, а заметить нас самих было весьма сложно. К моему величайшему сожалению, мы находились слишком далеко от них, чтобы услышать, о чем они говорят.
Через пять минут я уже был готов уйти. Меня беспокоило, что Джота решит рискнуть и пойдет в лагерь, чтобы спровоцировать что-нибудь. Я не знал, почему мне этого не хочется, я был совершенно уверен, что Джота не прав.
Все в лагере были одеты так, как и следовало одеваться туристам в такую жару. Нигде я не заметил платьев из люксона, что само по себе показалось мне странным. Если великаны были готовы устроить шоу в Шатли, то почему они воздерживаются от него в своем лагере?
Может быть, они все-таки знают, что мы наблюдаем за ними?
Палатки тоже были самыми обычными… Специальные котлы, бутылки из пластика, ведра – в любом туристическом лагере полно подобных вещей.
Тут у меня оформилась одна мысль, которая уже давно шевелилась где-то в подсознании. Если их происхождение было таким странным, как я предполагал, можно было ожидать, что имеет место одна из двух возможностей.
Они или должны позаботиться о том, чтобы их одежда, деньги, внешний вид, речь, туристическое снаряжение и все остальное, будет совершенно натуральным. Или им будет совершенно наплевать на обитателей Шатли, и тогда они явится в своем истинном виде, который, что не вызывало у меня ни малейшего сомнения, будет существенно отличаться от всего, что нам когда-либо приходилось видеть.
Они выбрали некий средний курс, что изрядно удивило меня.
Наконец, то чего я боялся, произошло.
– Пошли, – сказал Джота обычным, не приглушенным голосом и двинулся вперед.
– Нет, – отчаянно зашептал я, пытаясь удержать его.
– Они либо самые обычные ребята, либо нет, – заявил он. – Пойдем, поговорим с ними и выясним.
С большой неохотой я последовал за ним, и мы вошли в лагерь.
Нет, они нас явно не ждали. Загорающие девушки сразу сели, а та из них, которая расстегнула лифчик, живо прикрылась полотенцем.
– Грег! – закричал кто-то, и Грег сразу появился из одной из палаток. Интересно, подумал я, Миранда тоже там?
– Привет, – сказал Грег, подходя чтобы встретить нас.
Все великаны собрались вместе – они и в самом деле казались великанами. Среди них совсем не было толстых и неуклюжих особей. Если произвести обычные измерения, то результаты будут резко выходить за рамки любых статистических выкладок – как для юношей, так и для девушек.
Они сразу дали нам ясно понять, что наш визит совершенно не входит в их планы. Кто-то начал что-то нашептывать Грегу, после чего тот повернулся к нам.
– Значит ты все-таки пришел немножко пошпионить за нами, – сказал Грег. – Как я понимаю, это идея Джоты. – На сей раз он сказал Джота, а не Кларенс Муллинер.
– Мы просто пришли…
Грег презрительно фыркнул и показал в сторону кустов. Было совершенно очевидно, что он имел в виду. Ни один человек, который бы просто хотел прийти в лагерь, не стал подходить к нему со стороны этих густых зарослей.
Видимо, в тот момент, когда я повернул голову, Грег успел сделать какой-то жест. Мы с Джотой и пальцем не успели пошевелить, когда каждого из нас крепко схватили два здоровенных великана.
С этого момента я перестал думать о великанах, как о подростках. Так быстро, четко и согласованно могут действовать только взрослые.
– Дуэль, – заявил Грег. – Нет, две дуэли. Так оно и будет.
Великаны возбужденно зашумели.
Молчание Джоты изрядно удивило меня. Ему очень редко не хватало слов.
– Ножи или пистолеты, – сказал Грег. – Я, естественно, займусь Джотой. А тебе, Вэсли, достанется Вэл.
Мы знали, где должен находиться их лагерь: «Возле излучины реки, примерно в миле вверх по течению». Там была ничейная земля – туристы и раньше выбирали это место для стоянки. В последнее время оно пользовалось куда меньшей популярностью, потому что современные туристы путешествовали на машинах, фургонах или велосипедах, да и в любом другом случае предпочитали разбивать лагерь поблизости от дороги, чтобы всегда можно было подсесть на автобус. Это место находилось в стороне от дороги, и всякому, кто останавливался здесь, приходилось ходить в Шатли пешком.
В остальном это было отличное место, возможно даже лучшее во всей округе, в особенности, если вы хотели оказаться подальше от посторонних глаз. И в то же время, если у кого-то возникало желание немного пошпионить за обитателями лагеря, то сделать это было совсем нетрудно.
И все же, как я сказал Джоте, когда мы подъезжали к моему дому:
– Мы очень даже легко можем выставить себя полнейшими дураками. Если им известно с точностью до секунды, когда ты войдешь в мой кабинет, то они почти наверняка знают, что мы собираемся следить за ними, не так ли?
Такие соображение совершенно не беспокоили Джоту.
– Что ж, тогда что-нибудь произойдет – а нам только того и надо.
Я не стал подъезжать к дому и остановил машину на дороге. Джота взял свой единственный чемодан с собой.
Шейла встретила нас в гостиной, и при виде Джоты бросила на меня короткий, недовольный взгляд.
– Я ведь кажется тебя предупреждала… – сказала она.
– Извини, – с некоторой неловкостью ответил я. – Ты ведь собиралась в магазин. Я думал, что тебя нет дома.
Я, конечно, прекрасно знал, что она никуда не уехала – ее маленький остин стоял перед домом.
– Привет, Шейла, – непринужденно поздоровался с ней Джота. – Ты стало еще красивее.
Шейла ничего не ответила ему. Она взяла хозяйственную сумку и вышла из дому, громко хлопнув за собой дверью.
– Тебе нужно было позвонить, – сказал мне Джота. – Похоже, ты совсем не знаешь женщин. И тут не имеет ни малейшего отношения, любит ли она меня или ненавидит.
Может быть, она даже не стала бы приводить себя в порядок – но ты не дал ей возможности выбора. Уехать или остаться, накраситься или нет…
– Давай переодеваться, – с раздражением перебил я.
Мне сейчас была совершенно ни к чему лекция, в особенности от Джоты и касающаяся Шейлы.
Но Джота уже забыл про меня, он смотрел вверх, на лестницу. Я повернулся. Дина медленно спускалась вниз, одетая в старое розовое вечернее платье Шейлы.
– Она видела вчера старый голливудский фильм, – пробормотал я. – Красивые девушки, спускающиеся по широкой лестнице. – Уже громче я сказал, обращаясь к Дине: – Дина, ты не хочешь поехать к Карсвеллам в гости?
Она сразу бросила играть роль, подобрала длинный подол и быстро сбежала вниз.
– Сейчас? – нетерпеливо спросила она.
– Если хочешь.
Она повернулась.
– Тогда я пойду, сложу свои вещи.
– Подожди, Дина. Разве ты не хочешь поздороваться с Джотой?
– Привет, – сказала Дина и побежала вверх по лестнице.
– Она прелестна, – сказал Джота. – Никаких изменений? Я имею в виду…
– Я знаю, что ты имеешь в виду, – оборвал его я. – Нет. Никаких изменений нет.
– Это, – сказал Джота, – очень обидно.
– Это, – со вздохом ответил я, – еще очень мягко сказано.
– Я имел в виду…
– Я знаю, что ты имел в виду.
Видимо Джота посчитал, что я мог бы быть с ним пообходительней.
– Естественно я ею интересуюсь, ведь она моя кузина.
Я промолчал, и наш разговор на этом закончился.
* * *
Так как предполагаемое место лагеря находилось на противоположном берегу реки, то мы переплыли спокойную реку на маленьком резиновом яликом. Хотя я и не часто им пользовался, иногда ялик был просто незаменимым, ведь ближайший мост через Сьют был только в Шатли.Нам пришлось сделать солидный крюк, чтобы подобраться к лагерю великанов с дальней стороны. Подойдя поближе, мы замолчали. Рядом с водой звук может распространяться на значительные расстояния.
Конечно, Джота, Джил и я часто играли вокруг Шатли, когда были еще детьми, а так как природа, в отличие от города, со временем почти не меняется, то мы знали здесь каждое дерево, каждый куст и каждый камень.
Вдоль берега реки, к востоку от предполагаемого места лагеря, шли густые заросли кустарника – отсюда мы и решили незаметно приблизиться лагерю. Легкий ветерок шевелил листву, создавая фон, хорошо скрывающий шум наших шагов.
Лагерь находился в том самом месте, где мы и предполагали – и великанам не было ничего известно о нашем приближении. Конечно, они могли прикидываться, но это было как-то на них не похоже.
На первый взгляд их лагерь ничем не отличался от любого другого. Всего здесь было две больших палатки и пять маленьких. Большая часть юношей и девушек, которых я видел раньше, была здесь, а еще я заметил несколько других – их точно не было среди тех шестнадцати, которые приходили в «Коппер Бич».
В тени большого тента две девушки читали журналы.
Четверо юношей лежали на траве и загорали, а по другую сторону от тента дремали три другие девушки. Еще две или три сидели на берегу реки, опустив ноги в воду.
Не хватало Миранды и Грега. Эта случайная связь между ними заставило мое сердце забиться быстрее – неужели Миранда его девушка?
Такое иногда случается. Гораздо чаще, чем вы могли бы подумать. Девушка говорит о каком-то человеке так, что возникает мысль, что они никогда… А потом ты узнаешь, что она вышла за него замуж.
Судя по всему, Миранде не слишком нравился Джота, а Грег и того меньше. Но я знал, что те смутные мысли, которые возникали у меня о Миранде – юношеские фантазии, смешные, даже если бы я не был женат на Шейле – будут быстро отброшены в сторону либо Джотой, либо Грегом, либо ими обоими. Я знал это – ведь подобное происходит всегда.
Такова природа вещей.
Так или иначе, но лагерь производил самое обычное впечатление. Я не знал, что предполагал найти здесь Джота, но для меня это оказалось неожиданностью. В особенности если учесть, что великаны не знали, что мы наблюдаем за ними.
Нам было все очень хорошо видно, а заметить нас самих было весьма сложно. К моему величайшему сожалению, мы находились слишком далеко от них, чтобы услышать, о чем они говорят.
Через пять минут я уже был готов уйти. Меня беспокоило, что Джота решит рискнуть и пойдет в лагерь, чтобы спровоцировать что-нибудь. Я не знал, почему мне этого не хочется, я был совершенно уверен, что Джота не прав.
Все в лагере были одеты так, как и следовало одеваться туристам в такую жару. Нигде я не заметил платьев из люксона, что само по себе показалось мне странным. Если великаны были готовы устроить шоу в Шатли, то почему они воздерживаются от него в своем лагере?
Может быть, они все-таки знают, что мы наблюдаем за ними?
Палатки тоже были самыми обычными… Специальные котлы, бутылки из пластика, ведра – в любом туристическом лагере полно подобных вещей.
Тут у меня оформилась одна мысль, которая уже давно шевелилась где-то в подсознании. Если их происхождение было таким странным, как я предполагал, можно было ожидать, что имеет место одна из двух возможностей.
Они или должны позаботиться о том, чтобы их одежда, деньги, внешний вид, речь, туристическое снаряжение и все остальное, будет совершенно натуральным. Или им будет совершенно наплевать на обитателей Шатли, и тогда они явится в своем истинном виде, который, что не вызывало у меня ни малейшего сомнения, будет существенно отличаться от всего, что нам когда-либо приходилось видеть.
Они выбрали некий средний курс, что изрядно удивило меня.
Наконец, то чего я боялся, произошло.
– Пошли, – сказал Джота обычным, не приглушенным голосом и двинулся вперед.
– Нет, – отчаянно зашептал я, пытаясь удержать его.
– Они либо самые обычные ребята, либо нет, – заявил он. – Пойдем, поговорим с ними и выясним.
С большой неохотой я последовал за ним, и мы вошли в лагерь.
Нет, они нас явно не ждали. Загорающие девушки сразу сели, а та из них, которая расстегнула лифчик, живо прикрылась полотенцем.
– Грег! – закричал кто-то, и Грег сразу появился из одной из палаток. Интересно, подумал я, Миранда тоже там?
– Привет, – сказал Грег, подходя чтобы встретить нас.
Все великаны собрались вместе – они и в самом деле казались великанами. Среди них совсем не было толстых и неуклюжих особей. Если произвести обычные измерения, то результаты будут резко выходить за рамки любых статистических выкладок – как для юношей, так и для девушек.
Они сразу дали нам ясно понять, что наш визит совершенно не входит в их планы. Кто-то начал что-то нашептывать Грегу, после чего тот повернулся к нам.
– Значит ты все-таки пришел немножко пошпионить за нами, – сказал Грег. – Как я понимаю, это идея Джоты. – На сей раз он сказал Джота, а не Кларенс Муллинер.
– Мы просто пришли…
Грег презрительно фыркнул и показал в сторону кустов. Было совершенно очевидно, что он имел в виду. Ни один человек, который бы просто хотел прийти в лагерь, не стал подходить к нему со стороны этих густых зарослей.
Видимо, в тот момент, когда я повернул голову, Грег успел сделать какой-то жест. Мы с Джотой и пальцем не успели пошевелить, когда каждого из нас крепко схватили два здоровенных великана.
С этого момента я перестал думать о великанах, как о подростках. Так быстро, четко и согласованно могут действовать только взрослые.
– Дуэль, – заявил Грег. – Нет, две дуэли. Так оно и будет.
Великаны возбужденно зашумели.
Молчание Джоты изрядно удивило меня. Ему очень редко не хватало слов.
– Ножи или пистолеты, – сказал Грег. – Я, естественно, займусь Джотой. А тебе, Вэсли, достанется Вэл.