Маккефри Энн. Корабль, который пел

   - Я не ваша девочка. И пусть я рискую показаться занудой, но все же мне хотелось бы знать: зачем вы сюда пришли, Найал Паролан?
   - Не хочу, чтобы ко мне приставали эти вонючие недоноски, - буркнул он, ткнув пальцем в сторону административного корпуса. - А они наверняка нагрянут, как только смогут меня отыскать. Сюда-то они не сунутся: Ценкому запрещено направлять тебе любые вызовы до восьми ноль-ноль. Потому что ты, Хельва, девочка моя, за день поимела их предостаточно. Или я не прав? его вопрос повис в воздухе. - И не надо спорить, - посоветовал он, не услышав немедленного ответа. - Ведь я тебя прекрасно знаю... я тебя так знаю, детка, как не знает никто на свете... Ведь еще чуть-чуть - и ты бы их послала, еще совсем чуть-чуть... - он помолчал. - Да, это задание далось тебе куда тяжелее, чем ты признаешься... даже себе самой.
   Она ничего не ответила.
   Найал кивнул и отхлебнул еще супа.
   - Нет, вы не пьяны, - подумав, сказала Хельва.
   - А я что тебе говорил? - ухмыльнулся он.
   - Я и не знала, - продолжала она беззаботным тоном, чтобы не обнаружить, как ее тронуло его неожиданное сочувствие, - что в обязанности инспектора входят ночные посиделки с кораблем.
   Он погрозил ей пальцем и сделал таинственное лицо. - У нас много негласных функций.
   - Так это правда, что я отрезана от связи до восьми ноль-ноль, или вы просто не хотите, чтобы я встретилась с новыми симпатичными "телами"?
   - Да нет же, черт возьми! - вспылил Найал, и брови его возмущенно взметнулись. - Это абсолютная правда - проверь сама, если хочешь. Ты можешь вызвать кого угодно. Просто другие не могут до тебя добраться. А если...
   - Значит, вы пришли сюда, чтобы помешать мне встретиться с "телами".
   - У этой бабы одни "тела" на уме! - взорвался он. - Давай-давай, собери здесь целую кучу "тел", подними на ноги всю казарму. Закатим тепленькую вечеринку... - он сделал шаг к приборной доске.
   - Почему вы здесь?..
   - Эй, детка, ну-ка сбавь тон. Я здесь потому, что ты для меня - самое безопасное место. Он повернулся к ней, ехидно усмехаясь. - Так ты уверена, что не хочешь вызвать пилотскую казарму?
   - Вполне.
   - Пойми, у меня уже вот где их сволочные вопросы и подозрения, и...
   - Подозрения? - Хельва мгновенно насторожилась.
   - Найал презрительно фыркнул. - Эти вонючие ублюдки, - он махнул рукой в сторону освещенных окон административного корпуса, - изобрели дерьмовые теории о шизоидных мозгах и стопорах и прочую чушь собачью.
   - Это про меня?
   - Он снова выразительно фыркнул. - Я-то тебя знаю, девочка, знаю, как свои пять пальцев. И Рейли тоже знает. Так что с нами этот их номер не пройдет.
   - Спасибо и на этом.
   - Только не вздумай со мной дурить, Хельва, - неожиданно резко сказал он. - Ведь я тебе всю душу вымотаю ради дела. Заставлю соглашаться на такие задания, которые тебе совсем не понравятся, если буду уверен, что они принесут пользу тебе и делу...
   - Принесут пользу... мне? Вроде этого полета на Бету Корви?
   - Да, Хельва, да, чтоб тебе пусто было! Принесут пользу тебе - тебе, женщине за этой бронированной плитой!
   - Не вы ли только что склоняли меня выйти из-за бронированной плиты... и занять тело Керлы?
   Паролан молчал. Хельве показалось, что его сердитый взгляд проникает через титановый пилон прямо в ее капсулу. Внезапно он расслабился и снова откинулся на подушки. Внешне он был совершенно спокоен, но от зоркого взгляда Хельвы не укрылось, что на скулах еще подрагивают желваки.
   - Ну, было дело, - неожиданно кротко признался он. Потом вздохнул, закинул ноги на кушетку и преувеличенно громко зевнул. А знаешь, я ведь никогда не слышал, как ты поешь. Могу я рассчитывать на такую любезность?
   - Хотите разогнать сон? Или наоборот предпочитаете колыбельную?
   Найал Паролан снова зевнул, закинул руки за голову, скрестил ноги в щегольских ботинках и уставился в потолок.
   - На твое усмотрение.
   И вдруг, на удивление самой себе, Хельва почувствовала: ей снова хочется петь!
   5. КОРАБЛЬ, КОТОРЫЙ ПОБЕЖДАЛ
   - Просто так мозговые корабли не исчезают, - заявила Хельва, стараясь чтобы ее голос звучал твердо и безапелляционно.
   Терон выпятил подбородок, отчего сразу стал похож на короткошеего неандертальца. Эта его манера, поначалу казавшаяся ей забавной, постепенно стала раздражать, а теперь и вовсе доводила до бешенства.
   - Ты же слышала, что сказали Миры, - как всегда, назидательно изрек Терон. - Они исчезли хотя бы потому, потому что уже есть факты исчезновения.
   - Сам факт исчезновения несовместим с капсульной психологией, возразила Хельва, едва сдерживаясь, чтобы не заорать благим матом. Ей почему-то казалось, что заставить его понять можно лишь оглушив как следует. Конечно же, она знала, что это совершенно неразумно, но через год, исчерпав все попытки найти с Тероном общий язык, все чаще стала ловить себя на том, что реагирует на уровне эмоций, а не разума.
   Общение с ним превратилось в пытку, более того, в унижение, и она не собирается терпеть это дольше, чем того потребует завершение задания и возвращение на базу Регул.
   Хельва была сыта своим напарником по горло. И ей было плевать, что он думает о ней. Трудно, конечно, смириться с тем, что она оказалась в ситуации, приспособиться к которой не сумела, но теперь ей совершенно ясно: они с Тероном несовместимы. Остается признать, что она допустила ошибку и поскорее ее исправить. Это единственный разумный выход.
   Хельва чуть не застонала: все-таки не зря говорят - с кем поведешься, от того и наберешься! Она даже рассуждать стала почти, как Терон.
   - Твоя лояльность достойна всяческих похвал, хотя в данный момент едва ли уместна, - по обыкновению напыщенно заявил Терон. - Факты говорят сами за себя. Четыре корабля с мозговым управлением, выполнявшие задания Центральных Миров, бесследно исчезли, и их пилоты-напарники вместе с ними. Факт первый: корабль, в отличие от пилота, может изменить маршрут. Факт второй: ни один из кораблей не прибыл в порт назначения в установленный срок. Факт третий: ни один из кораблей не появился в секторах, прилегающих к порту отбытия или порту назначения. Следовательно, они исчезли. Выходит, корабли по неизвестным причинам изменили установленный курс. Из чего, в свою очередь, следует: корабли - ненадежные создания. Этот вывод вытекает из приведенных фактов и является абсолютно бесспорным. И с обоснованностью такого вывода согласится любой разумный человек.
   Он изобразил на лице противную ухмылку, которая когда-то казалась ей обаятельной улыбкой.
   Хельва начала медленно считать до ста. А когда заговорила снова, голос уже вполне повиновался ей.
   - Имеющиеся данные нельзя признать полными. В них отсутствует мотивировка. Нет никакой причины, которая могла бы заставить четыре корабля взять и исчезнуть среди бела дня по собственной прихоти. Ведь ни у одного из них даже особых долгов-то не было, а РД так и вовсе должна расплатиться с Мирами года через три. - "Как и я", - подумала она. - Таким образом, и принимая во внимание особую информацию, которая известна мне... - с ударением сказала она, - твой вывод ни в какие ворота не лезет.
   - Вот уж не знаю, какая особая информация, даже если она тебе действительно известна, - Терон наградил ее снисходительной усмешкой, смогла бы заставить меня изменить свое мнение, тем более что Центральные Миры пришли к такому же выводу.
   "Так, - подумала Хельва, - он решил вытащить на свет Божий непогрешимый авторитет: рассчитывает сразить меня наповал".
   Так или иначе, спорить с ним бесполезно. Найал Паролан как-то раз назвал это упрямством не по делу, правда, он тогда имел в виду ее. И это еще не все. Терон - твердолобый, самоуверенный, невосприимчивый, помешанный на инструкциях и настолько ограниченный, что даже на долю секунды не впустит в свои мозги ни воображения, ни интуицию.
   Зря она вспомнила Найала Паролана. От этого настроение у нее ничуть не улучшилось. Этот назойливый маленький пустозвон нанес ей еще один непрошенный и неофициальный визит - хотел отговорить ее брать в напарники Терона с Актиона.
   - Он закончил курс только за счет зубрежки. И его отправили на самые завалящие рейсы, а вовсе не тебя! - орал Найал Паролан, меряя шагами рубку.
   - Но ведь не вам предстоит быть его партнером. Судя по данным психотестов, мы с ним отлично подходим друг другу.
   - Где твоя голова, детка? Ты только взгляни на него. У него же нет сердца - одни сплошные мышцы, и физиономия слишком смазливая, чтобы вызывать доверие. Господи... да он же андроид, робот с железной башкой, предназначенный для работы в разряженной атмосфере. Он тебя доведет до ручки.
   - Зато он надежный, уравновешенный, эрудированный, предусмотрительный...
   - А ты - занудливая консервированная девственница, - отрезал Паролан и во второй раз за время их знакомства выскочил из рубки, даже не оглянувшись.
   Теперь-то Хельва была вынуждена признать: уничтожающая характеристика, которую Найал Паролан дал ее "телу", Терону с Актиона, оказалась весьма точной. Она находила в нем единственное положительное качество: Терон не имел ничего общего ни с одним из ее прежних напарников.
   А если он еще раз посмеет назвать ее ненадежным созданием, она захлопнет дверь шлюза у него перед носом.
   Терон же, сочтя, что его последнее веское заявление окончательно убедило Хельву, уселся за пульт управления, по обыкновению размял пальцы и принялся вводить в компьютер свои бесценные, всесильные данные, проверяя маршрут полета. Очевидно, он был полон решимости в корне пресечь любую неразумную попытку Хельвы изменить маршрут и скрыться.
   Он трудился неторопливо и методично: гладкий лоб не прорезала ни одна морщинка, на широкоскулом лице застыло безмятежное спокойствие, карие глаза неотрывно устремлены на колонки цифр.
   Звезды небесные! И где только была моя хваленая интуиция, когда я его выбирала?! - изумлялась про себя Хельва, и уровень адреналина в ее капсуле никак не хотел падать. - Должно быть, я тогда была не в своем драгоценном уме. Кажется, у меня повышается кислотность питательной жидкости. Когда вернусь на Регул, нужно будет попросить, чтобы проверили мой обмен веществ. Что-то со мной творится неладное.
   Нет, нет и еще раз нет, - резко одернула она себя. - Со мной не происходит ничего такого, что не придет в норму, как только я избавлюсь от Терона. Это он довел меня до того, что я начинаю сомневаться в собственном здравомыслии. Но я-то знаю, что я в здравом уме, иначе я не была бы этим кораблем. Учти, Хельва, - строго сказала она себе, - вполне может случиться, что он еще до конца рейса убедит тебя, что ты представляешь угрозу для Центральных Миров, поскольку твой разум столь ненадежен, и самое безопасное для тебя - это покинуть службу. А исходит он из того, что мозговой корабль - ненадежное создание, потому что он может поглощать данные, отбрасывать несущественное и, следуя на первый взгляд нелогичным путем, доводит дело до логичного и весьма успешного конца. Вроде того ребуса, который мы с Кирой решили на Алиоте.
   Если уж быть точной до конца, она, Хельва, за свою короткую карьеру мозгового корабля, уже не раз проявляла такую ненадежность. И Терон был настолько "любезен", что не преминул напомнить ей об этих нарушениях, а заодно и указал куда более логичные линии поведения при тех же условиях, попутно призвав ее никогда не выходить за границы установленных правил, пока ее напарником является он, Терон с Актиона. Она не должна предпринимать ничего, - он повторил это дважды, - без предварительного согласования с ним, а потом с Ценкомом. Разумное создание тем и отличается, что способно следовать приказам без малейших отступлений.
   - Неужели ты всерьез считаешь, - посмеиваясь, проговорила Хельва, впервые услышав от него это торжественное заявление (тогда она еще не утратила чувства юмора), - что если приказ потребует, чтобы я проникла в атмосферу, которая, как доказали предварительные замеры, губительна для моего корпуса и вызовет нашу гибель, то я должна следовать такому приказу... и погибнуть?
   - Центральные Миры не отдают своим кораблям безответственных приказов, - укоризненно ответил Терон.
   А в полумиле, в полумиле,
   В полумиле впереди...
   - Не улавливаю, какое отношение полумили имеют к обсуждаемому вопросу, - холодно заметил он.
   - Я пыталась ограничиться тонким намеком, но если ты не понял, придется объяснить.
   - Только, если можно, четко и внятно.
   - Приказы могут отдаваться без учета неизвестных заранее и, тем не менее, чрезвычайно важных факторов. Таких, как вышеупомянутая губительная атмосфера...
   - Предположительно...
   - ...которые, однако могут оказаться решающими. Согласись, мы часто посещаем малоисследованные звездные системы. Поэтому вполне возможно, а не только предположительно, что заранее отданные приказы потребуют разумного и обдуманного пересмотра, а это, в свою очередь, может потребовать того, что на первый взгляд может быть расценено как безответственное изменение этих самых признаков и/или служебное неподчинение вышеупомянутым приказам.
   Терон покачал головой, но вовсе не печально - ибо Хельва была уверена, что он в жизни не пережил ни одного по-настоящему глубокого человеческого чувства, - а укоризненно.
   - Теперь я окончательно понимаю, почему Центральные Миры настоятельно требуют, чтобы командиром корабля с мозговым управлением был пилот-человек. Это совершенно необходимо, когда столь ненадежное создание фактически управляет таким мощным организмом, как данный корабль.
   Хельва едва не поперхнулась - так он ничего не понимает! И с трудом удержалась от того, чтобы не заявить: пилотский пульт управления ее никоим образом не контролирует. Это она контролирует пилота.
   - Настанет день, - гнул свое Терон, - когда столь нецелесообразные средства выйдут из употребления. Автоматическое управление достигнет такого высокого уровня, что надобность в человеческих мозгах начисто отпадет.
   - Но в мозговых кораблях используют человеческих существ, - четко и раздельно произнесла Хельва.
   - Ну да, человеческих существ. А мы, люди, склонны заблуждаться, мы слишком утлый сосуд для такой великой задачи, игрушка в руках многообразных обстоятельств. - Терон явно решил довести свою проповедь до конца. - Человеку свойственно ошибаться, а Богу - прощать. - Он вздохнул. - А когда человеческий компонент, столь подверженный ошибкам, будет исключен, когда автоматика достигнет совершенства, - слышишь, Хельва? совершенства, вот нужное слово! - то исчезнет всякая необходимость в тех временных мерах, которые вынуждены применять Центральные Миры сейчас. И только когда такое совершенство будет достигнуто, корабли станут по-настоящему надежными. - Он покровительственным жестом похлопал по панели управления.
   Хельва едва сдержалась, чтобы не ответить крепким ругательством. Ей лезли в голову неопровержимые исторические факты, усвоенные за годы школьного обучения и психопрограммирования. Но она вовремя спохватилась: ведь все эти факты, вдруг поняла она, основаны на случайностях, что только подтверждает его дурацкую теорию о ненадежности, хотя в итоге все заканчивалось наилучшим образом. В каждом из этих случаев мозговые корабли действовали, игнорируя или пересматривая ранее полученные приказы, как того требовали чрезвычайные обстоятельства, с которыми им доводилось сталкиваться. Если следовать неколебимой логике Терона, то и сам разум неважно, капсульный или подвижной - ненадежен. Хельва не могла себе представить, чтобы он когда-нибудь мог признать: лучшие решения отнюдь не всегда логичны.
   Вот и теперь каждая частичка разума, инстинкта, опыта, программирования и рассудка говорили Хельве: мозговые корабли просто так не исчезают. Особенно четыре подряд. Четыре за неполный регулианский месяц. Один корабль за сто лет - это еще можно было бы счесть возможным, логичным и вероятным. Но всегда должен быть какой-то намек, какая-то предсказуемая причина. Как, например, в случае с 732, обезумевшей от горя на Алиоте.
   Ну зачем только она позволила Кире уйти, когда они выполнили то задание? В таких вопросах Кира всегда была с Хельвой заодно, но как убедить Терона, что массовые исчезновения противоречат здравому смыслу? Ведь здесь требуется интуиция, которой он начисто лишен.
   Почему же психопробы не обнаружили этой его склонности к морализаторству? И еще кое-что она заметила в своем напарнике: признает он это или нет, но только сам принцип киборгов, существ, подобных Хельве, вызывал у него отвращение. В отличие от большинства обитателей Центральных Миров, Терон ни на секунду не забыл, что за титановой броней скрывается капсула, в которой находится неподвижное и, тем не менее, абсолютно человеческое тело.
   Она даже наверное смогла бы пожалеть Терона, не вызывай он у нее такого раздражения. А ведь еще до того, как он стал ей неприятен, она раскусила, что скрывается за тем стремлением к совершенству, которое движет каждой его мыслью, каждым поступком. Терон панически, до безумия боится ошибок, боится допустить какой-нибудь промах, потому что промах означает неудачу, а неудача для него просто немыслима. Если же он не будет допускать ошибок, то никто не сможет обвинить его в неудаче и, таким образом, ему будет всегда сопутствовать успех.
   "Что ж, - размышляла Хельва, - я-то не боюсь ошибок и не боюсь признать, что меня постигла неудача. Как с этим Тероном. Если он не доверяет капсульникам, значит, не подходит ни мне, ни Центральным Мирам. Так уж и быть, мстить я не буду. Просто попрошу замену и даже уплачу штраф. Это не должно отбросить меня далеко назад. А с новым партнером, получив парочку выгодных заданий, я быстро рассчитаюсь с долгами. Но Терона здесь даже духа не будет!"
   Теперь, когда она твердо решила с ним расстаться, ей сразу стало легче.
   Назавтра, едва поднявшись, Терон по обыкновению принялся проверять каждый датчик, каждый индикатор, каждый измерительный прибор - вдоль и поперек. Этот ритуал занял у него почти все утро, хотя Хельве на такую же проверку хватило бы и десяти минут. Такая процедура всегда считалась делом "мозга", и "тела", как правило, в нее не вникали. Хельве же приходилось зачитывать Терону свои показания, а он сличал их с собственными.
   - Все в полном ажуре, - с довольным видом заявил он, что делал всегда, когда результаты совпадали... а случалось это каждый Божий день. Потом уселся за пульт управления, ожидая прибытия на Таниа Бореалис.
   ТХ-834 уже не впервые посещал Даррел, четвертую планету Таниа Бореалис, и сотрудники космопорта успели познакомиться с Тероном, познакомиться и невзлюбить его до такой степени, что со всеми вопросами обращались напрямую к Хельве, минуя ее напарника. И если Хельву это забавляло, то потом ей же приходилось расхлебывать все осложнения с разобиженным "телом". Терон же в ответ на пренебрежительное отношение портовых служащих стал вдвойне напыщен и официален - и с ними, и с капитаном Медицинской службы, который встречал груз редких наркотических веществ, который они доставили. Учитывая характер и силу действия препаратов, требовались дополнительные меры предосторожности, но Терон повел себя просто оскорбительно: он вызвал Центральные Миры, чтобы подтвердить личность капитана Бранда, прежде, чем соизволил передать ему ценный груз.
   В довершение ко всему, на вызов ответил сам Найал Паролан, начальник сектора, и Хельва прекрасно поняла все, что скрывалось за его подчеркнуто официальным тоном. Она внутренне поежилась. Надо же так случиться, чтобы это был именно Паролан! Она испытывала доселе неведомое стремление вырваться из своей капсулы. В конце концов, какая разница, когда она заявит о своем желании сменить напарника, - все равно ехидных насмешек Паролана ей не избежать. До возвращения на Регул им предстоят еще три посадки: одна на Таниа Аустралис и две на противоположных сторонах Алулы. Пусть лучше Найал Паролан выпустит пары сейчас, тогда к тому времени, когда она будет разбираться с Тероном, он уже остынет. Собравшись с духом, чтобы выслушать резкую отповедь инспектора, Хельва тайком послала ему сигнал оставаться на связи. Терон, верный раб инструкций, должен проводить капитана Бранда до машин, так что у нее будет время, чтобы заявить о своем намерении.
   - Диспетчерская - ТХ-834. Зиксон Антиолатанский просит разрешения подняться на борт.
   - В разрешении отказано, - ответила Хельва, даже не взглянув на Терона.
   - Говорит пилот Терон, - поспешно вмешался ее напарник. Подойдя к пульту управления, он включил прямой канал местной связи. - Какова цель запроса?
   - Не знаю. Они едут к вам на машине.
   Терон отключил связь и выглянул в открытый шлюз. Как раз в этот миг машина Бранда разминулась с приближающимся экипажем.
   - Хельва, ты не имеешь права самостоятельно принимать решения, если я нахожусь рядом.
   - А ты когда-нибудь слышал о Зиксоне Антиолатанском? - резко спросила Хельва. - И потом, разве ты забыл, что это строго служебный рейс?
   - Мне прекрасно известна специфика нашего рейса, и я никогда не слышал о Зиксоне Антиолатанском. Но эта вовсе не значит, что его не существует в природе. Похоже, это какой-то религиозный деятель, а одна из главных служебных инструкций предписывает оказывать уважение представителям любых религий. Мы, должны его принять.
   - Совершенно справедливо. Но могу ли я напомнить пилоту Терону, что нахожусь на службе несколько дольше его и к тому же имею доступ к банкам памяти, которые гораздо меньше подвержены lapsus memriae, чем обычная человеческая память? Так вот, в них нет никаких Зиксонов.
   - Но запрос сделан по всей форме, - возразил Терон.
   - Может быть, стоит сначала посоветоваться с Мирами?
   - Существует решения, которые можно принимать, не запрашивая высшие инстанции.
   - Неужели?
   Подъехала машина, и спутники Зиксона почтительно испросили позволения подняться на борт. Их появление лишило Хельву возможности побеседовать с Ценкомом наедине. Ее несказанно бесило детское упрямство Терона, который решил во что бы то ни стало узнать, кто такие эти Зиксоны. Она отлично понимала: отмени она его приказ, он бы вне всякого сомнения поставил ее на место. Но если уж он взял инициативу на себя, значит, все в полном порядке.
   Четверо мужчин поднялись на борт; двое из них, в простых серых плащах, бравой поступью вошли в шлюз - ни дать ни взять охрана какой-то важной персоны. С поясов свисало оружие, на шее у каждого красовался странный цилиндрический свисток на цепочке. Третий, седоватый но весьма энергичный, подобострастно ввел четвертого, седовласого мужчину с величественной осанкой в длинном серо-черном одеянии. В руках он сжимал свисток, похожий на те, что были у стражей, но большего размера, будто это была невесть какая святыня.
   Что-то а их торжественном появлении насторожило Хельву еще больше. Седоватый, суетясь вокруг своего спутника, так и шарил глазами по рубке. Вот он шагнул в сторону и оказался за спиной Терона, который продолжал преспокойно сидеть за пультом, а старец тем временем поравнялся с титановой панелью, за которой находилась Хельва. Они почти завершили свой маневр, когда в мозгу у Хельвы оглушительно зазвучал сигнал тревоги.
   - Терон, это угонщики! - крикнула она, отчаянно надеясь, что Ценком все еще на связи.
   Седовласый, мигом потеряв все свое величие, пугающе ритмично произнес набор разновысоких слогов и протянул руку к пилону.
   Борясь с подступающим беспамятством, Хельва успела увидеть, как стражи поднесли к губам свистки, и их пронзительный вой создал звуковые помехи в электронных цепях. Как Терон, получив от седоватого удар по голове, сполз на пол. Потом усыпляющий газ, который старец пустил в ее капсулу, подействовал и она потеряла сознание.
   "...Электронные цепи вышли из строя", - подумала Хельва... и разом пришла в себя.
   Она ничего не видела. Ничего не слышала. Ни шепота, ни шороха. Ни самого слабенького лучика света.
   Хельва постаралась справиться с волной первобытного ужаса, который едва не лишил ее рассудка. "Я думаю, значит, я жива, - собрав в комок всю силу воли, сказала она себе. - Я могу думать, могу спокойно и разумно вспомнить, что случилось, что могло случиться".
   Еще самая малость - и ужас вечной изоляции от звука и света грозил полностью овладеть всем ее существом. Хельва принялась холодно и бесстрастно восстанавливать в памяти последнюю, стремительную сцену предательского нападения. Как вошли те четверо, как стражи со свистками заняли свои места. Сверхзвуковой сигнал был рассчитан на то, чтобы заблокировать ее схемы, тем самым парализовав защитную реакцию против насильственного отключения смотровой панели. Задачей третьего из захватчиков было обезвредить Терона.
   Таким образом, - продолжала рассуждать Хельва, - нападение было рассчитано заранее, с тем, чтобы одновременно вывести из игры и "мозг", и "тело". И только люди, имеющие тесный контакт с Центральными Мирами, могли заполучить информацию, необходимую для того, чтобы взять верх сразу над подвижным и неподвижным партнерами. Отключающие слоги, как и особый тон и ритм их произнесения, держались в строжайшем секрете и даже хранились в разных местах. Невозможно поверить, чтобы этими сведениями мог завладеть кто-то посторонний.
   Эти размышления привели Хельву к очевидному, но от этого не менее поразительному выводу. Теперь она знала, как "исчезли" четыре мозговых корабля. Их, вне всякого сомнения, похитили - точно так же, как и ее. Но зачем? Она терялась в догадках. И где находятся остальные? Отрезаны от связи, как и она? Или доведены до безумия...
   "Я отказываюсь поверить, что это может случиться со мной или с любым другим капсульником, - твердо сказала себе Хельва. - Сильнейшая сосредоточенность и напряженная умственная деятельность помогут мне перенести все лишения".