Страница:
Ари, Карлье и Мири подошли к Хафизу, собирающемуся улетать. Мири заговорила с ним, а Ари старательно перевел:
– Моя мать просит вас взять с собой мою сестру. Родители хотят остаться здесь и продолжить исследования по использованию биологического оружия, которое нам подарил Мир Лозы, хотя вы понимаете, что мы не можем широко применить его как средство агрессии, даже против кхлеви. Мы сможем лучше работать, если Мати будет в безопасности. Мои родители, конечно, хотели, чтобы я отправился вместе с сестрой, но я и Кхорнья решили остаться с капитаном Беккером. Моя сестра слишком маленькая, и она мечтает увидеть миры Федерации. Возьмите ее с собой. Заберите с собой и Таринье, чтобы с ней был хоть кто-то из ее народа.
Он обернулся к своей матери, но она избегала его взгляда.
Когда Мати и Таринье доставили к кораблям, юноша жалобно попросил позволения остаться на «Кондоре», но в ответ получил лишь суровый взгляд со стороны Невы, заставивший его замолчать.
Никто об этом не говорил, но все ясно осознавали, что в случае, если план не сработает и кхлеви нападут на нархи-Вилиньяр, останутся хотя бы два представителя противоположного пола расы линьяри в безопасном космическом пространстве Федерации – как надежда на возрождение их народа. Тем временем экипаж «Балакире» продолжал работать над совместным планом действий с другими командами добровольных спасателей. Угнетающие и наводящие отчаянье передачи от кхлеви были полны записей пыток двурогих существ. Те, несмотря на страшную боль, упорно отказывались издать хотя бы звук или показать, что им страшно.
Даже Торуна и Бьорн, которые всегда были очень эмоциональны и несдержанны, смотрели трансляции стойко. Их чувства стали заметны, лишь когда они отвернулись, не в силах видеть, как озлобляясь, кхлеви усиливали пытки до тех пор, пока пленники не умирали.
Беккер и РК наслаждались недолгим воссоединением с Надари. Она как глава службы безопасности на Мечте была вторым человеком после Рафика Надежды. Так как она отвечала за эвакуацию, единственное, на что у нее хватало времени, это крепко обнять Беккера и погладить РК, когда кот прыгал ей на плечо во время работы.
Пока пассажиры поднимались на борт, Мири и Карлье наблюдали за погрузкой канистр с соком в грузовой отсек. Хафиз хотел взять их с собой в лабораторию для дальнейших анализов и изучения. Если кхлеви нападут на Федерацию, правительство хорошо заплатит тому, у кого будет оружие против таких врагов.
К изумлению Хафиза, Ари крепко обнял его:
– До свиданья, дядя. Присмотри за моей сестрой, Таринье и нашими друзьями. Йо, Кхорнья, РК и я дадим тебе знать, когда можно будет вернуться.
– Э-э, до встречи, племянник, – пробормотал опешивший Хафиз.
Карина порывисто обняла новоявленного племянника:
– Я увидела… План удастся, но возникнут трудности и опасности. Берегите себя, друзья!
Глава 18
Глава 19
– Моя мать просит вас взять с собой мою сестру. Родители хотят остаться здесь и продолжить исследования по использованию биологического оружия, которое нам подарил Мир Лозы, хотя вы понимаете, что мы не можем широко применить его как средство агрессии, даже против кхлеви. Мы сможем лучше работать, если Мати будет в безопасности. Мои родители, конечно, хотели, чтобы я отправился вместе с сестрой, но я и Кхорнья решили остаться с капитаном Беккером. Моя сестра слишком маленькая, и она мечтает увидеть миры Федерации. Возьмите ее с собой. Заберите с собой и Таринье, чтобы с ней был хоть кто-то из ее народа.
Он обернулся к своей матери, но она избегала его взгляда.
Когда Мати и Таринье доставили к кораблям, юноша жалобно попросил позволения остаться на «Кондоре», но в ответ получил лишь суровый взгляд со стороны Невы, заставивший его замолчать.
Никто об этом не говорил, но все ясно осознавали, что в случае, если план не сработает и кхлеви нападут на нархи-Вилиньяр, останутся хотя бы два представителя противоположного пола расы линьяри в безопасном космическом пространстве Федерации – как надежда на возрождение их народа. Тем временем экипаж «Балакире» продолжал работать над совместным планом действий с другими командами добровольных спасателей. Угнетающие и наводящие отчаянье передачи от кхлеви были полны записей пыток двурогих существ. Те, несмотря на страшную боль, упорно отказывались издать хотя бы звук или показать, что им страшно.
Даже Торуна и Бьорн, которые всегда были очень эмоциональны и несдержанны, смотрели трансляции стойко. Их чувства стали заметны, лишь когда они отвернулись, не в силах видеть, как озлобляясь, кхлеви усиливали пытки до тех пор, пока пленники не умирали.
Беккер и РК наслаждались недолгим воссоединением с Надари. Она как глава службы безопасности на Мечте была вторым человеком после Рафика Надежды. Так как она отвечала за эвакуацию, единственное, на что у нее хватало времени, это крепко обнять Беккера и погладить РК, когда кот прыгал ей на плечо во время работы.
Пока пассажиры поднимались на борт, Мири и Карлье наблюдали за погрузкой канистр с соком в грузовой отсек. Хафиз хотел взять их с собой в лабораторию для дальнейших анализов и изучения. Если кхлеви нападут на Федерацию, правительство хорошо заплатит тому, у кого будет оружие против таких врагов.
К изумлению Хафиза, Ари крепко обнял его:
– До свиданья, дядя. Присмотри за моей сестрой, Таринье и нашими друзьями. Йо, Кхорнья, РК и я дадим тебе знать, когда можно будет вернуться.
– Э-э, до встречи, племянник, – пробормотал опешивший Хафиз.
Карина порывисто обняла новоявленного племянника:
– Я увидела… План удастся, но возникнут трудности и опасности. Берегите себя, друзья!
Глава 18
– Готово, капитан, – сообщил Мак. Андроид находился в кабине «шаттла» кхлеви. Он до сих пор оставался на «Кондоре», вращавшемся на орбите Мира Лозы. Голограммы медленно двигались на произвольно заданных участках. Некоторые из них разговаривали, некоторые – нет. Это не имело значения. Кхлеви все равно ничего не поняли бы.
Беккер радостно потер руки:
– Ловушка установлена, наживка на месте, теперь все, что нам надо, это сделать ее более живой для крыс.
Акорна посмотрела наверх из консоли, улыбнулась и потрепала РК по голове:
– Капитан, сдается мне, что вы с РК слишком много гуляли вне корабля последнее время.
Капитан пожал плечами.
– Я бы мог все испортить. Коты хорошо разбираются в стратегии. – Он щелкнул переключателем на передатчике корабля. – Хорошо, Мак, делай, что собирался. Я имею в виду, создай речь для кхлеви, чтобы приманить их сюда, как мы и решили.
Акорна нахмурилась:
– Надеюсь, что мы сможем подождать до тех пор, пока корабли с детьми не достигнут пространства Федерации…
Ее слова повисли в воздухе. Все понимали, что это вполне понятное желание сейчас неосуществимо. Все они видели трансляцию пыток узников-нириан. Все понимали, как будет выглядеть планета после того, как кхлеви покинут ее. Все знали, что каждая задержка будет оплачена множеством жизней. Надо действовать быстро. Кроме того, эвакуационные корабли направлялись в сторону Федерации, а не в сторону Мира Лозы. С ними ничего не случится.
Акорна удивлялась, почему, несмотря ни на что, она продолжала волноваться. Невольно вырвавшийся вопрос явно удивил ее самое:
– Интересно, зачем они это делают?
– Кто? – не понял Беккер.
– Кхлеви. Зачем они мучают людей? Ты спрашивал об этом у пленника?
– Нет. Я думаю, им просто нравится пытать людей. Я прав, Ари?
Ари нахмурился:
– Я вообще не представляю, чтобы им нравилось хоть что-нибудь, Йо. Если уж говорить об этом, не похоже, что бы они получали удовольствие, когда пытали меня, слишком они безжалостны. Больше похоже на то, что они старались выжать из меня каждый кусок боли и страха. Ответы на те вопросы, которые они мне задавали, похоже, не были нужны им, и они не старались понять язык линьяри. Единственная вещь, о которой узнали дипломаты, это то, что кхлеви очень талантливы в пытках. Первых наших представителей они поймали и замучили до смерти, после чего изменили свою технику так, чтобы причинять максимальную боль без фатальных результатов.
Он невольно содрогнулся, и Акорна взяла его за руку. Она знала, что ему стыдно признаться в своем страхе перед кхлеви и в том, как он умолял кхлеви перестать мучить его. Ужасно осознавать, через что ему пришлось пройти; но эти испытания лишь закалили его. Показав силу характера, столкнувшись с тем, чего боялся больше всего, среди остальных он был самым сильным. Он прошел через пытки кхлеви и вернулся, чтобы помочь другим.
Беккер ухмыльнулся:
– Кто бы ни сказал «знай своего врага», он был прав, пусть он и не догадывался, что этим врагом окажутся огромные инопланетные клопы. Иначе, возможно, он сказал бы нам, как конкретно мы можем узнать этого врага.
– Получен сигнал от кхлеви, капитан, – сообщил Мак.
С грохотом экипаж помчался вниз к трюму. Из только что починенного коммуникатора доносились щелчки и треск.
– Что они говорят, Мак? – спросил капитан.
– Они летят сюда.
– Как быстро! Уже?
– Нириане – не лучшие жертвы, – объяснил Мак. – Кхлеви предпочитают линьяри. Они лучше кричат. Это желательная черта для кхлеви. Они не смогли добиться такой реакции от нириан, несмотря на все старания. Их реакция была названа неадекватной.
– Почему неадекватной? – удивился Беккер.
– Я не знаю, капитан, – сказал Мак. – Я лишь повторяю то, что я слышал из переговоров внутри их корабля. Мне спросить?
– Нет, – отрезал Ари. – Если бы ты был настоящим кхлеви, ты бы не стал спрашивать.
– Ты прав, – подтвердил Беккер. – Итак, они уже в пути. Ну что, отряд, давайте отступать.
Им необходимо было уйти отсюда; камеры, расположенные среди лиан, покажут вторжение кхлеви. «Кондор» мог заметить приближение кхлеви со значительного расстояния, благодаря сканерам дальнего действия. Один раз «Кондору» удалось скрыться от кхлеви, пока жукообразные твари были увлечены Миром Лозы; однако сейчас, когда кхлеви приближались, необходимо было соблюдать радиомолчание. «Кондор» затаился, ожидая, когда кхлеви из захватчиков превратятся в добычу.
Когда авангард кхлеви появился, Беккер, стоявший на часах, сдавленно вскрикнул.
– Боже мой, господа, сканеры выглядят как веселые кварталы Кездета в субботу вечером. Потрясающе!
Акорна и Ари присоединились к нему. Мак продолжал сообщать о переговорах кхлеви из «шаттла».
Экран ожил и начал транслировать высадку флота кхлеви. Корабли-богомолы кружили над зеленым миром, словно стая акул; они расположились на орбите, образовав кольцо вроде кольца Сатурна. Корабли, находившиеся на внутренней стороне «кольца», выпустили «шаттлы» и отошли, давая место следующим.
– Нам понадобится еще что-нибудь для уничтожения кораблей, – яростно прошептал Беккер так тихо, словно кхлеви могли его услышать. Теперь, когда им воочию довелось видеть атаку кхлеви, она казалась еще более жестокой и страшной. Акорна снова начала бояться за разумные растения. С другой стороны, если кхлеви не приземлятся, то и сок не сможет на них подействовать…
– Возможно, они приземлятся для исследования, и тогда растения смогут атаковать, – предположила Акорна.
– Но они еще не приземлились.
Растения расступились, чтобы дать возможность «шаттлам» совершить посадку. Из каждого «шаттла» появлялись кхлеви; их становилось все больше и больше. Пока что растения позволяли кхлеви пройти, пока тех не стало столько, что, казалось, они заполнили все пространство. А с неба опускались все новые и новые «шаттлы», и войска кхлеви двигались вперед, наступая на голографический город.
Акорна задрожала, представив себя, Ари, Неву и экипаж «Балакире», семью Ари, Таринье и Лирили, весело и мирно занимающихся своими делами, в то время как бесчисленные орды кхлеви высаживаются на цветущую планету, а с неба опускаются все новые и новые «шаттлы»…
Щелканье клешней было громче, чем любой гром орудий.
– Почему растения не нападают на них? – спросил Беккер.
– Я не знаю, капитан, – ответил Ари. – Когда мы проводили проверки, самый запах кхлеви, казалось, приводил растения в ярость и заставлял извергать едкий сок.
– Они выжидают, – объяснила Акорна. – Я думаю, что наше предупреждение о кхлеви было понято растениями даже лучше, чем мы надеялись. По-моему, у них есть план. Они хотят загнать в ловушку как можно большее количество кхлеви до того, как начать контратаковать.
– Ты шутишь! – Беккер даже присвистнул от удивления.
РК запрыгнул на консоль, его шерсть стояла дыбом, из-за чего он казался в два раза больше. Кот так яростно бил хвостом, что одним сильным ударом сбил с пульта чашку кофе. Следом полетела кружка Ари. Громкое рычание, вырвавшееся из горла РК, переросло в визг такой силы, что Беккеру пришлось заткнуть уши, а Акорна взяла на руки ощетинившегося зверя в попытке успокоить его. Он, конечно, не напал на девушку, но и успокаиваться не собирался. Ничего удивительного: в подобных обстоятельствах храмовый кот был просто обязан броситься в бой.
Первая шеренга кхлеви достигла голографических строений и открыла огонь по «жителям». Голограммы распались, но затем снова восстановились и продолжали двигаться, выполняя последние задания, полученные ими перед атакой.
Щелканье клешней стало еще громче. Поток «шаттлов» из космоса прекратился. Наземные войска, не ожидая опасности со стороны растений, продвигались вперед, небрежно топча лианы и лозы.
Мак взглянул на остальной экипаж.
– Кхлеви очень разозлены и расстроены, – сообщил он. Андроид мог и не говорить об этом. Щелканье клешней, сопровождающееся соответствующими действиями, говорило само за себя.
Вдруг неожиданно и, как показалось наблюдателям, синхронно кхлеви нырнули в сплетение лиан, оскалив челюсти. Атака была настолько целеустремленной, что она сразу привлекла внимание Акорны и компании. Растения послушно расступились перед кхлеви, позволяя топтать свои стебли и корни. Однако перед тем, как атака кхлеви изменила свое направление, растения начали медленно распрямляться и тянуться вверх, к солнцу, словно бы просто стремились к живительному теплу его лучей.
Но стоило только жвалам первого кхлеви сомкнуться на первом стебле, растения перешли в наступление, выстреливая соком из каждой полученной раны, из каждой специально приспособленной полости, спрятанной на стеблях и под листьями. Кхлеви попали в окружение точно так же, как перед этим они пытались взять в окружение голографические здания.
Камеры стали бесполезны – их полностью залило соком. Беккер включил камеру, ведущую наблюдение с луны. Поверхность планеты представляла собой волнующееся море зелени. Коммуникатор с «шаттла» кхлеви разразился душераздирающими криками. Акорна подбежала к рации и повернула выключатель, милосердно заглушив крики.
Камера дальнего действия показывала горстку кораблей со смертельно раненными кхлеви, стремительно улетавшую к кораблям-базам. Как только «шаттлы» вернулись на борт, корабли немедленно развернулись, улетая прочь от так страшно встретившей их планеты.
– Они возвращаются назад на Нири? – спросил Беккер у Мака.
Мак снова включил переговорное устройство и прислушался к сигналам с корабля кхлеви.
– Нет, капитан. Они в замешательстве, как мне кажется. Раньше с ними такого никогда не случалось.
– Хищники, чьими жертвами являются мирные существа, полагаю, никогда не сталкивались с подобным сопротивлением, – ответил Беккер. – И что же они собираются делать?
– Я не думаю, что они знают ответ на этот вопрос, капитан. Говорят о возвращении на родную планету. Они… кажется, они испуганы, капитан.
– Боятся растительного мира? – усмехнулся Беккер. – Конечно, испуганы, он их хорошо встретил!
– Да, но они уже обсуждают, что можно использовать, чтобы нейтрализовать эти растения. Вообще-то из того, что я понял, можно сделать вывод, что они боятся возвращаться домой. Странно, не так ли?
– Может, король казнит их после такого бесславного возвращения? – пожал плечами Беккер. – Надеюсь, что так оно и будет и что это отучит их связываться с нами. Ну что, отряд, кажется, мы победили. Или это сделали растения. Конец истории.
Беккер радостно потер руки:
– Ловушка установлена, наживка на месте, теперь все, что нам надо, это сделать ее более живой для крыс.
Акорна посмотрела наверх из консоли, улыбнулась и потрепала РК по голове:
– Капитан, сдается мне, что вы с РК слишком много гуляли вне корабля последнее время.
Капитан пожал плечами.
– Я бы мог все испортить. Коты хорошо разбираются в стратегии. – Он щелкнул переключателем на передатчике корабля. – Хорошо, Мак, делай, что собирался. Я имею в виду, создай речь для кхлеви, чтобы приманить их сюда, как мы и решили.
Акорна нахмурилась:
– Надеюсь, что мы сможем подождать до тех пор, пока корабли с детьми не достигнут пространства Федерации…
Ее слова повисли в воздухе. Все понимали, что это вполне понятное желание сейчас неосуществимо. Все они видели трансляцию пыток узников-нириан. Все понимали, как будет выглядеть планета после того, как кхлеви покинут ее. Все знали, что каждая задержка будет оплачена множеством жизней. Надо действовать быстро. Кроме того, эвакуационные корабли направлялись в сторону Федерации, а не в сторону Мира Лозы. С ними ничего не случится.
Акорна удивлялась, почему, несмотря ни на что, она продолжала волноваться. Невольно вырвавшийся вопрос явно удивил ее самое:
– Интересно, зачем они это делают?
– Кто? – не понял Беккер.
– Кхлеви. Зачем они мучают людей? Ты спрашивал об этом у пленника?
– Нет. Я думаю, им просто нравится пытать людей. Я прав, Ари?
Ари нахмурился:
– Я вообще не представляю, чтобы им нравилось хоть что-нибудь, Йо. Если уж говорить об этом, не похоже, что бы они получали удовольствие, когда пытали меня, слишком они безжалостны. Больше похоже на то, что они старались выжать из меня каждый кусок боли и страха. Ответы на те вопросы, которые они мне задавали, похоже, не были нужны им, и они не старались понять язык линьяри. Единственная вещь, о которой узнали дипломаты, это то, что кхлеви очень талантливы в пытках. Первых наших представителей они поймали и замучили до смерти, после чего изменили свою технику так, чтобы причинять максимальную боль без фатальных результатов.
Он невольно содрогнулся, и Акорна взяла его за руку. Она знала, что ему стыдно признаться в своем страхе перед кхлеви и в том, как он умолял кхлеви перестать мучить его. Ужасно осознавать, через что ему пришлось пройти; но эти испытания лишь закалили его. Показав силу характера, столкнувшись с тем, чего боялся больше всего, среди остальных он был самым сильным. Он прошел через пытки кхлеви и вернулся, чтобы помочь другим.
Беккер ухмыльнулся:
– Кто бы ни сказал «знай своего врага», он был прав, пусть он и не догадывался, что этим врагом окажутся огромные инопланетные клопы. Иначе, возможно, он сказал бы нам, как конкретно мы можем узнать этого врага.
– Получен сигнал от кхлеви, капитан, – сообщил Мак.
С грохотом экипаж помчался вниз к трюму. Из только что починенного коммуникатора доносились щелчки и треск.
– Что они говорят, Мак? – спросил капитан.
– Они летят сюда.
– Как быстро! Уже?
– Нириане – не лучшие жертвы, – объяснил Мак. – Кхлеви предпочитают линьяри. Они лучше кричат. Это желательная черта для кхлеви. Они не смогли добиться такой реакции от нириан, несмотря на все старания. Их реакция была названа неадекватной.
– Почему неадекватной? – удивился Беккер.
– Я не знаю, капитан, – сказал Мак. – Я лишь повторяю то, что я слышал из переговоров внутри их корабля. Мне спросить?
– Нет, – отрезал Ари. – Если бы ты был настоящим кхлеви, ты бы не стал спрашивать.
– Ты прав, – подтвердил Беккер. – Итак, они уже в пути. Ну что, отряд, давайте отступать.
Им необходимо было уйти отсюда; камеры, расположенные среди лиан, покажут вторжение кхлеви. «Кондор» мог заметить приближение кхлеви со значительного расстояния, благодаря сканерам дальнего действия. Один раз «Кондору» удалось скрыться от кхлеви, пока жукообразные твари были увлечены Миром Лозы; однако сейчас, когда кхлеви приближались, необходимо было соблюдать радиомолчание. «Кондор» затаился, ожидая, когда кхлеви из захватчиков превратятся в добычу.
Когда авангард кхлеви появился, Беккер, стоявший на часах, сдавленно вскрикнул.
– Боже мой, господа, сканеры выглядят как веселые кварталы Кездета в субботу вечером. Потрясающе!
Акорна и Ари присоединились к нему. Мак продолжал сообщать о переговорах кхлеви из «шаттла».
Экран ожил и начал транслировать высадку флота кхлеви. Корабли-богомолы кружили над зеленым миром, словно стая акул; они расположились на орбите, образовав кольцо вроде кольца Сатурна. Корабли, находившиеся на внутренней стороне «кольца», выпустили «шаттлы» и отошли, давая место следующим.
– Нам понадобится еще что-нибудь для уничтожения кораблей, – яростно прошептал Беккер так тихо, словно кхлеви могли его услышать. Теперь, когда им воочию довелось видеть атаку кхлеви, она казалась еще более жестокой и страшной. Акорна снова начала бояться за разумные растения. С другой стороны, если кхлеви не приземлятся, то и сок не сможет на них подействовать…
– Возможно, они приземлятся для исследования, и тогда растения смогут атаковать, – предположила Акорна.
– Но они еще не приземлились.
Растения расступились, чтобы дать возможность «шаттлам» совершить посадку. Из каждого «шаттла» появлялись кхлеви; их становилось все больше и больше. Пока что растения позволяли кхлеви пройти, пока тех не стало столько, что, казалось, они заполнили все пространство. А с неба опускались все новые и новые «шаттлы», и войска кхлеви двигались вперед, наступая на голографический город.
Акорна задрожала, представив себя, Ари, Неву и экипаж «Балакире», семью Ари, Таринье и Лирили, весело и мирно занимающихся своими делами, в то время как бесчисленные орды кхлеви высаживаются на цветущую планету, а с неба опускаются все новые и новые «шаттлы»…
Щелканье клешней было громче, чем любой гром орудий.
– Почему растения не нападают на них? – спросил Беккер.
– Я не знаю, капитан, – ответил Ари. – Когда мы проводили проверки, самый запах кхлеви, казалось, приводил растения в ярость и заставлял извергать едкий сок.
– Они выжидают, – объяснила Акорна. – Я думаю, что наше предупреждение о кхлеви было понято растениями даже лучше, чем мы надеялись. По-моему, у них есть план. Они хотят загнать в ловушку как можно большее количество кхлеви до того, как начать контратаковать.
– Ты шутишь! – Беккер даже присвистнул от удивления.
РК запрыгнул на консоль, его шерсть стояла дыбом, из-за чего он казался в два раза больше. Кот так яростно бил хвостом, что одним сильным ударом сбил с пульта чашку кофе. Следом полетела кружка Ари. Громкое рычание, вырвавшееся из горла РК, переросло в визг такой силы, что Беккеру пришлось заткнуть уши, а Акорна взяла на руки ощетинившегося зверя в попытке успокоить его. Он, конечно, не напал на девушку, но и успокаиваться не собирался. Ничего удивительного: в подобных обстоятельствах храмовый кот был просто обязан броситься в бой.
Первая шеренга кхлеви достигла голографических строений и открыла огонь по «жителям». Голограммы распались, но затем снова восстановились и продолжали двигаться, выполняя последние задания, полученные ими перед атакой.
Щелканье клешней стало еще громче. Поток «шаттлов» из космоса прекратился. Наземные войска, не ожидая опасности со стороны растений, продвигались вперед, небрежно топча лианы и лозы.
Мак взглянул на остальной экипаж.
– Кхлеви очень разозлены и расстроены, – сообщил он. Андроид мог и не говорить об этом. Щелканье клешней, сопровождающееся соответствующими действиями, говорило само за себя.
Вдруг неожиданно и, как показалось наблюдателям, синхронно кхлеви нырнули в сплетение лиан, оскалив челюсти. Атака была настолько целеустремленной, что она сразу привлекла внимание Акорны и компании. Растения послушно расступились перед кхлеви, позволяя топтать свои стебли и корни. Однако перед тем, как атака кхлеви изменила свое направление, растения начали медленно распрямляться и тянуться вверх, к солнцу, словно бы просто стремились к живительному теплу его лучей.
Но стоило только жвалам первого кхлеви сомкнуться на первом стебле, растения перешли в наступление, выстреливая соком из каждой полученной раны, из каждой специально приспособленной полости, спрятанной на стеблях и под листьями. Кхлеви попали в окружение точно так же, как перед этим они пытались взять в окружение голографические здания.
Камеры стали бесполезны – их полностью залило соком. Беккер включил камеру, ведущую наблюдение с луны. Поверхность планеты представляла собой волнующееся море зелени. Коммуникатор с «шаттла» кхлеви разразился душераздирающими криками. Акорна подбежала к рации и повернула выключатель, милосердно заглушив крики.
Камера дальнего действия показывала горстку кораблей со смертельно раненными кхлеви, стремительно улетавшую к кораблям-базам. Как только «шаттлы» вернулись на борт, корабли немедленно развернулись, улетая прочь от так страшно встретившей их планеты.
– Они возвращаются назад на Нири? – спросил Беккер у Мака.
Мак снова включил переговорное устройство и прислушался к сигналам с корабля кхлеви.
– Нет, капитан. Они в замешательстве, как мне кажется. Раньше с ними такого никогда не случалось.
– Хищники, чьими жертвами являются мирные существа, полагаю, никогда не сталкивались с подобным сопротивлением, – ответил Беккер. – И что же они собираются делать?
– Я не думаю, что они знают ответ на этот вопрос, капитан. Говорят о возвращении на родную планету. Они… кажется, они испуганы, капитан.
– Боятся растительного мира? – усмехнулся Беккер. – Конечно, испуганы, он их хорошо встретил!
– Да, но они уже обсуждают, что можно использовать, чтобы нейтрализовать эти растения. Вообще-то из того, что я понял, можно сделать вывод, что они боятся возвращаться домой. Странно, не так ли?
– Может, король казнит их после такого бесславного возвращения? – пожал плечами Беккер. – Надеюсь, что так оно и будет и что это отучит их связываться с нами. Ну что, отряд, кажется, мы победили. Или это сделали растения. Конец истории.
Глава 19
– Рафик, мальчик мой! Дражайший капитан Беккер! Да это же замечательные новости! – воскликнул Хафиз Харакамян.
Экипаж и пассажиры «Акадецки» улыбались, пожимали друг другу руки и прыгали от радости, не прекратив веселье даже тогда, когда Калум сменил курс, готовя корабль к возвращению на Мечту.
– Вы победили врага и спасли планету нириан, так что теперь вселенная – куда более безопасное место для деловых людей вроде меня. Вы прославили Дом Харакамянов, создали превосходную рекламу Мечте и заплатили за все относительно невысокую цену! Это достойно похвалы, джентльмены, более чем достойно!
Следующее приветствие последовало от Джонни Грина с «Прибежища».
– Полагаю, вы уже слышали новости! – сказал он.
– Да, слышали, и новости эти великолепны! – ответил Хафиз. – Мы уже возвращаемся на Мечту.
– Сейчас мы в пространстве Федерации, так что я не знаю, чем окончилось голосование, но Совет более чем уверен, что детям захочется вернуться. Если так и случится, мы вновь будем вас сопровождать.
– Прекрасно, Джонни, но пусть детишки не теряют времени зря. Дяде Хафизу есть чем заняться теперь, когда его люди очистили космос и нашим новым друзьям и соседям некого бояться, путешествуя меж звезд.
– Э-э… Да, разумеется, – сказал Джонни. – Я свяжусь с вами через пару минут.
– Так это значит, что нам придется их ждать? – спросил Калум Бэрд.
– Да, конечно, – сказал Хафиз. Лакшми и несколько других детей недовольно зашумели.
– Они там надолго? – спросила Лакшми.
На «Акадецки» заняться было особо нечем, да и пища оставляла желать лучшего. Размером корабль был поменьше тех, на которых они прилетели, а времени на подготовку к долгому путешествию не было. Питательные плитки занимали мало места, их не требовалось ни разогревать, ни замораживать, а компоненты, из которых они состояли, удовлетворяли все основные потребности организма. Лакшми понимала, что жаловаться не должна. На рудниках и ей, и многим другим часто доставалось куда меньше еды, а зачастую и вовсе не доставалось: кормили их так, чтобы только могли держаться на ногах и выполнять свою работу. Но теперь, после того как она «попробовала» много пищи, вкусной пищи – десерты, масло, овощи и даже сочное мясо, – не так-то просто было спокойно расстаться со всем этим великолепием.
Мати была возмущена, когда ее засунули в эвакуационное судно – ее, бывшего второго пилота корабля, пережившую две битвы с кхлеви – одну в космосе, одну на земле. Она знала, что родители настаивали на эвакуации, поскольку их волновала ее безопасность, но какая-то часть ее ощущала, что на самом деле им просто хотелось вновь от нее избавиться, избавиться сразу после того, как ей удалось их найти. А Таринье был невыносим даже более обычного. Еще недавно их подтрунивание друг над другом было игривым и дружелюбным, но его ужасно рассердило то, что он опять остался в стороне от основного действия, что к нему снова отнеслись, как к ребенку, и это вылилось в намеренную агрессию, в потоки отвратительных, болезненных для Мати нападок. Она отвечала ему тем же, и их поведение влияло на прочих детей: они тоже злились, вели себя отвратительно либо впадали в депрессию, так что ссоры на корабле не стихали. На состоянии Калума Бэрда это опять-таки сказывалось не лучшим образом, и Карина Харакамян порхала вокруг, тщетно взывая к миру и спокойствию. Разумеется, когда не пряталась в койке, которую делила с дядей Хафизом.
Что касается Хафиза, то он никак не мог прекратить размышлять над тем, каким же это образом ему удалось настолько потерять голову, чтобы ввязаться в долгое путешествие в компании такого количества ребятни. Отцовских чувств он был лишен, точно так же, как, откровенно говоря, и чувств, которые должен испытывать дядя по отношению к племянникам, – временами было выгодно их демонстрировать, вот и все. А на самом деле хнычущих детишек он на дух не переносил.
Разумеется, тот факт, что детишки не хныкали, некоторым образом выбивал его из колеи. По большей части они вели себя как взрослые, и это не могло не беспокоить. Старшие присматривали за младшими, похоже, это было для них привычным делом, но даже самые маленькие не плакали, только смотрели на него своими огромными глазами, одновременно полными надежды и подозрения.
Возвращение на Мечту вроде бы радовало их, и он был благодарен им за эту радость – благодарность, масштабы которой едва ли соответствовали ситуации. Даже двое молодых линьяри перестали нападать друг на друга и присоединились к общему веселью. Но чем дольше тянулось ожидание прибытия «Прибежища», тем больше нетерпения проявляли дети.
Хафизу не нравилось молчание детей, оно казалось ему недружелюбным. Карине, очевидно, оно нравилось еще меньше. Жалуясь на головную боль, она удалилась в их каюту.
– Малыши, что вас так беспокоит? – набравшись наконец храбрости, спросил Хафиз, испытывая облегчение от того, что ему до сих пор удается держать себя в руках.
– Ну, – сказала Яна, – заняться здесь особо нечем. Думаю, им скучно.
Сама она, судя по тону, была выше какой-то там скуки.
– Скучно? – это понятие было плохо знакомо Хафизу. Будучи баснословно богатым и обладая развитым воображением, можно позволить себе избегать подобных малопривлекательных состояний.
Калум развернулся в командирском кресле и сказал:
– Нам пришлось пожертвовать некоторыми удобствами, чтобы освободить как можно больше места для пассажиров. Например, здесь только один комплект наушников и очков для просмотра видео. Распечатки книг тоже выкинули, а от питательных плиток меня самого уже тошнит. Разумеется, им здесь скучно. А вам – нет?
– Честно говоря, я наслаждаюсь отдыхом, – сказал Хафиз. – И потом, я не так давно женился на моей прекрасной Карине…
– Ах-ах, – сказал Калум, возводя глаза к потолку.
– Ей есть чем себя развлечь: трансы, медитации, постоянный поиск того, что она называет «просветлением», – сказал Хафиз и голосом человека, искренне старающегося помочь, предложил: – Бэрд, может быть, расскажешь детям сказку?
– Лучше уж вы расскажите, Хафиз. Я слишком занят, пытаясь заставить эту птичку лететь, куда надо, – сказал Калум, вновь поворачиваясь к нему спиной.
– Я? Хм-м… – Хафиз огляделся вокруг. – Ну что ж, ладно. Милый мой мальчик, мне понадобится удаленный доступ к корабельному компьютеру.
– Для того чтобы рассказать сказку? – недоверчиво переспросил Калум.
– Аудиовизуальная поддержка, о бывшая страшная жена моего великолепного племянника, – ответил Хафиз и хлопнул в ладоши, – аудиовизуальная поддержка. Все молодые люди, желающие развеять скуку, должны собраться в гидропонном саду, где добрый дядюшка Хафиз предложит им весьма волнующее развлечение. Настолько волнующее, что они позабудут о дурном настроении и раздражении, с их лиц навсегда уйдет выражение неудовольствия, а голоса зазвенят радостью.
– Да, видимо, они будут совершенно очарованы, – сказал Калум.
– Еще мне потребуются питательные плитки и прохладительные напитки, – сказал Хафиз.
– Ну и ну! Я бы приказал шеф-повару и метрдотелю заняться этим лично, но, боюсь, их полностью захватила подготовка к вечернему банкету, – ответил Калум с неприкрытым сарказмом в голосе. Хафиз прекрасно знал, что если ему нужны эти чертовы плитки, то придется самому забирать их из шкафчика для хранения пищи. Репликатор работал, но даже этому устройству требовалось сырье для производства еды, а это сырье занимало куда больше места, чем питательные плитки и емкости для воды.
– Что ж, хорошо, – сказал Хафиз и властным жестом подозвал к себе Яну и Чиуру, которые шли следом за малышами к гидропонному саду. Хафиз надеялся, что скоро они назовут его садом наслаждений. – Девушки, вы сходите со мной туда, где хранится еда, и поможете доставить ее по назначению.
Девочки переглянулись и пожали плечами.
Пилот корабля кхлеви, название которого звучало приблизительно как «Четырнадцать хрусть и два щелк», был ужасно взволнован.
Частично это объяснялось болью в шестой ступне, которая вошла в контакт с пилотом поврежденного челнока, умудрившегося причалить к «Четырнадцати хрусть и два щелк», прежде чем экипаж большого корабля осознал, что и челнок, и его пилот оба заражены чужеродной субстанцией, способной к поеданию членов упомянутого экипажа. После того как данное открытие было совершено, экипаж попытался нейтрализовать зараженный персонал одним из традиционных способов – затоптав их до смерти. К сожалению, это привело к тому, что ноги, клешни и в некоторых случаях прочие нежные части тела вошли в контакт с чужеродной субстанцией.
Пилоту было очень нехорошо, совсем нехорошо, также, как и прочим пострадавшим членам команды, которую теперь с полным на то основанием можно было назвать «командой скелетов». Да, скелетов, а не экзоскелетов: именно экзоскелеты поражались субстанцией в первую очередь.
Высокочастотные крики боли отдавались в мозгу пилота и причиняли ему не меньше неудобств, чем ступня. Он понимал, что от ступни следует избавиться в самом скором времени. Если тянуть с этим, придется расстаться со всей ногой. В отличие от остального экипажа он не принимал особо деятельного участия в затаптывании инфицированного. Едва до него дотронулся, и то только чтобы отдать приказ на устранение.
Он боялся, что следующим устранят его самого. Если он не умрет от болезни, его неизбежно затопчут другие, более здоровые пилоты, или, что еще хуже, ему удалят зараженную конечность и скормят его Молодняку.
Молодняк же будет злее и яростнее обычного, поскольку уже очень, очень много длительных отрезков времени не получает достаточно пропитания. Нириане – скаредная, эгоистичная раса. Они держат свою боль при себе, не просят, не умоляют, не рыдают – вне зависимости от того, насколько тщательно и медленно их разбирают на части. Настолько не желают делиться своими чувствами, что не корчатся даже при максимально жестоком обращении. Да еще все какие-то хилые и умирают слишком быстро. Быстро. Тихо. А Молодняк остается голодным.
Когда челнок с корабля-разведчика «Пятьдесят три хрусть и семь щелк» обнаружил целую колонию сочных однорогих, весь Рой состязался за право добраться туда первым. Они сгорали от нетерпения, а Молодняк – от голода. Впрочем, поймать однорогих оказалось весьма непросто. Но отказываться от поисков не стали: представители данной расы, с которыми кхлеви уже довелось столкнуться, показали себя в высшей степени пригодными к проецированию эмоций. Шок, страх, ярость, омерзение, способность к глубокому и сильному страданию (при правильном обращении) – все это позволяло даже одному-единственному однорогому стать роскошным пиром для Молодняка.
Но на сей раз кхлеви всерьез обвели вокруг пальца. Согласно показаниям выживших солдат, на всей планете оказались лишь тени однорогих и их построек. К тени не прикоснешься, тень не убьешь и не ранишь. Тень не обладает пищевой ценностью ни для солдат, ни для Молодняка. Что еще хуже, на поверхности планеты обнаружили растения, сходные с неподвижными растениями других миров. Они испускали феромоны страха, но когда солдаты нападали на эти штуки, они нападали на солдат в ответ! Был потерян весь наземный флот, и многие корабли Роя оказались повреждены зараженными челноками, которые вопреки приказу возвращались к своему основному судну.
Молодняк знал обо всем этом. Ему скармливали страх и боль старших родичей, но это было плохой заменой чужим эмоциям. Столько времени прошло с момента последнего сытного кормления, что теперь Молодняк мог насытиться только физической оболочкой старших. Их убивали, а освободившееся место занимала юная поросль.
Пилот понимал – таков Путь. Со временем старшие вроде него самого слабели и становились не способны исполнять свои обязанности. Их следовало устранять и заменять на свежий, яростный Молодняк, который, в свою очередь, служил тем, кто был еще моложе, еще злее, еще яростнее. В общем, в нынешней ситуации Рой вернется ни с чем. Старшим придется предлагать в пищу свои тела, свою боль и муку, свой ужас, и все это поглотит жадная, голодная орда их отпрысков.
Экипаж и пассажиры «Акадецки» улыбались, пожимали друг другу руки и прыгали от радости, не прекратив веселье даже тогда, когда Калум сменил курс, готовя корабль к возвращению на Мечту.
– Вы победили врага и спасли планету нириан, так что теперь вселенная – куда более безопасное место для деловых людей вроде меня. Вы прославили Дом Харакамянов, создали превосходную рекламу Мечте и заплатили за все относительно невысокую цену! Это достойно похвалы, джентльмены, более чем достойно!
Следующее приветствие последовало от Джонни Грина с «Прибежища».
– Полагаю, вы уже слышали новости! – сказал он.
– Да, слышали, и новости эти великолепны! – ответил Хафиз. – Мы уже возвращаемся на Мечту.
– Сейчас мы в пространстве Федерации, так что я не знаю, чем окончилось голосование, но Совет более чем уверен, что детям захочется вернуться. Если так и случится, мы вновь будем вас сопровождать.
– Прекрасно, Джонни, но пусть детишки не теряют времени зря. Дяде Хафизу есть чем заняться теперь, когда его люди очистили космос и нашим новым друзьям и соседям некого бояться, путешествуя меж звезд.
– Э-э… Да, разумеется, – сказал Джонни. – Я свяжусь с вами через пару минут.
– Так это значит, что нам придется их ждать? – спросил Калум Бэрд.
– Да, конечно, – сказал Хафиз. Лакшми и несколько других детей недовольно зашумели.
– Они там надолго? – спросила Лакшми.
На «Акадецки» заняться было особо нечем, да и пища оставляла желать лучшего. Размером корабль был поменьше тех, на которых они прилетели, а времени на подготовку к долгому путешествию не было. Питательные плитки занимали мало места, их не требовалось ни разогревать, ни замораживать, а компоненты, из которых они состояли, удовлетворяли все основные потребности организма. Лакшми понимала, что жаловаться не должна. На рудниках и ей, и многим другим часто доставалось куда меньше еды, а зачастую и вовсе не доставалось: кормили их так, чтобы только могли держаться на ногах и выполнять свою работу. Но теперь, после того как она «попробовала» много пищи, вкусной пищи – десерты, масло, овощи и даже сочное мясо, – не так-то просто было спокойно расстаться со всем этим великолепием.
Мати была возмущена, когда ее засунули в эвакуационное судно – ее, бывшего второго пилота корабля, пережившую две битвы с кхлеви – одну в космосе, одну на земле. Она знала, что родители настаивали на эвакуации, поскольку их волновала ее безопасность, но какая-то часть ее ощущала, что на самом деле им просто хотелось вновь от нее избавиться, избавиться сразу после того, как ей удалось их найти. А Таринье был невыносим даже более обычного. Еще недавно их подтрунивание друг над другом было игривым и дружелюбным, но его ужасно рассердило то, что он опять остался в стороне от основного действия, что к нему снова отнеслись, как к ребенку, и это вылилось в намеренную агрессию, в потоки отвратительных, болезненных для Мати нападок. Она отвечала ему тем же, и их поведение влияло на прочих детей: они тоже злились, вели себя отвратительно либо впадали в депрессию, так что ссоры на корабле не стихали. На состоянии Калума Бэрда это опять-таки сказывалось не лучшим образом, и Карина Харакамян порхала вокруг, тщетно взывая к миру и спокойствию. Разумеется, когда не пряталась в койке, которую делила с дядей Хафизом.
Что касается Хафиза, то он никак не мог прекратить размышлять над тем, каким же это образом ему удалось настолько потерять голову, чтобы ввязаться в долгое путешествие в компании такого количества ребятни. Отцовских чувств он был лишен, точно так же, как, откровенно говоря, и чувств, которые должен испытывать дядя по отношению к племянникам, – временами было выгодно их демонстрировать, вот и все. А на самом деле хнычущих детишек он на дух не переносил.
Разумеется, тот факт, что детишки не хныкали, некоторым образом выбивал его из колеи. По большей части они вели себя как взрослые, и это не могло не беспокоить. Старшие присматривали за младшими, похоже, это было для них привычным делом, но даже самые маленькие не плакали, только смотрели на него своими огромными глазами, одновременно полными надежды и подозрения.
Возвращение на Мечту вроде бы радовало их, и он был благодарен им за эту радость – благодарность, масштабы которой едва ли соответствовали ситуации. Даже двое молодых линьяри перестали нападать друг на друга и присоединились к общему веселью. Но чем дольше тянулось ожидание прибытия «Прибежища», тем больше нетерпения проявляли дети.
Хафизу не нравилось молчание детей, оно казалось ему недружелюбным. Карине, очевидно, оно нравилось еще меньше. Жалуясь на головную боль, она удалилась в их каюту.
– Малыши, что вас так беспокоит? – набравшись наконец храбрости, спросил Хафиз, испытывая облегчение от того, что ему до сих пор удается держать себя в руках.
– Ну, – сказала Яна, – заняться здесь особо нечем. Думаю, им скучно.
Сама она, судя по тону, была выше какой-то там скуки.
– Скучно? – это понятие было плохо знакомо Хафизу. Будучи баснословно богатым и обладая развитым воображением, можно позволить себе избегать подобных малопривлекательных состояний.
Калум развернулся в командирском кресле и сказал:
– Нам пришлось пожертвовать некоторыми удобствами, чтобы освободить как можно больше места для пассажиров. Например, здесь только один комплект наушников и очков для просмотра видео. Распечатки книг тоже выкинули, а от питательных плиток меня самого уже тошнит. Разумеется, им здесь скучно. А вам – нет?
– Честно говоря, я наслаждаюсь отдыхом, – сказал Хафиз. – И потом, я не так давно женился на моей прекрасной Карине…
– Ах-ах, – сказал Калум, возводя глаза к потолку.
– Ей есть чем себя развлечь: трансы, медитации, постоянный поиск того, что она называет «просветлением», – сказал Хафиз и голосом человека, искренне старающегося помочь, предложил: – Бэрд, может быть, расскажешь детям сказку?
– Лучше уж вы расскажите, Хафиз. Я слишком занят, пытаясь заставить эту птичку лететь, куда надо, – сказал Калум, вновь поворачиваясь к нему спиной.
– Я? Хм-м… – Хафиз огляделся вокруг. – Ну что ж, ладно. Милый мой мальчик, мне понадобится удаленный доступ к корабельному компьютеру.
– Для того чтобы рассказать сказку? – недоверчиво переспросил Калум.
– Аудиовизуальная поддержка, о бывшая страшная жена моего великолепного племянника, – ответил Хафиз и хлопнул в ладоши, – аудиовизуальная поддержка. Все молодые люди, желающие развеять скуку, должны собраться в гидропонном саду, где добрый дядюшка Хафиз предложит им весьма волнующее развлечение. Настолько волнующее, что они позабудут о дурном настроении и раздражении, с их лиц навсегда уйдет выражение неудовольствия, а голоса зазвенят радостью.
– Да, видимо, они будут совершенно очарованы, – сказал Калум.
– Еще мне потребуются питательные плитки и прохладительные напитки, – сказал Хафиз.
– Ну и ну! Я бы приказал шеф-повару и метрдотелю заняться этим лично, но, боюсь, их полностью захватила подготовка к вечернему банкету, – ответил Калум с неприкрытым сарказмом в голосе. Хафиз прекрасно знал, что если ему нужны эти чертовы плитки, то придется самому забирать их из шкафчика для хранения пищи. Репликатор работал, но даже этому устройству требовалось сырье для производства еды, а это сырье занимало куда больше места, чем питательные плитки и емкости для воды.
– Что ж, хорошо, – сказал Хафиз и властным жестом подозвал к себе Яну и Чиуру, которые шли следом за малышами к гидропонному саду. Хафиз надеялся, что скоро они назовут его садом наслаждений. – Девушки, вы сходите со мной туда, где хранится еда, и поможете доставить ее по назначению.
Девочки переглянулись и пожали плечами.
Пилот корабля кхлеви, название которого звучало приблизительно как «Четырнадцать хрусть и два щелк», был ужасно взволнован.
Частично это объяснялось болью в шестой ступне, которая вошла в контакт с пилотом поврежденного челнока, умудрившегося причалить к «Четырнадцати хрусть и два щелк», прежде чем экипаж большого корабля осознал, что и челнок, и его пилот оба заражены чужеродной субстанцией, способной к поеданию членов упомянутого экипажа. После того как данное открытие было совершено, экипаж попытался нейтрализовать зараженный персонал одним из традиционных способов – затоптав их до смерти. К сожалению, это привело к тому, что ноги, клешни и в некоторых случаях прочие нежные части тела вошли в контакт с чужеродной субстанцией.
Пилоту было очень нехорошо, совсем нехорошо, также, как и прочим пострадавшим членам команды, которую теперь с полным на то основанием можно было назвать «командой скелетов». Да, скелетов, а не экзоскелетов: именно экзоскелеты поражались субстанцией в первую очередь.
Высокочастотные крики боли отдавались в мозгу пилота и причиняли ему не меньше неудобств, чем ступня. Он понимал, что от ступни следует избавиться в самом скором времени. Если тянуть с этим, придется расстаться со всей ногой. В отличие от остального экипажа он не принимал особо деятельного участия в затаптывании инфицированного. Едва до него дотронулся, и то только чтобы отдать приказ на устранение.
Он боялся, что следующим устранят его самого. Если он не умрет от болезни, его неизбежно затопчут другие, более здоровые пилоты, или, что еще хуже, ему удалят зараженную конечность и скормят его Молодняку.
Молодняк же будет злее и яростнее обычного, поскольку уже очень, очень много длительных отрезков времени не получает достаточно пропитания. Нириане – скаредная, эгоистичная раса. Они держат свою боль при себе, не просят, не умоляют, не рыдают – вне зависимости от того, насколько тщательно и медленно их разбирают на части. Настолько не желают делиться своими чувствами, что не корчатся даже при максимально жестоком обращении. Да еще все какие-то хилые и умирают слишком быстро. Быстро. Тихо. А Молодняк остается голодным.
Когда челнок с корабля-разведчика «Пятьдесят три хрусть и семь щелк» обнаружил целую колонию сочных однорогих, весь Рой состязался за право добраться туда первым. Они сгорали от нетерпения, а Молодняк – от голода. Впрочем, поймать однорогих оказалось весьма непросто. Но отказываться от поисков не стали: представители данной расы, с которыми кхлеви уже довелось столкнуться, показали себя в высшей степени пригодными к проецированию эмоций. Шок, страх, ярость, омерзение, способность к глубокому и сильному страданию (при правильном обращении) – все это позволяло даже одному-единственному однорогому стать роскошным пиром для Молодняка.
Но на сей раз кхлеви всерьез обвели вокруг пальца. Согласно показаниям выживших солдат, на всей планете оказались лишь тени однорогих и их построек. К тени не прикоснешься, тень не убьешь и не ранишь. Тень не обладает пищевой ценностью ни для солдат, ни для Молодняка. Что еще хуже, на поверхности планеты обнаружили растения, сходные с неподвижными растениями других миров. Они испускали феромоны страха, но когда солдаты нападали на эти штуки, они нападали на солдат в ответ! Был потерян весь наземный флот, и многие корабли Роя оказались повреждены зараженными челноками, которые вопреки приказу возвращались к своему основному судну.
Молодняк знал обо всем этом. Ему скармливали страх и боль старших родичей, но это было плохой заменой чужим эмоциям. Столько времени прошло с момента последнего сытного кормления, что теперь Молодняк мог насытиться только физической оболочкой старших. Их убивали, а освободившееся место занимала юная поросль.
Пилот понимал – таков Путь. Со временем старшие вроде него самого слабели и становились не способны исполнять свои обязанности. Их следовало устранять и заменять на свежий, яростный Молодняк, который, в свою очередь, служил тем, кто был еще моложе, еще злее, еще яростнее. В общем, в нынешней ситуации Рой вернется ни с чем. Старшим придется предлагать в пищу свои тела, свою боль и муку, свой ужас, и все это поглотит жадная, голодная орда их отпрысков.