Страница:
На первый взгляд, переплетение стеблей казалось непреодолимой преградой. Акорна, Беккер, РК и Ари стояли на нижней платформе роболифта, ошарашенно глядя на буйство растений, открывшееся перед ними. Беккер пробовал пальцем заточку своего мачете; Ари держал в руках портативный сканер, при помощи которого намеревался определить местоположение самых крупных обломков, которые были зафиксированы приборами «Кондора» еще с орбиты.
Акорна деловито записывала в каталог минералы и элементы, из которых состоял этот планетоид. Она уже успела сообщить остальным, что им не понадобятся дыхательные аппараты – в атмосфере отсутствовали какие бы то ни было пары, опасные для организмов, построенных на углеродной основе, кислорода в ней было больше, чем в воздухе Кездета или нархи-Вилиньяра, а почва была богата азотом. Разумеется, таково было положение вещей с научной точки зрения. На практике в воздухе царил такой густой аромат цветов, что становилось трудно дышать. В большинстве своем то были совершенно незнакомые Акорне ароматы, хотя она различала в общем букете некоторые запахи, с которыми познакомилась во дворце дяди Хафиза: корица, гвоздика, ваниль, ароматы, похожие на запахи мяты, розы, лаванды, гардении и ландыша. Однако все эти, вроде бы узнаваемые запахи были глубже, сильнее, они смешивались с совершенно новыми, никогда не встречавшимися Акорне, Казалось, еще мгновение – и воздух, сгустившись, будет стекать с листьев прозрачными каплями.
Беккер заявил, что в этом месте пахнет как в дорогом борделе: похоже, это ему нравилось. Ари с любопытством принюхался:
– Мне не хватает базовых знаний для того, чтобы оценить точность твоего сравнения, Йо, однако я доверяю твоей оценке в подобных вопросах.
На время прогулки по этим зеленым зарослям Ари отказался от своего подобия кепи и от трубки, сменив их на цветной платок, повязанный вокруг головы, и черную повязку, закрывавшую один глаз, из чего Акорна заключила, что он недавно прочел «Остров сокровищ» и решил одеться как пираты древности. Несмотря на это, окружающую местность он изучал с дотошностью Шерлока Холмса.
РК явно более всего заинтересовался самой землей, на которую приземлился корабль. Одним прыжком кот слетел с платформы и в мгновение ока исчез среди зарослей, которые расступались перед ним, словно бы репутация кота предшествовала ему и они не желали ему противоречить. Корни и стебли, казалось, пытались отползти в стороны от кота, который быстро вырыл ямку когтями, развернулся к ней задом и без колебаний внес свой собственный вклад в экологию планеты.
Акорна решила было спуститься с платформы вслед за котом, но Беккер придержал ее за руку.
– Постой. Давай посмотрим, удастся ли ему благополучно вернуться назад.
Кот забросал землей результат своих трудов; вьюны и плющи уже сползались назад, скрывая образовавшуюся позади кота кучку. РК обернулся, увидел, что творится сзади, встряхнулся – что, возможно, на кошачьем языке жестов было аналогом пожатия плечами, – и направился назад по тропинке, которую расчистили для него растения. Затем он запрыгнул на платформу роболифта и принялся умываться, словно бы за время своей недолгой прогулки успел в чем-то перепачкать усы.
– Что ж, ладно, – проговорил Беккер.
– Вот туда, Йо, – проинформировал его Ари, сверившись со сканером и указывая в том самом направлении, откуда только что вернулся кот.
– Что ж, – повторил Беккер. – Тогда – вперед.
Он поднял мачете и весьма театральным жестом, что было очень в его обыкновении, указал в нужную сторону. РК запрыгнул ему на плечо, и все четверо спустились с платформы на твердую землю. Джунгли расступались перед ними, давая дорогу, так что они вышагивали по некоему подобию просеки. Движущиеся, отползающие с дороги растения вызывали у Акорны странные чувства. Сделав шаг в сторону, Беккер взмахнул своим мачете, решив перерубить толстый стебель, но стебель согнулся пополам, уклонившись от удара.
– Постойте, капитан, – окликнула его Акорна. – Похоже, растения намеренно дают нам дорогу. Может, хотят, чтобы нам было удобнее – а может, не желают вступать с нами в контакт. В любом случае, мне кажется неправильным рубить их.
Беккер посмотрел на нее.
– М-да… мы не знаем, сколько нам придется искать корабль; мы не знаем также, что послужило причиной его крушения. Может быть, эта причина сейчас как раз перед нами. Кто знает, может быть, эти растения сомкнутся вокруг «Кондора» и похоронят его под собой так, что мы не сумеем даже отыскать его? В конце концов, некоторые из этих растений выросли с многоэтажный дом. Если они вдруг решат не расступаться, возможно, мы даже неба не увидим…
– Мне кажется, слово «решат» является определяющим в этом случае, – заметила Акорна. – Похоже, эти растения обладают неким ограниченным сознанием, или, по меньшей мере, способностью крайне быстро реагировать на внешние раздражители. Мне кажется, умнее было бы убрать ваше мачете. Может быть, нам лучше не злить их. Кроме того, мы всегда сможем найти корабль при помощи портативного сканера, разве нет?
– Да – но я всегда предпочитаю иметь запасной план, – ответил Беккер. Нож он тем не менее убрал.
Ари порылся в кармане комбинезона и извлек оттуда клубок блестящей веревки.
– У меня тут есть как раз то, что нужно, Йо, – сообщил он, привязывая свободный конец веревки к роболифту; клубок он продолжал держать в руке. – Мы можем отметить свой путь этой нитью, подобно Тезею, искавшему минотавра в лабиринте. Такой метод также хорош в пещерах при поисках спрятанных складов.
– Кладов, дружок, – поправил его Беккер.
– Как тебе будет угодно, – любезно согласился Ари и принялся разматывать свой клубок.
– Ох! – вскрикнул Беккер: в его плечо внезапно вонзились когти корабельного кота, который в величайшем волнении выгнул спину, прижал уши и, хлеща по бокам хвостом, принялся внимательно следить горящими глазами за блестящей веревкой, разворачивавшейся позади Ари.
– Поаккуратнее, мистер, – заметил Беккер.
Кот немедленно перелетел с плеча капитана на плечо Ари.
– Аа-а-а-ахх!.. – протяжно вскрикнул Ари и прибавил: – Свистать всех наверх! Идем, мой верный попугай.
РК метнулся вниз, пытаясь поймать веревку. Акорна перехватила его в полете, за что была немедленно награждена несколькими царапинами.
– Прости, Кхорнья, – проговорил Ари. – Похоже, РК вовсе не желает играть роль моего попугая.
– Все в порядке, – девушка прижала кота к себе и принялась чесать его под подбородком. РК немедленно забыл об идее погоняться за блестящей веревочкой и принялся усердно мурлыкать и тереться щекой о подбородок Акорны.
Маленький отряд углубился в джунгли. Теперь растительность образовывала коридор шириной с «Кондор», стебли отклонялись назад, избегая касаться проходивших мимо людей. Пьянящий густой аромат цветов сменился едким запахом, похожим на запах раздавленного насекомого.
– Фу, – откомментировал эту перемену Беккер, зажимая нос. – Это еще что такое, лианы-скунсы?
Акорна огляделась по сторонам.
– Нет. Это те же самые растения, но, видите, – цветы закрываются, а их запах изменился. Похоже, они нас боятся.
– Хм-м, что ж, действительно – почти так же пах тот парень, который последний раз пытался выколотить из меня деньги, – признал Беккер. Он шагнул ближе к одному из растений; запах усилился.
– Не надо, Йо, – попросил Ари.
– Я просто проверял, – объяснил Беккер. – Простите, растения. Я не хотел сделать ничего плохого.
Ари был занят веревкой, которую разматывал одной рукой: во второй он держал сканер.
– Теперь уже недалеко, Йо, – сказал он. – Обломки находятся прямо перед нами.
И действительно, перед ними открывалась поляна, на которой Акорна увидела длинную цилиндрическую капсулу, лежавшую среди поломанной и смятой растительности.
Беккер бегло осмотрел капсулу и перевернул ее. Под ней виднелись другие обломки корабля, зарывшиеся в переплетение изломанных стеблей. Хотя среди обломков не было видно ничего ценного, Беккер решил, что все их стоит переправить на «Кондор».
– Может быть, нам удастся узнать, почему нириане послали сигнал бедствия, – сказал он, – в какую беду они попали и кто атаковал их. – Он поскреб в затылке: – Мне не кажется, Акорна, что такие дела относятся к сфере моей компетенции. Скорее нет, чем да. Находить обломки кораблей и извлекать из них все полезное, – да. Но копаться в еще не остывших обломках? Нет, это не по мне. К тому же эта катастрофа вызывает у меня какие-то странные чувства.
– У меня тоже, – поддержала его девушка.
Ари, удивленный их словами, поднял взгляд:
– Прошу меня простить, Йо, Кхорнья; я не подумал о том, что вы не поняли передачи с «Хамгарда». Если бы я знал, то перевел бы ее для вас.
– «Хамгард»? – переспросил Беккер.
– Так назывался нирианский корабль, передавший то самое сообщение, которое привело нас сюда. Нириане уже много лет являются торговыми партнерами моего народа. Как и мы, они – неагрессивная раса. До того как я… как мой брат погиб, я не один раз летал на Нири в составе торговых миссий.
Он развернулся и пошел к тем обломкам, которые находились в некотором отдалении от места падения корабля.
Подняв один из обломков, Акорна заметила, что он перепачкан какой-то красноватой жидкостью. Сперва ей показалось, что это кровь, но затем она заметила, что жидкость эта скорее не красного, а темно-янтарного цвета; кроме того, она была слишком прозрачной, чтобы быть человеческой кровью или кровью линьяри. Очевидно, именно от нее исходил едкий запах, замеченный ими раньше. Акорна сморщила нос.
– Фу, – заявила она, обернувшись к Беккеру. – Похоже, я нашла источник этой жуткой вони.
Беккер повнимательнее пригляделся к сломанным стеблям и лианам: у растений был странный красноватый оттенок, которого не было у тех, которые росли вокруг корабля.
– Думаю, ты права. Посмотри-ка сюда: они сочатся этой дрянью, как будто плачут.
Акорна присмотрелась. Красновато-янтарная жидкость стекала по стеблям, собиралась у корней и медленно текла к месту катастрофы.
– Похоже, все это нам придется долго отскребать и чистить, – с отвращением проговорил Беккер.
Ари тоже посмотрел на то, что так заинтересовало его спутников, и закивал. Потом внезапно развернулся, перепрыгнул через гору обломков и стремительно бросился назад к кораблю. Акорне никогда не приходилось видеть, чтобы он бегал так быстро.
– Эй, приятель, подожди нас! Что случилось? – крикнул Беккер, когда они с Акорной устремились за Ари; однако молодой линьяри уже был на платформе роболифта. Здесь он опустился прямо на пол, свернулся в позе зародыша в центре платформы и замер, закрыв глаза, дрожа всем телом. РК тронул его лапой, потом посмотрел на Беккера, широко раскрыв глаза.
Беккер привел роболифт в действие, и вместе с Акорной они перетащили Ари в его каюту.
– Оставайся здесь и присмотри за ним, – сказал Беккер. – КЕН поможет мне погрузить обломки на корабль.
Все время, пока они несли Ари к его каюте, Акорна прижималась к молодому линьяри так, чтобы касаться его рогом, и он немного успокоился. Он перестал дрожать, пот больше не струился по его лицу. В некоторой степени Акорна могла лечить не только физические повреждения, но и душевные травмы – однако ей было известно, что ее умениям в этом отношении есть предел. С глубокими психологическими травмами, подобными той, которую получил Ари, она мало что могла сделать.
Когда кхлеви пытали его, единственным спасением для молодого линьяри была возможность отключиться, мысленно уйти в тот мир, где враги не могли достать его. К сожалению, всякий раз, когда он испытывал боль, он инстинктивно пытался скрыться все в том же мысленном убежище: там Акорна не могла отыскать его, и целительная сила ее рога оказывалась бесполезной.
Девушка пыталась прочесть мысли Ари, но ей это не удавалось: мысли его были спутаны и лишены последовательности. Однако чувства его были слишком отчетливы: глубокий ужас и ненависть, отталкивающая в своей ярости. Казалось, Ари был ввергнут в какой-то непрекращающийся кошмар и не способен вырваться из его цепких щупалец. Он не сознавал, ни где находится, ни что с ним происходит. Акорна могла только крепче обнимать его, прижимая рог к его голове, стараясь успокоить его. Время тянулось бесконечно, но она не замечала этого, пытаясь хоть как-то помочь Ари, утешить, унять боль… И наступил момент, когда, предельно измотанная этой борьбой, она провалилась в сон.
Когда Беккер вернулся на главную палубу, они с КЕНом оба были покрыты вонючей растительной жижей с ног до головы. Заглянув в каюту Ари, он обнаружил, что и молодой линьяри, и Акорна спят: девушка крепко обнимала Ари, кажется, боль и чудовищное напряжение наконец-то отпустили его, хотя его лицо все еще было мокрым от слез. Беккер заметил, что золотой рог Акорны стал как будто бы полупрозрачным, слово в усилии успокоить Ари она потратила слишком много сил и своей исцеляющей энергии. По прошлому опыту он знал, что именно это и происходит с линьяри, израсходовавшими все свои силы. Он видел, в каком состоянии были освобожденные пленники Эдакки Гануша и адмирала Иквасквана. Однако обычно для того чтобы золотистый рог линьяри хотя бы частично утратил свой цвет, требовалось огромное усилие, необходимое для того, чтобы исцелить тяжелейшую рану. То, что рог Акорны не сиял золотом, но излучал какое-то призрачное мерцание, лучше всяких слов сказало ему, в какие бездны боли погружался бедняга Ари.
РК, проведший все это время с Беккером и КЕНом – тщательно обходя, впрочем, те обломки, на которых остались пятна едко пахнущей жижи, – сейчас одним прыжком оказался у ног линьяри, где и свернулся, пряча морду в лапах. Он определенно решил, что его присутствие здесь необходимо.
Беккер снова взглянул на Акорну, невольно подумав, что если бы ее кожа не была мертвенно-бледной от усталости, ее пальцы все равно побелели бы от напряжения: она вцепилась в Ари так, словно от того, насколько крепко она его держит, зависело спасение их жизней. Ему было больно – и она считала своим долгом избавить его от этой боли. Все это было предельно ясно и понятно; но Беккер вовсе не был уверен в том, что для Ари пришло время полностью избавиться от душевных страданий или что молодой линьяри был готов позволить Акорне полностью исцелить его. Капитан также не был уверен в том, что, при всех необыкновенных душевных способностях линьяри, Акорна имела достаточно дел с мужчинами, чтобы понимать, насколько сложным мог стать для них обоих процесс исцеления.
Он мягко коснулся плеча Акорны, разбудив девушку; та повернулась к нему, отпустив Ари. Больше ничего делать было не нужно. Как только Акорна увидела, где она находится и что делает, она поднялась на ноги: не так, словно ей было стыдно, но так, словно она считала это благоразумным и правильным действием.
– Он чего-то страшно испугался – там, снаружи, – негромко объяснила она Беккеру. – Должно быть, на этот корабль напали кхлеви. Разум Ари кричал о кхлеви. Он словно бы вернулся в то время, когда они пытали его. Ему пришлось очень тяжело.
– Да и для тебя это вовсе не было воскресным пикником, принцесса. Иди-ка лучше, подготовься к взлету. Об Ари я позабочусь сам. Я уже погрузил все обломки. Когда мы окажемся в космосе, у нас будет достаточно времени, чтобы изучить их. Я не хочу оставаться на этой планете дольше, чем нужно: вдруг эти растения передумают и решат, что «Кондор» станет отличной частью местного пейзажа? Ты понимаешь, что я хочу сказать, верно?
Похоже, Акорна прекрасно поняла капитана. Она сонно кивнула и направилась в рубку.
Глава 2
Акорна деловито записывала в каталог минералы и элементы, из которых состоял этот планетоид. Она уже успела сообщить остальным, что им не понадобятся дыхательные аппараты – в атмосфере отсутствовали какие бы то ни было пары, опасные для организмов, построенных на углеродной основе, кислорода в ней было больше, чем в воздухе Кездета или нархи-Вилиньяра, а почва была богата азотом. Разумеется, таково было положение вещей с научной точки зрения. На практике в воздухе царил такой густой аромат цветов, что становилось трудно дышать. В большинстве своем то были совершенно незнакомые Акорне ароматы, хотя она различала в общем букете некоторые запахи, с которыми познакомилась во дворце дяди Хафиза: корица, гвоздика, ваниль, ароматы, похожие на запахи мяты, розы, лаванды, гардении и ландыша. Однако все эти, вроде бы узнаваемые запахи были глубже, сильнее, они смешивались с совершенно новыми, никогда не встречавшимися Акорне, Казалось, еще мгновение – и воздух, сгустившись, будет стекать с листьев прозрачными каплями.
Беккер заявил, что в этом месте пахнет как в дорогом борделе: похоже, это ему нравилось. Ари с любопытством принюхался:
– Мне не хватает базовых знаний для того, чтобы оценить точность твоего сравнения, Йо, однако я доверяю твоей оценке в подобных вопросах.
На время прогулки по этим зеленым зарослям Ари отказался от своего подобия кепи и от трубки, сменив их на цветной платок, повязанный вокруг головы, и черную повязку, закрывавшую один глаз, из чего Акорна заключила, что он недавно прочел «Остров сокровищ» и решил одеться как пираты древности. Несмотря на это, окружающую местность он изучал с дотошностью Шерлока Холмса.
РК явно более всего заинтересовался самой землей, на которую приземлился корабль. Одним прыжком кот слетел с платформы и в мгновение ока исчез среди зарослей, которые расступались перед ним, словно бы репутация кота предшествовала ему и они не желали ему противоречить. Корни и стебли, казалось, пытались отползти в стороны от кота, который быстро вырыл ямку когтями, развернулся к ней задом и без колебаний внес свой собственный вклад в экологию планеты.
Акорна решила было спуститься с платформы вслед за котом, но Беккер придержал ее за руку.
– Постой. Давай посмотрим, удастся ли ему благополучно вернуться назад.
Кот забросал землей результат своих трудов; вьюны и плющи уже сползались назад, скрывая образовавшуюся позади кота кучку. РК обернулся, увидел, что творится сзади, встряхнулся – что, возможно, на кошачьем языке жестов было аналогом пожатия плечами, – и направился назад по тропинке, которую расчистили для него растения. Затем он запрыгнул на платформу роболифта и принялся умываться, словно бы за время своей недолгой прогулки успел в чем-то перепачкать усы.
– Что ж, ладно, – проговорил Беккер.
– Вот туда, Йо, – проинформировал его Ари, сверившись со сканером и указывая в том самом направлении, откуда только что вернулся кот.
– Что ж, – повторил Беккер. – Тогда – вперед.
Он поднял мачете и весьма театральным жестом, что было очень в его обыкновении, указал в нужную сторону. РК запрыгнул ему на плечо, и все четверо спустились с платформы на твердую землю. Джунгли расступались перед ними, давая дорогу, так что они вышагивали по некоему подобию просеки. Движущиеся, отползающие с дороги растения вызывали у Акорны странные чувства. Сделав шаг в сторону, Беккер взмахнул своим мачете, решив перерубить толстый стебель, но стебель согнулся пополам, уклонившись от удара.
– Постойте, капитан, – окликнула его Акорна. – Похоже, растения намеренно дают нам дорогу. Может, хотят, чтобы нам было удобнее – а может, не желают вступать с нами в контакт. В любом случае, мне кажется неправильным рубить их.
Беккер посмотрел на нее.
– М-да… мы не знаем, сколько нам придется искать корабль; мы не знаем также, что послужило причиной его крушения. Может быть, эта причина сейчас как раз перед нами. Кто знает, может быть, эти растения сомкнутся вокруг «Кондора» и похоронят его под собой так, что мы не сумеем даже отыскать его? В конце концов, некоторые из этих растений выросли с многоэтажный дом. Если они вдруг решат не расступаться, возможно, мы даже неба не увидим…
– Мне кажется, слово «решат» является определяющим в этом случае, – заметила Акорна. – Похоже, эти растения обладают неким ограниченным сознанием, или, по меньшей мере, способностью крайне быстро реагировать на внешние раздражители. Мне кажется, умнее было бы убрать ваше мачете. Может быть, нам лучше не злить их. Кроме того, мы всегда сможем найти корабль при помощи портативного сканера, разве нет?
– Да – но я всегда предпочитаю иметь запасной план, – ответил Беккер. Нож он тем не менее убрал.
Ари порылся в кармане комбинезона и извлек оттуда клубок блестящей веревки.
– У меня тут есть как раз то, что нужно, Йо, – сообщил он, привязывая свободный конец веревки к роболифту; клубок он продолжал держать в руке. – Мы можем отметить свой путь этой нитью, подобно Тезею, искавшему минотавра в лабиринте. Такой метод также хорош в пещерах при поисках спрятанных складов.
– Кладов, дружок, – поправил его Беккер.
– Как тебе будет угодно, – любезно согласился Ари и принялся разматывать свой клубок.
– Ох! – вскрикнул Беккер: в его плечо внезапно вонзились когти корабельного кота, который в величайшем волнении выгнул спину, прижал уши и, хлеща по бокам хвостом, принялся внимательно следить горящими глазами за блестящей веревкой, разворачивавшейся позади Ари.
– Поаккуратнее, мистер, – заметил Беккер.
Кот немедленно перелетел с плеча капитана на плечо Ари.
– Аа-а-а-ахх!.. – протяжно вскрикнул Ари и прибавил: – Свистать всех наверх! Идем, мой верный попугай.
РК метнулся вниз, пытаясь поймать веревку. Акорна перехватила его в полете, за что была немедленно награждена несколькими царапинами.
– Прости, Кхорнья, – проговорил Ари. – Похоже, РК вовсе не желает играть роль моего попугая.
– Все в порядке, – девушка прижала кота к себе и принялась чесать его под подбородком. РК немедленно забыл об идее погоняться за блестящей веревочкой и принялся усердно мурлыкать и тереться щекой о подбородок Акорны.
Маленький отряд углубился в джунгли. Теперь растительность образовывала коридор шириной с «Кондор», стебли отклонялись назад, избегая касаться проходивших мимо людей. Пьянящий густой аромат цветов сменился едким запахом, похожим на запах раздавленного насекомого.
– Фу, – откомментировал эту перемену Беккер, зажимая нос. – Это еще что такое, лианы-скунсы?
Акорна огляделась по сторонам.
– Нет. Это те же самые растения, но, видите, – цветы закрываются, а их запах изменился. Похоже, они нас боятся.
– Хм-м, что ж, действительно – почти так же пах тот парень, который последний раз пытался выколотить из меня деньги, – признал Беккер. Он шагнул ближе к одному из растений; запах усилился.
– Не надо, Йо, – попросил Ари.
– Я просто проверял, – объяснил Беккер. – Простите, растения. Я не хотел сделать ничего плохого.
Ари был занят веревкой, которую разматывал одной рукой: во второй он держал сканер.
– Теперь уже недалеко, Йо, – сказал он. – Обломки находятся прямо перед нами.
И действительно, перед ними открывалась поляна, на которой Акорна увидела длинную цилиндрическую капсулу, лежавшую среди поломанной и смятой растительности.
Беккер бегло осмотрел капсулу и перевернул ее. Под ней виднелись другие обломки корабля, зарывшиеся в переплетение изломанных стеблей. Хотя среди обломков не было видно ничего ценного, Беккер решил, что все их стоит переправить на «Кондор».
– Может быть, нам удастся узнать, почему нириане послали сигнал бедствия, – сказал он, – в какую беду они попали и кто атаковал их. – Он поскреб в затылке: – Мне не кажется, Акорна, что такие дела относятся к сфере моей компетенции. Скорее нет, чем да. Находить обломки кораблей и извлекать из них все полезное, – да. Но копаться в еще не остывших обломках? Нет, это не по мне. К тому же эта катастрофа вызывает у меня какие-то странные чувства.
– У меня тоже, – поддержала его девушка.
Ари, удивленный их словами, поднял взгляд:
– Прошу меня простить, Йо, Кхорнья; я не подумал о том, что вы не поняли передачи с «Хамгарда». Если бы я знал, то перевел бы ее для вас.
– «Хамгард»? – переспросил Беккер.
– Так назывался нирианский корабль, передавший то самое сообщение, которое привело нас сюда. Нириане уже много лет являются торговыми партнерами моего народа. Как и мы, они – неагрессивная раса. До того как я… как мой брат погиб, я не один раз летал на Нири в составе торговых миссий.
Он развернулся и пошел к тем обломкам, которые находились в некотором отдалении от места падения корабля.
Подняв один из обломков, Акорна заметила, что он перепачкан какой-то красноватой жидкостью. Сперва ей показалось, что это кровь, но затем она заметила, что жидкость эта скорее не красного, а темно-янтарного цвета; кроме того, она была слишком прозрачной, чтобы быть человеческой кровью или кровью линьяри. Очевидно, именно от нее исходил едкий запах, замеченный ими раньше. Акорна сморщила нос.
– Фу, – заявила она, обернувшись к Беккеру. – Похоже, я нашла источник этой жуткой вони.
Беккер повнимательнее пригляделся к сломанным стеблям и лианам: у растений был странный красноватый оттенок, которого не было у тех, которые росли вокруг корабля.
– Думаю, ты права. Посмотри-ка сюда: они сочатся этой дрянью, как будто плачут.
Акорна присмотрелась. Красновато-янтарная жидкость стекала по стеблям, собиралась у корней и медленно текла к месту катастрофы.
– Похоже, все это нам придется долго отскребать и чистить, – с отвращением проговорил Беккер.
Ари тоже посмотрел на то, что так заинтересовало его спутников, и закивал. Потом внезапно развернулся, перепрыгнул через гору обломков и стремительно бросился назад к кораблю. Акорне никогда не приходилось видеть, чтобы он бегал так быстро.
– Эй, приятель, подожди нас! Что случилось? – крикнул Беккер, когда они с Акорной устремились за Ари; однако молодой линьяри уже был на платформе роболифта. Здесь он опустился прямо на пол, свернулся в позе зародыша в центре платформы и замер, закрыв глаза, дрожа всем телом. РК тронул его лапой, потом посмотрел на Беккера, широко раскрыв глаза.
Беккер привел роболифт в действие, и вместе с Акорной они перетащили Ари в его каюту.
– Оставайся здесь и присмотри за ним, – сказал Беккер. – КЕН поможет мне погрузить обломки на корабль.
Все время, пока они несли Ари к его каюте, Акорна прижималась к молодому линьяри так, чтобы касаться его рогом, и он немного успокоился. Он перестал дрожать, пот больше не струился по его лицу. В некоторой степени Акорна могла лечить не только физические повреждения, но и душевные травмы – однако ей было известно, что ее умениям в этом отношении есть предел. С глубокими психологическими травмами, подобными той, которую получил Ари, она мало что могла сделать.
Когда кхлеви пытали его, единственным спасением для молодого линьяри была возможность отключиться, мысленно уйти в тот мир, где враги не могли достать его. К сожалению, всякий раз, когда он испытывал боль, он инстинктивно пытался скрыться все в том же мысленном убежище: там Акорна не могла отыскать его, и целительная сила ее рога оказывалась бесполезной.
Девушка пыталась прочесть мысли Ари, но ей это не удавалось: мысли его были спутаны и лишены последовательности. Однако чувства его были слишком отчетливы: глубокий ужас и ненависть, отталкивающая в своей ярости. Казалось, Ари был ввергнут в какой-то непрекращающийся кошмар и не способен вырваться из его цепких щупалец. Он не сознавал, ни где находится, ни что с ним происходит. Акорна могла только крепче обнимать его, прижимая рог к его голове, стараясь успокоить его. Время тянулось бесконечно, но она не замечала этого, пытаясь хоть как-то помочь Ари, утешить, унять боль… И наступил момент, когда, предельно измотанная этой борьбой, она провалилась в сон.
Когда Беккер вернулся на главную палубу, они с КЕНом оба были покрыты вонючей растительной жижей с ног до головы. Заглянув в каюту Ари, он обнаружил, что и молодой линьяри, и Акорна спят: девушка крепко обнимала Ари, кажется, боль и чудовищное напряжение наконец-то отпустили его, хотя его лицо все еще было мокрым от слез. Беккер заметил, что золотой рог Акорны стал как будто бы полупрозрачным, слово в усилии успокоить Ари она потратила слишком много сил и своей исцеляющей энергии. По прошлому опыту он знал, что именно это и происходит с линьяри, израсходовавшими все свои силы. Он видел, в каком состоянии были освобожденные пленники Эдакки Гануша и адмирала Иквасквана. Однако обычно для того чтобы золотистый рог линьяри хотя бы частично утратил свой цвет, требовалось огромное усилие, необходимое для того, чтобы исцелить тяжелейшую рану. То, что рог Акорны не сиял золотом, но излучал какое-то призрачное мерцание, лучше всяких слов сказало ему, в какие бездны боли погружался бедняга Ари.
РК, проведший все это время с Беккером и КЕНом – тщательно обходя, впрочем, те обломки, на которых остались пятна едко пахнущей жижи, – сейчас одним прыжком оказался у ног линьяри, где и свернулся, пряча морду в лапах. Он определенно решил, что его присутствие здесь необходимо.
Беккер снова взглянул на Акорну, невольно подумав, что если бы ее кожа не была мертвенно-бледной от усталости, ее пальцы все равно побелели бы от напряжения: она вцепилась в Ари так, словно от того, насколько крепко она его держит, зависело спасение их жизней. Ему было больно – и она считала своим долгом избавить его от этой боли. Все это было предельно ясно и понятно; но Беккер вовсе не был уверен в том, что для Ари пришло время полностью избавиться от душевных страданий или что молодой линьяри был готов позволить Акорне полностью исцелить его. Капитан также не был уверен в том, что, при всех необыкновенных душевных способностях линьяри, Акорна имела достаточно дел с мужчинами, чтобы понимать, насколько сложным мог стать для них обоих процесс исцеления.
Он мягко коснулся плеча Акорны, разбудив девушку; та повернулась к нему, отпустив Ари. Больше ничего делать было не нужно. Как только Акорна увидела, где она находится и что делает, она поднялась на ноги: не так, словно ей было стыдно, но так, словно она считала это благоразумным и правильным действием.
– Он чего-то страшно испугался – там, снаружи, – негромко объяснила она Беккеру. – Должно быть, на этот корабль напали кхлеви. Разум Ари кричал о кхлеви. Он словно бы вернулся в то время, когда они пытали его. Ему пришлось очень тяжело.
– Да и для тебя это вовсе не было воскресным пикником, принцесса. Иди-ка лучше, подготовься к взлету. Об Ари я позабочусь сам. Я уже погрузил все обломки. Когда мы окажемся в космосе, у нас будет достаточно времени, чтобы изучить их. Я не хочу оставаться на этой планете дольше, чем нужно: вдруг эти растения передумают и решат, что «Кондор» станет отличной частью местного пейзажа? Ты понимаешь, что я хочу сказать, верно?
Похоже, Акорна прекрасно поняла капитана. Она сонно кивнула и направилась в рубку.
Глава 2
Когда «Шахерезада» наконец доставила на Маганос торжествующего Хафиза Харакамяна с целым отрядом сопровождающих, Рафик Надежда с изумлением понял, каким облегчением было для него вновь увидеть дядю.
Пока наземная команда занималась разгрузкой корабля и его техобслуживанием, Рафик направился вместе с семейством Харакамянов в комнаты отдыха – самое роскошное помещение базы Маганоса. Стены там были покрыты звукоизолирующим материалом, пол устилали мягкие ковры. Обставлены комнаты были удобными мягкими диванами и креслами. Кроме того, здесь же располагались рабочие кабинеты и конференц-залы. Все было разработано с тем расчетом, чтобы произвести самое благоприятное впечатление на гостей Маганоса, потенциальных работодателей, клиентов, которым могли потребоваться услуги воспитанников базы, и заказчиков, заинтересованных в производимой здесь продукции. Лунная база Маганос являлась горнодобывающим и производственным предприятием, где также обучались бывшие дети-рабы Кездета. Для них база являлась их собственным предприятием: они сами отвечали за ее финансовое благополучие. Построена она была на деньги Хафиза Харакамяна и второго «попечителя» Акорны, Дельзаки Ли, а также на средства, полученные в качестве компенсации от одного из основных рабовладельцев Кездета – барона Маньяри. Однако именно дети должны были обеспечивать процветание базы и окупаемость вложений.
Сейчас обитатели базы бегом направились по коридору на посадочную площадку, чтобы заняться разгрузкой корабля. Они приветствовали Харакамянов и других пассажиров корабля с жизнерадостной фамильярностью; Рафик заметил, что его дядюшка воспринимает такое обращение как комплимент. Он улыбнулся, помахал детям рукой и перекинулся парой слов с теми из них, которых знал по своим предыдущим визитам на Маганос.
Хафиз выглядел более подтянутым и даже несколько помолодевшим в сравнении с тем, каким помнил его Рафик. Возможно, это было следствием новой женитьбы Хафиза – но в таком случае следовало признать, что пожилой дядюшка Рафика оказался не только энергичным, но и рассудительным любовником. Его новая жена, облаченная в дорогие фиолетовые шелка, расшитые золотом с явным умыслом – чтобы подчеркнуть ее довольно-таки впечатляющую грудь и бедра, – ни капли не похудела и прямо-таки лучилась довольством.
Хафиз обнял своего племянника, и Рафик снова подумал о том, что шаг дядюшки стал более твердым и упругим, объятия – более крепкими, а во взгляде сверкала прежняя сталь.
– Ты прекрасно выглядишь, о мой дорогой дядюшка, – заметил Рафик.
– Сотня смертельных опасностей может лишь закалить человека действия, о сын моего сердца, – ответил Хафиз, взмахнув рукой, словно бы желая подчеркнуть, что человек действия знает себе цену слишком хорошо для того, чтобы уделять этой теме излишнее внимание.
– Ты был просто великолепен, мой герой! – заявила Карина и обернулась к Рафику. Ее уши были украшены длинными золотыми серьгами со множеством аметистов и голубых бриллиантов, искрившихся под легкой вуалью, которую она набросила на темные волосы. Карина воздела унизанные кольцами руки в драматическом жесте; сверкнуло роскошное колье на ее пышной груди, вздымавшейся от волнения. – Он был как истинный лев! Он спас целый корабль с детьми и многих родственников Акорны!
Ее полненькие руки, подобные белым голубкам, порхнули в воздухе, опустившись на руку мужа; длинные ресницы затрепетали – она смотрела на Хафиза с искренним обожанием и преклонением, что было не так уж и легко, учитывая то, что она была дюйма на полтора выше своего супруга.
– Нам уже поведали об этом Странники, дядюшка, – сказал Рафик. – Они тоже на Маганосе – отдыхают и восстанавливают силы.
– Правда? Это хорошо. Очень хорошо. Это прекрасно вписывается в мои планы, – ответил Хафиз.
– Планы? – заинтересовался Рафик.
– Всему свое время, о любимейший из племянников. Найдутся ли у тебя яства, дабы ублажить усталых путешественников?
После того как Хафиз и Карина удобно устроились на мягком диване, закуски и напитки «для усталых путешественников» были заказаны, а любимейший из племянников дядюшки Хафиза устроился напротив своих родственников в похожем на трон высоком кресле с резной спинкой, Рафик решил, что настало наконец время для вопросов.
– Вернемся к тем планам, о которых ты говорил, дядя. Расскажи мне о них поподробнее.
Возможно, официально Хафиз Харакамян и отошел от дел, однако Рафик полагал, что его дядюшка перестанет планировать новые операции только когда перестанет дышать.
Хафиз хлопнул в ладоши:
– Это прекрасные планы, великолепнейшие планы, о мой наследник и сын моей сестры! Благодаря твоим усилиям и трудам твоих партнеров, избавивших вселенную от наших врагов, наши друзья-линьяри, родичи драгоценной Акорны, открывают нам свои сердца – и, возможно, кошельки. Однако, как тебе известно, они весьма скромны и стеснительны, а наша возлюбленная племянница, которую ее народ назначил своим торговым представителем, пожелала на некоторое время отправиться в путешествие с почтенным капитаном Беккером и его интригующе-трагическим новым помощником.
– Да, – заинтересовался Рафик. – Некоторые Странники упоминали о линьяри, у которого не было рога. Говорят, что он пережил плен у кхлеви, но…
– Да, это верно, он выжил! Насколько я могу судить, это во многих отношениях весьма достойный человек. Но он… как бы это сказать… не там и не тут, – Хафиз неопределенно помахал рукой. Карина поймала его руку пухленькими пальчиками.
– Сказать по правде, о племянник моего супруга, – заговорила она, – дело в том, что Акорна хочет быть не здесь, а там – по крайней мере, временно. Ваш дядюшка, благожелательный и добросердечный патриарх, мудро рассудил – не без моей помощи, конечно же, – что это обстоятельство следует рассматривать не как препятствие для нашей будущей торговли с линьяри, но как новую перспективу.
Рафик вежливо приподнял бровь.
Хафиз взял Карину под локоток и ласково похлопал ее по руке:
– Догадываешься ли ты о моих намерениях, о отпрыск моего дома?
– Думаю, мне нет нужды в том, чтобы пытаться угадать, о мой благодетель, ибо вижу я, что ты едва можешь сдержать желание все мне рассказать.
– Истинно так, мальчик мой, и все же… Я дам тебе подсказку. Не было ли сказано в Книгах Пророков, что если доход не идет в гору, то гору следует обратить в доход?
Принесли чай и каву, а также охлажденный шербет, доставленный из дома Хафиза на Лябу и хранившийся здесь в ожидании его прилета, а также множество вкуснейших закусок и разнообразной выпечки. Комната постепенно наполнялась людьми, прилетевшими вместе с дядюшкой Хафизом, и теми, кто пришел встретить их, включая Странников: многие из них уже выросли и вполне могли называться молодыми людьми. Странники были космическими путешественниками, не имевшими родной планеты: их корабль был для них одновременно миром, страной, городом и родным домом. Рафик терпеливо ждал, пока все обменяются приветствиями, а затем снова вернулся к прерванному разговору.
– Доход пойдет в гору… Так написано в третьей из Трех Книг третьим из Трех Пророков, дядя, – с почтением склонив красивую темноволосую голову, проговорил Рафик. Затем он поднял на дядю внимательный взгляд; на его лице появилась улыбка: – Дядя, но ведь не собираешься же ты… О нет! Я вижу, что именно это ты и намерен сделать. – На самом деле он был вовсе не так потрясен, как пытался показать, однако его дядя был явно доволен такой реакцией, а Рафику вовсе не хотелось его разочаровывать. – Но как ты собираешься это сделать? Разве родной мир линьяри все еще не закрыт для тех, кто не принадлежит к их расе?
– Закрыт, – ответил дядя Хафиз.
– Но как же тогда?.. Ведь ты, конечно же, не станешь рисковать, нарушая их добровольное уединение, – тем самым оскорбляя их и подвергая опасности наш бизнес, не говоря уж об отношениях с народом Акорны?
– Конечно же, нет, сын мой! Об этом нечего даже и думать. Это было бы совершенно неприемлемым. Конечно, мы подождем приглашения – которое, разумеется, не замедлит прийти. Пока же мы предпримем нечто столь решительное и дальновидное, столь монументальное, что слава Дома Харакамянов восстанет, как легендарный джинн из легендарной бутылки, и принесет с собой все то богатство, роскошь, красоту и могущество, которые всегда сопровождают столь великий успех.
– Ты хочешь распространить влияние Дома Харакамянов на космическое пространство вне пределов Федерации, дядя?
Хафиз развел руками, на этот раз желая продемонстрировать свои благие намерения.
– Кто-то должен сделать это, о сын мой. Этому народу, по всей очевидности, не хватает всего того, что мы можем им предложить; скорее всего, они даже не знают, что они нуждаются в этом! Как они узнают, если мы не покажем им, чего они лишены? А линьяри воистину стеснительный и замкнутый народ. Если бы им не было необходимо предупредить прочие расы, пребывающие в неведении, о кхлеви, они никогда не вошли бы в пространство Федерации; они никогда не увидели бы ни Лябу, ни Маганоса. Верно, однажды они снова могут пожелать покинуть свою территорию – и деятельный предприниматель и деловой человек не должен оставлять этот процесс без контроля. В настоящее время мы в хороших отношениях с линьяри…
– Благодаря отваге и изобретательности, которые проявил Хафиз, спасая их космических путешественников, – вставила Карина, с обожанием посмотрев на своего супруга – снизу вверх.
Пока наземная команда занималась разгрузкой корабля и его техобслуживанием, Рафик направился вместе с семейством Харакамянов в комнаты отдыха – самое роскошное помещение базы Маганоса. Стены там были покрыты звукоизолирующим материалом, пол устилали мягкие ковры. Обставлены комнаты были удобными мягкими диванами и креслами. Кроме того, здесь же располагались рабочие кабинеты и конференц-залы. Все было разработано с тем расчетом, чтобы произвести самое благоприятное впечатление на гостей Маганоса, потенциальных работодателей, клиентов, которым могли потребоваться услуги воспитанников базы, и заказчиков, заинтересованных в производимой здесь продукции. Лунная база Маганос являлась горнодобывающим и производственным предприятием, где также обучались бывшие дети-рабы Кездета. Для них база являлась их собственным предприятием: они сами отвечали за ее финансовое благополучие. Построена она была на деньги Хафиза Харакамяна и второго «попечителя» Акорны, Дельзаки Ли, а также на средства, полученные в качестве компенсации от одного из основных рабовладельцев Кездета – барона Маньяри. Однако именно дети должны были обеспечивать процветание базы и окупаемость вложений.
Сейчас обитатели базы бегом направились по коридору на посадочную площадку, чтобы заняться разгрузкой корабля. Они приветствовали Харакамянов и других пассажиров корабля с жизнерадостной фамильярностью; Рафик заметил, что его дядюшка воспринимает такое обращение как комплимент. Он улыбнулся, помахал детям рукой и перекинулся парой слов с теми из них, которых знал по своим предыдущим визитам на Маганос.
Хафиз выглядел более подтянутым и даже несколько помолодевшим в сравнении с тем, каким помнил его Рафик. Возможно, это было следствием новой женитьбы Хафиза – но в таком случае следовало признать, что пожилой дядюшка Рафика оказался не только энергичным, но и рассудительным любовником. Его новая жена, облаченная в дорогие фиолетовые шелка, расшитые золотом с явным умыслом – чтобы подчеркнуть ее довольно-таки впечатляющую грудь и бедра, – ни капли не похудела и прямо-таки лучилась довольством.
Хафиз обнял своего племянника, и Рафик снова подумал о том, что шаг дядюшки стал более твердым и упругим, объятия – более крепкими, а во взгляде сверкала прежняя сталь.
– Ты прекрасно выглядишь, о мой дорогой дядюшка, – заметил Рафик.
– Сотня смертельных опасностей может лишь закалить человека действия, о сын моего сердца, – ответил Хафиз, взмахнув рукой, словно бы желая подчеркнуть, что человек действия знает себе цену слишком хорошо для того, чтобы уделять этой теме излишнее внимание.
– Ты был просто великолепен, мой герой! – заявила Карина и обернулась к Рафику. Ее уши были украшены длинными золотыми серьгами со множеством аметистов и голубых бриллиантов, искрившихся под легкой вуалью, которую она набросила на темные волосы. Карина воздела унизанные кольцами руки в драматическом жесте; сверкнуло роскошное колье на ее пышной груди, вздымавшейся от волнения. – Он был как истинный лев! Он спас целый корабль с детьми и многих родственников Акорны!
Ее полненькие руки, подобные белым голубкам, порхнули в воздухе, опустившись на руку мужа; длинные ресницы затрепетали – она смотрела на Хафиза с искренним обожанием и преклонением, что было не так уж и легко, учитывая то, что она была дюйма на полтора выше своего супруга.
– Нам уже поведали об этом Странники, дядюшка, – сказал Рафик. – Они тоже на Маганосе – отдыхают и восстанавливают силы.
– Правда? Это хорошо. Очень хорошо. Это прекрасно вписывается в мои планы, – ответил Хафиз.
– Планы? – заинтересовался Рафик.
– Всему свое время, о любимейший из племянников. Найдутся ли у тебя яства, дабы ублажить усталых путешественников?
После того как Хафиз и Карина удобно устроились на мягком диване, закуски и напитки «для усталых путешественников» были заказаны, а любимейший из племянников дядюшки Хафиза устроился напротив своих родственников в похожем на трон высоком кресле с резной спинкой, Рафик решил, что настало наконец время для вопросов.
– Вернемся к тем планам, о которых ты говорил, дядя. Расскажи мне о них поподробнее.
Возможно, официально Хафиз Харакамян и отошел от дел, однако Рафик полагал, что его дядюшка перестанет планировать новые операции только когда перестанет дышать.
Хафиз хлопнул в ладоши:
– Это прекрасные планы, великолепнейшие планы, о мой наследник и сын моей сестры! Благодаря твоим усилиям и трудам твоих партнеров, избавивших вселенную от наших врагов, наши друзья-линьяри, родичи драгоценной Акорны, открывают нам свои сердца – и, возможно, кошельки. Однако, как тебе известно, они весьма скромны и стеснительны, а наша возлюбленная племянница, которую ее народ назначил своим торговым представителем, пожелала на некоторое время отправиться в путешествие с почтенным капитаном Беккером и его интригующе-трагическим новым помощником.
– Да, – заинтересовался Рафик. – Некоторые Странники упоминали о линьяри, у которого не было рога. Говорят, что он пережил плен у кхлеви, но…
– Да, это верно, он выжил! Насколько я могу судить, это во многих отношениях весьма достойный человек. Но он… как бы это сказать… не там и не тут, – Хафиз неопределенно помахал рукой. Карина поймала его руку пухленькими пальчиками.
– Сказать по правде, о племянник моего супруга, – заговорила она, – дело в том, что Акорна хочет быть не здесь, а там – по крайней мере, временно. Ваш дядюшка, благожелательный и добросердечный патриарх, мудро рассудил – не без моей помощи, конечно же, – что это обстоятельство следует рассматривать не как препятствие для нашей будущей торговли с линьяри, но как новую перспективу.
Рафик вежливо приподнял бровь.
Хафиз взял Карину под локоток и ласково похлопал ее по руке:
– Догадываешься ли ты о моих намерениях, о отпрыск моего дома?
– Думаю, мне нет нужды в том, чтобы пытаться угадать, о мой благодетель, ибо вижу я, что ты едва можешь сдержать желание все мне рассказать.
– Истинно так, мальчик мой, и все же… Я дам тебе подсказку. Не было ли сказано в Книгах Пророков, что если доход не идет в гору, то гору следует обратить в доход?
Принесли чай и каву, а также охлажденный шербет, доставленный из дома Хафиза на Лябу и хранившийся здесь в ожидании его прилета, а также множество вкуснейших закусок и разнообразной выпечки. Комната постепенно наполнялась людьми, прилетевшими вместе с дядюшкой Хафизом, и теми, кто пришел встретить их, включая Странников: многие из них уже выросли и вполне могли называться молодыми людьми. Странники были космическими путешественниками, не имевшими родной планеты: их корабль был для них одновременно миром, страной, городом и родным домом. Рафик терпеливо ждал, пока все обменяются приветствиями, а затем снова вернулся к прерванному разговору.
– Доход пойдет в гору… Так написано в третьей из Трех Книг третьим из Трех Пророков, дядя, – с почтением склонив красивую темноволосую голову, проговорил Рафик. Затем он поднял на дядю внимательный взгляд; на его лице появилась улыбка: – Дядя, но ведь не собираешься же ты… О нет! Я вижу, что именно это ты и намерен сделать. – На самом деле он был вовсе не так потрясен, как пытался показать, однако его дядя был явно доволен такой реакцией, а Рафику вовсе не хотелось его разочаровывать. – Но как ты собираешься это сделать? Разве родной мир линьяри все еще не закрыт для тех, кто не принадлежит к их расе?
– Закрыт, – ответил дядя Хафиз.
– Но как же тогда?.. Ведь ты, конечно же, не станешь рисковать, нарушая их добровольное уединение, – тем самым оскорбляя их и подвергая опасности наш бизнес, не говоря уж об отношениях с народом Акорны?
– Конечно же, нет, сын мой! Об этом нечего даже и думать. Это было бы совершенно неприемлемым. Конечно, мы подождем приглашения – которое, разумеется, не замедлит прийти. Пока же мы предпримем нечто столь решительное и дальновидное, столь монументальное, что слава Дома Харакамянов восстанет, как легендарный джинн из легендарной бутылки, и принесет с собой все то богатство, роскошь, красоту и могущество, которые всегда сопровождают столь великий успех.
– Ты хочешь распространить влияние Дома Харакамянов на космическое пространство вне пределов Федерации, дядя?
Хафиз развел руками, на этот раз желая продемонстрировать свои благие намерения.
– Кто-то должен сделать это, о сын мой. Этому народу, по всей очевидности, не хватает всего того, что мы можем им предложить; скорее всего, они даже не знают, что они нуждаются в этом! Как они узнают, если мы не покажем им, чего они лишены? А линьяри воистину стеснительный и замкнутый народ. Если бы им не было необходимо предупредить прочие расы, пребывающие в неведении, о кхлеви, они никогда не вошли бы в пространство Федерации; они никогда не увидели бы ни Лябу, ни Маганоса. Верно, однажды они снова могут пожелать покинуть свою территорию – и деятельный предприниматель и деловой человек не должен оставлять этот процесс без контроля. В настоящее время мы в хороших отношениях с линьяри…
– Благодаря отваге и изобретательности, которые проявил Хафиз, спасая их космических путешественников, – вставила Карина, с обожанием посмотрев на своего супруга – снизу вверх.