Страница:
– Верно, верно, – ответил Хафиз. – Я покрыл себя славой: это святая истина. Однако весь мой опыт говорит о том, что чувство благодарности – вещь весьма эфемерная, а память должников, обязанных нам чем-то, еще более эфемерна. А потому, если мы хотим извлечь максимальную выгоду из того, что нами уже сделано, мы должны двигаться со стремительностью песчаной бури. Мы должны организовать выставки, путешествия для наших рекламных агентов, группы торговли и обеспечения, систему безопасности… и так далее, и так далее, и так далее.
– Надари Кандо может взять на себя обеспечение безопасности, – заметил Рафик.
– Великолепно! Я рад, что тебе тоже пришла в голову эта мысль. Она путешествует с нами и вскоре должна к нам присоединиться – но сперва она изъявила желание проследить за некоторыми усовершенствованиями на борту «Шахерезады», которые должны быть завершены до нашего вылета с базы.
Карина коснулась висков кончиками пальцев, сверкнув выкрашенными в серебряный цвет ноготками:
– Ах… Ты видишь, Хафиз? Рафик сказал именно то, что я и предсказывала!
– Именно, моя дорогая. Дело в том, племянник, что Карина предчувствовала, что ты захочешь нанять эту замечательную леди, так что я уже предложил ей должность начальника службы охраны нашего торгового форпоста и дал ей карт-бланш на то, чтобы самой набирать сотрудников.
– Это очень хорошо, дядюшка, мадам Карина, – проговорил Рафик, почтительно поклонившись своей «тете». Молодая жена Хафиза обладала даром «чувствовать» и «предсказывать» то, чего не заметить мог только коматозник, а не знать – только полный идиот, однако Хафиз был с ней счастлив, а потому Рафик относился к «способностям» своей новоявленной тетушки терпеливо и снисходительно, хотя и не с тем почтением, которое, как она, вероятно, полагала, подобные «способности» должны были у него вызывать.
– Если мы выйдем за пределы Федерации, – продолжал Хафиз, – я хочу, чтобы в этом проекте принимали участие лучшие люди, даже если Надари придется сманить их с федеральной службы; к тому же ей, разумеется, потребуется самое современное и эффективное оружие. А ей вполне можно довериться в этом отношении: она непременно достанет все необходимое и сделает это весьма решительно.
– Верно, – подтвердил Рафик.
– Нам также потребуются твой партнер и старшая жена – та, уродливая, – а равно и светоч твоей любви, и ее благородные родичи.
Рафик ухмыльнулся. Упоминание о «старшей, уродливой жене» Рафика было у них с дядей Хафизом семейной шуткой. В те времена, когда Рафик был еще обычным горняком, добывавшим ценные руды на астероидах, он и его партнеры – Калум Бэрд и «Гилл» Гилоглы Деклан – нашли в космосе Акорну, спасли ее от верной гибели, вырастили и воспитали ее. В первый раз, когда трое друзей и Акорна вместе отправились к Хафизу, Рафик, не желая, чтобы его дядя присоединил Акорну к своей коллекции в качестве «редкого экземпляра», одел Акорну и Калума в свободные платья и чадры и представил их в качестве своих жен. Он сказал своему дяде, что перешел в нео-хаддитизм, радикальное фундаменталистское течение Истинной Веры, которое позволяло и даже поощряло полигамию. Он рассчитывал на то, что дядя с уважением отнесется к «женам» своего племянника, и это защитит Акорну. Однако его план не сработал, и еще до того как их визит подошел к концу, Хафиз «разоблачил» и Акорну, и Калума. Однако прежде, чем Хафиз перешел к решительным действиям в своем стремлении заполучить Акорну в свою «коллекцию редкостей», он узнал, что она – не уникальное существо, а лишь представительница многочисленной инопланетной расы. Вследствие этого Хафиз утратил интерес к Акорне как к «редкости», зато начал относиться к ней как к своей приемной племяннице и ценить ее. Калум, в свою очередь, кажется, так и не сумел смириться с тем, что ему пришлось выступать в роли старшей и крайне безобразной жены.
– Я уверен, что они с радостью примут участие в этом предприятии, дядя. Однако остается небольшая проблема управления базой Маганоса, обучения детей…
– Это все детали! Мои идеи подобны пирамидам древних: мелкие детали не могут препятствовать им, как бесчисленные крупицы песка не способны засыпать пирамиды. Приводите детей! Пусть учатся! Они могут заняться новым бизнесом, стать учениками техников, обеспечить поддержку предприятия. Это будет прекрасным опытом для них – опытом, равного которому не найти! – Хафиз ненадолго задумался. – Кроме того, многие из старших детей уже умеют создавать искусственную атмосферу и системы жизнеобеспечения на планетах, подобных Маганосу, до того как здесь была основана база. Несомненно, их опыт будет весьма полезен…
– И в этом случае им нужно будет платить, – заявил Калум Бэрд, только что подошедший к ним с кружкой в руке. Взяв чайник с подноса, стоявшего между Рафиком и четой Харакамянов, он наполнил свою кружку свежим чаем.
– Как и все, кто присоединится к нам, ученики получат все, что им необходимо, – ответил Хафиз. – Еда, жилье, участие в прибыльных проектах, выгодные связи, игрушки для самых маленьких…
Калум потер пальцы тем освященным веками жестом, которым пользовались еще его предки-кельты, требуя деньги на бочку.
– И плата, Хафиз. Если дети будут учиться вести бизнес, они также должны научиться распоряжаться собственными деньгами. А для этого они должны хоть сколько-то зарабатывать. Если они будут работать, то им причитается доля в прибыли. Но даже в том случае, если вопрос об оплате будет решен положительно, у меня все-таки остаются определенные сомнения. Вывезти детей за пределы космического пространства, находящегося под защитой Федерации…
– О да, – проговорила Карина: в глазах ее на мгновение вспыхнули огоньки – природная хитрость и расчетливость этой женщины по временам пробивалась сквозь мистический ореол, которым она окутывала свои высказывания. – Я слышала о том, как хорошо были защищены дети, когда они были на Кездете рабами, не имевшими ни пристойного жилья, ни еды, – рудокопами, проститутками, человеческой рудой для жерновов индустрии. Силы Федерации так хорошо защищали их, что я и вправду начинаю удивляться тому, как милые малыши сумели расстаться со столь безопасной жизнью!..
– Она в чем-то права, – вступила в разговор Кетала, высокая, крепкого сложения молодая женщина со смуглой кожей и серьезным выражением лица. Она вошла в зал, когда гостям принесли еду, в сопровождении доктора-метеоролога Нгуена Хон Хоа. Доктор Хоа казался бы и вовсе незаметным, если бы не его мягкая располагающая улыбка и не светившиеся острым умом темные глаза. Вместе с девушкой он уже некоторое время молча слушал разговор, завязавшийся между Харакамянами, Калумом Бэрдом и Рафиком.
Они были далеко не единственными слушателями, хотя Кетала первой решила вступить в разговор. Как это часто бывало на лунной базе Маганос, вокруг дивана и кресла вскоре собралась довольно большая толпа слушателей, жадно ловивших каждое слово и каждый жест. Рафик относился к этому вполне доброжелательно, а склонные к театральным эффектам Хафиз и Карина получили великолепную аудиторию.
Даже если бы планы Хафиза и не предполагали участия детей, им было полезно послушать этот разговор. На лунной базе они учились не только полезным ремеслам, но также и всем прочим умениям, необходимым для того, чтобы вести независимую самостоятельную жизнь – а этого нельзя было достигнуть, если бы взрослые держались особняком или смотрели на детей свысока. Детям нужно было усвоить основы предпринимательской деятельности и самоуправления – а лучше всего они учились на живом примере. Они учились быть взрослыми, наблюдая, как работавшие на базе взрослые принимают решения, и следили за всем процессом – от принятия решения до его реализации.
Кетала, или Кети, как ее часто называли, уже была в этой лунной колонии уважаемым и признанным наставником, организатором и лидером. На рудниках она была одной из самых старших и часто принимала побои за младших детишек; она защищала их, старалась облегчить их труд и помогала им держаться вместе, когда положение казалось совершенно безнадежным. Но в конце концов ее отправили в дом наслаждений. И, хотя Акорне удалось вырвать ее из этой бездны позора и отчаянья, проведенные там дни оставили в душе Кети неизгладимый след; а потому Кети в особенности старалась помочь тем девочкам и женщинам, которые имели несчастье побывать в подобных местах, поддерживая их в стремлении обрести уважение к самим себе и цель в жизни. Среди тех, кому было небезразлично происходящее на Кездете, Кети была живой легендой, фигурой едва ли менее известной, чем Акорна. Все взрослые, присутствовавшие сейчас на этом импровизированном совете, знали ее историю.
Хафиз поднял руки ладонями вверх:
– Я высказал свое предложение.
Доктор Нгуен Хон Хоа вежливо откашлялся:
– Хафиз, я только что обсуждал с Кеталой, кто из детей проявляет интерес к метеорологии. Если я должен помочь вам создать и поддерживать в нужном состоянии подходящую атмосферу в вашем форпосте, энергичная помощь юных умов может принести очень хорошие плоды.
Специальностью доктора Хоа был планетарный контроль погоды.
– А мы, Странники, поможем вам наладить связь, в которой вы, несомненно, будете нуждаться, – сказал Джонни Грин, эксперт в области компьютерных технологий на «Прибежище», корабле звездных Странников.
– Прекрасно; значит, полагаю, мы договорились, – Хафиз благожелательно и удовлетворенно улыбнулся всем собравшимся и потер руки. – Итак, мы оставим минимальное количество персонала на базе, чтобы поддерживать ее работу, и отправимся на поиски приключений. Настало время собрать все, что нам понадобится, – и, разумеется, кое-какие предметы роскоши, без которых нам тоже не обойтись.
– Ох, господи, – проговорила стоявшая в последних рядах собравшихся Мерси Кендоро. – Опять идти по магазинам…
Базовое оборудование, припасы и личный состав были собраны гораздо быстрее, чем можно было бы предположить, не зная могущества Дома Харакамянов. Были подготовлены транспортные средства, и флотилия космических судов во главе с «Шахерезадой» покинула планеты и луны, на которых до того находились корабли, чтобы собраться в точке встречи на орбите Кездета. Космический караван отправился в путь по просторам космоса, еще не нанесенным на космические карты, к тому месту, которое Хафиз Харакамян выбрал в качестве своего «форпоста».
Глава 3
– Надари Кандо может взять на себя обеспечение безопасности, – заметил Рафик.
– Великолепно! Я рад, что тебе тоже пришла в голову эта мысль. Она путешествует с нами и вскоре должна к нам присоединиться – но сперва она изъявила желание проследить за некоторыми усовершенствованиями на борту «Шахерезады», которые должны быть завершены до нашего вылета с базы.
Карина коснулась висков кончиками пальцев, сверкнув выкрашенными в серебряный цвет ноготками:
– Ах… Ты видишь, Хафиз? Рафик сказал именно то, что я и предсказывала!
– Именно, моя дорогая. Дело в том, племянник, что Карина предчувствовала, что ты захочешь нанять эту замечательную леди, так что я уже предложил ей должность начальника службы охраны нашего торгового форпоста и дал ей карт-бланш на то, чтобы самой набирать сотрудников.
– Это очень хорошо, дядюшка, мадам Карина, – проговорил Рафик, почтительно поклонившись своей «тете». Молодая жена Хафиза обладала даром «чувствовать» и «предсказывать» то, чего не заметить мог только коматозник, а не знать – только полный идиот, однако Хафиз был с ней счастлив, а потому Рафик относился к «способностям» своей новоявленной тетушки терпеливо и снисходительно, хотя и не с тем почтением, которое, как она, вероятно, полагала, подобные «способности» должны были у него вызывать.
– Если мы выйдем за пределы Федерации, – продолжал Хафиз, – я хочу, чтобы в этом проекте принимали участие лучшие люди, даже если Надари придется сманить их с федеральной службы; к тому же ей, разумеется, потребуется самое современное и эффективное оружие. А ей вполне можно довериться в этом отношении: она непременно достанет все необходимое и сделает это весьма решительно.
– Верно, – подтвердил Рафик.
– Нам также потребуются твой партнер и старшая жена – та, уродливая, – а равно и светоч твоей любви, и ее благородные родичи.
Рафик ухмыльнулся. Упоминание о «старшей, уродливой жене» Рафика было у них с дядей Хафизом семейной шуткой. В те времена, когда Рафик был еще обычным горняком, добывавшим ценные руды на астероидах, он и его партнеры – Калум Бэрд и «Гилл» Гилоглы Деклан – нашли в космосе Акорну, спасли ее от верной гибели, вырастили и воспитали ее. В первый раз, когда трое друзей и Акорна вместе отправились к Хафизу, Рафик, не желая, чтобы его дядя присоединил Акорну к своей коллекции в качестве «редкого экземпляра», одел Акорну и Калума в свободные платья и чадры и представил их в качестве своих жен. Он сказал своему дяде, что перешел в нео-хаддитизм, радикальное фундаменталистское течение Истинной Веры, которое позволяло и даже поощряло полигамию. Он рассчитывал на то, что дядя с уважением отнесется к «женам» своего племянника, и это защитит Акорну. Однако его план не сработал, и еще до того как их визит подошел к концу, Хафиз «разоблачил» и Акорну, и Калума. Однако прежде, чем Хафиз перешел к решительным действиям в своем стремлении заполучить Акорну в свою «коллекцию редкостей», он узнал, что она – не уникальное существо, а лишь представительница многочисленной инопланетной расы. Вследствие этого Хафиз утратил интерес к Акорне как к «редкости», зато начал относиться к ней как к своей приемной племяннице и ценить ее. Калум, в свою очередь, кажется, так и не сумел смириться с тем, что ему пришлось выступать в роли старшей и крайне безобразной жены.
– Я уверен, что они с радостью примут участие в этом предприятии, дядя. Однако остается небольшая проблема управления базой Маганоса, обучения детей…
– Это все детали! Мои идеи подобны пирамидам древних: мелкие детали не могут препятствовать им, как бесчисленные крупицы песка не способны засыпать пирамиды. Приводите детей! Пусть учатся! Они могут заняться новым бизнесом, стать учениками техников, обеспечить поддержку предприятия. Это будет прекрасным опытом для них – опытом, равного которому не найти! – Хафиз ненадолго задумался. – Кроме того, многие из старших детей уже умеют создавать искусственную атмосферу и системы жизнеобеспечения на планетах, подобных Маганосу, до того как здесь была основана база. Несомненно, их опыт будет весьма полезен…
– И в этом случае им нужно будет платить, – заявил Калум Бэрд, только что подошедший к ним с кружкой в руке. Взяв чайник с подноса, стоявшего между Рафиком и четой Харакамянов, он наполнил свою кружку свежим чаем.
– Как и все, кто присоединится к нам, ученики получат все, что им необходимо, – ответил Хафиз. – Еда, жилье, участие в прибыльных проектах, выгодные связи, игрушки для самых маленьких…
Калум потер пальцы тем освященным веками жестом, которым пользовались еще его предки-кельты, требуя деньги на бочку.
– И плата, Хафиз. Если дети будут учиться вести бизнес, они также должны научиться распоряжаться собственными деньгами. А для этого они должны хоть сколько-то зарабатывать. Если они будут работать, то им причитается доля в прибыли. Но даже в том случае, если вопрос об оплате будет решен положительно, у меня все-таки остаются определенные сомнения. Вывезти детей за пределы космического пространства, находящегося под защитой Федерации…
– О да, – проговорила Карина: в глазах ее на мгновение вспыхнули огоньки – природная хитрость и расчетливость этой женщины по временам пробивалась сквозь мистический ореол, которым она окутывала свои высказывания. – Я слышала о том, как хорошо были защищены дети, когда они были на Кездете рабами, не имевшими ни пристойного жилья, ни еды, – рудокопами, проститутками, человеческой рудой для жерновов индустрии. Силы Федерации так хорошо защищали их, что я и вправду начинаю удивляться тому, как милые малыши сумели расстаться со столь безопасной жизнью!..
– Она в чем-то права, – вступила в разговор Кетала, высокая, крепкого сложения молодая женщина со смуглой кожей и серьезным выражением лица. Она вошла в зал, когда гостям принесли еду, в сопровождении доктора-метеоролога Нгуена Хон Хоа. Доктор Хоа казался бы и вовсе незаметным, если бы не его мягкая располагающая улыбка и не светившиеся острым умом темные глаза. Вместе с девушкой он уже некоторое время молча слушал разговор, завязавшийся между Харакамянами, Калумом Бэрдом и Рафиком.
Они были далеко не единственными слушателями, хотя Кетала первой решила вступить в разговор. Как это часто бывало на лунной базе Маганос, вокруг дивана и кресла вскоре собралась довольно большая толпа слушателей, жадно ловивших каждое слово и каждый жест. Рафик относился к этому вполне доброжелательно, а склонные к театральным эффектам Хафиз и Карина получили великолепную аудиторию.
Даже если бы планы Хафиза и не предполагали участия детей, им было полезно послушать этот разговор. На лунной базе они учились не только полезным ремеслам, но также и всем прочим умениям, необходимым для того, чтобы вести независимую самостоятельную жизнь – а этого нельзя было достигнуть, если бы взрослые держались особняком или смотрели на детей свысока. Детям нужно было усвоить основы предпринимательской деятельности и самоуправления – а лучше всего они учились на живом примере. Они учились быть взрослыми, наблюдая, как работавшие на базе взрослые принимают решения, и следили за всем процессом – от принятия решения до его реализации.
Кетала, или Кети, как ее часто называли, уже была в этой лунной колонии уважаемым и признанным наставником, организатором и лидером. На рудниках она была одной из самых старших и часто принимала побои за младших детишек; она защищала их, старалась облегчить их труд и помогала им держаться вместе, когда положение казалось совершенно безнадежным. Но в конце концов ее отправили в дом наслаждений. И, хотя Акорне удалось вырвать ее из этой бездны позора и отчаянья, проведенные там дни оставили в душе Кети неизгладимый след; а потому Кети в особенности старалась помочь тем девочкам и женщинам, которые имели несчастье побывать в подобных местах, поддерживая их в стремлении обрести уважение к самим себе и цель в жизни. Среди тех, кому было небезразлично происходящее на Кездете, Кети была живой легендой, фигурой едва ли менее известной, чем Акорна. Все взрослые, присутствовавшие сейчас на этом импровизированном совете, знали ее историю.
Хафиз поднял руки ладонями вверх:
– Я высказал свое предложение.
Доктор Нгуен Хон Хоа вежливо откашлялся:
– Хафиз, я только что обсуждал с Кеталой, кто из детей проявляет интерес к метеорологии. Если я должен помочь вам создать и поддерживать в нужном состоянии подходящую атмосферу в вашем форпосте, энергичная помощь юных умов может принести очень хорошие плоды.
Специальностью доктора Хоа был планетарный контроль погоды.
– А мы, Странники, поможем вам наладить связь, в которой вы, несомненно, будете нуждаться, – сказал Джонни Грин, эксперт в области компьютерных технологий на «Прибежище», корабле звездных Странников.
– Прекрасно; значит, полагаю, мы договорились, – Хафиз благожелательно и удовлетворенно улыбнулся всем собравшимся и потер руки. – Итак, мы оставим минимальное количество персонала на базе, чтобы поддерживать ее работу, и отправимся на поиски приключений. Настало время собрать все, что нам понадобится, – и, разумеется, кое-какие предметы роскоши, без которых нам тоже не обойтись.
– Ох, господи, – проговорила стоявшая в последних рядах собравшихся Мерси Кендоро. – Опять идти по магазинам…
Базовое оборудование, припасы и личный состав были собраны гораздо быстрее, чем можно было бы предположить, не зная могущества Дома Харакамянов. Были подготовлены транспортные средства, и флотилия космических судов во главе с «Шахерезадой» покинула планеты и луны, на которых до того находились корабли, чтобы собраться в точке встречи на орбите Кездета. Космический караван отправился в путь по просторам космоса, еще не нанесенным на космические карты, к тому месту, которое Хафиз Харакамян выбрал в качестве своего «форпоста».
Глава 3
Поскольку Ари был единственным, кто действительно понимал язык нириан, Беккеру оставалось надеяться на то, что, когда молодой линьяри проснется, он будет в несколько лучшем настроении и состоянии, чем когда отправлялся спать. Открывать капсулу до того, как он проснется, не имело смысла. Разумеется, если бы на борту не было никого, кто знал бы этот язык, Беккер открыл бы ее сам, понадеявшись, что ЛАНЬЕ и компьютер, что называется, найдут общий язык, и капитану удастся разрешить эту загадку самостоятельно; однако сейчас он мог позволить себе подождать. Ари должен был скоро проснуться.
У Беккера были и другие причины откладывать это дело. Кому-то нужно было отметить положение каждого обломка из тех, которые они нашли на планете, а также их местонахождение на борту «Кондора» – а кроме РК и робота КЕНа бодрствовал сейчас только сам капитан. По крайней мере, так он полагал.
Прошло всего несколько часов с тех пор, как Беккер застал Акорну спящей рядом с Ари и измотанной до предела. Но сейчас, к удивлению Беккера, она внезапно бесшумно вошла в рубку.
– Я могу сменить вас, капитан. Ари все еще спит.
– Не пугай меня так! В следующий раз, когда тебе придет в голову зайти ко мне со спины, потопай немного, хорошо? Ну, и как там Ари? Ты с ним очень заботлива, верно? – спросил Беккер.
Акорна покраснела:
– Капитан, на нархи-Вилиньяре люди носят специальные защитные колпачки, закрывающие рог, именно для того, чтобы избежать подобных вопросов. Сейчас он спит – и, судя по всему, довольно спокойно. И я не уверена, что слово «заботлива» передает мои чувства по отношению к нему. Я действительно очень интересуюсь Ари, и мне хочется ему помочь – как и вам.
– Да, но я не принадлежу к его народу – и навряд ли в его вкусе, – взъерошив не слишком чистые седеющие волосы, возразил Беккер. – Моя грива, конечно, тоже становится серебристой, с этим не поспоришь. Но я – отнюдь не молодая девушка.
Он посмотрел на Акорну с широкой задорной ухмылкой, но тут ему пришла в голову мысль, которую он решил не высказывать вслух. Ари нравятся девушки, верно? Насколько мог видеть Беккер, так оно и было. Но никакими Доказательствами Беккер не располагал. Все то время, что Беккер знал его, парень был не в том состоянии, чтобы ухаживать за девушками, и он ни разу не упоминал о своих прежних привязанностях – что было совершенно естественно, учитывая то, что ему пришлось пережить, и то, каким одиноким он был большую часть своей жизни. С другой стороны, Ари вел себя по отношению к Акорне скорее как брат, хотя иногда Беккер и замечал, что Ари пристально следит за девушкой – временами с улыбкой, временами с выражением тревоги и печали на лице. Если Ари замечал, что Беккер смотрит на него, он поспешно отводил взгляд. А сама Акорна, вероятно, не знала о чувствах Ари (если это действительно были те чувства, в которых подозревал его Беккер). Ари смотрел на Акорну, только когда девушка была чем-нибудь занята и не замечала его взгляда.
Беккер не без тревоги размышлял об отношениях своей «команды», когда услышал тяжелый вздох Акорны.
– Извини, принцесса, может, тебе просто стоило бы мне сказать, чтобы я заткнулся, – проговорил Беккер: чудесные глаза Акорны затуманились, и это встревожило и опечалило его.
– О нет, капитан, я с радостью приму ваш совет. Моя тетя хотела, чтобы я нашла себе спутника жизни на нархи-Вилиньяре, но, возможно, из-за того, что почти все космические путешественники улетели так рано, я не встретила никого, кто мне понравился бы… пока не появились вы и Ари.
– Он тебе действительно нравится или ты просто жалеешь его? – спросил Беккер. Он испытывал почти отцовские чувства по отношению к этой прекрасной молодой женщине – прекрасной молодой инопланетянке, говоря точнее, – которая была выше ростом, чем он, возможно, умнее его и по праву рождения обладала некоторыми странными, почти чудесными способностями. Теми же способностями был наделен и Ари, но, побывав в плену у кхлеви, он лишился некоторых из них. – Ты можешь не отвечать, если не хочешь…
Акорна улыбнулась и похлопала его по руке:
– Я знаю, капитан, что вы спрашиваете об этом только потому, что желаете мне счастья. Вы так похожи на моих дядюшек…
– Но я, разумеется, намного красивее их, – распушив усы, заметил Беккер. – По крайней мере, намного красивее, чем Бэрд.
Акорна хихикнула:
– Они постоянно говорят о себе то же самое. Сказать по правде, я сама не знаю, чего ищу. Я никогда раньше такого не делала. Я здесь потому, что мне нравится быть здесь, и потому, что я чувствую – мне нужно побыть вдали от обоих миров, бывших мне домом, по крайней мере, некоторое время. Мне небезразличен Ари. Возможно, так же, как врачу небезразличен его пациент – или даже больше. Раньше я никогда не пыталась продолжать лечение и делать что-то больше, чем первая помощь. Что-то в нем зовет и влечет меня. Возможно, я чувствую в нем друга; к тому же он более близок ко мне по возрасту, чем Надина или Мати. Может, это все из-за Мати, его сестры, которая так похожа на меня; может быть, я здесь вместо нее…
Их глаза встретились; во взгляде Акорны читалась та печаль, которая всегда заставляла болезненно сжиматься сердце капитана. За долгие годы он не раз увлекался женщинами, но ни одна из них не пожелала сколь-либо долго жить на его корабле, хотя парочка прекрасных дам, надо полагать, осталась весьма довольна своим «космическим романом»: они улизнули с корабля, прихватив все, что не было закреплено и прикручено, и кое-что из того, что прикручено было. Похоже, они все полагали Беккера несколько эксцентричным. По большей части он предпочитал обходиться своими излюбленными борделями, в каждом из которых у него были любимые девочки. Но никто и никогда не смотрел на него такими глазами, какие были у Акорны, когда она думала об Ари.
РК прыгнул ему на колени и, яростно урча, вонзил когти ему в ногу. Беккер судорожно вдохнул и задержал дыхание, ожидая, пока уймется боль, потом взъерошил тыльной стороной руки густую шерсть кота.
– Я так не думаю, принцесса. Но ты же знаешь, у этого парнишки масса проблем. И он, наверное, думает, что такой чудесной девушке, как ты, не нужен линьяри, лишившийся рога.
Акорна пожала плечами:
– Меня воспитали люди, ни у одного из которых не было рога. А у него когда-нибудь снова будет рог. Но…
Она не окончила фразы: на палубе раздались шаги Ари. На этот раз он был с непокрытой головой.
– Давайте послушаем, что нам могут сказать эти нириане, – его голос был сухим и резким в сравнении с тем, как он звучал обычно.
– Хорошо, – ответил Беккер и потянулся за ящиком с инструментами, который держал на мостике на случай, если какая-то часть оборудования будет нуждаться в замене. Пока он размышлял над тем, каким способом лучше открыть капсулу, послышался ряд щелчков; обернувшись, он обнаружил, что Ари уже вскрыл капсулу и извлек оттуда нечто, выглядевшее и пахнущее как самый заплесневелый и осклизлый сыр, какой Беккер когда-либо видел (и нюхал) в жизни. «Сыр» был весь изрыт дырами, кое-где был покрыт зеленым люминесцирующим веществом, а аромат, исходивший от него… что ж, РК был, безусловно, прав, когда, повернувшись к «сыру» пушистым хвостом, начал «закапывать» его задними лапами.
Ари усмехнулся, продемонстрировав довольно крупные зубы: такая усмешка могла бы испугать более робкого человека, чем капитан Беккер, – но Беккер особой робостью не страдал никогда.
– Что это такое? – поинтересовался капитан.
– Нирианская органическая технология, – ответил Ари. – Они разработали способ, позволяющий приспособить вещества, производимые их собственными телами, несколько измененные при помощи химии, в целях, для которых некоторые другие расы используют неорганические материалы. Конечно, биотехнология не удовлетворяет все их нужды, однако правильно подобранный баланс биологических компонентов и питательных веществ позволяет некоторым… жизненным формам, подобным этой, осуществлять весьма сложные функции, включая хранение и обработку информации, а также производство энергии…
– Хорошо, хорошо: но как ты подключишь эту штуку?
Ари рассмеялся:
– Ее не нужно подключать, Йо! Однако считать информацию мы можем – данная биологическая система обеспечивает сохранение информации в чрезвычайно компактной форме. Мы можем извлечь эту информацию, действуя надлежащим образом.
– О да, разумеется! Гниль и плесень на лимбуржском сыре – удивительно компактная форма хранения информации. Акорна, дорогая моя, не могла бы ты сделать что-нибудь с этим запахом – ты понимаешь меня? – Беккер пытался быть корректным; сейчас, видя, что Ари склонился над сырообразной массой и внимательно изучает ее, не видя капитана, Беккер решился указать на рог Акорны.
– А что ты используешь для извлечения данных? – спросила Акорна.
– Да, вот именно: что ты используешь? Может, вафельную трубочку или рожок для мороженого? – съехидничал Беккер, не слишком доверявший этому «ароматному» порождению биотехнологии.
Ари закатил глаза:
– Нет, Йо. Сойдет и обычный сканер, используемый компьютером для исследования и анализа объектов.
– «Анскан»? Я не очень понимаю, парень, как это сработает, но делай, как знаешь… эй, постой-ка, ты же не собираешься положить эту штуку на мою консоль, а?..
Беккер не был особо аккуратным человеком, однако вонь, исходившая от «сыра», была слишком сильной. А «Анскан» был слишком дорогим устройством.
Акорна поставила капсулу вертикально, и Ари вернул в нее «сыр». Затем капсулу водрузили на консоль, и Ари подвел «Анскан» поближе к «сыру» – так, чтобы зондирующие устройства «Анскана» могли считывать структуру необыкновенного хранилища информации.
– Учтите, что это хрупкое оборудование совершенно не приспособлено для таких манипуляций! – заявил Беккер.
– Нириане это знают, Йо. Скорее всего, им действительно не приходилось встречаться с «Ансканами», однако у них и их торговых партнеров существуют сходные технологии, так что это устройство разработано с учетом всех особенностей и прекрасно совместимо. В свое время проводилось множество интересных семинаров, на которых обсуждались возможности работы нирианского оборудования, совмещенного с обычным; вам не помешало бы их найти.
– Почему бы им просто не использовать электронику, как это делают все остальные? – проворчал Беккер. Он старался не вдыхать запах «сыра», отчего у него начинала кружиться голова.
– Потому что пийи дешевле, эффективнее и нириане могут выращивать их у себя на планете, – ответил Ари, садясь за клавиатуру и открывая канал связи между «Ансканом» и компьютером корабля.
Возможно, бычья физиономия двурогого нирианина, возникшая на экране, и не повергла Беккера в ступор, но, по крайней мере, удивила его весьма и весьма.
– Будь я проклят! Этот сыр и вправду работает – и именно так, как ты говорил!
– Это пийи, Йо.
– Да хоть бы и пию, мне без разницы, но…
Акорна поднесла руку к губам и прошептала: «Тш-ш!», призывая его умолкнуть и сосредоточиться на записи.
– Можем мы ее остановить и включить заново, чтобы ты перевел запись для нас, приятель? – спросил Беккер.
– Да. Пийи создает постоянный линейный архив, однако доступ к информации может контролироваться вашим… «Ансканом».
– Хорошо. Тогда останови запись. Что он только что сказал?
– То же, что и раньше. Это запись передачи – просьба о помощи, вы называете это «сигналом SOS». Их корабль подвергся нападению. Они назвали себя и дали свои координаты, однако названные ими координаты указывали на точку вдали отсюда – и еще дальше от их родной планеты.
– А они сказали, кто и почему напал на них? – спросил Беккер.
– Не здесь.
– Хорошо, тогда давайте посмотрим, что еще есть на этой чудовищной штуке.
– Несомненно, Йо, мы так и сделаем. Пийи – устройство с высокой плотностью записи информации…
– …и высокой плотностью запаха; вот уж что верно, то верно, – пробормотал Беккер.
Ари вернулся к работе. Он убрал помехи, и на экране снова возникло лицо нирианина. Через несколько секунд Беккер спросил, о чем тот говорит.
– Это бортжурнал корабля. Полагаю, сначала мы видели самую последнюю запись. Трудно сказать наверняка, Йо. Говорит другой – возможно, капитан. Мне сложно разобрать его диалект… постойте-ка! Да! По нирианскому календарю они передали это сообщение… м-м… я бы сказал, пять дней назад.
Ари говорил быстро и тихо, одновременно прислушиваясь к голосу нирианина.
– А да, – снова заговорил он. – Он сказал, что он и его экипаж проводили разведывательную экспедицию. Вы же знаете, нириане всегда ищут пастбища позеленее – как и мы, они травоядные, но их раса более многочисленна, чем раса линьяри. Он упоминает о более ранней записи – что-то об очень плодородной планете, на которой, к сожалению, были обнаружены следы прежней колонизации… нет, которая в настоящее время, вероятно, является чьей-то колонией. Незначительные следы, очень незначительные. Одна… капсула? Он имеет в виду эту капсулу? Нет, он говорит что-то о… о линьяри. – Внезапно Ари умолк и, обернувшись к Беккеру и Акорне, посмотрел на них расширенными глазами: – Йо, он говорил что-то о жилище и о небольшом космическом судне линьяри, но это было не там, где они обнаружили следы присутствия млекопитающих. У него слишком сильный акцент, Йо.
В голосе Акорны звучало плохо скрываемое возбуждение:
– Мне кажется, это очень важно. Думаю, мы должны передать всю информацию на нархи-Вилиньяр, где звездные путешественники, проведшие много времени на Нири, смогут перевести ее более точно, чем мы. А мы пока-что воспользуемся услугами Ари и ЛАНЬЕ и попытаемся разобрать остальное. Интересно, кто все же напал на их корабль… И мне хотелось бы знать, действительно ли нириане нашли кого-то из расы линьяри вдали от обычных космических путей – и, если нашли, как наши люди попали туда?
– Если это была спасательная капсула, возможно, линьяри попали на упомянутую планету таким же образом, каким, по твоим рассказам, ты попала в галактику людей – ну, ты понимаешь, когда твоя капсула была катапультирована с попавшего в беду корабля, – высказал свое предположение Беккер.
Лицо Акорны застыло, она сжала губы, а в глазах ее появилось такое напряженно-ожидающее выражение, что Беккеру подумалось: возможно, она надеется на то, что на космическом корабле ее родителей было все-таки две спасательных капсулы, а не одна – и что, возможно, им тоже удалось спастись. Он чувствовал, что обязан указать ей на то, что это маловероятно.
– Мы должны выяснить координаты и провести маленькое самостоятельное расследование, – сказал он вместо этого. – Возможно, мы обнаружим тех, кому удалось спастись от Ганоша и Иквасквана, когда войска, маскировавшиеся под войска Федерации, «арестовывали» всех представителей вашего народа, каких только могли найти.
У Беккера были и другие причины откладывать это дело. Кому-то нужно было отметить положение каждого обломка из тех, которые они нашли на планете, а также их местонахождение на борту «Кондора» – а кроме РК и робота КЕНа бодрствовал сейчас только сам капитан. По крайней мере, так он полагал.
Прошло всего несколько часов с тех пор, как Беккер застал Акорну спящей рядом с Ари и измотанной до предела. Но сейчас, к удивлению Беккера, она внезапно бесшумно вошла в рубку.
– Я могу сменить вас, капитан. Ари все еще спит.
– Не пугай меня так! В следующий раз, когда тебе придет в голову зайти ко мне со спины, потопай немного, хорошо? Ну, и как там Ари? Ты с ним очень заботлива, верно? – спросил Беккер.
Акорна покраснела:
– Капитан, на нархи-Вилиньяре люди носят специальные защитные колпачки, закрывающие рог, именно для того, чтобы избежать подобных вопросов. Сейчас он спит – и, судя по всему, довольно спокойно. И я не уверена, что слово «заботлива» передает мои чувства по отношению к нему. Я действительно очень интересуюсь Ари, и мне хочется ему помочь – как и вам.
– Да, но я не принадлежу к его народу – и навряд ли в его вкусе, – взъерошив не слишком чистые седеющие волосы, возразил Беккер. – Моя грива, конечно, тоже становится серебристой, с этим не поспоришь. Но я – отнюдь не молодая девушка.
Он посмотрел на Акорну с широкой задорной ухмылкой, но тут ему пришла в голову мысль, которую он решил не высказывать вслух. Ари нравятся девушки, верно? Насколько мог видеть Беккер, так оно и было. Но никакими Доказательствами Беккер не располагал. Все то время, что Беккер знал его, парень был не в том состоянии, чтобы ухаживать за девушками, и он ни разу не упоминал о своих прежних привязанностях – что было совершенно естественно, учитывая то, что ему пришлось пережить, и то, каким одиноким он был большую часть своей жизни. С другой стороны, Ари вел себя по отношению к Акорне скорее как брат, хотя иногда Беккер и замечал, что Ари пристально следит за девушкой – временами с улыбкой, временами с выражением тревоги и печали на лице. Если Ари замечал, что Беккер смотрит на него, он поспешно отводил взгляд. А сама Акорна, вероятно, не знала о чувствах Ари (если это действительно были те чувства, в которых подозревал его Беккер). Ари смотрел на Акорну, только когда девушка была чем-нибудь занята и не замечала его взгляда.
Беккер не без тревоги размышлял об отношениях своей «команды», когда услышал тяжелый вздох Акорны.
– Извини, принцесса, может, тебе просто стоило бы мне сказать, чтобы я заткнулся, – проговорил Беккер: чудесные глаза Акорны затуманились, и это встревожило и опечалило его.
– О нет, капитан, я с радостью приму ваш совет. Моя тетя хотела, чтобы я нашла себе спутника жизни на нархи-Вилиньяре, но, возможно, из-за того, что почти все космические путешественники улетели так рано, я не встретила никого, кто мне понравился бы… пока не появились вы и Ари.
– Он тебе действительно нравится или ты просто жалеешь его? – спросил Беккер. Он испытывал почти отцовские чувства по отношению к этой прекрасной молодой женщине – прекрасной молодой инопланетянке, говоря точнее, – которая была выше ростом, чем он, возможно, умнее его и по праву рождения обладала некоторыми странными, почти чудесными способностями. Теми же способностями был наделен и Ари, но, побывав в плену у кхлеви, он лишился некоторых из них. – Ты можешь не отвечать, если не хочешь…
Акорна улыбнулась и похлопала его по руке:
– Я знаю, капитан, что вы спрашиваете об этом только потому, что желаете мне счастья. Вы так похожи на моих дядюшек…
– Но я, разумеется, намного красивее их, – распушив усы, заметил Беккер. – По крайней мере, намного красивее, чем Бэрд.
Акорна хихикнула:
– Они постоянно говорят о себе то же самое. Сказать по правде, я сама не знаю, чего ищу. Я никогда раньше такого не делала. Я здесь потому, что мне нравится быть здесь, и потому, что я чувствую – мне нужно побыть вдали от обоих миров, бывших мне домом, по крайней мере, некоторое время. Мне небезразличен Ари. Возможно, так же, как врачу небезразличен его пациент – или даже больше. Раньше я никогда не пыталась продолжать лечение и делать что-то больше, чем первая помощь. Что-то в нем зовет и влечет меня. Возможно, я чувствую в нем друга; к тому же он более близок ко мне по возрасту, чем Надина или Мати. Может, это все из-за Мати, его сестры, которая так похожа на меня; может быть, я здесь вместо нее…
Их глаза встретились; во взгляде Акорны читалась та печаль, которая всегда заставляла болезненно сжиматься сердце капитана. За долгие годы он не раз увлекался женщинами, но ни одна из них не пожелала сколь-либо долго жить на его корабле, хотя парочка прекрасных дам, надо полагать, осталась весьма довольна своим «космическим романом»: они улизнули с корабля, прихватив все, что не было закреплено и прикручено, и кое-что из того, что прикручено было. Похоже, они все полагали Беккера несколько эксцентричным. По большей части он предпочитал обходиться своими излюбленными борделями, в каждом из которых у него были любимые девочки. Но никто и никогда не смотрел на него такими глазами, какие были у Акорны, когда она думала об Ари.
РК прыгнул ему на колени и, яростно урча, вонзил когти ему в ногу. Беккер судорожно вдохнул и задержал дыхание, ожидая, пока уймется боль, потом взъерошил тыльной стороной руки густую шерсть кота.
– Я так не думаю, принцесса. Но ты же знаешь, у этого парнишки масса проблем. И он, наверное, думает, что такой чудесной девушке, как ты, не нужен линьяри, лишившийся рога.
Акорна пожала плечами:
– Меня воспитали люди, ни у одного из которых не было рога. А у него когда-нибудь снова будет рог. Но…
Она не окончила фразы: на палубе раздались шаги Ари. На этот раз он был с непокрытой головой.
– Давайте послушаем, что нам могут сказать эти нириане, – его голос был сухим и резким в сравнении с тем, как он звучал обычно.
– Хорошо, – ответил Беккер и потянулся за ящиком с инструментами, который держал на мостике на случай, если какая-то часть оборудования будет нуждаться в замене. Пока он размышлял над тем, каким способом лучше открыть капсулу, послышался ряд щелчков; обернувшись, он обнаружил, что Ари уже вскрыл капсулу и извлек оттуда нечто, выглядевшее и пахнущее как самый заплесневелый и осклизлый сыр, какой Беккер когда-либо видел (и нюхал) в жизни. «Сыр» был весь изрыт дырами, кое-где был покрыт зеленым люминесцирующим веществом, а аромат, исходивший от него… что ж, РК был, безусловно, прав, когда, повернувшись к «сыру» пушистым хвостом, начал «закапывать» его задними лапами.
Ари усмехнулся, продемонстрировав довольно крупные зубы: такая усмешка могла бы испугать более робкого человека, чем капитан Беккер, – но Беккер особой робостью не страдал никогда.
– Что это такое? – поинтересовался капитан.
– Нирианская органическая технология, – ответил Ари. – Они разработали способ, позволяющий приспособить вещества, производимые их собственными телами, несколько измененные при помощи химии, в целях, для которых некоторые другие расы используют неорганические материалы. Конечно, биотехнология не удовлетворяет все их нужды, однако правильно подобранный баланс биологических компонентов и питательных веществ позволяет некоторым… жизненным формам, подобным этой, осуществлять весьма сложные функции, включая хранение и обработку информации, а также производство энергии…
– Хорошо, хорошо: но как ты подключишь эту штуку?
Ари рассмеялся:
– Ее не нужно подключать, Йо! Однако считать информацию мы можем – данная биологическая система обеспечивает сохранение информации в чрезвычайно компактной форме. Мы можем извлечь эту информацию, действуя надлежащим образом.
– О да, разумеется! Гниль и плесень на лимбуржском сыре – удивительно компактная форма хранения информации. Акорна, дорогая моя, не могла бы ты сделать что-нибудь с этим запахом – ты понимаешь меня? – Беккер пытался быть корректным; сейчас, видя, что Ари склонился над сырообразной массой и внимательно изучает ее, не видя капитана, Беккер решился указать на рог Акорны.
– А что ты используешь для извлечения данных? – спросила Акорна.
– Да, вот именно: что ты используешь? Может, вафельную трубочку или рожок для мороженого? – съехидничал Беккер, не слишком доверявший этому «ароматному» порождению биотехнологии.
Ари закатил глаза:
– Нет, Йо. Сойдет и обычный сканер, используемый компьютером для исследования и анализа объектов.
– «Анскан»? Я не очень понимаю, парень, как это сработает, но делай, как знаешь… эй, постой-ка, ты же не собираешься положить эту штуку на мою консоль, а?..
Беккер не был особо аккуратным человеком, однако вонь, исходившая от «сыра», была слишком сильной. А «Анскан» был слишком дорогим устройством.
Акорна поставила капсулу вертикально, и Ари вернул в нее «сыр». Затем капсулу водрузили на консоль, и Ари подвел «Анскан» поближе к «сыру» – так, чтобы зондирующие устройства «Анскана» могли считывать структуру необыкновенного хранилища информации.
– Учтите, что это хрупкое оборудование совершенно не приспособлено для таких манипуляций! – заявил Беккер.
– Нириане это знают, Йо. Скорее всего, им действительно не приходилось встречаться с «Ансканами», однако у них и их торговых партнеров существуют сходные технологии, так что это устройство разработано с учетом всех особенностей и прекрасно совместимо. В свое время проводилось множество интересных семинаров, на которых обсуждались возможности работы нирианского оборудования, совмещенного с обычным; вам не помешало бы их найти.
– Почему бы им просто не использовать электронику, как это делают все остальные? – проворчал Беккер. Он старался не вдыхать запах «сыра», отчего у него начинала кружиться голова.
– Потому что пийи дешевле, эффективнее и нириане могут выращивать их у себя на планете, – ответил Ари, садясь за клавиатуру и открывая канал связи между «Ансканом» и компьютером корабля.
Возможно, бычья физиономия двурогого нирианина, возникшая на экране, и не повергла Беккера в ступор, но, по крайней мере, удивила его весьма и весьма.
– Будь я проклят! Этот сыр и вправду работает – и именно так, как ты говорил!
– Это пийи, Йо.
– Да хоть бы и пию, мне без разницы, но…
Акорна поднесла руку к губам и прошептала: «Тш-ш!», призывая его умолкнуть и сосредоточиться на записи.
– Можем мы ее остановить и включить заново, чтобы ты перевел запись для нас, приятель? – спросил Беккер.
– Да. Пийи создает постоянный линейный архив, однако доступ к информации может контролироваться вашим… «Ансканом».
– Хорошо. Тогда останови запись. Что он только что сказал?
– То же, что и раньше. Это запись передачи – просьба о помощи, вы называете это «сигналом SOS». Их корабль подвергся нападению. Они назвали себя и дали свои координаты, однако названные ими координаты указывали на точку вдали отсюда – и еще дальше от их родной планеты.
– А они сказали, кто и почему напал на них? – спросил Беккер.
– Не здесь.
– Хорошо, тогда давайте посмотрим, что еще есть на этой чудовищной штуке.
– Несомненно, Йо, мы так и сделаем. Пийи – устройство с высокой плотностью записи информации…
– …и высокой плотностью запаха; вот уж что верно, то верно, – пробормотал Беккер.
Ари вернулся к работе. Он убрал помехи, и на экране снова возникло лицо нирианина. Через несколько секунд Беккер спросил, о чем тот говорит.
– Это бортжурнал корабля. Полагаю, сначала мы видели самую последнюю запись. Трудно сказать наверняка, Йо. Говорит другой – возможно, капитан. Мне сложно разобрать его диалект… постойте-ка! Да! По нирианскому календарю они передали это сообщение… м-м… я бы сказал, пять дней назад.
Ари говорил быстро и тихо, одновременно прислушиваясь к голосу нирианина.
– А да, – снова заговорил он. – Он сказал, что он и его экипаж проводили разведывательную экспедицию. Вы же знаете, нириане всегда ищут пастбища позеленее – как и мы, они травоядные, но их раса более многочисленна, чем раса линьяри. Он упоминает о более ранней записи – что-то об очень плодородной планете, на которой, к сожалению, были обнаружены следы прежней колонизации… нет, которая в настоящее время, вероятно, является чьей-то колонией. Незначительные следы, очень незначительные. Одна… капсула? Он имеет в виду эту капсулу? Нет, он говорит что-то о… о линьяри. – Внезапно Ари умолк и, обернувшись к Беккеру и Акорне, посмотрел на них расширенными глазами: – Йо, он говорил что-то о жилище и о небольшом космическом судне линьяри, но это было не там, где они обнаружили следы присутствия млекопитающих. У него слишком сильный акцент, Йо.
В голосе Акорны звучало плохо скрываемое возбуждение:
– Мне кажется, это очень важно. Думаю, мы должны передать всю информацию на нархи-Вилиньяр, где звездные путешественники, проведшие много времени на Нири, смогут перевести ее более точно, чем мы. А мы пока-что воспользуемся услугами Ари и ЛАНЬЕ и попытаемся разобрать остальное. Интересно, кто все же напал на их корабль… И мне хотелось бы знать, действительно ли нириане нашли кого-то из расы линьяри вдали от обычных космических путей – и, если нашли, как наши люди попали туда?
– Если это была спасательная капсула, возможно, линьяри попали на упомянутую планету таким же образом, каким, по твоим рассказам, ты попала в галактику людей – ну, ты понимаешь, когда твоя капсула была катапультирована с попавшего в беду корабля, – высказал свое предположение Беккер.
Лицо Акорны застыло, она сжала губы, а в глазах ее появилось такое напряженно-ожидающее выражение, что Беккеру подумалось: возможно, она надеется на то, что на космическом корабле ее родителей было все-таки две спасательных капсулы, а не одна – и что, возможно, им тоже удалось спастись. Он чувствовал, что обязан указать ей на то, что это маловероятно.
– Мы должны выяснить координаты и провести маленькое самостоятельное расследование, – сказал он вместо этого. – Возможно, мы обнаружим тех, кому удалось спастись от Ганоша и Иквасквана, когда войска, маскировавшиеся под войска Федерации, «арестовывали» всех представителей вашего народа, каких только могли найти.