Эльгион рассыпался в благодарностях, однако не мог отделаться от мысли, что Янус будет весьма недоволен случившимся. Нужно будет дать правителю понять, что он выполнял указания Бендена – ведь Янус любил подчеркивать свое послушание Вейру. И все равно Эльгион не спешил возвращаться в Полукруглый. Да он и не мог просить, чтобы его доставили туда немедленно: усталые драконы только что вернулись с поля боя, успешно отразив очередное нашествие Нитей.
Скоро худшие опасения арфиста вновь вернулись, а виною тому был Т'геллан, бронзовый командир Крыла, возглавлявший силы Вейра во время сегодняшнего Падения.
– Я сам передал им, что ты жив, здоров и находишься в полной безопасности, а то они уже собирались отправиться на розыски – небывалый случай для старины Януса.
Эльгион состроил кислую мину.
– Просто им не хочется так быстро менять арфиста.
– Ты не прав. Янус успел тебя оценить и даже ставит выше рыбы – так, во всяком случае, сказал мне Алеми. – Он, наверное, здорово разозлился? – Кто, Янус?
– Да нет, Алеми.
– С какой стати? Я бы даже сказал, что он обрадовался еще больше Януса, когда услышал, что ты в Бендене и к тому же цел и невредим. Но у нас есть и более важные заботы. – Скажи, ты не обнаружил никаких следов гнезд файров?
– Нет.
Т'геллан вздохнул и, расстегнув широкий ремень, распахнул тяжелую кожаную куртку. – Жаль. Нам позарез нужны эти глупые твари.
– Разве они приносят какую-нибудь пользу?
Всадник смерил арфиста долгим взглядом.
– Я бы не сказал. А Лесса, так та и вовсе считает их сущим наказанием. Все дело в том, что с виду они – вылитые драконы, только маленькие, и повадки у них те же. Глядя на файров, узколобые, упрямые, толстокожие лорды, правители холдов, могут получить хотя бы намек на то, что значит иметь дракона. А от этого и нам в Вейрах станет легче жить и… приближать будущее.
Эльгион очень надеялся, что Янусу это тоже объяснили: он уже хотел вежливо намекнуть, что готов сейчас же вернуться в Полукруглый, когда бронзового всадника позвали осмотреть раненого дракона.
Но эта задержка оказалась как нельзя более кстати. Эльгион решил, что вернувшись к Янусу, он сможет наилучшим образом использовать все, что ему удалось увидеть – ведь ему открылась доселе неведомая жизнь Вейра, о которой ни в балладах не поют, ни в преданиях не рассказывают. Вот раненый дракон стонет жалобно, как больное дитя, пока его раны смазывают бальзамом и холодильной мазью. А как душераздирающе кричит дракон, когда ранят его всадника! Эльгион стал свидетелем трогательной картины: зеленый дракон, тревожно курлыкая, склонился над своим всадником, которому женщины перевязывали обожженную руку. Еще он видел, как мальчики в сопровождении стайки файров купают и смазывают маслом своих юных питомцев. Видел, как детвора набивает мешки огненным камнем, готовясь в следующему Падению, и про себя отметил, что здесь, в Вейре, для ребятишек куда меньше тяжелой и нудной работы, чем в морском холде. Он даже осмелился заглянуть на Площадку Рождений, где золотая Рамота, свернувшись кольцом, охраняла свои яйца, и быстро выскользнул наружу, надеясь, что она его не заметила.
Время пролетело так быстро, что арфист был весьма удивлен, когда услышал, что женщины зовут всех на ужин. Он замешкался на пороге, недоумевая, что же делать, но Т'геллан схватил его за руку и потащил к пустому столу.
– Г'зел, иди-ка сюда вместе со своим бронзовым непоседой! Пусть арфист из Полукруглого на него полюбуется. Файр Г'зела из той, самой первой кладки, которую нашел на Южном Ф'нор, – вполголоса пояснил Т'геллан, пока к ним, держа на вытянутой руке бронзового файра, приближался крепко сбитый молодой всадник.
– Знакомься, арфист – это Рилл, – сказал Г'зел, протягивая руку. – А ты, Рилл, будь с ним повежливее – он, как-никак, арфист.
Файр с достоинством расправил крылья и изобразил нечто вроде поклона; его фасеточные глаза с любопытством разглядывали Эльгиона. Не зная, как положено здороваться с файрами, арфист неуверенно протянул руку.
– Почеши ему надбровья, – подсказал Г'зел, – они все это обожают.
К восторгу и изумлению Эльгиона, бронзовый принял его ласку и даже зажмурился от удовольствия.
– Вот и еще один подпал под чары файров, – посмеиваясь, заметил Т'геллан, отодвигая стул. Шум вывел файра из сладкого забытья, и он тихонько зашипел на всадника. – Учти, арфист, это довольно дерзкие твари и не питают никакого уважения к рангам – да скоро ты и сам убедишься.
По-видимому, шутка была старой, потому что Г'зел, усаживаясь за стол, пропустил ее мимо ушей и велел Риллу перебраться на плечо и не мешать ему ужинать.
– А много они понимают? – спросил Эльгион, устраиваясь напротив Г'зела, чтобы лучше видеть файра.
– Если послушать Миррим, то ее трое понимают все.
Т'геллан насмешливо фыркнул.
– Я могу поручить Риллу доставить весть в любое место, где он уже побывал, – я хочу сказать, знакомому в другом холде или Вейре, где мы с ним уже были. Он последует за мной, куда бы я не направлялся. Даже во время Падения. – Услышав, как Т'геллан снова фыркнул, Г'зел добавил, – Ведь сегодня, Т'геллан, я предложил тебе проверить: Рилл все время был с нами.
– Только не забудь сказать Эльгиону, сколько приходится ждать твоего Рилла, после того как он доставит весть.
– Да будет тебе, – рассмеялся Г'зел, ласково поглаживая файра. Вот когда у тебя будет свой…
– Поживем, увидим, – добродушно проворчал бронзовый всадник. – А пока Эльгион не нашел новую кладку, нам всем остается тебе завидовать. Тут разговор перешел на другую тему – Т'геллан стал расспрашивать арфиста о делах в Полукруглом, причем делал это тактично, стараясь не обидеть Эльгиона и не поставить его в неловкое положение. Очевидно, всаднику был хорошо знаком нрав Януса.
– Послушай, арфист, если тебе там станет совсем невтерпеж, ты без всякого стеснения подай знак, и мы захватим тебя сюда на вечерок.
– Тем более, что скоро Рождение, – улыбаясь, подсказал Г'зел и подмигнул арфисту.
– Ты его увидишь – я тебе это обещаю, – заверил Эльгиона командир Крыла.
Тут Рилл вытянул шею, намекая, что тоже не прочь поесть, и бронзовый всадник принялся поддразнивать Г'зела, называя файра наглым попрошайкой. Тем не менее, Эльгион заметил, что он и сам подкармливает бронзового, и тоже предложил файру кусочек мяса, который тот с достоинством принял.
К концу ужина Эльгион был готов снести любые выговоры и попреки Януса – только бы отыскать кладку огненной ящерицы и самому Запечатлеть маленького файра. С такой надеждой перспектива неизбежного возвращения в Полукруглый казалась вполне терпимой.
– Пожалуй, будет лучше, если я сам доставлю тебя обратно, – поднимаясь из-за стола, проговорил Т'геллан. А еще лучше, если мы вернемся пораньше. Не стоит лишний раз выводить Януса из терпения. Эльгион не понял слов всадника и сопровождающего их подмигивания, тем более, что давно стемнело, и он знал, что двери холда уже заперты на ночь. Теперь слишком поздно сожалеть о том, что он не вернулся сразу после того, как прибыли со сражения всадники. Но тогда он не увидел бы Рилла…
Они поднялись в воздух. Ночное небо было чистым, и Эльгион, упиваясь ощущением полета, вертел головой, стараясь рассмотреть с высоты как можно больше. Но едва вдали показались отроги Главного Бенденского хребта, Т'геллан направил Монарта в Промежуток.
Мгновение – и вокруг яркое закатное небо: когда они вынырнули над Полукруглым, солнце как раз опускалось в сверкающее разноцветными бликами море.
– Я же сказал, что мы вернемся пораньше, – ухмыляясь, заметил Т'геллан в ответ на изумленный возглас арфиста. – Никто не узнает, что мы использовали временной Промежуток, зато цель оправдывает средства. Пока Монарт величаво кружил над бухтой, население Полукруглого высыпало на главную площадь. Впереди всех стоял сам Янус, но Эльгион искал в толпе лицо Алеми.
Т'геллан соскочил с плеча бронзового и под громкие радостные возгласы, которыми собравшиеся приветствовали благополучное возвращение арфиста, стал помогать Эльгиону спуститься.
– Я не старик и не калека, – прошептал Эльгион, завидя рядом Януса, – ты рискуешь переиграть.
Всадник приятельским жестом обнял арфиста за плечо, одарив приближающегося правителя лучезарной улыбкой.
– Ничего подобного, – тихо возразил он. – Просто я демонстрирую расположение Вейра.
– Правитель, я приношу глубокие извинения за то беспокойство…
– Полно, арфист Эльгион, – перебил его Т'геллан, – все извинения берет на себя Вейр. Ведь ты с самого начала стремился немедленно вернуться в Полукруглый. Дело в том, Янус, что Лесса пожелала его выслушать, так что пришлось задержаться.
Если Янус и хотел в чем-то упрекнуть провинившегося арфиста, столь явное одобрение Вейра заткнуло ему рот. Покачиваясь на каблуках и растерянно моргая, Морской правитель пытался настроить мысли на новый лад.
А Т'геллан, как ни в чем не бывало, продолжал:
– При любых признаках появления файров немедленно докладывайте прямо в Вейр.
– Неужто это небылица оказалась правдой? – ворчливо осведомился Янус. – Значит, эти… эти файры все же существуют?
– Не сомневайтесь, правитель, – радостно откликнулся Эльгион. – Я своими глазами видел файра, гладил его и даже кормил! Его зовут Рилл, а величиной он будет мне от локтя до кончиков пальцев…
– Ты… сам видел… честное слово? – через толпу протиснулся Алеми: от волнения и долгого пути, проделанного на одной ноге, юноша совсем запыхался. – Значит, в пещере действительно что-то было?
– В пещере? – Эльгион уже успел забыть, куда отправился сегодня спозаранку.
– Что за пещера? – поинтересовался Т'геллан.
– Та самая пещера… – Эльгион находчиво подхватил выдумку, которую так кстати подбросил Т'геллан, – о которой я рассказывал Лессе. Ведь ты сам при этом присутствовал.
– Так что это все-таки за пещера? – подозрительно спросил Янус, наступая на молодых людей. В голосе его звучало растущее раздражение – его, правителя холда, как будто и не собираются поставить в известность!
– Пещера, которую мы с Алеми заметили на берегу, близ Драконьих камней, – ответил Эльгион, стараясь найти верный ход. Потом обратился к Т'геллану, – Алеми и есть тот рыбак, который видел файров у Драконьих камней прошлой весной. А два-три дня назад мы с ним плавали на лодке вдоль берега и заметили пещеру. Я думаю, как раз там и могут оказаться яйца файров. – Что ж, арфист Эльгион, поскольку ты теперь дома, в полной безопасности, я тебя покидаю. – Т'геллану не терпелось поскорее оседлать Монарта и заглянуть в пещеру.
– Дай нам знать, если что-нибудь найдешь! – крикнул вслед Эльгион, но бронзовый всадник только махнул рукой на прощанье и вскочил на шею дракона.
– Мы даже не пригласили его к столу в благодарность за хлопоты, – проворчал Янус, которого несколько встревожил и даже расстроил столь поспешный отлет всадника.
– Он только что поел, – ответил Эльгион, следя, как бронзовый дракон поднимается все выше над освещенными заходящим солнцем водами гавани. – Что-то рановато.
– Ведь он сражался с Нитями. А потом, он командир Крыла, ему надо возвращаться в Вейр.
Кажется, его слова убедили Януса.
Через миг дракон со всадником внезапно исчезли, вызвав у толпы единодушный вздох изумления и восторга. Поймав взгляд Алеми, арфист с трудом скрыл улыбку: потом они вместе посмеются над его хитрой выдумкой. Только не перехитрил ли он сам себя? А вдруг Т'геллан и вправду найдет в пещере яйца файра… или таинственного музыканта?
– Арфист Эльгион, – сурово произнес Янус и, сделав остальным знак оставить их наедине, направился к дверям холда, – … арфист Эльгион, – я был бы рад услышать от тебя хоть какие-то объяснения.
– Разумеется, правитель. Мой прямой долг – доложить вам о событиях, свидетелем которых я стал в Вейре, – ответил Эльгион, почтительно следуя за Янусом. Теперь он знает, как вести себя с морским правителем. Больше не придется прибегать ни к уловкам, ни к обману.
Глава 10
Менолли проснулась. Вокруг было тихо и темно, только у самого уха кто-то уютно мурлыкал. Она сразу поняла: это Красотка, но со сна не могла взять в толк, почему от нее тепло, как от печки. Девочка пошевелилась и тут же почувствовала свои ноги – огромные, тяжелые, они нестерпимо болели.
Наверное, она невольно застонала, потому что рядом послышались шаги и в углу зажегся неяркий огонек светильника.
– Ну, как дела? Ноги болят?
Теплое тельце, согревавшее Менолли, мгновенно исчезло. «Умница Красотка», – подумала девочка, не успев испугаться, что ее королеву могут заметить.
Кто-то, склонившись над постелью, поправил меховое покрывало, Менолли ощутила ласковое прикосновение рук и слабый запах лекарственных трав. – Совсем немножко, – солгала Менолли – на самом деле кровь в ногах стучала с такой силой, что она испугалась, как бы женщина не услышала. Голос ее звучал так мягко, а руки были такие ласковые, что девочка едва не расплакалась.
– Ты, должно быть, проголодалась. Мудрено ли – проспать целый день!
– Так долго?
– Мы напоили тебя сонным зельем. Ведь ты сбила ноги до самых костей… – Женщина слегка замялась. – Ну, ничего. Через недельку будут как новенькие. Ничего страшного нет. – В спокойном голосе послышалась улыбка. – Зато Т'гран уверен, что ты – самый быстрый … скороход на всем Перне.
– Никакой, я не скороход. Я обычная девчонка.
– Вот уж совсем не обычная. Сейчас я принесу тебе поесть. А потом неплохо бы еще поспать.
Оставшись одна, Менолли постаралась забыть о гудящих ногах, о каменной тяжести во всем теле. Она опасалась, что явится Красотка или еще кто-нибудь из файров, – что будет, если женщина обнаружит их здесь? А как там Лентяй – ведь некому заставить его самому добывать пропитание и…
– Меня зовут Манора, – сказала женщина, входя с подносом, на котором стояли миска с дымящимся жарким и кружка. – Ты ведь помнишь, что попала в Вейр Бенден? Вот и отлично. Можешь гостить у нас, сколько захочешь.
– Правда? – Менолли испытала огромное облегчение, не менее острое, чем боль в израненных ногах.
– Конечно, правда, – ответ прозвучал так твердо, что девочка сразу успокоилась.
– Меня зовут Менолли… – она удивилась, заметив, что женщина кивнула. – А вы откуда знаете?
Манора знаком велела ей доедать. – Видела тебя в Полукругом, да и ваш арфист просил командира Крыла, чтобы тебя поискали, когда ты… исчезла. Знаешь, Менолли, давай сейчас не будем говорить об этом. Просто знай, что ты можешь остаться в Бендене.
– Только не сообщайте им, пожалуйста…
– Как скажешь. А теперь доедай жаркое и выпей все до дна. Чтобы скорее поправиться, нужно побольше спать.
Она вышла так же тихо, как и появилась; на душе у Менолли стало спокойнее. Как никак, Манора – главная смотрительница Вейра Бенден, и ее слово – закон.
Жаркое было просто объеденье – густое, с большими кусками мяса, приправленное ароматными травами. Девочка уже почти справилась с ним, когда раздался тихий шелест крыльев. Вернулась Красотка и жалобно пискнула, намекая, что тоже не прочь закусить. Менолли вздохнула и сунула миску ей под нос. Малышка вылизала все дочиста и, тихонько мурлыча от удовольствия, потерлась головкой о щеку Менолли.
– А где остальные? – забеспокоилась девочка.
Маленькая королева курлыкнула и, свернувшись в клубочек, прижалась к плечу Менолли. «Будь остальные в опасности, она не вела бы себя так безмятежно», – решила девочка, посасывая целебный настой.
– Слушай, Красотка, – шепнула Менолли, поглаживая королеву, – если кто-нибудь появится, тебе придется исчезнуть. Нельзя, чтобы тебя здесь видели. Поняла?
Королева недовольно зашуршала крыльями.
– Красотка, ты слышишь – нельзя, чтобы тебя здесь застали, – как можно строже проговорила девочка. Королева приоткрыла один глаз. – Неужели непонятно? – Малышка тихонько курлыкнула, успокаивая Менолли, и закрыла глаз.
Сонное зелье уже начинало действовать – Менолли почувствовала, что ее ноги стали совершенно невесомыми, противное гудение прекратилось. Скоро веки отяжелели и закрылись. Проваливаясь в сон, Менолли успела подумать. «Откуда же Красотка узнала, что я здесь?»
Проснувшись, девочка услышала отдаленный детский смех. Ребятишки смеялись так заразительно, что она невольно улыбнулась и подумала: «Интересно, что их так развеселило?» Красотки рядом не оказалось, но вмятина рядом со щекой Менолли, где спала королева, была еще теплой. Отгораживающий постель полог отодвинулся, и на фоне падающего света показался силуэт девочки.
– Да что это на тебя нашло, Реппа? – тихо спросила она у невидимого собеседника. – Ладно, ладно, ступай. Я от тебя уже устала. – Потом повернулась и встретилась взглядом с Менолли. – Ну, как мы себя чувствуем? – Девочка прибавила света, и оказалась, что она не старше Менолли: темные волосы туго стянуты на затылке, личико печальное, усталое и неожиданно взрослое. Вдруг она улыбнулась – и впечатление взрослости сразу исчезло. – Правда, что ты бежала бегом от самого Нерата?
– Конечно, нет. Хотя, если судить по ногам, очень похоже.
– Подумать только! Вырасти в холде и отважиться разгуливать под открытым небом во время Падения! – Несмотря на ворчливый тон, в голосе девочки прозвучало некоторое уважение.
– Я не разгуливала, а бежала что было сил, – возразила Менолли.
– Кстати, о беготне. Манора бегает где-то по делам, так что пока за тебя отвечаю я. Она мне все подробнейшим образом рассказала, – девочка состроила рожицу, и Менолли как будто воочию увидела Манору, дающую исчерпывающие указания, – к тому же у меня большой опыт. – На лицо ее набежала тень тревоги и печали.
– Так ты – воспитанница Маноры? – с уважением осведомилась Менолли. Еще на мгновение тень задержалась на подвижном личике, потом девочка овладела собой и гордо расправила плечи. – Нет, я воспитанница Брекки. Меня зовут Миррим, раньше я жила в Южном.
Она произнесла это так, как будто Менолли должна была сразу все понять.
– Ты имеешь в виду, на Южном материке?
– Ну, разумеется, – в голосе Миррим послышалась досада.
– Я и не знала, что там кто-то живет, – не успели эти слова слететь с ее языка, как Менолли припомнились обрывки разговора между отцом и Петироном, который она как-то раз услышала.
– Ты-то сама где жила до сих пор? – язвительно спросила Миррим. – В Полукруглом морском холде, – робко ответила Менолли: она вовсе не хотела обидеть новую знакомую.
Миррим с недоумением воззрилась на нее.
– Неужели ты никогда о нем не слыхала? – теперь пришел черед Менолли проявить снисходительное удивление. – Ведь у нас самая большая Корабельная пещера на всем Перне!
Девочки посмотрели друг на друга и разом расхохотались. С этой минуты и началась их дружба.
– Дай-ка я провожу тебя кое-куда, а то ты, наверное, скоро лопнешь..
– Миррим проворно отбросила меховое покрывало. – Обопрись на меня. Пришлось послушаться – иначе Менолли не смогла бы сделать ни шага, даже с помощью Миррим – так больно было ступать на ноги. К счастью, идти пришлось недалеко. Но когда Менолли дотащилась до постели, она вся дрожала от слабости.
– А теперь ляг на живот – так мне будет легче сменить повязки, – скомандовала Миррим. – Правда, с ногами мне приходилось иметь дело не так уж часто, но если ты не будешь вертеться, я мигом управлюсь. Все в Южном говорили, что рука у меня очень легкая, к тому же я не пожалею холодилки. А может, выпьешь еще сонного зелья? Манора разрешила. Менолли покачала головой.
– Брекки… – тут голос Миррим внезапно дрогнул, – Брекки меня научила менять присохшие повязки, потому что… Ой, мамочки, ступни-то у тебя – прямо как отбивные! Фу ты, разве можно говорить такое больному! Только, если честно, так оно и есть. Но Манора сказала, что все скоро заживет, – Миррим произнесла это с такой непоколебимой уверенностью, что Менолли с готовностью поверила. – Ожоги от Нитей – куда страшнее. А ты просто содрала всю кожу со ступней – вот и все. Правда, тебе, я думаю, вполне хватит и этого. Извини – немножко задела. Вот скоро нарастет новая кожа, и даже следов не останется. Ты сама удивишься; как быстро она растет! Я сколько раз видела. Вот ожоги от Нитей – те заживают очень долго. И шрамы всегда остаются. Тебе здорово повезло, что Т'гран с Брандом заметили тебя сверху. Драконы, знаешь ли, очень зоркие. Ну вот, это должно помочь…
Менолли невольно ойкнула – Миррим щедро полила левую ступню холодильным бальзамом. Кусая губы от боли, она терпела, пока Миррим, действительно очень легкими руками, снимала пропитанные кровью повязки. Откуда же такая невыносимая боль, если дело только в содранной коже? Даже когда она рассадила руку, было легче.
– Ну вот, с левой ступней покончено. А холодилка помогает, правда? Тебе приходилось ее варить? – с недовольной гримаской спросила Миррим и по обыкновению не стала дожидаться ответа. – Приходится три дня кряду сжимать зубы, не дышать носом, и постоянно напоминать себе: было бы куда хуже, не будь у нас холодильной травы. Я подозреваю, что это и есть та ложка дегтя в бочке меда, о которой так любит твердить Манора. Думаю, тебе будет приятно узнать, что я не вижу никаких признаков воспаления…
– Воспаления? – Менолли рывком приподнялась на локте и вытянула шею.
– Ну-ка не вертись, – так властно прикрикнула Миррим, что Менолли заставила себя снова улечься. Она успела рассмотреть только свои блестящие от мази пятки. – Тебе очень повезло, что обошлось без воспаления. Ведь ты бегала босиком по песку, грязи и еще неизвестно по чему. Знаешь, сколько времени мы отмывали всю эту дрянь? – Миррим сочувственно вздохнула. – Хорошо еще, что сначала как следует напичкали тебя сонным зельем…
– Так ты уверена, что на этот раз воспаления нет?
– На этот раз? – изумленно переспросила Миррим. – Неужели с тобой такое уже случалось?
– Только тогда я поранила не ноги, а руку. – Перевернувшись на бок, Менолли продемонстрировала скрюченную кисть и была вознаграждена: на лице Миррим, озабоченно склонившейся над зарубцевавшейся раной, она прочитала жалость и сочувствие.
– Как это тебя угораздило?
– Чистила рыбу, нож соскользнул, ну и…
– Хорошо еще, что сухожилие не задела.
– Не задела?
– Пальцы-то шевелятся. Вот только шрам слишком стянут. – Миррим с видом знатока пощелкала языком и сделала недовольное лицо. – По всему видать, лекари у вас в холде неважные.
– Просто у голованов ужасно вредная слизь, почти такая же едучая, как укус Нити, – пробормотала Менолли, невольно вставая на защиту чести родного холда.
– Что было, то прошло, – изрекла Миррим, затягивая последний узел. – Мы уж позаботимся, чтобы с ногами у тебя ничего подобного не случилось. А теперь я принесу тебе перекусить. Ты, наверное, умираешь с голоду…
Теперь, когда все неприятные ощущения от перевязки были позади и холодильный бальзам приглушил боль в ступнях, Менолли отчетливо почувствовала, что в животе у нее совсем пусто.
– Я мигом. А если тебе потом что-нибудь понадобится, кликни Санру – она ниже этажом, присматривает за малышами. Она знает, что ты можешь ее позвать, и будет держать ухо востро.
Расправляясь с обильным завтраком, который принесла Миррим, Менолли размышляла над неприятными фактами, которые так неожиданно выплыли наружу. Девочка была уверена: Мави совершенно определенно дала ей понять, что она никогда не сможет пользоваться левой рукой. Но Мави – опытный лекарь, она должна была знать, что нож не задел сухожилий. Выходит, мать нарочно сделала так, чтобы шрам, заживая, стянул кисть. Только теперь Менолли стало окончательно ясно: не только Янус, но и Мави не хотела, чтобы она снова смогла играть!
Менолли твердо поклялась себе никогда не возвращаться в Полукруглый.
И тут она усомнилась: а вдруг Манора передумает и ей нельзя будет остаться в Бендене? Ну и ладно, ведь можно снова сбежать. Сбежать и поселиться где-нибудь в глуши. Так она и сделает. Или, еще лучше, будет странствовать по всему Перну… А что тут такого? Этот замысел пришелся девочке по душе. Ведь никто не может помешать ей забрести в Цех арфистов, что в Форт холде. Может быть, Петирон все-таки послал ее песни мастеру Робинтону. Может быть, они – не совсем уж безделицы. Может быть… все может быть, кроме одного, – в Полукруглый она больше не вернется! Ни за что на свете!
Этот вопрос не вставал еще несколько дней, пока ступни у Менолли невыносимо чесались. Миррим уверяла, что это хороший знак, – чешется, значит, заживает, но Менолли уже начала томиться от долгого лежания в постели.
К тому же ее беспокоила судьба файров – ведь она не могла их кормить. Но когда в первый же вечер Красотка снова вернулась, стреляя глазками по комнате, чтобы убедиться: Менолли одна, по ее повадке девочка не почувствовала, что королева голодна. Она аккуратно, без особой жадности подобрала остатки ужина, которые приберегла для нее Менолли. Уже уплывая в сон, Менолли заметила, как вернулись Крепыш с Нырком. Оба сразу, свернулись у нее под боком, тоже готовясь уснуть, – файры не вели бы себя так, будь они голодны.
Скоро худшие опасения арфиста вновь вернулись, а виною тому был Т'геллан, бронзовый командир Крыла, возглавлявший силы Вейра во время сегодняшнего Падения.
– Я сам передал им, что ты жив, здоров и находишься в полной безопасности, а то они уже собирались отправиться на розыски – небывалый случай для старины Януса.
Эльгион состроил кислую мину.
– Просто им не хочется так быстро менять арфиста.
– Ты не прав. Янус успел тебя оценить и даже ставит выше рыбы – так, во всяком случае, сказал мне Алеми. – Он, наверное, здорово разозлился? – Кто, Янус?
– Да нет, Алеми.
– С какой стати? Я бы даже сказал, что он обрадовался еще больше Януса, когда услышал, что ты в Бендене и к тому же цел и невредим. Но у нас есть и более важные заботы. – Скажи, ты не обнаружил никаких следов гнезд файров?
– Нет.
Т'геллан вздохнул и, расстегнув широкий ремень, распахнул тяжелую кожаную куртку. – Жаль. Нам позарез нужны эти глупые твари.
– Разве они приносят какую-нибудь пользу?
Всадник смерил арфиста долгим взглядом.
– Я бы не сказал. А Лесса, так та и вовсе считает их сущим наказанием. Все дело в том, что с виду они – вылитые драконы, только маленькие, и повадки у них те же. Глядя на файров, узколобые, упрямые, толстокожие лорды, правители холдов, могут получить хотя бы намек на то, что значит иметь дракона. А от этого и нам в Вейрах станет легче жить и… приближать будущее.
Эльгион очень надеялся, что Янусу это тоже объяснили: он уже хотел вежливо намекнуть, что готов сейчас же вернуться в Полукруглый, когда бронзового всадника позвали осмотреть раненого дракона.
Но эта задержка оказалась как нельзя более кстати. Эльгион решил, что вернувшись к Янусу, он сможет наилучшим образом использовать все, что ему удалось увидеть – ведь ему открылась доселе неведомая жизнь Вейра, о которой ни в балладах не поют, ни в преданиях не рассказывают. Вот раненый дракон стонет жалобно, как больное дитя, пока его раны смазывают бальзамом и холодильной мазью. А как душераздирающе кричит дракон, когда ранят его всадника! Эльгион стал свидетелем трогательной картины: зеленый дракон, тревожно курлыкая, склонился над своим всадником, которому женщины перевязывали обожженную руку. Еще он видел, как мальчики в сопровождении стайки файров купают и смазывают маслом своих юных питомцев. Видел, как детвора набивает мешки огненным камнем, готовясь в следующему Падению, и про себя отметил, что здесь, в Вейре, для ребятишек куда меньше тяжелой и нудной работы, чем в морском холде. Он даже осмелился заглянуть на Площадку Рождений, где золотая Рамота, свернувшись кольцом, охраняла свои яйца, и быстро выскользнул наружу, надеясь, что она его не заметила.
Время пролетело так быстро, что арфист был весьма удивлен, когда услышал, что женщины зовут всех на ужин. Он замешкался на пороге, недоумевая, что же делать, но Т'геллан схватил его за руку и потащил к пустому столу.
– Г'зел, иди-ка сюда вместе со своим бронзовым непоседой! Пусть арфист из Полукруглого на него полюбуется. Файр Г'зела из той, самой первой кладки, которую нашел на Южном Ф'нор, – вполголоса пояснил Т'геллан, пока к ним, держа на вытянутой руке бронзового файра, приближался крепко сбитый молодой всадник.
– Знакомься, арфист – это Рилл, – сказал Г'зел, протягивая руку. – А ты, Рилл, будь с ним повежливее – он, как-никак, арфист.
Файр с достоинством расправил крылья и изобразил нечто вроде поклона; его фасеточные глаза с любопытством разглядывали Эльгиона. Не зная, как положено здороваться с файрами, арфист неуверенно протянул руку.
– Почеши ему надбровья, – подсказал Г'зел, – они все это обожают.
К восторгу и изумлению Эльгиона, бронзовый принял его ласку и даже зажмурился от удовольствия.
– Вот и еще один подпал под чары файров, – посмеиваясь, заметил Т'геллан, отодвигая стул. Шум вывел файра из сладкого забытья, и он тихонько зашипел на всадника. – Учти, арфист, это довольно дерзкие твари и не питают никакого уважения к рангам – да скоро ты и сам убедишься.
По-видимому, шутка была старой, потому что Г'зел, усаживаясь за стол, пропустил ее мимо ушей и велел Риллу перебраться на плечо и не мешать ему ужинать.
– А много они понимают? – спросил Эльгион, устраиваясь напротив Г'зела, чтобы лучше видеть файра.
– Если послушать Миррим, то ее трое понимают все.
Т'геллан насмешливо фыркнул.
– Я могу поручить Риллу доставить весть в любое место, где он уже побывал, – я хочу сказать, знакомому в другом холде или Вейре, где мы с ним уже были. Он последует за мной, куда бы я не направлялся. Даже во время Падения. – Услышав, как Т'геллан снова фыркнул, Г'зел добавил, – Ведь сегодня, Т'геллан, я предложил тебе проверить: Рилл все время был с нами.
– Только не забудь сказать Эльгиону, сколько приходится ждать твоего Рилла, после того как он доставит весть.
– Да будет тебе, – рассмеялся Г'зел, ласково поглаживая файра. Вот когда у тебя будет свой…
– Поживем, увидим, – добродушно проворчал бронзовый всадник. – А пока Эльгион не нашел новую кладку, нам всем остается тебе завидовать. Тут разговор перешел на другую тему – Т'геллан стал расспрашивать арфиста о делах в Полукруглом, причем делал это тактично, стараясь не обидеть Эльгиона и не поставить его в неловкое положение. Очевидно, всаднику был хорошо знаком нрав Януса.
– Послушай, арфист, если тебе там станет совсем невтерпеж, ты без всякого стеснения подай знак, и мы захватим тебя сюда на вечерок.
– Тем более, что скоро Рождение, – улыбаясь, подсказал Г'зел и подмигнул арфисту.
– Ты его увидишь – я тебе это обещаю, – заверил Эльгиона командир Крыла.
Тут Рилл вытянул шею, намекая, что тоже не прочь поесть, и бронзовый всадник принялся поддразнивать Г'зела, называя файра наглым попрошайкой. Тем не менее, Эльгион заметил, что он и сам подкармливает бронзового, и тоже предложил файру кусочек мяса, который тот с достоинством принял.
К концу ужина Эльгион был готов снести любые выговоры и попреки Януса – только бы отыскать кладку огненной ящерицы и самому Запечатлеть маленького файра. С такой надеждой перспектива неизбежного возвращения в Полукруглый казалась вполне терпимой.
– Пожалуй, будет лучше, если я сам доставлю тебя обратно, – поднимаясь из-за стола, проговорил Т'геллан. А еще лучше, если мы вернемся пораньше. Не стоит лишний раз выводить Януса из терпения. Эльгион не понял слов всадника и сопровождающего их подмигивания, тем более, что давно стемнело, и он знал, что двери холда уже заперты на ночь. Теперь слишком поздно сожалеть о том, что он не вернулся сразу после того, как прибыли со сражения всадники. Но тогда он не увидел бы Рилла…
Они поднялись в воздух. Ночное небо было чистым, и Эльгион, упиваясь ощущением полета, вертел головой, стараясь рассмотреть с высоты как можно больше. Но едва вдали показались отроги Главного Бенденского хребта, Т'геллан направил Монарта в Промежуток.
Мгновение – и вокруг яркое закатное небо: когда они вынырнули над Полукруглым, солнце как раз опускалось в сверкающее разноцветными бликами море.
– Я же сказал, что мы вернемся пораньше, – ухмыляясь, заметил Т'геллан в ответ на изумленный возглас арфиста. – Никто не узнает, что мы использовали временной Промежуток, зато цель оправдывает средства. Пока Монарт величаво кружил над бухтой, население Полукруглого высыпало на главную площадь. Впереди всех стоял сам Янус, но Эльгион искал в толпе лицо Алеми.
Т'геллан соскочил с плеча бронзового и под громкие радостные возгласы, которыми собравшиеся приветствовали благополучное возвращение арфиста, стал помогать Эльгиону спуститься.
– Я не старик и не калека, – прошептал Эльгион, завидя рядом Януса, – ты рискуешь переиграть.
Всадник приятельским жестом обнял арфиста за плечо, одарив приближающегося правителя лучезарной улыбкой.
– Ничего подобного, – тихо возразил он. – Просто я демонстрирую расположение Вейра.
– Правитель, я приношу глубокие извинения за то беспокойство…
– Полно, арфист Эльгион, – перебил его Т'геллан, – все извинения берет на себя Вейр. Ведь ты с самого начала стремился немедленно вернуться в Полукруглый. Дело в том, Янус, что Лесса пожелала его выслушать, так что пришлось задержаться.
Если Янус и хотел в чем-то упрекнуть провинившегося арфиста, столь явное одобрение Вейра заткнуло ему рот. Покачиваясь на каблуках и растерянно моргая, Морской правитель пытался настроить мысли на новый лад.
А Т'геллан, как ни в чем не бывало, продолжал:
– При любых признаках появления файров немедленно докладывайте прямо в Вейр.
– Неужто это небылица оказалась правдой? – ворчливо осведомился Янус. – Значит, эти… эти файры все же существуют?
– Не сомневайтесь, правитель, – радостно откликнулся Эльгион. – Я своими глазами видел файра, гладил его и даже кормил! Его зовут Рилл, а величиной он будет мне от локтя до кончиков пальцев…
– Ты… сам видел… честное слово? – через толпу протиснулся Алеми: от волнения и долгого пути, проделанного на одной ноге, юноша совсем запыхался. – Значит, в пещере действительно что-то было?
– В пещере? – Эльгион уже успел забыть, куда отправился сегодня спозаранку.
– Что за пещера? – поинтересовался Т'геллан.
– Та самая пещера… – Эльгион находчиво подхватил выдумку, которую так кстати подбросил Т'геллан, – о которой я рассказывал Лессе. Ведь ты сам при этом присутствовал.
– Так что это все-таки за пещера? – подозрительно спросил Янус, наступая на молодых людей. В голосе его звучало растущее раздражение – его, правителя холда, как будто и не собираются поставить в известность!
– Пещера, которую мы с Алеми заметили на берегу, близ Драконьих камней, – ответил Эльгион, стараясь найти верный ход. Потом обратился к Т'геллану, – Алеми и есть тот рыбак, который видел файров у Драконьих камней прошлой весной. А два-три дня назад мы с ним плавали на лодке вдоль берега и заметили пещеру. Я думаю, как раз там и могут оказаться яйца файров. – Что ж, арфист Эльгион, поскольку ты теперь дома, в полной безопасности, я тебя покидаю. – Т'геллану не терпелось поскорее оседлать Монарта и заглянуть в пещеру.
– Дай нам знать, если что-нибудь найдешь! – крикнул вслед Эльгион, но бронзовый всадник только махнул рукой на прощанье и вскочил на шею дракона.
– Мы даже не пригласили его к столу в благодарность за хлопоты, – проворчал Янус, которого несколько встревожил и даже расстроил столь поспешный отлет всадника.
– Он только что поел, – ответил Эльгион, следя, как бронзовый дракон поднимается все выше над освещенными заходящим солнцем водами гавани. – Что-то рановато.
– Ведь он сражался с Нитями. А потом, он командир Крыла, ему надо возвращаться в Вейр.
Кажется, его слова убедили Януса.
Через миг дракон со всадником внезапно исчезли, вызвав у толпы единодушный вздох изумления и восторга. Поймав взгляд Алеми, арфист с трудом скрыл улыбку: потом они вместе посмеются над его хитрой выдумкой. Только не перехитрил ли он сам себя? А вдруг Т'геллан и вправду найдет в пещере яйца файра… или таинственного музыканта?
– Арфист Эльгион, – сурово произнес Янус и, сделав остальным знак оставить их наедине, направился к дверям холда, – … арфист Эльгион, – я был бы рад услышать от тебя хоть какие-то объяснения.
– Разумеется, правитель. Мой прямой долг – доложить вам о событиях, свидетелем которых я стал в Вейре, – ответил Эльгион, почтительно следуя за Янусом. Теперь он знает, как вести себя с морским правителем. Больше не придется прибегать ни к уловкам, ни к обману.
Глава 10
Мои ноги вдруг понеслись через луг,
Я вдогонку стремглав полетела.
Ни жива ни мертва, а во рту трава –
Проглотить-то ведь я не успела!
Менолли проснулась. Вокруг было тихо и темно, только у самого уха кто-то уютно мурлыкал. Она сразу поняла: это Красотка, но со сна не могла взять в толк, почему от нее тепло, как от печки. Девочка пошевелилась и тут же почувствовала свои ноги – огромные, тяжелые, они нестерпимо болели.
Наверное, она невольно застонала, потому что рядом послышались шаги и в углу зажегся неяркий огонек светильника.
– Ну, как дела? Ноги болят?
Теплое тельце, согревавшее Менолли, мгновенно исчезло. «Умница Красотка», – подумала девочка, не успев испугаться, что ее королеву могут заметить.
Кто-то, склонившись над постелью, поправил меховое покрывало, Менолли ощутила ласковое прикосновение рук и слабый запах лекарственных трав. – Совсем немножко, – солгала Менолли – на самом деле кровь в ногах стучала с такой силой, что она испугалась, как бы женщина не услышала. Голос ее звучал так мягко, а руки были такие ласковые, что девочка едва не расплакалась.
– Ты, должно быть, проголодалась. Мудрено ли – проспать целый день!
– Так долго?
– Мы напоили тебя сонным зельем. Ведь ты сбила ноги до самых костей… – Женщина слегка замялась. – Ну, ничего. Через недельку будут как новенькие. Ничего страшного нет. – В спокойном голосе послышалась улыбка. – Зато Т'гран уверен, что ты – самый быстрый … скороход на всем Перне.
– Никакой, я не скороход. Я обычная девчонка.
– Вот уж совсем не обычная. Сейчас я принесу тебе поесть. А потом неплохо бы еще поспать.
Оставшись одна, Менолли постаралась забыть о гудящих ногах, о каменной тяжести во всем теле. Она опасалась, что явится Красотка или еще кто-нибудь из файров, – что будет, если женщина обнаружит их здесь? А как там Лентяй – ведь некому заставить его самому добывать пропитание и…
– Меня зовут Манора, – сказала женщина, входя с подносом, на котором стояли миска с дымящимся жарким и кружка. – Ты ведь помнишь, что попала в Вейр Бенден? Вот и отлично. Можешь гостить у нас, сколько захочешь.
– Правда? – Менолли испытала огромное облегчение, не менее острое, чем боль в израненных ногах.
– Конечно, правда, – ответ прозвучал так твердо, что девочка сразу успокоилась.
– Меня зовут Менолли… – она удивилась, заметив, что женщина кивнула. – А вы откуда знаете?
Манора знаком велела ей доедать. – Видела тебя в Полукругом, да и ваш арфист просил командира Крыла, чтобы тебя поискали, когда ты… исчезла. Знаешь, Менолли, давай сейчас не будем говорить об этом. Просто знай, что ты можешь остаться в Бендене.
– Только не сообщайте им, пожалуйста…
– Как скажешь. А теперь доедай жаркое и выпей все до дна. Чтобы скорее поправиться, нужно побольше спать.
Она вышла так же тихо, как и появилась; на душе у Менолли стало спокойнее. Как никак, Манора – главная смотрительница Вейра Бенден, и ее слово – закон.
Жаркое было просто объеденье – густое, с большими кусками мяса, приправленное ароматными травами. Девочка уже почти справилась с ним, когда раздался тихий шелест крыльев. Вернулась Красотка и жалобно пискнула, намекая, что тоже не прочь закусить. Менолли вздохнула и сунула миску ей под нос. Малышка вылизала все дочиста и, тихонько мурлыча от удовольствия, потерлась головкой о щеку Менолли.
– А где остальные? – забеспокоилась девочка.
Маленькая королева курлыкнула и, свернувшись в клубочек, прижалась к плечу Менолли. «Будь остальные в опасности, она не вела бы себя так безмятежно», – решила девочка, посасывая целебный настой.
– Слушай, Красотка, – шепнула Менолли, поглаживая королеву, – если кто-нибудь появится, тебе придется исчезнуть. Нельзя, чтобы тебя здесь видели. Поняла?
Королева недовольно зашуршала крыльями.
– Красотка, ты слышишь – нельзя, чтобы тебя здесь застали, – как можно строже проговорила девочка. Королева приоткрыла один глаз. – Неужели непонятно? – Малышка тихонько курлыкнула, успокаивая Менолли, и закрыла глаз.
Сонное зелье уже начинало действовать – Менолли почувствовала, что ее ноги стали совершенно невесомыми, противное гудение прекратилось. Скоро веки отяжелели и закрылись. Проваливаясь в сон, Менолли успела подумать. «Откуда же Красотка узнала, что я здесь?»
Проснувшись, девочка услышала отдаленный детский смех. Ребятишки смеялись так заразительно, что она невольно улыбнулась и подумала: «Интересно, что их так развеселило?» Красотки рядом не оказалось, но вмятина рядом со щекой Менолли, где спала королева, была еще теплой. Отгораживающий постель полог отодвинулся, и на фоне падающего света показался силуэт девочки.
– Да что это на тебя нашло, Реппа? – тихо спросила она у невидимого собеседника. – Ладно, ладно, ступай. Я от тебя уже устала. – Потом повернулась и встретилась взглядом с Менолли. – Ну, как мы себя чувствуем? – Девочка прибавила света, и оказалась, что она не старше Менолли: темные волосы туго стянуты на затылке, личико печальное, усталое и неожиданно взрослое. Вдруг она улыбнулась – и впечатление взрослости сразу исчезло. – Правда, что ты бежала бегом от самого Нерата?
– Конечно, нет. Хотя, если судить по ногам, очень похоже.
– Подумать только! Вырасти в холде и отважиться разгуливать под открытым небом во время Падения! – Несмотря на ворчливый тон, в голосе девочки прозвучало некоторое уважение.
– Я не разгуливала, а бежала что было сил, – возразила Менолли.
– Кстати, о беготне. Манора бегает где-то по делам, так что пока за тебя отвечаю я. Она мне все подробнейшим образом рассказала, – девочка состроила рожицу, и Менолли как будто воочию увидела Манору, дающую исчерпывающие указания, – к тому же у меня большой опыт. – На лицо ее набежала тень тревоги и печали.
– Так ты – воспитанница Маноры? – с уважением осведомилась Менолли. Еще на мгновение тень задержалась на подвижном личике, потом девочка овладела собой и гордо расправила плечи. – Нет, я воспитанница Брекки. Меня зовут Миррим, раньше я жила в Южном.
Она произнесла это так, как будто Менолли должна была сразу все понять.
– Ты имеешь в виду, на Южном материке?
– Ну, разумеется, – в голосе Миррим послышалась досада.
– Я и не знала, что там кто-то живет, – не успели эти слова слететь с ее языка, как Менолли припомнились обрывки разговора между отцом и Петироном, который она как-то раз услышала.
– Ты-то сама где жила до сих пор? – язвительно спросила Миррим. – В Полукруглом морском холде, – робко ответила Менолли: она вовсе не хотела обидеть новую знакомую.
Миррим с недоумением воззрилась на нее.
– Неужели ты никогда о нем не слыхала? – теперь пришел черед Менолли проявить снисходительное удивление. – Ведь у нас самая большая Корабельная пещера на всем Перне!
Девочки посмотрели друг на друга и разом расхохотались. С этой минуты и началась их дружба.
– Дай-ка я провожу тебя кое-куда, а то ты, наверное, скоро лопнешь..
– Миррим проворно отбросила меховое покрывало. – Обопрись на меня. Пришлось послушаться – иначе Менолли не смогла бы сделать ни шага, даже с помощью Миррим – так больно было ступать на ноги. К счастью, идти пришлось недалеко. Но когда Менолли дотащилась до постели, она вся дрожала от слабости.
– А теперь ляг на живот – так мне будет легче сменить повязки, – скомандовала Миррим. – Правда, с ногами мне приходилось иметь дело не так уж часто, но если ты не будешь вертеться, я мигом управлюсь. Все в Южном говорили, что рука у меня очень легкая, к тому же я не пожалею холодилки. А может, выпьешь еще сонного зелья? Манора разрешила. Менолли покачала головой.
– Брекки… – тут голос Миррим внезапно дрогнул, – Брекки меня научила менять присохшие повязки, потому что… Ой, мамочки, ступни-то у тебя – прямо как отбивные! Фу ты, разве можно говорить такое больному! Только, если честно, так оно и есть. Но Манора сказала, что все скоро заживет, – Миррим произнесла это с такой непоколебимой уверенностью, что Менолли с готовностью поверила. – Ожоги от Нитей – куда страшнее. А ты просто содрала всю кожу со ступней – вот и все. Правда, тебе, я думаю, вполне хватит и этого. Извини – немножко задела. Вот скоро нарастет новая кожа, и даже следов не останется. Ты сама удивишься; как быстро она растет! Я сколько раз видела. Вот ожоги от Нитей – те заживают очень долго. И шрамы всегда остаются. Тебе здорово повезло, что Т'гран с Брандом заметили тебя сверху. Драконы, знаешь ли, очень зоркие. Ну вот, это должно помочь…
Менолли невольно ойкнула – Миррим щедро полила левую ступню холодильным бальзамом. Кусая губы от боли, она терпела, пока Миррим, действительно очень легкими руками, снимала пропитанные кровью повязки. Откуда же такая невыносимая боль, если дело только в содранной коже? Даже когда она рассадила руку, было легче.
– Ну вот, с левой ступней покончено. А холодилка помогает, правда? Тебе приходилось ее варить? – с недовольной гримаской спросила Миррим и по обыкновению не стала дожидаться ответа. – Приходится три дня кряду сжимать зубы, не дышать носом, и постоянно напоминать себе: было бы куда хуже, не будь у нас холодильной травы. Я подозреваю, что это и есть та ложка дегтя в бочке меда, о которой так любит твердить Манора. Думаю, тебе будет приятно узнать, что я не вижу никаких признаков воспаления…
– Воспаления? – Менолли рывком приподнялась на локте и вытянула шею.
– Ну-ка не вертись, – так властно прикрикнула Миррим, что Менолли заставила себя снова улечься. Она успела рассмотреть только свои блестящие от мази пятки. – Тебе очень повезло, что обошлось без воспаления. Ведь ты бегала босиком по песку, грязи и еще неизвестно по чему. Знаешь, сколько времени мы отмывали всю эту дрянь? – Миррим сочувственно вздохнула. – Хорошо еще, что сначала как следует напичкали тебя сонным зельем…
– Так ты уверена, что на этот раз воспаления нет?
– На этот раз? – изумленно переспросила Миррим. – Неужели с тобой такое уже случалось?
– Только тогда я поранила не ноги, а руку. – Перевернувшись на бок, Менолли продемонстрировала скрюченную кисть и была вознаграждена: на лице Миррим, озабоченно склонившейся над зарубцевавшейся раной, она прочитала жалость и сочувствие.
– Как это тебя угораздило?
– Чистила рыбу, нож соскользнул, ну и…
– Хорошо еще, что сухожилие не задела.
– Не задела?
– Пальцы-то шевелятся. Вот только шрам слишком стянут. – Миррим с видом знатока пощелкала языком и сделала недовольное лицо. – По всему видать, лекари у вас в холде неважные.
– Просто у голованов ужасно вредная слизь, почти такая же едучая, как укус Нити, – пробормотала Менолли, невольно вставая на защиту чести родного холда.
– Что было, то прошло, – изрекла Миррим, затягивая последний узел. – Мы уж позаботимся, чтобы с ногами у тебя ничего подобного не случилось. А теперь я принесу тебе перекусить. Ты, наверное, умираешь с голоду…
Теперь, когда все неприятные ощущения от перевязки были позади и холодильный бальзам приглушил боль в ступнях, Менолли отчетливо почувствовала, что в животе у нее совсем пусто.
– Я мигом. А если тебе потом что-нибудь понадобится, кликни Санру – она ниже этажом, присматривает за малышами. Она знает, что ты можешь ее позвать, и будет держать ухо востро.
Расправляясь с обильным завтраком, который принесла Миррим, Менолли размышляла над неприятными фактами, которые так неожиданно выплыли наружу. Девочка была уверена: Мави совершенно определенно дала ей понять, что она никогда не сможет пользоваться левой рукой. Но Мави – опытный лекарь, она должна была знать, что нож не задел сухожилий. Выходит, мать нарочно сделала так, чтобы шрам, заживая, стянул кисть. Только теперь Менолли стало окончательно ясно: не только Янус, но и Мави не хотела, чтобы она снова смогла играть!
Менолли твердо поклялась себе никогда не возвращаться в Полукруглый.
И тут она усомнилась: а вдруг Манора передумает и ей нельзя будет остаться в Бендене? Ну и ладно, ведь можно снова сбежать. Сбежать и поселиться где-нибудь в глуши. Так она и сделает. Или, еще лучше, будет странствовать по всему Перну… А что тут такого? Этот замысел пришелся девочке по душе. Ведь никто не может помешать ей забрести в Цех арфистов, что в Форт холде. Может быть, Петирон все-таки послал ее песни мастеру Робинтону. Может быть, они – не совсем уж безделицы. Может быть… все может быть, кроме одного, – в Полукруглый она больше не вернется! Ни за что на свете!
Этот вопрос не вставал еще несколько дней, пока ступни у Менолли невыносимо чесались. Миррим уверяла, что это хороший знак, – чешется, значит, заживает, но Менолли уже начала томиться от долгого лежания в постели.
К тому же ее беспокоила судьба файров – ведь она не могла их кормить. Но когда в первый же вечер Красотка снова вернулась, стреляя глазками по комнате, чтобы убедиться: Менолли одна, по ее повадке девочка не почувствовала, что королева голодна. Она аккуратно, без особой жадности подобрала остатки ужина, которые приберегла для нее Менолли. Уже уплывая в сон, Менолли заметила, как вернулись Крепыш с Нырком. Оба сразу, свернулись у нее под боком, тоже готовясь уснуть, – файры не вели бы себя так, будь они голодны.