Маккинли Элис. Забытые истины

   – Dura lex sed lex.
   – И в заключение нашего интервью совершенно неожиданный вопрос – для ваших поклонниц. – Делия состроила личико сладкой идиотки, и ей вдруг стало так стыдно, что захотелось броситься вон, но ноги словно онемели, рука с микрофоном застыла на уровне груди. – Как вы относитесь к проблеме разводов, которая в последние годы очень остро стоит в Штатах?
   – O tempera, o mores!
   – Спасибо. – Делия полностью повернулась лицом к камере. – Таковы они, эти суровые чемпионы.
   Позади послышался звук шагов – Рэдл прошел в раздевалку, и почти сразу хлопнула дверь. А Делия, все еще не в силах остановиться, все-таки довела репортаж до конца.
   – А с вами была…
   Остановил ее Джек, удивленно глядящий в коридор, где уже никого не было.
   – Черт возьми, что за ахинею он нес?!
   Этот короткий вопрос вывел Делию из транса. Она вновь получила возможность контролировать собственную речь и поступки. Первым осознанным чувством был стыд. Потом жуткое ощущение унижения и досада на себя за то, что не смогла ответить. И, не говоря ни слова, она просто опустилась на корточки и заплакала. Было так обидно! Какое неслыханное унижение! С какой утонченной издевкой! Теперь, конечно, нет сомнений, что он услышал ее слова о том, что все спортсмены идиоты.
   – Господи, да что случилось? – испугался Джек. Он поставил камеру прямо на пол и погладил ее по плечу. Но Делия не могла говорить, слезы стояли в горле. Одна мысль билась в голове: уйти, прямо сейчас уйти, иначе он увидит ее заплаканной. Нет уж, она не позволит смеяться над собой. Умник! Думает это пройдет ему даром!
   – Он тебя обидел? Нагрубил? – пытался добиться ответа Джек.
   Делия только отрицательно помотала головой. Первый эмоциональный приступ уже прошел, и она нашла в себе силы встать.
   – Идем скорее. – Голос был глухим, гортанным, он словно выражал затаившуюся в сердце злую мысль. – Не надо, чтобы он видел мои слезы.
   – Да что он сказал? – не унимался Джек. – Да я сейчас не посмотрю, что он чемпион, пойду и нос ему расквашу. Ты только скажи.
   Такое рвение со стороны маленького Хона показалось Делии забавным и окончательно привело ее в чувства.
   – Нет, не надо, он ничего дурного не сказал. Я потом тебе объясню. Пойдем, надо взять интервью у кого-нибудь другого.
   Она ухватила Джека за рукав куртки и потащила прочь из злополучного коридора.
   – Ты говорил, что нашел трех чемпионов. Вот и покажи мне кого-нибудь другого. Этот нам не подходит.
   Они уже вышли в зал, где после финального боя «Рэдл против Стейкмена» народу значительно поубавилось.
   – Да подожди, – вывернулся наконец Джек. – Зачем нам брать новое интервью? Если он просто решил повыделываться и говорил на другом языке, так мы пустим переводчика. Он лучший. И репортаж у нас крутится вокруг него. Я что, зря бой снимал? Ты поняла его слова? Ты знаешь, что он говорил?
   Идея Джека показалась Делии вполне приемлемой. Во-первых, в этом случае не нужно будет больше здесь торчать, рискуя столкнуться нос к носу с обидчиком. Во-вторых, подобную выходку можно назвать своеобразным ответом: мол, вы умны, да и мы не дураки. И Делия согласно кивнула.
   – Знаешь, а ты прав. Если мы просто вставим дублера и переведем его слова, это не подпадает под закон об искажении речи. Судом он нам пригрозить не сможет. Мы ведь ничего выдумывать не станем. Только переведем его слова – и все.
   Делия уже совсем успокоилась, слезы на ее щеках высохли. У Джека по этому поводу на сердце, по-видимому, отлегло, он заулыбался.
   – Ну вот и хорошо. У меня такое ощущение, что в этой ситуации в дураках остался только я. Объясни, пожалуйста, что такое он говорил. Еще похлеще корейского, как я погляжу.
   – Пойдем к окну, – улыбнулась в ответ Делия. – Я и сама уже толком не помню, что именно он отвечал, надо переводить по записи.
   Они устроились на подоконнике. Джек перемотал пленку, и интервью повторилось.
   – …Как вам удалось достичь такой техники?
   Пошли слова Рэдла, Делия перевела:
   – Через тернии к звездам.
   – Каково ваше кредо в спорте?
   – Пришел, увидел, победил.
   – А в жизни?
   – Человеку свойственно ошибаться, а глупцу – настаивать на своих ошибках.
   – Как вы относитесь к довольно суровым правилам данного вида спорта?
   – Суров закон, но это закон.
   – Как вы относитесь к проблеме разводов, которая в последние годы очень остро стоит в Штатах?
   – О времена, о нравы!
   Джек нажал на стоп.
   – Что-то выражения все знакомые. И вообще, что это за язык?
   Делия вздохнула.
   – Это латынь. Наш чемпион, услышав нелестный отзыв о спортсменах, решил его опровергнуть и щегольнуть своей образованностью. Видимо, думал, что никто ничего не поймет. Но ничего, я еще ему отплачу той же монетой.
   Джек восхищенно посмотрел на Делию.
   – Ну ты даешь! Латынь вот так, с ходу, переводить.
   – Да это очень известные выражения, вот и все, – смущенно улыбнулась Делия. – А заставь меня сейчас реально говорить на латыни или греческом, так я двух слов не свяжу.
   – Все равно, – возразил он. – А по поводу того, что он тебя обидел, плюнь и разотри. На каждого придурка обижаться – никаких нервов не хватит. К тому же у него ничего не получилось. Ты ведь все перевела. Бери пример с меня. Сколько надо мной шутили на студии? Забудь. Репортаж мы все равно сделали шикарный. Сейчас надо где-нибудь на фоне даянга рассказать о жестокости этого вида спорта, чтобы было к чему прицепить нокаут. Вон, – он указал рукой, – как раз начинается бой, идем.
   – А потом домой? – с надеждой спросила Делия.
   – А потом домой. – Джек подхватил камеру. – Надо поторопиться, а то все разойдутся.
   Делия между тем уже выбрала себе позицию с замечательным фоном. На заднем плане справа виднелись флаги: Кореи, США и Всемирной федерации тэквондо, слева красовалась часть даянга, где выступали спортсмены.
   – Для многих не секрет, что восточные единоборства…
   Когда Делия и Джек вышли из спортцентра, было уже около трех часов пополудни. Чин покорно ждал у обочины и очень обрадовался, увидев их.
   – А я узе заздался, – процедил он. – Вот, поесть вам купиля. – Он протянул пришедшим гамбургеры и картошку фри.
   – У! – взревел Джек. – Чин, ты просто прелесть! Вот это встреча. Я так проголодался, что просто с ног валюсь.
   Делия тоже была тронута такой заботой.
   – Чин, спасибо большое. Очень есть хочу.
   – Позялуста, позялуста, – кивал добродушный китаец.
   Еще утром подобная сцена, пожалуй, рассмешила бы Делию. Но сейчас мысли ее были заняты совершенно другим. И, садясь в машину, она обратилась к Хону, уминавшему свой гамбургер:
   – Так, Джек, а теперь расскажи мне все, что ты знаешь об этой грязной истории с тренером…

3

   – Дэвид, я просто должна туда поехать! – Делия начала ходить из угла в угол, потому что стоять на месте уже не могла. – Это будет такой материал, который сразу выведет нас в рейтинге на первое место. Только подумай, он, оказывается, очень известен, а люди любят грязные истории вокруг знаменитостей.
   Дэвид Картер, непосредственный начальник Делии, недоуменно почесал затылок.
   – Но я ведь не знаю, сколько это займет времени, понимаешь? – попробовал возразить он. – Неделя, две, три? Материал заманчивый, ты права. Но, во-первых, я ума не приложу, как ты собираешься его сделать, а во-вторых, мы без тебя как без рук. Кого я отправлю по музеям? Фрэнка? Питера? Да потом позору не оберемся.
   Делия остановилась, уловив сомнения в голосе Дэвида. Так, теперь надо только надавить – и дело сделано. А давить лучше, глядя на человека в упор.
   – Как я раздобуду материал, – Делия уверенно подошла к столу и, опершись руками о его край, наклонилась вперед, не забыв при этом чуть подправить вырез кофточки, чтобы был виден бюстгальтер: действует безотказно на холостяков за сорок. – А по поводу выставок я обзвонила все музеи, ни у кого в ближайшие три недели не предвидится новых экспозиций. Даю слово, что не вру.
   Расчет был точен. Картер еще сопротивлялся, но взгляд его уже скользил по кружевам лифчика, хотя он и пытался смотреть в глаза собеседнице:
   – Я все равно боюсь. Фрэнк выйдет только через неделю, Кэт уехала с театром в Лос-Анджелес. А теперь еще ты. Мы тут что, должны будем разорваться? И Хон тоже незаменим в своем роде, сейчас хороший оператор ценится не меньше, чем хороший репортер. – Он говорил и говорил, но речь становилась все более вялой и безвольной.
   – А кто сказал, что я забираю Джека? – Делия изобразила удивление. – Такой материал все равно не снимешь на профессиональную камеру. Я возьму свою, домашнюю. Так что Хона можешь оставить себе.
   – Но в любом случае, – по интонации было слышно, что Картер говорит уже не столько для того, чтобы отстоять свое мнение, сколько ради лишней минуты созерцания прелестей подчиненной, – тебя можно послать куда угодно. Ты у нас умница. Заменишь, сделаешь репортаж на любую тему. Человек с образованием всегда и везде нужен.
   Делия выпрямилась, эротичным жестом откинув волосы назад. В тот же миг на лице Картера отразилось столь искреннее сожаление, что его даже стало жалко. Но это был лишь маневр: она снова уперлась в край стола локтями, тем самым открывая взору шефа все, что только возможно. А поскольку визит продумывался заранее, то лифчик – совершенно случайно, разумеется, – оказался незастегнутым сзади, о чем, впрочем, не мог подозревать соблазняемый объект. Для него все выглядело следующим образом: девушка наклонилась, а белье неплотно прилегает к телу, поэтому… Делия чуть шевельнула плечами – и бюстгальтер провис самым неприличным образом. Но зато как зашевелились волосы на макушке у шефа! Потеряв всякий стыд, он теперь смотрел только прямо перед собой, а другие части тела собеседницы его не интересовали абсолютно.
   – Найдете кого-нибудь, – продолжала Делия. – Незаменимых нет. Сам ведь знаешь. – Она повела плечом, будто стараясь поправить одежду. На самом же деле этот маневр был предпринят для того, чтобы скинуть правую бретельку и тем самым полностью оголить интересующий Картера предмет. Бюстгальтер поехал вниз, теперь шеф уже был не в силах вымолвить ни слова. – Ну так что? – Делия бесцеремонно подалась вперед.
   В ответ послышалось только глубокомысленное «мм», которое можно было истолковать как угодно. В руках у Делии как бы невзначай появился командировочный лист.
   – Так подпиши тогда, что ли…
   Картер протянул руку к бумаге и, взяв ручку, стал каллиграфическим почерком медленно выводить свою фамилию в отмеченной графе. Причем на листок он не смотрел, поэтому проследить, чтобы подпись оказалась в нужном месте, должна была Делия. У нее это великолепно получилось, и через пять минут она уже шагала по коридору, вспоминая несчастное лицо Дэвида. Бедняга! Видимо, ему не везет с женщинами.
   А навстречу Делии уже спешил Джек.
   – Ну? – На лице его отразился не просто праздный интерес, а нечто большее: было заметно, что он волнуется.
   – Отпустил! – С этими словами Делия бросилась обнимать его. – Я поеду в Атланту, Джек! На три недели. В лепешку расшибусь, но достану этот материал. Весь мир узнает, что он спит со своим тренером. Я его так ославлю, что до конца дней не отмоется.
   Джек явно старался выглядеть радостным, но улыбался он только губами, глаза же, напротив, потухли и смотрели отрешенно.
   – А может, все-таки откажешься от этой затеи? – робко спросил он. – Ведь это скандал, и скандал не маленький, подумай хорошенько. Его слава станет и твоей славой.
   Делия лукаво улыбнулась.
   – Я не сплю с представителями своего пола. – Она ласково потрепала Джека по щеке. – А это главное.
   – Но ведь тебе же на самом деле это не важно, – не отступался он, – тебе всего лишь нужно отомстить.
   – Вот именно! – Делии было искренне жаль Хона, но перед ней стояла конкретная задача, осуществление которой не терпело сентиментальностей, поэтому она ускорила шаг. – Ладно, еще увидимся, у меня поезд утром, поеду домой собираться.
   – Как? – удивился Джек. – Ты и билет заранее купила? Но откуда…
   – Просто знала, – опередила его вопрос Делия. – До встречи, Джек! – И она побежала к лестнице. Лифта ждать не хотелось, да и времени не было. Столько всего надо успеть, начиная от похода по магазинам и заканчивая простыми сборами. Делия, хоть и заказала билет еще накануне, но до последнего сомневалась в успехе предприятия. А перед глазами все еще стояла растерянная физиономия Картера. Как он смотрел! Так провожают в последний путь любимую собаку.
   Улица была полна машин и голосов. Все куда-то торопились, бежали, и это настраивало на работу, заряжало энергией. К тому же стояла прекрасная погода. Декабрь в этом году начался в Чикаго со снега. Правда, он тут же растаял, но осталось радостное чувство, и впервые после осени мелькнула в голове мысль – скоро Рождество! Скоро, уже очень скоро на улицах появятся Санта-Клаусы в смешных красных колпачках, всюду начнутся распродажи. Люди будут улыбаться друг другу на улицах просто так, будут носиться с коробками и бантами, магазины игрушек подвергнутся опустошительным набегам родителей. Замечательный праздник. Светлый, добрый, он вселяет какую-то надежду в душу, и жить становится легче. Делия улыбнулась вслед прошедшему мимо за руку с мамой пухленькому малышу.
   Дети… Она всегда хотела детей. Но сначала мешала учеба, ужасно длинная и ужасно тяжелая. Потом появилась работа. Одна, другая, третья. В этом году Делии исполнилось двадцать семь лет. Кажется, не так уж и много, но если подумать, то не так уж и мало. Половина жизни. Причем лучшая ее половина. Хорошее настроение стало таять от этих мыслей. Нет, конечно, для женщины с образованием, желающей сделать карьеру, это не возраст. Все придет, все успеется. Делия раз от разу повторяла себе эти слова, и они превратились для нее в своеобразное жизненное кредо. Но ведь нельзя вечно закрываться от действительности надеждой на завтрашний день, тем более не делая ничего в сегодняшнем. Потребность создать семью, родить детей, вообще устроить свой очаг уже заявила о себе в полной мере. Прошло бездумное юношеское стремление к сексу, когда единственно, чего хотелось – перепробовать как можно больше партнеров, чтобы потом сравнить. Делия улыбнулась: у них с подругами были даже заведены особые таблицы, куда в первую графу вносились имена, а в другую, рядом, вписывались всякого рода оригинальные замечания типа «простоват», «некомпетентен», «Фе-е-е!», «само очарование» и так далее. Да, все это было теперь в далеком студенческом прошлом. С возрастом изменились и взгляды. Делия уже чувствовала в себе острую потребность серьезных отношений с мужчиной, настоящих, ведущих к созданию семьи. И претенденты на роль мужа время от времени появлялись. В прошлом году Сэм Конори, банкир, очень влиятельный человек, богатый. Их отношения развивались в нужном направлении, но в один прекрасный день Делия поняла, что ее ухажер типичный зануда. Естественно, тут же были предприняты все возможные маневры, чтобы от него избавиться. Другой парень с серьезными намерениями, Гарри Мейсон, в итоге оказался бисексуалом, чего Делия, разумеется, не потерпела. До этого были еще Джон Тринг и Алекс Зинкевич. Оба несколько туповаты, а общаться с мужчиной, которого видишь насквозь, иногда просто невозможно. Короче, им не хватало серьезного университетского образования. Противоположный пол, по мнению Делии, должен быть воплощением разума и интеллекта, и она не могла отдаться человеку, доверить ему свою судьбу, если не чувствовала его умственного превосходства. Причем в ее понимании это отнюдь не предполагало наличия диплома Гарварда или Кембриджа. Бывают мужчины, за всю свою жизнь осилившие только пару книг, но, пообщавшись с ними пять минут, начинаешь осознавать, что, несмотря на все свои познания, до них просто не дотягиваешь – у человека слишком хорошо развито мышление. Хотя отдельных сведений о политике, культуре, экономике он может и не иметь. С другой стороны, есть уникумы, которые кучу денег и сил тратят на образование, н
   Однако то ли природа что-то напутала, создавая ее, то ли просто американский генофонд истощился, но по-настоящему умные мужчины как сквозь землю провалились. Конечно, может, это Делия перегнула палку со своим образованием, но все же… Ведь противоположный пол имеет куда больше шансов развить мозги даже чисто физиологически. Но, увы, из интеллектуальных поединков с кем бы то ни было мисс Шерри раз за разом выходила победительницей. В какой-то степени это помогало ей жить, находя выражение, к примеру, в искусстве манипуляции людьми. Но ведь нельзя все время глядеть на окружающих, как на фигуры в шахматах. А у Делии довольно часто возникало такое ощущение. Коллеги, знакомые, даже соседи были столь просты, что управлять ими не составляло труда. Можно, конечно, назвать это своеобразным даром, ведь видеть слабые стороны людей не так-то просто. Однако Делии это столь же мешало, сколь и помогало. Иногда она вроде без задней мысли затевала с кем-нибудь новое дело, бралась за интересные обязанности, по ее мнению, совершенно искренне, но потом вдруг осознавала, что это только часть очередной игры. Что все подчинено достижению определенной цели. Одним словом, манипуляционные схемы в отношениях с людьми зачастую запускались автоматически. Причем тренированный мозг все просчитывал с поразительной точностью.
   И Делия страдала. Страдала духовно и нравственно хотя бы от того, что не находила себе равного противника. Да и вообще одиночество все чаще и чаще стало томить ее, ведь нельзя же прожить жизнь среди шахматных фигур, подчиняющихся твоей воле. Хочется человека. Настоящего человека…
   Делия улыбнулась. Все придет, все успеется. Нет, сегодня не тот день, чтобы грустить. Сегодня у нее все получилось. Этот заносчивый болван надолго запомнит, как связываться с журналистами. В голове уже начали возникать грандиозные планы. Правда, она еще слабо представляла, каким образом претворит их в жизнь.
   Первая мысль, которая приходила в голову: просто организовать слежку. Всегда вокруг нас есть субъекты, готовые оказать определенного рода услуги за хорошие деньги. Вот тут талант управления людьми пригодится. Отснять нужные сцены – и дело с концом. Только действовать нужно как можно оперативнее. Пройдет всего несколько дней, шумиха вокруг соревнований уляжется, а вместе с ней и Бен Рэдл перестанет быть столь привлекательной фигурой. Нет, дорога ложка к обеду. Если все удастся провернуть, как планируется, то материал будет готов уже к концу недели. У Делии прямо руки зачесались от нетерпения. Она мысленно представила себе, как Рэдл включает телевизор и видит по всем каналам свои любовные откровения с тренером. А уж за тем, чтобы распространить пленку повсюду, дело не станет. Сначала ее пустят по чикагскому телевидению, чтобы поднять рейтинг канала, а потом продадут всем желающим за бешеные деньги. А желающих будет много: это же скандал. Делия уже видела заголовки газет: «Однополый секс – залог спортивного успеха», «Тренер и спортсмен: хроника частной жизни». И, конечно, надо будет пустить грязный слушок: мол, услуга за услугу. Делия и сама уже была не прочь накропать паршивую статейку вроде: «Оригинальная плата за тайну восточных боевых искусств» или «Новые тарифы: одна ночь за одну тренировку!». Да, веселого Рождества, дорогой Бенджамин!
   Но это получится, если все пойдет по плану. Если найдутся нужные люди. В противном случае – и именно для этого Делия выбила себе командировку на три недели – придется самой проникнуть в их дом, втереться в доверие. А это уже задача посложнее, требующая более детальной разработки и, само собой, больших временных затрат. Интеллектуальных, впрочем, тоже. Не только идея мести раззадоривала Делию. Она уже предчувствовала в Рэдле более или менее серьезного противника. Поначалу, конечно, ее душили эмоции, и иначе как бараном, олухом и тупицей Бенджамина она не называла. Но когда первый приступ обиды прошел, Делия смогла оценить оригинальность поступка. Да, он умен. И к тому же, вероятно, образован. А это усложняет задачу: соблазнить такого мужчину, обвести его вокруг пальца! Если афера удастся, то у Делии в этом году будет самое замечательное Рождество, о котором раньше и мечтать нельзя было. Она знала свой грех – гордость, а точнее гордыня, – но избавляться от него не спешила. Какое же удовлетворение доставит успех подобной операции! Просто дух захватывало от предстоящего грандиозного обмана. А внутри в предвкушении момента уже шевелилась месть. Желание доказать свое превосходство и стремление заодно поставить этого выскочку на место очень гармонично дополняли друг друга. Временами Делия даже не могла сказать, чего ей хочется больше. Ах латынь? Ничего, милый, ты еще хлебнешь древнеримских трагиков!
   После короткой пробежки по магазинам с целью закупить все необходимое для поездки Делия поехала домой. Надо тщательно подобрать гардероб, продумав все до мелочей. Шкаф был раскрыт настежь, а его содержимое распласталось на широкой кровати. Так. Образован, значит, не потерпит вульгарности и пошлости. Яркие, вызывающие вещи Делия сразу повесила обратно. Спортсмен… Интересно, что предпочитает спортсмен, знающий латынь? Подобное сочетание уже само по себе нонсенс, но если пофантазировать? Однако сколько Делия ни ломала голову, классические языки и карьера специалиста по вышибанию зубов никак не хотели совмещаться в ее сознании. Что же это за человек такой? Она попыталась вспомнить свое первое впечатление о нем. Глаза? А что глаза? Чем-то Рэдл особенно выделялся из общей массы. Конечно, образование всегда накладывает отпечаток на людей. Однако инстинктивно Делия чувствовала, что дело здесь вовсе не в знаниях или их отсутствии. Эти глаза… Но что в них? Она зажмурилась, силясь вспомнить Рэдла. Вот он поворачивается, вот заходит сбоку, вот глядит прямо на нее. Уже тогда, вероятно, он знал, что и как ответит ей. Да. В его глазах светилась спокойная уверенность превосходства. Конечно, Рэдл не ожидал в лице простого репортера наткнуться на человека с престижным образованием, способного говорить с ним на равных. Но что? Что в этих глазах? И неожиданно Делии вспомнились слова Джека. Кажется, он говорил о каких-то пацифистских принципах Рэдла. Да, точно. Бен в отличие от других спортсменов не стремится покалечить соперника. И тут все стало ясно…
   В этих глазах не было того поклонения насилию, той страсти покорить себе подобного, доказать свое физическое превосходство, что так отчетливо читалось на лицах остальных. Рэдл не стал бы добиваться победы нокаутом, он ни за что не сломал бы нос своему противнику, не ударил бы лежачего, не применил бы запрещенных приемов. Благородство. Да, именно эта черта так выделяла его из толпы.
   Делия опустилась на кровать, пораженная своим открытием. Наконец-то образ Рэдла стал хоть сколько-нибудь отчетливым. Итак, если сформулировать вывод, можно отметить следующее: благороден, несколько спесив, возможно горд, вероятно эстет или вроде того, пацифист. А это уже кое-что. Кто предупрежден, тот вооружен. Прежде чем вступить в единоборство, надо изучить противника, надо нащупать его слабые места. По крайней мере, когда портрет составлен, с гардеробом определиться легче. Безусловно, такому мужчине просто обязана нравиться классика, но не без некоторой доли авангарда. Если юбка, то черная и длинная, но какого-нибудь оригинального фасона. Обязательно шляпки, желательно с вуалью. У Делии как раз было две такие. Одна – совсем простая, без претензий. С аккуратным серебристым цветком и узкими полями. Другая – серая, мягкого драпа, расшитая жемчугом, очень изящная. Какую взять? Оба головных убора могли пригодиться, и Делия уложила их в коробку. Значит, ехать придется в черном классическом пальто до пят. Хорошо. Теперь платья. Пожалуй, бордовый бархат подойдет. И Делия извлекла из бесформенной кучи вешалку с прямым платьем на бретельках. К нему прилагались еще перчатки до локтя и украшения.
   Платье было очень приятное на ощупь. Держа его в руках, Делия вспомнила выпускной бал в Гарварде. Она то, что называется, блистала на нем. Парни один за другим приглашали ее на танцы, и все благодаря платью. Захваченная воспоминаниями, она надела платье.
   До поезда еще почти четыре часа – есть время помечтать. На улице уже совсем стемнело, лишь свет фонарей проникал в полуосвещенную комнату. Делия погасила свет и зажгла гелевые свечи, расставленные повсюду. Капля жасминового масла – и воздух наполнился весенним благоуханием. Делия медленным движением роковой женщины, исполненной сознания собственного достоинства, надела правую перчатку. Она играла и наслаждалась своей игрой. Слегка надменный взгляд, гордый поворот головы, утонченная манерность движений, благородная сдержанность. Да, Делия умела быть такой.
   Она подошла к зеркалу. Идеальная внешность для подобного образа: матовая бледность кожи, столь привлекательная в сонном мареве свечей, абсолютно черные волосы – в строгом каре. Никаких цыганских кудрей, никаких прядей до плеч. Все это вносит сумбурность, совершенно неуместное ощущение табора, излишней вольности. Слегка подкрашенные глаза – лишь чуть-чуть – со свойственным настоящей женщине чувством меры. Всякого рода космические макияжи вызывают у мужчин вроде Бена отвращение. И никаких алых губ, помада должна быть приглушенной, желательно бордовой. Яркие помады опять же вызывают ассоциации с вульгарной доступностью. Разумеется, в этом есть свой шарм, но, увы, Рэдлу он не понравился бы.