Маккинти Эдриан. Барометр падает

   – Не знаю, а чего это ты так занервничал?
   – Потому что не имею ни малейшего желания ввязываться в какие-либо разборки. У меня есть ровно один день. И мне не улыбается перспектива наследить или обзавестись врагами.
   – Да о чем ты толкуешь-то? – переспросил Шон.
   – В этом городке уже все схвачено.
   – Рэкет?
   – Да, причем вполне законный. Казино. Может, тут затеяли передел сфер влияния? Это был бы не первый случай, когда мой лучший друг М.Ф. вдруг решил меня подставить. Наведи справки, о’кей?
   Киллиан выпил кофе, наблюдая за серферами в легких гидрокостюмах, которые шли кто к океану, кто уже обратно, неся свои длинные доски. Киллиан был одет в спортивную куртку, белую рубашку с простым синим галстуком и слаксы – одежда достаточно свободная, но в Хэмптон-Бич и в ней было жарко, а ведь стояла ранняя весна.
   Через несколько минут перезвонил Шон.
   – Значит, так, М. Ф. говорит, что этот парень отношения к игорному бизнесу не имеет. Он банковский служащий. В свое время женился на девушке из богатой семьи. Это его третье жилье. Дела ведет у себя дома, в Атлантик-Сити и в Фоксвудсе. Никого не беспокоит. Никаких подозрительных дел и связей. В полицейской базе данных не числится.
   – Ты веришь этому?
   – А почему бы и нет?
   – Не знаю… Но какого дьявола он трется в городе, в центре которого находится чертово казино?
   – Может, не станешь с ним связываться? – вздохнул Шон. – Откажись.
   – Нет. Посмотрю, что и как. Когда закончу с делами, тебе позвоню. Да, и еще… он подослал кое-кого. – Киллиан потер подбородок.
   – Наблюдателя?
   – Не уверен.
   – Парень, просто будь осторожен, – посоветовал Шон, подражая манерному западнобелфастскому выговору диктора Би-би-си-ТВ Джулиана Симмонса.
   – Я всегда настороже, – парировал Киллиан в той же манере.
   Скомкав и выбросив стаканчик из-под кофе, он вернулся к Люку.
   Карпентер-стрит находилась в четырех кварталах от пляжа. Воплощенная американская мечта. Заборчик, дождевальные машинки, дети и тупик.
   А вот и дом № 21: большой особняк в плантаторском стиле, оформленный так, чтобы казаться на двести лет старше, но на самом деле выстроенный в 2002 году. Какая ирония: парень, у которого проблемы с игорным бизнесом, живет в доме с роковым номером – 21!
   Пять или шесть спален, гараж на три машины. На лужайке какой-то подросток машет пластиковой битой – пытается играть в бейсбол сам с собой. Лет тринадцать, шатен, зеленые глаза, футболка с логотипом «Хранителей». В этом районе на «крайслер» никто бы и внимания не обратил, но того, кто будет в нем сидеть, обязательно запомнят.
   – Вот что, пойдешь со мной, – бросил Киллиан.
   – Что ты собираешься делать? – насторожился Люк.
   – А ты что обычно делаешь для мистера Форсайта? – желчно поинтересовался Киллиан.
   – Я работаю в «Экспресс каре». Водителем.
   – Люк, чем я занимаюсь, как ты думаешь?
   – Я действительно не знаю! – воскликнул Люк, но глаза его говорили об обратном: он знал или подозревал…
   – Если пойдешь со мной, твой жизненный опыт значительно обогатится, – пообещал Киллиан.
   Но Люк, видимо, в этом сомневался, поэтому Киллиан сменил тон на повелительный:
   – Иди за мной и держи рот на замке!
   Киллиан вылез из машины, оправил куртку и подошел к воротам. Бейсболка «Ред Соке» сидела на голове подростка слегка набекрень, вдобавок он комментировал для самого себя каждый бейсбольный финт, как будто в сцене из раннего фильма Спилберга. Киллиан огляделся в поисках золотистого ретривера, который бы придал всей сцене законченный вид, но собаки не было.
   Киллиан распахнул ворота.
   – Кто-о вы та-а-ко-ой? – спросил подросток, растягивая гласные на ленивый мэнский манер.
   – Друг твоего отца. Он тут живет?
   – О-он у-уше-ел в «Шо-оу-уз».
   – А мама дома?
   – Она-а уе-ехала-а в Ки-итте-ери-и.
   – Кто за тобой присматривает?
   – Ни-икто-о. Я са-ам по се-ебе-е.
   – Братья или сестры есть?
   – Ма-ама взя-ала Флэ-энне-ери-и в Ки-итте-ери.
   – Хорошо, что не Киттери в Флэннери.
   Парнишка засмеялся.
   – Кстати, тебя как звать, парень?
   – То-оби-и.
   – Вот что, Тоби, ты мне не подскажешь, когда твой папа вернется? – поинтересовался Киллиан.
   – Не зна-аю… Мо-ожет, через по-олча-аса-а…
   Киллиан полез в карман и вынул оттуда две пятидесятидолларовые банкноты.
   – Как я тебе уже говорил, я старый друг твоего отца. И, похоже, я тебе задолжал два подарка на день рождения. – Он передал деньги Тоби. – Вот что, держи деньги, на них ты сможешь купить себе настоящую бейсбольную биту в каком-нибудь магазине спорттоваров около пляжа. Хорошую.
   У Тоби глаза на лоб полезли.
   – Да я же-е смогу ку-упи-ить би-иту-у с авто-ографо-ом са-амо-ого Дэ-эви-ида-а О-орти-иса-а!
   – Отличная идея! Отправляйся прямо сейчас. То-то отец удивится…
   – Так я сго-оня-аю на ве-ело-оси-ипе-еде-е?
   – Конечно! А шлем у тебя есть?
   – Да-а! – застонал от счастья парнишка.
   – Тогда надевай его и вперед!
   Тоби вскочил на велосипед, напялил шлем и пулей полетел прочь. Киллиан подошел к двери, повернул ручку и вошел внутрь.
   – Заходи! – позвал он Люка.
   Это был чистый, хорошо обставленный, первоклассный и совершенно пустой дом.
   Первым делом Киллиан направился в спальни, надеясь отыскать там тайник. В оружейном шкафу он нашел пистолет с комплектом патронов. Патроны Киллиан забрал, а пистолет положил обратно. Под полом чердака обнаружилась коллекция мягкого порно и две тысячи канадских долларов. Журнальчики и деньги Киллиан оставил на месте. Больше ничего не было. Ничего существенного. Самой интересной комнатой оказалась библиотека, расположенная на первом этаже. На полках были расставлены старые книги, не меньше тысячи, некоторые из них весьма ценные. К своему удивлению, Киллиан обнаружил том, посвященный творчеству Лe Корбюзье.
   Он присел и начал листать его.
   – Что теперь будем делать? – озабоченно спросил Люк.
   – Ждать, – коротко ответил Киллиан.
   Люк достал свой «айпод», сунул в уши наушники и устроился на оттоманке.
   – Что слушаешь? – Киллиану всегда было немного любопытно, что слушает нынешняя молодежь.
   – Что-что?
   – Что ты слушаешь?
   – А… шум моря.
   Киллиан кивнул, но оставался настороже. Он уже успел разглядеть у Люка короткоствольный пистолет, заткнутый за пояс. Киллиан обдумал ситуацию, прикинул все возможные варианты. Возможно, Форсайт подстраховался. Люк никакой не водитель, он киллер. Его задача – пристрелить клиента и свалить все на подвернувшегося под руку простофилю не из местных.
   Красиво, но, вероятно, неверно. У Майкла репутация человека прямолинейного, и кроме того, если б он замыслил столь сложную комбинацию, он выбрал бы в исполнители кого-то, имеющего за плечами не менее десяти лет хитроумия и интриг. А этот парнишка всего лишь шестерка, подмастерье. Да и оружие у него несерьезное.
   – Бред какой-то, – пробормотал Киллиан и вернулся к чтению книги.
   Ле Корбюзье ему не нравился. Этот архитектор просто не понимал человеческую натуру. Люди изначально тянутся ко всему природному. Полмиллиона лет жизни в саваннах привели к тому, что выживали только те, кто был приспособлен к открытым равнинам, пастбищам. Но в своих воображаемых городских джунглях Лe Корбюзье не оставлял даже намека на возможность душевной тяги к открытым пространствам, к зелени, к прочим видам млекопитающих, к простору. Подобно другим социальным преобразователям двадцатого века, Ле Корбюзье желал переделать человека, сообразуясь с собственными идеями и образами. Да… похоже, это стоит взять на заметку, подумал Киллиан, вытащил карандаш и принялся делать заметки для своей курсовой работы. И так увлекся этим процессом, что не услышал, как вошел Марчетти. Наверное, нужно было сказать Люку, чтобы следил за входом. Ошибка, хотя, возможно, и не фатальная.
   – Какого черта вы тут делаете, а? – резко спросил Марчетти.
   Киллиан оторвался от записей. Марчетти, похоже, не итальянец. По крайней мере не итальянец нью-йоркского типа. Светлокожий, тощий и бледный, лет под сорок. И весь какой-то помятый, с отсутствующим выражением лица – Киллиану невольно вспомнился тот тип с «Нью-Йорке-ром» на ночной пересадке в Атлантик-Сити. Одет хозяин дома был в свободную гавайскую рубашку, голубые джинсы и туфли без шнурков. Глаза слезящиеся, усталые, выражение затравленное. Он балансировал на одной ноге, что Киллиану сразу не понравилось, ибо Марчетти держал его под прицелом обреза.
   Но еще хуже было то, что мужчина целился попеременно то в Киллиана, то в Люка, постоянно водя оружием из стороны в сторону и пытаясь при этом удержаться на одной ноге.
   – Короче, ублюдки, что вам от меня нужно?! – истерически выкрикнул Марчетти.
   – Слушай, приятель, я просто… – начал было Люк, но Киллиан остановил его взмахом руки и посмотрел на Марчетти.
   – Ты прекрасно знаешь, почему мы здесь. – Голос Киллиана был совершенно бесстрастен.
   Марчетти кивнул.
   – У меня этого нет, вашу мать! – заявил он.
   Вздохнув, Киллиан отложил книгу и блокнот на книжный шкаф, улыбнулся:
   – Плохо… очень, очень плохо… Утром я разговаривал с мистером Форсайтом по телефону, и он дал мне совершенно четкое указание: либо я получаю деньги, либо как можно быстрее отправляю тебя в твою следующую инкарнацию. Если ты, конечно, веришь в возрождение души в новом теле.
   – Что… что? – Марчетти весь дрожал.
   Киллиан махнул рукой в сторону стула:
   – Тебе, полагаю, лучше присесть. Ты и сидя сможешь отлично выпалить из своей пушки.
   Марчетти заморгал, не отводя глаз от Киллиана.
   Опять этот взгляд! Как у больного забитого старика. Марчетти, казалось, до сих пор не понимал, как много он может потерять.
   Люк беспокойно заерзал на оттоманке. Киллиан пригвоздил его своим коронным, отточенным за долгие годы взглядом: сиди смирно, не рыпайся. И даже не пытайся дотянуться до пушки.
   Люк едва заметно кивнул.
   – Садись, – с нажимом повторил Киллиан.
   Марчетти рухнул на стул.
   – Откуда ты узнал, что мы тут? – осведомился Киллиан.
   – Я встретил Тоби на прогулочной дорожке, он мне и рассказал.
   Киллиан вздохнул. Просто неудачное совпадение. Все предусмотреть невозможно. Ему понравилась храбрость Марчетти, вернувшегося домой, чтобы принять бой с громилами, вместо того чтобы бежать отсюда сломя голову. А говорят, жители Новой Англии трусоваты!
   – Ты откуда родом, дружище?
   – Оставь свои дурацкие вопросы!.. Я тебе не приятель, чтобы раскланиваться и обниматься. Ты влип, дружище, потому что пушка – у меня!
   Киллиан прищурился. Ответ был ему не нужен – он успел о многом догадаться. Марчетти говорил с акцентом Южного Джерси. Наверно, он часто болтался на улице, но, поскольку был паренек смекалистый, то хорошо окончил школу. Потом колледж, работа в банке, брак по расчету, переезд в пригород Бостона, а позднее сюда, на побережье. Все прекрасно до тех пор, пока, повинуясь глубоко запрятанному демону азарта, он не заходит в местное казино, поначалу, возможно, даже выигрывает, но на крючок уже подсаживается, начинает играть, проигрывает, влезает в долги. А уже через год опускается на дно, на самую глубину, на территорию Роберта-мать-его-Балларда, глубже гребаной Марианской впадины.
   Марчетти дрожал, обливаясь потом. Обрез в его руке тоже дрожал и дергался. Киллиан уже прикинул, что выстрел из обреза с такого расстояния и под таким углом напрочь снесет ему голову, если только обрез не заряжен тальком. Даже мелкокалиберная дробь и та окажется смертельной. Если только скрипнет дверь или чихнет двигатель машины, Марчетти выстрелит. Из обоих стволов.
   А пятна крови с сухой штукатурки отмыть невозможно.
   – Обрез был при тебе, в машине. Ты ждал, что я к тебе приду… ну или кто-то вроде меня, – медленно и осторожно произнес Киллиан.
   – Да, это так.
   – Ты знаешь, почему именно меня попросили с тобой разобраться?
   – Нет.
   – Потому, что я не местный.
   – И какое это имеет отношение к делу? – недоверчиво покачал головой Марчетти.
   – Я не местный. Когда клиента собираются убрать, своих парней не посылают, смекаешь? Если бы хотели просто выбить из тебя деньги, послали бы людей из Бостона. А я прибыл из Белфаста, из Северной Ирландии. Пересек Атлантику.
   – Как и Форсайт, – мрачно добавил Марчетти.
   – Мы с ним старые друзья.
   Марчетти быстро сморгнул, по верхней губе побежала капелька пота. Он поднялся со стула и прицелился.
   – А что, если я возьму и прямо сейчас пристрелю тебя? Вас обоих? – злобно прошипел он.
   – Эндрю, сядь. Устраивайся поудобнее. Ты еще успеешь нас убить – времени навалом.
   Видимо, Марчетти этому поверил, потому что снова тяжело осел на стул. Киллиан одарил его лучезарной дружелюбной улыбкой. Улыбкой торгаша.
   – Не возражаешь, если закурю? – как бы между делом полюбопытствовал Киллиан.
   – Нет, Сьюзан не позволяет… а впрочем, кури и… Нет, подожди секунду, только без фокусов. Малейший намек, и я… – настороженно просипел Марчетти.
   Киллиан кивнул. Он запустил руку в куртку, вынул из кармана пачку сигарет. Закурил. Предложил закурить остальным мужчинам, но они отказались.
   – М-да… дурная привычка, – заметил Киллиан.
   Он вдохнул дым, наполнив никотином легкие, и при этом сосредоточенно разглядывал мир за окном. Аквамариновое небо. Трепещущие в легком мареве вязы и каштаны. Дети, проносившиеся на велосипедах мимо окна, были подобны деталям кинокадра, выстроенного хорошим оператором.
   – Скажи-ка мне, Эндрю… ты как думаешь, чем все это закончится? – задал вопрос Киллиан.
   – Не знаю… – признался Марчетти и покачал головой.
   – Хочешь, я тебе кое-что расскажу?
   – Что именно?
   – Историю о последнем человеке, которого я убил.
   – Я и слышать не хочу об этом!
   – А придется. Интересная история, чрезвычайно поучительно узнать, как человек умирает.
   Марчетти ничего не ответил, и Киллиан откашлялся.
   – Произошло это в Уругвае, – тоном сказочника произнес он, – где я был года два тому назад. Начну я, скажем так, с конца. Дела были настолько плохи, что когда я вернулся в Ирландию, то решил: пора полностью менять свою жизнь. Я собирался уйти из Дела, поступить в колледж, жениться, найти свое место в жизни, начать есть шпинат… У меня вся записная книжка заполнена подобного рода идеями. Самое забавное, что я так или иначе все задуманное осуществил. Купил домик, избавился от оружия, поступил в Ольстерский университет, недалеко от Белфаста…
   – Женился? – вмешался Люк.
   – Не довелось как-то, хотя и начал есть шпинат. Так вот, возвращаюсь к истории. – Киллиан затянулся сигаретой, раздумывая, заряжен ли обрез на самом деле или нет. – Итак, вот наш герой. Себя он считает чертовски умным, и у него есть деньги. Деньги у него чужие. Он их украл. Пять миллионов, полученные через третьи руки в Лондоне. Загодя разработан план побега: новые документы, новая внешность, вообще все новое. Но это ему не помогает. Кому-то удается проследить его маршрут до маленького неприметного городишки в Уругвае. Дальше в историю вступаю я. Я сижу во дворике дома, где живет этот парень. Наблюдаю за вереницей яхт, пересекающих Рио-де-ла-Плата, Серебряную Реку, выстроившихся в одну почти прямую линию до самого горизонта. Интервал между прибытием яхт примерно минут пятнадцать. Последние яхты все еще за горизонтом, за изгибом земли. Следишь за рассказом?
   Марчетти кивнул.
   – Яхты прибывают из Буэнос-Айреса, из Аргентины. Думаю, это популярный воскресный круиз для богачей. Встаешь рано утром, затариваешься выпивкой и на всех парусах плывешь в Уругвай, в город Колония. Там перекусываешь, совершаешь прогулку, возвращаешься до наступления темноты. Отличное местечко: прекрасные старые дома в колониальном стиле, тенистые площади, улицы, вымощенные брусчаткой, много кафе. Нужный адрес найти оказалось непросто – я так долго ошивался в том районе, что на меня уже стали обращать внимание. Под конец все же обнаружил тот самый дом, вломился внутрь, но, увы, опоздал. Того, кого я искал, разумеется, не было. Гляжу: разворошенная постель, еще теплый кофе. Ну, думаю, видимо, он просто выскочил забрать газету, купить булочки, что-то в этом роде. Ожидая его появления, выхожу во дворик и начинаю наблюдать за яхтами. Когда яхты подплывают ближе, можно разглядеть людей, стоящих на палубах. Некоторые машут мне, когда их яхты подходят к причалу Колонии, но я не обращаю внимания, я ведь, знаешь ли, профи. Из Буэнос-Айреса прибывают яхты, становится еще теплее, еще прекрасней. И я настолько очарован всем происходящим, что почти упускаю момент возвращения клиента. Он, оказывается, ездил до самого Монтевидео, чтобы забрать оттуда свою подружку. В инструкциях и слова не было о подружке. А теперь попробуйте представить, что же произошло дальше…
   Киллиан вздохнул и поскреб шею.
   – Что же произошло дальше? – нетерпеливо спросил Марчетти.
   – Молодые люди на кухне, я вламываюсь к ним через раздвижную дверь и застаю врасплох. Для дела мне выдали «смит-вессон» тридцать восьмого калибра с глушителем, но подумайте: чего хорошего, если девчонка поднимет крик на всю округу? Я приказываю парню заставить девчонку замолчать. Он плачет, умоляет, бьется в припадке, у девчонки истерика. Сочная во всех нужных местах, едва-едва девятнадцать. Ну не могу я ее убить. Просто рука не поднимается. Это было бы… неправильно, что ли. Благодаря прошлым делам в Коста-дель-Соль я немного знаю испанский, поэтому даю ей однозначную установку: либо она остается тут и умирает, либо сматывает удочки и остается в живых. Хорошая девочка. Она вытирает слезы и уходит прочь. Парень умоляет ее остаться. Девушка даже не оборачивается. Парень вопит благим матом, но значения это уже не имеет: он практически покойник. Что бы он ни говорил, как бы он ни умолял, приговор ему вынесен окончательный. Но почему бы не узнать побольше? Поэтому я даю ему возможность выговориться перед смертью. Он уверяет, что у него есть деньги, много денег! Миллионы! Мы вскрываем его сейф. Никаких миллионов нет и в помине. Всего лишь двадцать тысяч евро.
   Киллиан умолк, докурил сигарету и загасил окурок о деревянный подоконник.
   Ствол обреза Марчетти теперь смотрел в пол. Киллиан продолжал тянуть время.
   – Что было дальше? – прошептал Марчетти.
   – Пока он заливал про какие-то золотые горы, я осторожно подошел к нему сбоку и выстрелил в голову, прямо за ухом. Все очень просто: пуля пробивает череп и выходит через лицо – мгновенная смерть. Я вынужден действовать быстро. Но дело в том, что жертву нужно было заставить помучиться, преподать ей урок… В общем, проделать все, что принято среди банд Ист-Энда, знаешь ли.
   – Так ты убил его?!
   – Ну да, но слушай внимательно, не это главное. Самое интересное будет дальше. Я отрезаю ему член…
   – Ты… но зачем?!
   – Мне было сказано, чтобы я отрезал ему член и заставил съесть, прежде чем убить. Я так не работаю, но вполне могу построить соответствующую мизансцену И вот я занимаюсь своим делом и совершенно упускаю из вида, что происходит вокруг. Догадайся, что же произошло?
   – Парень оживает?! – с ужасом в голосе прошептал Люк.
   – Ну у тебя и воображение! – горько усмехнулся Киллиан, – Нет… Просто возвращается подружка парня. А с ней – пара костоломов. У одного в руках чертов «АК-47», у другого – «узи». А я в это время своим армейским складным ножом отрезаю у этого парня причиндалы… Прежде чем я успел что-нибудь понять, начинается пальба, как будто грянула Третья мировая.
   Киллиан хихикнул, покачал головой и посмотрел вниз. Он рассказывал совершенно непринужденно, но слушатели теперь были в его власти. По этой части он был настоящий спец. Менестрель. Рекламный агент. Проповедник. Как и все трэвеллеры.
   – Что это было за зрелище!.. К счастью для меня, эти остолопы даже не понимали, что делают. Мешали друг другу, палили в разные стороны. Я прыгнул за диван, перекатился в другую комнату, где они не могли меня увидеть, и был спасен! Помчался в ванную, выпрыгнул в окно, а потом вбежал обратно в дом, оказавшись позади бандитов.
   – Что дальше? – умоляюще спросил Люк.
   Киллиан раздраженно поглядел на него: захлопни пасть, молчи.
   – Я выстрелил этим выродкам в спину, добил контрольным в голову. По патрону на каждого. Затем подбежал и со всей силы врезал девчонке по лицу. Сломал ей нос и начисто вырубил. Вернулся к своей жертве, дорезал отросток до конца и всунул ему в рот. Вернулся к девчонке – с ней что-то надо было решать.
   Марчетти кивнул. Он так крепко стиснул губы, задержав дыхание, что они посинели. Киллиан выдохнул в его сторону дым, и Марчетти был вынужден сделать вдох.
   – Что же ты сделал? – промямлил он.
   – А ты что бы сделал, а? – насмешливо спросил Киллиан.
   – Я… я не… знаю…
   – Убить я ее не могу, так как о ней нет указаний в контракте. Но и отпустить теперь не могу, особенно после всего происшедшего.
   Киллиан кивнул Люку. Вот теперь он мог говорить. Парень понял намек сразу же.
   – И что же ты сделал? – выпалил он.
   – Прошел на кухню, нашел там нож для стейка и перерезал ей горло. Хлынула багровая кровь. Она была молода, сердце билось быстро. Кровью залило весь пол, прямо до самого дощатого настила на дворике.
   Киллиан кивнул Люку и снова повернулся к Марчетти:
   – Видишь ли, Эндрю, я всего лишь вестник. Убей меня, но вместо меня придут другие люди. Найдут тебя где угодно. На глазах у тебя они кастрируют твоего сына… изнасилуют жену… будут их мучить, покуда ты не станешь умолять пристрелить их. Тебе нужно было преподать урок. Потом о тебе и об этой истории будут слагать легенды. Согласись, ради этого стоит расстаться с полумиллионом.
   Марчетти разрыдался.
   Киллиан встал, подошел к нему, осторожно взял из рук Марчетти обрез. Переломил пополам и вынул патроны. Люк выхватил свой пистолет, но Киллиан отрицательно покачал головой, и тот убрал оружие.
   – Я не знаю, что мне делать… у меня нет выбора… Не знаю… что я могу сделать… – хныкал Марчетти.
   Киллиан дал Марчетти время выплакаться, подошел к окну, оглядел улицу Досчитал до десяти и, не оборачиваясь, бросил через плечо:
   – Когда ты купил этот дом?
   – Что?
   – Когда был куплен этот дом?
   – А… в две тысячи пятом году.
   – Сколько у тебя на счету?
   – Я не знаю… у нас нет…
   – Ты не знаешь?! Прекрати жалеть себя, соберись! Ты прекрасно помнишь каждый пенни, который у тебя имеется или который ты можешь получить.
   – Помню только, что их нет.
   – Какая была стартовая цена за дом?
   – Миллион, миллион двести.
   – И за сколько купил?
   – За шестьсот пятьдесят. Сто пятьдесят мои, еще сто дали родители, сто тысяч по беспроцентной ссуде, взятой в моем банке.
   – Долги погасил? Только честно, – обернулся Киллиан.
   – Нет еще…
   – Сколько ты сейчас задолжал?
   – Триста.
   – Кто подписывал закладную?
   – Я.
   – Подпись жены требовалась?
   – Да.
   Оценив полученную информацию, Киллиан кивнул:
   – Вот что, ты и твоя семья останетесь в живых, если ты прямо сейчас продашь мне свой дом. Что произойдет в противном случае, ты знаешь… В противном случае вы будете покойниками.
   Киллиан подошел к Марчетти и протянул руку. Тот посмотрел на крупную мускулистую ладонь, вытер слезы с лица и после небольшой заминки пожал ее.
   – Отлично. Теперь сходи на кухню, сделай нам кофе. Мне черный, без сахара и некрепкий.
   Марчетти вышел на кухню с таким видом, будто только что пережил автокатастрофу.
   Киллиан набрал номер Шона, тот взял трубку немедленно:
   – Что еще?
   – Шон, сумеешь раздобыть адвокатов из Бостона, может, через посредство Чарли Бингэма?
   – Что случилось?
   – Мы покупаем дом клиента.
   – Дом мы оформляем на Бриджит? – невозмутимо осведомился Шон.
   – Быстро схватываешь. Ей и ее супругу он сегодня понадобится. Сможешь все организовать?
   – Сегодня вообще-то выходной, но что-нибудь придумаю. Какой навар будет с этого дома?
   – Пятьдесят тысяч.
   – Добавь к этому еще наши проценты. И такой вот сочный барыш – всего-то за сутки! Ты по-прежнему не хочешь вернуться к постоянной работе? Еще с десяток таких дел, и ты станешь круче меня!
   – Шон, я отключаюсь. Нам срочно нужны твои люди. М. Ф. даст тебе адрес.
   – А самому сказать не судьба?
   – Не все можно по телефону сказать.
   – Заметано, спрошу у него. Ну, каково это – снова вернуться к работе?
   – До связи, Шон.
   Марчетти вернулся в комнату, неся поднос с тремя чашками кофе. Слезы у него высохли. Он был игроком, ему нравилось ощущение игры по-крупному. Он упивался происходящим.
   Киллиан взял с подноса две чашки, одну передал Люку.
   – Я хотел со сливками… – начал было Люк, но осекся, поймав взгляд Киллиана.
   – Итак, Эндрю, я предлагаю тебе вот такую сделку Мы выкупим у тебя этот дом за девятьсот тысяч долларов. За эту цену мы сможем его продать немедленно. Большую часть денег мы отдаем Майклу и выплачиваем тебе пятьдесят тысяч наличными в качестве компенсации.
   Марчетти был бледен, еще не совсем пришел в себя, но кивнул в знак согласия:
   – Но что же я скажу жене? Что я должен ей сказать?
   Киллиан положил руки на плечи Марчетти, приложил свой холодный лоб к его пылающему, потному лбу.
   – Я поговорю с ней, – пообещал Киллиан.
   Марчетти прикрыл глаза. Снова потекли слезы.
   Теперь они стали близки друг к другу Как братья. Еще ближе.