Маклосски Роберт. Приключения Гомера Прайса

   - Вся моя надежда на этого мистера Сандвича, - сказал дядюшка Одиссей, горестно покачивая головой. - Иначе бедная Агнесса упадет в обморок... или не знаю что будет.
   Шериф отправился на улицу поддерживать порядок - такая там собралась уже толпа, и все толкались, чтобы лучше увидеть, как новые и новые пончики выскакивают из автомата и как их укладывают штабелями на столах и стульях, на прилавке и подоконнике.
   Шум стоял страшный, потому что каждый из собравшихся высказывал свое предположение насчет количества пончиков и все называли разные цифры. А иногда кто-нибудь покупал один-два пончика.
   Но вот вернулся мистер Габби и сказал:
   - Плохо дело, хозяин. От моего хождения по городу и возле кинотеатра толку мало.
   Сеанс уже давно кончился, а на улицах пусто. Все жители, наверно, собрались здесь, около кафе, и глазеют на ваши пончики.
   - Боже! - воскликнул дядюшка Одиссей. - Помогите мне избавиться от этого кошмара, пока не вернулась Агнесса! А шериф, который только что вошел с улицы, сказал:
   - Пожалуй, придется конять налонну... то есть я хотел сказать - нанять колонну... Колонну грузовиков, чтобы вывезти все отсюда.
   И тут шум и толкотня на улице еще усилились, послышался автомобильный сигнал, и Гомер первым увидел, как сквозь толпу к дверям пробивается уже знакомая ему богатая леди и ее шофер Чарлз.
   - О боже мой! - сказала леди, не обращая никакого внимания на горы пончиков. - У меня пропал бриллиантовый браслет, и я точно помню, что оставила его здесь, вот на прилавке.
   И она указала на место, над которым возвышалось двадцать четыре этажа пончиков.
   - Да, мэм, - сказал Гомер. - Я тоже помню, что вы его положили здесь, когда помогали мне замешивать тесто.
   И они стали сдвигать все пончики, чтобы поскорее найти этот драгоценный браслет.
   Но его нигде не было!
   А пончики продолжали скатываться по желобу с равномерностью часового механизма.
   Браслета же никакого не было, хоть они обыскали все вокруг.
   Шериф уже смотрел с подозрением на бедного Габби, но Гомер сказал:
   - Не смотрите на него так, шериф. Он ничего не брал. Мистер Габби - мой друг.
   И потом богатая леди сказала:
   - Знаете что? Я предлагаю вознаграждение тому, кто найдет браслет. Сто долларов.
   Его надо найти! Обязательно нужно!
   - Не волнуйтесь, леди, - сказал шериф. - Я байду ваш нраслет... То есть я хотел сказать - найду ваш браслет.
   - Господи! - простонал дядюшка Одиссей. - Мало мне этих пончиков, так вдобавок ко всему еще браслет бриллиантовый потерялся.
   Мистер Габби попытался утешить его. Он сказал:
   - Да вы не волнуйтесь, часа через два кончится тесто, и машина сама остановится.
   Он вовремя увернулся, потому что разъяренный дядюшка Одиссей мог бы, наверное, убить его.
   А потом, пока богатая леди воздевала руки к небу и говорила, что браслет должен найтись, обязательно должен; пока дядюшка Одиссей, стеная, представлял, что же будет, когда узнает Агнесса; пока шериф продолжал с подозрением взирать на мистера Габби, - словом, пока каждый занимался своим делом, Гомер тоже занялся своим: присел на стул и начал соображать.
   И прежде чем еще двадцать пончиков скатились по желобу, он закричал не своим голосом:
   - Слушайте! Я знаю, где браслет! Знаю!.. Он ведь лежал прямо тут на прилавке, ну... и его замесили в тесто. А потом... потом машина запихнула его прямо в пончик!
   - Что? - сказала богатая леди сквозь слезы. - Наверное ты прав, мальчик... Да, может быть...
   - О, будь я неладен, Гомер прав! - произнес шериф. А дядюшка Одиссей простонал:
   - Что же делать? Выходит, нужно разломить все пончики, чтобы найти браслет?!
   Сколько же это будет кусков?! Сколько крошек?! И что скажет Агнесса?..
   - Нет, - сказал Гомер. - Мы ничего не будем разламывать. У меня есть вот какой план...
   И они вместе с Габби взяли еще картон, взяли тушь и написали новые объявления.
   Целых три. Одно они вывесили в витрине кафе, а из двух других с мистером Габби посередине получился новый сандвич, и этот сандвич вышел на улицу и стал ходить среди толпы.
   Вот какие это были объявления:
   СВЕЖИЕ ПОНЧИКИ!
   Пара - 5 центов
   Первый и последний раз в сезоне!
   100 долларов награды тому,
   кто найдет браслет внутри пончика.
   Примечание: браслет необходимо вернуть.
   И тогда... Тогда их начали покупать. Да что там покупать! Их брали нарасхват, эти пончики! И каждый старался купить как можно больше!..
   Но это еще не все. Каждый покупатель просил также чашечку кофе, чтобы размочить пончик. А кто не покупал кофе, брали молоко или содовую воду.
   Гомер, и дядюшка Одиссей, и шериф, и шофер Чарлз, и даже сама богатая леди прямо с ног сбились, продавая все это. А очередь ничуть не убывала.
   Когда почти все пончики были проданы и осталось всего каких-нибудь двести - триста штук, раздался вдруг страшный крик:
   - У меня! Вот он!..
   Это кричал мальчишка-негр по имени Руперт Блек. Он купил всего один пончик, и вот пожалуйста вам! В руках у Руперта сверкал бриллиантовый браслет!
   Ну что ж, Руперт ушел домой со ста долларами, остальные жители Сентерберга - с раздутыми от пончиков карманами и животами; богатая леди уехала со своим шофером и драгоценным браслетом, а Гомер дождался матери и тети Агнессы и тоже стал собираться в путь.
   Уже стоя у дверей, он услышал, как мистер Габби сказал:
   - Удивительный случай! Сколько лет работаю в торговле, а такого еще не встречал!
   - Да, да, конечно, - с подозрением озираясь, проговорила тетя Агнесса, а дядюшка Одиссей быстро-быстро забормотал:
   - Понимаешь, колечки из теста падают одно за другим на противень с горячим маслом, потом подрумяниваются с одной стороны, переворачиваются на другую...
   Понимаешь? И готовые пончики выскакивают из желоба и прямо в ящик. Как часы.
   Тик-так, тик-так... Тик - пончик, так - еще один... Понимаешь? Один за другим, один за другим...
   Глава 4. ВОЛШЕБНЫЙ КЛУБОК.
   Той же осенью, во второй половине дня, Гомер снова был у своего дядюшки Одиссея.
   Насвистывая себе под нос, Гомер плавно двигался по тротуару перед входом в кафе и сгребал в кучу опавшие сухие листья. При этом он никак не мог решить, что ему попросить у дядюшки Одиссея за свою работу - несколько монеток на кино или несколько пончиков на ужин.
   Уже довольно внушительная, но аккуратная куча листьев возвышалась на обочине тротуара, и Гомеру оставалось только взять спички и поджечь ее, когда из-за угла выскочила машина шерифа и остановилась возле Гомера.
   - Здрасьте, шериф! - закричал Гомер. - У вас есть спички?
   - Конечно, - сказал шериф, вылезая из машины. - Ух какую шикарную лучу кистьев ты собрал... то есть я хотел сказать - кучу листьев. Мне очень нравится, когда они горят, и запах такой приятный... Всегда напоминает что-то...
   Он чиркнул спичкой о кожаное сиденье своего автомобиля, бросил ее на кучу, и листья сразу начали дымиться.
   - Да, - сказал Гомер, тоже впадая в лирическое настроение. - А мне горящие листья напоминают про футбол. Наверно, оттого, что мы всегда их сжигаем на нашем футбольном поле.
   - А мне про ярмарку, - сказал шериф. - Кстати, она открывается через полторы недели. Я собираюсь опять выставить цыплят. Помнишь, прошлой осенью они взяли приз, мои белые леггорны... Ну ладно, я тороплюсь!
   Шериф стряхнул пепел с рукава своего выходного костюма и снова сел в машину. Но проехал он всего до конца квартала, там опять вылез, поправил галстук и твердыми шагами взошел по ступенькам дома, где жила мисс Тервиллигер.
   Любой в Сентерберге скажет вам, что мисс Тервиллигер - одна из наиболее уважаемых и известных жительниц этого городка. Она дает уроки вязания на дому, и нет, пожалуй, ни одной женщины в Сентерберге, которая за последние годы не овладела бы этим полезным ремеслом по методу самой мисс Тервиллигер. Все в городе уже давно привыкли к тому, что по воскресеньям, в праздники, а также на разных собраниях и митингах мисс Тервиллигер бывала всегда в одном и том же сине-желто-малиновом платье, которое она сама связала много лет назад, когда еще впервые вывесила объявление об уроках вязания. И если мисс Тервиллигер в этом платье из-за каких-нибудь причин отсутствовала в эти дни, то все в городе чувствовали себя неуютно, словно им чего-то не хватало.
   Вы можете, чего доброго, подумать, что такое старое платье было уже очень поношенным и выглядело немодным? У кого-нибудь другого возможно, только не у мисс Тервиллигер! Сразу после церкви или после собрания в Женском клубе она переодевалась в простое бумажное платье, а свое знаменитое вешала на плечики и в шкаф - до следующего торжественного случая. А что касается моды, то н здесь мисс Тервиллигер всегда была на высоте. Если носили короткие платья, она распускала добрый кусок, но пряжу, конечно, сохраняла. А когда, через год или два, вновь побеждали длинные - мисс Тервиллигер тут же надвязывала до нужной длины.
   Из всего сказанного выше уже можно было прийти к заключению, что мисс Тервиллигер являлась женщиной незаурядной; но если добавить ко всему этому, что слава о ее жареных цыплятах шагнула далеко за пределы Сентерберга, то сделается ясным как день, что такого человека должны были не только уважать, но и обожать.
   И больше всех к этому были причастны шериф и дядя Гомера, но не Одиссей, разумеется, а другой - по имени Телемах.
   Насколько помнил Гомер, шериф наносил визит мисс Тервиллигер по средам, а дядюшка Телемах по воскресеньям, и каждый из них получал право отведать в этот день прославленного жареного цыпленка "по-тервиллигеровски".
   Ни для кого в городе не было секретом, что оба они - и шериф, и дядюшка Телемах - мечтают жениться на мисс Тервиллигер. И оба ей нравились. Но выбора она до сих пор никак не могла сделать...
   Гомер вспомнил, что сегодня среда и, значит, у него есть еще одно дело. Поэтому он принялся ворошить горящую кучу листьев, чтоб она горела побыстрей, и когда огонь наконец потух, Гомер собрал остатки золы и помчался потом к дому дядюшки Телемаха.
   Дядюшка Телемах жил совсем один в маленьком доме у железной дороги. Мать Гомера любила часто повторять, что это стыд и срам, что дядя Телик должен влачить одинокое существование, в то время как он мог бы составить счастье для многих женщин, в том числе и для той, фамилия которой тоже начинается на "Т". А тетя Агнесса обычно отвечала:
   - Так-то оно так, но я просто не представляю, как она будет мириться с некоторыми его привычками!
   Под "некоторыми привычками" тетя Агнесса имела в виду любимое занятие дядюшки Телемаха, его хобби. А хобби это заключалось в том, что дядюшка Телемах уже многие годы собирал веревки. И насобирал их немалое количество. По средам, во второй половине дня, он посвящал свой досуг тому, что связывал все собранные за последнюю неделю веревки и затем накручивал их на свой клубок - огромный веревочный шар, который находился в гараже. И вот тут-то дядюшке Телемаху и нужна бывала помощь Гомера. Потому что последнее время у него все чаще стали приступы ревматизма. А веревочный клубок был уже таким огромным, что намотать на него новые экземпляры было делом совсем не простым: приходилось немало прыгать и нагибаться.
   Дядюшка Телемах встретил племянника еще у дверей и сразу закричал:
   - Здравствуй, дорогой! Сегодня у нас уйма работы.
   - Что ж, хорошо, дядя Телик, - ответил Гомер. - Я вот тоже принес тебе немного веревок из дома.
   И они отправились в гараж, и дядюшка Телемах, в который уже раз, с гордостью произнес:
   - Ты видишь сейчас самый большой клубок веревок в мире! - И он добавил: - Еще полдюйма - и будет шесть футов в поперечнике.
   - Не знаю, дядя Телик, - сказал Гомер. - Мне Фредди говорил... Он пришел из тюрьмы, помогал там шерифу накручивать его веревки. Ну и вот... Шериф сказал, что в его клубке тоже около шести футов.
   - Ха! - ответил дядюшка Телемах. - У меня есть точные сведения, что шериф совсем не натягивает веревку, когда мотает на клубок. А я играю честно, моя веревка натянута, как струна. - И он похлопал свой шар по серому боку. - Если этот клубочек распустить, он получится вдвое длиннее, чем у твоего шерифа. Не веришь?
   - Наверно, вы правы, - сказал Гомер.
   И он сразу приступил к делу: начал накручивать веревки на клубок, а дядюшка Телемах перед этим связывал их двойными узлами.
   - Натягивай, натягивай как следует, - говорил дядюшка Телемах. - Пусть никто не говорит, что мы жульничаем... Мы мотаем честно. Нам с тобой не к лицу эти шерифские штучки...
   Они уже почти закончили свою работу, как вдруг в гараж постучали. И когда дядюшка Телемах открыл дверь, то появились сначала судья Шенк, а за ним и сам шериф.
   - Добрый день, Телемах, - сказал судья.
   - Здорово, Телли, - сказал шериф, высовываясь из-за плеча судьи, чтобы получше разглядеть веревочный клубок.
   - Здравствуйте, - ответил дядюшка Телемах и, хмуро посмотрев на шерифа, добавил:
   - Вот уж не ожидал, что ТЫ пожалуешь ко МНЕ именно в СРЕДУ вечером. Ведь...
   - Понимаешь, Телемах, - перебил судья, - я как раз заехал в магазин за женой и вдруг встречаю шерифа. Ну, и разговорились мы насчет нынешней ярмарки. Ты, наверно, знаешь, что в этом году нам придется значительно сократить расходы. Мы не сможем уже позволить себе устраивать, например, рысистые испытания, как в прошлые времена. И вот что мы с шерифом, который является, подобно мне, членом ярмарочного комитета и, подобно тебе, одним из выдающихся коллекционеров веревок, вот что мы с шерифом предлагаем... Мы предлагаем, чтобы вы оба приняли участие в состязании на ипподроме - в состязании, которое соберет не меньше публики, а развлечет ее даже больше, чем рысистые испытания или скачки...
   - Попросту говоря, - вмешался шериф, - я вызываю тебя, Телли, на состязание по клубкам. Мы размотаем наши клубки прямо на беговой дорожке, и пускай все увидят, что мой куда больше твоего!
   Дядюшка Телемах молчал, а судья продолжал:
   - Такова ситуация, таково настоятельное требование дня, и ты, я глубоко уверен, не откажешься при данных обстоятельствах от этого вызова. Ты прежде всего патриот нашего города, Телемах. А кроме того, победителю будет вручен приз.
   - Клянусь Зевсом, я принимаю вызов! - гордо выпрямившись, вскричал дядюшка Телемах. - И мы посмотрим, шериф, кто победит! Ведь некоторые клубки, хоть и большие, да веревки в них натянуты не больно туго. Не так, как в этом!
   Дядюшка Телемах с такой силой хлопнул по серому боку своего клубка, что потерял равновесие и чуть не свалился.
   - Прекрасно, джентльмены, - сказал судья. - Итак...
   - Минуточку, - прервал его дядюшка Телемах. - Я принимаю вызов, это верно, но при одном условии.
   Гомер затаил дыхание, потому что знал своего дядюшку как отчаянного спорщика и сейчас предвкушал удовольствие от того, что тот скажет.
   - Если я выиграю, - продолжал дядюшка Телемах, - то шериф должен обещать, что прекратит свои визиты к мисс Тервиллигер и будет проводить среды где угодно, только не у нее за столом. Это облегчит ей возможность выйти за меня замуж.
   - Идет, - ответил шериф. - Но в таком случае и я ставлю дополнительное условие.
   Если победа моя, то и ты должен будешь проводить все воскресенья в любом месте, кроме дома мисс Тервиллигер. И тогда, несомненно, она выйдет замуж за меня!
   - По рукам! - воскликнул дядюшка Телемах. - Гомер, разбей!
   И они пожали друг другу руки впервые за многие годы (и то, конечно, лишь для того, чтобы закрепить пари).
   - Прекрасно, джентльмены, - сказал судья. - Я сам буду судьей в этом матче, и мы сегодня же создадим судейскую коллегию и выработаем основные правила... Желаю всяческих благ, Телемах.
   - Пока, Телли, - сказал шериф. - Жалко, у меня больше нет времени, а то бы посидел еще.
   Дядюшка Телемах с треском захлопнул дверь за гостями и вернулся к своему клубку.
   - Посмотрим, чья возьмет, - сказал он и завязал следующий узел с такой силой, что порвал веревку.
   - Вот здорово, дядя Телик! - воскликнул Гомер. - Шикарный будет матч! Я уверен, вы возьмете первый приз.
   - Дело не в призе, а в принципе, - сказал дядюшка Телемах. - И нужно, чтобы для мисс Тервиллигер легче было сделать выбор. Да... - вздохнул дядюшка Телемах, и взгляд его сделался мечтательным, - если б ты только знал, как эта женщина жарит цыплят!..
   После этих слов он принялся снова завязывать узлы, напомнив Гомеру, чтобы тот потуже натягивал веревку на клубок.
   Через день в вечернем выпуске "Сентербергского сигнала" Гомер прочитал большую статью о местной ярмарке, а также специальное объявление о матче на звание чемпиона мира по собиранию веревок. Тут же были опубликованы правила и условия состязания. Вот некоторые из них:
   а) Каждому из соревнующихся предоставляется право иметь ассистента во время маневрирования с его клубком веревок.
   б) Клубок веревок должен разматываться на беговой дорожке городского ипподрома в направлении, противоположном ходу часовой стрелки.
   в) Место старта - напротив судейской будки, возле главного входа.
   г) Клубок веревок, обернувшийся наибольшее число раз по беговой дорожке, считается занявшим первое место, а его владельцу присваивается звание чемпиона мира по собиранию веревок.
   д) Клубки веревок будут разматываться в течение всей ярмарочной недели. Начало в два часа дня.
   Гомер прочитал все пункты и обратил внимание на то, что ни в одном из них не упоминается о дополнительном джентльменском соглашении между шерифом и дядюшкой Телемахом. Впрочем, все равно весь Сентерберг уже говорил о том, что выигрыш матча почти наверняка означал выигрыш руки и сердца мисс Тервиллигер. И откуда только люди так быстро узнают все подробности?
   Гомер подумал, что надо навестить дядюшку Телемаха и выяснить, согласен ли он со всеми условиями матча. И еще Гомеру хотелось бы знать, как отнесется такая умная женщина, как мисс Тервиллигер, которая вдобавок умеет так здорово жарить цыплят, - как она отнесется к этому дополнительному соглашению.
   Дядюшку Телемаха Гомер застал у стола, перед листом бумаги, погруженного в одно из четырех действий арифметики. Он умножал диаметр своего веревочного клубка на число "пи", которое равно 3,14159, и результат этого умножения показывал, какой длины окружность клубка, если ее растянуть по прямой, то есть по беговой дорожке ипподрома. Потом дядюшка Телемах помножил еще что-то на что-то и в конце концов спросил у Гомера, сколько футов в миле.
   - Пять тысяч двести восемьдесят, - ответил Гомер. Дядюшка Телемах тем временем помножил еще кое-что на кое-что, затем повернулся к Гомеру и сказал:
   - Я вычислил, что веревок в этом клубке хватит на то, чтобы несколько сот раз пройти по кругу ипподрома. Клянусь! По моим расчетам здесь двадцать пять миль веревки! Посмотрим, как шериф со мной справится!..
   - Ой, дядя Телик! - закричал Гомер, - Смотрите, кто сюда идет! Опять судья и шериф... Ой, а с ними... посмотрите... мисс Тервиллигер!
   Дядюшка Телемах распахнул дверь, прежде чем в нее постучали, и первым, отдуваясь, вошел судья, а за ним остальные гости.
   - Привет тебе, Телемах, - сказал судья. - Мы прибыли поставить тебя в известность, что еще один претендент вступает в борьбу за титул чемпиона мира по собиранию веревок.
   При этих словах мисс Тервиллигер покраснела и смутилась, а дядюшка Телемах отшатнулся на другой конец комнаты, поднял брови чуть не до самой лысины и поглядел на шерифа. И в глазах его можно было прочитать вопрос: "Неужели она узнала о нашем тайном соглашении?!"
   На что шериф пожал плечами и дернул правым усом, что также означало полное недоумение.
   Во всяком случае, если мисс Тервиллигер что-то и знала или слышала, то вида не показывала. Наоборот, она весело улыбнулась и сказала, обращаясь к шерифу и к дядюшке Телемаху:
   - Разве не замечательно, что у нас оказалось так много общего?.. Да, я тоже последние пятнадцать лет собирала веревки. Вернее, не веревки, а пряжу... Все, что оставалось после моих занятий с учениками. И у меня получился неплохой клубок всех цветов и оттенков.
   - Превосходно! - сказал судья, потирая руки. - Просто превосходно, мисс Тервиллигер.
   - Но послушай, судья... - с тревогой произнес дядюшка Телемах, а шериф продолжил:
   - Послушай, судья, разве не тришком слудно... то есть я хотел сказать не слишком трудно для женщины участвовать в таких соревнованиях?
   И он незаметно ткнул судью в бок и яростно подмигнул ему. Но судья не понял или не захотел понять намека.
   - Превосходно, - продолжал он, - ибо свидетельствует о том, что простая американская женщина начинает занимать достойное место в сфере деловой и общественной жизни своей нации... И шериф, и Телемах, и я глубоко ценим ваш общественный темперамент, дорогая мисс Тервиллигер, и я уверен, что ваше непосредственное участие принесет нынешней ярмарке непревзойденный успех.
   - Ну, это вы, право, слишком, - с улыбкой сказала мисс Тервиллигер. Пойдемте, судья, мне пора возвращаться домой. Всего хорошего, шериф. До свиданья, Телемах.
   С вами мы увидимся в воскресенье, как всегда.
   После их ухода шериф и дядюшка Телемах долго еще спорили. Каждый обвинял другого в том, что по его вине мисс Тервиллигер узнала об их тайном соглашении. Но в конце концов они успокоились и пришли к выводу, что сама мисс Тервиллигер ни о чем не догадывается, а просто судья своими речами склонил ее тоже принять участие в состязании.
   - Дядя Телик, - спросил Гомер, - а разве может быть на свете еще один такой же огромный клубок, как у вас или у шерифа?
   - Ах, сынок, - со вздохом сказал шериф, - ты не знаешь этой женщины! Она очень умна, поверь мне, очень умна. А дядюшка Телемах уныло добавил:
   - И мы можем опять оказаться в прежнем положении. Ведь что будет, если выиграет она? Снова нам придется ожидать ее решения. И, возможно, целую вечность...
   В течение нескольких дней, оставшихся до открытия ярмарки, весь город, да что там город - весь округ только и говорил что о необычном состязании. Люди не только говорили об этом, но старались и помочь. У каждого из претендентов были болельщики, которые сейчас лихорадочно собирали веревки или нитки для своих любимцев. Кроме того, болельщицы мисс Тервиллигер сообщили, что она позволила себе потратить часть пряжи на то, чтобы связать совсем новое платье!
   Когда мать Гомера услышала об этом, она тут же позвонила тете Агнессе и сказала:
   - Нужно что-то сделать и для Телика. Ты же знаешь, он не может отличить пиджака от куртки!
   И на следующий день они потащили его в магазин и выбрали ему очень милый клетчатый костюмчик, который так шел к его лицу и лысине.
   Ну, а как только это стало известно шерифу, он сказал:
   - Что ж, если они хотят устроить мыставку вод... то есть я хотел сказать - выставку мод, то за мной дело не станет!
   И он отправил заявку в лучшее ателье Чикаго и заказал там самый модный двубортный костюм.
   И вот наступил последний день перед торжественным открытием ярмарки, и Гомер с шерифом направились к дому мисс Тервиллигер, чтобы присутствовать при том, как ее клубок будут грузить на машину и отправлять к месту состязаний.
   Клубок был так велик, что не пролезал в дверь, и пришлось вызывать городского плотника, чтобы он разобрал стену, - только тогда клубок скатили по доскам со второго этажа прямо в кузов грузовика.
   И пока грузчики с криками "Раз, два - взяли!" делали свое дело, шериф говорил:
   - Н-да, это самый здоровенный клубок из всех, какие я видел. И какой аккуратный!
   Сразу чувствуется ренская жука... то есть я хотел сказать - женская рука!
   Тут подошел дядюшка Телемах и сказал:
   - Да, чудесный клубочек! Отливает всеми цветами радуги. Очень красиво... Только ручаюсь, что нитки совсем не натянуты. Конечно, он такой мягкий, что его проткнешь кулаком.
   - Зато какой здоровенный! - печально сказал шериф. - И пряжа так хорошо растягивается.
   Минула беспокойная ночь, засияло новое утро - и ярмарка открылась. К двум часам дня трибуны ипподрома были переполнены. Народ толпился у изгороди, в проходах и даже на самом кругу.
   Ровно в два часа участники состязаний вместе со своими ассистентами начали раскручивать клубки. Это захватывающее зрелище не помешало публике (особенно женской ее части) одобрительно оценить новое розовое платье мисс Тервиллигер и новые костюмы двух других претендентов.
   После первых трех кругов и соревнующиеся, и их помощники страшно вымотались, им было жарко и хотелось пить. Поэтому, чтобы не прерывать состязание, судья принял такое решение: разматывать клубки станут по-очереди служащие ярмарки, а сам он вместе с главными участниками сядет в машину шерифа и будет следовать за клубками.
   К концу первого дня соревнования клубок мисс Тервиллигер равнялся в поперечнике 5 футам 9 дюймам; клубок шерифа - 5 футам 3/4 дюйма, и клубок дядюшки Телемаха - 5 футам 8 дюймам. И шериф, и дядюшка Телемах были заметно обеспокоены.
   После второго дня борьбы счет был такой:
   Шериф и мисс Тервиллигер - 5 футов.
   Дядюшка Телемах - 4 фута 11 15/16 дюйма.
   Шериф и дядюшка Телемах несколько повеселели. Время шло, напряжение в борьбе нарастало, и за день до закрытия ярмарки турнирная таблица выглядела следующим образом:
   Дядюшка Телемах - 16 1/2 дюйма.
   Шериф - 16 1/2 дюйма.
   Мисс Тервиллигер - 12 5/8 дюйма.
   А клубок каждого из участников чемпионата сделал вокруг ипподрома ровно девяносто девять кругов.
   Дядюшка Телемах и шериф сейчас были уже совершенно уверены в победе каждый, разумеется, в своей - и в том, что недалека та минута, когда один из них будет объявлен чемпионом мира по собиранию веревок (и счастливым претендентом на руку и сердце мисс Тервиллигер).
   И вот он наконец, заключительный день соревнований, день закрытия ярмарки. С самого утра толпы людей из города и со всей округи осаждали ипподром, где снова, как и вначале, сами претенденты будут разматывать свои клубки.