Макнилл Грэм. Черное солнце

   Когда капитан осторожно обходил очередной зигзагообразный пролом в скале, оттуда неожиданно с диким свистом и воем вырвался высокий столб кипящей жидкости. Оказавшись в коконе ослепляющего пара, Уриэль споткнулся и сорвался с тропинки. Ему крепко досталось: кашляя и отплёвываясь, он почувствовал, что у него обожжён даже пищевод. Глаза, к счастью, не пострадали, и его удивлённому взору предстала невероятная картина — на поверхность склона падал дождь из белоснежных костей, которые выкинуло вместе с паром из глубин горы.
   — Ну, по крайней мере, теперь мы знаем, откуда здесь берутся кости в таком количестве, — сказал Пазаниус.
   Странные объекты, на которые Уриэль обратил внимание как раз перед тем, как наткнуться на платформу, где мездрили человеческие кожи, опять появились в поле зрения. Раздутые пузыри, похожие на кожаные мячи, парили в небе над черным горным хребтом, удерживаемые канатами. Сейчас, оказавшись намного ближе, Космодесантники смогли рассмотреть их получше и предположили, что эти дирижабли использовались для наведения артиллерийского огня. Можно было бы выяснить их функции более точно, но Уриэль уже так устал от видов Медренгарда, что ему не хотелось сильно задумываться об их предназначении.
   Ультрамарины приближались к арене сражения, и канонада бесчисленных пушек с каждым шагом становилась всё громче и громче.
   — Кто бы ни пытался взять эту крепость, он явно настроен решительно. Использовать такое количество боеприпасов может только тот, для кого эта битва является вопросом жизни и смерти, — сказал Уриэль, преодолевая очередной отвесный участок склона. Его латные перчатки были сильно помяты и исцарапаны, потому что бритвенно-острые камни впивались в них всякий раз, когда воин опирался на руки.
   Пазаниус кивнул и с участившимся дыханием начал преодолевать опасный склон вслед за своим командиром. Добравшись до безопасного места, сержант снял шлем и с облегчением сплюнул — ему очень хотелось избавиться от привкуса этого поганого мира.
   — Да, мне тоже кажется, что мы не единственные, кому позарез необходимо достать Кровавое Сердце.
   — Ты думаешь именно из-за него разгорелась такая ожесточённая битва?
   — Ну, я не уверен, конечно, но это было бы логичным объяснением. Как ты уже верно заметил, обе стороны настроены весьма решительно.
   — Всем известно, что силы Хаоса могут устроить кровопролитную войну между собой исключительно ради развлечения. Совсем не обязательно иметь серьёзный повод.
   — Это правда. Но, если судить по рассказам библиария Тигуриуса, Железные Воины, упивающиеся горем и страданиями, вряд ли практикуют такие качества, как капризы и непостоянство. Кто бы ни атаковал эту крепость, делает он это совсем не ради развлечения.
   — Может быть, ты и прав, — согласился Уриэль. — Ладно, пошли, есть только один способ выяснить это. Осталось недалеко.
   Они в очередной раз собрались с силами и совершили последний марш-бросок. Через час тяжелейшего перехода вершина осталась позади. Позади остались и предательские осыпи, угрожающие каждую минуту увлечь их за собой в пропасть, и неожиданно вырывающиеся из-под земли гейзеры, и дожди из белоснежных костей, очищенных неведомой силой. Уриэль ожидал увидеть на другой стороне перевала такой же отвесный склон, но там оказалось плато, усеянное булыжниками и валунами, между которыми из трещин валил жёлтый губительный дым. По краям плато возвышались горные пики. Один из надутых шаров парил прямо над их головами, и Уриэль разглядел теперь, что канаты, толщиной с человеческий торс, все были усыпаны ядовитыми колючками. Их смертоносные жала царапали скалы, хотя шар относило ветром.
   — Ты слышишь? — спросил Уриэль, опускаясь на одно колено.
   Пазаниус склонил голову и прислушался. Сквозь громыхание артиллерии и гул далёких заводов пробивался пульсирующий механический звук — такой звук мог идти только от множества двигателей. Хотя довольно сложно было выделить именно этот стук из постоянного шумового сопровождения, характерного для Медренгарда, Уриэль мог с уверенностью сказать, что источник находится неподалёку.
   — Как ты думаешь, что это? — спросил он своего боевого брата.
   — Похоже, на моторы, — предположил Пазаниус.
   — Не исключено, — согласился капитан.
   — А ещё это очень похоже на то, что мы собираемся спереть.
   — Мне тоже это пришло в голову, — улыбнулся Уриэль, вставая, и двинулся мягкой кошачьей поступью сквозь колышущиеся от ветра клубы жёлто-чёрного дыма, заполнявшего плато до верхушек горных пиков. Звук становился всё более отчётливым, и, в конце концов, Уриэль Вентрис вышел из облаков пара прямо к искомому месту.
   Перед Космодесантниками предстал гигантский комплекс зданий. Стены, возвышавшиеся за забором из железных копий, были покрыты гофрированным железом. А колья забора были обшиты не деревом, а человеческими телами. Их плоть была иссушена, и конечности, что не были прикреплены к перекладинам, болтались на ветру. В центре комплекса возвышалось здание из чёрного камня, от труб которого поднимался вверх столб дыма с пеплом. Все скалы вокруг были покрыты жирным, склизким осадком. Уриэль и Пазаниус задохнулись от невыносимой вони протухшего мяса.
   — Все здесь пропитано смертью, — прошептали они одновременно.
   Рядом с центральным зданием возвышалась бронированная башня, которая, казалось, подпирала небо. Между опорами башни были натянуты стальные канаты, которые поддерживали агрегат, походивший на голову какого-то колоссального демонического создания. Языки пламени вырывались из его глаз и ноздрей, а широко разинутая пасть ощерилась орудийными стволами. Два хорошо укреплённых блиндажа со скошенными крышами преграждали вход в лагерь. На крышах блиндажей были устроены частоколы из копий таким образом, чтобы никто не смог преодолеть этой преграды.
   Уриэль понял, что для того, чтобы хотя бы приблизиться к комплексу, им предстоит пересечь территорию, которая прекрасно простреливается из бункеров.
   За забором капитан заметил воинов в железных силовых доспехах серого цвета, патрулирующих внутреннюю территорию. Он сразу же почувствовал, как ненависть, привитая десятилетиями тренировок, поднимается в нём.
   — Железные Воины! — прошипел Пазаниус.
   — Железные Воины, — подтвердил Уриэль, перехватывая рукоять меча поудобнее.
   Изменники, предатели, Космодесантники Хаоса! Разве можно было вообразить более подлого и отвратительного врага?
   Железные Воины стремились уничтожить все, во что верил Уриэль. Больше всего они мечтали дожить до того дня, когда падёт Великий Империум. Они заслуживали мучительной смерти за любую мысль, что посещала их чёрные головы.
   — Что это за место? — спросил Пазаниус.
   В этот момент с жутким скрипом открылась дверь одного из складов, и оттуда вышла колонна мутантов, как две капли воды похожих на тех, которых Космодесантники истребили в котловане. За ними шли какие-то жалкие гуманоиды, облачённые в мешковатые бесцветные робы.
   — Может, это что-то вроде тюрьмы? — рискнул предположить Уриэль.
   В это время мутанты подогнали заключённых к воротам лагеря. Неужели все эти здания заполнены узниками? Огромная голова с демоническими чертами повернулась на скрипящих шарнирах внутреннего механизма к людям, и огромные языки пламени вырвались из её глаз. Из разверстой пасти раздался громкий резкий голос, вещавший на неизвестном Уриэлю языке. Несмотря на то, что Космодесантники не понимали речи, они чувствовали, как каждая фраза хлёстко бьёт их по натянутым нервам.
   Узники побрели по внутреннему двору, подгоняемые пинками и зуботычинами демонов. Железные Воины шли впереди колонны, а на грудных пластинах их силовых доспехов висели видоизменённые болтеры. Когда вся эта процессия приблизилась к воротам, те распахнулись, и трупы, развешанные на створках, задёргались в ужасной danse macabre (пляска смерти — фр.). Это было омерзительное зрелище, всколыхнувшее новую волну гнева и ненависти в душах двух отважных Ультрамаринов.
   — Куда же они их ведут? — задумчиво протянул Уриэль.
   — О Император, нет! — прошептал в ужасе Пазаниус. — Они ведут их, чтобы…
   — Чтобы освежевать заживо… — закончил за него Уриэль, который только теперь понял, что гуманоиды не одеты в бесцветные робы, как показалось сначало.
   Заключённые были совершенно голыми, а их тела были изуродованы огромными складками чудовищно растянутой кожи. Эти безобразные кожные карманы висели везде — на руках, ногах, ягодицах, на груди и на спине каждого узника. Мужчины и женщины придерживали руками эти складки, потому что велика была вероятность наступить на них, споткнуться и упасть.
   — Они ведут их на платформу, где с них сдерут кожу! Нет, нет… — шептал в исступлении Уриэль. — Но зачем?
   — Какое это имеет значение? — прорычал Пазаниус, перехватывая огнемёт и поудобнее устраивая свой серебряный палец на пусковом крючке. — Мы не можем допустить, чтобы это зло осталось безнаказанным!
   Уриэль молча кивнул, соглашаясь. Он чувствовал, как его, захлёстывает ненависть к Железным Воинам, которую он взращивал все эти годы. Чтобы не наделать глупостей, которые могут стоить жизни не только ему, но и его боевому брату, капитан постарался взять себя в руки. Атаковать эту колонну сейчас было чистейшей воды самоубийством, потому что пленники находились в поле зрения охранников из двух бункеров и башни, к тому же нельзя было сбрасывать со счётов трёх Железных Воинов.
   Но допустить, чтобы такое преступление против человечности оказалось безнаказанным? Позволить предателям Императора отвести этих людей на бойню? Даже если допустить, что этими страдальцами владеют уже только животные инстинкты и ничего человеческого не осталось в их душах, Пазаниус прав — такое зло не имеет права на существование.
   Уриэль чувствовал, как праведный гнев растёт и в душе его боевого брата, но чувствовалось и что-то ещё, что-то тёмное. Глаза Пазаниуса фанатично заблестели — как у берсерка, который рвётся в бой, не задумываясь о том, останется он в живых или нет, потому что ему уже всё равно. Люди в таком состоянии совершенно не заботятся о самосохранении и кромсают и рубят врагов до тех пор, пока не уничтожат всех или не погибнут сами. На самом ли деле что-то тёмное гнездилось в душе Пазаниуса, разжигая в нём фанатизм, или же он просто не мог терпеть подобного издевательства над людьми?
   Думать над этим уже не было времени, поэтому Уриэль выхватил меч и приложил палец к руне активации. Затем он тронул Пазаниуса за плечо и сказал:
   — На тот случай, если мы не выживем, я хочу, чтоб ты знал: для меня было честью называть тебя своим другом.
   Пазаниус ничего не ответил и только кивнул, не отрывая взгляда от движущейся колонны, состоящей из рабов, мутантов и Железных Воинов. Внезапно его глаза сузились, и он воскликнул, указывая на что-то за спиной Уриэля:
   — Именем Императора, что это?!
   Капитан обернулся и заметил несколько фигур, которые украдкой пробирались через высокие утёсы, что окружали лагерь.
   — А не они ли преследовали нас в горах?
   — Нет, — мотнул головой Пазаниус, — я так не думаю. Они похожи на…
   — Это Космодесантники! — чуть не закричал Уриэль, глядя, как две высокие фигуры в зелёных силовых доспехах медленно вырастают из-за обломков скал. Они занимали позиция вокруг лагеря. Железные Воины не заметили движения наверху, а Уриэль чуть не захлебнулся от восторга — это была явная засада.
   Прогремели два выстрела, задымился левый бункер. Следующий залп уничтожил правый. Судя по траектории полёта снарядов, гранатомёт находился несколько выше позиции, которую занимали Уриэль и Пазаниус.
   Узники завопили, и Железные Воины стали выкрикивать отрывистые команды мутантам, но в этот момент появилось ещё несколько фигур в силовых доспехах, и ловушка захлопнулась. Болтерный огонь прошивал ряды несчастных пленников насквозь, и они гибли, истекая кровью и оглашая окрестности безумными криками. Ещё несколько точных залпов из гранатомёта — и бункеры были разрушены.
   — Бегом! — скомандовал Уриэль, активируя меч и направляясь прямо к колонне узников, мечущихся в панике. Пазаниус с огнемётом, на наконечнике которого заиграли голубые языки пламени, поспешно следовал за ним.
   Уриэль увидел Железного Воина, который бил пленников прикладом, и устремился прямо к нему. Противник был на целую голову выше отважного капитана и гораздо шире в плечах. Его силовой доспех был испещрён нечестивыми символами, а шлем украшали два витых рога. Железный Воин развернулся и, приготовившись обороняться, выхватил огромный цепной меч, когда услышал бешеный крик, рвущийся из сдавленного ненавистью горла Уриэля. Но было уже слишком поздно — Космодесантник со всей силы вонзил меч в бок, в сочленение нагрудной и спинной пластин врага, и тот испустил дух, рыча от боли и истекая чёрной кровью.
   Пазаниус облил горящим прометием второго Железного Воина, у которого вместо рук были устрашающие клешни, и еле успел прикрыть глаза от ослепительной вспышки. Это взорвался наполненный горючим бак, прикреплённый у противника на спине.
   За спинами Ультрамаринов загрохотали болтеры, и множество воинов в разноцветных силовых доспехах выскочили из своих укрытий.
   Уриэль еле успел увернуться, когда Железный Воин обрушил на него цепной меч. Если бы капитан чуть промедлил, то визжащее лезвие снесло бы ему голову. В эту же секунду по башне было выпущено ещё несколько залпов, и вдруг пробудилась демоническая голова. Её пасть извергла сокрушительный шквал огня, без разбору уничтожающий и своих, и чужих. Мутанты в прорезиненных костюмах стали разворачивать колонну пленников обратно в лагерь.
   Железный Воин взревел и бросился на Уриэля, пытаясь достать его кулаком в челюсть. Он был неимоверно силён даже по меркам Ультрамаринов, на генетическом уровне приспособленных для войны. Капитан отпрыгнул, но не удержал равновесия и опрокинулся в кучу пепла, а противник занёс двуручный меч для смертельного удара. Но Космодесантник не намерен был сдавался — он выхватил болт-пистолет, однако снаряд срикошетил от мощных нагрудных пластин Железного Воина и разорвался в стороне.
   — Настал твой смертный час! — прорычал воитель Хаоса.
   Уриэль откатился в сторону, и меч с силой ударил по камням на том месте, где только что лежал Ультрамарин. Цепной меч отскочил от земли, вонзился в сочленение доспеха и рассёк Железному Воину коленную чашечку. Противник взревел, от ярости или боли — непонятно, но вынужден был опуститься на здоровое колено. Уриэль воспользовался моментом и пронзил грудь Железного Воина энергетическим мечом.
   Предатель захрипел в предсмертной агонии, но умудрился схватить Уриэля за горло. Ультрамарин понял, что тот твёрдо намерен утащить его за собой на тот свет, поэтому провернул лезвие меча, изо всех сил налегая на эфес. Края раны разошлись шире, и оттуда хлынула чёрная кровь, которая окатила Уриэля с головы до ног. Хаосит наконец начал сдавать, но его пальцы, сведённые судорогой, не отпускали горла Ультрамарина. Тогда Уриэль врезал Железному Воину кулаком в голову, затем ещё и ещё… Он не сразу понял, что его враг уже мёртв.
   Пошатываясь, Уриэль с трудом встал и пошёл прочь от низвергнутого воителя Хаоса. Битва была в разгаре. Космодесантники ворвались в лагерь, и там шла самая настоящая бойня.
   Орудия демонической головы вели беспорядочную стрельбу, поражая и нападающих, и обороняющихся.
   Когда голова стала поворачиваться, сканируя своим огненным взглядом поверхность плато, душа Уриэля похолодела — ему показалось, что демон видит его, даже больше — узнает его…
   Демон вперил пристальный взгляд в капитана, но тут словно заметил воина в чёрном как ночь силовом доспехе, с прыжковым ранцем за спиной. Чудовище изрыгнуло в его сторону огненный шквал, и Космодесантник еле успел увернуться. Он отпрыгнул и, включив прыжковый ранец, оседлал взрывную волну, отразившуюся от скал. Порыв горячего ветра подхватил воина, пронёс его над полем боя и закинул прямо на темечко демонической головы. Та злобно засверкала глазами, извергая клубы дыма, но через некоторое время дым рассеялся, и стало видно, что воин в чёрном силовом доспехе мало того что удержался, сумел прикрепить мелта-заряд к железному черепу. Потом он попробовал воткнуть цепной меч в правый глаз монстра, но это едва не стоило ему жизни. Неожиданно голова начала вращаться с неимоверной скоростью и чуть не скинула отважного бойца, который цеплялся из последних сил. Затем башня начала угрожающе раскачиваться, и воин поменял тактику. Теперь он, зацепившись когтями, обрубал железные тросы, которые поддерживали голову в вертикальном положении. После чего снова включил прыжковый ранец и отпрыгнул как можно дальше. Он полетел вниз, а демоническая голова стала заваливаться набок. Через секунду взорвался мелта-заряд и верхняя часть башни испарилась в грибообразном облаке. Взрывная волна смела всех, оказавшихся в радиусе трёхсот стадий.
   Вскоре последние мутанты были окружены и безжалостно расстреляны, несмотря на малодушные завывания и мольбы о пощаде. Уриэль глубоко и с облегчением вздохнул, когда удостоверился, что битва закончена.
   Осмотревшись вокруг, он увидел, что Пазаниус все ещё разбирается с последним из Железных Воинов, упавшим на колени. У того уже были отрублены обе руки, он истекал кровью, а из живота вывалились чёрные внутренности. Сержант пытался распилить цепным мечом его нагрудную пластину, искры летели во все стороны, но латы не поддавались.
   Остальные Космодесантники бросились на помощь сержанту и с каким-то извращённым наслаждением расстреляли Железного Воина из болтеров, не обращая внимания на его скулёж и проклятия. Вот теперь битва была точно завершена.
   Только сейчас, когда побоище стихло, Уриэль пригляделся к Космодесантникам, устроившим эту засаду и сражавшимся рядом с ним плечом к плечу. Все они были в силовых доспехах различных цветов, помятых, исцарапанных, носящих следы самостоятельного ремонта. У всех без исключения воинов на доспехах имелась символика их Орденов.
   Причитающие узники, кутаясь в складки собственной кожи, сбились в кучу. А Пазаниус всё продолжал колошматить Железного Воина, несмотря на то, что его труп превратился в кровавое месиво.
   — Пазаниус, прекрати! — окликнул его Уриэль, но сержант продолжал наносить удары. Тогда Уриэль схватил товарища за плечи и оттащил его от того, что осталось от врага.
   — Пазаниус, он давно уже мёртв!
   Сержант в упор посмотрел на командира слепыми глазами, затянутыми пеленой неукротимой ярости. Уриэль содрогнулся, на мгновение усомнившись в здравом рассудке боевого брата, но в следующую минуту взгляду Пазаниуса вернулось осмысленное выражение и оружие выпало из обессилевших рук сержанта. Он глубоко, прерывисто вдохнул полной грудью и упал на колени, смертельно побледнев.
   — Гнев твоего товарища вызывает уважение, — раздался голос за спиной Уриэля.
   Он обернулся и увидел воина в чёрном, того самого, кто уничтожил адскую голову на башне. Его доспех, покрытый вмятинами, царапинами и заплатками, мало походил на обычно надраенную до блеска броню Космодесантника. Горячий пар поднимался из сопел его прыжкового ранца, а на наплечниках просматривалось белое изображение хищной птицы, перечёркнутое красным крестом. Такой же рисунок был и на шлеме.
   — Вы неплохо расправились с этими Железными Воинами, — продолжил он.
   Прежде чем ответить, Уриэль внимательно осмотрел этого Космодесантника, оценивая его уверенную, почти надменную позу и тон.
   — Я Уриэль Вентрис, а это Пазаниус Лисан. А кто ты?
   Воин втянул цепные когти в латные перчатки и поднял руки, чтобы отключить изоляционный клапан на воротнике. Он снял шлем и полной грудью вдохнул зловонный воздух Медренгарда. Затем произнёс:
   — Меня зовут Ардарик Ваанес. Я бывший воин Гвардии Ворона.
   Космодесантник провёл рукой по чёрным длинным волосам, забранным в хвост на затылке. У него были угловатые черты лица, а кожа отсвечивала аристократической бледностью. Глаза Ардарика, с завораживающим фиолетовым оттенком, были глубоко посажены и притягивали к себе внимание. Всё его лицо было иссечено мелкими и крупными шрамами, а кожу на лбу, над левым глазом, бороздили три широких рубца — похоже, всё, что осталось от штифтов за долгую службу.
   — Бывший? — осторожно переспросил Уриэль.
   — Да, бывший, — подтвердил воин, шагнув к капитану и протягивая ему руку.
   Уриэль пристально посмотрел ему в глаза и сказал:
   — Ты ренегат.
   Ваанес подержал руку протянутой ещё какое-то время, пока окончательно не убедился, что Ультрамарин не собирается отвечать ему взаимностью, и опустил её, проговорив:
   — Да, кто-то называет нас и так.
   Пазаниус, стоявший рядом с другом, включился в беседу:
   — А ещё вас называют предателями!
   Глаза Ваанеса сузились:
   — Да, нас могут называть и так. Правда, такая возможность предоставляется им только один раз в жизни.
   Три Космодесантника молча смотрели друг на друга несколько нескончаемо долгих минут, а потом Ваанес пожал плечами и, не говоря ни слова, отправился в сторону разрушенного лагеря.
   — Погоди! — сказал Уриэль, следуя за бывшим Вороном. — Я ничего не понимаю. Как так получилось, что вы оказались здесь?
   — Это, Уриэль Вентрис, долгая история, — ответил воин в чёрных доспехах.
   Они уже прошли мимо того, что осталось от бункеров, и оказались около дымящегося провала ворот.
   — А сейчас нам надо уничтожить это место. Мы скоро уйдём отсюда, потому что здесь, вот-вот объявятся Бескожие. Они очень быстро найдут место, где так сильно пахнет смертью.
   — А что же с этими несчастными людьми? — спросил Пазаниус, показывая рукой на бывших узников.
   — А что с ними?
   — Как мы вытащим их отсюда?
   — А мы и не собираемся этого делать, — отрезал Ваанес.
   — Не собираетесь? — недоуменно, но зло переспросил Уриэль. — Тогда объясни мне, зачем вы явились сюда и спасли их?
   — Спасли их? — изумился Ваанес, внимательно глядя, как его воины деловито обходят здания и раскладывают везде взрывчатку. — Мы пришли сюда вовсе не для того, чтобы спасти их. Нам просто надо было уничтожить этот лагерь, вот и всё. Мне нет дела до этих людей.
   — Как ты можешь так говорить! Да ты посмотри на них!
   — Если хочешь их спасать, то займись этим сам, Уриэль Вентрис. Желаю удачи, она тебе очень пригодится.
   — Пертурабо тебя побери, Ваанес, у тебя что — совсем чести не осталось?
   — Не говори ерунды! — огрызнулся тот. — Посмотри на них повнимательнее, на этих драгоценных людей, чьей судьбой ты так озабочен. Это же полное ничтожество. Большинство из них не пережили бы даже дороги до платформы, где их собирались освежевать, а те, которые всё-таки дошли бы, вскоре очень пожалели бы, что у них хватило на это сил.
   — Но ты ведь не можешь просто бросить их?
   — Могу, скажу больше — именно так я и сделаю.
   — А что это за лагерь? — вмешался Пазаниус. — Тюрьма? Лагерь смерти?
   Ваанес покачал головой:
   — Вы мыслите слишком приземлено. Это гораздо хуже.
   — Что же это тогда?
   Ваанес подошёл к ближайшему складу, взялся за скобу и откатил дверь со словами:
   — Почему бы вам самим не выяснить?
   Уриэль и Пазаниус обменялись взглядами и шагнули во мглу, царящую внутри. Первое, что они почувствовали, это невыносимую вонь человеческих испражнений, смешанную с сильнейшим запахом гнилой плоти и привкусом отчаяниями безысходности.
   Постоянно мигающие лампы почти ничего не освещали, в вязком воздухе слышались душераздирающие стоны и рыдания.
   Как только Уриэль шагнул в помещение, его глаза сразу адаптировались к полумраку. Склад оказался автоматизированной фабрикой: во всю длину огромного здания тянулись железные балки с прикреплёнными к ним цепями, которые приводились в движение при помощи громоздких роторов, шкивов и блоков. По левой стороне ангара шли ряды клеток, подвешенных к потолку. К ним были подведены трубки, по которым, видимо, поступала пища для заключённых.
   Под клетками смердела сточная канава, куда сбрасывались отходы жизнедеятельности тех несчастных, что были заперты в клетках. Уриэль прикрыл рот и нос, потому что даже его способный на многое организм не мог предложить какой-либо действенной защиты от этой ужасной вони. Еле справляясь с отвращением, капитан, чавкая ботинками по грязному липкому полу, направился к ближайшей клетке.
   Внутри сидел обнажённый человек, которого уже с трудом можно было признать таковым. Его тело неимоверно распухло, он заполнял собой всю огромную клетку, а жировые складки свисали сквозь прутья решётки. Его растянутая кожа имела нездоровый желтоватый оттенок. Из-за колоссальной толщины человека было даже сложно понять, где у него конечности.
   К клетке было подведено несколько труб: по одной, судя по всему, подавалась пища, по другой — гормоны, а через третью выводились отходы. К груди пленника были присоединены липучками несколько проводков, с помощью которых, видимо, контролировались дыхание, сердцебиение и обмен веществ. В глазах человека светились ужас и безысходность. Он давно уже сошёл с ума и ничего не понимал, кроме того, что невыносимо страдает. В груди Уриэля защемило — он не мог понять, какое ужасное чудище обрекло этого несчастного на такие адские страдания.