Мэри и Джим ответили «да». Ник коротко кивнул.
— Тогда я хочу задать вам вопрос. Почему умная, способная секретарша провалила все до одного отборочные тесты и не указала, что посещала колледж? — Все хранили молчание, и Джек продолжил:
— И почему умная, образованная женщина, которая должна поступить к нам на фирму, делает одну из самых глупых вещей, которые я когда-либо видел, — среди желаемых должностей отмечает должности президента и управляющего по персоналу?
Джек взглянул на замкнутые лица сидевших перед ним.
— Ответ: она сделала все возможное, чтобы ее не приняли, не так ли? — Никто не ответил, и он вздохнул:
— Насколько я понимаю, она шла к своей машине, когда встретила Ника, который тем же вечером ходатайствовал за нее. На следующий день с ней беседовал Джим. Почему мисс Деннер вдруг решила работать в «Синко»?
Джим откинулся назад, положив голову на спинку дивана.
— Я уже передавал тебе я Нику, что сказала мне Лорен. Встретив тогда Ника, она решила работать в «Синко», потому что хотела иметь возможность видеть его. Она сказала, что считала его простым инженером в «Глобал».
— И вы поверили ей? — спросил Джек.
— У меня не было причин не верить. — Джим сокрушенно вздохнул. — Я видел, как она плакала, когда узнала, кто Ник на самом деле. Я был таким же идиотом, как все, и поверил, что Витворт — ее дальний родственник и что он просил ее шпионить, но она не будет этого делать.
— Действительно, — усмехнулся Джек, — Витворт — ее родственник. Я проверил это, и в соответствии с фамильным древом Витвортов, которое было зафиксировано тринадцать лет назад в книге для снобов, Деннер — семиюродная или девятиюродная кузина Витворта.
Внезапный прилив радости у Ника так же быстро исчез. Кузина или нет, Лорен все равно была любовницей его отчима.
— Я знаю, — Джек помассировал виски, как будто у него разболелась голова, — что мисс Деннер не напрашивалась работать у тебя, Ник. Более того, как сказал Ветерби, она была даже против.
— Да, была, — выдавил из себя Ник. Он больше не мог этого выносить. Разговор о ней требовал слишком много сил.
— Если она действительно хотела шпионить для Витворта, — констатировал Джек, — то это было совершенно нелогично. Ведь, работая с тобой, она имела гораздо больший доступ к секретной информации.
Ник взял со стола папку и начал читать.
— Она не хотела работать со мной, потому что мы были в ссоре из-за одного личного вопроса.
«Она не хотела спать со мной», — про себя добавил Ник.
— Это ничего не проясняет, — жестко сказал Джек. — Если бы вы были в ссоре, то она, наоборот, должна была обрадоваться возможности проникнуть в святая святых корпорации.
— С этой девушкой все совершенно непонятно, — нерешительно вступила в разговор Мэри. — Когда я рассказала ей о матери Ника, она так побледнела, что…
— У меня нет времени! — резко оборвал ее Ник. — Я улетаю в Чикаго. Я могу объяснить все в нескольких предложениях. Лорен Деннер пришла в «Синко» шпионить. Она — любовница Витворта. Она — великолепная актриса и умелая шпионка.
Тони открыл рот, чтобы возразить, но Ник рассек рукой воздух.
— Не защищай ее передо мной, черт возьми? Я представлял ее моей матери и отчиму! Она спокойно улыбалась, а я, как последний идиот, знакомил ее с ее любовником! Она предала всех нас, не только меня. Она рассказала Витворту о Росси, и его люди теперь рыщут по Казано в его поисках. Она дала Витворту информацию о наших ставках, что будет стоить «Синко» целого состояния. Она…
— Она не была любовницей Витворта, — твердо сказал Джек, не давая высказаться возмущенному Тони. — Так сказал мой помощник, но дело в том, что Витворт, хотя он и владелец этих апартаментов, был там только один раз, в тот вечер, когда она приехала, всего в течение получаса.
— Возраст моего отчима, может быть…
— Прекратите так говорить о Лорен! — яростно выпалил Тони. — Я…
— Побереги свои легкие, Тони, — прошипел Ник.
— За мои легкие не волнуйся. А теперь я наконец выскажусь! Я и Доминик слышали все, о чем говорили Лори и Витворт, когда были в моем ресторане. — Лорен сказала ему, что вы собираетесь пожениться и что она расскажет тебе про их родство. Тогда Витворт начал пугать ее, что ты можешь подумать, что она его любовница и что это она рассказала ему о Казано. Лорен ужасно растерялась и возразила, что она ничего не говорила о Казано и никогда не была его любовницей. Затем спросила, не собирается ли он ее шантажировать. На что он ответил, что хочет заключить с ней сделку. Он сказал, что будет молчать, если она предоставит ему информацию…
— Что она и сделала, — прошипел Ник. — В течение часа! И поступала бы так до тех пор, пока Витворт не разорил бы нас.
— Нет! Она сказала, что скорее умрет, чем сделает что-нибудь против тебя. Она…
Опершись на стол, Ник поднялся из кресла:
— Она лживая сука и предательница. Такова правда о ней. Теперь вы все уходите отсюда.
— Я ухожу! — почти прокричал Тони. — Но перед этим я хочу сказать тебе одну вещь. Ты ранил ее так, что это чуть ее не убило! Ты выбросил ее на улицу без пальто, без денег, без ничего! И она позвонила Витворту? Нет. Она прошла восемь кварталов по холоду, под проливным дождем, чтобы упасть мне на руки. Поэтому я говорю тебе, — Тони поднялся и, надев шляпу, закончил с высоты своего внушительного роста, — что с сегодняшнего дня я вычеркиваю тебя из своего списка, Ник. Если ты захочешь пообедать в моем ресторане, то лучше приводи с собой Лори!
Глава 21
Глава 22
— Тогда я хочу задать вам вопрос. Почему умная, способная секретарша провалила все до одного отборочные тесты и не указала, что посещала колледж? — Все хранили молчание, и Джек продолжил:
— И почему умная, образованная женщина, которая должна поступить к нам на фирму, делает одну из самых глупых вещей, которые я когда-либо видел, — среди желаемых должностей отмечает должности президента и управляющего по персоналу?
Джек взглянул на замкнутые лица сидевших перед ним.
— Ответ: она сделала все возможное, чтобы ее не приняли, не так ли? — Никто не ответил, и он вздохнул:
— Насколько я понимаю, она шла к своей машине, когда встретила Ника, который тем же вечером ходатайствовал за нее. На следующий день с ней беседовал Джим. Почему мисс Деннер вдруг решила работать в «Синко»?
Джим откинулся назад, положив голову на спинку дивана.
— Я уже передавал тебе я Нику, что сказала мне Лорен. Встретив тогда Ника, она решила работать в «Синко», потому что хотела иметь возможность видеть его. Она сказала, что считала его простым инженером в «Глобал».
— И вы поверили ей? — спросил Джек.
— У меня не было причин не верить. — Джим сокрушенно вздохнул. — Я видел, как она плакала, когда узнала, кто Ник на самом деле. Я был таким же идиотом, как все, и поверил, что Витворт — ее дальний родственник и что он просил ее шпионить, но она не будет этого делать.
— Действительно, — усмехнулся Джек, — Витворт — ее родственник. Я проверил это, и в соответствии с фамильным древом Витвортов, которое было зафиксировано тринадцать лет назад в книге для снобов, Деннер — семиюродная или девятиюродная кузина Витворта.
Внезапный прилив радости у Ника так же быстро исчез. Кузина или нет, Лорен все равно была любовницей его отчима.
— Я знаю, — Джек помассировал виски, как будто у него разболелась голова, — что мисс Деннер не напрашивалась работать у тебя, Ник. Более того, как сказал Ветерби, она была даже против.
— Да, была, — выдавил из себя Ник. Он больше не мог этого выносить. Разговор о ней требовал слишком много сил.
— Если она действительно хотела шпионить для Витворта, — констатировал Джек, — то это было совершенно нелогично. Ведь, работая с тобой, она имела гораздо больший доступ к секретной информации.
Ник взял со стола папку и начал читать.
— Она не хотела работать со мной, потому что мы были в ссоре из-за одного личного вопроса.
«Она не хотела спать со мной», — про себя добавил Ник.
— Это ничего не проясняет, — жестко сказал Джек. — Если бы вы были в ссоре, то она, наоборот, должна была обрадоваться возможности проникнуть в святая святых корпорации.
— С этой девушкой все совершенно непонятно, — нерешительно вступила в разговор Мэри. — Когда я рассказала ей о матери Ника, она так побледнела, что…
— У меня нет времени! — резко оборвал ее Ник. — Я улетаю в Чикаго. Я могу объяснить все в нескольких предложениях. Лорен Деннер пришла в «Синко» шпионить. Она — любовница Витворта. Она — великолепная актриса и умелая шпионка.
Тони открыл рот, чтобы возразить, но Ник рассек рукой воздух.
— Не защищай ее передо мной, черт возьми? Я представлял ее моей матери и отчиму! Она спокойно улыбалась, а я, как последний идиот, знакомил ее с ее любовником! Она предала всех нас, не только меня. Она рассказала Витворту о Росси, и его люди теперь рыщут по Казано в его поисках. Она дала Витворту информацию о наших ставках, что будет стоить «Синко» целого состояния. Она…
— Она не была любовницей Витворта, — твердо сказал Джек, не давая высказаться возмущенному Тони. — Так сказал мой помощник, но дело в том, что Витворт, хотя он и владелец этих апартаментов, был там только один раз, в тот вечер, когда она приехала, всего в течение получаса.
— Возраст моего отчима, может быть…
— Прекратите так говорить о Лорен! — яростно выпалил Тони. — Я…
— Побереги свои легкие, Тони, — прошипел Ник.
— За мои легкие не волнуйся. А теперь я наконец выскажусь! Я и Доминик слышали все, о чем говорили Лори и Витворт, когда были в моем ресторане. — Лорен сказала ему, что вы собираетесь пожениться и что она расскажет тебе про их родство. Тогда Витворт начал пугать ее, что ты можешь подумать, что она его любовница и что это она рассказала ему о Казано. Лорен ужасно растерялась и возразила, что она ничего не говорила о Казано и никогда не была его любовницей. Затем спросила, не собирается ли он ее шантажировать. На что он ответил, что хочет заключить с ней сделку. Он сказал, что будет молчать, если она предоставит ему информацию…
— Что она и сделала, — прошипел Ник. — В течение часа! И поступала бы так до тех пор, пока Витворт не разорил бы нас.
— Нет! Она сказала, что скорее умрет, чем сделает что-нибудь против тебя. Она…
Опершись на стол, Ник поднялся из кресла:
— Она лживая сука и предательница. Такова правда о ней. Теперь вы все уходите отсюда.
— Я ухожу! — почти прокричал Тони. — Но перед этим я хочу сказать тебе одну вещь. Ты ранил ее так, что это чуть ее не убило! Ты выбросил ее на улицу без пальто, без денег, без ничего! И она позвонила Витворту? Нет. Она прошла восемь кварталов по холоду, под проливным дождем, чтобы упасть мне на руки. Поэтому я говорю тебе, — Тони поднялся и, надев шляпу, закончил с высоты своего внушительного роста, — что с сегодняшнего дня я вычеркиваю тебя из своего списка, Ник. Если ты захочешь пообедать в моем ресторане, то лучше приводи с собой Лори!
Глава 21
— Мистер Синклер. — Секретарша наклонилась к Нику. Она говорила шепотом, чтобы не беспокоить никого из семерых крупнейших промышленников Соединенных Штатов, сидевших вокруг стола в конференц-зале и обсуждавших детали международного торгового соглашения. — Простите за беспокойство, но вас просит к телефону мистер Джеймс Вильяме.
Ник кивнул и тихо отодвинул стул. Участники совещания с раздражением посмотрели на него. Никто из них не отвечал на звонки, за исключением чрезвычайно важных и срочных. Только Ник на предыдущей встрече и сейчас подходит к телефону, а тогда пришлось даже остановить встречу и заново утвердить план, поскольку он просто покинул заседание.
Ник, выходя из конференц-зала, тоже думал о прошлом звонке Джима. Тогда Джим выдумал какой-то глупый повод для того, чтобы сообщить, что Лорен уволилась. Какой пакости ждать от него теперь?
— Да, что такое? — спросил Ник, разозленный тем, что мысли о ней всегда вызывали боль.
— В инженерном отделе сейчас вечеринка по поводу ухода одного сотрудника, — начал Джим медленно и сконфуженно. — Ник, несмотря на то что Лорен сообщила Витворту наши ставки, мы только что получили два из четырех контрактов. Результаты по двум оставшимся еще не объявлены. — Он сделал паузу, ожидая ответа. — Я не могу этого понять. Что ты думаешь?
— Думаю, что этот ублюдок настолько глуп, что не может выиграть даже с меченой картой.
— Витворт, может быть, подлый, жадный, какой угодно, только не глупый, — возразил Джим. — Я сейчас возьму у Джека Коллинза досье и посмотрю цифры, которые Лорен…
— Я уже дал тебе указание, — прервал его Ник мертвенно-спокойным голосом. — Независимо от того, кому достанутся два оставшихся контракта, я хочу, чтобы «Синко» назначала свою цену на каждый контракт, который интересует Витворта, и, если необходимо, даже меньшую, чем реальная стоимость. Я хочу разорить его, это меньшее, что я хочу сделать!
Ник положил трубку и вернулся в конференц-зал.
Председатель посмотрел на него с плохо скрытым упреком:
— Теперь можем мы подвести итоги? Ник коротко кивнул. Он заставил себя углубиться в работу, но с наступлением вечера стало совершенно невозможно думать о чем-нибудь, кроме Лорен. За окном падал снег, встреча продолжалась, а в его голове звучал возмущенный голос Тони: «Ты выбросил ее на улицу без пальто, без денег, без ничего! И она позвонила Витворту? Нет. Она прошла восемь кварталов по холоду, под проливным дождем, чтобы упасть мне на руки».
Восемь кварталов! Почему охранники не дали ей забрать пальто? Он помнил, что она была в тонкой блузке, которую он расстегивал своими руками, чтобы унизить Лорен, что, собственно, ему и удалось. Он помнил прекрасную форму ее груди, шелковистую кожу, неповторимый вкус ее губ, то, как она целовала и прижимала его к себе…
— Ник, — раздался голос председателя, — я полагаю, что вы за это предложение?
Ник оторвал взгляд от окна. Он понятия не имел, какое предложение обсуждается.
— Я хотел бы услышать об этом подробнее, прежде чем принять решение, — выкрутился он. Семь изумленных лиц повернулись к нему.
— Это ваше предложение, Ник, — нахмурился председатель. — Вы внесли его.
— Тогда, естественно, я «за», — холодно произнес Ник.
Члены комитета обедали вместе в одном из самых респектабельных ресторанов Чикаго. Как только обед был закончен. Ник извинился и вернулся к себе в отель. Снег падал густыми хлопьями на коричневое кашемировое пальто и на темные волосы, когда он шагал по Мичиган-авеню, равнодушно разглядывая витрины фешенебельных магазинов, украшенные к Рождеству.
Он спрятал руки в карманы пальто, мысленно проклиная Джима за то, что он позвонил утром насчет Лорен, и Лорен за то, что она вошла в его жизнь. Почему она не позвонила Витворту, чтобы он забрал ее из здания «Глобал индастриз»? Почему, черт возьми, она предпочла мерзнуть?
Почему после того, как он унизил ее, она рыдала у его ног и молила пощадить — не ее, а их? Ник достал сигарету и нервно закурил. Голос Лорен, прерывающийся рыданиями, не выходил у него из головы. «Я так люблю тебя… Пожалуйста, выслушай меня… Пожалуйста, не делай этого с нами…»
Ярость и боль разрывали его сердце. Он не мог вернуть Лорен обратно. Он никогда не вернет ее.
Он готов был поверить, что Витворт шантажировал ее, чтобы получить информацию. Он даже готов был поверить, что Лорен не говорила Витворту о проекте Росси. В конце концов, если бы она сказала, то люди Витворта не бродили бы по Казано в полной растерянности. Очевидно, они даже не знали имени химика. К тому же это уже не важно. Лабораторные исследования показали, что состав Росси имеет только часть перечисленных им достоинств, а пропитанная им одежда раздражает кожу.
Ник остановился на углу около светофора. Рядом стоял мужчина в красном костюме Санта-Клауса с колокольчиком в руке. Ник не любил Рождество. Этот праздник напоминал ему тот визит к матери, когда он понял, что матери у него нет. Он никогда не думал о ней, кроме Рождества.
Мимо проезжали машины, освещая фарами искрящийся снег. Это Рождество могло быть другим; оно могло бы стать началом. Он бы поехал с Лорен в Швейцарию. Нет, он бы провел Рождество дома вдвоем с ней. Он разжег бы веселый огонь в камине, и они праздновали бы рождение семьи. Они занялись бы любовью прямо у камина при свете рождественских огней, которые играли бы на ее атласной коже…
Ник тряхнул головой, чтобы отвлечься от этих картин, и зашагал через улицу, не обращая внимания на возмущенные сигналы автомобилей и свет фар. Рождества с Лорен не будет. Он желал ее так сильно, что готов был простить ей практически все, но он не мог ни забыть, ни простить, что она предала его отчиму и матери. Возможно, со временем он простил бы и заговор против него. Но только не заговор с Витвортами. С ними — никогда.
Ник вставил ключ в дверь своего номера.
— Где тебя черти носили? — раздался вопрошающий голос Джима Вильямса, развалившегося на королевском диване; ноги его лежали на антикварном журнальном столике. — Я приехал, чтобы поговорить с тобой о копиях, которые Лорен дала Витворту.
Ник снял пальто, крайне рассерженный тем, что Джим явился, развалился на чужом диване и теперь нужно или выгонять его, или опять говорить о Лорен.
— Я сказал тебе, — проговорил он тихо, — что хочу вышвырнуть Витворта из бизнеса, и сказал как. Когда ты объяснял мне свои догадки о соучастии Лорен, я терпел, но я не намерен…
— Тебе не нужно выкидывать Витворта из бизнеса, — спокойно прервал его Джим. — Лорен сделала это за тебя.
Джим протянул другу копии оригиналов и копии, которые Лорен сделала для Витворта.
— Она изменила цифры, Ник, — угрюмо заключил он.
Встреча комитета по международной торговле продолжилась на следующий день ровно в девять часов. Председатель обвел взглядом шестерых участников совещания.
— Ник Синклер не будет присутствовать сегодня, — сообщил он насторожившейся группе. — Он просил меня передать извинения и объяснить, что вызван по очень срочному делу.
Все возмущенно посмотрели в сторону пустого стула.
— В прошлый раз это была проблема кадров. Какая же, черт возьми, на этот раз у Синклера проблема.
— гневно спросил толстощекий мужчина.
— Еще более важная, — ответил председатель. — Он сказал, что собирается вести переговоры о самом важном объединении в его жизни.
Ник кивнул и тихо отодвинул стул. Участники совещания с раздражением посмотрели на него. Никто из них не отвечал на звонки, за исключением чрезвычайно важных и срочных. Только Ник на предыдущей встрече и сейчас подходит к телефону, а тогда пришлось даже остановить встречу и заново утвердить план, поскольку он просто покинул заседание.
Ник, выходя из конференц-зала, тоже думал о прошлом звонке Джима. Тогда Джим выдумал какой-то глупый повод для того, чтобы сообщить, что Лорен уволилась. Какой пакости ждать от него теперь?
— Да, что такое? — спросил Ник, разозленный тем, что мысли о ней всегда вызывали боль.
— В инженерном отделе сейчас вечеринка по поводу ухода одного сотрудника, — начал Джим медленно и сконфуженно. — Ник, несмотря на то что Лорен сообщила Витворту наши ставки, мы только что получили два из четырех контрактов. Результаты по двум оставшимся еще не объявлены. — Он сделал паузу, ожидая ответа. — Я не могу этого понять. Что ты думаешь?
— Думаю, что этот ублюдок настолько глуп, что не может выиграть даже с меченой картой.
— Витворт, может быть, подлый, жадный, какой угодно, только не глупый, — возразил Джим. — Я сейчас возьму у Джека Коллинза досье и посмотрю цифры, которые Лорен…
— Я уже дал тебе указание, — прервал его Ник мертвенно-спокойным голосом. — Независимо от того, кому достанутся два оставшихся контракта, я хочу, чтобы «Синко» назначала свою цену на каждый контракт, который интересует Витворта, и, если необходимо, даже меньшую, чем реальная стоимость. Я хочу разорить его, это меньшее, что я хочу сделать!
Ник положил трубку и вернулся в конференц-зал.
Председатель посмотрел на него с плохо скрытым упреком:
— Теперь можем мы подвести итоги? Ник коротко кивнул. Он заставил себя углубиться в работу, но с наступлением вечера стало совершенно невозможно думать о чем-нибудь, кроме Лорен. За окном падал снег, встреча продолжалась, а в его голове звучал возмущенный голос Тони: «Ты выбросил ее на улицу без пальто, без денег, без ничего! И она позвонила Витворту? Нет. Она прошла восемь кварталов по холоду, под проливным дождем, чтобы упасть мне на руки».
Восемь кварталов! Почему охранники не дали ей забрать пальто? Он помнил, что она была в тонкой блузке, которую он расстегивал своими руками, чтобы унизить Лорен, что, собственно, ему и удалось. Он помнил прекрасную форму ее груди, шелковистую кожу, неповторимый вкус ее губ, то, как она целовала и прижимала его к себе…
— Ник, — раздался голос председателя, — я полагаю, что вы за это предложение?
Ник оторвал взгляд от окна. Он понятия не имел, какое предложение обсуждается.
— Я хотел бы услышать об этом подробнее, прежде чем принять решение, — выкрутился он. Семь изумленных лиц повернулись к нему.
— Это ваше предложение, Ник, — нахмурился председатель. — Вы внесли его.
— Тогда, естественно, я «за», — холодно произнес Ник.
Члены комитета обедали вместе в одном из самых респектабельных ресторанов Чикаго. Как только обед был закончен. Ник извинился и вернулся к себе в отель. Снег падал густыми хлопьями на коричневое кашемировое пальто и на темные волосы, когда он шагал по Мичиган-авеню, равнодушно разглядывая витрины фешенебельных магазинов, украшенные к Рождеству.
Он спрятал руки в карманы пальто, мысленно проклиная Джима за то, что он позвонил утром насчет Лорен, и Лорен за то, что она вошла в его жизнь. Почему она не позвонила Витворту, чтобы он забрал ее из здания «Глобал индастриз»? Почему, черт возьми, она предпочла мерзнуть?
Почему после того, как он унизил ее, она рыдала у его ног и молила пощадить — не ее, а их? Ник достал сигарету и нервно закурил. Голос Лорен, прерывающийся рыданиями, не выходил у него из головы. «Я так люблю тебя… Пожалуйста, выслушай меня… Пожалуйста, не делай этого с нами…»
Ярость и боль разрывали его сердце. Он не мог вернуть Лорен обратно. Он никогда не вернет ее.
Он готов был поверить, что Витворт шантажировал ее, чтобы получить информацию. Он даже готов был поверить, что Лорен не говорила Витворту о проекте Росси. В конце концов, если бы она сказала, то люди Витворта не бродили бы по Казано в полной растерянности. Очевидно, они даже не знали имени химика. К тому же это уже не важно. Лабораторные исследования показали, что состав Росси имеет только часть перечисленных им достоинств, а пропитанная им одежда раздражает кожу.
Ник остановился на углу около светофора. Рядом стоял мужчина в красном костюме Санта-Клауса с колокольчиком в руке. Ник не любил Рождество. Этот праздник напоминал ему тот визит к матери, когда он понял, что матери у него нет. Он никогда не думал о ней, кроме Рождества.
Мимо проезжали машины, освещая фарами искрящийся снег. Это Рождество могло быть другим; оно могло бы стать началом. Он бы поехал с Лорен в Швейцарию. Нет, он бы провел Рождество дома вдвоем с ней. Он разжег бы веселый огонь в камине, и они праздновали бы рождение семьи. Они занялись бы любовью прямо у камина при свете рождественских огней, которые играли бы на ее атласной коже…
Ник тряхнул головой, чтобы отвлечься от этих картин, и зашагал через улицу, не обращая внимания на возмущенные сигналы автомобилей и свет фар. Рождества с Лорен не будет. Он желал ее так сильно, что готов был простить ей практически все, но он не мог ни забыть, ни простить, что она предала его отчиму и матери. Возможно, со временем он простил бы и заговор против него. Но только не заговор с Витвортами. С ними — никогда.
Ник вставил ключ в дверь своего номера.
— Где тебя черти носили? — раздался вопрошающий голос Джима Вильямса, развалившегося на королевском диване; ноги его лежали на антикварном журнальном столике. — Я приехал, чтобы поговорить с тобой о копиях, которые Лорен дала Витворту.
Ник снял пальто, крайне рассерженный тем, что Джим явился, развалился на чужом диване и теперь нужно или выгонять его, или опять говорить о Лорен.
— Я сказал тебе, — проговорил он тихо, — что хочу вышвырнуть Витворта из бизнеса, и сказал как. Когда ты объяснял мне свои догадки о соучастии Лорен, я терпел, но я не намерен…
— Тебе не нужно выкидывать Витворта из бизнеса, — спокойно прервал его Джим. — Лорен сделала это за тебя.
Джим протянул другу копии оригиналов и копии, которые Лорен сделала для Витворта.
— Она изменила цифры, Ник, — угрюмо заключил он.
Встреча комитета по международной торговле продолжилась на следующий день ровно в девять часов. Председатель обвел взглядом шестерых участников совещания.
— Ник Синклер не будет присутствовать сегодня, — сообщил он насторожившейся группе. — Он просил меня передать извинения и объяснить, что вызван по очень срочному делу.
Все возмущенно посмотрели в сторону пустого стула.
— В прошлый раз это была проблема кадров. Какая же, черт возьми, на этот раз у Синклера проблема.
— гневно спросил толстощекий мужчина.
— Еще более важная, — ответил председатель. — Он сказал, что собирается вести переговоры о самом важном объединении в его жизни.
Глава 22
Фенстер был покрыт ковром свежевыпавшего снега. Город украшали к Рождеству в довольно традиционном норманнском стиле, что живо напомнило Нику о первоначальной сдержанности Лорен.
Следуя указаниям неразговорчивого пожилого мужчины. Ник без труда нашел тихую маленькую улицу, на которой выросла Лорен. Он остановился около скромного белого домика с небольшим крыльцом и выключил зажигание в машине, которую взял напрокат пять часов назад в аэропорту.
Долгий путь по заснеженным дорогам был самой легкой частью его задачи; встреча с Лорен будет куда сложнее.
Дверь открыл крепкий молодой человек лет двадцати пяти. Сердце Ника упало. Ни в каких, даже самых ужасных фантазиях Ник не мог себе представить, что у Лорен есть другой мужчина.
— Меня зовут Ник Синклер, — представился он. Любопытная улыбка на лице молодого человека сменилась открытой враждебностью. — Я хотел бы увидеть Лорен.
— Я ее брат, — сказал молодой человек, — и она не хочет видеть вас.
Ее брат! За мгновенным облегчением последовало абсурдное желание побить его за то, что десять лет назад он крал у Лорен карманные деньги.
— Я приехал увидеть ее, — решительно проговорил Ник. — И даже если мне придется отшвырнуть вас, чтобы добраться до нее, я это сделаю.
— По-видимому, он действительно сделает это, Леонард, — сказал отец Лорен, входя в холл; в руках он держал книгу, которую, наверное, только что читал.
Роберт Деннер посмотрел на высокого упорного мужчину, его острые голубые глаза остановились на застывшем от напряжения лице непрошеного посетителя. Жесткая линия его губ дрогнула, и он едва заметно улыбнулся.
— Леонард, — сказал он тихо, — почему бы нам не дать этому человеку пять минут, чтобы он попробовал изменить ее решение? Она в гостиной, — добавил он, кивнув в сторону комнаты, откуда доносилась веселая рождественская музыка.
— Пять минут — и все, — проворчал Леонард, следуя за Ником.
Ник повернулся к нему и властно сказал:
— Наедине.
Леонард открыл было рот, чтобы возразить, но отец остановил его.
Ник бесшумно вошел в уютную маленькую гостиную, сделал два шага вперед и остановился. Его сердце сильно стучало, Лорен стояла на стремянке, вешая мишуру на верхние ветки рождественской елки. Она была потрясающе юной и до боли красивой в стареньком зеленом свитере, с рассыпавшимися по плечам и спине сверкающими волосами.
Нику захотелось взять ее на руки, отнести на диван и забыться, залечивая руками и ртом раны, которые он сам нанес ей.
Спустившись с лестницы, Лорен взяла еще немного мишуры из коробки, лежавшей около красиво упакованных кульков и пакетов. Краем глаза она увидела пару мужских кожаных ботинок.
— Ленни, ты все точно рассчитал, — легко сказала она. — Я уже заканчиваю. Звезда наверху смотрится хорошо или принести ангела?
— Оставь звезду, — раздался знакомый голос. — В комнате уже есть один ангел.
Лорен резко повернулась и столкнулась взглядом с мужчиной, стоявшим в нескольких шагах от нее. Она побледнела, увидев его полное решимости суровое лицо. Каждая линия хорошо знакомого тела излучала силу и магнетизм, от которых она убегала по ночам в своих снах.
Эти губы целовали ее, но она помнила не только ласки. Ей также хорошо помнилась их последняя встреча: она стояла на коленях и рыдала у его ног. Обида и гнев дали ей силы.
— Убирайся отсюда! — выкрикнула она, слишком поглощенная своей обидой, чтобы видеть боль и сожаление в его серых глазах.
Но вместо того чтобы уйти, он подошел еще ближе.
Лорен попятилась, все ее тело затряслось. Он подошел к ней, и она, размахнувшись, ударила его по лицу.
— Я сказала: убирайся, — прошипела она. Ник не сдвинулся с места, и Лорен снова угрожающе подняла руку:
— Будь ты проклят!
Ник перевел взгляд на ее дрожащую ладонь.
— Давай, — сказал он мягко.
Лорен бессильно опустила руки, скрестив их на животе. Двигаясь боком, она попыталась обойти вокруг елки и убежать прочь из этой комнаты, прочь от него.
— Лорен, подожди, — преградил ей путь Ник.
— Не трогай меня! — почти закричала Лорен, вырываясь из его рук.
Ник мог позволить ей все что угодно, но только не уйти. Он не мог отпустить ее.
— Лорен, пожалуйста, позволь мне…
— Нет! — плача, закричала она. — Оставь меня!
Она кинулась вон, но Ник поймал ее за руки. Повернувшись, она набросилась на него, как дикая кошка.
— Ты ублюдок! — закричала она задыхаясь, молотя руками по его груди и плечам. — Ты ублюдок! Я умоляла тебя на коленях!
Нику потребовалась вся его сила, чтобы держать ее до тех пор, пока приступ ярости не прошел и она беспомощно не упала ему на руки. Ее хрупкое тело сотрясалось от безудержных рыданий.
— Ты заставил меня умолять… — рыдала она у него на руках, — ты заставил меня умолять…
Ее слезы проникали ему прямо в сердце, а слова были как удары ножа. Он обнимал ее, слепо глядя вперед, вспоминая красивую смеющуюся девушку, которая вошла в его жизнь и перевернула ее своей сияющей улыбкой.
«А что случится со мной, если эта туфелька подойдет?»
«Я превращу вас в красивого лягушонка».
От раскаяния и боли у него защипало в глазах, и он закрыл их.
— Прости меня, — хрипло прошептал он, — мне так жаль.
Услышав боль в его голосе, Лорен почувствовала, как ледяная стена, которую она воздвигла вокруг себя, дала трещину. Она снова была в его объятиях, прижимаясь к его большому, сильному телу.
Одинокими бессонными ночами и длинными днями она все время думала о нем и пришла к выводу, что Ник абсолютно циничный и жестокий человек. Предательство матери сделало его таким, и Лорен не под силу что-либо изменить. В любой момент он без труда сможет выкинуть ее из своей жизни и спокойно уйти, потому что он никогда не будет любить ее по-настоящему.
Еще в пять лет он решил, что женщине нельзя вверять свое сердце. Он может предложить Лорен свое тело, свою страсть, но не больше. Он никогда не позволит себе стать уязвимым, открыв сердце другому человеку.
Его руки гладили ее по спине, пытаясь согреть и успокоить. Собрав последние силы, Лорен жестко оттолкнула его:
— Я уже в порядке. Правда. — Она отвела взгляд от его глубоких серых глаз и спокойно произнесла:
— Я хочу, чтобы ты сейчас ушел, Ник.
Скулы его дрогнули, и все тело напряглось от прозвучавшего приговора. Ник не хотел понимать этих слов и, вместо того чтобы уйти, не отрывая от нее взгляда, достал из кармана плоскую коробочку, завернутую в серебряную бумагу.
— Я привез тебе подарок, — проговорил он. Лорен удивленно посмотрела на него:
— Что?
— Вот, — сказал он, кладя коробочку ей на ладонь. — Это рождественский подарок. Это тебе, открой.
Внезапно в голове Лорен пронеслись слова, сказанные Мэри в ресторане, и она задрожала. «Он пытался подкупить свою мать, чтобы она вернулась к нему… Он подарил ей подарок… и настаивал, чтобы она тут же открыла его…»
— Открой сразу, Лорен, — проговорил Ник.
Он старался сохранить спокойное выражение лица, но Лорен видела отчаяние в его глазах и то, как были напряжены его сильные плечи. И знала, чего он со страхом ждет: что она отвергнет его подарок. А вместе с ним и дарителя.
Лорен оторвала от него свой взгляд и, дрожащими руками развернув серебряную бумагу, достала маленькую бархатную коробочку с инициалами чикагского ювелира и названием чикагского отеля. Она открыла ее. На белом бархате красовался рубиновый кулон, который окружали маленькие росинки сверкающих бриллиантов. Он был размером почти с коробку.
Это был подкуп.
Второй раз в своей жизни Ник пытался подкупить женщину, которую любил, чтобы она вернулась к нему. От нежности и любви у Лорен защемило сердце, и глаза наполнились слезами.
— Пожалуйста, — хрипло прошептал он. — Пожалуйста… — Он обнял ее и, прижав к себе, спрятал лицо в ее волосах. — Пожалуйста, дорогая…
Защита Лорен полностью рухнула.
— Я люблю тебя! — прошептала она, обвив руками его шею и гладя его сильные плечи и густые темные волосы.
— Я купил тебе еще и серьги, — хрипло проговорил он. — Я куплю тебе пианино — в твоем колледже сказали, что ты очень талантливая пианистка. Хочешь рояль или…
— Не надо! — заплакала Лорен, поднимаясь на цыпочки и закрывая его рот поцелуем.
Он вздрогнул и еще крепче обнял ее. Его губы впились в нее в голодном отчаянии, руки заскользили по ее спине, затем ниже, прижимая ее бедра к своим, как будто он хотел впитать в себя все ее тело.
— Я так скучал по тебе, — прошептал он, стараясь смягчить поцелуй. Его язык двигался с нежностью, насыщая тоску по ней, в то время как он медленно гладил ее густые волосы. Но внезапно он потерял контроль над собой и, застонав, со всей силой сжал ее в объятиях. Его губы стали жесткими и настойчивыми.
Лорен, прижавшись к его напряженному телу, отвечала на его поцелуй со всей любовью и отчаянием, накопившимися в ее сердце.
Через некоторое время, показавшееся им обоим бесконечным, Лорен вернулась к реальности. Она все еще обнимала его, прижавшись щекой к его груди и слыша гулкое биение его сердца.
— Я люблю тебя, — прошептал он и, прежде чем Лорен успела ответить, продолжил наполовину оправдывающимся, наполовину шутливым голосом:
— Тебе придется выйти за меня замуж. Я думаю, что меня только что исключили из международного торгового сообщества — они считают, что я ненадежный партнер. И Тони вычеркнул меня из своего списка. Мэри сказала, что уволится, если я не привезу тебя обратно. Эрика нашла твои серьги и отдала их Джиму. Он просил передать тебе, что ты получишь их, только когда вернешься за ними…
Маленькие разноцветные огоньки сияли на рождественской елке в огромной гостиной. Растянувшись на пушистом ковре перед камином, Ник держал в объятиях спящую жену, наблюдая за отсветами пламени, которые плясали на ее шелковых волосах, рассыпавшихся по его обнаженной груди. Они были женаты уже три дня.
Лорен зашевелилась, теснее прижимаясь к нему. Осторожно, чтобы не разбудить, он накрыл ее плечи атласным одеялом. С благоговейной нежностью он дотронулся до ее щеки. Лорен принесла радость в его дом и наполнила смехом его жизнь.
Где-то на другом конце большого дома часы начали бить полночь. Лорен медленно приподняла веки, и он посмотрел в ее волшебные бирюзовые глаза.
— Рождество, — прошептал он. Лорен улыбнулась ему, и ее ответ вызвал у него прилив необыкновенной нежности.
— Нет, — сказала она мягко, ласково проводя рукой по его волосам, — Рождество наступило три дня назад.
Следуя указаниям неразговорчивого пожилого мужчины. Ник без труда нашел тихую маленькую улицу, на которой выросла Лорен. Он остановился около скромного белого домика с небольшим крыльцом и выключил зажигание в машине, которую взял напрокат пять часов назад в аэропорту.
Долгий путь по заснеженным дорогам был самой легкой частью его задачи; встреча с Лорен будет куда сложнее.
Дверь открыл крепкий молодой человек лет двадцати пяти. Сердце Ника упало. Ни в каких, даже самых ужасных фантазиях Ник не мог себе представить, что у Лорен есть другой мужчина.
— Меня зовут Ник Синклер, — представился он. Любопытная улыбка на лице молодого человека сменилась открытой враждебностью. — Я хотел бы увидеть Лорен.
— Я ее брат, — сказал молодой человек, — и она не хочет видеть вас.
Ее брат! За мгновенным облегчением последовало абсурдное желание побить его за то, что десять лет назад он крал у Лорен карманные деньги.
— Я приехал увидеть ее, — решительно проговорил Ник. — И даже если мне придется отшвырнуть вас, чтобы добраться до нее, я это сделаю.
— По-видимому, он действительно сделает это, Леонард, — сказал отец Лорен, входя в холл; в руках он держал книгу, которую, наверное, только что читал.
Роберт Деннер посмотрел на высокого упорного мужчину, его острые голубые глаза остановились на застывшем от напряжения лице непрошеного посетителя. Жесткая линия его губ дрогнула, и он едва заметно улыбнулся.
— Леонард, — сказал он тихо, — почему бы нам не дать этому человеку пять минут, чтобы он попробовал изменить ее решение? Она в гостиной, — добавил он, кивнув в сторону комнаты, откуда доносилась веселая рождественская музыка.
— Пять минут — и все, — проворчал Леонард, следуя за Ником.
Ник повернулся к нему и властно сказал:
— Наедине.
Леонард открыл было рот, чтобы возразить, но отец остановил его.
Ник бесшумно вошел в уютную маленькую гостиную, сделал два шага вперед и остановился. Его сердце сильно стучало, Лорен стояла на стремянке, вешая мишуру на верхние ветки рождественской елки. Она была потрясающе юной и до боли красивой в стареньком зеленом свитере, с рассыпавшимися по плечам и спине сверкающими волосами.
Нику захотелось взять ее на руки, отнести на диван и забыться, залечивая руками и ртом раны, которые он сам нанес ей.
Спустившись с лестницы, Лорен взяла еще немного мишуры из коробки, лежавшей около красиво упакованных кульков и пакетов. Краем глаза она увидела пару мужских кожаных ботинок.
— Ленни, ты все точно рассчитал, — легко сказала она. — Я уже заканчиваю. Звезда наверху смотрится хорошо или принести ангела?
— Оставь звезду, — раздался знакомый голос. — В комнате уже есть один ангел.
Лорен резко повернулась и столкнулась взглядом с мужчиной, стоявшим в нескольких шагах от нее. Она побледнела, увидев его полное решимости суровое лицо. Каждая линия хорошо знакомого тела излучала силу и магнетизм, от которых она убегала по ночам в своих снах.
Эти губы целовали ее, но она помнила не только ласки. Ей также хорошо помнилась их последняя встреча: она стояла на коленях и рыдала у его ног. Обида и гнев дали ей силы.
— Убирайся отсюда! — выкрикнула она, слишком поглощенная своей обидой, чтобы видеть боль и сожаление в его серых глазах.
Но вместо того чтобы уйти, он подошел еще ближе.
Лорен попятилась, все ее тело затряслось. Он подошел к ней, и она, размахнувшись, ударила его по лицу.
— Я сказала: убирайся, — прошипела она. Ник не сдвинулся с места, и Лорен снова угрожающе подняла руку:
— Будь ты проклят!
Ник перевел взгляд на ее дрожащую ладонь.
— Давай, — сказал он мягко.
Лорен бессильно опустила руки, скрестив их на животе. Двигаясь боком, она попыталась обойти вокруг елки и убежать прочь из этой комнаты, прочь от него.
— Лорен, подожди, — преградил ей путь Ник.
— Не трогай меня! — почти закричала Лорен, вырываясь из его рук.
Ник мог позволить ей все что угодно, но только не уйти. Он не мог отпустить ее.
— Лорен, пожалуйста, позволь мне…
— Нет! — плача, закричала она. — Оставь меня!
Она кинулась вон, но Ник поймал ее за руки. Повернувшись, она набросилась на него, как дикая кошка.
— Ты ублюдок! — закричала она задыхаясь, молотя руками по его груди и плечам. — Ты ублюдок! Я умоляла тебя на коленях!
Нику потребовалась вся его сила, чтобы держать ее до тех пор, пока приступ ярости не прошел и она беспомощно не упала ему на руки. Ее хрупкое тело сотрясалось от безудержных рыданий.
— Ты заставил меня умолять… — рыдала она у него на руках, — ты заставил меня умолять…
Ее слезы проникали ему прямо в сердце, а слова были как удары ножа. Он обнимал ее, слепо глядя вперед, вспоминая красивую смеющуюся девушку, которая вошла в его жизнь и перевернула ее своей сияющей улыбкой.
«А что случится со мной, если эта туфелька подойдет?»
«Я превращу вас в красивого лягушонка».
От раскаяния и боли у него защипало в глазах, и он закрыл их.
— Прости меня, — хрипло прошептал он, — мне так жаль.
Услышав боль в его голосе, Лорен почувствовала, как ледяная стена, которую она воздвигла вокруг себя, дала трещину. Она снова была в его объятиях, прижимаясь к его большому, сильному телу.
Одинокими бессонными ночами и длинными днями она все время думала о нем и пришла к выводу, что Ник абсолютно циничный и жестокий человек. Предательство матери сделало его таким, и Лорен не под силу что-либо изменить. В любой момент он без труда сможет выкинуть ее из своей жизни и спокойно уйти, потому что он никогда не будет любить ее по-настоящему.
Еще в пять лет он решил, что женщине нельзя вверять свое сердце. Он может предложить Лорен свое тело, свою страсть, но не больше. Он никогда не позволит себе стать уязвимым, открыв сердце другому человеку.
Его руки гладили ее по спине, пытаясь согреть и успокоить. Собрав последние силы, Лорен жестко оттолкнула его:
— Я уже в порядке. Правда. — Она отвела взгляд от его глубоких серых глаз и спокойно произнесла:
— Я хочу, чтобы ты сейчас ушел, Ник.
Скулы его дрогнули, и все тело напряглось от прозвучавшего приговора. Ник не хотел понимать этих слов и, вместо того чтобы уйти, не отрывая от нее взгляда, достал из кармана плоскую коробочку, завернутую в серебряную бумагу.
— Я привез тебе подарок, — проговорил он. Лорен удивленно посмотрела на него:
— Что?
— Вот, — сказал он, кладя коробочку ей на ладонь. — Это рождественский подарок. Это тебе, открой.
Внезапно в голове Лорен пронеслись слова, сказанные Мэри в ресторане, и она задрожала. «Он пытался подкупить свою мать, чтобы она вернулась к нему… Он подарил ей подарок… и настаивал, чтобы она тут же открыла его…»
— Открой сразу, Лорен, — проговорил Ник.
Он старался сохранить спокойное выражение лица, но Лорен видела отчаяние в его глазах и то, как были напряжены его сильные плечи. И знала, чего он со страхом ждет: что она отвергнет его подарок. А вместе с ним и дарителя.
Лорен оторвала от него свой взгляд и, дрожащими руками развернув серебряную бумагу, достала маленькую бархатную коробочку с инициалами чикагского ювелира и названием чикагского отеля. Она открыла ее. На белом бархате красовался рубиновый кулон, который окружали маленькие росинки сверкающих бриллиантов. Он был размером почти с коробку.
Это был подкуп.
Второй раз в своей жизни Ник пытался подкупить женщину, которую любил, чтобы она вернулась к нему. От нежности и любви у Лорен защемило сердце, и глаза наполнились слезами.
— Пожалуйста, — хрипло прошептал он. — Пожалуйста… — Он обнял ее и, прижав к себе, спрятал лицо в ее волосах. — Пожалуйста, дорогая…
Защита Лорен полностью рухнула.
— Я люблю тебя! — прошептала она, обвив руками его шею и гладя его сильные плечи и густые темные волосы.
— Я купил тебе еще и серьги, — хрипло проговорил он. — Я куплю тебе пианино — в твоем колледже сказали, что ты очень талантливая пианистка. Хочешь рояль или…
— Не надо! — заплакала Лорен, поднимаясь на цыпочки и закрывая его рот поцелуем.
Он вздрогнул и еще крепче обнял ее. Его губы впились в нее в голодном отчаянии, руки заскользили по ее спине, затем ниже, прижимая ее бедра к своим, как будто он хотел впитать в себя все ее тело.
— Я так скучал по тебе, — прошептал он, стараясь смягчить поцелуй. Его язык двигался с нежностью, насыщая тоску по ней, в то время как он медленно гладил ее густые волосы. Но внезапно он потерял контроль над собой и, застонав, со всей силой сжал ее в объятиях. Его губы стали жесткими и настойчивыми.
Лорен, прижавшись к его напряженному телу, отвечала на его поцелуй со всей любовью и отчаянием, накопившимися в ее сердце.
Через некоторое время, показавшееся им обоим бесконечным, Лорен вернулась к реальности. Она все еще обнимала его, прижавшись щекой к его груди и слыша гулкое биение его сердца.
— Я люблю тебя, — прошептал он и, прежде чем Лорен успела ответить, продолжил наполовину оправдывающимся, наполовину шутливым голосом:
— Тебе придется выйти за меня замуж. Я думаю, что меня только что исключили из международного торгового сообщества — они считают, что я ненадежный партнер. И Тони вычеркнул меня из своего списка. Мэри сказала, что уволится, если я не привезу тебя обратно. Эрика нашла твои серьги и отдала их Джиму. Он просил передать тебе, что ты получишь их, только когда вернешься за ними…
Маленькие разноцветные огоньки сияли на рождественской елке в огромной гостиной. Растянувшись на пушистом ковре перед камином, Ник держал в объятиях спящую жену, наблюдая за отсветами пламени, которые плясали на ее шелковых волосах, рассыпавшихся по его обнаженной груди. Они были женаты уже три дня.
Лорен зашевелилась, теснее прижимаясь к нему. Осторожно, чтобы не разбудить, он накрыл ее плечи атласным одеялом. С благоговейной нежностью он дотронулся до ее щеки. Лорен принесла радость в его дом и наполнила смехом его жизнь.
Где-то на другом конце большого дома часы начали бить полночь. Лорен медленно приподняла веки, и он посмотрел в ее волшебные бирюзовые глаза.
— Рождество, — прошептал он. Лорен улыбнулась ему, и ее ответ вызвал у него прилив необыкновенной нежности.
— Нет, — сказала она мягко, ласково проводя рукой по его волосам, — Рождество наступило три дня назад.