Макнот Джудит. Рай. Том 2

   — Хочешь, чтобы я все рассказала сейчас, по телефону, да еще когда ты спешишь?
   — Не обязательно. Можешь намекнуть… чтобы возбудить мой адвокатский аппетит.
   И тут она снова распознала сухой, тщательно скрываемый юмор в его голосе и облегченно вздохнула.
   — Не вдаваясь в подробности, могу сказать только, что нуждаюсь в совете относительно моего… моего развода.
   — В этом случае, — серьезно и не задумываясь, ответил он, — советую сначала выйти за Паркера. Таким образом, мы сможем получить куда большие алименты.
   — Я не шучу, как в тот раз, Стюарт, — предупредила она, но что-то в его манере говорить внушало такую уверенность, что Мередит даже слегка улыбнулась. — Я попала в самую невероятную юридическую паутину, которая когда-либо тебе встречалась. И нужно немедленно из нее выпутываться.
   — Обычно я привык вытаскивать все тайны на свет Божий, это позволяет повысить гонорар, — шутливо пояснил он. — Однако ради старого друга я мог бы принести в жертву алчность во имя сострадания. Мы можем поужинать сегодня вместе?
   — Ты настоящий ангел!
   — В самом деле? Вчера адвокат противной стороны заявил судье, что я пронырливый сукин сын!
   — Вовсе нет! — преданно запротестовала Мередит.
   — Да, моя красавица, именно таков я и есть, — тихо рассмеялся Стюарт.

Глава 32

   Без всяких признаков осуждения и ничуть не возмущенный поведением восемнадцатилетней Мередит, Стюарт, не выказывая ни малейших эмоций, выслушал всю историю и вовсе не удивился, когда она рассказала о том, кто был отцом ее погибшего ребенка. Мередит же была настолько расстроена непроницаемым выражением его лица и неизменным молчанием, что, закончив говорить, нерешительно спросила:
   — Стюарт, я все ясно изложила?
   — Абсолютно, — кивнул он и в доказательство добавил:
   — Ты только сейчас объяснила мне, каким образом твой отец готов использовать свое влияние, чтобы Саутвилльская комиссия одобрила проект Фаррела, причем действовал при этом с таким же неуважением к закону, как и сенатор Девис, надавивший своим авторитетом, чтобы первое решение было отрицательным. Верно?
   — Д-думаю, да, — ответила Мередит, неловко морщась от плохо скрытого осуждения в словах Стюарта.
   — Фаррела представляет «Пирсон энд Левинсон»?
   — Да.
   — Тогда вот что, — объявил он, делая знак официанту принести счет. — Утром я позвоню Биллу Пирсону и скажу, что его клиент несправедливо причиняет моей любимой клиентке моральный ущерб.
   — И что потом?
   — Потом попрошу его клиента подписать несколько красиво составленных бумаг, которые я подготовлю и пришлю ему.
   Мередит впервые с надеждой взглянула на Стюарта:
   — И это все?
   — Вполне возможно.
   Стюарт позвонил только в конце дня.
   — Ты говорил с Пирсоном? — спросила Мередит, сгорая от дурного предчувствия.
   — Только сейчас повесил трубку.
   — И?.. — настойчиво выспрашивала она, видя, что Стюарт не имеет намерения продолжать. — Сказал ему о предложении отца? Что он ответил?
   — Он ответил, — сардонически хмыкнул Стюарт, — что все отношения между тобой и Фаррелом чисто личные, и его клиент, во-первых, желает рассматривать их с этой точки зрения, а позже, когда сочтет, что готов к этому, именно он будет диктовать условия, на которых может быть получен развод.
   — Боже, — выдохнула она, — что это означает? Не понимаю!
   — Тогда я отброшу юридический жаргон и вежливые формальности и скажу прямо. Пирсон послал меня к такой-то матери.
   Вырвавшееся ругательство, столь необычное в устах Стюарта, подсказало Мередит, что он раздражен гораздо больше, чем хочет показать, и это встревожило ее ничуть не меньше, чем непонятная позиция адвоката Мэтта.
   — Я все-таки не понимаю, — взорвалась она, вскакивая. — В тот день за обедом, Мэтт казалось, вот-вот согласится на все… пока ему не позвонили насчет комиссии по районированию. Теперь я объясняю, что добилась положительного решения, а он даже не желает слушать.
   — Мередит, — неожиданно спросил Стюарт, — ты ничего не скрыла, когда рассказывала мне о своих отношениях с Фаррелом?
   — Нет, ничего. А почему ты спрашиваешь?
   — Видишь ли, из всего, что я читал и слышал о нем, Фаррел — человек неглупый, обладающий логическим мышлением, холодным и очень точным. Серьезные, умные, мыслящие люди не выходят из себя, чтобы добиться мести за какие-то дурацкие обиды. Это пустая трата времени, а у таких, как Фаррел, время стоит огромных денег. Но у каждого человека есть предел, который он способен переступить и потерять над собой контроль. Все выглядит так, словно Фаррела вынудили перейти этот предел, и он рвется в битву, желает этой битвы. И от этого мне крайне не по себе.
   Мередит стало совсем худо.
   — Но почему он стремится развязать войну?
   — Наверное, хочет удовлетворить жажду мести.
   — За что? — встревоженно вскрикнула Мередит. — Почему ты так считаешь?
   — Видишь ли… Пирсон предупредил, что всякая попытка с твоей стороны ускорить бракоразводный процесс без полного и предварительного одобрения клиента приведет, как он выразился, к немалым неприятностям для тебя.
   — Еще неприятности? — поражение охнула Мередит. — Что же ему надо? На прошлой неделе, когда мы обедали вместе, он пытался быть вежливым и понимающим. Даже шутил со мной, хотя на самом деле презирал…
   — Почему? — настойчиво допрашивал Стюарт. — Откуда такое презрение? Что заставляет тебя так думать?
   — Не знаю, просто чувствую. — И, не находя разгадки, Мередит продолжала:
   — Конечно, он разозлился, узнав о Саутвилле, и это понятно, и, кроме того, оскорблен всем тем, что я высказала ему в автомобиле после обеда. Не могло именно это настолько уязвить Фаррела, что он сорвался с цепи и, как ты выразился, «перешел все пределы»?
   — Возможно, — ответил Стюарт, явно не вполне убежденный.
   — Но что нам теперь делать?
   — Я все обдумаю во время уик-энда. Через час вылетаю в Палм-Бич, чтобы провести субботу и воскресенье с Лиз и Тедом Дженкинсами на их яхте. Выработаем стратегию, когда я вернусь. Постарайся не волноваться слишком сильно.
   — Постараюсь, — пообещала Мередит. Но ей пришлось сделать неимоверное усилие, чтобы выбросить из головы Мэтью Фаррела, а для этого понадобилось с головой погрузиться в работу. В конце концов она почти добилась своего, но два часа спустя позвонил Сэм Грин и попросил разрешения немедленно встретиться с ней. Сэм, как и обещал, заставил своих подчиненных трудиться день и ночь над проектом, помешавшим ему немедленно выехать в Хаустон и закончить переговоры с Торпами. Три дня назад Сэм позвонил им, но услышал в ответ, что нет смысла приезжать раньше следующей недели.
   Мередит, улыбаясь, кивнула Сэму, почти вбежавшему в кабинет.
   — Надеюсь, вы готовы отправиться в Хаустон?
   — Братья Торп сейчас звонили мне и отменили встречу, — отозвался Сэм устало, с рассерженным и недоуменным видом опускаясь в кресло. — Похоже, они заключили контракт о продаже земли за двадцать миллионов. Покупатель просил держать сделку в секрете, поэтому Торпы все время откладывали разговор со мной. Теперь этот участок — собственность земельного отдела большого конгломерата.
   Вне себя от разочарования, но упрямо отказываясь признать поражение, Мередит предложила:
   — Пожалуйста, свяжитесь с ними и узнайте, не согласятся ли они продать землю нам.
   — Уже сделано. Они готовы пойти нам навстречу, — саркастически усмехнулся Сэм.
   Удивленная его тоном, Мередит продолжала настаивать:
   — Тогда не будем тратить время и приступим к переговорам.
   — Пытался. Они просят тридцать миллионов и ни цента меньше. Эта цифра обсуждению не подлежит.
   — Тридцать миллионов! Но это неслыханно! — охнула Мередит, невольно приподнимаясь. — Безумие! Земля стоит самое большее двадцать семь, а они заплатили всего двадцать!
   — Я указал на это заведующему отделом недвижимости, но они слышать ничего не желают.
   Мередит поднялась и медленно отошла к окну, пытаясь решить, что делать дальше. Лучшего места для нового универмага не найти во всем Хаустоне, кроме того, Мередит хотела построить этот магазин и не собиралась сдаваться.
   — Они собираются разрабатывать участок сами? — спросила она, бессильно опираясь о край стола, погруженная в глубокое раздумье.
   — Нет.
   — Говорите, землей владеет конгломерат? Какой Сэм Грин, как почти все в «Бенкрофт» прекрасно знавший, что имена Мередит и Мэтью Фаррела последнее время мелькают вместе в светской хронике, немного поколебался, прежде чем ответить:
   — «Интеркорп».
   Неверие и ярость, багрово-огненный гнев взорвались в Мередит взбесившимся вулканом. На какое-то мгновение она даже перестала сознавать, где находится.
   — Вы шутите?! — вскинулась она, обжигая разъяренным взглядом Сэма, но тот иронически скривил губы:
   — Я так похож на шутника?
   Сознавая, что нежелание Сэма упоминать «Интеркорп» избавляет ее от необходимости притворяться и делать вид, что удар, нанесенный исподтишка, имеет прямое отношение к бизнесу, Мередит вне себя прошипела:
   — Я убью за это Мэтью Фаррела!
   — Я посчитаю это замечание конфиденциальным обменом мнениями между адвокатом и клиентом, с тем чтобы не приходилось потом свидетельствовать против вас, если придется, конечно.
   Безудержные эмоции, бешенство, злость сотрясали все тело Мередит; предсказание Стюарта относительно того, что Мэтт вышел на тропу войны, изгнало всякие сомнения: покупка участка «Интеркорпом» не была совпадением. Очевидно, это одна из тех неприятностей, о которых предупреждал Уитмора Пирсон.
   — Что вы предполагаете делать дальше? Потемневшие мятежные голубые глаза впились в Сэма.
   — После того как прикончу его? Отправлю на корм рыбам! Этот мерзкий, подлый… — Она осеклась, пытаясь обрести некоторое подобие спокойствия, и снова уселась. — Я должна все обдумать, Сэм. Давайте обсудим это в понедельник.
   После ухода Сэма Мередит вновь заметалась по кабинету, словно раненая тигрица, пытаясь побороть слепящее бешенство, взять себя в руки и снова обрести способность мыслить здраво. Одно дело — превращать ее личную жизнь в кошмар, чего Мэтт с успехом и добивается, но с этим ей как-нибудь поможет справиться Стюарт. Но теперь он посмел атаковать «Бенкрофт энд компани», и это ошеломило и взбесило ее куда больше, чем то, что он пытался сделать с ней. Его необходимо остановить, и немедленно! Один Господь знает, что он еще намеревается натворить или, еще того хуже, какие грязные планы уже привел в действие!
   Мередит нервно пригладила волосы и продолжала мерить шагами комнату, пока наконец не успокоилась и не начала размышлять вслух.
   — Почему он делает все это? — громко сказала она в пустоту.
   Ответ достаточно ясен — таким способом Мэтт пытается отплатить за отказ комиссии по районированию удовлетворить его требования. Мэтт был любезен и вежлив за обедом на прошлой неделе… до тех пор, пока ему не позвонили. Грубое вмешательство отца в дела Мэтта и послужило причиной беспощадной схватки.
   Но зачем ему все это теперь?
   Мередит должна, должна каким-то образом заставить Мэтта выслушать себя, заставить понять, что он уже выиграл и отец сдается. Все, что нужно сделать Мэтту, — подать второе заявление о районировании саутвилльского участка. И поскольку рядом не было Стюарта и никто не мог дать ей профессиональный совет, Мередит, не видя иного выхода, решила действовать. Шагнув к столу, она набрала номер офиса Мэтта. Трубку подняла секретарь. Мередит, стараясь изменить голос, низко и чуть хрипловато сказала:
   — Это… это Филлис Тилшер. Мистер Фаррел у себя?
   — Мистер Фаррел уехал домой. Его до понедельника не будет.
   Мередит взглянула на часы и с удивлением увидела, что уже пять.
   — Не сообразила, что уже так поздно. Но при мне сейчас нет номера его домашнего телефона. Могу я получить его?
   — Мне не разрешено никому давать номер телефона мистера Фаррела без его позволения. Таковы инструкции мистера Фаррела.
   Мередит бросила трубку. Нет никаких сил ждать до понедельника, чтобы снова попытаться отыскать Мэтта, но так или иначе вряд ли есть смысл вообще звонить ему в офис — пустая трата времени. Даже если она снова назовется чужим именем, секретарь наверняка потребует объяснить, по какому делу она желает говорить с мистером Фаррелом, прежде чем соединит ее с Мэттом. Конечно, можно поехать к нему на работу, но Мэтт в своем теперешнем настроении скорее всего вообще откажется ее видеть и попросту прикажет охране выкинуть из здания. Но если Мередит не сможет заставить его выслушать себя в офисе и не в состоянии дожидаться до понедельника, придется отправиться к нему…
   — Домой! — воскликнула она вслух. Да-да, именно туда и нужно ехать! Дома у него нет секретарши, которой уже приказано ни в коем случае не допускать ее к боссу! Что, если по счастливой случайности его номер указан в справочнике?!
   Мередит позвонила в справочную службу, но ей и тут не повезло — телефонистка с сожалением объяснила, что номер телефона мистера Фаррела нигде не указан.
   Разочарованная, но не побежденная, Мередит не собиралась сдаваться. Она добьется своего во что бы то ни стало! Недаром она обладала бесценным свойством спокойно и решительно претворять в жизнь любой план, казавшийся ей достаточно разумным и осуществимым, что обычно недооценивали ее противники, видевшие перед собой лишь изящную, хрупкую женщину с мягким голосом и огромными глазами. Пытаясь вспомнить того, кто мог бы дать ей номер телефона Мэтта, Мередит закрыла глаза и сосредоточилась. Мэтт был спутником Элиши Эйвери на балу в опере, а Стентон Эйвери рекомендовал Мэтта в «Гленмур»… следовательно…
   Удовлетворенно улыбаясь, Мередит открыла записную книжку и набрала номер. Дворецкий Эйвери сообщил, что мистер Эйвери и его дочь сейчас находятся в своей резиденции, в Сейнт Крой, и вернутся только через неделю. Мередит уже собралась узнать у слуги номер и позвонить в Сейнт Крой, но тут же сообразила, что Стентон считает ее врагом Фаррела и будет охранять покой друга куда яростнее любой секретарши. В конце концов именно она оскорбила Мэтта на балу, а ее отец воспрепятствовал ему стать членом клуба.
   Мередит повесила трубку и позвонила в «Гленмур»в надежде, что управляющий даст ей номер телефона Мэтта, указанный в заявлении о приеме.
   Но Тимми Мартин уже уехал, и его офис был закрыт.
   Кусая губы, Мередит поняла, что другого выхода нет — придется ехать к Мэтту домой. Перспектива стычки с обозленным Мэтью Фаррелом, да еще на его территории, была ужасающей. При одном воспоминании о взбешенном взгляде Мэтта, когда Мередит обозвала его отца грязным пьяницей, по ее спине пробежал озноб. Если бы только отец не попытался повлиять на решение комиссии по районированию… не унизил Мэтта, забаллотировав его кандидатуру в «Гленмуре»… Если бы только она не вспылила тогда в машине… их обед закончился бы так же благополучно, как и начался, и ничего бы этого не случилось.
   Однако сожаление и раскаяние ее не решат никаких проблем. Горевать поздно..
   Поэтому Мередит открыла глаза, собираясь с силами и готовясь к тому, что должна была сделать. Она не получила номера телефона Мэтта, но точно знала, где он живет. Как, впрочем, и всякий, кто читал «Чикаго трибюн». В воскресном приложении в прошлом месяце был напечатан четырехстраничный цветной план сказочно-роскошной квартиры-пентхауса в Беркли Тауэрс на Лейк Шор Драйв, купленной и обставленной новым и самым богатым чикагским предпринимателем.

Глава 33

   Машины на Лейк Шор Драйв то и дело застревали в пробках, и Мередит нервно ерзала на сиденье, надеясь, что погода не послужит несчастливым предзнаменованием грядущих событий. Когда она вывела из гаража машину, на улице хлестал дождь со снегом и ветер завывал, словно злой дух. Впереди простиралось море красных габаритных огней, на востоке бурлила свинцовая масса озера Мичиган, напоминавшего кипящий котел.
   Мередит, немного согревшись, продолжала неустанно размышлять о том, что скажет Мэтту и какими словами сможет успокоить его взбунтовавшееся самолюбие, как убедит его выслушать ее. Что-нибудь дипломатичное. Крайне дипломатичное.
   Неуместное в этот момент чувство юмора мгновенно подсказало ей дождаться, пока Мэтт откроет дверь, и помахать ему белым платком в знак поражения. Она так ясно представила себе потрясенного Мэтта, что невольно улыбнулась, но тут же в ужасе застонала. Прежде чем добраться до Мэтта, придется пройти мимо неизбежной конторки охранника, а охрана во всех подобных зданиях обязана оберегать жильцов от нежеланных гостей. Если ее имени нет в списке ожидаемых посетителей, ей и шагнуть не дадут к лифту.
   Руки Мередит невольно вцепились в рулевое колесо; паника и нерешительность овладели ею, и она заставила себя несколько раз глубоко вздохнуть. Машины тронулись, и она чуть увеличила скорость. Нужно во что бы то ни стало придумать, как проскользнуть мимо охранника и подняться наверх. Если система охраны в Беркли Тауэрс такая же, как в других роскошных резиденциях, это будет нелегко. Правда, швейцар, возможно, пропустит ее в вестибюль, но охранник спросит, как ее зовут, проверит список посетителей, ожидаемых хозяином, и, не найдя ее имени, предложит позвонить Мэтту по телефону. И тут начнется самое сложное. Она не знает номера телефона Мэтта, а если бы и знала, он наверняка откажется разговаривать с ней. Как же одурачить охранника и пробраться в пентхаус так, чтобы Мэтт не заподозрил ее присутствия?
   Двадцать минут спустя, остановив машину у входа в дом, где жил Мэтт, Мередит по-прежнему не знала точно, как собирается действовать, но в голове уже оформилось нечто вроде плана.
   Швейцар вышел ей навстречу с большим зонтиком, чтобы уберечь гостью от дождя, и Мередит, вручив ему ключи, попросила отогнать машину, а потом открыла портфель и вытащила большой конверт из оберточной бумаги, в котором получила сегодня деловое предложение для отца.
   С того момента, как она вступила в роскошный вестибюль, все шло так, как она и предвидела. Охранник в униформе осведомился, как ее зовут, проверил список и, не найдя ее имени, показал на белый с золотом телефонный аппарат, стоявший на конторке.
   — К сожалению, я не нашел вашего имени в сегодняшнем списке, мисс Бенкрофт, — извинился он, — и поэтому, если хотите, можете позвонить мистеру Фаррелу. Мне требуется его разрешение, чтобы пропустить вас наверх. Надеюсь, вас это не затруднит.
   Мередит с облегчением отметила, что охранник совсем еще молод, года двадцать три — двадцать четыре, и поэтому легче попадется на удочку, чем опытный, много повидавший мужчина. Она одарила его улыбкой, способной растопить камень.
   — Не стоит извиняться. Она взглянула на карточку с именем, прикрепленную к нагрудному карману униформы. — Я прекрасно понимаю, Крейг. Номер в моей записной книжке.
   Чувствуя на себе его восхищенный взгляд, Мередит порылась в дорогой сумочке, очевидно, пытаясь найти записную книжку, и с извиняющейся улыбкой вновь перебрала содержимое сумочки. Потом, похлопав себя по карманам пальто, взглянула на конверт из оберточной бумаги.
   — О нет! — сокрушено воскликнула она. — Не может быть! Моя записная книжка! Она пропала! Крейг, мистеру Фаррелу необходимы эти бумаги! Он ждет!
   Мередит взмахнула конвертом.
   — Вам придется меня впустить!
   — Понимаю, — пробормотал Крейг, жадно разглядывая прекрасное опечаленное лицо, — но не могу. Это против правил!
   — Но мне нужно подняться наверх! Нужно! — умоляла она и, окончательно придя в отчаяние, сделала то, чего обычно избегала как огня. Мередит Бенкрофт, которая терпеть не могла похваляться знакомством с известными людьми, фамильярно упоминать громкие имена и больше всего на свете ценила собственную анонимность, захлопала ресницами, поглядела молодому человеку прямо в глаза и мило улыбнулась:
   — По-моему, я вас где-то видела! Ну да, конечно… в универмаге!
   — К-каком универмаге?
   — «Бенкрофт энд компани»! Я Мередит Бенкрофт! — провозгласила она, внутренне корчась от стыда при звуках собственного грудного, чуть задыхающегося голоса. Тщеславная, напыщенная дура!
   Крейг щелкнул пальцами:
   — Ну да! Точно! Недаром мне показалось, что я вас узнал! Видел вас по телевизору и в газетах! Я большой ваш поклонник, мисс Бенкрофт.
   Губы Мередит слегка дрогнули в невольной улыбке при виде столь открытого наивного восхищения. Парень ведет себя, словно она кинозвезда!
   — Ну а теперь, когда вы точно знаете, что я не преступница, не можете ли сделать для меня исключение? Всего один раз!
   — Нет.
   И когда Мередит открыла рот, чтобы возразить, Крейг пояснил:
   — Все равно это ничего вам не даст. Вы не сможете выйти из лифта у пентхауса, потому что двери лифтов не откроются, если у вас нет ключа или кто-нибудь из хозяев не откроет вам.
   — Ясно, — расстроенно вздохнула Мередит, уже готовая признать поражение, но следующая фраза едва не повергла ее в шок от неожиданности и тревоги.
   — Вот что я сделаю, — решил Крейг, поднимая трубку и набирая номер. — Мистер Фаррел велел не беспокоить его, когда речь идет о гостях, которых нет в списке, но я сам позвоню ему и скажу, что вы здесь.
   — Нет! — выпалила она, зная, что может он услышать от Мэтта. — То есть… правила есть правила, и вы, возможно, не должны их нарушать.
   — Ради вас я готов нарушить любое правило, — широко улыбнулся Крейг и сказал в трубку:
   — Это охранник из вестибюля, мистер Фаррел. Мисс Мередит Бенкрофт хочет видеть вас. Да, сэр, мисс Мередит Бенкрофт. Нет-нет. Не Бенкир. Бенкрофт. Знаете, универмаг «Бенкрофт».
   Не в состоянии взглянуть в глаза Крейгу, которому Мэтт наверняка приказал вышвырнуть ее, Мередит закрыла сумочку, намереваясь начать поспешное отступление.
   — Да, сэр, — кивнул Крейг. — Да, конечно.
   — Мисс Бенкрофт, — окликнул он, видя, что Мередит отвернулась. — Мистер Фаррел велел передать вам…
   Мередит прерывисто вздохнула:
   — Могу представить, что он велел передать мне. Крейг извлек из кармана ключи от лифта и кивнул:
   — Он попросил вас подняться.
   Дверь открыл шофер — телохранитель Мэтта в измятых черных брюках и белой сорочке с закатанными рукавами.
   — Сюда, мадам, — произнес он торжественно, с типичным акцентом коренного жителя Бронкса, уместным теперь разве что в гангстерских фильмах тридцатых годов.
   Дрожа от решимости и напряжения, Мередит последовала за ним через фойе, мимо изящных белых колонн, потом спустилась на две ступеньки вниз, в огромную гостиную с белыми мраморными полами. Джо привел ее к трем диванам со светло-зеленой обивкой, расставленным дугой вокруг необъятного стеклянного журнального столика.
   Взгляд Мередит нервно скользнул от шахматной доски и шашек, стоявших на столе, к светловолосому мужчине, сидевшему на одном из диванов, а потом вновь обратился на Джо, который, по всей видимости, до ее прихода играл в шашки со стариком. Предположение ее подтвердилось, когда водитель, в свою очередь, уселся, раскинул руки по спинке дивана и воззрился на нее с нескрываемым интересом. Мередит, сгорая от смущения, покосилась на водителя, а потом на седоволосого незнакомца, в ледяном молчании наблюдавшего за ней.
   — Я… пришла поговорить с мистером Фаррелом, — объяснила она.
   — Тогда открой глаза пошире, девушка! — рявкнул он, поднимаясь. — Я, кажется, стою прямо перед тобой!
   Мередит, окончательно потеряв способность соображать, растерянно смотрела на него. Стройный, мускулистый, с густыми волнистыми серебряными волосами, аккуратно подстриженными усиками и пронизывающими голубыми глазами… Кто он?
   — Здесь, должно быть, какая-то ошибка. Я пришла к мистеру Фаррелу…
   — Да ты, кажется, окончательно перепутала все имена, девушка, — с едким сарказмом заметил Патрик. — Моя фамилия — Фаррел, да и твоя, кажется, не Бенкрофт, а по-прежнему Фаррел, насколько я слышал.
   Мередит неожиданно поняла, кто перед ней, и сердце на миг, казалось, перестало биться — такая враждебность исходила от отца Мэтта.
   — Я… не узнала вас, мистер Фаррел, — пробормотала она, заикаясь. — Мне нужен Мэтт.
   — Зачем? Какого черта тебе от него надо?
   — Х-хочу поговорить с ним, — настаивала Мередит, почти не в силах поверить, что этот сильный, огромный, рассерженный мужчина действительно тот мрачный, угрюмый, измотанный жизнью человек, которого она встретила на ферме.
   — Мэтта здесь нет.
   Сегодня, после того как на Мередит и так свалилось слишком много, она просто не могла позволить запугать или унизить себя. Пусть только попробует от нее отмахнуться!
   — В таком случае я подожду его возвращения, — вежливо ответила она.
   — Долго ждать придется, — язвительно бросил Патрик. — Он уехал в Индиану, на ферму. Мередит посчитала, что он лжет.
   — Секретарь сказала, что Мэтт дома.
   — Там его дом! — прогремел Патрик, наступая на нее. — Ты ведь помнишь это, верно, девушка? Должна помнить, как разглядывала все с задранным носом!
   Мередит внезапно смертельно испугалась безумной ярости, сверкавшей в этих голубых глазах, и невольно сделала шаг назад.
   — Я… я передумала. Поговорю с Мэттом в другой раз.
   Она поспешно повернулась к выходу, но тут же в ужасе охнула. Патрик, схватив ее за руку, развернул к себе, и приблизил к ее лицу свое, мрачное как туча.