Это были две Берберийских войны, первая из которых происходила в 1801–1805-м, вторая – в 1815 году. Американцы развернули карательные операции против прибрежных крепостей так называемого «Варварского берега», расположенного на территории Северной Африки, где сейчас находятся Марокко, Алжир, Тунис и Ливия. Марокканский султанат тогда был независимым государством, а Триполитания, Алжир и Тунис все еще оставались вассалами Османской империи, хотя практически сделались уже отдельными субъектами и войну вели самостоятельно.
Контекст Берберийских войн чрезвычайно любопытен. Североафриканские государства представляли собой нечто среднее между пиратскими колониями (одной из которых еще недавно была и сама «Обитель демократии») и типичными средневековыми ханствами, взимавшими дань с тех, с кого удастся ее содрать. Американцы были вынуждены платить налог (который считали несправедливой данью), поскольку с самого восемнадцатого века уже вторгались в Средиземное море, пытаясь вести в нем торговлю и каким-то образом закрепить свое влияние. Марокканский султан, как и триполитанский паша, разумеется, не могли быть рады излишней активности заморских гостей, ведь и кроме американцев там промышляло немало прочих (французы, англичане, итальянцы, шведы), и арабы считали своим долгом периодически «щипать» гостей, захватывали их суда, требовали выкуп. Постепенно Англия и Франция сумели договориться с арабскими владыками Северной Африки, стали выплачивать определенный налог за плавание в их водах; когда в Средиземном море нарисовался торговый флот США, ему тоже пришлось платить этот налог, причем весьма немалый. Для того чтоб торговать на юге Европы и в Малой Азии, а налог не платить, американцы и начали войну против Триполитании, к которой (на стороне Триполитании) потом присоединились Марокко, Алжир и Тунис. Хотя объявления-то войны не было, вашингтонская сторона просто отказалась платить деньги (а плавать в водах Триполитании продолжала), потому паша и сбил флагшток на американском посольстве, в ответ янки направили свой флот в Средиземное море.
Не буду утомлять вас лишними деталями морских баталий, скажу лишь, что в общем и целом итог пришел к тому, что американцы фактически победили, сумев настоять на своем, и перестали выплачивать те суммы, которые считали несправедливой данью. Эта война была первой иностранной кампанией вашингтонского режима и сумела стать первой успешной зарубежной агрессией. Она не очень известна нынешнему американскому обывателю, но историки США почитают ее как славную викторию, делающую честь своей стране.
И может быть, все бы ничего, ведь одним из декларируемых мотивов и предпосылок этой войны была борьба с арабским пиратством на Средиземном море, которым промышляли магрибинские корсары, но существует такой нюанс, который не позволит отнестись к американской борьбе сколько-нибудь позитивно и с симпатией, ведь, пытаясь воспрепятствовать арабскому пиратству, американцы поощряли свое усовершенствованное каперство. Вашингтонские политики требовали не только беспошлинной торговли в чужих территориальных водах, но добивались еще и беспрепятственной торговли опиумом. Уже тогда, с самого начала, американцы промышляли этой мерзостью, обрекая на деградацию огромное число людских судеб.
Самым крупным государством-наркоторговцем в то время была Англия, с нею-то «молодая демократия» и сцепилась в борьбе за рынки сбыта, и главное – за регионы, откуда поставлялось зелье, один из которых располагался в ту пору в обширных владениях ослабевшей Османской империи, контроль над ее морями и выцарапали Англия, Франция и США.
Бизнес на опиуме был фантастически выгодным, американцы покупали наркотик в Передней Азии и продавали его в Китай и прочие территории Южной и Юго-Восточной Азии, делая тройной оборот вложений.
Позже в Юго-Восточной Азии англичане и французы развяжут «опиумную войну», к которой присоединятся и американцы, борясь за право легально сбывать наркотик китайскому населению. Война шла именно за то, чтоб утвердить официальное право вести наркоторговлю! И англичане с американцами вырвали-таки себе это право и производили наркоманизацию целой страны, нисколько не мучаясь угрызениями совести.
Американцы участвовали в «опиумных войнах» дважды – в 1856 и 1869 гг.
Но вернемся в начало восемнадцатого века. Лишь только смыв с рук кровь Берберийской войны, американцы ввязываются в очередной конфликт с английской короной, но для нас с вами эта драчка представляет мало интереса, поскольку происходило немало таких конфликтов и, пожалуй, можно было бы относиться к ним как к чему-то наподобие настоящих войн за завоевание и отстаивание независимости, если бы субъект, ее отстаивающий, не был бы столь же агрессивен и беспринципен, как и его бывшая хозяйка – Англия. А он был агрессивен, да еще как, вот и в описываемый период он двинул свою военщину на испанские владения, зарядившись энергией наглости от «победоносной» войны в Средиземном море.
Однако, вторгшись в Рио-Гранде, американцы получили по зубам, их агрессия была отброшена, а их командиры пойманы испанскими властями. Этот щелчок по американскому носу стал довольно полезен для развития их дальнейшего нахрапа, они стали злее и спустя несколько лет нападают на испанскую Флориду, на этот раз сумев-таки отбить ее у законных хозяев.
После захватов испанских и французских территорий в руках вашингтонского режима оказываются огромные территории Юга плюс к уже имевшимся ранее в их распоряжении, где махровым цветом цветет рабство – жестокое, подлое, гораздо более чудовищное, чем в испанских и португальских колониях. Североамериканские законы не только не запрещали убивать рабов, но предписывали обязательность телесных наказаний, а запрет-то был введен на обучение рабов грамоте, как и на любое действие, которое, хотя бы теоретически, могло приблизить черную собственность к положению «свободных людей». Хозяин был обязан бить своего раба, унижать его как можно более жестоко.
Разумеется, это не могло не приводить к восстаниям рабов, одно из которых произошло в 1811 году, когда около полутысячи чернокожих сбились в отряд и попытались пробиться к Новому Орлеану. Понятное дело, что никаких перспектив у них быть не могло, власти бросили против них военную силу, зверски расправились с каждым, проведя затем ряд карательных мер и против тех рабов, которые о восстании и не помышляли.
С этих пор военщина американцев совалась кругом, где только могла почуять поживу. Если вашингтонским стратегам казалось, что в руках у какого-либо «ребенка» есть «конфетка», то флот тут же снимался с якоря и плыл ее отнимать!
Со второй четверти девятнадцатого века начинается системная и безостановочная кампания вторжений и агрессивных военных экспедиций по всей Центральной и Южной Америке, а чуть позже география поползновений вашингтонского режима расширилась и за счет Азиатско-Тихоокеанского региона.
Хронологию этих агрессий даже скучно пересказывать, до чего они были часты и однообразно циничны.
Уже в 1824 году американцы вторглись в Пуэрто-Рико и на Кубу.
В 1833 году полезли в Аргентину, подленько вмешавшись в дела чужой гражданской войны с целью «закрепить свои национальные интересы», причем такие действия они осуществляли с той поры во многих других регионах и совершают сейчас.
С 1835 году начинаются провокации вашингтонского режима против Мексики с целью захвата Техаса, где начались волнения местных рабовладельцев, вызванные намерением мексиканского президента Антонио Лопеса де Санта-Анна ввести новую конституцию и отменить рабство, хотя за Мексику деловитые янки взялись сразу же после того, как эта страна сумела освободиться от испанского владычества.
Сначала в северные районы страны, в штат Техас, направляется целая армия «мирных колонистов», которые три года спустя добиваются утверждения мексиканским конгрессом закона о колонизации, гарантировавшего неприкосновенность их имущества. «Мирные» колонисты хорошо вооружены, они захватывают земли, издеваются над мексиканцами, жестоко эксплуатируют их. А пока продолжается эта «колонизация», правительство США обращается к Мексике с предложением продать Техас и соседние области. Мексиканское правительство отклоняет домогательство, после чего североамериканские стратеги изобретают неоднократно применявшийся ими впоследствии в других странах и районах земного шара прием. В Техасе инспирируется вооруженное выступление колонистов, которые в 1835 году провозглашают отделение этого штата от Мексики, создают временное правительство и обращаются «за помощью» к США. Помощь, естественно, предоставляется. Когда мексиканские власти пытались блокировать побережье своего мятежного штата, американские военные корабли воспрепятствовали этому. Дальнейший ход операции был расписан как по нотам. Вашингтон, как «истинный поборник свободолюбивых идеалов», признает «независимость» Техаса, а затем договаривается с представителями так называемой «Техасской республики» о ее присоединении к Соединенным Штатам. В декабре 1847 года конгресс во имя провозглашенных «доктриной Монро» принципов «свободного и независимого состояния» одобряет резолюцию, превратившую бывший мексиканский штат в еще одну звездочку на государственном флаге США [23].
Небезынтересно отметить, что эта бандитская аннексия мотивировалась традиционными соображениями «защиты национальных интересов», о чем, в частности, свидетельствует анекдотическое по аргументации и оскорбительное по тону письмо, направленное в мае 1844 года поверенным в делах США в Мехико министру иностранных дел этой страны. Читайте и изумляйтесь: присоединение Техаса к США мотивировалось следующими доводами:
«Этот шаг был сделан Соединенными Штатами вынужденно, для собственной защиты, как следствие политики, проводимой в отношении отмены рабства в Техасе» [24].
Победа вашингтонского режима в этой войне стала фактическим расчленением Мексики на две части – северную и южную. Страна лишилась половины своих территорий помимо Техаса, еще и земель нынешних штатов Калифорния, Нью-Мексико, Аризона, Невада и Юта, в отношении них тоже был осуществлен отработанный план: засылаются орды «мирных колонистов», потом они поднимают мятеж против законных властей и, опираясь на «дружественную поддержку» американского военного флота, захватывают большинство населенных пунктов, провозглашая «независимость» Калифорнии.
Основным итогом войны, как и полагается, была «победа свободы по-американски», то есть у Мексики отобрали территорию и настояли-таки на сохранении там рабства, которое, как и в остальных регионах юга США, продолжало быть садистским ужасом, ставящим под сомнение человеческое достоинство людей, опустившихся до этого и продолжающих рьяно защищать свою «свободу» быть рабовладельцами.
Нужно заметить, что сражавшиеся «за свободу» Техаса янки, настоявшие на предоставлении ему независимости, спустя годы, когда Техас захочет реализовать свое право быть независимым и от Вашингтона, жестоко подавили всякие попытки техасцев добиться этого. Попыток этих было не так уж и мало в истории, но одна из них, крайняя по счету, произошла совсем недавно, буквально четырнадцать лет назад, когда активизировало свою деятельность политическое движение «Республика Техас». И вот уж его-то вашингтонский режим не только не собирался признавать, но бросил на его подавление силу, а лидеров арестовал, причем главу движения Ричарда Макларена приговорил к 99 годам тюрьмы, его помощника Роберта Отто упекли за решетку на 50 лет. И хотя у Техаса, казалось бы, были все основания требовать независимость от США, ведь свободу техасцев быть независимым те, казалось бы, и защищали, однако свобода по-американски может быть только одной – выгодной вашингтонскому режиму, если же вы намереваетесь жить так, как вам хочется, то вас раздавят, упекут за решетку, дав несколько пожизненных сроков.
Заметим, вся эта история происходила примерно в то же время, когда Вашингтоном так активно провоцировалось расчленение СССР, отделение от России вместе с Украиной и другими республиками исконных русских земель, которые с Техасом-то и сравнить нельзя, ведь они являлись органичной частью Российского государства, пока его земли не были искусственно разделены на эти республики. И если уж Техасу не предоставляли независимость, то уж советским республикам и подавно нельзя было претендовать на суверенитет от Москвы.
Но если бы «империя Москвы» была бы не «империей зла», а «обителью добра», как США, то Кравчук, Шушкевич, Ландсбергис и прочие «герои парада суверенитетов» должны были бы получить по 99 лет тюрьмы, точно так же как Макларен, пытавшийся добиться независимости Техаса.
События в Техасе, помимо прочего, были подвергнуты замалчиванию, их постарались скрыть, сделать вид, что ничего не происходит, и пока повсюду были слышны истошные крики о необходимости срочно признавать право на суверенитет сепаратистских регионов СССР (хотя это противоречило результатам референдума, подтвердившего необходимость сохранить Союз, а референдум всегда является законом прямого действия и должен иметь приоритет над любыми другими), мировое общественное мнение не имело возможности узнать, насколько близко от распада могло бы находиться государство, контролируемое вашингтонским режимом, коль кто-нибудь приложил хотя бы треть тех усилий, что были брошены для разбивания Союза ССР.
Главная доктрина вашингтонского режима всегда заключалась в одной максиме: греби под себя и хватай все, что плохо лежит. И подавление ростков суверенитета Техаса в 90-х годах ХХ века, и одновременное провоцирование сепаратизма в СССР (причем американцы-то проплачивали и инструктировали не только сепаратистские силы в союзных республиках, они и чеченских боевиков всячески поддерживали, причем не только тайными поставками оружия и средств ведения войны, а политически их стремились легитимировать), так вот, и подавление Техаса, и отрыв союзных республик от России – это звенья одной цепи. Ведь как бы ни казалось странным и диким, но немалую часть исторических территорий России американцы пытались и пытаются сделать своими колониями, впихивают военные базы своих «советников» в правительства республик, всевозможных инструкторов и прочее, Грузию так вообще превратили в банальную полуколонию, напичканную американским оружием, населению которой пытаются навязать столь дикую и злобную ненависть к России и к русским (благодаря которым Грузия и сумела выжить и не была сожрана Турцией, сумевшей уничтожить почти всех христиан, остававшихся на ее территории к началу ХХ века), что можно лишь руками развести да удивиться беспринципности и нравственной неполноценности вашингтонских «специалистов», занимающихся разработкой идеологических и политических «операций», призванных посеять рознь между людьми, которые на самом деле так нужны друг другу и должны идти рука об руку, если не хотят, чтоб этот жестокий мир затоптал их.
И американцы с радостью бы затоптали Россию, но сколько бы раз ни принимались мечтать о таком заманчивом предприятии, решиться на его тотальное осуществление так и не смогли, спасовали; впрочем, об этом разговор пойдет ниже. Пока же вернемся к Мексике, Техасу и Латинской Америке вообще, ведь параллельно с провокациями и войной против Мексики американский флот совершает вылазку против Перу, произошедшую в 1835 году, в следующем году была еще одна.
Здесь, пожалуй, стоит упомянуть «доктрину Монро» – одну из деклараций американской внешней политики, которая была озвучена в ежегодном послании президента США к конгрессу в 1823 году. Много всяких доктрин было придумано американскими политиками за всю их историю, эти планы, как правило, содержали ту или иную степень паразитарности и хищности, но «доктрина Монро», несмотря на то что текст ее ничего особенно уникального из себя не представляет, была разрекламирована в пропагандистских статьях, впоследствии ей были посвящены многие работы и даже диссертации.
Смысл «доктрины» был довольно банален и сводился к формуле «Америка – для американцев», то есть провозглашалась защита интересов американцев от посягательств европейских держав. И ничего бы особенно наглого в этом не было, и даже вполне разумной можно было бы назвать эту «доктрину», коль между строк она бы не подразумевала и не указывала бы прямо на то, что «американцам» должна принадлежать вся Америка, то есть право распоряжаться в обеих Америках должно быть только у них, у «американцев».
Англоговорящая «элита» США, надо сказать, как тогда, так и сейчас предпочитает называть словом «американцы» лишь себя, любимую, остальных же она либо не замечает, либо почитает гражданами второго сорта (сейчас их называют «латиносами», «чикано»), которые считались досадным недоразумением на пути «победного шествия избранной нации, несущей истинную свободу». Если об иных жителях материка и упоминалось официозными лицами Вашингтона, то людей, не являющихся гражданами США, весьма редко называли американцами, и лишь в тех случаях, когда хотели подчеркнуть право экспансии США на земли «республик юга». Штатовские говоруны (и в прошлые века, и до недавнего времени) могли назвать американцами каких-нибудь «эмигрантов», бежавших с Кубы и предавших Кастро, как и прочих манкуртов, отвернувшихся от интересов своих народов и входящих в состав «эмигрантских правительств», которые Вашингтон планирует усадить в этих странах в качестве марионеточных режимов.
«Доктрина Монро» возникла в ответ на планы Испании восстановить контроль над своими владениями (которые в этот момент активно сбрасывали колониальный суверенитет Мадрида и провозглашали свой, независимый от испанской короны), американские же президенты сами разевали рот на бывшие испанские колонии, потому и возникла эта «доктрина», которая должна была стать грозным окриком в адрес конкурентов, что, мол, отныне территория обеих Америк будет «помечена» вашингтонским хищником и он будет нападать на любого, кто посмеет вторгнуться во владения его охоты.
Хотя у «Доктрины Монро» было много разных трактовок: ее использовали и как жупел при нападении на соседей (заявляя, что США по праву вторгаются в дела «республик юга», ведь «доктрина» это предписывает), и для споров с Англией по сложным и неоднозначным проблемам, для настаивания на невмешательстве Англии в дела США (и это, пожалуй, единственная сколь-нибудь достойная сторона использования этой «доктрины»).
В целом же дух «доктрины» способен был воплотиться и в нечто положительное, коль США хоть когда-нибудь действительно перешли бы к защите интересов соседей от чьих-либо посягательств. Но дело в том, что почти ничьих посягательств, кроме вашингтонских и лондонских, и не было. Испания устранилась довольно скоро, она ослабла, почти добитая колониальными войнами, навязанными ей вашингтонским режимом, и ее роль с тех пор все более заключалась в донорстве новых веяний испаноязычной культуры и подобных, скорее позитивных, чем негативных, явлениях, Франция тоже минимализировала свое влияние на Америку довольно скоро, роль надзирателя прочно перешла к Вашингтону, который усвоил для себя полную вольницу, не ограниченную ничем.
Показательно, что даже в наши дни из латиноамериканских стран нередко раздаются голоса о том, что «Доктрина Монро» и сейчас продолжает быть тем идеологическим инструментом, который, будто код, запечатлевшийся в головах вашингтонских политиков и американской «элиты», диктует им потребность вмешиваться в дела «республик юга», навязывать им свое доминирование. Президент Венесуэлы Уго Чавес в одном из своих выступлений говорил о том, что «Доктрина Монро» должна быть отброшена и сломана, поскольку она заключает в себе все ту же «стратегию», которая началась даже не с Джеймса Монро, а с еще более ранних времен, и «развита» была в самые агрессивные периоды истории, когда процветало рабство и рабовладельческое мышление у американских президентов, один из которых – Джефферсон – открыто говорил, что Америка должна одну за другой поглотить «республики юга».
Любопытно, что, провозглашая «Доктрину Монро», то есть пытаясь запретить европейским державам вмешиваться в дела Нового Света, сама Америка в это же самое время начинает пытаться все активнее вмешиваться в дела Старого Света, выше уже упоминалось о «Берберийских войнах», однако активность американцев была еще более заметной на востоке Евразии, ведь еще до окончания «Мексиканской войны» вашингтонский режим начинает рейды против Китая, грубо вмешивается во внутренние дела этого государства, участвует в подавлении народных восстаний, навязывает свои кабальные договора, продолжая беззастенчиво торговать наркотическими веществами, осуществлять грабительские сделки по основным сырьевым категориям товаров, которые могли быть вывезены из Поднебесной.
Вторжения в Китай происходили в 1843 и 1844 годах, все более и более ослабляя возможность китайского народа вырваться из-под «опеки» западных стран, вернуть самостоятельность.
Буквально через год американцы лезут в Новую Гранаду (территория которой находится сейчас в составе Колумбии), совершая очередную агрессию, далее следует вылазка в Индокитай, где у США конечно же отыскались «национальные интересы»!
В середине века, продолжая осуществлять «Доктрину Монро», американцы устраивают вторжение своего флота в Аргентину, проводя очередную «спецоперацию» против народа этой страны с целью установить в ней тот режим, который выгоден Вашингтону, а спустя пару лет и следующую, поскольку народные волнения не прекращались и с существующими порядками мало кто хотел мириться.
А в 1854 году произошло событие, способное поначалу стать лишь пустяком, который вряд ли бы оказался замечен историками, если б в нем как в капле воды не отразилась вся политика вашингтонского режима.
Невесть как попавший в никарагуанский порт Сан-Хуан-дель-Норте американский офицер Рут ради забавы застрелил собаку, хозяина которой, местного жителя, это потрясло и оскорбило. Никарагуанцы в ответ на беспричинную жестокость, разумеется, потребовали извинений и компенсации хозяину собаки. Американец конечно же плевать хотел на чужие чувства. Будучи верным сыном своей страны и ее «высокой морали», он отвечал лишь хамством. Никарагуанцы намяли ему бока, но в конце концов отпустили с миром. Однако американское правительство посчитало невозможным простить такое «оскорбление», нанесенное гражданину США, и потребовало от правительства Никарагуа возмещения убытков в фантастической по тем временам сумме – 24 тысячи долларов, которую небольшая центральноамериканская страна не могла выплатить (да и с какой стати она бы стала это делать?)
И эта «шутка» американского вояки обошлась никарагуанцам так дорого, что они до сих пор не могут забыть о том, как их наказал вашингтонский режим. К берегам страны подошел американский флот и подверг Сан-Хуан-дель-Норте разрушительной бомбардировке. Город был разрушен до основания, точное количество жертв неизвестно, как и число раненых. Их было очень много.
А буквально через год в Никарагуа, прознав о том, как оказалась ослаблена и унижена эта страна, наведался американский авантюрист Уильям Уокер, который, собрав банду в США, поначалу-то принялся всего лишь грабить прибрежные городки от своего имени, а не с благословения вашингтонской власти. Дело шло неплохо, к пиратам примкнуло некоторое количество местных проходимцев, но все оставалось бы обычным и довольно мелким криминалом, коль Уокеру не удалось бы вмешаться во вспыхнувшую гражданскую войну ослабленной катаклизмами страны. На озере Никарагуа он захватывает пароход, принадлежащий американской транспортной компании, и, усилив, таким образом, свой флот, ухитряется захватить один из трех крупнейших городов страны, являвшийся в ту пору ставкой одной из противоборствующих сторон гражданской войны. Уокер активно вмешивается в дела Никарагуа и даже свергает президента страны Патрисио Салазара, желая посадить на его место марионетку, за спиной которой сам становится правителем. Но и этого ему оказывается мало, вскоре он объявляет президентом страны самого себя, не смущаясь тем, что имеет лишь американский паспорт в кармане и почти не понимает языка местного населения.
И что вы думаете? Это мелкое ничтожество тут же получает одобрение американского президента Франклина Пирса, став официальным проводником «американских интересов» в стране.
«Президентство» свое он начал с того, что казнил законного главу государства, содержавшегося под стражей, разогнал высших государственных служащих и посадил на их место своих приятелей из США. Дальше – больше! Он пытается запретить местным жителям говорить на испанском языке, вводит в качестве официального английский, а потом выпускает декрет о восстановлении рабства. Причем аргументировал целесообразность этого шага следующим глубокомысленным замечанием: «Жизненно важные отношения между капиталом и трудом покоятся на сохранении рабства, ибо подведение под труд надежной основы позволяет разумному обществу продвигаться решительно вперед, к освоению новых форм цивилизации» [25].
Контекст Берберийских войн чрезвычайно любопытен. Североафриканские государства представляли собой нечто среднее между пиратскими колониями (одной из которых еще недавно была и сама «Обитель демократии») и типичными средневековыми ханствами, взимавшими дань с тех, с кого удастся ее содрать. Американцы были вынуждены платить налог (который считали несправедливой данью), поскольку с самого восемнадцатого века уже вторгались в Средиземное море, пытаясь вести в нем торговлю и каким-то образом закрепить свое влияние. Марокканский султан, как и триполитанский паша, разумеется, не могли быть рады излишней активности заморских гостей, ведь и кроме американцев там промышляло немало прочих (французы, англичане, итальянцы, шведы), и арабы считали своим долгом периодически «щипать» гостей, захватывали их суда, требовали выкуп. Постепенно Англия и Франция сумели договориться с арабскими владыками Северной Африки, стали выплачивать определенный налог за плавание в их водах; когда в Средиземном море нарисовался торговый флот США, ему тоже пришлось платить этот налог, причем весьма немалый. Для того чтоб торговать на юге Европы и в Малой Азии, а налог не платить, американцы и начали войну против Триполитании, к которой (на стороне Триполитании) потом присоединились Марокко, Алжир и Тунис. Хотя объявления-то войны не было, вашингтонская сторона просто отказалась платить деньги (а плавать в водах Триполитании продолжала), потому паша и сбил флагшток на американском посольстве, в ответ янки направили свой флот в Средиземное море.
Не буду утомлять вас лишними деталями морских баталий, скажу лишь, что в общем и целом итог пришел к тому, что американцы фактически победили, сумев настоять на своем, и перестали выплачивать те суммы, которые считали несправедливой данью. Эта война была первой иностранной кампанией вашингтонского режима и сумела стать первой успешной зарубежной агрессией. Она не очень известна нынешнему американскому обывателю, но историки США почитают ее как славную викторию, делающую честь своей стране.
И может быть, все бы ничего, ведь одним из декларируемых мотивов и предпосылок этой войны была борьба с арабским пиратством на Средиземном море, которым промышляли магрибинские корсары, но существует такой нюанс, который не позволит отнестись к американской борьбе сколько-нибудь позитивно и с симпатией, ведь, пытаясь воспрепятствовать арабскому пиратству, американцы поощряли свое усовершенствованное каперство. Вашингтонские политики требовали не только беспошлинной торговли в чужих территориальных водах, но добивались еще и беспрепятственной торговли опиумом. Уже тогда, с самого начала, американцы промышляли этой мерзостью, обрекая на деградацию огромное число людских судеб.
Самым крупным государством-наркоторговцем в то время была Англия, с нею-то «молодая демократия» и сцепилась в борьбе за рынки сбыта, и главное – за регионы, откуда поставлялось зелье, один из которых располагался в ту пору в обширных владениях ослабевшей Османской империи, контроль над ее морями и выцарапали Англия, Франция и США.
Бизнес на опиуме был фантастически выгодным, американцы покупали наркотик в Передней Азии и продавали его в Китай и прочие территории Южной и Юго-Восточной Азии, делая тройной оборот вложений.
Позже в Юго-Восточной Азии англичане и французы развяжут «опиумную войну», к которой присоединятся и американцы, борясь за право легально сбывать наркотик китайскому населению. Война шла именно за то, чтоб утвердить официальное право вести наркоторговлю! И англичане с американцами вырвали-таки себе это право и производили наркоманизацию целой страны, нисколько не мучаясь угрызениями совести.
Американцы участвовали в «опиумных войнах» дважды – в 1856 и 1869 гг.
Но вернемся в начало восемнадцатого века. Лишь только смыв с рук кровь Берберийской войны, американцы ввязываются в очередной конфликт с английской короной, но для нас с вами эта драчка представляет мало интереса, поскольку происходило немало таких конфликтов и, пожалуй, можно было бы относиться к ним как к чему-то наподобие настоящих войн за завоевание и отстаивание независимости, если бы субъект, ее отстаивающий, не был бы столь же агрессивен и беспринципен, как и его бывшая хозяйка – Англия. А он был агрессивен, да еще как, вот и в описываемый период он двинул свою военщину на испанские владения, зарядившись энергией наглости от «победоносной» войны в Средиземном море.
Однако, вторгшись в Рио-Гранде, американцы получили по зубам, их агрессия была отброшена, а их командиры пойманы испанскими властями. Этот щелчок по американскому носу стал довольно полезен для развития их дальнейшего нахрапа, они стали злее и спустя несколько лет нападают на испанскую Флориду, на этот раз сумев-таки отбить ее у законных хозяев.
После захватов испанских и французских территорий в руках вашингтонского режима оказываются огромные территории Юга плюс к уже имевшимся ранее в их распоряжении, где махровым цветом цветет рабство – жестокое, подлое, гораздо более чудовищное, чем в испанских и португальских колониях. Североамериканские законы не только не запрещали убивать рабов, но предписывали обязательность телесных наказаний, а запрет-то был введен на обучение рабов грамоте, как и на любое действие, которое, хотя бы теоретически, могло приблизить черную собственность к положению «свободных людей». Хозяин был обязан бить своего раба, унижать его как можно более жестоко.
Разумеется, это не могло не приводить к восстаниям рабов, одно из которых произошло в 1811 году, когда около полутысячи чернокожих сбились в отряд и попытались пробиться к Новому Орлеану. Понятное дело, что никаких перспектив у них быть не могло, власти бросили против них военную силу, зверски расправились с каждым, проведя затем ряд карательных мер и против тех рабов, которые о восстании и не помышляли.
С этих пор военщина американцев совалась кругом, где только могла почуять поживу. Если вашингтонским стратегам казалось, что в руках у какого-либо «ребенка» есть «конфетка», то флот тут же снимался с якоря и плыл ее отнимать!
Со второй четверти девятнадцатого века начинается системная и безостановочная кампания вторжений и агрессивных военных экспедиций по всей Центральной и Южной Америке, а чуть позже география поползновений вашингтонского режима расширилась и за счет Азиатско-Тихоокеанского региона.
Хронологию этих агрессий даже скучно пересказывать, до чего они были часты и однообразно циничны.
Уже в 1824 году американцы вторглись в Пуэрто-Рико и на Кубу.
В 1833 году полезли в Аргентину, подленько вмешавшись в дела чужой гражданской войны с целью «закрепить свои национальные интересы», причем такие действия они осуществляли с той поры во многих других регионах и совершают сейчас.
С 1835 году начинаются провокации вашингтонского режима против Мексики с целью захвата Техаса, где начались волнения местных рабовладельцев, вызванные намерением мексиканского президента Антонио Лопеса де Санта-Анна ввести новую конституцию и отменить рабство, хотя за Мексику деловитые янки взялись сразу же после того, как эта страна сумела освободиться от испанского владычества.
Сначала в северные районы страны, в штат Техас, направляется целая армия «мирных колонистов», которые три года спустя добиваются утверждения мексиканским конгрессом закона о колонизации, гарантировавшего неприкосновенность их имущества. «Мирные» колонисты хорошо вооружены, они захватывают земли, издеваются над мексиканцами, жестоко эксплуатируют их. А пока продолжается эта «колонизация», правительство США обращается к Мексике с предложением продать Техас и соседние области. Мексиканское правительство отклоняет домогательство, после чего североамериканские стратеги изобретают неоднократно применявшийся ими впоследствии в других странах и районах земного шара прием. В Техасе инспирируется вооруженное выступление колонистов, которые в 1835 году провозглашают отделение этого штата от Мексики, создают временное правительство и обращаются «за помощью» к США. Помощь, естественно, предоставляется. Когда мексиканские власти пытались блокировать побережье своего мятежного штата, американские военные корабли воспрепятствовали этому. Дальнейший ход операции был расписан как по нотам. Вашингтон, как «истинный поборник свободолюбивых идеалов», признает «независимость» Техаса, а затем договаривается с представителями так называемой «Техасской республики» о ее присоединении к Соединенным Штатам. В декабре 1847 года конгресс во имя провозглашенных «доктриной Монро» принципов «свободного и независимого состояния» одобряет резолюцию, превратившую бывший мексиканский штат в еще одну звездочку на государственном флаге США [23].
Небезынтересно отметить, что эта бандитская аннексия мотивировалась традиционными соображениями «защиты национальных интересов», о чем, в частности, свидетельствует анекдотическое по аргументации и оскорбительное по тону письмо, направленное в мае 1844 года поверенным в делах США в Мехико министру иностранных дел этой страны. Читайте и изумляйтесь: присоединение Техаса к США мотивировалось следующими доводами:
«Этот шаг был сделан Соединенными Штатами вынужденно, для собственной защиты, как следствие политики, проводимой в отношении отмены рабства в Техасе» [24].
Победа вашингтонского режима в этой войне стала фактическим расчленением Мексики на две части – северную и южную. Страна лишилась половины своих территорий помимо Техаса, еще и земель нынешних штатов Калифорния, Нью-Мексико, Аризона, Невада и Юта, в отношении них тоже был осуществлен отработанный план: засылаются орды «мирных колонистов», потом они поднимают мятеж против законных властей и, опираясь на «дружественную поддержку» американского военного флота, захватывают большинство населенных пунктов, провозглашая «независимость» Калифорнии.
Основным итогом войны, как и полагается, была «победа свободы по-американски», то есть у Мексики отобрали территорию и настояли-таки на сохранении там рабства, которое, как и в остальных регионах юга США, продолжало быть садистским ужасом, ставящим под сомнение человеческое достоинство людей, опустившихся до этого и продолжающих рьяно защищать свою «свободу» быть рабовладельцами.
Нужно заметить, что сражавшиеся «за свободу» Техаса янки, настоявшие на предоставлении ему независимости, спустя годы, когда Техас захочет реализовать свое право быть независимым и от Вашингтона, жестоко подавили всякие попытки техасцев добиться этого. Попыток этих было не так уж и мало в истории, но одна из них, крайняя по счету, произошла совсем недавно, буквально четырнадцать лет назад, когда активизировало свою деятельность политическое движение «Республика Техас». И вот уж его-то вашингтонский режим не только не собирался признавать, но бросил на его подавление силу, а лидеров арестовал, причем главу движения Ричарда Макларена приговорил к 99 годам тюрьмы, его помощника Роберта Отто упекли за решетку на 50 лет. И хотя у Техаса, казалось бы, были все основания требовать независимость от США, ведь свободу техасцев быть независимым те, казалось бы, и защищали, однако свобода по-американски может быть только одной – выгодной вашингтонскому режиму, если же вы намереваетесь жить так, как вам хочется, то вас раздавят, упекут за решетку, дав несколько пожизненных сроков.
Заметим, вся эта история происходила примерно в то же время, когда Вашингтоном так активно провоцировалось расчленение СССР, отделение от России вместе с Украиной и другими республиками исконных русских земель, которые с Техасом-то и сравнить нельзя, ведь они являлись органичной частью Российского государства, пока его земли не были искусственно разделены на эти республики. И если уж Техасу не предоставляли независимость, то уж советским республикам и подавно нельзя было претендовать на суверенитет от Москвы.
Но если бы «империя Москвы» была бы не «империей зла», а «обителью добра», как США, то Кравчук, Шушкевич, Ландсбергис и прочие «герои парада суверенитетов» должны были бы получить по 99 лет тюрьмы, точно так же как Макларен, пытавшийся добиться независимости Техаса.
События в Техасе, помимо прочего, были подвергнуты замалчиванию, их постарались скрыть, сделать вид, что ничего не происходит, и пока повсюду были слышны истошные крики о необходимости срочно признавать право на суверенитет сепаратистских регионов СССР (хотя это противоречило результатам референдума, подтвердившего необходимость сохранить Союз, а референдум всегда является законом прямого действия и должен иметь приоритет над любыми другими), мировое общественное мнение не имело возможности узнать, насколько близко от распада могло бы находиться государство, контролируемое вашингтонским режимом, коль кто-нибудь приложил хотя бы треть тех усилий, что были брошены для разбивания Союза ССР.
Главная доктрина вашингтонского режима всегда заключалась в одной максиме: греби под себя и хватай все, что плохо лежит. И подавление ростков суверенитета Техаса в 90-х годах ХХ века, и одновременное провоцирование сепаратизма в СССР (причем американцы-то проплачивали и инструктировали не только сепаратистские силы в союзных республиках, они и чеченских боевиков всячески поддерживали, причем не только тайными поставками оружия и средств ведения войны, а политически их стремились легитимировать), так вот, и подавление Техаса, и отрыв союзных республик от России – это звенья одной цепи. Ведь как бы ни казалось странным и диким, но немалую часть исторических территорий России американцы пытались и пытаются сделать своими колониями, впихивают военные базы своих «советников» в правительства республик, всевозможных инструкторов и прочее, Грузию так вообще превратили в банальную полуколонию, напичканную американским оружием, населению которой пытаются навязать столь дикую и злобную ненависть к России и к русским (благодаря которым Грузия и сумела выжить и не была сожрана Турцией, сумевшей уничтожить почти всех христиан, остававшихся на ее территории к началу ХХ века), что можно лишь руками развести да удивиться беспринципности и нравственной неполноценности вашингтонских «специалистов», занимающихся разработкой идеологических и политических «операций», призванных посеять рознь между людьми, которые на самом деле так нужны друг другу и должны идти рука об руку, если не хотят, чтоб этот жестокий мир затоптал их.
И американцы с радостью бы затоптали Россию, но сколько бы раз ни принимались мечтать о таком заманчивом предприятии, решиться на его тотальное осуществление так и не смогли, спасовали; впрочем, об этом разговор пойдет ниже. Пока же вернемся к Мексике, Техасу и Латинской Америке вообще, ведь параллельно с провокациями и войной против Мексики американский флот совершает вылазку против Перу, произошедшую в 1835 году, в следующем году была еще одна.
Здесь, пожалуй, стоит упомянуть «доктрину Монро» – одну из деклараций американской внешней политики, которая была озвучена в ежегодном послании президента США к конгрессу в 1823 году. Много всяких доктрин было придумано американскими политиками за всю их историю, эти планы, как правило, содержали ту или иную степень паразитарности и хищности, но «доктрина Монро», несмотря на то что текст ее ничего особенно уникального из себя не представляет, была разрекламирована в пропагандистских статьях, впоследствии ей были посвящены многие работы и даже диссертации.
Смысл «доктрины» был довольно банален и сводился к формуле «Америка – для американцев», то есть провозглашалась защита интересов американцев от посягательств европейских держав. И ничего бы особенно наглого в этом не было, и даже вполне разумной можно было бы назвать эту «доктрину», коль между строк она бы не подразумевала и не указывала бы прямо на то, что «американцам» должна принадлежать вся Америка, то есть право распоряжаться в обеих Америках должно быть только у них, у «американцев».
Англоговорящая «элита» США, надо сказать, как тогда, так и сейчас предпочитает называть словом «американцы» лишь себя, любимую, остальных же она либо не замечает, либо почитает гражданами второго сорта (сейчас их называют «латиносами», «чикано»), которые считались досадным недоразумением на пути «победного шествия избранной нации, несущей истинную свободу». Если об иных жителях материка и упоминалось официозными лицами Вашингтона, то людей, не являющихся гражданами США, весьма редко называли американцами, и лишь в тех случаях, когда хотели подчеркнуть право экспансии США на земли «республик юга». Штатовские говоруны (и в прошлые века, и до недавнего времени) могли назвать американцами каких-нибудь «эмигрантов», бежавших с Кубы и предавших Кастро, как и прочих манкуртов, отвернувшихся от интересов своих народов и входящих в состав «эмигрантских правительств», которые Вашингтон планирует усадить в этих странах в качестве марионеточных режимов.
«Доктрина Монро» возникла в ответ на планы Испании восстановить контроль над своими владениями (которые в этот момент активно сбрасывали колониальный суверенитет Мадрида и провозглашали свой, независимый от испанской короны), американские же президенты сами разевали рот на бывшие испанские колонии, потому и возникла эта «доктрина», которая должна была стать грозным окриком в адрес конкурентов, что, мол, отныне территория обеих Америк будет «помечена» вашингтонским хищником и он будет нападать на любого, кто посмеет вторгнуться во владения его охоты.
Хотя у «Доктрины Монро» было много разных трактовок: ее использовали и как жупел при нападении на соседей (заявляя, что США по праву вторгаются в дела «республик юга», ведь «доктрина» это предписывает), и для споров с Англией по сложным и неоднозначным проблемам, для настаивания на невмешательстве Англии в дела США (и это, пожалуй, единственная сколь-нибудь достойная сторона использования этой «доктрины»).
В целом же дух «доктрины» способен был воплотиться и в нечто положительное, коль США хоть когда-нибудь действительно перешли бы к защите интересов соседей от чьих-либо посягательств. Но дело в том, что почти ничьих посягательств, кроме вашингтонских и лондонских, и не было. Испания устранилась довольно скоро, она ослабла, почти добитая колониальными войнами, навязанными ей вашингтонским режимом, и ее роль с тех пор все более заключалась в донорстве новых веяний испаноязычной культуры и подобных, скорее позитивных, чем негативных, явлениях, Франция тоже минимализировала свое влияние на Америку довольно скоро, роль надзирателя прочно перешла к Вашингтону, который усвоил для себя полную вольницу, не ограниченную ничем.
Показательно, что даже в наши дни из латиноамериканских стран нередко раздаются голоса о том, что «Доктрина Монро» и сейчас продолжает быть тем идеологическим инструментом, который, будто код, запечатлевшийся в головах вашингтонских политиков и американской «элиты», диктует им потребность вмешиваться в дела «республик юга», навязывать им свое доминирование. Президент Венесуэлы Уго Чавес в одном из своих выступлений говорил о том, что «Доктрина Монро» должна быть отброшена и сломана, поскольку она заключает в себе все ту же «стратегию», которая началась даже не с Джеймса Монро, а с еще более ранних времен, и «развита» была в самые агрессивные периоды истории, когда процветало рабство и рабовладельческое мышление у американских президентов, один из которых – Джефферсон – открыто говорил, что Америка должна одну за другой поглотить «республики юга».
Любопытно, что, провозглашая «Доктрину Монро», то есть пытаясь запретить европейским державам вмешиваться в дела Нового Света, сама Америка в это же самое время начинает пытаться все активнее вмешиваться в дела Старого Света, выше уже упоминалось о «Берберийских войнах», однако активность американцев была еще более заметной на востоке Евразии, ведь еще до окончания «Мексиканской войны» вашингтонский режим начинает рейды против Китая, грубо вмешивается во внутренние дела этого государства, участвует в подавлении народных восстаний, навязывает свои кабальные договора, продолжая беззастенчиво торговать наркотическими веществами, осуществлять грабительские сделки по основным сырьевым категориям товаров, которые могли быть вывезены из Поднебесной.
Вторжения в Китай происходили в 1843 и 1844 годах, все более и более ослабляя возможность китайского народа вырваться из-под «опеки» западных стран, вернуть самостоятельность.
Буквально через год американцы лезут в Новую Гранаду (территория которой находится сейчас в составе Колумбии), совершая очередную агрессию, далее следует вылазка в Индокитай, где у США конечно же отыскались «национальные интересы»!
В середине века, продолжая осуществлять «Доктрину Монро», американцы устраивают вторжение своего флота в Аргентину, проводя очередную «спецоперацию» против народа этой страны с целью установить в ней тот режим, который выгоден Вашингтону, а спустя пару лет и следующую, поскольку народные волнения не прекращались и с существующими порядками мало кто хотел мириться.
А в 1854 году произошло событие, способное поначалу стать лишь пустяком, который вряд ли бы оказался замечен историками, если б в нем как в капле воды не отразилась вся политика вашингтонского режима.
Невесть как попавший в никарагуанский порт Сан-Хуан-дель-Норте американский офицер Рут ради забавы застрелил собаку, хозяина которой, местного жителя, это потрясло и оскорбило. Никарагуанцы в ответ на беспричинную жестокость, разумеется, потребовали извинений и компенсации хозяину собаки. Американец конечно же плевать хотел на чужие чувства. Будучи верным сыном своей страны и ее «высокой морали», он отвечал лишь хамством. Никарагуанцы намяли ему бока, но в конце концов отпустили с миром. Однако американское правительство посчитало невозможным простить такое «оскорбление», нанесенное гражданину США, и потребовало от правительства Никарагуа возмещения убытков в фантастической по тем временам сумме – 24 тысячи долларов, которую небольшая центральноамериканская страна не могла выплатить (да и с какой стати она бы стала это делать?)
И эта «шутка» американского вояки обошлась никарагуанцам так дорого, что они до сих пор не могут забыть о том, как их наказал вашингтонский режим. К берегам страны подошел американский флот и подверг Сан-Хуан-дель-Норте разрушительной бомбардировке. Город был разрушен до основания, точное количество жертв неизвестно, как и число раненых. Их было очень много.
А буквально через год в Никарагуа, прознав о том, как оказалась ослаблена и унижена эта страна, наведался американский авантюрист Уильям Уокер, который, собрав банду в США, поначалу-то принялся всего лишь грабить прибрежные городки от своего имени, а не с благословения вашингтонской власти. Дело шло неплохо, к пиратам примкнуло некоторое количество местных проходимцев, но все оставалось бы обычным и довольно мелким криминалом, коль Уокеру не удалось бы вмешаться во вспыхнувшую гражданскую войну ослабленной катаклизмами страны. На озере Никарагуа он захватывает пароход, принадлежащий американской транспортной компании, и, усилив, таким образом, свой флот, ухитряется захватить один из трех крупнейших городов страны, являвшийся в ту пору ставкой одной из противоборствующих сторон гражданской войны. Уокер активно вмешивается в дела Никарагуа и даже свергает президента страны Патрисио Салазара, желая посадить на его место марионетку, за спиной которой сам становится правителем. Но и этого ему оказывается мало, вскоре он объявляет президентом страны самого себя, не смущаясь тем, что имеет лишь американский паспорт в кармане и почти не понимает языка местного населения.
И что вы думаете? Это мелкое ничтожество тут же получает одобрение американского президента Франклина Пирса, став официальным проводником «американских интересов» в стране.
«Президентство» свое он начал с того, что казнил законного главу государства, содержавшегося под стражей, разогнал высших государственных служащих и посадил на их место своих приятелей из США. Дальше – больше! Он пытается запретить местным жителям говорить на испанском языке, вводит в качестве официального английский, а потом выпускает декрет о восстановлении рабства. Причем аргументировал целесообразность этого шага следующим глубокомысленным замечанием: «Жизненно важные отношения между капиталом и трудом покоятся на сохранении рабства, ибо подведение под труд надежной основы позволяет разумному обществу продвигаться решительно вперед, к освоению новых форм цивилизации» [25].