Страница:
Неприятный осадок остался после встречи с этим самоуверенным полковником госбезопасности. Слишком безапелляционно он попытался вмешаться в процедуру назначения, Ратибор молодец, не дал в обиду. Как там зовут этого представителя? Славомир поморщился, вспомнив эту наглую самоуверенную ухоженную физиономию. А-а, Сибирцев, — вспомнил. Черт, а не сынок ли это князя? Вроде фамилия, отчество подходят. Ну и в Пространство его, обойдемся без высочайшего благословения. Дальше рейда не пошлют, меньше фрегата не дадут!
До прихода «Муромца» Славомир успел хорошенько перекусить и согнать с себя семь потов в тренажерном зале. В молодости он был чемпионом Винетты по рукопашному бою и до сих пор не терял форму, благодаря постоянным тренировкам. А потом к причалу подошел рейдер, и тут началось… Прилуков довольно потянулся, вспоминая знакомство с экипажем и кораблем. «Илья Муромец» был родным братом погибшего «Микулы», но моложе на три года. Явлинов сильно обрадовался неожиданной встрече и назначению на корабль старого сослуживца. В свое время, они вместе служили на фрегате «Грозящий». Молодые лейтенанты, только, только закончившие военно-космическое училище. Только Славомир на Винетте, а Вадим на Голуни. Естественно, они сдружились. Потом судьба разбросала их по разным флотам и эскадрам. Оба служили в действующих флотах, потом получили командование тяжелыми крейсерами. Не смотря на долгие разлуки, товарищи не забывали друг друга. Пусть со времени их знакомства, прошло без малого четырнадцать лет. Это ни чего не значит. Служба на самом первом корабле ни когда не забывается.
Доложившись по форме и затем, обнявшись со старым товарищем, Славомир с ходу окунулся в круговорот внутрикорабельной жизни и быстро познакомился с экипажем. Вадим хорошо разбирался в кадровой политике: случайных людей у него не было. Сейчас Прилуков с удовольствием вспоминал незабываемое впечатление, которое произвел на него экипаж. Семьдесят шесть человек, спаянные в крепкий коллектив, прекрасно знающие свой корабль, ставший для них родным домом. Кто-кто, а Славомир это понимал. А кроме экипажа на корабле еще был целый взвод космического десанта. То же следовало учитывать. Постепенно воспоминания затуманились и погрузились в дымку сна.
Всадник мчался на встречу Славомиру. Богатырский конь скакал, высекая копытами искры из камней. Славомир на всякий случай поправил прямой полуторный меч, висевший у бедра, и направил своего коня на встречу приближавшемуся незнакомцу. Прилуков чувствовал, как кольчуга мягко облегала тело, на голове был прочный шлем с полумаской и нащечниками, тяжесть дубового щита, державшегося на левой руке, говорила:
— «Все в порядке». Копье в правой руке качнулось вниз и грозно нацелилось на незнакомца. Приближающийся всадник поприветствовал Славомира взмахом руки. Конь вздыбился и заржал, почувствовав крепкую руку, сжимавшую поводья.
— Славомир, — проревел всадник. — Ты воин!
— Кто, ты? — ответствовал Прилуков.
— Ты воин, Славомир, твоя десница держит силу Сварога.
— Кто ты? — Копье выпало из руки, и Славомир неожиданно почувствовал, что сжимает рукоятку меча. Льдистое лезвие сыпалось искрами, тяжелый меч, словно сам по себе поднялся, салютуя встречному воину.
— Ты держишь силу Всевышнего, Неназываемого, Славомир, храни ее. Конь поднялся на дыбы и рванулся в сторону, сбрасывая седока.
Прилуков проснулся в холодном поту: «Вот, черт, ну и приснится!». Часы показывали 6 утра по корабельному времени. Пора было подниматься и приступать к обязанностям. День предстоял тяжелый и интересный. Явлинов планировал сегодня завершить предпоходную подготовку и полностью снарядить крейсер всем необходимым для долгого рейда. Корабль был в прекрасном состоянии, чувствовалось, что он в руках хорошего командира. Но все одно, сегодня ни кто не жаловался на безделье.
Сразу после завтрака в кают-компании Славомир приступил к исполнению своих обязанностей. Весь день он провел в отсеках «Муромца». Работы хватало. Надо было лично обойти весь корабль, проверить все отсеки и боевые посты, переговорить с людьми, вникнуть во все нюансы и тонкости. К концу вахты все системы были протестированы и настроены. Реакторы довольно почти неслышно урчали на холостом ходу, погреба ломились от корабельных припасов. «Муромец», удивительно похожий на гигантскую касатку, стоял у причала готовый в любой момент обрубить концы и исчезнуть в глубоком космосе. В 19:30 по стандартному времени «Илья Муромец» получил приказ идти в боевое охранение базы. Тяжелая девятисотметровая туша корабля медленно, вальяжно отошла от причала и, плавно набрав скорость, растворилась в пространстве.
Астростанция «Рында-14» находилась в системе тусклого красного карлика на самой границе руссколанского сектора космоса. Пятикилометровый сфероид станции кружился на орбите вокруг звезды на достаточном удалении от двух планет системы. Обычных каменных, ни чем не примечательных шаров. На второй планете системы до сих пор остались заброшенные рудники и небольшой металлургический заводик. Они были развернуты 48 лет назад при строительстве станции. В дальнейшем нужда в них отпала, у княжества было достаточно богатых сырьевых планет рядом с обитаемыми мирами. А сама астростанция существовала, как пограничная база флота и склад флотского снаряжения. Кроме того, на станции постоянно базировалась патрульная эскадра в составе шести крейсеров и восемнадцати фрегатов. На границах княжества были раскиданы десятки таких баз. Еще две дюжины были заброшены. Граница ушла вперед, а демонтировать, перетаскивать и собирать заново огромные искусственные астероиды, было слишком накладно. Дешевле построит новые станции.
Корабль крейсировал в одной десятой светового года от «Рынды», обеспечивая патрулирование, дозор и ближнее прикрытие базы на время разворачивания основных сил. Несколько крейсеров и фрегатов постоянно крейсировали на ближних подступах к базе, готовые принять на себя первый удар, атакующих флотов врага. Где-то вдалеке дрейфовали клиперы дальнего дозора, обеспечивая дальний периметр безопасности и раннего обнаружения. Изящные, элегантные быстроходные корабли, совершенно не приспособленные к серьезному бою, но зато под завязку набитые мощнейшей аппаратурой наблюдения и дальнего обнаружения. «Глаза и уши» флота. В случае столкновения с противником, клипера спасали мощные двигатели, позволяющие обгонять даже сверхскоростные фрегаты новейшей серии «Дикий».
Славомир захлопнул за собой дверь каюты и, не раздеваясь, рухнул на кровать. Только что закончилась вахта, 8 часов дежурства в боевой рубке крейсера. Прилуков закрыл глаза и закинул руки за голову. Несмотря на усталость, сон не шел. В мозгу кружился целый хоровод беспокойных мыслей, воспоминания настойчиво лезли в голову. Неожиданно Славомир вспомнил, что после того боя так ни разу и не позвонил домой на Винетту. Он раздраженно отмахнулся от назойливых мыслей, но воспоминания снова и снова с маниакальной настойчивостью лезли в голову. Перед Славомиром прошли его друзья по космошколе, сослуживцы, знакомые с Винетты, вспомнилась Ивена. Они мирно разошлись пять лет назад. Обычная старая как мир история, два человека понявшие, что их ни чего уже не связывает. Славомир начал забывать, как она выглядит. А тут в мельчайших подробностях вспомнилась сцена пятнадцатилетней давности.
Космопорт Дубравна. Ночь. Разрывая плотные тяжелые дождевые тучи, на посадку заходит бот с фрегата «Грозящий». Идет ливень. Потоки воды обрушиваются с неба на черный термопласт посадочного поля. Катер заметный только по навигационным огням садится в лучах прожекторов на покрытое лужами летное поле. Струи воды хлещут по обшивке. Маленький кар пристыковывается к люку. Славомир и ещё три космофлотца с «Грозящего» забираются в кар и маленькая машина, разбрызгивая лужи, мчит к зданию космопорта. Сквозь косые струи дождя виднеется ярко освещенное здание, тяжелые тучи затянувшие ночное небо. Космопорт быстро приближается и полностью заполняет собой лобовое стекло машины. Пахнет свежестью. В нос ударяет целая феерия ароматов. Славомир почти забыл этот мир запахов за время, проведенное в стерильной атмосфере корабля. Кар влетает в приветственно открытый портал и замирает. Через минуту космонавты входят в центральный холл.
Славомир невольно поморщился, после феерии дождя, омывавшего летное поле, в здании было не естественно тихо сухо и уютно. Слишком комфортно. Божественная, очищающая стихия дождя была не в силах проникнуть в эту затхлую, уютную нору. Зал был почти пуст. Кибер-уборщики деловито сновали по полу. Несколько человек в ожидании шлюпки на грузопассажирский «Ярослав Лесинский» оккупировали стойку бара. Две влюбленные парочки тихо ворковали у информационного экрана. А у стены, грациозно закинув ногу за ногу, сидела Она. Славомир замер, он смотрел только на нее, на Ивену. Она ждала его, прилетела в космопорт ночью сквозь ливень, чтобы встретить первой. Она встречала его, молодого штурмана, гордящегося своими новенькими лейтенантскими погонами и бредящего дальним космосом. Простая девчонка, познакомившаяся полгода назад с выпускником космошколы. Они встречались во время нечастых прилетов Славомира, изредка общались по коммуникатору. Обычное, ничего не значащее знакомство.
Ивена поднялась, прижала ладони к груди и бросилась на встречу Славомиру. Этот миг навеки врезался в память во всех деталях. Невысокая слегка округлых чувственных форм шатенка. На щеках румянец от смущения и избытка чувств. Она бежит на встречу, обтягивающий серебристый комбинезон подчеркивает гармоничную девичью фигуру. Молодой парень, сидевший у стойки бара, открыв рот, смотрит на Ивену, совершенно забыв про свой коктейль и соседа, с которым он только что о чем-то горячо спорил. Мгновение, и Славомир захлебнулся, утонул в густых шелковистых волосах, захлестнувших его лицо. Вынырнул, и встретился с восхищенным нежным взглядом зеленых колдовских глаз.
Эта ночь запомнилась в виде несвязанных между собой эпизодов. Они купались в Светлыне. Взявшись за руки, бежали под дождем мокрые насквозь и счастливые. Обнимались. Куда-то мчались на бешеной скорости, выжимая из флаера все до предела. Обнимали и ласкали друг друга. Целовались под проливным дождем. Дождь словно смыл всю грязь, всю напускную серьезность и ханжеское целомудрие. Они будто родились заново, чистые, непосредственные и свободные от всего лишнего и мешающего хрупкому нежному и в тоже время всесокрушающему и поглощающему без остатка чувству Любви.
Через четыре дня Славомир улетел. «Грозящий» уходил на Высокую Радугу. Через три месяца во время следующего его прилета, они поженились. А еще через десять лет, точнее девять лет и десять месяцев Ивена подала на развод. Славомир был готов к такому финалу, любовь, вспыхнувшая в ту незабываемую ночь, тихо и незаметно умерла. Так получилось, что Славомир все реже и реже бывал дома. Ни Ивена, ни сыновья, двое озорных мальчишек и двое удивительно похожих на Ивену девчонок близняшек не могли заменить свободу и безграничность дальнего космоса. Жена это слишком хорошо понимала. Прилуков полностью посвятил свою жизнь флоту и в свои 38 лет заслужил репутацию лучшего офицера Руссколанского военного флота, прекрасного специалиста и убежденного холостяка. С тех пор ни что не могло поколебать эту репутацию. Славомир был однолюбом, и ни одна женина не могла вытеснить из его сердца любовь к безграничному звездному простору и дальним походам.
Тревожные звонки боевой тревоги бесцеремонно прервали воспоминания. Славомир вскочил с кровати и, выскочив из каюты, одним прыжком влетел в люк транспортной системы, по пути ткнув пальцем в пульт управления. Боевые корабли землян пронизывались сложной паутиной автоматической транспортной системы, которая в считанные секунды доставляла людей в любую точку корабля. На случай аварии кораблестроители заложили в конструкцию и обычные пути сообщения: коридоры, шахты, переходы, но военные космофлотцы пользовались ими крайне редко.
Славомир влетел в рубку, прямо в свой кокон. Мягкие, дружелюбные руки кокона заключили старпома в свои объятья, сразу включился прямой контакт с инфосистемой корабля. В мозг хлынул поток информации от центрального компьютера «Муромца». Клиперы «Берегиня» и «Листопад» засекли три быстроходные среднеразмерные цели идущие курсом на «Рынду-14».
«Отхожу, удерживаю контакт на пределе», — прозвучал в голове уверенный голос командира «Листопада». Явлинов положил корабль на курс перехвата неопознанных кораблей, кто бы это ни был, их присутствие в районе сосредоточения флота было крайне нежелательным. Сигарообразный гладкий без выступающих за броню выносных элементов корпус «Муромца» мелко дрожал от рева маршевых двигателей, крейсер держал «самый полный». Рейдер мчался вперед как гончая или скорее как звездная касатка, кит-убийца, почуявший добычу. Клиперы непрерывно передавали данные с локаторов, наводя крейсер на цель. Расстояние сжималось и отбрасывалось за корму. Звездная касатка обгоняя медлительные неуклюжие фотоны мчалась к своим жертвам. Три догонских эсминца (клиперы уже классифицировали цели) пока сохраняли прежний курс, видимо, их сенсоры еще не засекли корабли землян, и они шли прямо навстречу тяжелому руссколанскому крейсеру.
Курс, скорость, текущие координаты, четкие доклады боевых постов, — все данные без промедления выдавались прямо в мозг пилотов, ответные мысленные приказы моментально принимались корабельным мозгом к исполнению. Экипаж, связанный нитью прямого кибер-контакта, действовал как один человек. Артиллеристы были готовы обрушить на противника сокрушительную мощь своих излучателей и торпедных аппаратов, пилоты боевых катеров сидели в коконах управления своих машин и ждали команду на старт. Экипаж рвался в бой. На экранах появились, стремительно приблизились и заняли место в кильватере «Листопад» и «Берегиня». Крейсер мчался вперед. Наведение осуществлялось с клитеров, их сенсоры на порядок превосходили локаторы крейсера. Наконец приборы «Муромца» засекли противника. Напряжение погони нарастало. Через несколько тягучих свинцовых растянувшихся секунд догоны резко сбавили скорость и повернули, видимо они засекли «Илью Муромца» и решили отойти. «Погоня!!!».
Рев реакторов усилился и перешел в тонкий визг, отдававшийся мелкой вибрацией корпуса.
«Форсаж!», «Полный вперед! Самый полный! Выжать все!!!», — Вадима Явлинова охватил охотничий азарт. Силуэты эсминцев медленно приближались. Догоны видимо выжимали из реакторов предельную скорость, но дистанция постепенно сокращалась. Трудно найти корабль способный состязаться в скорости с новейшим руссколанским тяжелым крейсером. Сверхсовременная, боевая машина, сочетающая в себе огневую мощь сверхмощного ударного крейсера, скорость фрегата и ангарную палубу катероносца, предназначалась в первую очередь для дальней разведки глубокого космоса и рассчитывалась на одиночный бой с любым возможным противником. Скорость, огневая мощь, энерговооруженность этого корабля на порядок превосходили любой эскадренный корабль любого известного флота. С ним могли конкурировать только корабли одного с ним класса: тяжелые крейсера дальней разведки. Элитные корабли земных флотов.
Расстояние неумолимо сокращалось. Противник рассыпался веером, надеясь, что хоть один из трех эсминцев уйдет от погони.
«Катера, на старт. Старпом, распределить цели», — Славомир с головой погрузился в работу систем наведения и координации.
«Первое звено, второе, пятое… цель, ордер атаки. Старт!», — катера с ревом покидали ангарную палубу и устремлялись в погоню, следуя четким указаниям «Папы». Несколько секунд, и эскадрильи рассыпались по пространству, двумя боевыми роями настигая эсминцы противника. Сам «Илья» гнался за средним эсминцем. Вскоре, дистанция сократилась до дальности выстрела главного калибра, можно было открывать огонь. Еще немного, еще несколько длинных растянутых секунд погони, и крейсер легонько дрогнул от залпа излучателей. Догонский командир, поняв, что его просто расстреляют на предельной дистанции, развернулся и ринулся в отчаянную торпедную атаку. Артиллеристы крейсера перешли на беглый огонь. Залп, залп, еще и еще. Есть попадание, второе, третье. Догон расцвел вспышкой взрыва, искореженные останки корабля выпали из надпространства и неторопливо дрейфовали в межзвездном пространстве.
«Боты N2 и N 3, на старт», — спасательная команда, подчиняясь приказу Прилукова, вылетела на форсаже к обломкам эсминца. Славомир действовал на автомате, не теряя времени на бессмысленные раздумья, как положено по уставу. Хотя в душе он сомневался, что там остался хоть кто-то живой. Три импульса главного калибра крейсера не оставляли ни каких шансов на спасение. Штурмовики и истребители настигли оставшиеся корабли догонов, и вскоре еще два бота направились к искореженному обрубку, в который превратился вражеский эсминец. Но оставшийся догон, умело увернувшись от катерных торпед, и уничтожив три штурмовика и истребитель, растворился в пространстве. Оставшиеся катера безрезультатно расстреляв боекомплект, повернули к «Муромцу». «Сволочь, сбил Володьку, если бы была еще одна торпеда…». «Я четыре торпеды сбросил. Я же почти вплотную подошел»! «Ребята, Яросвет жив! В капсуле болтается». «Беру на буксир. Добрыня, держись крепче». «Мужики, дайте дорогу, у меня стабилизация барахлит».
«Гад, скотина, паучье отродье, мандавошка переросшая, он меня насквозь прошил! Еле ползу».
«Ребята, не засоряйте эфир. Проверьте район еще раз, подберите все капсулы. Поврежденным машинам садиться в первую очередь», — Славомир Прилуков резко оборвал беспорядочную ругань пилотов.
Бой окончился, катера возвращались на корабль. Первыми сели поврежденные машины, затем штурмовики. Четко, как на учениях, машины одна за другой влетали в ангарные ворота и опускались на свои места. Пилоты выбирались из коконов управления, одновременно служивших спасательными капсулами, и на катера набрасывались техники во главе орд ремонтных киберов. Механики пополняли боекомплект, вели срочный ремонт, заряжали бортовые аккумуляторы. Пополняли топливные баки. Два штурмовика и истребитель, изрешеченные огнем скорострелок, были буквально облеплены людьми и роботами.
— Быстрее, парни, работаем, — старший авиамеханик Борис Артемин смахнул пот со лба и прислонился к полированному борту истребителя. Но подгонять людей не требовалось, застоявшиеся без дела, соскучившиеся по настоящей работе, люди трудились с энтузиазмом с огоньком.
— Борис Стерхович, у «восьмерки» надо полностью менять излучатели, — седовласый старшина вывесился из люка поврежденного штурмовика, — размочалило под ноль, — механик обречено провел ладонью у шеи.
— Проклятье на все четыре стороны! А блок наведения!? Это же почти восемь часов выеживаться! Меняйте все, — Артемин хотел еще что-то добавить, но его прервал динамик общего оповещения, проревевший голосом Явлинова: «Всем очистить полетную палубу. Повторяю, касается всех. Подразделению звездной пехоты обеспечить конвоирование пленных».
Через считанные секунды суета в ангаре прекратилась, и в опустевший отсек влетел спасательный бот. Славомир с интересом наблюдал, через видеокамеру как из открывшегося грузового люка появились три прозрачных контейнера с сидевшими в них догонами. Пленники видимо еще не оправились после боя и сидели в углах, поджав под себя длинные суставчатые лапы. Все трое были с корабля, уничтоженного катерами. На разбитом главным калибром эсминце выживших не было. Киберы быстро подхватили контейнеры и потащили их по коридору к отсеку, наспех переоборудованному под тюремные камеры. Солдаты в полной боевой выкладке со штурмовыми винтовками наперевес топали впереди и сзади киберов, сопровождая ценный груз.
Через минуту, после того как механики вернулись на ангарную палубу, прозвучал тональный сигнал связи с базой для командного состава крейсера. На Явлинова, Прилукова и штурмана Глеба Ливанова смотрел Всеслав Сибирцев. Представитель великого князя выглядел уставшим, но в его серо-голубых глазах мелькали озорные искорки.
— Поздравляю, космофлотцы, просто поздравляю. Молодцы, Ратибор Святославович вами очень доволен. Мы следили за боем. Прекрасный перехват.
— Один ушел от погони, — с сожалением заметил Явлинов.
— Плохо, но мы еще не встречались с таким противником. Какие у вас потери, командир? — озабоченно поинтересовался Сибирцев.
— Трое погибших, один ранен, — отрапортовал Славомир Прилуков, как командующий над катерами рейдера, он считал себя одного ответственным за гибель людей и провал атаки.
— Не казни себя, старпом, — СГБшник по тону говорившего сразу понял, в чем дело, — ты действовал правильно. Мы не сталкивались с такими кораблями: немногим больше эсминца, но лучше вооружен, настоящий легкий крейсер. Командир, к вам идет фрегат «Буйный», передадите на борт пленных и полный отчет о бое по форме 003.
Глеб Ливанов присвистнул. Форма 003 означала полный комплект записей бортжурнала и всех корабельных сенсоров, плюс личные доклады старших офицеров.
— Не удивляйтесь, вы одержали первую победу над врагом и вдобавок взяли пленных. Да, чуть не забыл, — Всеслав Бравлинович почесал затылок, — сколько у вас догонов?
— Трое.
— Вадим Станиславович, постарайтесь держать их отдельно друг от друга и полностью обыщите. Я понимаю, — Сибирцев слегка помялся, — у вас нет опыта, но постарайтесь не дать им шансов пообщаться.
— Обижаете, — Явлинов развел руками, хотя в коконе это было не просто, — держим в зеркальных контейнерах, все снаряжение отняли еще на спасательном катере. Все под контролем. Трофеи хранятся в контейнере, в отдельном отсеке.
— Ну и прекрасно, продолжайте патрулирование. Чистого пространства, — с этими словами канал связи выключился.
— Дали бы самим привести трофеи, — буркнул штурман, — кто-то дерется, а кто-то только пленных катает.
— Эх, Глеб, тебе сейчас только о лаврах думать. Возвращаемся в наш район. Штурман, веди корабль, — и с этими словами Вадим Станиславович отключился от сети. Затем покинул свой кокон управления и вразвалочку двинулся по коридору к своей каюте. Славомир вспомнил, что его вахта еще не наступила, и последовал примеру командира. Война войной, а обед по расписанию. Точнее говоря, сон. Пусть командиры разбираются с трофеями и пленными, а личное время на отдых ни кто не отменял. Уже в каюте Славомир вспомнил, что надо подготовить доклад о бое. Эсминец подойдет к «Муромцу» через 50 минут, значит откладывать дело на потом нельзя. А все равно после боя сразу не уснешь! В этом Славомир ошибся: как только он, закончив доклад, отослал его в рубку и, раздевшись, лег на кровать, сразу же провалился в глубокий здоровый сон.
7
До прихода «Муромца» Славомир успел хорошенько перекусить и согнать с себя семь потов в тренажерном зале. В молодости он был чемпионом Винетты по рукопашному бою и до сих пор не терял форму, благодаря постоянным тренировкам. А потом к причалу подошел рейдер, и тут началось… Прилуков довольно потянулся, вспоминая знакомство с экипажем и кораблем. «Илья Муромец» был родным братом погибшего «Микулы», но моложе на три года. Явлинов сильно обрадовался неожиданной встрече и назначению на корабль старого сослуживца. В свое время, они вместе служили на фрегате «Грозящий». Молодые лейтенанты, только, только закончившие военно-космическое училище. Только Славомир на Винетте, а Вадим на Голуни. Естественно, они сдружились. Потом судьба разбросала их по разным флотам и эскадрам. Оба служили в действующих флотах, потом получили командование тяжелыми крейсерами. Не смотря на долгие разлуки, товарищи не забывали друг друга. Пусть со времени их знакомства, прошло без малого четырнадцать лет. Это ни чего не значит. Служба на самом первом корабле ни когда не забывается.
Доложившись по форме и затем, обнявшись со старым товарищем, Славомир с ходу окунулся в круговорот внутрикорабельной жизни и быстро познакомился с экипажем. Вадим хорошо разбирался в кадровой политике: случайных людей у него не было. Сейчас Прилуков с удовольствием вспоминал незабываемое впечатление, которое произвел на него экипаж. Семьдесят шесть человек, спаянные в крепкий коллектив, прекрасно знающие свой корабль, ставший для них родным домом. Кто-кто, а Славомир это понимал. А кроме экипажа на корабле еще был целый взвод космического десанта. То же следовало учитывать. Постепенно воспоминания затуманились и погрузились в дымку сна.
Всадник мчался на встречу Славомиру. Богатырский конь скакал, высекая копытами искры из камней. Славомир на всякий случай поправил прямой полуторный меч, висевший у бедра, и направил своего коня на встречу приближавшемуся незнакомцу. Прилуков чувствовал, как кольчуга мягко облегала тело, на голове был прочный шлем с полумаской и нащечниками, тяжесть дубового щита, державшегося на левой руке, говорила:
— «Все в порядке». Копье в правой руке качнулось вниз и грозно нацелилось на незнакомца. Приближающийся всадник поприветствовал Славомира взмахом руки. Конь вздыбился и заржал, почувствовав крепкую руку, сжимавшую поводья.
— Славомир, — проревел всадник. — Ты воин!
— Кто, ты? — ответствовал Прилуков.
— Ты воин, Славомир, твоя десница держит силу Сварога.
— Кто ты? — Копье выпало из руки, и Славомир неожиданно почувствовал, что сжимает рукоятку меча. Льдистое лезвие сыпалось искрами, тяжелый меч, словно сам по себе поднялся, салютуя встречному воину.
— Ты держишь силу Всевышнего, Неназываемого, Славомир, храни ее. Конь поднялся на дыбы и рванулся в сторону, сбрасывая седока.
Прилуков проснулся в холодном поту: «Вот, черт, ну и приснится!». Часы показывали 6 утра по корабельному времени. Пора было подниматься и приступать к обязанностям. День предстоял тяжелый и интересный. Явлинов планировал сегодня завершить предпоходную подготовку и полностью снарядить крейсер всем необходимым для долгого рейда. Корабль был в прекрасном состоянии, чувствовалось, что он в руках хорошего командира. Но все одно, сегодня ни кто не жаловался на безделье.
Сразу после завтрака в кают-компании Славомир приступил к исполнению своих обязанностей. Весь день он провел в отсеках «Муромца». Работы хватало. Надо было лично обойти весь корабль, проверить все отсеки и боевые посты, переговорить с людьми, вникнуть во все нюансы и тонкости. К концу вахты все системы были протестированы и настроены. Реакторы довольно почти неслышно урчали на холостом ходу, погреба ломились от корабельных припасов. «Муромец», удивительно похожий на гигантскую касатку, стоял у причала готовый в любой момент обрубить концы и исчезнуть в глубоком космосе. В 19:30 по стандартному времени «Илья Муромец» получил приказ идти в боевое охранение базы. Тяжелая девятисотметровая туша корабля медленно, вальяжно отошла от причала и, плавно набрав скорость, растворилась в пространстве.
Астростанция «Рында-14» находилась в системе тусклого красного карлика на самой границе руссколанского сектора космоса. Пятикилометровый сфероид станции кружился на орбите вокруг звезды на достаточном удалении от двух планет системы. Обычных каменных, ни чем не примечательных шаров. На второй планете системы до сих пор остались заброшенные рудники и небольшой металлургический заводик. Они были развернуты 48 лет назад при строительстве станции. В дальнейшем нужда в них отпала, у княжества было достаточно богатых сырьевых планет рядом с обитаемыми мирами. А сама астростанция существовала, как пограничная база флота и склад флотского снаряжения. Кроме того, на станции постоянно базировалась патрульная эскадра в составе шести крейсеров и восемнадцати фрегатов. На границах княжества были раскиданы десятки таких баз. Еще две дюжины были заброшены. Граница ушла вперед, а демонтировать, перетаскивать и собирать заново огромные искусственные астероиды, было слишком накладно. Дешевле построит новые станции.
Корабль крейсировал в одной десятой светового года от «Рынды», обеспечивая патрулирование, дозор и ближнее прикрытие базы на время разворачивания основных сил. Несколько крейсеров и фрегатов постоянно крейсировали на ближних подступах к базе, готовые принять на себя первый удар, атакующих флотов врага. Где-то вдалеке дрейфовали клиперы дальнего дозора, обеспечивая дальний периметр безопасности и раннего обнаружения. Изящные, элегантные быстроходные корабли, совершенно не приспособленные к серьезному бою, но зато под завязку набитые мощнейшей аппаратурой наблюдения и дальнего обнаружения. «Глаза и уши» флота. В случае столкновения с противником, клипера спасали мощные двигатели, позволяющие обгонять даже сверхскоростные фрегаты новейшей серии «Дикий».
Славомир захлопнул за собой дверь каюты и, не раздеваясь, рухнул на кровать. Только что закончилась вахта, 8 часов дежурства в боевой рубке крейсера. Прилуков закрыл глаза и закинул руки за голову. Несмотря на усталость, сон не шел. В мозгу кружился целый хоровод беспокойных мыслей, воспоминания настойчиво лезли в голову. Неожиданно Славомир вспомнил, что после того боя так ни разу и не позвонил домой на Винетту. Он раздраженно отмахнулся от назойливых мыслей, но воспоминания снова и снова с маниакальной настойчивостью лезли в голову. Перед Славомиром прошли его друзья по космошколе, сослуживцы, знакомые с Винетты, вспомнилась Ивена. Они мирно разошлись пять лет назад. Обычная старая как мир история, два человека понявшие, что их ни чего уже не связывает. Славомир начал забывать, как она выглядит. А тут в мельчайших подробностях вспомнилась сцена пятнадцатилетней давности.
Космопорт Дубравна. Ночь. Разрывая плотные тяжелые дождевые тучи, на посадку заходит бот с фрегата «Грозящий». Идет ливень. Потоки воды обрушиваются с неба на черный термопласт посадочного поля. Катер заметный только по навигационным огням садится в лучах прожекторов на покрытое лужами летное поле. Струи воды хлещут по обшивке. Маленький кар пристыковывается к люку. Славомир и ещё три космофлотца с «Грозящего» забираются в кар и маленькая машина, разбрызгивая лужи, мчит к зданию космопорта. Сквозь косые струи дождя виднеется ярко освещенное здание, тяжелые тучи затянувшие ночное небо. Космопорт быстро приближается и полностью заполняет собой лобовое стекло машины. Пахнет свежестью. В нос ударяет целая феерия ароматов. Славомир почти забыл этот мир запахов за время, проведенное в стерильной атмосфере корабля. Кар влетает в приветственно открытый портал и замирает. Через минуту космонавты входят в центральный холл.
Славомир невольно поморщился, после феерии дождя, омывавшего летное поле, в здании было не естественно тихо сухо и уютно. Слишком комфортно. Божественная, очищающая стихия дождя была не в силах проникнуть в эту затхлую, уютную нору. Зал был почти пуст. Кибер-уборщики деловито сновали по полу. Несколько человек в ожидании шлюпки на грузопассажирский «Ярослав Лесинский» оккупировали стойку бара. Две влюбленные парочки тихо ворковали у информационного экрана. А у стены, грациозно закинув ногу за ногу, сидела Она. Славомир замер, он смотрел только на нее, на Ивену. Она ждала его, прилетела в космопорт ночью сквозь ливень, чтобы встретить первой. Она встречала его, молодого штурмана, гордящегося своими новенькими лейтенантскими погонами и бредящего дальним космосом. Простая девчонка, познакомившаяся полгода назад с выпускником космошколы. Они встречались во время нечастых прилетов Славомира, изредка общались по коммуникатору. Обычное, ничего не значащее знакомство.
Ивена поднялась, прижала ладони к груди и бросилась на встречу Славомиру. Этот миг навеки врезался в память во всех деталях. Невысокая слегка округлых чувственных форм шатенка. На щеках румянец от смущения и избытка чувств. Она бежит на встречу, обтягивающий серебристый комбинезон подчеркивает гармоничную девичью фигуру. Молодой парень, сидевший у стойки бара, открыв рот, смотрит на Ивену, совершенно забыв про свой коктейль и соседа, с которым он только что о чем-то горячо спорил. Мгновение, и Славомир захлебнулся, утонул в густых шелковистых волосах, захлестнувших его лицо. Вынырнул, и встретился с восхищенным нежным взглядом зеленых колдовских глаз.
Эта ночь запомнилась в виде несвязанных между собой эпизодов. Они купались в Светлыне. Взявшись за руки, бежали под дождем мокрые насквозь и счастливые. Обнимались. Куда-то мчались на бешеной скорости, выжимая из флаера все до предела. Обнимали и ласкали друг друга. Целовались под проливным дождем. Дождь словно смыл всю грязь, всю напускную серьезность и ханжеское целомудрие. Они будто родились заново, чистые, непосредственные и свободные от всего лишнего и мешающего хрупкому нежному и в тоже время всесокрушающему и поглощающему без остатка чувству Любви.
Через четыре дня Славомир улетел. «Грозящий» уходил на Высокую Радугу. Через три месяца во время следующего его прилета, они поженились. А еще через десять лет, точнее девять лет и десять месяцев Ивена подала на развод. Славомир был готов к такому финалу, любовь, вспыхнувшая в ту незабываемую ночь, тихо и незаметно умерла. Так получилось, что Славомир все реже и реже бывал дома. Ни Ивена, ни сыновья, двое озорных мальчишек и двое удивительно похожих на Ивену девчонок близняшек не могли заменить свободу и безграничность дальнего космоса. Жена это слишком хорошо понимала. Прилуков полностью посвятил свою жизнь флоту и в свои 38 лет заслужил репутацию лучшего офицера Руссколанского военного флота, прекрасного специалиста и убежденного холостяка. С тех пор ни что не могло поколебать эту репутацию. Славомир был однолюбом, и ни одна женина не могла вытеснить из его сердца любовь к безграничному звездному простору и дальним походам.
Тревожные звонки боевой тревоги бесцеремонно прервали воспоминания. Славомир вскочил с кровати и, выскочив из каюты, одним прыжком влетел в люк транспортной системы, по пути ткнув пальцем в пульт управления. Боевые корабли землян пронизывались сложной паутиной автоматической транспортной системы, которая в считанные секунды доставляла людей в любую точку корабля. На случай аварии кораблестроители заложили в конструкцию и обычные пути сообщения: коридоры, шахты, переходы, но военные космофлотцы пользовались ими крайне редко.
Славомир влетел в рубку, прямо в свой кокон. Мягкие, дружелюбные руки кокона заключили старпома в свои объятья, сразу включился прямой контакт с инфосистемой корабля. В мозг хлынул поток информации от центрального компьютера «Муромца». Клиперы «Берегиня» и «Листопад» засекли три быстроходные среднеразмерные цели идущие курсом на «Рынду-14».
«Отхожу, удерживаю контакт на пределе», — прозвучал в голове уверенный голос командира «Листопада». Явлинов положил корабль на курс перехвата неопознанных кораблей, кто бы это ни был, их присутствие в районе сосредоточения флота было крайне нежелательным. Сигарообразный гладкий без выступающих за броню выносных элементов корпус «Муромца» мелко дрожал от рева маршевых двигателей, крейсер держал «самый полный». Рейдер мчался вперед как гончая или скорее как звездная касатка, кит-убийца, почуявший добычу. Клиперы непрерывно передавали данные с локаторов, наводя крейсер на цель. Расстояние сжималось и отбрасывалось за корму. Звездная касатка обгоняя медлительные неуклюжие фотоны мчалась к своим жертвам. Три догонских эсминца (клиперы уже классифицировали цели) пока сохраняли прежний курс, видимо, их сенсоры еще не засекли корабли землян, и они шли прямо навстречу тяжелому руссколанскому крейсеру.
Курс, скорость, текущие координаты, четкие доклады боевых постов, — все данные без промедления выдавались прямо в мозг пилотов, ответные мысленные приказы моментально принимались корабельным мозгом к исполнению. Экипаж, связанный нитью прямого кибер-контакта, действовал как один человек. Артиллеристы были готовы обрушить на противника сокрушительную мощь своих излучателей и торпедных аппаратов, пилоты боевых катеров сидели в коконах управления своих машин и ждали команду на старт. Экипаж рвался в бой. На экранах появились, стремительно приблизились и заняли место в кильватере «Листопад» и «Берегиня». Крейсер мчался вперед. Наведение осуществлялось с клитеров, их сенсоры на порядок превосходили локаторы крейсера. Наконец приборы «Муромца» засекли противника. Напряжение погони нарастало. Через несколько тягучих свинцовых растянувшихся секунд догоны резко сбавили скорость и повернули, видимо они засекли «Илью Муромца» и решили отойти. «Погоня!!!».
Рев реакторов усилился и перешел в тонкий визг, отдававшийся мелкой вибрацией корпуса.
«Форсаж!», «Полный вперед! Самый полный! Выжать все!!!», — Вадима Явлинова охватил охотничий азарт. Силуэты эсминцев медленно приближались. Догоны видимо выжимали из реакторов предельную скорость, но дистанция постепенно сокращалась. Трудно найти корабль способный состязаться в скорости с новейшим руссколанским тяжелым крейсером. Сверхсовременная, боевая машина, сочетающая в себе огневую мощь сверхмощного ударного крейсера, скорость фрегата и ангарную палубу катероносца, предназначалась в первую очередь для дальней разведки глубокого космоса и рассчитывалась на одиночный бой с любым возможным противником. Скорость, огневая мощь, энерговооруженность этого корабля на порядок превосходили любой эскадренный корабль любого известного флота. С ним могли конкурировать только корабли одного с ним класса: тяжелые крейсера дальней разведки. Элитные корабли земных флотов.
Расстояние неумолимо сокращалось. Противник рассыпался веером, надеясь, что хоть один из трех эсминцев уйдет от погони.
«Катера, на старт. Старпом, распределить цели», — Славомир с головой погрузился в работу систем наведения и координации.
«Первое звено, второе, пятое… цель, ордер атаки. Старт!», — катера с ревом покидали ангарную палубу и устремлялись в погоню, следуя четким указаниям «Папы». Несколько секунд, и эскадрильи рассыпались по пространству, двумя боевыми роями настигая эсминцы противника. Сам «Илья» гнался за средним эсминцем. Вскоре, дистанция сократилась до дальности выстрела главного калибра, можно было открывать огонь. Еще немного, еще несколько длинных растянутых секунд погони, и крейсер легонько дрогнул от залпа излучателей. Догонский командир, поняв, что его просто расстреляют на предельной дистанции, развернулся и ринулся в отчаянную торпедную атаку. Артиллеристы крейсера перешли на беглый огонь. Залп, залп, еще и еще. Есть попадание, второе, третье. Догон расцвел вспышкой взрыва, искореженные останки корабля выпали из надпространства и неторопливо дрейфовали в межзвездном пространстве.
«Боты N2 и N 3, на старт», — спасательная команда, подчиняясь приказу Прилукова, вылетела на форсаже к обломкам эсминца. Славомир действовал на автомате, не теряя времени на бессмысленные раздумья, как положено по уставу. Хотя в душе он сомневался, что там остался хоть кто-то живой. Три импульса главного калибра крейсера не оставляли ни каких шансов на спасение. Штурмовики и истребители настигли оставшиеся корабли догонов, и вскоре еще два бота направились к искореженному обрубку, в который превратился вражеский эсминец. Но оставшийся догон, умело увернувшись от катерных торпед, и уничтожив три штурмовика и истребитель, растворился в пространстве. Оставшиеся катера безрезультатно расстреляв боекомплект, повернули к «Муромцу». «Сволочь, сбил Володьку, если бы была еще одна торпеда…». «Я четыре торпеды сбросил. Я же почти вплотную подошел»! «Ребята, Яросвет жив! В капсуле болтается». «Беру на буксир. Добрыня, держись крепче». «Мужики, дайте дорогу, у меня стабилизация барахлит».
«Гад, скотина, паучье отродье, мандавошка переросшая, он меня насквозь прошил! Еле ползу».
«Ребята, не засоряйте эфир. Проверьте район еще раз, подберите все капсулы. Поврежденным машинам садиться в первую очередь», — Славомир Прилуков резко оборвал беспорядочную ругань пилотов.
Бой окончился, катера возвращались на корабль. Первыми сели поврежденные машины, затем штурмовики. Четко, как на учениях, машины одна за другой влетали в ангарные ворота и опускались на свои места. Пилоты выбирались из коконов управления, одновременно служивших спасательными капсулами, и на катера набрасывались техники во главе орд ремонтных киберов. Механики пополняли боекомплект, вели срочный ремонт, заряжали бортовые аккумуляторы. Пополняли топливные баки. Два штурмовика и истребитель, изрешеченные огнем скорострелок, были буквально облеплены людьми и роботами.
— Быстрее, парни, работаем, — старший авиамеханик Борис Артемин смахнул пот со лба и прислонился к полированному борту истребителя. Но подгонять людей не требовалось, застоявшиеся без дела, соскучившиеся по настоящей работе, люди трудились с энтузиазмом с огоньком.
— Борис Стерхович, у «восьмерки» надо полностью менять излучатели, — седовласый старшина вывесился из люка поврежденного штурмовика, — размочалило под ноль, — механик обречено провел ладонью у шеи.
— Проклятье на все четыре стороны! А блок наведения!? Это же почти восемь часов выеживаться! Меняйте все, — Артемин хотел еще что-то добавить, но его прервал динамик общего оповещения, проревевший голосом Явлинова: «Всем очистить полетную палубу. Повторяю, касается всех. Подразделению звездной пехоты обеспечить конвоирование пленных».
Через считанные секунды суета в ангаре прекратилась, и в опустевший отсек влетел спасательный бот. Славомир с интересом наблюдал, через видеокамеру как из открывшегося грузового люка появились три прозрачных контейнера с сидевшими в них догонами. Пленники видимо еще не оправились после боя и сидели в углах, поджав под себя длинные суставчатые лапы. Все трое были с корабля, уничтоженного катерами. На разбитом главным калибром эсминце выживших не было. Киберы быстро подхватили контейнеры и потащили их по коридору к отсеку, наспех переоборудованному под тюремные камеры. Солдаты в полной боевой выкладке со штурмовыми винтовками наперевес топали впереди и сзади киберов, сопровождая ценный груз.
Через минуту, после того как механики вернулись на ангарную палубу, прозвучал тональный сигнал связи с базой для командного состава крейсера. На Явлинова, Прилукова и штурмана Глеба Ливанова смотрел Всеслав Сибирцев. Представитель великого князя выглядел уставшим, но в его серо-голубых глазах мелькали озорные искорки.
— Поздравляю, космофлотцы, просто поздравляю. Молодцы, Ратибор Святославович вами очень доволен. Мы следили за боем. Прекрасный перехват.
— Один ушел от погони, — с сожалением заметил Явлинов.
— Плохо, но мы еще не встречались с таким противником. Какие у вас потери, командир? — озабоченно поинтересовался Сибирцев.
— Трое погибших, один ранен, — отрапортовал Славомир Прилуков, как командующий над катерами рейдера, он считал себя одного ответственным за гибель людей и провал атаки.
— Не казни себя, старпом, — СГБшник по тону говорившего сразу понял, в чем дело, — ты действовал правильно. Мы не сталкивались с такими кораблями: немногим больше эсминца, но лучше вооружен, настоящий легкий крейсер. Командир, к вам идет фрегат «Буйный», передадите на борт пленных и полный отчет о бое по форме 003.
Глеб Ливанов присвистнул. Форма 003 означала полный комплект записей бортжурнала и всех корабельных сенсоров, плюс личные доклады старших офицеров.
— Не удивляйтесь, вы одержали первую победу над врагом и вдобавок взяли пленных. Да, чуть не забыл, — Всеслав Бравлинович почесал затылок, — сколько у вас догонов?
— Трое.
— Вадим Станиславович, постарайтесь держать их отдельно друг от друга и полностью обыщите. Я понимаю, — Сибирцев слегка помялся, — у вас нет опыта, но постарайтесь не дать им шансов пообщаться.
— Обижаете, — Явлинов развел руками, хотя в коконе это было не просто, — держим в зеркальных контейнерах, все снаряжение отняли еще на спасательном катере. Все под контролем. Трофеи хранятся в контейнере, в отдельном отсеке.
— Ну и прекрасно, продолжайте патрулирование. Чистого пространства, — с этими словами канал связи выключился.
— Дали бы самим привести трофеи, — буркнул штурман, — кто-то дерется, а кто-то только пленных катает.
— Эх, Глеб, тебе сейчас только о лаврах думать. Возвращаемся в наш район. Штурман, веди корабль, — и с этими словами Вадим Станиславович отключился от сети. Затем покинул свой кокон управления и вразвалочку двинулся по коридору к своей каюте. Славомир вспомнил, что его вахта еще не наступила, и последовал примеру командира. Война войной, а обед по расписанию. Точнее говоря, сон. Пусть командиры разбираются с трофеями и пленными, а личное время на отдых ни кто не отменял. Уже в каюте Славомир вспомнил, что надо подготовить доклад о бое. Эсминец подойдет к «Муромцу» через 50 минут, значит откладывать дело на потом нельзя. А все равно после боя сразу не уснешь! В этом Славомир ошибся: как только он, закончив доклад, отослал его в рубку и, раздевшись, лег на кровать, сразу же провалился в глубокий здоровый сон.
7
Над Барселоной светило безжалостное послеобеденное летнее солнце. Улицы города почти вымерли. Палящие лучи загнали всех жителей в тень баров и парков. Август в этом году выдался жарким, уже три недели на небе не было ни облачка. Но в малом конференц-зале отеля «Хилтон» было прохладно и тихо. Персонал отеля не зря гордился званием лучшего в Испании. В зале царила оптимальная рабочая обстановка, ни каких излишков расслабляющего комфорта и в тоже время, все было под рукой собравшихся. Самое лучшее помещение для деловых встреч и совещаний на высшем уровне. Установка микроклимата создавала комфортную рабочую атмосферу, а система «Погреб» глушила все звуки, проникавшие снаружи в это небольшое, оборудованное по высшему разряду помещение. Это был побочный эффект, «Погреб» применялся в первую очередь, как защита от прослушивания. Естественно, не каждый мог себе позволить арендовать конференц-зал «Хилтона» для встречи, это стоило дорого. Каждая секунда, проведенная в отеле, была поистине золотой. Но встретившиеся здесь сегодня люди могли себе это позволить.
Сегодня в этом мрачноватом, обставленном настоящей дубовой мебелью зале собрались представители Большой Шестерки руководители сильнейших государств Земли. Сегодня их было четверо, на встречу специально не был приглашен правитель Руссколани Сибирцев. За круглым столом расположились: президент Евразийской Федерации Антон Николаевич Варламов, премьер-министр Европейского Союза Пьер Моллен, генеральный секретарь компартии Китая Ю Хон Ли и президент Североамериканского Союза Вильям Хейли Форгейт. Пятый представитель президент Республики Фомальгаут Фридрих Ковальски лично прилететь не смог и присутствовал только на широкоформатном мониторе коммуникатора. В прочем, высокое качество межзвездной связи обеспечивало почти полный «эффект присутствия», даже если один собеседник находился на далекой планете Валенсия.
— Господа, прошу извинить за спешку, — начал Вильям Форгейт, — но дело не терпит отлагательств. Мы обязаны принять общее решение, возникшая проблема не имеет прецедентов и только от нас зависит будущее наших сограждан.
— Я понимаю, давайте сразу перейдем к делу, — с легкой улыбкой на тонких аристократических губах ответил Ковальски.
— Вопрос очень серьезный. — Продолжил американец, не обратив ни малейшего внимания на фомальгаутца, — как Вам известно, Руссколань ввязалась в войну с догонами. Сибирцев в категорической форме отказался от любой помощи. Господа президенты, создается очень серьезный претендент. Нарушаются основополагающие международные договора. Вся система межгосударственных взаимоотношений под угрозой. Мы обязаны принять однозначное решение, нельзя сидеть, сложа руки и смотреть, как инопланетяне убивают Людей.
Сегодня в этом мрачноватом, обставленном настоящей дубовой мебелью зале собрались представители Большой Шестерки руководители сильнейших государств Земли. Сегодня их было четверо, на встречу специально не был приглашен правитель Руссколани Сибирцев. За круглым столом расположились: президент Евразийской Федерации Антон Николаевич Варламов, премьер-министр Европейского Союза Пьер Моллен, генеральный секретарь компартии Китая Ю Хон Ли и президент Североамериканского Союза Вильям Хейли Форгейт. Пятый представитель президент Республики Фомальгаут Фридрих Ковальски лично прилететь не смог и присутствовал только на широкоформатном мониторе коммуникатора. В прочем, высокое качество межзвездной связи обеспечивало почти полный «эффект присутствия», даже если один собеседник находился на далекой планете Валенсия.
— Господа, прошу извинить за спешку, — начал Вильям Форгейт, — но дело не терпит отлагательств. Мы обязаны принять общее решение, возникшая проблема не имеет прецедентов и только от нас зависит будущее наших сограждан.
— Я понимаю, давайте сразу перейдем к делу, — с легкой улыбкой на тонких аристократических губах ответил Ковальски.
— Вопрос очень серьезный. — Продолжил американец, не обратив ни малейшего внимания на фомальгаутца, — как Вам известно, Руссколань ввязалась в войну с догонами. Сибирцев в категорической форме отказался от любой помощи. Господа президенты, создается очень серьезный претендент. Нарушаются основополагающие международные договора. Вся система межгосударственных взаимоотношений под угрозой. Мы обязаны принять однозначное решение, нельзя сидеть, сложа руки и смотреть, как инопланетяне убивают Людей.