Малков Семен. Голубая кровь (Две судьбы - 3)

   Кирилл, как и все - кроме Даши, - знал другое хобби и средство существования Алика - торговля наркотиками; но перечить не стал: желая остаться с девушкой наедине, небрежно предложил:
   - Ладно, не обижайся, я ведь не со зла Так, не подумав ляпнул. Пойди лучше выбери Дашеньке несколько книг. Мне кажется, ей понравится Кронин.
   - А по-моему, достаточно "Саги о Форсайтах", - пошутила Даша. - Такая толстенная - на всю зиму читать хватит.
   Проворчав что-то нечленораздельное, Алик все же удалился в кабинет хозяина подбирать нужные книги. Его перекошенная физиономия ясно свидетельствовала: он вне себя от бессильной ярости.
   Оставшись с Дашей вдвоем, Кирилл, интимно понизив голос и бросив на нее влюбленный взгляд, настойчиво попросил:
   - Теперь нас не слышат - открой, пожалуйста, правду! Думаешь, я поверил, будто такой мозгляк тебе нравится. Что произошло, что ты с горя ухватилась за Альберта? Тьфу, какое противное имя!
   Циничный тон Кирилла покоробил Дашу, но он смотрел на нее с таким искренним восхищением, что она расценила эту злую выходку, как проявление соперничества с Аликом.
   - Нехорошо так о приятеле, тем более за глаза. Вовсе не мозгляк. Алик открыл мне много нового, интересного, чего я раньше не знала. - Подумала и призналась: - Но в главном ты прав: я тогда была в моральном упадке. Только что потеряла дорогого мне человека, - ее голос задрожал от гнева, - а его самые близкие друзья повели себя как скоты. Я просто возненавидела всех, кто меня окружал!
   Снова умолкла, хотела, кажется, продолжать, но передумала и только в волнении кусала губы.
   "В кого-то была шибко влюблена. Наверно, у нее с ним все было, ревниво подумал Кирилл. - Хорошо бы узнать - легче бы к ней подобрался". С деланным сочувствием мягко произнес:
   - Да уж, думаю, досталось тебе - переживала. И его друзья-спортсмены тут же попытались "утешить". Примитивный народ Вот и понравился тихий, вкрадчивый Алик? Так?
   Даша промолчала, и Кирилл продолжал так же осторожно:
   - А что, ведь славный парень был этот... - дыхание перехватило от злобной зависти, - твой погибший друг?
   Но Даша приняла его теплый тон за чистую монету, благодарно взглянула, просто ответила:
   - Очень. Сильный и добрый: верный друг. Мы с ним вместе с восьмого класса и в один институт поступили.
   - Он что же, увлекался иностранными языками? - удивился Кирилл. Редкий случай у спортсменов.
   - К сожалению, ничем не увлекался, кроме спорта, - вздохнула Даша. - По тому и поступил в иняз. Хотел стать профессиональным автогонщиком.
   - И погиб в одной из гонок? Ой, прости, Дашенька! - Кирилл будто спохватился, что разбередил ее рану. - Но ведь дело это уже прошлое?
   - Нет, погиб при выполнении трюка на съемках фильма... подрабатывал каскадером. - В глазах ее, обращенных на собеседника, застыла тоска. - И для меня это... еще не прошлое.
   Кирилл не нашел подходящих слов утешения. Дверь приоткрылась, и Алик позвал:
   - Кирюха, ты мне нужен. Пойди на минутку!
   "Что это он задумал? - насторожился Кирилл, зная своего хитроумного и коварного друга. - Небось очередную подлянку". Извинился любезно:
   - Прости, Дашенька, что оставляем одну. Мы скоро вернемся! Алик нетерпеливо ждал его в кабинете. Книги он отобрал, но надо осуществить главное, для чего он пришел.
   - По твоему довольному виду - уже с ней неплохо законтачил. Гони аванс, не то продолжения не будет!
   - Нет вопроса, сейчас выдам, - безропотно согласился Кирилл, с трудом подавив вздох. - Вот, держи! - полез в задний карман брюк, вытащил заранее приготовленную сложенную пополам хрустящую бумажку в сто баксов и широким жестом протянул Алику, самодовольно ожидая благодарности. Тот, однако, остался недоволен.
   - Мало! - коротко заявил, пряча банкноту. - Мы сошлись на пяти сотнях. Давай половину!
   - Не все сразу, - попытался увильнуть Кирилл, но видя такую непреклонность, признался: - Да и нет у меня сейчас столько.
   - Тогда сперва накопи - я подожду, - ухмыльнулся Алик. - Сам, Кирюха, знаешь: "вечером деньги - утром стулья, утром деньги - вечером стулья". Ладно, пойду тебе навстречу по бедности. - Он не лишен был чувства юмора. Давай залог!
   А что, это выход! А то где он добудет столько баксов. А у матери ненужных ей побрякушек здесь навалом. Не говоря ни слова, Кирилл выдвинул ящик письменного стола, достал спрятанный в нем ключ; открыл небольшой несгораемый ларец, вынул горсть старых дамских украшений, которыми Любовь Семеновна давно уже не пользовалась.
   - На вот, взгляни, - протянул приятелю. - Выбери, что сочтешь подходящим, и больше ко мне не приставай до окончательного расчета!
   Алик бегло оглядел украшения, и глаза у него алчно загорелись: драгоценные камни сияли и искрились разноцветными огоньками...
   - Так и быть, возьму только вот это скромное золотое колечко с маленьким бриллиантом, - с деланно равнодушным видом смилостивился он. Чтобы у тебя не было крупных неприятностей. Его легче реализовать, если не надыбаешь бабок. Ну что, по рукам?
   Повеселев, они обменялись дружеским рукопожатием, закрепив таким образом сделку по купле-продаже ничего не подозревающей Даши.
   - Ты что это так сияешь? - удивленно взглянул на Кирилла Петр. - Будто ты, а не я тебя отколошматил на ринге.
   Они уже приняли душ и собирали сумки, чтобы отправиться по домам.
   - Да вот вечерком намечается кое-что приятное, встреча с классной телкой. К сожалению, втроем.
   - Это как же "втроем"? - не понял Петр.
   - А мой приятель Алик никак не может расстаться со своей подружкой, хоть и согласился уступить ее мне, - не скрывая досады, объяснил Кирилл.
   - Теперь уже совсем ничего не понимаю! - поразился Петр. - Неужто такое возможно? Как он мог уступить, если не желает расставаться?
   - Наивный ты человек, Петя. Романтик! - ухмыльнулся Кирилл с видом собственного превосходства. - Ладно, пойдем! По дороге объясню.
   Ох и хорошо на воле: легкий морозец, искрится снег, дышится легко...
   - Все обстоит проще, чем ты думаешь. - Кирилл отпер дверцу своей машины. - Садись, сейчас ситуация тебе станет понятна. - Завел мотор, впустил Петра и, когда тот сел рядом, продолжал: - Алик уже полгода обхаживает Дашу, но тянет пустой номер - куда до нее этому сморчку! Видел бы ты ее, - способна выиграть любой конкурс красоты!
   - А почему ты уверен, что тебя ждет успех при таком ее самомнении? За ней, наверно, многие бегают?
   - Она, дурочка, себя недооценивает. Скромна на удивление, не избалована, плохо одета. Чувствуется - из бедной семьи. - Он помолчал. - Уж если встречается с Аликом - мои шансы много выше!
   - Ну так что он путается под ногами?
   Кирилл взглянул на панель приборов - мотор прогрет - тронул машину. Ответил, только выехав на проезжую часть:
   - У этого пигмея болезненное самолюбие. Как ни странно, пользуется у баб успехом и не может примириться, что у Даши потерпел фиаско.
   - Но ты говоришь, он ее уступил?
   - Решил меня надуть, подонок, - презрительно усмехнулся Кирилл.
   - Так что же ты его не пошлешь подальше?! - возмутился Петр. - С такими не дружат!
   - Нужен он мне, - коротко объяснил Кирилл, не вдаваясь в подробности. У нас с ним больше деловые отношения. Ну и с Дашей без него пока встречаться не удается. Приходится терпеть!
   - А куда направляетесь сегодня? - поинтересовался Петр.
   - В салон живописи, на выставку современного авангарда. Алик выдает себя за художника-абстракциониста, а сам - обыкновенный маляр! - рассмеялся Кирилл. - У меня там будет хорошая возможность показать Даше свое преимущество - ткнуть его носом в лужу! - И умолк - машина выехала на участок интенсивного движения.
   Петр, заинтригованный, тоже молчал.
   "Интересно бы увидеть эту Дашу... Такая красивая - и скромная... Редкое сочетание".
   Кирилл Слепнев был уверен, что мать не заметит пропажи, - подумаешь, скромное колечко. А если и хватится, то очень не скоро. Однако судьба к нему не благоволила и неприятности не заставили себя ждать. Уже одетый, чтобы ехать на работу, Виталий Михеевич вдруг хлопнул себя по лбу.
   - Как же я мог забыть! Неужели склероз начинается? Непростительно!
   Вернулся на кухню, где жена наводила порядок после завтрака, и в ответ на ее удивленный взгляд пробормотал:
   - Переутомление у меня, Любаша. Забывчивость появилась - такое деловой человек не должен себе позволять. А все потому, что помощи нет даже от близких - никто не напомнит.
   - А о каком событии я должна была тебе напомнить? Что-нибудь важное?
   - Не знаю как для тебя, а для меня важное! Сегодня годовщина со дня смерти мамы - память о ней я свято чту, ты знаешь.
   Любовь Семеновна и правда почувствовала себя посрамленной. Покойную свекровь она очень любила - только благодаря ее настояниям сын, убежденный холостяк, женился на своей беременной любовнице.
   - Прости меня, Виталя, виновата! - взволнованно прошептала она, подошла к мужу, поцеловала тихо. - К твоему возвращению все приготовлю на высшем уровне. Помянем маму достойно. Будет кто-нибудь из родных?
   - Никого не нужно... Полезут с разными просьбами. Не под настроение это. Помянем тихо, своей семьей.
   - А если Кирюша не сможет?.. - замялась Любовь Семеновна, опасливо взглянув на него. - Наверняка ничего не помнит и после занятий может куда-нибудь уйти.
   Виталий Михеевич был непреклонен:
   - Вот и займись им в первую очередь. Чтоб обязательно отдал долг памяти бабушки! Разыщи хоть в институте. Но думаю, наш оболтус еще в постели валяется. - Направился к двери, но на полпути обернулся. - Да, вот еще что. Прошу тебя, Любаша, в память о маме надень колечко, что она тебе подарила на свадьбу.
   - Но его здесь нет, - растерянно молвила супруга. - Мне придется за ним специально ехать в город.
   - Ничего страшного! - отрезал Виталий Михеевич. - Заодно проверишь, как там сын один живет, и привезешь его сюда.
   Кирилл с утра поехал в институт - для него исключение. С математикой нелады еще со школы, и первую пару лекций пропустить он не мог. Однако сразу после них сбежал и заехал домой - переодеться, перекусить. Еще в дверях услышал надрывный звонок телефона.
   - Наконец-то! И где только тебя носит?! Все утро звоню! "Мать... вот некстати!"
   - Где же, по-твоему, может быть прилежный студент? Конечно, в институте, на лекциях! - Редкий случай, когда он говорил правду. - А зачем я тебе понадобился?
   - Отец требует, чтобы вечером ты был с нами в Мамонтовке, так что ничего не планируй! - без обиняков приказала Любовь Семеновна. - Мне сейчас некогда объяснять - уже выезжаю. Приеду - узнаешь. А пока постарайся сообразить, какая сегодня памятная дата!
   "Ну вот, какая-нибудь там годовщина свадьбы... Интересно, гостей позвали? - безрадостно подумал Кирилл. - А то тоска будет зеленая".
   Не успел толком поесть - приехала мать.
   - Быстро же ты добралась! - удивился он. - Так по какому случаю сабантуй?
   - Добралась как всегда. Шоссе наше отличное! - Любовь Семеновна сняла и аккуратно повесила свое шикарное норковое манто. - А на сабантуй не настраивайся, - голос ее стал строгим и печальным, - веселья не будет.
   - Так зачем же вы меня туда тащите? - разозлился Кирилл. - Скучайте вдвоем!
   - Сегодня годовщина смерти бабушки, и - отец хочет, чтобы мы помянули ее все вместе. Теперь все понятно?
   - Так бы сразу и сказала, - проворчал Кирилл. - Не смею перечить.
   - Думаю, тебе нет смысла ехать на своей машине, - резонно заметила Любовь Семеновна. - Выпьете вы с отцом порядком, и вернуться в город ты не сможешь. Приедешь завтра вместе с ним.
   Кирилл молча кивнул, и мать ушла заниматься своими делами. В ожидании отъезда в Мамонтовку он решил скоротать время в гостиной. Достал новые компакт-диски, включил музыкальный центр и удобно расположился в мягком кресле - наслаждаться любимыми хитами поп-звезд. Но блаженство его длилось недолго - раздался крик матери. Что такое стряслось?..
   Любовь Семеновна сидела перед открытым несгораемым ларцом и перебирая свои украшения, заливалась слезами.
   - Нас обокрали! - всхлипнула она, обернув к сыну заплаканное лицо. Точно еще не знаю, что пропало, но нет главного, за чем я приехала, бриллиантового колечка, что бабушка твоя мне подарила!
   - Не может быть! - делая вид, что потрясен, воскликнул Кирилл. Вспомни хорошенько! Может, ты сама его брала и куда-то положила? Вот и запор целый, никто его не взламывал...
   - Только не делай из меня дуру! - перестав лить слезы, возмутилась мать. - Мне еще память не изменяет. Кольцо было на месте, потому что я его не ношу. А ларец, ты прав, открыт без взлома. У кого еще мог быть ключ?
   - Ни у кого-о... Он у нас в одном экземпля-яре... - как бы размышляя, протянул Кирилл. - Видно, кто-то из гостей подсмотрел его в ящике письменного стола. Но вот кто - это вопрос!
   Версия его показалась матери нелепой.
   - Ерунда! Откуда им было знать, что это за ключ и от чего? Разве что, бросила подозрительный взгляд на сына, - ты кому-нибудь показывал мои украшения?
   "А ведь маман не откажешь в логике, - насмешливо подумал Кирилл. - Надо что-нибудь наврать, чтобы свести концы с концами".
   - Придется признаться, - изобразив покаяние, нашелся он. - Виноват, мама: недавно показывал знакомым девчонкам твои безделушки. Не помню, в связи с чем. Но куда потом положил ключ - они не видели.
   - Может, кто-то еще видел? - строго посмотрела на сына Любовь Семеновна. - Чудес на свете не бывает!
   - Дай-ка подумать... - замялся Кирилл, лихорадочно изобретая приемлемое объяснение. - Погоди, кажется, вспомнил, - медленно произнес он, волнуясь и краснея от пришедшей на ум подлой клеветы, - с нами тогда был Юсупов... Мог видеть, куда я положил ключ, - в кабинете со мной был.
   Напрасно он сподличал - мать не поверила:
   - Не думаю, что этот мальчик на такое способен! С первого взгляда видно - порядочный и хорошо воспитан.
   - Мне и самому, мама, не хочется в это верить! - вздохнул Кирилл. - Да и не докажешь... Примирись с этой потерей, не такая уж большая ценность.
   - Нет уж! Ценность-то невелика, но это память о дорогом для меня человеке, - между прочим, о твоей бабушке. - Мать решительно встала. - Все, едем к отцу! Он решит, что нам делать.
   "Это черт дернул Альку выбрать бабкино колечко... - уныло размышлял Кирилл, выходя вслед за ней из дома. - Возьми он что-то другое - и не заметила бы".
   Виталий Михеевич немало удивился, когда доложили, что его хотят видеть жена и сын. Он заканчивал обсуждение неотложного вопроса с директором иногороднего филиала, Однако интуиция подсказала: случилось непредвиденное; он распорядился:
   - Проводите ко мне; и пусть зайдут через несколько минут. Завершив деловой разговор, Слепнев проводил сотрудника. Тут же в дверях показались Любовь Семеновна и Кирилл. По их лицам он сразу понял - ничего хорошего не услышит.
   - А у нас неприятность! - с ходу выпалила жена в ответ на его вопрошающий взгляд. - Кто-то забрался в ларец и украл подарок твоей матери. Мне очень жаль, - глаза ее наполнились слезами, - не смогу надеть...
   - Значит, у нас в доме завелся вор? - помрачнев, полувопросительно произнес банкир и в упор уставился на сына.
   Тот не выдержал его взгляда, тут же отвел глаза.
   - Кто же это мог быть? Замок взломан?
   - Как ни странно, ларец открыт ключом. Кирюша подозревает своего нового товарища Юсупова - он мог видеть, куда спрятан ключ.
   - Вот, значит, как оборачивается дело? - От Виталия Михеевича не укрылось, что Кирилл стоит красный как рак. - Заподозрил в воровстве друга, которого выдавал за образец благородства? Интересно! А зачем тебе понадобился ключ?
   Вконец перетрусивший Кирилл как воды в рот набрал - пришлось за него ответить Любови Семеновне. Ее одолевали сомнения, но все же она пришла на выручку сыну:
   - Кирюша однажды открывал ларец - показать знакомым девочкам мои украшения. - И торопливо добавила: - Но они не могли видеть, где он взял ключ и куда потом положил.
   Многоопытному банкиру уже все было ясно. Не ведай он даже, на что способен сынок, ему достаточно красноречиво сказал бы об этом мерзкий вид Кирилла - вина-то на лбу написана. Однако отцовская горечь не внове для него, да и день был неподходящий, чтобы дать волю гневу.
   - Вот что, - изрек он после затянувшейся паузы, - ты, Любаша, отправляйся домой и приготовь все, чтобы достойно помянуть покойную маму. А мы с Кириллом тут подумаем, что предпринять по горячим следам. Не беспокойся, вернем тебе колечко! Не сегодня, так немного позже.
   Как только за женой закрылась дверь кабинета, Виталий Михеевич с неожиданной легкостью вскочил с места и со сжатыми кулаками подступил к сыну.
   - А ну, выкладывай, мерзавец: куда делось кольцо? - Грозно нахмурил брови и бросил в лицо съежившемуся от страха Кириллу: - До чего докатился! Крадешь из дома! Дорого тебе это обойдется! А не признаешься - еще хуже!
   Отец теперь закрутит гайки, ограничит его во всем... При этой мысли Кириллу стало так жалко себя, что из глаз у него потекли натуральные слезы.
   - Как ты можешь так обо мне думать, папочка?! - опустив голову на руки, запричитал он. - Родного сына считать вором! Разве я заслужил? Учусь, стараюсь делать все, что ты мне велишь... Это несправедливо!
   Но его актерские способности не провели Виталия Михеевича - мастера загонять в угол мошенников. С силой стукнул кулаком по столу - и Кирилл сразу умолк.
   - А ну прекрати этот спектакль, пока я тебе морду не набил! И держи себя по-мужски! Меня не проведешь.
   Подождал, пока сынок перестанет хлюпать, и уже спокойнее сказал:
   - Не признаешься сейчас же - я приглашу сюда твоего друга Юсупова и ты предъявишь ему обвинение. Думается, он найдет что сказать в свое оправдание. И тогда не жди от меня пощады!
   Эта угроза подействовала безотказно: то, что последует, когда Петр узнает о клевете, для него страшнее, чем гнев отца. Он-то рассчитывал, что все останется между своими... После минутного колебания, искусно изображая муки совести, плаксиво заговорил:
   - Прости, папа... Стыдно признаться было, потому и врал. Конечно, поступил низко. Но положение безвыходное: надо долг отдать. Я ведь не знал, что это бабушкин подарок.
   - Ладно, отложим выяснение отношений! - оборвал его отец. - Говори: кому отдал кольцо? Может, успеем вернуть, пока не поздно!
   - Папочка, я сам выкуплю, только ссуди денег! - взмолился Кирилл, до смерти боясь встречи отца с Аликом. - Я ведь только в залог отдал!
   - А сколько ты должен? И за что?
   - Пятьсот баксов. Потом тебе все объясню, - даже тут смухлевал негодяй, сообразив, что другой такой возможности ему не представится.
   - Ладно, - недолго думая, согласился Виталий Михеевич, - хоть жену успокоит и обрадует. - Поехали за кольцом! Деньги, разумеется, я тебе не доверю.
   Достал ключи, открыл сейф, взял нужную ему сумму; снова запер, аккуратно убрал ключи, распорядился, чтобы подали машину, и направился к выходу. Кирилл поплелся за ним как побитая собачонка. Одно утешение - в свою пользу он ухитрился заначить две сотни "зеленых".
   Сидя рядом с отцом на заднем сиденье роскошного лимузина, Кирилл лихорадочно обдумывал дальнейший план действий. Он уже успел по мобильной связи узнать у диспетчера ремонтной фирмы, где сейчас Алик, - туда и ехали.
   Главное - не допустить объяснений Алика с отцом. Этот подонок из вредности запросто его заложит! Да и незачем бате знать, сколько он ему должен.
   Сияющий лаком "бьюик" остановился у обшарпанного дома, и Кирилл, сверив по бумажке записанный адрес, торопливо предложил:
   - Подожди в машине, папа, а? Видишь, какая тут грязь... Я один сбегаю и его притащу - уговорю сделать перерыв в работе.
   Кирилл нашел приятеля в квартире на пятом этаже. Когда (после объяснений через закрытую дверь с хозяевами) к нему вышел Алик - с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. В грязной, забрызганной краской спецовке, с защитной маской на лице - пугало огородное.
   - Ты чего это сюда приперся? - сняв маску, вытаращил глаза наркоман, но по выражению лица Кирилла сразу догадался: - Предки колечка хватились, что ли?
   - Вот именно! Маман нагрянула, тот еще скандал учинила. Сейчас некогда объяснять, машина внизу нас ждет. Привез выкуп - аж двести баксов! И на такси получишь.
   - Но я не могу, - замялся Алик, - нас же здесь бригада! И потом, в таком виде...
   - Ничего, быстро обернемся! - решительно заявил Кирилл. - Коллегам поставишь бутылку, а тебя посадим рядом с водилой. Возьми только что-нибудь подстелить!
   Подождал на площадке, когда Алик выйдет, и вместе с ним спустился к машине. "Хорошо, что он сядет спереди, - легче помешать его разговору с отцом", - с облегчением подумал Кирилл и предупредил:
   - Не вздумай вякнуть папаше о нашем уговоре. Не то плакали денежки! Колечко отдано тебе в залог. Я ему сказал - за долги, тоже почти правда. А спросит, за что, - молчи как рыба: мол, закон чести не позволяет!
   - Ясно! - коротко бросил в ответ Алик - уже подходили к машине. Пока ехали, не подвел, как ни старался банкир хитрыми вопросами узнать правду, не удалось: кредитор его сына угрюмо молчал, отделываясь общими фразами.
   Когда остановились у его дома и он вышел, Кирилл, стараясь скрыть охватившее его алчное волнение, поторопил отца:
   - Давай поскорей деньги отдам, так договорились, - соврал он. - Сюда не вынесет, знаю его - хитрая бестия.
   Виталий Михеевич молча отсчитал и протянул ему пять хрустящих стодолларовых купюр, и Кирилл внутренне возликовал. Когда он, запыхавшись от бега, плюхнулся на заднее сиденье "бьюика" рядом с отцом, тот, рассматривая сверкающее бриллиантом кольцо, удовлетворенно произнес:
   - Твое счастье, сын, что удалось сохранить эту память о бабушке. Хоть умно сделал, что заложил. Так и быть, амнистирую тебя по случаю траурного дня!
   Искоса взглянул на притворно-постную физиономию отпрыска и огорченно подумал: "Видно, ничто уже его не исправит! И за что судьба меня наказала таким сыном?" Мысленный самоанализ удручил его еще больше: грехов и ошибок так много... Он погрузился в угрюмое молчание и всю оставшуюся дорогу с Кириллом не заговаривал.
   Глава 10. Сюрприз
   В разгар зимней сессии Петр усердно готовился к очередному экзамену, когда к нему домой неожиданно заявился Кирилл. Услышав его голос в домофоне, Петр недовольно спросил:
   - Ты что это вдруг? Даже не позвонил. Сам не занимаешься и меня отрываешь.
   - Мое дело важнее! Не телефонный разговор, - нетерпеливо объяснил нежданный визитер.
   Петр пошел открывать дверь.
   - Мне надо с тобой срочно посоветоваться! - с порога заявил Кирилл. Хватит тебе зубрить! Ты и так все знаешь, а на круглые пятерки не вытянешь!
   - Ну это мы еще посмотрим! - весело возразил Петр. - Пока все идет как задумано.
   Кирилл скинул дубленку, небрежно бросил на кушетку и прошел вслед за ним в его комнату. Раньше она была кабинетом: здесь стоял большой письменный стол, на стенах до потолка - книжные полки.
   - Выкладывай свою проблему, да покороче. - Петр сел на диван, служивший ему постелью, и пододвинул Кириллу кресло. - Надеюсь, действительно серьезная.
   - Серьезней не бывает, - с мрачным видом подтвердил тот, удобно развалясь в кресле. - Не удастся отвертеться - в следующем семестре меня уже с вами не будет: переселюсь за океан.
   - Так Виталий Михеевич не отказался от своей идеи? Не боится теперь, что один там пропадешь? А зря!
   - Конечно, зря! Он еще об этом пожалеет, уныло подтвердил Кирилл. Когда ты отказался со мной поехать, отец вроде отступил. Но сейчас ситуация в корне изменилась. Не знаю, что и делать!
   - А что, собственно, изменилось? Кирилл резко повернулся к Петру.
   - Отец создает там свой филиал. Под какой точно вывеской - не знаю, но совместно с американцами. И его тамошний резидент согласился меня опекать, даже жить я должен в его семье. Представляешь?
   - Ну а чем ты недоволен? Со мной же соглашался ехать, - пожал плечами Петр - Хотя., конечно, в чужой семье, без надежного друга, не очень весело.
   - Если б только это, - с тоской произнес Кирилл. - Все намного хуже. И посмотрел на Петра, словно искал у него сочувствия. - Посылая нас вместе, отец обещал дать все для хорошей, свободной жизни. Уверен был - рядом с тобой не собьюсь с пути. А без тебя он ограничит меня во всем. Что меня ждет? Скука и прозябание. Дома намного лучше!
   - Ничего страшного! Поживешь поскромнее, - успокоительно заметил Петр. - Зато там, за океаном, уж наверное, поинтереснее, чем у нас.
   - Кому интереснее там, а мне - здесь. - капризно повысил голос Кирилл. - Что, там разве девушки красивее наших? Такой, как Даша, во всей Америке не сыскать! Будь другом, помоги советом, Петя! Не хочу никуда уезжать!
   Видя, как он искренне переживает, не желая делать то, к чему его насильно принуждают, Петр призадумался. Его душа протестовала против навязывания чужой воли. В ожидании - что он скажет - Кирилл откинулся в кресле, не спуская с него глаз. Возникла напряженная пауза.
   Наконец, Петр, словно очнулся, удрученно сказал: - Ну ничего путного не приходит на ум! У меня совсем друга ситуация. Ни отец, ни мать мне ничего не навязывают, только советуют. Они меня любят. А какие у вас отношения? Может тебе с ними по-доброму поговорить?
   - Ничего не выйдет! - понурился Кирилл. - Мама меня любит, но все делает, как велит отец. А он самодур и давно мечтает, чтоб я... от него подальше. Считает меня ничтожеством. - Замолчал, но тут же встрепенулся, словно в голову пришла дельная мысль. - А что, если скажусь тяжелобольным? Комедию-то сумею разыграть Нужно только найти нечто такое, чтобы всех обмануть... Что-нибудь... психиатрическое. Как же иначе закосить от Америки?