Страница:
– Я не убивал. – Вопрос застыл в глазах Вона. – Это вы убили.
– Что за игра? – Разозлившись, Ром грубо оттолкнул Вона.
– Никакой игры. – Вон поднял руку, когда Ром приготовился начать новую атаку. – Подождите, я думал, вы убили Брантли?
– Нет, это вы. Или кто-то еще из вашего пресловутого общества «Черная роза». – Ром снова встал в позицию. – А теперь защищайтесь и закончим поединок.
– Мое ... общество? Что за чушь! – Вон опустил шпагу. – Я не вхожу в это общество.
– Но я сам видел у вас кольцо.
– Да. Оно принадлежало одному члену «Черной розы», которого мы задержали некоторое время тому назад.
– Ложь! К оружию, трус!
– Я прощаю вам эти оскорбления, Деверо, потому что уверен, что вы пребываете в большом горе. Я всегда думал, что вы член общества.
– Я?! – Сбитый с толку Ром осторожно опустил шпагу. – Нет, это вы, Вон.
– Да нет же, Деверо. Я как раз расследую преступления этих злодеев.
– Я тоже.
Двое мужчин с изумлением смотрели друг на друга.
– И это значит, – наконец спросил Вон, – что мы сражаемся на одной и той же стороне?
– Если вы не лжете.
Вон поднял голову и отбросил шпагу.
– Вот вам мое оружие. Я могу показать вам записи, которые я сделал, проводя расследование, чтобы доказать вам правду.
– Я мог и солгать. В таком случае вы глупо поступили, отбросив оружие.
Вон пронзил его взглядом:
– Вы ... солгать?
– Нет.
– Тогда мы должны доверять друг другу.
– А вы не боитесь рисковать?
– Интуиция подсказывает мне, что вы на стороне правды, Деверо. – Вон подошел к столу, не сводя глаз с Рома. – Не могу понять, как вы во все это впутались? Брантли?
Ром кивнул. Горе и стыд перехватили горло.
– Держите ваши руки так, чтобы я мог видеть их.
Вон достал из ящика папку с бумагами.
– У меня друзья в министерстве внутренних дел, один из них попросил меня помочь в этом вопросе, учитывая мой опыт и интерес к фехтованию. – Его лицо посуровело. – Я видел на своем веку немало смертей, чтобы позволить этим негодяям убивать невинных юнцов.
Ром помолчал, потом подошел ближе и взглянул на бумаги. Имена, даты, записи за прошедший год. Ром не мог произнести ни слова, воспоминание о безжизненном взгляде Питера было слишком свежо. Он поднял глаза на Вона:
– Расскажите мне о кольце.
– У нас был один информатор, молодой человек, который хотел выйти из общества. Однажды ночью он пришел к нам и сказал, что должна состояться дуэль. Я взял группу людей, чтобы остановить очередное злодеяние; все убежали, кроме одного.
– И вы сумели его разговорить, я полагаю?
Вон вздохнул.
– Он отказался говорить, У него на пальце было это кольцо, поэтому мы решили, что он принадлежит к верхушке общества.
– Триада.
Вон приподнял брови:
– Да.
– Что с ним было дальше?
– Он умудрился повеситься, трус. Ушел, не сказав ни слова. – Вон нервно перекладывал бумаги с места на место. – Я предполагал, что Брантли вовлек вас.
Ром быстро кивнул:
– Я дал обещание его брату перед смертью.
– А мы думали, вы состоите в обществе. Не так давно ваше присутствие было замечено на вечеринке в Воксхолл-Гарденз.
Ром снова кивнул.
– У вас и там были свои люди?
– Один, они быстро раскусили его. – Он заскрипел зубами. – И убили, мерзавцы ...
– Мне очень жаль.
Вон коротко поклонился.
– Когда вы покидали Воксхолл, то были без маски. Поэтому мы узнали вас.
– И подумали, что я один из них? Хотя я сделал бы то же самое, будь я на вашем месте. – Ром положил шпагу на стол.
– Ваше имя и слухи о пропавшем письме были для нас единственной зацепкой.
– Пропавшая записка?
– Я уже упомянул вечеринку. Я удивлен, что вы не слышали об этом. Ну да, записка или письмо. Называйте как хотите ... Оно пропало примерно год назад. Триада с ума сходила, желая найти его. Это было доказательством их злодеяний, вы понимаете? Доказательством того, что, общество существует. Они готовы пойти на что угодно, лишь бы найти это письмо.
У Рома перехватило дыхание.
– На этом листе был символ общества?
– Да, тот же самый, что и на кольцах, которые они носят. Очевидно, это был определенный сигнал. Когда кто-то получал такое письмо по почте, он должен был прибыть на заранее оговоренное место для дуэли.
«Анна!» Их неожиданная встреча у дома Лавинии, записка, упавшая из ее рук на каменные ступени. Все это мгновенно всплыло в его памяти. Ничтожный обрывок бумаги таит в себе смертельный риск для Анны, ее жизнь в опасности. А она и не подозревает об этом.
Вон пристально изучал его, сосредоточенно сдвинув брови.
– Деверо? Что с вами?
– Все отлично.
Роман взглянул Вону в глаза. Он обожал этого человека всю свою сознательную жизнь, пока не заподозрил, что тот принадлежит к злополучному обществу. И даже теперь, когда доказательства его непричастности лежали перед ним, он сомневался. Не было ли это дипломатической уловкой? Что, если он чужой? Что, если эта хитрая лиса хочет сбить Рома со следа, притворством и правдоподобными деталями, доказывая свою лояльность?
Не совершил ли он ошибку, открывшись Вону, и, возможно, тем самым затянул петлю на шее Анны? Ее жизнь была для него дороже собственной, и он не имел права теряться в догадках.
– Я вижу в ваших глазах недоверие, – заметил Вон. – Послушайте, Деверо, мы могли бы объединить наши усилия, если хотим покончить с этим обществом.
Время бежало.
– Я знаю, у кого это письмо.
Лицо Вона оживилось.
– У кого?
– Я думаю, оно в Хаверфорд-Парке. – Ром прошел через комнату, подобрал с пола свой пистолет и засунул его в карман.
– Стойте! Куда вы? Вы не можете вот так уйти! – Вон выбежал из-за стола. – Черт побери, Деверо, мы не закончили наш разговор!
– Я закончил. – Роман направился к двери. – Я сообщу, если мне понадобится ваша помощь, Вон.
– Черт, Деверо! Вернитесь! Я помогу вам!
Но Ром, не отвечая, уже вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.
– Я жалею, что мама не поехала с нами, – сказала Лавиния, сидя рядом со своим мужем, Анной и Генриеттой в гостиной Хаверфорда.
Эмберли ласково похлопал жену по руке, маленький бриллиант сверкнул на его мизинце.
– Ты же знаешь, дорогая, что твоя матушка не любит выходить в общество.
– Она не то чтобы не любит, – возразила Лавиния, – просто она испытывала такое унижение из-за того, произошло в семье, что это неудивительно. Но когда она узнала, что Феллхоперы тоже приглашены, она передумала.
Все повернулись к брату и сестре Феллхопер, которые сидели вместе с адмиралом и Хаверфордом за карточным столом и играли в вист.
– Все это можно было бы ограничить более узким кругом, – заметила миссис Роузвуд, потягивая херес. – Если бы была только семья, то ...
– Но тогда нас бы не было здесь, мама, – напомнила ей Анна.
Генриетта покровительственно улыбнулась дочери:
– Глупости, милая. Ты знаешь, что это просто вопрос времени. Можно сказать, мы уже одна семья.
Анна приподняла брови и выразительно на чету Эмберли.
– Я не хочу ничего форсировать, мама.
Тихий женский смех долетел от карточного стола. Генриетта бросила недовольный взгляд в ту сторону.
– В отличие от других, как мне кажется.
Слава Богу, от продолжения этого неприятного разговора Анну спасло появление дворецкого.
– Мистер Роман Деверо, – объявил дворецкий.
И секундой позже Роман появился в дверях, растрепанный и измученный. Сердце Анны заныло.
– Ром, – воскликнул Хаверфорд, – какой сюрприз!
Поклонившись гостям, Роман подошел к графу:
– Я должен срочно поговорить с тобой, кузен.
– Я вижу. – Хаверфорд поднялся. – Прошу простить меня ...
Они быстро вышли из комнаты. Тяжело дыша; Анна наблюдала, как дверь закрылась за высокой знакомой фигурой, и не находила себе места.
– Не надо так смотреть, милая, – шепнула мать. – Ты не должна показывать графу свое нетерпение.
Анна закрыла глаза и попыталась взять себя в руки, оставив мать наедине с ее заблуждением.
– Интересно, что привело сюда твоего брата? – задумчиво проговорил Эмберли, обращаясь к Лавинии. – У него такой вид, словно он загнал лошадь, не меньше.
– Понятия не имею. – Лавиния нахмурилась, глядя вслед мужчинам. – Я помню, он говорил, что никуда не собирается из Лондона ...
Она вопросительно приподняла брови, повернувшись к Анне. Анна едва заметно покачала головой. Он сама терялась в догадках, не понимая, что заставило Рома появиться в Хаверфорд-Парке. Но срочность и важность этого визита не оставляли сомнений.
Лавиния вытянула губы, обдумывая вопрос, и вдруг встревожилась.
– Надеюсь, ничего не случилось с мамой?
Эмберли сжал ее руку.
– Если бы это было так, он первым делом постарался бы успокоить тебя. Нет. Ясно, это какие-то мужские дела ... Не стоит волноваться.
– Я согласна с вашим мужем, – вступила в разговор Генриетта. – Мистер Деверо немедленно сообщил бы вам, если бы дело касалось вашей матушки.
Лавиния глубоко вздохнула.
– Что ж, придется подождать, пока он поговорит с Марком. А потом я допрошу его.
– Вполне разумно, – согласился Эмберли.
Но Лавиния снова посмотрела на Анну, и тревога в ее глазах была точно такая же, как и в глазах Анны. Чем объяснить появление Рома и, что еще хуже, как она сможет держать дистанцию, когда каждый удар ее сердца связан с его появлением? Лавиния пошевелила пальцами, но Эмберли все еще не отпускал ее руку.
– Моя дорогая, не расстраивайся. Если хочешь, я пойду и скажу твоему брату, чтобы он сразу пришел говорить с тобой, как только закончит свои дела с Хаверфордом.
– Ой, правда, Генри? Это было бы замечательно!
– Конечно, моя дорогая. – Генри поднялся, улыбаясь ей. – Я тут же вернусь.
Когда Эмберли вышел из гостиной, мать Анны наклонилась к Лавинии:
– Как вам повезло с мужем, миссис Эмберли. Он так внимателен к вам.
– Спасибо, миссис Роузвуд. Я тоже благодарю Бога, хотя Генри немножко чаще, чем хотелось бы, пропадает на своих политических собраниях. Я бы хотела, чтобы он больше времени проводил дома.
– Другие жены вообще видят своих мужей раз в году, – пожала плечами Генриетта. – Женщина должна ценить те мгновения, которые ее занятый муж проводит с ней. Разве не так, дочь?
Слыша за словами скрытое назидание, Анна машинально ответила:
– Да, мама. – Время от времени она мельком поглядывала на дверь. Лавиния громко кашлянула, и Анна, заметив ее настороженный взгляд, снова повернулась к компании и попыталась поддержать разговор: – Я обязательно буду помнить об этом, когда выйду замуж.
– Если бы дочери почаще прислушивались к советам своих матерей, было бы куда больше благополучных браков, – подытожила Генриетта.
– Женщине не следует роптать на судьбу, а лучше поблагодарить Бога за то, что у нее есть, – вздохнула Лавиния, – И тогда она будет гораздо счастливее.
– Именно. Миссис Эмберли, я вижу, вы смотрите в корень проблемы. – Генриетта кивнула и отпила херес. – Чем больше молодые леди будут ценить свою участь и чем меньше думать о всяких романтических глупостях, тем лучше будет всем, уверяю вас.
– Я согласна, – проговорила Лавиния, глядя в глаза Анне. – Нашему сердцу свойственно ошибаться, и те, кто слепо следует за своими желаниями, часто приходят к катастрофе.
Прежде чем Анна смогла сформулировать ответ, вернулся Эмберли.
– Извини, Лавиния, – сказал он, усаживаясь рядом с женой. – Они закрылись в кабинете. Нам придется подождать, когда они вернутся, и тогда ты сможешь переговорить с братом.
– Все равно спасибо, Генри.
Эмберли улыбнулся жене, и его обычно печальные темные глаза потеплели.
– Я готов на все, лишь бы ты была счастлива, моя радость.
Глава 18
– Что за игра? – Разозлившись, Ром грубо оттолкнул Вона.
– Никакой игры. – Вон поднял руку, когда Ром приготовился начать новую атаку. – Подождите, я думал, вы убили Брантли?
– Нет, это вы. Или кто-то еще из вашего пресловутого общества «Черная роза». – Ром снова встал в позицию. – А теперь защищайтесь и закончим поединок.
– Мое ... общество? Что за чушь! – Вон опустил шпагу. – Я не вхожу в это общество.
– Но я сам видел у вас кольцо.
– Да. Оно принадлежало одному члену «Черной розы», которого мы задержали некоторое время тому назад.
– Ложь! К оружию, трус!
– Я прощаю вам эти оскорбления, Деверо, потому что уверен, что вы пребываете в большом горе. Я всегда думал, что вы член общества.
– Я?! – Сбитый с толку Ром осторожно опустил шпагу. – Нет, это вы, Вон.
– Да нет же, Деверо. Я как раз расследую преступления этих злодеев.
– Я тоже.
Двое мужчин с изумлением смотрели друг на друга.
– И это значит, – наконец спросил Вон, – что мы сражаемся на одной и той же стороне?
– Если вы не лжете.
Вон поднял голову и отбросил шпагу.
– Вот вам мое оружие. Я могу показать вам записи, которые я сделал, проводя расследование, чтобы доказать вам правду.
– Я мог и солгать. В таком случае вы глупо поступили, отбросив оружие.
Вон пронзил его взглядом:
– Вы ... солгать?
– Нет.
– Тогда мы должны доверять друг другу.
– А вы не боитесь рисковать?
– Интуиция подсказывает мне, что вы на стороне правды, Деверо. – Вон подошел к столу, не сводя глаз с Рома. – Не могу понять, как вы во все это впутались? Брантли?
Ром кивнул. Горе и стыд перехватили горло.
– Держите ваши руки так, чтобы я мог видеть их.
Вон достал из ящика папку с бумагами.
– У меня друзья в министерстве внутренних дел, один из них попросил меня помочь в этом вопросе, учитывая мой опыт и интерес к фехтованию. – Его лицо посуровело. – Я видел на своем веку немало смертей, чтобы позволить этим негодяям убивать невинных юнцов.
Ром помолчал, потом подошел ближе и взглянул на бумаги. Имена, даты, записи за прошедший год. Ром не мог произнести ни слова, воспоминание о безжизненном взгляде Питера было слишком свежо. Он поднял глаза на Вона:
– Расскажите мне о кольце.
– У нас был один информатор, молодой человек, который хотел выйти из общества. Однажды ночью он пришел к нам и сказал, что должна состояться дуэль. Я взял группу людей, чтобы остановить очередное злодеяние; все убежали, кроме одного.
– И вы сумели его разговорить, я полагаю?
Вон вздохнул.
– Он отказался говорить, У него на пальце было это кольцо, поэтому мы решили, что он принадлежит к верхушке общества.
– Триада.
Вон приподнял брови:
– Да.
– Что с ним было дальше?
– Он умудрился повеситься, трус. Ушел, не сказав ни слова. – Вон нервно перекладывал бумаги с места на место. – Я предполагал, что Брантли вовлек вас.
Ром быстро кивнул:
– Я дал обещание его брату перед смертью.
– А мы думали, вы состоите в обществе. Не так давно ваше присутствие было замечено на вечеринке в Воксхолл-Гарденз.
Ром снова кивнул.
– У вас и там были свои люди?
– Один, они быстро раскусили его. – Он заскрипел зубами. – И убили, мерзавцы ...
– Мне очень жаль.
Вон коротко поклонился.
– Когда вы покидали Воксхолл, то были без маски. Поэтому мы узнали вас.
– И подумали, что я один из них? Хотя я сделал бы то же самое, будь я на вашем месте. – Ром положил шпагу на стол.
– Ваше имя и слухи о пропавшем письме были для нас единственной зацепкой.
– Пропавшая записка?
– Я уже упомянул вечеринку. Я удивлен, что вы не слышали об этом. Ну да, записка или письмо. Называйте как хотите ... Оно пропало примерно год назад. Триада с ума сходила, желая найти его. Это было доказательством их злодеяний, вы понимаете? Доказательством того, что, общество существует. Они готовы пойти на что угодно, лишь бы найти это письмо.
У Рома перехватило дыхание.
– На этом листе был символ общества?
– Да, тот же самый, что и на кольцах, которые они носят. Очевидно, это был определенный сигнал. Когда кто-то получал такое письмо по почте, он должен был прибыть на заранее оговоренное место для дуэли.
«Анна!» Их неожиданная встреча у дома Лавинии, записка, упавшая из ее рук на каменные ступени. Все это мгновенно всплыло в его памяти. Ничтожный обрывок бумаги таит в себе смертельный риск для Анны, ее жизнь в опасности. А она и не подозревает об этом.
Вон пристально изучал его, сосредоточенно сдвинув брови.
– Деверо? Что с вами?
– Все отлично.
Роман взглянул Вону в глаза. Он обожал этого человека всю свою сознательную жизнь, пока не заподозрил, что тот принадлежит к злополучному обществу. И даже теперь, когда доказательства его непричастности лежали перед ним, он сомневался. Не было ли это дипломатической уловкой? Что, если он чужой? Что, если эта хитрая лиса хочет сбить Рома со следа, притворством и правдоподобными деталями, доказывая свою лояльность?
Не совершил ли он ошибку, открывшись Вону, и, возможно, тем самым затянул петлю на шее Анны? Ее жизнь была для него дороже собственной, и он не имел права теряться в догадках.
– Я вижу в ваших глазах недоверие, – заметил Вон. – Послушайте, Деверо, мы могли бы объединить наши усилия, если хотим покончить с этим обществом.
Время бежало.
– Я знаю, у кого это письмо.
Лицо Вона оживилось.
– У кого?
– Я думаю, оно в Хаверфорд-Парке. – Ром прошел через комнату, подобрал с пола свой пистолет и засунул его в карман.
– Стойте! Куда вы? Вы не можете вот так уйти! – Вон выбежал из-за стола. – Черт побери, Деверо, мы не закончили наш разговор!
– Я закончил. – Роман направился к двери. – Я сообщу, если мне понадобится ваша помощь, Вон.
– Черт, Деверо! Вернитесь! Я помогу вам!
Но Ром, не отвечая, уже вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.
– Я жалею, что мама не поехала с нами, – сказала Лавиния, сидя рядом со своим мужем, Анной и Генриеттой в гостиной Хаверфорда.
Эмберли ласково похлопал жену по руке, маленький бриллиант сверкнул на его мизинце.
– Ты же знаешь, дорогая, что твоя матушка не любит выходить в общество.
– Она не то чтобы не любит, – возразила Лавиния, – просто она испытывала такое унижение из-за того, произошло в семье, что это неудивительно. Но когда она узнала, что Феллхоперы тоже приглашены, она передумала.
Все повернулись к брату и сестре Феллхопер, которые сидели вместе с адмиралом и Хаверфордом за карточным столом и играли в вист.
– Все это можно было бы ограничить более узким кругом, – заметила миссис Роузвуд, потягивая херес. – Если бы была только семья, то ...
– Но тогда нас бы не было здесь, мама, – напомнила ей Анна.
Генриетта покровительственно улыбнулась дочери:
– Глупости, милая. Ты знаешь, что это просто вопрос времени. Можно сказать, мы уже одна семья.
Анна приподняла брови и выразительно на чету Эмберли.
– Я не хочу ничего форсировать, мама.
Тихий женский смех долетел от карточного стола. Генриетта бросила недовольный взгляд в ту сторону.
– В отличие от других, как мне кажется.
Слава Богу, от продолжения этого неприятного разговора Анну спасло появление дворецкого.
– Мистер Роман Деверо, – объявил дворецкий.
И секундой позже Роман появился в дверях, растрепанный и измученный. Сердце Анны заныло.
– Ром, – воскликнул Хаверфорд, – какой сюрприз!
Поклонившись гостям, Роман подошел к графу:
– Я должен срочно поговорить с тобой, кузен.
– Я вижу. – Хаверфорд поднялся. – Прошу простить меня ...
Они быстро вышли из комнаты. Тяжело дыша; Анна наблюдала, как дверь закрылась за высокой знакомой фигурой, и не находила себе места.
– Не надо так смотреть, милая, – шепнула мать. – Ты не должна показывать графу свое нетерпение.
Анна закрыла глаза и попыталась взять себя в руки, оставив мать наедине с ее заблуждением.
– Интересно, что привело сюда твоего брата? – задумчиво проговорил Эмберли, обращаясь к Лавинии. – У него такой вид, словно он загнал лошадь, не меньше.
– Понятия не имею. – Лавиния нахмурилась, глядя вслед мужчинам. – Я помню, он говорил, что никуда не собирается из Лондона ...
Она вопросительно приподняла брови, повернувшись к Анне. Анна едва заметно покачала головой. Он сама терялась в догадках, не понимая, что заставило Рома появиться в Хаверфорд-Парке. Но срочность и важность этого визита не оставляли сомнений.
Лавиния вытянула губы, обдумывая вопрос, и вдруг встревожилась.
– Надеюсь, ничего не случилось с мамой?
Эмберли сжал ее руку.
– Если бы это было так, он первым делом постарался бы успокоить тебя. Нет. Ясно, это какие-то мужские дела ... Не стоит волноваться.
– Я согласна с вашим мужем, – вступила в разговор Генриетта. – Мистер Деверо немедленно сообщил бы вам, если бы дело касалось вашей матушки.
Лавиния глубоко вздохнула.
– Что ж, придется подождать, пока он поговорит с Марком. А потом я допрошу его.
– Вполне разумно, – согласился Эмберли.
Но Лавиния снова посмотрела на Анну, и тревога в ее глазах была точно такая же, как и в глазах Анны. Чем объяснить появление Рома и, что еще хуже, как она сможет держать дистанцию, когда каждый удар ее сердца связан с его появлением? Лавиния пошевелила пальцами, но Эмберли все еще не отпускал ее руку.
– Моя дорогая, не расстраивайся. Если хочешь, я пойду и скажу твоему брату, чтобы он сразу пришел говорить с тобой, как только закончит свои дела с Хаверфордом.
– Ой, правда, Генри? Это было бы замечательно!
– Конечно, моя дорогая. – Генри поднялся, улыбаясь ей. – Я тут же вернусь.
Когда Эмберли вышел из гостиной, мать Анны наклонилась к Лавинии:
– Как вам повезло с мужем, миссис Эмберли. Он так внимателен к вам.
– Спасибо, миссис Роузвуд. Я тоже благодарю Бога, хотя Генри немножко чаще, чем хотелось бы, пропадает на своих политических собраниях. Я бы хотела, чтобы он больше времени проводил дома.
– Другие жены вообще видят своих мужей раз в году, – пожала плечами Генриетта. – Женщина должна ценить те мгновения, которые ее занятый муж проводит с ней. Разве не так, дочь?
Слыша за словами скрытое назидание, Анна машинально ответила:
– Да, мама. – Время от времени она мельком поглядывала на дверь. Лавиния громко кашлянула, и Анна, заметив ее настороженный взгляд, снова повернулась к компании и попыталась поддержать разговор: – Я обязательно буду помнить об этом, когда выйду замуж.
– Если бы дочери почаще прислушивались к советам своих матерей, было бы куда больше благополучных браков, – подытожила Генриетта.
– Женщине не следует роптать на судьбу, а лучше поблагодарить Бога за то, что у нее есть, – вздохнула Лавиния, – И тогда она будет гораздо счастливее.
– Именно. Миссис Эмберли, я вижу, вы смотрите в корень проблемы. – Генриетта кивнула и отпила херес. – Чем больше молодые леди будут ценить свою участь и чем меньше думать о всяких романтических глупостях, тем лучше будет всем, уверяю вас.
– Я согласна, – проговорила Лавиния, глядя в глаза Анне. – Нашему сердцу свойственно ошибаться, и те, кто слепо следует за своими желаниями, часто приходят к катастрофе.
Прежде чем Анна смогла сформулировать ответ, вернулся Эмберли.
– Извини, Лавиния, – сказал он, усаживаясь рядом с женой. – Они закрылись в кабинете. Нам придется подождать, когда они вернутся, и тогда ты сможешь переговорить с братом.
– Все равно спасибо, Генри.
Эмберли улыбнулся жене, и его обычно печальные темные глаза потеплели.
– Я готов на все, лишь бы ты была счастлива, моя радость.
Глава 18
Заперев дверь, Хаверфорд подошел к кузену.
– Ром, что привело тебя сюда? Что-то случилось?
Роман мерил шагами кабинет, не в состоянии успокоиться.
– Убит Питер.
– Что? О Господи! – Хаверфорд в ужасе ухватился спинку стула. – Когда? Как?
– Рано утром, заколот шпагой, разумеется. – Ром грубо рассмеялся. – Будь оно проклято, это общество «Черная роза»!
– Мне очень жаль.
– Я должен был защитить его, – Ром покачал головой, – и был уверен, что делаю все правильно и сможет выследить его.
– Должно быть, у них полно ищеек. Я так полагаю, существует какая-то опасность, которая привела тебя сюда?
Спокойный, сдержанный тон Марка помог Рому себя в руки, и сдержать разгулявшиеся эмоции.
– Да ... Анна ... Мисс Роузвуд в опасности.
Марк взял стул и сел.
– Расскажи мне.
– У нее есть записка ... или письмо, которое они ищут. Оно адресовано ее брату. Они готовы на все, лишь бы заполучить эту улику ...
– А ты уверен, что им известно об этом?
– Нет.
Досадуя на свое волнение, Ром взял со стола нож для разрезания конвертов. Изящная серебряная вещица напоминала миниатюрную шпагу, эфес и лезвие. Он повертел нож в руке, наблюдая игру света и тени на блестящем клинке.
– А что это за таинственное письмо? – спросил Марк, приподняв брови и вынимая нож из рук Рома.
– О, прости. Это записка, адресованная брату мисс Роузвуд от руководства «Черной розы». Очевидно, они хотят вернуть ее, опасаясь, как бы она не явилась той ниточкой, которая наведет на них полицию.
Марк нахмурился:
– Я понимаю.
– Как только я узнал это, то помчался сюда, чтобы предупредить ее.
– Ты хочешь сказать – предупредить меня? Между прочим, я отвечаю за безопасность мисс Роузвуд.
– Предупредить вас обоих. – Если он не будет тщательно выбирать слова, его страх за Анну может выдать его истинные чувства. Расстроенный собственным промахом, он взял нож у Марка и бросил его на стол. – Кузен, я проделал длинный путь, чтобы сообщить тебе эту новость. Я сам только что узнал обо всем, давай подумаем, что можно сделать.
Марк барабанил по ручке кресла кончиками пальцев.
– Но от кого ты узнал все это?
– От Эдгара Вона.
– Эдгар Вон? А какое отношение он имеет к этому делу?
– Он проводит собственное расследование.
– Правда? – Марк поправил очки. – И он рассказал тебе это?
– Да: Я позднее расскажу тебе поподробнее о письме, но сейчас стоит сосредоточиться на том, что общество хочет получить его назад, а оно в руках Анны.
– Но мы не можем с полной уверенностью утверждать, что они знают об этом, – заметил Марк.
– Самое правильное взять у нее письмо, – сказал присев на край стола. – Не думаю, что они будут стремиться убить ее, пока она необходима им.
– Убить? Разве они убийцы?
– Да, но смерть молодой женщины при таинственных обстоятельствах привлечет ненужное внимание, чего они явно не желают.
– Ну да, понимаю ... Если учесть, что юноши, погибшие от удара шпаги, могли быть восприняты просто как жертвы своей бесшабашной импульсивной юности ... То есть бедолага, зашедший на опасную территорию, где полно подозрительных элементов. Так?
Безжизненное лицо Питера всплыло перед глазами Рома, и скулы заходили ходуном.
– Да. Даже если они используют иной метод, чем шпага, смерть молодой здоровой женщины, особенно из такой благородной семьи, вызовет ненужные разговоры.
– Поэтому ты полагаешь, что, скорее всего они просто попытаются украсть письмо?
– Да.
– А что, если они не найдут его?
Словно ледяная рука сжала сердце Рома, и его лицо мгновенно приобрело безжизненное выражение.
– Тогда они могут пойти на крайние меры, но постараются не выдать себя.
– Значит, наша задача защитить ее, – подытожил Марк. – А мистер Вон собирается помочь?
– Я не рассказывал ему обо всем. Я старался не упоминать имени мисс Роузвуд и прочие детали. – Ром соскочил со стола и начал нервно ходить по комнате.
Марк тоже встал.
– Значит, только ты и я стоим между Анной и этими подлецами? Ты затеял опасную игру, кузен, и не без риска для нас всех.
Роман замер на месте.
– По-твоему, я должен был выдать ее «Черной розе»? А что, если они не знают, что записка у нее? Предупредив власти и обеспечив твой дом вооруженной охраной, мы могли бы найти способ подсказать этим мерзавцам, где искать то, что им нужно. Это все равно, что дать объявление в «Таймс».
– Ты преувеличиваешь.
– Ты думаешь? – Едва сдерживая раздражение, Ром возмущенно уставился на Марка. – Питер мертв, а я так оберегал его! Если они выследили Питера, они могли следить и за мной.
Марк взглянул на него своими спокойными серыми глазами:
– В таком случае ты мог привести за собой «хвост».
– Проклятие! – Ром покачал головой, злясь на свою собственную неосмотрительность. – Ты прав, кузен.
– Но вместе с тем, – продолжал Марк со своей обычной невозмутимостью, – если бы ты не приехал, мы бы не знали о той опасности, которая угрожает нам. А сейчас, по крайней мере, мы сможем подготовиться.
– Думаю, ты абсолютно прав. – Ром снова присел на край стола, заставив себя смирить эмоции и рассуждать с трезвостью стратега. – Давай составим план. Ты спросишь мисс Роузвуд о письме или я?
Марк колебался секунду-другую, что-то решая про себя.
– Ты сказал, что Анна пытается раскрыть правду о гибели брата. Если это так, неужели она отдаст нам письмо?
Ром отрицательно покачал головой:
– Едва ли. Анна Роузвуд – упрямая женщина.
– Следовательно, исходя из твоих рассуждений, – Марк озадаченно потер подбородок, – нам не остается ничего другого, как украсть у нее письмо.
– Что ж, возможно ... и сделать это, конечно, предстоит мне?
Марк приподнял брови:
– Почему тебе? Это мой дом.
– Просто подобные вещи мне приходилось делать в армии, – усмехнулся Роман. – Не смотри так, кузен. Как ты понимаешь, все делалось на пользу Англии.
– Ну да, – буркнул Марк. – Хорошо, расскажи, что ты думаешь предпринять?
– Ты отвлечешь мисс Роузвуд и других гостей, ну, например, позвав их посмотреть что-то в парке. Я сошлюсь на усталость и останусь в доме. Когда вы уйдете, я тихонько пройду в комнату мисс Роузвуд и отыщу записку.
– Выглядит убедительно, – проговорил Хаверфорд. – Я отпущу слуг, чтобы тебе никто не помешал.
– Прекрасно!
– И если ты найдешь записку, то отдашь ее мне, я уберу ее в сейф.
Ром обдумал его слова, потом кивнул:
– Хороший план. Даже если Триада уверена, что письмо у мисс Роузвуд, они обыщут ее комнату и не найдут его. Тогда они решат, что это всего лишь слухи.
– И когда мы будем в безопасности, то сможем предъявить письмо властям.
– Может быть, не будем откладывать и завтра же попробуем?
– Я как раз намечал на завтра небольшой пикник, гости уже оповещены, так что все складывается как нельзя лучше.
– Отлично, вместе мы обеспечим безопасность мисс Роузвуд.
– А теперь я должен вернуться к гостям, – сказал Марк. – А тебе стоит переодеться и присоединиться к нашей компании. Я уверен, Лавиния взволнована твоим неожиданным появлением и ждет объяснений.
– Ты прав. – Ром глубоко вздохнул. – Я успокою ее, Марк, и потом пойду к себе. Сегодня я вряд ли осчастливлю кого-то своей компанией.
– Ну как знаешь, – печально сказал Марк. – Мне очень жаль Питера, Ром. Он был славный юноша.
– Да, – Ром подождал, пока граф отопрет дверь, – и я найду того, кто сделал это, не важно, сколько времени уйдет на поиски.
– Ром! – Лавиния вскочила, завидев брата, и собиралась броситься к нему, но рука мужа остановила ее.
– Осторожнее! – воскликнул Эмберли. – Не забывай о своем положении.
– Ах, оставь, я помню. – Она высвободилась из рук мужа и быстрым шагом направилась к брату.
Генриетта наклонилась к уху дочери.
– Я рада, что мистер Деверо приехал, – шепнула она. – Может быть, он отвлечет мисс Феллхопер?
Анна боролась со своим собственным недовольством. Чисто выбритый, в белоснежной рубашке с кружевными манжетами, в темном бархатном сюртуке, Ром привлекал ее взгляд, несмотря на все ее самые лучшие намерения. Он прошел в противоположную часть комнаты, слушая сестру и приветствуя игроков, сидевших за карточным столом. И только потом его глаза остановились на ней.
Пожалуй, несколько секунд они не могли отвести взгляд друг от друга. Ее дыхание стало прерывистым, сердце бешено заколотилось в груди, а по всему телу разливалось тепло. Она готова была подняться и ... Но тут ее мать снова наклонилась к ней:
– Посмотри, Шарлотта просто не спускает с него глаз!
Анна снова опустилась на стул, расстроившись оттого, что чуть было не выдала себя. Ром подошел к ним, обнимая за плечи Лавинию.
– Добрый вечер, миссис Роузвуд, мисс Роузвуд. – Его взгляд задержался на Анне, но всего лишь на секунду. – Эмберли, рад тебя видеть. Когда ты приехал?
– Ночью. Мне пришлось задержаться, но в моем расписании неожиданно образовалось окно.
– И у меня тоже.
– И ты был прав, Генри, – проговорила Лавиния, садясь рядом. – Это были дела.
– Она боялась, не случилось ли чего с вашей матушкой, – пояснил Эмберли.
– Прости, что напугал тебя, – проговорил Ром, улыбаясь сестре. – В любом случае я хотел приехать сюда, а тут подвернулось дело – мне срочно нужно было передать Марку важное сообщение.
– Я думала, что подобные вечеринки надоели тебе, – пошутила Лавиния.
Ром с улыбкой оглядел всех, чуть дольше задержав взгляд на Анне.
– Иногда обстоятельства складываются так, что этого не избежать.
Чувствуя на себе внимательный взгляд Лавинии, Анна сдержала собственные эмоции.
– Лорд Хаверфорд собирается завтра устроить пикник, мистер Деверо. Вы уверены, что подобное времяпрепровождение слишком скучно для вас?
– Конечно, он не уверен! – воскликнула Генриетта, хитро посматривая на дочь.
– Напротив, я думаю, что слишком устал после моего сегодняшнего путешествия.
– Как печально! – Миссис Роузвуд выдала свою самую, во всяком случае, ей так казалось, обворожительную улыбку. – Но мы увидим вас за ужином, я надеюсь? Мисс Феллхопер обещала нам спеть, у нее прелестный голос.
Ром взглянул на Шарлотту:
– С нетерпением жажду услышать.
Анна последовала за его взглядом, Шарлотта смеялась и шутила с братом, сидя за картами. Внезапный укол ревности заставил Анну отвернуться. Она должна следить за своими эмоциями. Ром· – свободный мужчина, а Шарлотта – незамужняя леди. Он имеет полное право восхищаться ею и даже ухаживать за ней, если захочет. Никто не виноват, что Анна настолько глупа, что отдала свое сердце мужчине, который никогда не будет принадлежать ей. И это вовсе не значит, что Ром больше ни с кем не может быть счастлив.
Она ушла в себя, пока вокруг нее продолжался разговор. Проклятый мужчина! Он не должен был приезжать сюда, смущать ее покой. Он должен был оставаться в Лондоне, пока она не подведет лорда Хаверфорда к решительному шагу. Его присутствие искушало ее забыть о чести и следовать велению сердца. Но она не сделает это. Ее родители сделали все, чтобы обеспечить ее будущее, и она не может разрушить их чаяния, дав повод для скандала. Ведь это будет означать и конец карьеры Рома, а она любит его.
И он знал это, черт побери. Знал, что их связь не приведет ни к чему хорошему, и все равно появился здесь! Она понимала, что такое событие, как прием в поместье графа, не могло заставить его покинуть Лондон и остановить расследование деятельности общества «Черная роза». Это означает, что он приехал, потому что случилось нечто экстраординарное, скорее всего что-то, имеющее отношение к обществу.
Она должна поговорить с ним, выяснить, что случилось, и убедить его поскорее вернуться в Лондон.·Потому что пока Роман Деверо рядом и она общается с ним, ничто на земле не способно заставить ее обратить внимание на другого мужчину. А уж тем более согласиться выйти за этого мужчину замуж.
Наконец в доме воцарилась тишина. Ром хотел забыться глубоким сном, как только вернется к себе в комнату, бешеный ритм последних двух дней давал о себе знать. Но беспокойные мысли не отпускали его, и хотя он и лег в постель, но крутился и ворочался на смятых простынях. Картина безжизненного тела Питера стояла перед глазами. После бесполезных попыток уснуть он решил, что нужно выпить, чтобы снять напряжение.
Он налил себе виски и подошел к окну. Холодный свет луны окутывал его силуэт серебристой дымкой, стакан виски поблескивал в руке. За окном таинственно блестели аккуратно подстриженные лужайки Хаверфорд-Парка, огромные старые деревья отбрасывали длинные причудливые тени, и весь этот парк, и эта лунная ночь казались иллюстрацией к волшебной сказке. Если бы люди верили сказкам!
Он вздохнул и сделал очередной глоток. Мужчина его склада, лишенный романтических иллюзий, скорее верит в пистолет в руке и женщину под боком. То есть в нечто реальное, что можно попробовать на вкус или на ощупь. Тонкие чувства, увы, не его стихия. С годами он приобрел привычку сдерживать свои эмоции, особенно если они отвлекали его от работы. Но любовь отказалась подчиниться ... не терпела ограничений.
В горле запершило, и он сделал глубокий вздох, чтобы сдержать слезы. Этого еще не хватало! Еще один глоток виски, и он придет в норму. Он, черт побери, не ребенок, не идиот, чтобы плакать из-за своей потери. Анна. Питер. Питер убит. Ушел навсегда. Опасность, возникшая из-за злополучного письма, вынуждает Романа пропустить похороны. Он должен оставаться здесь и следить за женщиной, которую любит. Охранять ее вместе с другим мужчиной.
– Ром, что привело тебя сюда? Что-то случилось?
Роман мерил шагами кабинет, не в состоянии успокоиться.
– Убит Питер.
– Что? О Господи! – Хаверфорд в ужасе ухватился спинку стула. – Когда? Как?
– Рано утром, заколот шпагой, разумеется. – Ром грубо рассмеялся. – Будь оно проклято, это общество «Черная роза»!
– Мне очень жаль.
– Я должен был защитить его, – Ром покачал головой, – и был уверен, что делаю все правильно и сможет выследить его.
– Должно быть, у них полно ищеек. Я так полагаю, существует какая-то опасность, которая привела тебя сюда?
Спокойный, сдержанный тон Марка помог Рому себя в руки, и сдержать разгулявшиеся эмоции.
– Да ... Анна ... Мисс Роузвуд в опасности.
Марк взял стул и сел.
– Расскажи мне.
– У нее есть записка ... или письмо, которое они ищут. Оно адресовано ее брату. Они готовы на все, лишь бы заполучить эту улику ...
– А ты уверен, что им известно об этом?
– Нет.
Досадуя на свое волнение, Ром взял со стола нож для разрезания конвертов. Изящная серебряная вещица напоминала миниатюрную шпагу, эфес и лезвие. Он повертел нож в руке, наблюдая игру света и тени на блестящем клинке.
– А что это за таинственное письмо? – спросил Марк, приподняв брови и вынимая нож из рук Рома.
– О, прости. Это записка, адресованная брату мисс Роузвуд от руководства «Черной розы». Очевидно, они хотят вернуть ее, опасаясь, как бы она не явилась той ниточкой, которая наведет на них полицию.
Марк нахмурился:
– Я понимаю.
– Как только я узнал это, то помчался сюда, чтобы предупредить ее.
– Ты хочешь сказать – предупредить меня? Между прочим, я отвечаю за безопасность мисс Роузвуд.
– Предупредить вас обоих. – Если он не будет тщательно выбирать слова, его страх за Анну может выдать его истинные чувства. Расстроенный собственным промахом, он взял нож у Марка и бросил его на стол. – Кузен, я проделал длинный путь, чтобы сообщить тебе эту новость. Я сам только что узнал обо всем, давай подумаем, что можно сделать.
Марк барабанил по ручке кресла кончиками пальцев.
– Но от кого ты узнал все это?
– От Эдгара Вона.
– Эдгар Вон? А какое отношение он имеет к этому делу?
– Он проводит собственное расследование.
– Правда? – Марк поправил очки. – И он рассказал тебе это?
– Да: Я позднее расскажу тебе поподробнее о письме, но сейчас стоит сосредоточиться на том, что общество хочет получить его назад, а оно в руках Анны.
– Но мы не можем с полной уверенностью утверждать, что они знают об этом, – заметил Марк.
– Самое правильное взять у нее письмо, – сказал присев на край стола. – Не думаю, что они будут стремиться убить ее, пока она необходима им.
– Убить? Разве они убийцы?
– Да, но смерть молодой женщины при таинственных обстоятельствах привлечет ненужное внимание, чего они явно не желают.
– Ну да, понимаю ... Если учесть, что юноши, погибшие от удара шпаги, могли быть восприняты просто как жертвы своей бесшабашной импульсивной юности ... То есть бедолага, зашедший на опасную территорию, где полно подозрительных элементов. Так?
Безжизненное лицо Питера всплыло перед глазами Рома, и скулы заходили ходуном.
– Да. Даже если они используют иной метод, чем шпага, смерть молодой здоровой женщины, особенно из такой благородной семьи, вызовет ненужные разговоры.
– Поэтому ты полагаешь, что, скорее всего они просто попытаются украсть письмо?
– Да.
– А что, если они не найдут его?
Словно ледяная рука сжала сердце Рома, и его лицо мгновенно приобрело безжизненное выражение.
– Тогда они могут пойти на крайние меры, но постараются не выдать себя.
– Значит, наша задача защитить ее, – подытожил Марк. – А мистер Вон собирается помочь?
– Я не рассказывал ему обо всем. Я старался не упоминать имени мисс Роузвуд и прочие детали. – Ром соскочил со стола и начал нервно ходить по комнате.
Марк тоже встал.
– Значит, только ты и я стоим между Анной и этими подлецами? Ты затеял опасную игру, кузен, и не без риска для нас всех.
Роман замер на месте.
– По-твоему, я должен был выдать ее «Черной розе»? А что, если они не знают, что записка у нее? Предупредив власти и обеспечив твой дом вооруженной охраной, мы могли бы найти способ подсказать этим мерзавцам, где искать то, что им нужно. Это все равно, что дать объявление в «Таймс».
– Ты преувеличиваешь.
– Ты думаешь? – Едва сдерживая раздражение, Ром возмущенно уставился на Марка. – Питер мертв, а я так оберегал его! Если они выследили Питера, они могли следить и за мной.
Марк взглянул на него своими спокойными серыми глазами:
– В таком случае ты мог привести за собой «хвост».
– Проклятие! – Ром покачал головой, злясь на свою собственную неосмотрительность. – Ты прав, кузен.
– Но вместе с тем, – продолжал Марк со своей обычной невозмутимостью, – если бы ты не приехал, мы бы не знали о той опасности, которая угрожает нам. А сейчас, по крайней мере, мы сможем подготовиться.
– Думаю, ты абсолютно прав. – Ром снова присел на край стола, заставив себя смирить эмоции и рассуждать с трезвостью стратега. – Давай составим план. Ты спросишь мисс Роузвуд о письме или я?
Марк колебался секунду-другую, что-то решая про себя.
– Ты сказал, что Анна пытается раскрыть правду о гибели брата. Если это так, неужели она отдаст нам письмо?
Ром отрицательно покачал головой:
– Едва ли. Анна Роузвуд – упрямая женщина.
– Следовательно, исходя из твоих рассуждений, – Марк озадаченно потер подбородок, – нам не остается ничего другого, как украсть у нее письмо.
– Что ж, возможно ... и сделать это, конечно, предстоит мне?
Марк приподнял брови:
– Почему тебе? Это мой дом.
– Просто подобные вещи мне приходилось делать в армии, – усмехнулся Роман. – Не смотри так, кузен. Как ты понимаешь, все делалось на пользу Англии.
– Ну да, – буркнул Марк. – Хорошо, расскажи, что ты думаешь предпринять?
– Ты отвлечешь мисс Роузвуд и других гостей, ну, например, позвав их посмотреть что-то в парке. Я сошлюсь на усталость и останусь в доме. Когда вы уйдете, я тихонько пройду в комнату мисс Роузвуд и отыщу записку.
– Выглядит убедительно, – проговорил Хаверфорд. – Я отпущу слуг, чтобы тебе никто не помешал.
– Прекрасно!
– И если ты найдешь записку, то отдашь ее мне, я уберу ее в сейф.
Ром обдумал его слова, потом кивнул:
– Хороший план. Даже если Триада уверена, что письмо у мисс Роузвуд, они обыщут ее комнату и не найдут его. Тогда они решат, что это всего лишь слухи.
– И когда мы будем в безопасности, то сможем предъявить письмо властям.
– Может быть, не будем откладывать и завтра же попробуем?
– Я как раз намечал на завтра небольшой пикник, гости уже оповещены, так что все складывается как нельзя лучше.
– Отлично, вместе мы обеспечим безопасность мисс Роузвуд.
– А теперь я должен вернуться к гостям, – сказал Марк. – А тебе стоит переодеться и присоединиться к нашей компании. Я уверен, Лавиния взволнована твоим неожиданным появлением и ждет объяснений.
– Ты прав. – Ром глубоко вздохнул. – Я успокою ее, Марк, и потом пойду к себе. Сегодня я вряд ли осчастливлю кого-то своей компанией.
– Ну как знаешь, – печально сказал Марк. – Мне очень жаль Питера, Ром. Он был славный юноша.
– Да, – Ром подождал, пока граф отопрет дверь, – и я найду того, кто сделал это, не важно, сколько времени уйдет на поиски.
– Ром! – Лавиния вскочила, завидев брата, и собиралась броситься к нему, но рука мужа остановила ее.
– Осторожнее! – воскликнул Эмберли. – Не забывай о своем положении.
– Ах, оставь, я помню. – Она высвободилась из рук мужа и быстрым шагом направилась к брату.
Генриетта наклонилась к уху дочери.
– Я рада, что мистер Деверо приехал, – шепнула она. – Может быть, он отвлечет мисс Феллхопер?
Анна боролась со своим собственным недовольством. Чисто выбритый, в белоснежной рубашке с кружевными манжетами, в темном бархатном сюртуке, Ром привлекал ее взгляд, несмотря на все ее самые лучшие намерения. Он прошел в противоположную часть комнаты, слушая сестру и приветствуя игроков, сидевших за карточным столом. И только потом его глаза остановились на ней.
Пожалуй, несколько секунд они не могли отвести взгляд друг от друга. Ее дыхание стало прерывистым, сердце бешено заколотилось в груди, а по всему телу разливалось тепло. Она готова была подняться и ... Но тут ее мать снова наклонилась к ней:
– Посмотри, Шарлотта просто не спускает с него глаз!
Анна снова опустилась на стул, расстроившись оттого, что чуть было не выдала себя. Ром подошел к ним, обнимая за плечи Лавинию.
– Добрый вечер, миссис Роузвуд, мисс Роузвуд. – Его взгляд задержался на Анне, но всего лишь на секунду. – Эмберли, рад тебя видеть. Когда ты приехал?
– Ночью. Мне пришлось задержаться, но в моем расписании неожиданно образовалось окно.
– И у меня тоже.
– И ты был прав, Генри, – проговорила Лавиния, садясь рядом. – Это были дела.
– Она боялась, не случилось ли чего с вашей матушкой, – пояснил Эмберли.
– Прости, что напугал тебя, – проговорил Ром, улыбаясь сестре. – В любом случае я хотел приехать сюда, а тут подвернулось дело – мне срочно нужно было передать Марку важное сообщение.
– Я думала, что подобные вечеринки надоели тебе, – пошутила Лавиния.
Ром с улыбкой оглядел всех, чуть дольше задержав взгляд на Анне.
– Иногда обстоятельства складываются так, что этого не избежать.
Чувствуя на себе внимательный взгляд Лавинии, Анна сдержала собственные эмоции.
– Лорд Хаверфорд собирается завтра устроить пикник, мистер Деверо. Вы уверены, что подобное времяпрепровождение слишком скучно для вас?
– Конечно, он не уверен! – воскликнула Генриетта, хитро посматривая на дочь.
– Напротив, я думаю, что слишком устал после моего сегодняшнего путешествия.
– Как печально! – Миссис Роузвуд выдала свою самую, во всяком случае, ей так казалось, обворожительную улыбку. – Но мы увидим вас за ужином, я надеюсь? Мисс Феллхопер обещала нам спеть, у нее прелестный голос.
Ром взглянул на Шарлотту:
– С нетерпением жажду услышать.
Анна последовала за его взглядом, Шарлотта смеялась и шутила с братом, сидя за картами. Внезапный укол ревности заставил Анну отвернуться. Она должна следить за своими эмоциями. Ром· – свободный мужчина, а Шарлотта – незамужняя леди. Он имеет полное право восхищаться ею и даже ухаживать за ней, если захочет. Никто не виноват, что Анна настолько глупа, что отдала свое сердце мужчине, который никогда не будет принадлежать ей. И это вовсе не значит, что Ром больше ни с кем не может быть счастлив.
Она ушла в себя, пока вокруг нее продолжался разговор. Проклятый мужчина! Он не должен был приезжать сюда, смущать ее покой. Он должен был оставаться в Лондоне, пока она не подведет лорда Хаверфорда к решительному шагу. Его присутствие искушало ее забыть о чести и следовать велению сердца. Но она не сделает это. Ее родители сделали все, чтобы обеспечить ее будущее, и она не может разрушить их чаяния, дав повод для скандала. Ведь это будет означать и конец карьеры Рома, а она любит его.
И он знал это, черт побери. Знал, что их связь не приведет ни к чему хорошему, и все равно появился здесь! Она понимала, что такое событие, как прием в поместье графа, не могло заставить его покинуть Лондон и остановить расследование деятельности общества «Черная роза». Это означает, что он приехал, потому что случилось нечто экстраординарное, скорее всего что-то, имеющее отношение к обществу.
Она должна поговорить с ним, выяснить, что случилось, и убедить его поскорее вернуться в Лондон.·Потому что пока Роман Деверо рядом и она общается с ним, ничто на земле не способно заставить ее обратить внимание на другого мужчину. А уж тем более согласиться выйти за этого мужчину замуж.
Наконец в доме воцарилась тишина. Ром хотел забыться глубоким сном, как только вернется к себе в комнату, бешеный ритм последних двух дней давал о себе знать. Но беспокойные мысли не отпускали его, и хотя он и лег в постель, но крутился и ворочался на смятых простынях. Картина безжизненного тела Питера стояла перед глазами. После бесполезных попыток уснуть он решил, что нужно выпить, чтобы снять напряжение.
Он налил себе виски и подошел к окну. Холодный свет луны окутывал его силуэт серебристой дымкой, стакан виски поблескивал в руке. За окном таинственно блестели аккуратно подстриженные лужайки Хаверфорд-Парка, огромные старые деревья отбрасывали длинные причудливые тени, и весь этот парк, и эта лунная ночь казались иллюстрацией к волшебной сказке. Если бы люди верили сказкам!
Он вздохнул и сделал очередной глоток. Мужчина его склада, лишенный романтических иллюзий, скорее верит в пистолет в руке и женщину под боком. То есть в нечто реальное, что можно попробовать на вкус или на ощупь. Тонкие чувства, увы, не его стихия. С годами он приобрел привычку сдерживать свои эмоции, особенно если они отвлекали его от работы. Но любовь отказалась подчиниться ... не терпела ограничений.
В горле запершило, и он сделал глубокий вздох, чтобы сдержать слезы. Этого еще не хватало! Еще один глоток виски, и он придет в норму. Он, черт побери, не ребенок, не идиот, чтобы плакать из-за своей потери. Анна. Питер. Питер убит. Ушел навсегда. Опасность, возникшая из-за злополучного письма, вынуждает Романа пропустить похороны. Он должен оставаться здесь и следить за женщиной, которую любит. Охранять ее вместе с другим мужчиной.