Воздушный шар объемом 4800 м\3 был заказан знаменитым парижским мастерским. Сам Андрэ занимался тем, что закупал продовольствие и думал о том, кого он возьмет с собой.
Желающих было много. Андрэ пригласил своего старого друга, бывшего руководителя шпицбергенской экспедиции доктора Нилса Экхолма, а также двадцатишестилетнего ученого Нилса Стриндберга.
Ранним июньским утром 1896 года из Гётеборга вышло грузовое судно "Вирго"; спустя две недели оно было у норвежских островов в северной части архипелага Шпицберген. Здесь, в небольшой бухте на берегу одного из островов, Андрэ нашел место постройки ангара. Это место должно было стать начальной точкой полета.
Матросы "Вирго" немедленно начали строить ангар. К 23 июля все было готово, шар начали наполнять газом. Затем в его гондолу погрузили запас продовольствия и научное оборудование.
А вот попутного ветра все не было и не было. Июль прошел, наступил август. По-прежнему ветер был северным, дул в сторону, противоположную полюсу. Было холодно, временами шел снег. Приближался срок отплытия "Вирго" - согласно контракту с владельцами судна, его нельзя было задерживать в бухте дольше 20 августа.
Соломон Андрэ принял решение - в 1896 году из-за позднего времени и плохой погоды полет не состоится.
Из шара выпустили газ, разгрузили продовольствие и оборудование из гондолы. 20 августа "Вирго" поднял якорь и отправился в Швецию, увозя оболочку шара, все снаряжение и членов экспедиции.
Возвращаться назад с порога старта? У всех народов, должно быть, это считается недоброй приметой.
А между тем, пока Андрэ готовился к полету и ждал попутного ветра на севере архипелага Шпицберген, мир узнал о том, что в историю попыток достижения Северного полюса вписана еще одна важная страница.
Еще в 1893 году была снаряжена норвежская полярная экспедиция под руководством Фритьофа Нансена на корабле "Фрам". Корабль был специально оборудован для ледового плавания. Нансен предполагал от мыса Челюскин направить "Фрам" на восток и к северу от Новосибирских островов специально вморозить судно в лед, надеясь на то, что ледовый дрейф вынесет его к полюсу. 21 сентября 1893 года "Фрам" вмерз в льды, и начался его дрейф через Центральную Арктику. Судно двигалось со льдами больше года, медленно направляясь к северу. Но затем норвежцы пришли к выводу, что льды вряд ли доставят "Фрам" точно на полюс.
Тогда Нансен, взяв с собой лейтенанта Фредерика Яльмара Иогансена, решил добраться до полюса пешком. 14 марта 1895 года двое смельчаков оставили судно и двинулись к полюсу. К 7 апреля они достигли 86°14' с. ш. Но затем они были вынуждены повернуть на юг. Однако и достигнутая ими точка была рекордной: так далеко на север не поднимался еще никто из исследователей. В середине августа 1896 года, когда Андрэ был на севере Шпицбергена, Нансен и его спутник вернулись в Норвегию. Всего несколько дней спустя, 20 августа, в тот самый день, когда "Вирго" поднял якоря, готовясь в обратный путь, в Норвегию вернулся и "Фрам", совершив трехлетнее беспримерное плавание и выйдя наконец из добровольного ледового плена.
Имя Фритьофа Нансена, замечательного норвежского исследователя, сразу же стало одним из самых популярных имен в мире. Написанная им о путешествии книга была издана на многих языках. Полюс, однако, все же не был достигнут... И всю зиму 1896 - 1897 годов Соломон Август Андрэ готовился ко второй попытке полета.
Воздушный шар отправили в Париж для проверки и некоторого улучшения конструкции. Он должен был вернуться к весне. Старт снова, как и в прошлом году, был назначен на июль.
Однако экипаж у Андрэ уже не был прежним: доктор Нилс Экхолм от участия в экспедиции отказался. В чем была причина? Летом 1896 года, когда шар уже был готов к старту, обнаружилась некоторая утечка газа. Андрэ считал ее вполне допустимой, доктор Экхолм был уверен, что она превышает норму. И Соломону Андрэ пришлось подыскивать нового спутника. Долго искать не пришлось, желающих по-прежнему было предостаточно. Третьим членом экипажа стал двадцатипятилетний инженер Кнут Френкель, отличный спортсмен, человек, подобно самому Андрэ, страстно увлекавшийся воздухоплаванием.
Все то же судно "Вирго" снова доставило экспедицию к тому месту, где год назад был сооружен ангар для воздушного шара. "Вирго" сопровождала канонерская лодка "Свенскунд" - она везла оболочку воздушного шара, гондолу и аппараты для получения водорода. Ангар оказался невредимым, требовался лишь незначительный ремонт.
И снова незаходящее солнце полярного лета увидело странную, непривычную для себя картину: огромный шар на берегу, окруженный со всех сторон деревянными стенами.
В начале июля шар, получивший название "Орел", был наполнен водородом. Андрэ, Стриндберг и Френкель все снова и снова придирчиво проверяли его швы. Вечером 6 июля поднялся сильный юго-восточный ветер, потом он перешел в шторм. Посоветовавшись со своими спутниками, Андрэ решил лететь утром 7 июля. Однако утром ветер стал слабее, и надо было снова ждать.
Южный порывистый ветер поднялся наконец утром 11 июля 1897 года. С каждым мгновением небо прояснялось больше и больше. Обрывки облаков неслись к северу.
К половине второго к полету все было готово. Ангар был разобран, шар приподнялся над землей и удерживался лишь тремя канатами. К нему прикрепили гондолу.
Ветер по-прежнему был южным. Небо совсем очистилось, воздухоплаватели выпустили в него несколько маленьких шаров: шары быстро понеслись к северу.
Андрэ, Стриндберг и Френкель заняли свои места в гондоле. В 13 часов 46 минут, после того, как Соломон Август Андрэ передал сообщение для газеты "Афтонбладет" и для короля Швеции, были перерезаны канаты и под мощное "ура" провожающих "Орел" медленно поднялся на стометровую высоту и полетел на северо-восток.
Гайдропы чертили следы на воде. Долетев до середины бухты, "Орел" вдруг стал опускаться. Воздухоплаватели, не мешкая, выкинули за борт несколько мешков с песком. Шар все же продолжал спускаться. Гондола даже коснулась поверхности воды, но затем шар вдруг взвился вверх и понесся дальше. Когда он перелетел через вершины гор на острове, расположенном севернее, провожающие потеряли его из вида.
Не очень удачно началась вторая попытка достижения Северного полюса на воздушном шаре: гайдропы оборвались, едва шар поднялся над бухтой, после того как гондола зачерпнула бортом воду. Таким образом с самого же начала полета шар потерял управляемость.
Где был Андрэ через неделю после старта? Что случилось с ним через месяц?.. Было время, когда эти вопросы волновали весь мир.
Экипажи кораблей, чьи маршруты пролегали в приполярных водах, зорко вглядывались в небо, надеясь, что "Орел" вот-вот покажется в облаках. Появились самые противоречивые слухи. 1 августа 1897 года, например, моряки канадского китобойного судна "Салмэк" у западных берегов Гренландии будто бы видели воздушный шар, быстро несущийся по небу. Потом появилось сообщение о том, что некий капитан-голландец, ведя свой корабль в Белом море, видел на горизонте какой-то круглый предмет, скорее всего воздушный шар.
С течением времени стали появляться вести от членов экспедиции к Северному полюсу на воздушном шаре.
Андрэ взял в полет тридцать шесть голубей, которые должны были служить почтальонами. Через определенные промежутки времени он собирался выпускать их, отправляя очередное сообщение.
20 августа 1897 года на рею* норвежского промыслового судна "Алькен", шедшего между северным мысом Шпицбергена и архипелагом Семь Островов, сел один из голубей Андрэ. Он нес на себе записку на бланке экспедиции: "От полярной экспедиции Андрэ для "Афтонбладет", Стокгольм. 13 июля, 12 часов 30 минут дня. 82°2' восточной долготы. Благополучно продвигаемся на восток, уклоняясь на 10 градусов к югу. На борту все благополучно. Это третья голубиная почта. Андрэ".
_______________
* Р е я - поперечный брус на мачте судна.
В августе 1898 года, спустя год с лишним после старта "Орла", шведское правительство, обеспокоенное отсутствием вестей о судьбе экспедиции, снарядило к Шпицбергену поисковое судно "Антарктика". Участники поисков обследовали крайние точки архипелага на севере и востоке, побывали там, где для Андрэ еще до начала его экспедиции был приготовлен на всякий случай склад продовольствия, а также высаживались на юго-западном берегу острова Белый, покрытого панцирем льда.
Начали искать Андрэ и норвежские китобои у берегов Восточной Гренландии. Поисковую экспедицию снарядил американский журналист Уолтер Уилман; он обследовал Землю Франца-Иосифа.
Нигде не было обнаружено никаких следов воздухоплавателей. Но год спустя, 14 мая 1899 года, к западному берегу Исландии течение прибило пробковый буек. Внутри его была записка с текстом, написанным на таком же бланке, как и записка, принесенная голубем: "Брошен из шара Андрэ 11 июля 1897 года в 10 часов 55 минут вечера по Гринвичу под 82° северной широты и 25° восточной долготы. Мы летим на высоте 600 метров. Все благополучно. Андрэ, Стриндберг, Френкель".
Эта записка была написана раньше, чем та, которую принес голубь, но до людей она шла значительно дольше.
И наконец, 27 августа 1900 года еще один пробковый буек был выброшен морем на берег норвежской провинции Финмаркен. В записке говорилось: "Буй № 4, выброшен из шара первым, 11 июля в 10 часов вечера по Гринвичу. Наш полет идет хорошо. Мы находимся на высоте около двухсот пятидесяти метров над очень неровным льдом. Погода великолепная. Настроение бодрое. Андрэ, Стриндберг, Френкель".
Ирония судьбы - сообщение, выброшенное из шара самым первым, дошло по назначению только три года спустя.
Прошло еще девять лет, никаких вестей об экспедиции Андрэ больше не было. Зато именно девять лет спустя был впервые покорен Северный полюс.
В сентябре 1909 года американец Фредерик Кук объявил, что больше года назад, в апреле 1908 года, он впервые достиг района Северного полюса, но не представил никаких доказательств этому. Его сенсационное сообщение, вызывавшее много ожесточенных споров, было в конце концов признано мистификацией.
А подлинным героем штурма самой северной точки Земли стал американский инженер Роберт Пири.
В 80-х годах XIX века он работал в Центральной Америке, изыскивая в тропиках трассу для Никарагуанского канала, но потом заинтересовался Арктикой. В самом начале XX столетия после длительных и упорных тренировочных походов по Гренландии Пири трижды пытался дойти до Северного полюса, и во время третьего похода ему удалось превзойти рекорд Фритьофа Нансена - он поднялся еще выше. Наконец, в 1908 году он в четвертый раз направился на штурм полюса. На специально оборудованном судне он добрался до мыса Колумбия на северо-восточном берегу канадского острова Элсмир и 1 марта 1909 года вышел в путь на санях, взяв курс прямо на север. У 87°47' с. ш. экспедиция разделилась: к полюсу Пири, не желая, чтобы кто-нибудь из его "белых" спутников разделил с ним честь первопроходца, отправился лишь с четырьмя эскимосами и негром-врачом Мэтью Хенсоном, бывшим непременным спутником всех его походов. 6 апреля 1909 года Роберт Пири достиг полюса, завершив таким образом двухвековую историю безуспешных попыток подняться к самой северной точке Земли.
Блестяще проведенный поход и вместе с тем важное научное открытие: Пири установил, пробурив лед, что суши в районе полюса нет, что вся центральная часть Арктики - это океан, скованный вечными льдами.
Прошло еще пять лет, и началась мировая война, оставившая после себя след на многие годы. Наверное, когда в 1930 году была, наконец, найдена стоянка Андрэ и его спутников, мир уже почти не помнил людей, которые попытались покорить Северный полюс с помощью несовершенного летательного аппарата.
Да нет, не все, конечно, забыли! Потому что, когда матрос Улав Сален с норвежской промысловой шхуны "Братвог", бросивший якорь возле острова Белого, между Шпицбергеном и Землей Франца-Иосифа, нашел на острове крышку от кастрюли, он сразу же подумал об экспедиции Андрэ. Почему? Позже он и сам не мог этого объяснить, а в первый момент стал осматриваться вокруг, словно предчувствуя, что сейчас он найдет еще что-то.
Он действительно нашел. Из-под снега неподалеку выглядывал край брезента. Сален и другой матрос, Тюсвик, попытались вытащить брезент на свет и наконец поняли, что это нос брезентовой лодки. Поблизости лежал багор. И на позеленевшей латунной пластинке на багре Улав прочитал: "АНДРЭ".
Вскоре на месте находки был уже весь экипаж "Братвога". Смерзшийся, превратившийся в льдину снег разбивали ломами и кирками. И наконец лодка появилась на свет.
В ней лежали два ружья, мотки веревок, банки с консервами, патроны, спички, деревянные коробки с компасом и секстантом. Здесь же был большой тюк с одеждой, в котором был спрятан карманный календарь с рукописными цифрами наблюдений и разными пометками.
Как оказалось, лодка была привязана к саням. Потом матросы нашли и вторые сани. А под гранитной скалой на краю этой площадки они обнаружили человеческий скелет. Куртка на нем полуистлела, но на подкладке ее можно было все же прочитать инициал "А". Матросы "Братвога" сняли шапки...
В куртке нашлись две записные книжки, но одна из них полуистлела.
Еще один скелет норвежцы нашли в расщелине между скалами. Золотое кольцо на одной из костей кисти сохранилось, на нем было выгравировано "Стриндберг".
Норвежцы спешили: шхуна должна была продолжать путь к Земле Франца-Иосифа. Был наскоро составлен план последнего лагеря Андрэ, собранные вещи и останки Андрэ и Стриндберга моряки бережно перенесли на "Братвог".
Три недели спустя об этой находке знал весь мир. Тотчас же на остров Белый была снаряжена специальная шведская экспедиция.
Это лето 1930 года было необычайно теплым. И снег и лед на Белом почти полностью растаяли. На свет появились даже самые мелкие предметы последней стоянки Соломона Андрэ.
Были найдены и останки Френкеля - всего в каком-нибудь метре от того места, где нашли останки Андрэ. В куртке Френкеля лежали его записные книжки.
Экспедиция работала на острове довольно долго. Были собраны все предметы, а их собралось достаточно: лыжи, кусок оболочки воздушного шара с частями одежды, походная аптечка, примус, коробка с принадлежностями для шитья и деньгами, кастрюли, чашки, бумажник Френкеля. Все находки были подробно описаны. Наверное, самой ценной находкой после записных книжек оказались металлические ящики, в которых лежали кассеты с фотопластинками и фотоаппаратом. Если пластинки не пострадали от воды, они могли многое рассказать о разыгравшейся когда-то трагедии.
Находки были тщательно изучены. Эксперты бережно высушили страницы дневников и записных книжек. Особой осторожности требовала обработка фотопластинок. Они были в плохом состоянии, эмульсия разбухла от воды, но все-таки их удалось проявить. Специалист, взявшийся за обработку, нашел в ящиках и неэкспонированные кассеты. Он проявлял их одну за другой, пробуя различные проявители. И лишь подобрав самый подходящий, стал проявлять пластинки.
Так появились контуры событий, произошедших тридцать с лишним лет назад...
Снимки дополняли дневники воздухоплавателей. Одна из записных книжек Андрэ оказалась почти неиспорченной. Инженер вел в ней записи с 11 июля по 2 октября 1897 года. Из другой книжки удалось восстановить лишь четыре с половиной страницы, на которых были записи с 3 по 7 октября.
Удалось прочитать и дневники Стриндберга. А в записной книжке Френкеля были лишь одни метеорологические заметки.
И, сопоставляя эти заметки, изучая фотографии, можно было узнать наконец, что произошло после того, как воздушный шар "Орел" навсегда скрылся из глаз наблюдателей 11 июля 1897 года.
...Потеряв из вида Шпицберген, воздушный шар, подгоняемый попутным ветром, полетел к северо-востоку. Под ним лежали пустынные дрейфующие льды. Изредка шар проходил сквозь области тумана. Небо постепенно вновь стало облачным, но изредка сквозь разрывы в облаках выглядывало солнце, и тогда становилось даже тепло.
К вечеру шар начал медленно снижаться, воздухоплаватели стали понемногу выбрасывать балласт. Все больше и больше шар под действием ветра отклонялся к востоку.
В ночь с 11 на 12 июля направление полета изменилось - шар стал медленно двигаться к западу. Туман к этому времени сгустился настолько, что вокруг почти ничего не было видно. Иногда ветер стихал, и тогда шар застывал на одном месте.
На вторые сутки полета сквозь туман выглянуло солнце, ветер вновь поднялся. Нагревшись в солнечных лучах, шар немного поднялся вверх, но потом снова попал в полосу тумана. К тому же вскоре начался мелкий, неприятный дождь. Под тяжестью капель дождя и тумана летательный аппарат стал тяжелее и спускался все ниже. Однажды гондола его даже ударилась об лед. Тогда Андрэ распорядился выбросить остатки балласта, но и это не помогло: шар летел на высоте лишь нескольких метров над неровной поверхностью льда. За борт полетели и веревки, железный якорь, тяжелый нож для резки канатов.
В 10 часов вечера 12 июля "Орел" опустился так низко, что гондола коснулась льда и остановилась. В этот момент в своем дневнике Андрэ написал: "Довольно-таки странное чувство парить вот так над полярным морем, первым пролетать здесь на воздушном шаре. Скоро ли появятся у нас последователи? Сочтут ли нас сумасшедшими или последуют нашему примеру? Не стану отрицать, что все трое мы испытываем горделивое чувство..."
Около 11 часов утра 13 июля "Орел" подпрыгнул - иного слова не подберешь - вверх и вновь полетел на северо-северо-восток. Но когда стало холоднее, на канатах и на оболочке появилась корка льда. Шар вновь опустился очень низко, и гондола снова стала ударяться об лед.
В довершение всех бед в гондоле от неосторожности вспыхнул пожар, но его быстро погасили.
К вечеру, когда туман несколько рассеялся, воздухоплаватели сбросили на лед почти все, что только можно было выбросить, в том числе около двух центнеров продовольствия. Воздушный шар вновь приподнялся и полетел, но, увы, ненадолго. Туман вскоре вновь сгустился, и снова вокруг почти ничего не было видно.
Утром 14 июля шар медленно двигался на восток, а гондола непрерывно ударялась о поверхность льда, словно утрамбовывая его. К этому моменту Андрэ уже стало ясно, что дальнейший полет на "Орле" невозможен. Оболочка шара обледенела и промерзла насквозь. Вот этого, к сожалению, не смог предусмотреть Андрэ, продумывая до мелочей все детали своей будущей экспедиции.
Около 7 часов утра Андрэ открыл клапаны воздушного шара, и некоторое время спустя воздухоплаватели высадились на лед.
Стриндберг определил координаты: 82°56' с. ш. и 29°52' в. д. Отсюда до ближайшей суши было около 350 километров: на таком расстоянии, примерно одинаковом, лежали и Шпицберген к западу, и Земля Франца-Иосифа к востоку. И там и здесь для участников экспедиции были приготовлены запасные базы продовольствия: планируя экспедицию, Андрэ предусмотрел, что участникам ее, может быть, придется, потерпев аварию, добираться до ближайшей суши. На этот случай в гондоле шара были лыжи, лодка и трое небольших саней.
К пешему походу готовились неделю. Решили идти к востоку, к Земле Франца-Иосифа. О том, как начинался пеший поход, рассказал в своем дневнике Стриндберг.
"При выступлении нас постигла маленькая неудача. Когда мы стали перебираться с нашей льдины с первыми санями, они накренились и упали в воду. С большим трудом нам удалось их вытащить. Я стоял по колено в вода и держал сани, чтобы они не затонули. Андрэ и Френкель перебрались на другую льдину. И вдруг мы как-то ухитрились сразу поднять сани, но мой мешок, лежащий на санях, промок насквозь...
После того как мы подняли сани, нам пришлось полавировать между льдинами, разделенными трещинами и полыньями. Мы справились с этим, подталкивая льдину, чтобы она подплыла к другой. Так как льдина была большой, то дело продвигалось, разумеется, медленно. Под конец мы пришли на большое ледяное поле и тащились по нему с санями два-три километра. На каждых санях свыше 160 килограммов груза, так что они очень тяжелы... Сейчас мы остановились лагерем у живописной ледяной глыбы и разбили палатку. В палатке у нас спальный мешок, и мы спим в нем все трое рядом. Тесновато, но мы не ссоримся".
Несколько дней спустя путешественники поняли, что груз на санях слишком тяжел для них. Тогда было решено оставить на каждых санях лишь около 130 килограммов груза. А чтобы экономить продукты, решили побольше охотиться - в этих местах было много белых медведей и тюленей.
Хотя путь становился все более трудным - приходилось брести по глубокому снегу, промокать в лужах, буквально прорубаться через торосы, троих смельчаков пока еще не покидало чувство юмора. Когда 2 августа Андрэ сумел убить большого медведя, друзья за обедом осыпали охотника насмешками, потому что мясо оказалось очень жестким. Единодушно пришли к выводу, что этот медведь либо был самым старым медведем во всей Арктике, либо сбежал из зверинца, где его очень плохо кормили.
А между тем было уже не до шуток. К концу подходил запас хлеба. За день удавалось сделать лишь 5 - 7 километров, а иногда и меньше. К тому же вскоре путешественников ждало очень неприятное открытие: они все время шли на восток, к Земле Франца-Иосифа, а льды дрейфовали на юго-запад получалось, что Андрэ и его спутники, вместо того чтобы двигаться вперед, по сути дела стояли на месте. В дневнике руководителя экспедиции есть по этому поводу такая запись: "Мы решили отказаться от похода на восток. Нам не справиться ни с течением, ни со льдом, и у нас нет абсолютно никаких надежд чего-нибудь достигнуть, если мы будем продолжать путь. Поэтому мы решили начать наши новые скитания, взяв курс на архипелаг Семь Островов, и надеемся дойти до них через шесть или семь недель..."
26 августа Кнут Френкель вывихнул себе колено. Из-за больной ноги он уже не мог сам тащить свои сани, и ему по очереди помогали товарищи. Это еще больше замедлило продвижение.
Длинный полярный день заканчивался. Все чаще начинал идти снег. К концу августа стало холодно - температура доходила до - 6°.
Жизнерадостный прежде Нилс Стриндберг был теперь мрачным и неразговорчивым. Впрочем, причины для уныния у него были: астрономические определения места, где находилась экспедиция, показывали, что теперь льды, изменив направление дрейфа, шли к юго-востоку. Путь к складу продовольствия на архипелаге Семь Островов оказывался таким же невозможным, как прежде путь к Земле Франца-Иосифа.
Зимовка во льдах становилась неизбежной. И, выбрав прочную льдину, путешественники начали строить ледяной дом - трехкомнатное жилище. Одной из стен для дома послужил высокий торос, в котором была выдолблена пещера, остальные стены были возведены изо льда и снега: стены для прочности поливали водой, которая "схватывала" снег.
16 сентября Андрэ увидел на западе землю. Определив свое местонахождение, путешественники установили, что это остров Белый. Добравшись до его берега по льду, Андрэ и его спутники подстрелили трех тюленей и огромного белого медведя. Удачная охота позволила запастись мясом на несколько месяцев. Вскоре путешественники достроили свой дом.
Однако Андрэ беспокоило то, что напор льдов прижимал льдину с жилищем все ближе к берегу острова. В самом конце сентября ледяной лагерь вместе с дрейфующими льдами оказался возле южной оконечности острова. Льдина, на которой путешественники нашли приют, подвергалась колоссальному давлению. Соседние льдины громко трещали, раскалывались, переворачивались, образуя громадные торосы.
Утром 1 октября 1897 года произошла катастрофа: раздался страшный грохот и треск; выбежав из своего дома, Андрэ, Стриндберг и Френкель обнаружили, что их льдина распалась на много мелких обломков. Дом теперь был на обломке, имевшем лишь 20 метров в диаметре. Прямо у стены их ледяного жилища проходила громадная трещина. Вещи, которые еще не успели внести в дом, расплывались в разные стороны.
Наверное, еще никогда за все время своих скитаний в Арктике путешественники не чувствовали себя такими слабыми и беззащитными перед могучей ледяной стихией.
Мы очень мало знаем о том, что происходило в последние дни трех смельчаков-путешественников. Самые последние слова в дневнике Андрэ, записанные 2 октября, еще оптимистичны: "Никто не потерял бодрости духа. С такими товарищами можно выпутаться из беды при каких угодно обстоятельствах". Остальные же записи Андрэ оказались безнадежно испорченными, в них можно разобрать лишь отдельные слова и обрывки некоторых фраз.
В календаре Нилса Стриндберга записано против дат 3 и 4 октября: "Положение напряженное". Против 5 октября: "Перебрались на берег". 6 октября Стриндберг записал: "Снежная буря, рекогносцировка". 7 октября: "Переезд".
И только одна, самая последняя запись осталась в его карманном календаре. Она была сделана 17 октября 1897 года: "Домой в семь часов 5 минут утра". Ничего больше о том, что делали путешественники в эти трагические дни на острове Белом, неизвестно. Здесь начинается область более или менее вероятных предположений.
Желающих было много. Андрэ пригласил своего старого друга, бывшего руководителя шпицбергенской экспедиции доктора Нилса Экхолма, а также двадцатишестилетнего ученого Нилса Стриндберга.
Ранним июньским утром 1896 года из Гётеборга вышло грузовое судно "Вирго"; спустя две недели оно было у норвежских островов в северной части архипелага Шпицберген. Здесь, в небольшой бухте на берегу одного из островов, Андрэ нашел место постройки ангара. Это место должно было стать начальной точкой полета.
Матросы "Вирго" немедленно начали строить ангар. К 23 июля все было готово, шар начали наполнять газом. Затем в его гондолу погрузили запас продовольствия и научное оборудование.
А вот попутного ветра все не было и не было. Июль прошел, наступил август. По-прежнему ветер был северным, дул в сторону, противоположную полюсу. Было холодно, временами шел снег. Приближался срок отплытия "Вирго" - согласно контракту с владельцами судна, его нельзя было задерживать в бухте дольше 20 августа.
Соломон Андрэ принял решение - в 1896 году из-за позднего времени и плохой погоды полет не состоится.
Из шара выпустили газ, разгрузили продовольствие и оборудование из гондолы. 20 августа "Вирго" поднял якорь и отправился в Швецию, увозя оболочку шара, все снаряжение и членов экспедиции.
Возвращаться назад с порога старта? У всех народов, должно быть, это считается недоброй приметой.
А между тем, пока Андрэ готовился к полету и ждал попутного ветра на севере архипелага Шпицберген, мир узнал о том, что в историю попыток достижения Северного полюса вписана еще одна важная страница.
Еще в 1893 году была снаряжена норвежская полярная экспедиция под руководством Фритьофа Нансена на корабле "Фрам". Корабль был специально оборудован для ледового плавания. Нансен предполагал от мыса Челюскин направить "Фрам" на восток и к северу от Новосибирских островов специально вморозить судно в лед, надеясь на то, что ледовый дрейф вынесет его к полюсу. 21 сентября 1893 года "Фрам" вмерз в льды, и начался его дрейф через Центральную Арктику. Судно двигалось со льдами больше года, медленно направляясь к северу. Но затем норвежцы пришли к выводу, что льды вряд ли доставят "Фрам" точно на полюс.
Тогда Нансен, взяв с собой лейтенанта Фредерика Яльмара Иогансена, решил добраться до полюса пешком. 14 марта 1895 года двое смельчаков оставили судно и двинулись к полюсу. К 7 апреля они достигли 86°14' с. ш. Но затем они были вынуждены повернуть на юг. Однако и достигнутая ими точка была рекордной: так далеко на север не поднимался еще никто из исследователей. В середине августа 1896 года, когда Андрэ был на севере Шпицбергена, Нансен и его спутник вернулись в Норвегию. Всего несколько дней спустя, 20 августа, в тот самый день, когда "Вирго" поднял якоря, готовясь в обратный путь, в Норвегию вернулся и "Фрам", совершив трехлетнее беспримерное плавание и выйдя наконец из добровольного ледового плена.
Имя Фритьофа Нансена, замечательного норвежского исследователя, сразу же стало одним из самых популярных имен в мире. Написанная им о путешествии книга была издана на многих языках. Полюс, однако, все же не был достигнут... И всю зиму 1896 - 1897 годов Соломон Август Андрэ готовился ко второй попытке полета.
Воздушный шар отправили в Париж для проверки и некоторого улучшения конструкции. Он должен был вернуться к весне. Старт снова, как и в прошлом году, был назначен на июль.
Однако экипаж у Андрэ уже не был прежним: доктор Нилс Экхолм от участия в экспедиции отказался. В чем была причина? Летом 1896 года, когда шар уже был готов к старту, обнаружилась некоторая утечка газа. Андрэ считал ее вполне допустимой, доктор Экхолм был уверен, что она превышает норму. И Соломону Андрэ пришлось подыскивать нового спутника. Долго искать не пришлось, желающих по-прежнему было предостаточно. Третьим членом экипажа стал двадцатипятилетний инженер Кнут Френкель, отличный спортсмен, человек, подобно самому Андрэ, страстно увлекавшийся воздухоплаванием.
Все то же судно "Вирго" снова доставило экспедицию к тому месту, где год назад был сооружен ангар для воздушного шара. "Вирго" сопровождала канонерская лодка "Свенскунд" - она везла оболочку воздушного шара, гондолу и аппараты для получения водорода. Ангар оказался невредимым, требовался лишь незначительный ремонт.
И снова незаходящее солнце полярного лета увидело странную, непривычную для себя картину: огромный шар на берегу, окруженный со всех сторон деревянными стенами.
В начале июля шар, получивший название "Орел", был наполнен водородом. Андрэ, Стриндберг и Френкель все снова и снова придирчиво проверяли его швы. Вечером 6 июля поднялся сильный юго-восточный ветер, потом он перешел в шторм. Посоветовавшись со своими спутниками, Андрэ решил лететь утром 7 июля. Однако утром ветер стал слабее, и надо было снова ждать.
Южный порывистый ветер поднялся наконец утром 11 июля 1897 года. С каждым мгновением небо прояснялось больше и больше. Обрывки облаков неслись к северу.
К половине второго к полету все было готово. Ангар был разобран, шар приподнялся над землей и удерживался лишь тремя канатами. К нему прикрепили гондолу.
Ветер по-прежнему был южным. Небо совсем очистилось, воздухоплаватели выпустили в него несколько маленьких шаров: шары быстро понеслись к северу.
Андрэ, Стриндберг и Френкель заняли свои места в гондоле. В 13 часов 46 минут, после того, как Соломон Август Андрэ передал сообщение для газеты "Афтонбладет" и для короля Швеции, были перерезаны канаты и под мощное "ура" провожающих "Орел" медленно поднялся на стометровую высоту и полетел на северо-восток.
Гайдропы чертили следы на воде. Долетев до середины бухты, "Орел" вдруг стал опускаться. Воздухоплаватели, не мешкая, выкинули за борт несколько мешков с песком. Шар все же продолжал спускаться. Гондола даже коснулась поверхности воды, но затем шар вдруг взвился вверх и понесся дальше. Когда он перелетел через вершины гор на острове, расположенном севернее, провожающие потеряли его из вида.
Не очень удачно началась вторая попытка достижения Северного полюса на воздушном шаре: гайдропы оборвались, едва шар поднялся над бухтой, после того как гондола зачерпнула бортом воду. Таким образом с самого же начала полета шар потерял управляемость.
Где был Андрэ через неделю после старта? Что случилось с ним через месяц?.. Было время, когда эти вопросы волновали весь мир.
Экипажи кораблей, чьи маршруты пролегали в приполярных водах, зорко вглядывались в небо, надеясь, что "Орел" вот-вот покажется в облаках. Появились самые противоречивые слухи. 1 августа 1897 года, например, моряки канадского китобойного судна "Салмэк" у западных берегов Гренландии будто бы видели воздушный шар, быстро несущийся по небу. Потом появилось сообщение о том, что некий капитан-голландец, ведя свой корабль в Белом море, видел на горизонте какой-то круглый предмет, скорее всего воздушный шар.
С течением времени стали появляться вести от членов экспедиции к Северному полюсу на воздушном шаре.
Андрэ взял в полет тридцать шесть голубей, которые должны были служить почтальонами. Через определенные промежутки времени он собирался выпускать их, отправляя очередное сообщение.
20 августа 1897 года на рею* норвежского промыслового судна "Алькен", шедшего между северным мысом Шпицбергена и архипелагом Семь Островов, сел один из голубей Андрэ. Он нес на себе записку на бланке экспедиции: "От полярной экспедиции Андрэ для "Афтонбладет", Стокгольм. 13 июля, 12 часов 30 минут дня. 82°2' восточной долготы. Благополучно продвигаемся на восток, уклоняясь на 10 градусов к югу. На борту все благополучно. Это третья голубиная почта. Андрэ".
_______________
* Р е я - поперечный брус на мачте судна.
В августе 1898 года, спустя год с лишним после старта "Орла", шведское правительство, обеспокоенное отсутствием вестей о судьбе экспедиции, снарядило к Шпицбергену поисковое судно "Антарктика". Участники поисков обследовали крайние точки архипелага на севере и востоке, побывали там, где для Андрэ еще до начала его экспедиции был приготовлен на всякий случай склад продовольствия, а также высаживались на юго-западном берегу острова Белый, покрытого панцирем льда.
Начали искать Андрэ и норвежские китобои у берегов Восточной Гренландии. Поисковую экспедицию снарядил американский журналист Уолтер Уилман; он обследовал Землю Франца-Иосифа.
Нигде не было обнаружено никаких следов воздухоплавателей. Но год спустя, 14 мая 1899 года, к западному берегу Исландии течение прибило пробковый буек. Внутри его была записка с текстом, написанным на таком же бланке, как и записка, принесенная голубем: "Брошен из шара Андрэ 11 июля 1897 года в 10 часов 55 минут вечера по Гринвичу под 82° северной широты и 25° восточной долготы. Мы летим на высоте 600 метров. Все благополучно. Андрэ, Стриндберг, Френкель".
Эта записка была написана раньше, чем та, которую принес голубь, но до людей она шла значительно дольше.
И наконец, 27 августа 1900 года еще один пробковый буек был выброшен морем на берег норвежской провинции Финмаркен. В записке говорилось: "Буй № 4, выброшен из шара первым, 11 июля в 10 часов вечера по Гринвичу. Наш полет идет хорошо. Мы находимся на высоте около двухсот пятидесяти метров над очень неровным льдом. Погода великолепная. Настроение бодрое. Андрэ, Стриндберг, Френкель".
Ирония судьбы - сообщение, выброшенное из шара самым первым, дошло по назначению только три года спустя.
Прошло еще девять лет, никаких вестей об экспедиции Андрэ больше не было. Зато именно девять лет спустя был впервые покорен Северный полюс.
В сентябре 1909 года американец Фредерик Кук объявил, что больше года назад, в апреле 1908 года, он впервые достиг района Северного полюса, но не представил никаких доказательств этому. Его сенсационное сообщение, вызывавшее много ожесточенных споров, было в конце концов признано мистификацией.
А подлинным героем штурма самой северной точки Земли стал американский инженер Роберт Пири.
В 80-х годах XIX века он работал в Центральной Америке, изыскивая в тропиках трассу для Никарагуанского канала, но потом заинтересовался Арктикой. В самом начале XX столетия после длительных и упорных тренировочных походов по Гренландии Пири трижды пытался дойти до Северного полюса, и во время третьего похода ему удалось превзойти рекорд Фритьофа Нансена - он поднялся еще выше. Наконец, в 1908 году он в четвертый раз направился на штурм полюса. На специально оборудованном судне он добрался до мыса Колумбия на северо-восточном берегу канадского острова Элсмир и 1 марта 1909 года вышел в путь на санях, взяв курс прямо на север. У 87°47' с. ш. экспедиция разделилась: к полюсу Пири, не желая, чтобы кто-нибудь из его "белых" спутников разделил с ним честь первопроходца, отправился лишь с четырьмя эскимосами и негром-врачом Мэтью Хенсоном, бывшим непременным спутником всех его походов. 6 апреля 1909 года Роберт Пири достиг полюса, завершив таким образом двухвековую историю безуспешных попыток подняться к самой северной точке Земли.
Блестяще проведенный поход и вместе с тем важное научное открытие: Пири установил, пробурив лед, что суши в районе полюса нет, что вся центральная часть Арктики - это океан, скованный вечными льдами.
Прошло еще пять лет, и началась мировая война, оставившая после себя след на многие годы. Наверное, когда в 1930 году была, наконец, найдена стоянка Андрэ и его спутников, мир уже почти не помнил людей, которые попытались покорить Северный полюс с помощью несовершенного летательного аппарата.
Да нет, не все, конечно, забыли! Потому что, когда матрос Улав Сален с норвежской промысловой шхуны "Братвог", бросивший якорь возле острова Белого, между Шпицбергеном и Землей Франца-Иосифа, нашел на острове крышку от кастрюли, он сразу же подумал об экспедиции Андрэ. Почему? Позже он и сам не мог этого объяснить, а в первый момент стал осматриваться вокруг, словно предчувствуя, что сейчас он найдет еще что-то.
Он действительно нашел. Из-под снега неподалеку выглядывал край брезента. Сален и другой матрос, Тюсвик, попытались вытащить брезент на свет и наконец поняли, что это нос брезентовой лодки. Поблизости лежал багор. И на позеленевшей латунной пластинке на багре Улав прочитал: "АНДРЭ".
Вскоре на месте находки был уже весь экипаж "Братвога". Смерзшийся, превратившийся в льдину снег разбивали ломами и кирками. И наконец лодка появилась на свет.
В ней лежали два ружья, мотки веревок, банки с консервами, патроны, спички, деревянные коробки с компасом и секстантом. Здесь же был большой тюк с одеждой, в котором был спрятан карманный календарь с рукописными цифрами наблюдений и разными пометками.
Как оказалось, лодка была привязана к саням. Потом матросы нашли и вторые сани. А под гранитной скалой на краю этой площадки они обнаружили человеческий скелет. Куртка на нем полуистлела, но на подкладке ее можно было все же прочитать инициал "А". Матросы "Братвога" сняли шапки...
В куртке нашлись две записные книжки, но одна из них полуистлела.
Еще один скелет норвежцы нашли в расщелине между скалами. Золотое кольцо на одной из костей кисти сохранилось, на нем было выгравировано "Стриндберг".
Норвежцы спешили: шхуна должна была продолжать путь к Земле Франца-Иосифа. Был наскоро составлен план последнего лагеря Андрэ, собранные вещи и останки Андрэ и Стриндберга моряки бережно перенесли на "Братвог".
Три недели спустя об этой находке знал весь мир. Тотчас же на остров Белый была снаряжена специальная шведская экспедиция.
Это лето 1930 года было необычайно теплым. И снег и лед на Белом почти полностью растаяли. На свет появились даже самые мелкие предметы последней стоянки Соломона Андрэ.
Были найдены и останки Френкеля - всего в каком-нибудь метре от того места, где нашли останки Андрэ. В куртке Френкеля лежали его записные книжки.
Экспедиция работала на острове довольно долго. Были собраны все предметы, а их собралось достаточно: лыжи, кусок оболочки воздушного шара с частями одежды, походная аптечка, примус, коробка с принадлежностями для шитья и деньгами, кастрюли, чашки, бумажник Френкеля. Все находки были подробно описаны. Наверное, самой ценной находкой после записных книжек оказались металлические ящики, в которых лежали кассеты с фотопластинками и фотоаппаратом. Если пластинки не пострадали от воды, они могли многое рассказать о разыгравшейся когда-то трагедии.
Находки были тщательно изучены. Эксперты бережно высушили страницы дневников и записных книжек. Особой осторожности требовала обработка фотопластинок. Они были в плохом состоянии, эмульсия разбухла от воды, но все-таки их удалось проявить. Специалист, взявшийся за обработку, нашел в ящиках и неэкспонированные кассеты. Он проявлял их одну за другой, пробуя различные проявители. И лишь подобрав самый подходящий, стал проявлять пластинки.
Так появились контуры событий, произошедших тридцать с лишним лет назад...
Снимки дополняли дневники воздухоплавателей. Одна из записных книжек Андрэ оказалась почти неиспорченной. Инженер вел в ней записи с 11 июля по 2 октября 1897 года. Из другой книжки удалось восстановить лишь четыре с половиной страницы, на которых были записи с 3 по 7 октября.
Удалось прочитать и дневники Стриндберга. А в записной книжке Френкеля были лишь одни метеорологические заметки.
И, сопоставляя эти заметки, изучая фотографии, можно было узнать наконец, что произошло после того, как воздушный шар "Орел" навсегда скрылся из глаз наблюдателей 11 июля 1897 года.
...Потеряв из вида Шпицберген, воздушный шар, подгоняемый попутным ветром, полетел к северо-востоку. Под ним лежали пустынные дрейфующие льды. Изредка шар проходил сквозь области тумана. Небо постепенно вновь стало облачным, но изредка сквозь разрывы в облаках выглядывало солнце, и тогда становилось даже тепло.
К вечеру шар начал медленно снижаться, воздухоплаватели стали понемногу выбрасывать балласт. Все больше и больше шар под действием ветра отклонялся к востоку.
В ночь с 11 на 12 июля направление полета изменилось - шар стал медленно двигаться к западу. Туман к этому времени сгустился настолько, что вокруг почти ничего не было видно. Иногда ветер стихал, и тогда шар застывал на одном месте.
На вторые сутки полета сквозь туман выглянуло солнце, ветер вновь поднялся. Нагревшись в солнечных лучах, шар немного поднялся вверх, но потом снова попал в полосу тумана. К тому же вскоре начался мелкий, неприятный дождь. Под тяжестью капель дождя и тумана летательный аппарат стал тяжелее и спускался все ниже. Однажды гондола его даже ударилась об лед. Тогда Андрэ распорядился выбросить остатки балласта, но и это не помогло: шар летел на высоте лишь нескольких метров над неровной поверхностью льда. За борт полетели и веревки, железный якорь, тяжелый нож для резки канатов.
В 10 часов вечера 12 июля "Орел" опустился так низко, что гондола коснулась льда и остановилась. В этот момент в своем дневнике Андрэ написал: "Довольно-таки странное чувство парить вот так над полярным морем, первым пролетать здесь на воздушном шаре. Скоро ли появятся у нас последователи? Сочтут ли нас сумасшедшими или последуют нашему примеру? Не стану отрицать, что все трое мы испытываем горделивое чувство..."
Около 11 часов утра 13 июля "Орел" подпрыгнул - иного слова не подберешь - вверх и вновь полетел на северо-северо-восток. Но когда стало холоднее, на канатах и на оболочке появилась корка льда. Шар вновь опустился очень низко, и гондола снова стала ударяться об лед.
В довершение всех бед в гондоле от неосторожности вспыхнул пожар, но его быстро погасили.
К вечеру, когда туман несколько рассеялся, воздухоплаватели сбросили на лед почти все, что только можно было выбросить, в том числе около двух центнеров продовольствия. Воздушный шар вновь приподнялся и полетел, но, увы, ненадолго. Туман вскоре вновь сгустился, и снова вокруг почти ничего не было видно.
Утром 14 июля шар медленно двигался на восток, а гондола непрерывно ударялась о поверхность льда, словно утрамбовывая его. К этому моменту Андрэ уже стало ясно, что дальнейший полет на "Орле" невозможен. Оболочка шара обледенела и промерзла насквозь. Вот этого, к сожалению, не смог предусмотреть Андрэ, продумывая до мелочей все детали своей будущей экспедиции.
Около 7 часов утра Андрэ открыл клапаны воздушного шара, и некоторое время спустя воздухоплаватели высадились на лед.
Стриндберг определил координаты: 82°56' с. ш. и 29°52' в. д. Отсюда до ближайшей суши было около 350 километров: на таком расстоянии, примерно одинаковом, лежали и Шпицберген к западу, и Земля Франца-Иосифа к востоку. И там и здесь для участников экспедиции были приготовлены запасные базы продовольствия: планируя экспедицию, Андрэ предусмотрел, что участникам ее, может быть, придется, потерпев аварию, добираться до ближайшей суши. На этот случай в гондоле шара были лыжи, лодка и трое небольших саней.
К пешему походу готовились неделю. Решили идти к востоку, к Земле Франца-Иосифа. О том, как начинался пеший поход, рассказал в своем дневнике Стриндберг.
"При выступлении нас постигла маленькая неудача. Когда мы стали перебираться с нашей льдины с первыми санями, они накренились и упали в воду. С большим трудом нам удалось их вытащить. Я стоял по колено в вода и держал сани, чтобы они не затонули. Андрэ и Френкель перебрались на другую льдину. И вдруг мы как-то ухитрились сразу поднять сани, но мой мешок, лежащий на санях, промок насквозь...
После того как мы подняли сани, нам пришлось полавировать между льдинами, разделенными трещинами и полыньями. Мы справились с этим, подталкивая льдину, чтобы она подплыла к другой. Так как льдина была большой, то дело продвигалось, разумеется, медленно. Под конец мы пришли на большое ледяное поле и тащились по нему с санями два-три километра. На каждых санях свыше 160 килограммов груза, так что они очень тяжелы... Сейчас мы остановились лагерем у живописной ледяной глыбы и разбили палатку. В палатке у нас спальный мешок, и мы спим в нем все трое рядом. Тесновато, но мы не ссоримся".
Несколько дней спустя путешественники поняли, что груз на санях слишком тяжел для них. Тогда было решено оставить на каждых санях лишь около 130 килограммов груза. А чтобы экономить продукты, решили побольше охотиться - в этих местах было много белых медведей и тюленей.
Хотя путь становился все более трудным - приходилось брести по глубокому снегу, промокать в лужах, буквально прорубаться через торосы, троих смельчаков пока еще не покидало чувство юмора. Когда 2 августа Андрэ сумел убить большого медведя, друзья за обедом осыпали охотника насмешками, потому что мясо оказалось очень жестким. Единодушно пришли к выводу, что этот медведь либо был самым старым медведем во всей Арктике, либо сбежал из зверинца, где его очень плохо кормили.
А между тем было уже не до шуток. К концу подходил запас хлеба. За день удавалось сделать лишь 5 - 7 километров, а иногда и меньше. К тому же вскоре путешественников ждало очень неприятное открытие: они все время шли на восток, к Земле Франца-Иосифа, а льды дрейфовали на юго-запад получалось, что Андрэ и его спутники, вместо того чтобы двигаться вперед, по сути дела стояли на месте. В дневнике руководителя экспедиции есть по этому поводу такая запись: "Мы решили отказаться от похода на восток. Нам не справиться ни с течением, ни со льдом, и у нас нет абсолютно никаких надежд чего-нибудь достигнуть, если мы будем продолжать путь. Поэтому мы решили начать наши новые скитания, взяв курс на архипелаг Семь Островов, и надеемся дойти до них через шесть или семь недель..."
26 августа Кнут Френкель вывихнул себе колено. Из-за больной ноги он уже не мог сам тащить свои сани, и ему по очереди помогали товарищи. Это еще больше замедлило продвижение.
Длинный полярный день заканчивался. Все чаще начинал идти снег. К концу августа стало холодно - температура доходила до - 6°.
Жизнерадостный прежде Нилс Стриндберг был теперь мрачным и неразговорчивым. Впрочем, причины для уныния у него были: астрономические определения места, где находилась экспедиция, показывали, что теперь льды, изменив направление дрейфа, шли к юго-востоку. Путь к складу продовольствия на архипелаге Семь Островов оказывался таким же невозможным, как прежде путь к Земле Франца-Иосифа.
Зимовка во льдах становилась неизбежной. И, выбрав прочную льдину, путешественники начали строить ледяной дом - трехкомнатное жилище. Одной из стен для дома послужил высокий торос, в котором была выдолблена пещера, остальные стены были возведены изо льда и снега: стены для прочности поливали водой, которая "схватывала" снег.
16 сентября Андрэ увидел на западе землю. Определив свое местонахождение, путешественники установили, что это остров Белый. Добравшись до его берега по льду, Андрэ и его спутники подстрелили трех тюленей и огромного белого медведя. Удачная охота позволила запастись мясом на несколько месяцев. Вскоре путешественники достроили свой дом.
Однако Андрэ беспокоило то, что напор льдов прижимал льдину с жилищем все ближе к берегу острова. В самом конце сентября ледяной лагерь вместе с дрейфующими льдами оказался возле южной оконечности острова. Льдина, на которой путешественники нашли приют, подвергалась колоссальному давлению. Соседние льдины громко трещали, раскалывались, переворачивались, образуя громадные торосы.
Утром 1 октября 1897 года произошла катастрофа: раздался страшный грохот и треск; выбежав из своего дома, Андрэ, Стриндберг и Френкель обнаружили, что их льдина распалась на много мелких обломков. Дом теперь был на обломке, имевшем лишь 20 метров в диаметре. Прямо у стены их ледяного жилища проходила громадная трещина. Вещи, которые еще не успели внести в дом, расплывались в разные стороны.
Наверное, еще никогда за все время своих скитаний в Арктике путешественники не чувствовали себя такими слабыми и беззащитными перед могучей ледяной стихией.
Мы очень мало знаем о том, что происходило в последние дни трех смельчаков-путешественников. Самые последние слова в дневнике Андрэ, записанные 2 октября, еще оптимистичны: "Никто не потерял бодрости духа. С такими товарищами можно выпутаться из беды при каких угодно обстоятельствах". Остальные же записи Андрэ оказались безнадежно испорченными, в них можно разобрать лишь отдельные слова и обрывки некоторых фраз.
В календаре Нилса Стриндберга записано против дат 3 и 4 октября: "Положение напряженное". Против 5 октября: "Перебрались на берег". 6 октября Стриндберг записал: "Снежная буря, рекогносцировка". 7 октября: "Переезд".
И только одна, самая последняя запись осталась в его карманном календаре. Она была сделана 17 октября 1897 года: "Домой в семь часов 5 минут утра". Ничего больше о том, что делали путешественники в эти трагические дни на острове Белом, неизвестно. Здесь начинается область более или менее вероятных предположений.