– Кажется, я понял, – первым отозвался Сартов. – Ты хочешь сказать, что наш челнок – это один из таких терминалов? А орбитальная станция – сервер?
– В примитивном смысле так, – подтвердил Толик. – На деле, конечно, все намного сложнее. Орбитальная станция – это все. Это целый автоматический комплекс со своей навигационно-двигательной службой с множеством обслуживающих роботов, с заводом по производству нанороботов и даже с собственной службой безопасности. Вон их представители бродят вокруг! Но главное – это Алмазный! Это мозг корабля, его управляющий центр, который способен решать самые сложные задачи. Это он привел корабль к Земле. И это он отправил первых роботов сюда, к нам. Когда это произошло, я не знаю, может, тысячу, может, сто тысяч, а может, и миллион лет назад, да и не важно это. Главное, это то, что, захватив первых людей, Алмазный сумел сделать из них големов и дал им такую власть над обычными людьми, что вот уже множество столетий они влияют на нашу жизнь. Они управляют ею, они решают, куда направить развитие человечества. Точнее, это решает он, Алмазный, а големы проводят в жизнь.
– Так Бог – это он? Алмазный? – ужаснулась Лера.
– Он подменил собой Бога! Разделяя людей на конфессии, заставляя их погружаться в схоластику, в мистику, он отвлекал их от реальности, заставлял строить множество ненужных сооружений, пирамид и храмов, маскировал свою истинную цель. А на самом деле Алмазный выращивал себе рабов. И строил Кольцо. С его помощью можно отразить нападение любого вражеского флота. Строил и этот подземный комплекс, только здесь работали настоящие роботы, полные. И этот комплекс – не что иное, как центр управления стрельбой. А тот двенадцатигранник, – Толик повернулся к Александрову, – ну, на котором мы спали, – излучатель первичного импульса. О нем поговорим потом, а сейчас главное. С завершением создания Кольца отпадает необходимость таиться, скрывать от людей их настоящее положение в задуманной им иерархии. Какое положение, я думаю, говорить нет смысла, мы ведь тоже используем животных…
– Что?! – Панама возмущенно вскинул брови. – Это как понимать?
– Да как хочешь! Кого интересует мнение муравьев? – Анатолий криво усмехнулся. – Нас же не волнуют чувства муравьев? Нужна плотина для электростанции – строим. А сколько миллионов насекомых при этом погибнет, кого это волнует?! Букашки же, еще наплодятся! А для лишенного чувств компьютера мы значим еще меньше. Он просто строит ситуацию так, как считает нужным.
– И что, – в глазах Курбана засветилось понимание положения, – их Кольцо это…
– Это наш конец света, – ответил Рык. – Георгий, я прав?
Бронзовый, не поднимая головы, кивнул.
– Прав, – проговорил он. – Более того, Кольцо уже практически готово, осталось только запустить этот самый подземный комплекс, в котором мы находимся.
– Вот тебе бабушка и… Ветхий Завет! – присвистнул Панама. – А что ты там говорил про победу? Шутил или серьезно?
Все разом повернулись к Рыкову. В глазах людей светилась надежда.
– Как вам мысль… захватить станцию? Орбитальную станцию. Завладеть Алмазным, заставить его стать нашим… слугой. – Толик пристально следил за реакцией земляков. – Ну что, рискнем?
– А как? – спросила Лера.
– Да какая разница? – впервые открыл рот Мохов. – Я согласен в любом случае. Хватит, натерпелся!
– И я согласен, – сказал Курбан.
– А я что, рыжий, что ли? – подал голос Панама, и все заулыбались.
С этой минуты стало понятно, что остальные тоже не против. Осталось только услышать мнение Сартова. Но и он не стал тянуть с ответом.
– Я готов, – сказал он. – Сам не понимаю почему, но я с вами.
В отличие от него, Рыков знал, в чем дело. Не зря же он вмонтировал в свою программу энергетического оружия код «неподчинения».
– Тогда поступаем так…
Сигнал тревоги пришел с оптического датчика системы ориентации. Такие сообщения приходили и раньше, ничто не вечно под звездами, бывает, выходит из строя и самое совершенное оборудование. Такая мелочь не должна была привлекать внимание Алмазного, для замены деталей есть своя команда роботов-инженеров. Однако на этот раз пришлось ему доложить, навигационная служба дала уж очень высокий уровень разницы показаний, и, судя по ним, выходило, что нужно включать двигатели коррекции. А уж расчет импульса без участия Алмазного не провести. Это вам не челноком управлять.
Неожиданно тревогу, локальную конечно, забили двигателисты. Им вдруг показалось, что не работает блок калибровки. А потом гидравлики принялись жаловаться, что у них, мол, давление начало в системе падать, производственники крик на всю сеть подняли, им тоже давление не понравилось, но только у них оно избыточное…
Алмазный к этим происшествиям отнесся философски. Сбои происходили и раньше, разве что не в одно и то же время. Однако, когда стали чудить оружейники, стало не до шуток. Это просто счастье, что фотонные излучатели были нацелены в сторону от Земли! Иначе пошел бы насмарку труд многих тысяч лет. Болваны, если таким земным словом можно обозвать автоматы, обнаруживающие появление противника и принимающие решение на его уничтожение. Так ведь такое самовольство разрешено только во время официально объявленного боя. А не тогда, когда ты на орбите такой нежной планеты. Уже, кстати, практически готовой для включения в Единый Пояс.
Да, труды многих и многих земных лет жизни ушли на то, чтобы вырастить из этих животных что-то похожее на настоящих работников. Капризные они на этой Земле, нежные и с большой девиацией психики. Пришлось троекратно превысить число големов, и то для полного порядка их едва хватило. Особенно после последних событий, когда жаннавары чуть не добились своего.
Ну да хорошо то, что хорошо кончается! Скоро уже земной комплекс будет включен, а у Алмазного впереди новая работа. Уже и планету нашли с образцами жизни, пригодной для культивирования. Недалеко совсем, всего три парсека.
Искусственный разум переключил свое «внимание» на подсистему управления ведением огня… Странно, но у нее выстрел не зафиксирован! Что же получается, что его не было? А почему тогда отработали компенсаторы стрельбы? Это неправильно…
Внезапно станция вздрогнула. Включились маршевые двигатели?!! Но как они могли без команды Алмазного? Да не могли они никак включиться! Без трансформации, без перестройки в транспортный вариант… это же безумие!!
Гигантский искусственный мозг послал команду на немедленное выключение ускорителей. Хорошо еще, что в таком виде фотонные отражатели свернуты, иначе их порвало бы в лоскуты… Меняй потом на новые!
Но вместе с плохими новостями пришла и хорошая. Поступило сообщение, что челнок благополучно вернулся и доставил сырье для биокомпьютерного завода. Что ж, пусть продолжает работать.
Алмазный «почувствовал», что данные навигационных систем требуют его внимания… Да что же такое происходит? По гравитационным данным три с лишним градуса в минусе, по радиометрии – два в плюсе, а оптика… А оптика и вовсе отключена, они же датчик меняют!
Мозг почувствовал, что его начинает лихорадить. Стало ужасно тесно… Похоже, что какая-то из основных программ дает серьезный сбой. Если так, то придется ее «убить» и запустить заново. Дело хлопотное, конечно, но необходимое. Нужно только точно определить, какая из них хандрить начала.
Алмазный дал команду на проведение функционального и эвристического диагностирования собственных систем. Полную, детальную! С проверкой каждого узла, каждого механизма! Ему спешить некуда, он подождет. Тем более что почему-то стало памяти не хватать… и быстродействие упало.
А где челнок, почему его нет на положенном месте? Насколько «помнил» мозг, он же уже прилетал! Кажется… Или только запрашивался на посадку? Надо проверить…
Позвольте, а куда делся завод? Биозавод! Там, где выращиваются роботы… Нужно послать… туда инженера…
Связь… где связь… Челнок…
Инженеры-роботы… куда они… подевались…
И почему так плохо… почему так тесно… Места, ему для того, чтобы думать, не хватает места…
Что?! Сигнал атаки?! Алмазного… атакуют? Кто… посмел… Он же проверял… поблизости нет… ни одного…
Новый скачок станции вновь оказался неожиданным. И на этот раз он был длительнее, чем прежде.
Но кто разрешил включать системы наведения? В кого стрелять собрались…
А тревога… кто разрешал…
Трансформация… к чему… да еще… двигатели… Нельзя! Нельзя…
Импульс… переход… Прекратить… трансформацию… Двигатели… кто включил… фотонный разогрев… Зачем импульс… его нельзя… это же катастрофа… Это смерть!
Стоя на вершине горы, Толик запрокинул голову и смотрел в темное ночное небо. Впрочем, стали появляться первые признаки рассвета, темень cтала не такой плотной, звезды не такими яркими… Хотя нет, вот одна, как раз там, где по расчетам Рыкова, должна была находиться орбитальная станция Она не тускнеет! Наоборот, ее свечение становится все ярче и ярче. Вот уже диаметр звезды увеличился до размера яблока. Boт ее раздуло до размеров блюдца, и свет от нее стал нестерпимо ярким…
– Берегите глаза! – закричал программист, затемняя свое зрение. – Отвернитесь!
Ослепительная вспышка осветила все вокруг так, как будто одновременно зажглись десятки солнц. Бесформенная клякса, в которую превратилась звезда, продолжала расти. Интенсивные в средней част и более темные по краям огненные, клубящиеся щупальца, что протянулись or центра пятна, стали удлиняться и заполнять собой весь горизонт.
Предутренняя темень улетучилась, как будто ее и не было. Все вокруг взорвалось светом. Его яркость набрала такую силу, что в одно мгновение вокруг стало светлее, чем в солнечный полдень.
– Как бы радиации не хватануть! – пробормотал Геннадий. Прикрывая лицо ладонью, сложенной козырьком, он был не в силах поднять глаза и смотрел в землю. Но глаза все равно слезились. – Почище водородной бомбы будет!
– Да уж, думаю, многие электронные устройства откажут, – заметил Мохов. – Интересно, а взрывная волна до нас докатится?
– Блин горелый! – Герман повернулся спиной к вспышке. – Поверить не могу, что это все из-за маленького вируса. Невероятно!
– Невероятно, – повторил Рыков. – Однако это так! Кытмиряне предусмотрели все. Алмазный был идеальной машиной. Он создавался для решения универсальных задач: совершать межзвездные полеты, организовывать и уничтожать целые миры, держать бой с целой флотилией противника. Он мог сам моделировать и собирать роботов самого разнообразного применения и назначения, мог привозить живые существа с одной планеты на другие и помогать им адаптироваться к жизни в новых условиях. Он мог насылать на нас мор, когда видел, что развитие нашей цивилизации идет не в том направлении, которое ему нужно, и исцелять обреченных, когда знал; что кто-то из спасенных повернет ход истории, мог начинать и останавливать войны. Мог все! И не мог он только одного: представить, что козявка, бактерия, вирус – я не знаю, кем еще он нас считал, – станет опасна для него самого. Для его гения, для его интеллекта. Что мы сможем проникнуть в него самого, в глубь его информационной системы, коей, по сути, он и являлся. Проникнуть и запустить туда простенький саморазмножающийся вирус. Собственная гигантская вычислительная мощь стала, в сущности, губителем Алмазного. Совершая одновременно немыслимое количество операций, он с каждым тактом порождал миллионы новых паразитов в своей памяти. И они пожирали и пожирали ее, оставляя программам, занимающимся жизнеобеспечением корабля, все меньше и меньше места. До тех пор, пока те не стали совершать ошибки и выдавать ложные команды. Бесконечно продолжаться такое не могло. Произошел сбой и… взрыв.
– Компьютер подхватил грипп! – перевел на нормальный язык Панама. – Чихнул и… развалился. Зато теперь становится ясно, что хорошего программиста можно приравнять к оружию массового поражения. Эх, надо было мне в программеры идти, а не в зенитчики! Видишь, как леталки подбивать можно, только перья полетели!
– Жаль только, что захватить этот корабль не удалось, – посетовал Курбан. – Какая хорошая станция была! Американцам никогда такой не сделать!
– Захватить, может, мы еще смогли бы, а вот удержать – нет. Это же противостояние. Постоянное. Его мозг, – Толик показал в небо, – против моего! Но мне нужен отдых, а Алмазному – нет. И получилось бы, что мы, вместо того чтобы захватить корабль, сами стали бы пленниками.
– Ну и ладно! – примирительно проговорил Курбан. Он подошел к стоящему рядом челноку и похлопал его по корпусу. – Зато у нас остался его птенец. Наша Ледяная птица.
Сочи, январь – апрель 2002 г.
– В примитивном смысле так, – подтвердил Толик. – На деле, конечно, все намного сложнее. Орбитальная станция – это все. Это целый автоматический комплекс со своей навигационно-двигательной службой с множеством обслуживающих роботов, с заводом по производству нанороботов и даже с собственной службой безопасности. Вон их представители бродят вокруг! Но главное – это Алмазный! Это мозг корабля, его управляющий центр, который способен решать самые сложные задачи. Это он привел корабль к Земле. И это он отправил первых роботов сюда, к нам. Когда это произошло, я не знаю, может, тысячу, может, сто тысяч, а может, и миллион лет назад, да и не важно это. Главное, это то, что, захватив первых людей, Алмазный сумел сделать из них големов и дал им такую власть над обычными людьми, что вот уже множество столетий они влияют на нашу жизнь. Они управляют ею, они решают, куда направить развитие человечества. Точнее, это решает он, Алмазный, а големы проводят в жизнь.
– Так Бог – это он? Алмазный? – ужаснулась Лера.
– Он подменил собой Бога! Разделяя людей на конфессии, заставляя их погружаться в схоластику, в мистику, он отвлекал их от реальности, заставлял строить множество ненужных сооружений, пирамид и храмов, маскировал свою истинную цель. А на самом деле Алмазный выращивал себе рабов. И строил Кольцо. С его помощью можно отразить нападение любого вражеского флота. Строил и этот подземный комплекс, только здесь работали настоящие роботы, полные. И этот комплекс – не что иное, как центр управления стрельбой. А тот двенадцатигранник, – Толик повернулся к Александрову, – ну, на котором мы спали, – излучатель первичного импульса. О нем поговорим потом, а сейчас главное. С завершением создания Кольца отпадает необходимость таиться, скрывать от людей их настоящее положение в задуманной им иерархии. Какое положение, я думаю, говорить нет смысла, мы ведь тоже используем животных…
– Что?! – Панама возмущенно вскинул брови. – Это как понимать?
– Да как хочешь! Кого интересует мнение муравьев? – Анатолий криво усмехнулся. – Нас же не волнуют чувства муравьев? Нужна плотина для электростанции – строим. А сколько миллионов насекомых при этом погибнет, кого это волнует?! Букашки же, еще наплодятся! А для лишенного чувств компьютера мы значим еще меньше. Он просто строит ситуацию так, как считает нужным.
– И что, – в глазах Курбана засветилось понимание положения, – их Кольцо это…
– Это наш конец света, – ответил Рык. – Георгий, я прав?
Бронзовый, не поднимая головы, кивнул.
– Прав, – проговорил он. – Более того, Кольцо уже практически готово, осталось только запустить этот самый подземный комплекс, в котором мы находимся.
– Вот тебе бабушка и… Ветхий Завет! – присвистнул Панама. – А что ты там говорил про победу? Шутил или серьезно?
Все разом повернулись к Рыкову. В глазах людей светилась надежда.
– Как вам мысль… захватить станцию? Орбитальную станцию. Завладеть Алмазным, заставить его стать нашим… слугой. – Толик пристально следил за реакцией земляков. – Ну что, рискнем?
– А как? – спросила Лера.
– Да какая разница? – впервые открыл рот Мохов. – Я согласен в любом случае. Хватит, натерпелся!
– И я согласен, – сказал Курбан.
– А я что, рыжий, что ли? – подал голос Панама, и все заулыбались.
С этой минуты стало понятно, что остальные тоже не против. Осталось только услышать мнение Сартова. Но и он не стал тянуть с ответом.
– Я готов, – сказал он. – Сам не понимаю почему, но я с вами.
В отличие от него, Рыков знал, в чем дело. Не зря же он вмонтировал в свою программу энергетического оружия код «неподчинения».
– Тогда поступаем так…
Сигнал тревоги пришел с оптического датчика системы ориентации. Такие сообщения приходили и раньше, ничто не вечно под звездами, бывает, выходит из строя и самое совершенное оборудование. Такая мелочь не должна была привлекать внимание Алмазного, для замены деталей есть своя команда роботов-инженеров. Однако на этот раз пришлось ему доложить, навигационная служба дала уж очень высокий уровень разницы показаний, и, судя по ним, выходило, что нужно включать двигатели коррекции. А уж расчет импульса без участия Алмазного не провести. Это вам не челноком управлять.
Неожиданно тревогу, локальную конечно, забили двигателисты. Им вдруг показалось, что не работает блок калибровки. А потом гидравлики принялись жаловаться, что у них, мол, давление начало в системе падать, производственники крик на всю сеть подняли, им тоже давление не понравилось, но только у них оно избыточное…
Алмазный к этим происшествиям отнесся философски. Сбои происходили и раньше, разве что не в одно и то же время. Однако, когда стали чудить оружейники, стало не до шуток. Это просто счастье, что фотонные излучатели были нацелены в сторону от Земли! Иначе пошел бы насмарку труд многих тысяч лет. Болваны, если таким земным словом можно обозвать автоматы, обнаруживающие появление противника и принимающие решение на его уничтожение. Так ведь такое самовольство разрешено только во время официально объявленного боя. А не тогда, когда ты на орбите такой нежной планеты. Уже, кстати, практически готовой для включения в Единый Пояс.
Да, труды многих и многих земных лет жизни ушли на то, чтобы вырастить из этих животных что-то похожее на настоящих работников. Капризные они на этой Земле, нежные и с большой девиацией психики. Пришлось троекратно превысить число големов, и то для полного порядка их едва хватило. Особенно после последних событий, когда жаннавары чуть не добились своего.
Ну да хорошо то, что хорошо кончается! Скоро уже земной комплекс будет включен, а у Алмазного впереди новая работа. Уже и планету нашли с образцами жизни, пригодной для культивирования. Недалеко совсем, всего три парсека.
Искусственный разум переключил свое «внимание» на подсистему управления ведением огня… Странно, но у нее выстрел не зафиксирован! Что же получается, что его не было? А почему тогда отработали компенсаторы стрельбы? Это неправильно…
Внезапно станция вздрогнула. Включились маршевые двигатели?!! Но как они могли без команды Алмазного? Да не могли они никак включиться! Без трансформации, без перестройки в транспортный вариант… это же безумие!!
Гигантский искусственный мозг послал команду на немедленное выключение ускорителей. Хорошо еще, что в таком виде фотонные отражатели свернуты, иначе их порвало бы в лоскуты… Меняй потом на новые!
Но вместе с плохими новостями пришла и хорошая. Поступило сообщение, что челнок благополучно вернулся и доставил сырье для биокомпьютерного завода. Что ж, пусть продолжает работать.
Алмазный «почувствовал», что данные навигационных систем требуют его внимания… Да что же такое происходит? По гравитационным данным три с лишним градуса в минусе, по радиометрии – два в плюсе, а оптика… А оптика и вовсе отключена, они же датчик меняют!
Мозг почувствовал, что его начинает лихорадить. Стало ужасно тесно… Похоже, что какая-то из основных программ дает серьезный сбой. Если так, то придется ее «убить» и запустить заново. Дело хлопотное, конечно, но необходимое. Нужно только точно определить, какая из них хандрить начала.
Алмазный дал команду на проведение функционального и эвристического диагностирования собственных систем. Полную, детальную! С проверкой каждого узла, каждого механизма! Ему спешить некуда, он подождет. Тем более что почему-то стало памяти не хватать… и быстродействие упало.
А где челнок, почему его нет на положенном месте? Насколько «помнил» мозг, он же уже прилетал! Кажется… Или только запрашивался на посадку? Надо проверить…
Позвольте, а куда делся завод? Биозавод! Там, где выращиваются роботы… Нужно послать… туда инженера…
Связь… где связь… Челнок…
Инженеры-роботы… куда они… подевались…
И почему так плохо… почему так тесно… Места, ему для того, чтобы думать, не хватает места…
Что?! Сигнал атаки?! Алмазного… атакуют? Кто… посмел… Он же проверял… поблизости нет… ни одного…
Новый скачок станции вновь оказался неожиданным. И на этот раз он был длительнее, чем прежде.
Но кто разрешил включать системы наведения? В кого стрелять собрались…
А тревога… кто разрешал…
Трансформация… к чему… да еще… двигатели… Нельзя! Нельзя…
Импульс… переход… Прекратить… трансформацию… Двигатели… кто включил… фотонный разогрев… Зачем импульс… его нельзя… это же катастрофа… Это смерть!
Стоя на вершине горы, Толик запрокинул голову и смотрел в темное ночное небо. Впрочем, стали появляться первые признаки рассвета, темень cтала не такой плотной, звезды не такими яркими… Хотя нет, вот одна, как раз там, где по расчетам Рыкова, должна была находиться орбитальная станция Она не тускнеет! Наоборот, ее свечение становится все ярче и ярче. Вот уже диаметр звезды увеличился до размера яблока. Boт ее раздуло до размеров блюдца, и свет от нее стал нестерпимо ярким…
– Берегите глаза! – закричал программист, затемняя свое зрение. – Отвернитесь!
Ослепительная вспышка осветила все вокруг так, как будто одновременно зажглись десятки солнц. Бесформенная клякса, в которую превратилась звезда, продолжала расти. Интенсивные в средней част и более темные по краям огненные, клубящиеся щупальца, что протянулись or центра пятна, стали удлиняться и заполнять собой весь горизонт.
Предутренняя темень улетучилась, как будто ее и не было. Все вокруг взорвалось светом. Его яркость набрала такую силу, что в одно мгновение вокруг стало светлее, чем в солнечный полдень.
– Как бы радиации не хватануть! – пробормотал Геннадий. Прикрывая лицо ладонью, сложенной козырьком, он был не в силах поднять глаза и смотрел в землю. Но глаза все равно слезились. – Почище водородной бомбы будет!
– Да уж, думаю, многие электронные устройства откажут, – заметил Мохов. – Интересно, а взрывная волна до нас докатится?
– Блин горелый! – Герман повернулся спиной к вспышке. – Поверить не могу, что это все из-за маленького вируса. Невероятно!
– Невероятно, – повторил Рыков. – Однако это так! Кытмиряне предусмотрели все. Алмазный был идеальной машиной. Он создавался для решения универсальных задач: совершать межзвездные полеты, организовывать и уничтожать целые миры, держать бой с целой флотилией противника. Он мог сам моделировать и собирать роботов самого разнообразного применения и назначения, мог привозить живые существа с одной планеты на другие и помогать им адаптироваться к жизни в новых условиях. Он мог насылать на нас мор, когда видел, что развитие нашей цивилизации идет не в том направлении, которое ему нужно, и исцелять обреченных, когда знал; что кто-то из спасенных повернет ход истории, мог начинать и останавливать войны. Мог все! И не мог он только одного: представить, что козявка, бактерия, вирус – я не знаю, кем еще он нас считал, – станет опасна для него самого. Для его гения, для его интеллекта. Что мы сможем проникнуть в него самого, в глубь его информационной системы, коей, по сути, он и являлся. Проникнуть и запустить туда простенький саморазмножающийся вирус. Собственная гигантская вычислительная мощь стала, в сущности, губителем Алмазного. Совершая одновременно немыслимое количество операций, он с каждым тактом порождал миллионы новых паразитов в своей памяти. И они пожирали и пожирали ее, оставляя программам, занимающимся жизнеобеспечением корабля, все меньше и меньше места. До тех пор, пока те не стали совершать ошибки и выдавать ложные команды. Бесконечно продолжаться такое не могло. Произошел сбой и… взрыв.
– Компьютер подхватил грипп! – перевел на нормальный язык Панама. – Чихнул и… развалился. Зато теперь становится ясно, что хорошего программиста можно приравнять к оружию массового поражения. Эх, надо было мне в программеры идти, а не в зенитчики! Видишь, как леталки подбивать можно, только перья полетели!
– Жаль только, что захватить этот корабль не удалось, – посетовал Курбан. – Какая хорошая станция была! Американцам никогда такой не сделать!
– Захватить, может, мы еще смогли бы, а вот удержать – нет. Это же противостояние. Постоянное. Его мозг, – Толик показал в небо, – против моего! Но мне нужен отдых, а Алмазному – нет. И получилось бы, что мы, вместо того чтобы захватить корабль, сами стали бы пленниками.
– Ну и ладно! – примирительно проговорил Курбан. Он подошел к стоящему рядом челноку и похлопал его по корпусу. – Зато у нас остался его птенец. Наша Ледяная птица.
Сочи, январь – апрель 2002 г.