Маншетт Жан-Патрик. Троих надо убрать

   Жерфо с голым торсом, босой, в одних коротких полотняных брюках сидел за столом в общей комнате. Перед ним на столе стоял портативный радиоприемник с длинной наклоненной антенной. Вместо пепельницы – десертная тарелка. Жерфо курил "Житан" с фильтром. По радио играли джаз – передача "Франс мюзик". Соло Джонни Гварнери. Вскоре после своего первого приезда Альфонсин прислала Жерфо перевод с его месячной зарплатой. Он сразу купил себе радиоприемник, брюки, "Житан" с фильтром и портативные пластмассовые шахматы, которые стояли на полу, и фигуры занимали позиции финальной партии матча Васюков – Полугаевский, чемпионат СССР тысяча девятьсот шестьдесят пятого года: белые сдаются после тридцать второго хода.
   – Жорж... – произнесла Альфонсин, распечатывая бутылку виски "Айл оф Джура". – Какое жуткое имя!
   – Не может же каждый называться Альфонсин. Зови меня Жожо.
   – Отлично, Жожо, отлично. Прекрасно, Жожо. Знаешь, после возвращения в Париж я отшила моего парня и хотела сразу вернуться сюда. Я настоящая шлюха, да? – Поскольку Жерфо не ответил, она продолжала: – Я хотела приехать, но у меня были обязательства. Кроме того, я хотела все обдумать. – Она фыркнула. – Нет, серьезно, я знала, что приеду, но хотела это сделать с благородной медлительностью. Почему ты побрился? Зачем сбрил такую мужественную бороду? Знаешь, ты чем-то похож на Роберта Редфорда.
   – Какая мерзость, – прошептал Жерфо. У него действительно было что-то общее с Робертом Редфордом, но, как и многие мужчины, он не любил этого актера. – Мне надоело быть похожим на бандита с большой дороги. О каких обязательствах ты говоришь? Ты занимаешься бизнесом? У тебя шикарный вид.
   Альфонсин придвинула табурет к столу и села. Она налила виски в две выщербленные чашки, потом скрестила руки на столе и оперлась на них подбородком. На молодой женщине были сапоги и замшевые брюки, но выше она была обнажена. Ей не было холодно, потому что печка распространяла жуткий жар. На затылке волосы Альфонсин слиплись от пота. Радио прекратило передачу музыки, и теплый голос диктора начал выдавать структуралистские и левацкие глупости. Потом начали передавать Декстера Гордона и Уорделла Грея.
   – Уорделл Грей, не этот тенор, другой, – сказал Жерфо, показывая пальцем на приемник, – был найден застреленным на пустыре. А тело Элберта Эйлера найдено в Ист-Ривер. А Ли Моргана шлепнула его телка. Ты знаешь, такие вещи случаются.
   – В девятнадцать лет, – рассеянно сказала Альфонсин, – я вышла замуж за одного хирурга на условиях совместного владения имуществом. Этот дурак безумно влюбился в меня. Через пять лет мы развелись, и я содрала с него максимум бабок. Что ты имеешь в виду под "такие вещи случаются"? Ты не собираешься снова начинать свою историю про убийц?
   Жерфо покачал головой. У него был рассеянный вид. Улыбка почти совсем исчезла с его лица.
   – "Остров Джура", – перевел он, повернув бутылку виски этикеткой к себе. – Это на Гебридах. Джордж Оруэлл имел там небольшую ферму, где хотел устроить жизнь, но не успел и умер от туберкулеза.
   – Ну ты весельчак! А кто такой Джордж Оруэлл?
   Жерфо не ответил и налил в свою чашку виски "Айл оф Джура".
   – В один из ближайших дней я должен буду принять решение, – сказал он, но не объяснил, что за решение. – Это может подождать. По крайней мере до того времени, как рассеется туман. Пошли трахаться, а?
   Они пошли трахаться. Туман не рассеивался. Он продержался три дня. Вечером третьего дня в деревню медленно въехал "пежо" с включенными противотуманными фарами. Машина остановилась перед церковью, напротив магазинчика.
   В доме Рагюза Альфонсин и Жерфо сидели за столом. Она была в белом махровом халате и толстых шерстяных носках. На Жерфо были широкие вельветовые брюки и шерстяная рубашка из шотландки. Они были чистыми и пахли мылом. Они ели бутерброды и пили шампанское. По радио негритянка пела, что ночью, когда все крепко спят, она бодрствует в своей постели и постоянно думает о нем. Была ночь, за окнами стоял туман.

* * *

   Карло, сидевший в остановившемся перед церковью "пежо", включил лампочку на потолке, сверился с картами, потом отметил по списку название деревни. Он составил списки всех населенных пунктов поблизости от возможного места падения Жерфо из поезда. Их было много, потому что бродяга не помнил место точно. Список наиболее вероятных населенных пунктов включал сорок одно название. Второй список включал населенные пункты, до которых Жерфо тоже мог добраться после падения, но эти были менее вероятны. Имелся еще и третий список. Вот уже сорок восемь часов Карло катался по горам. Название деревни, в которой он сейчас находился, стояло на двадцать третьем месте в первом списке.
   Убийца убрал свои списки и карты, выключил свет и вылез из машины. Перейдя через улицу, он вошел в магазинчик. Там сидели три старика в черном и хозяин – толстяк в подтяжках. Карло заказал кофе, и ему принесли чашку, кофейник и запачканный кофе сахар в сахарнице из пластмассы, имитирующей хрусталь. Карло показал на указательный палец левой руки, обмотанный марлей и лейкопластырем, и попросил аспирину.
   – Палец дергает, – объяснил он.
   – Помочись на него! – посоветовал один из стариков. – Помочись и не мой до захода солнца.
   Убийца бледно улыбнулся.
   – Я бы предпочел... Скажите, здесь нет врача? – этот вопрос он задал двадцать третий раз за сорок восемь часов.
   – Нет, надо ехать вниз. – Хозяин магазинчика посмотрел на убийцу. – Вам все равно придется возвращаться: дальше дороги нет.
   – Значит, – спросил Карло, – когда вы поранитесь или заболеете, приходится спускаться в долину? Здесь никого нет? Я имею в виду...
   – Был капрал Рагюз, – ответил тот старик, что уже подал реплику. – Не больше капрал, чем я. Но он помер.
   Карло поболтал с ними еще пятнадцать минут. Он узнал, что хотел, поблагодарил за аспирин, расплатился за кофе и четыре стакана рома, которыми угостил стариков и хозяина, и вышел на улицу. Какое-то мгновение он стоял неподвижно и старался разглядеть сквозь туман огоньки, может быть, свет в окнах дома Рагюза, находившегося метрах в пятистах. Но это был напрасный труд. Он не видел даже "пежо" в четырех метрах.
   Карло решил действовать против этого дурака Жоржа Жерфо только наверняка. Убийца вернулся к своей машине, уехал из деревни и медленно спустился в долину, рассекая белизну тумана фарами.
   В Сен-Жане Карло нашел гостиницу и снял номер. В комнате он разбинтовал совершенно здоровый палец. Он сам принес в номер металлический ящик и полотняный мешок, положил их на кровать, открыл чемодан и приготовил то, что собирался надеть завтра: полотняные брюки, клетчатую рубашку, толстый свитер и кроссовки. Затем он почистил и тщательно смазал оружие. Перед тем как лечь спать, Карло долго изучал карты. Он попросил разбудить его в половине шестого.

20

   – Я свободный человек, – сказал Жерфо. – Могу делать со своей жизнью все, что захочу. Поверь мне, я знаю, что говорю.
   – Кончай пить.
   Альфонсин не была суровой. Она смеялась.
   – Я свободный человек, – повторил Жерфо, снова налил водки в черный кофе и выпил всю чашку. – Я делаю, что захочу. Хочешь, я поведу тебя убивать зверя, охраняемого государством?
   Жерфо соскочил с кровати и неловко натянул брюки. Он выглядел веселым.
   – Я тебя не люблю, – сообщил он Альфонсин. – Не люблю. Ты очень красивая, но ты заурядная личность. Хотя ты мне очень нравишься.
   – Ты надрался, – отозвалась Альфонсин. – Ты правда хочешь выйти? – Она поморщилась. – Может, ты от этого протрезвеешь.

* * *

   Когда пара вышла из дома, на щеке убийцы дернулась жилка. В остальном же он остался неподвижным и продолжал наблюдать. Карло находился в семистах метрах от дома Рагюза и в двухстах пятидесяти метрах выше него. Он лежал на животе в маленькой рощице и следил за домом в бинокль. Рядом с ним был открыт полотняный мешок, Карло выехал из гостиницы в шесть часов, заплатив по счету наличными. Через соседнюю долину он доехал на машине до ближайшего ущелья, а оттуда прошел пешком семь километров и в семь тридцать добрался до места действия. При нем были пистолет, глушитель к нему и "М6". Он собрал винтовку, настроил ее прицел и стал ждать.
   Сейчас было двенадцать часов пятнадцать минут. Он увидел, что Жерфо и женщина смеются и, шутя, толкают друг друга. На плече Жерфо висел карабин. Убийца рассмотрел его в свой мощный бинокль. Хорошее оружие: или "уэзерби", или "омега III", какую подарили актеру Джону Уэйну. Нет, затвор другой.
   Пара поднималась по тропинке прямо к убийце. Если они продолжат идти по ней, то минуты через две-три свернут налево и пройдут ближе чем в трехстах метрах от Карло. Отличная дистанция для стрельбы. А если не свернут, то пойдут прямо через заросли, и тогда Карло сможет их "замочить" из пистолета, бесшумно. Женщину надо убить тоже, чтобы она не подняла тревогу. Карло планировал дождаться, пока они оба уйдут из дома, проникнуть туда и ждать их возвращения. Но дело упростилось, поскольку объекты шли прямо на него.

* * *

   Через три минуты, следуя по тропе, Жерфо и Альфонсин свернули влево и скоро оказались в двухстах шестидесяти метрах от убийцы и на одном уровне с ним. Шедшая впереди Альфонсин споткнулась и шагнула влево. Жерфо положил руку ей на голову и запустил пальцы в ее волосы. Одновременно он засмеялся и потерся о тело молодой женщины, почувствовав ее зад.
   – Знаешь, – весело сказал он, – я дурак. Полный идиот. Что мне взбрело в голову мотаться по горам? Я сыт ими по уши. Мы ведь не на уик-энде...
   Справа от Альфонсин что-то треснуло. Молодая женщина отскочила в сторону, как будто ее ударила копытом лошадь, а из ее спины вылетели кусочки разбитой кости, мяса и бронхов и фонтан крови вместе с пулей "дум-дум", сметающей все на своем пути. Жерфо все еще держал руки вытянутыми вперед, удивляясь, что больше не чувствует пальцами черных волос Альфонсин. Молодая женщина повалилась на землю, а справа раздался выстрел. Жерфо упал вперед ничком и услышал, как разорвался воздух, а потом звук второго выстрела. Охваченный страхом, удивлением и ненавистью, прижимаясь щекой к земле, Жерфо сразу же начал снимать с плеча ремень карабина и повернулся к Альфонсин, лежавшей неподвижно, уткнувшись в грязь. Он сжал губы, увидев ее открытый и страшно неподвижный рот. Третья пуля ударила в землю за спиной Жерфо и пробила ямку, смутно напоминавшую по форме молочный бидон. На спину Жерфо посыпались земля и камешки, а пуля, совершенно расплющившаяся, срикошетила над ним. Жерфо снял с плеча "уэзерби", перекатился и прицелился. В оптическом прицеле он заметил что-то блестящее и нажал на спусковой крючок. Противник перестал стрелять.
   Жерфо повернулся к Альфонсин и смотрел на нее до тех пор, пока не понял, что она мертва. Тогда он встал на ноги и сначала медленно, потом быстрее побежал к кустам, по которым стрелял. Через полторы минуты он заметил убийцу, шевелившегося между кустами. Пуля, выпущенная Жерфо, попала в складной приклад "М6", и его куски разлетелись во все стороны, а пуля отлетела рикошетом, вошла в ногу Карло и раздробила ему бедренную кость. Левая сторона лица Карло была залита кровью, а крохотные обломки пластмассы и легкого сплава вонзились в тело, в щеку и в бок. На его брюках на левой ноге была ясно видна дыра, и ткань намокла от крови. Убийца размахивал "береттой", которую держал в правой руке, и палил в Жерфо, но не попадал, потому что потерял левый глаз и не мог точно определить расстояние, а кроме того, находился в шоковом состоянии.
   Жерфо даже не подумал остановиться и пристрелить его. Он бежал все быстрее, а убийца продолжал стрелять и промахнулся четыре раза, прежде чем Жерфо подскочил к нему и с силой ударил прикладом по руке, потом еще раз по голове, и еще. Убийца выронил пистолет.
   – Сволочь! Грязный подонок! – кричал Жерфо. – Мразь! Сволочь!
   Он перестал колотить, сел рядом с Карло, со свистом дыша открытым ртом, и уставился на убийцу, чей уцелевший глаз остался, полуоткрытым. Жерфо спрашивал себя: "Что делать? Я запытаю его до смерти. Я должен успокоиться, но я не так уж взволнован. В глубине души я хладнокровен".
   Но тут он увидел, что этот человек мертв: он проломил ему череп, когда бил прикладом. Жерфо приблизился к трупу ползком. Он действительно чувствовал себя спокойным и хладнокровным. Ему было немного сложно сосредоточиться, но он больше не колебался по поводу того, что должен делать, как было в последние месяцы – с того момента, как начались попытки его убить. Если подумать, то он колебался всю свою прошлую жизнь: и когда был служащим и отцом семейства, и раньше, когда был студентом, активистом политической партии, влюблялся до женитьбы, и даже когда был подростком, и наверняка в детстве тоже.
   Он обыскал труп убийцы и нашел ключи от машины и водительские права на имя Эдмона Брона, родившегося в тысяча девятьсот сорок четвертом году в Париже, проживающего в Париже, авеню Доктора Неттера. Больше в карманах Карло ничего не было.
   Жерфо оставил труп под кустом, как и "М6" и "уэзерби", подобрал "беретту", положил ее в мешок Карло и взял его с собой. Он вернулся к месту, где лежала мертвая Альфонсин. Лицо Жерфо оставалось неподвижным, пока он обыскивал карманы молодой женщины. Он не нашел ни ключей от машины, ни чего-либо другого, представляющего практический интерес. Его руки были запачканы кровью. Жерфо оставил тело Альфонсин там, где оно лежало, и быстро спустился к дому. Перестрелка была довольно шумной, но в деревне, кажется, никто не забеспокоился.
   Жерфо вошел в дом и сразу же увидел сумочку Альфонсин. Он взял из нее ключи, документы на "форд-капри" и лежавшие там деньги: чуть меньше тысячи франков, Он захватил с собой всю одежду, которую можно было носить в городе, и мешок Карло с "береттой", сел в "капри", проехал через деревню и направился в долину, а потом к городам – к Парижу.
   По дороге он включил радио и поймал много вещей, которые должны были бы ему понравиться: Гэри Бертона, Стэна Гетца, Билла Эванса. Но они ему не понравились, и он выключил радио. По правде говоря, ему казалось, что он еще долго не сможет наслаждаться музыкой.

21

   Поздно вечером он доехал до Оксерра и остановился в гостинице под именем Жоржа Гайара, плохо поел и плохо выспался. Радиопередачи не упоминали ни о нем, ни о какой-либо бойне в Альпах. Жерфо надеялся, что сможет сохранить "капри" еще на несколько часов, и действительно без всяких помех приехал на нем в Париж на следующий день к обеду. Он бросил машину в Пантене, не заперев дверцы и оставив ключ зажигания, в надежде, что ее угонят, и это запутает следы. Ее и в самом деле угнала хорошо организованная банда, и больше о ней никто никогда не слышал.
   Жерфо сел в метро, сделал пересадку на Восточном вокзале и вышел у Оперы. Он испытывал огромное удовольствие от того, что находится в городе. Он нес мешок Карло с "береттой" и кое-какой одеждой. Некоторое время Жерфо прохаживался по улицам к востоку от авеню Опера. В закусочных и барах толклись торопливые служащие, усталые секретарши, мелкие маклеры и прочий раздраженный или веселый народ. Жерфо купил "Франс суар" и мельком просмотрел ее, пока ел франкфуртские сосиски в углу стойки. В мире происходило то же, что и раньше. Правда, можно было заметить некоторое продвижение, но Жерфо не мог понять, в какую сторону. Он допил свое пиво, оставил "Франс суар" на стойке и направился к зданию редакции газеты "Ле Монд". С другой стороны бульвара было много полицейских в форме и в штатском, меривших взглядами пикет забастовщиков у входа в банк. В редакции Жерфо попросил дать ему номера "Монд" почти годичной давности. Получив нужное, он сел за стол, пролистал подшивку и нашел то, что искал. Фамилия человека, который в прошлом году, не приходя в сознание, умер в больнице Труа, куда был доставлен неизвестным, была Музон. Он работал юрисконсультом в Париже, ему было сорок шесть лет. Он скончался от четырех пулевых ранений, а не от повреждений, полученных в автокатастрофе. Жерфо это не удивило.
   В алфавитном телефонном справочнике Парижа оказалось девять Музонов, в том числе владелец завода, производящего вентиляторы, но только один из них был юрисконсультом. Жерфо выписал домашний и рабочий телефоны Музона, фирмы "Музон и Одан", потом подумал и переписал телефоны остальных восьми Музонов. Затем он отправился на почту и встал в очередь к телефонам-автоматам. Рабочий номер Музона был отключен. Жерфо стал звонить по другим номерам, исключив все же производителя вентиляторов.
   – Алло?
   Женский голос...
   – Месье Музона, пожалуйста.
   – Не кладите трубку. Кто его спрашивает?
   Жерфо повесил трубку и набрал второй номер. То же самое. Третий номер. Занято. Четвертый.
   – Алло?
   – Месье Музона, пожалуйста.
   – Месье Музон умер. Кто его спрашивает?
   – Простите, я ошибся.
   Жерфо повесил трубку на рычаг и секунду стоял неподвижно, думая о смерти и о том, какие разрушения приносят пули. Какой-то толстяк неприятно постучал в стекло кабины связкой ключей. Жерфо вышел из кабины.
   – Толстый дурак, – сказал он, проходя мимо.
   – Что?! Что?!
   Жерфо добрался до площади Опера, изучил карту метро, потом сел в поезд, сделал пересадку и вышел в Пернети. Было всего шестнадцать часов, дело развивалось быстро. Жерфо сориентировался и направился на улицу Рэймон-Лоссеран, забитую легковушками, грузовымии фургончиками, прилавками и шумными прохожими. Он нашел дом, в котором жил Музон. Списка жильцов не было, а обращаться к консьержке Жерфо не хотелось. На пятом этаже под звонком была приколота карточка: "Музон – Гассовиц". Жерфо позвонил. Ему открыл мужчина крепкого сложения.
   – Да?
   На мужчине были бежевые брюки и клетчатая рубашка, как у канадских лесорубов. У него были маслянистые волосы, тяжелая губа и синеватый подбородок. Не слишком похож на поляка, скорее черноногий^[2].
   – Я ищу мадам Музон.
   – Да?
   – Это все, – сказал Жерфо.
   Мужчина взвесил "за" и "против", кажется, отказался от мысли спустить Жерфо с лестницы, повернул шею, не сводя глаз с визитера, и крикнул:
   – Элиан!
   – Что?
   – Это к тебе.
   Послышался шорох. Мужчина повернул лицо к Жерфо и тихо вздохнул, распространив запах "Рикара" на четыре кубических метра вокруг. Элиан Музон появилась в двери, и Жерфо немного изогнулся, чтобы увидеть ее, потому что тип загораживал ему обзор.
   – В чем дело?
   Она выглядела уставшей, жалкой и заурядной. Лет сорока пяти, среднего роста, довольно симпатичная. Крашеные волосы, простенький черно-белый костюм, ацетатная светло-коричневая блузка, дешевое позолоченное ожерелье и такой же браслет часов. Она была тщательно и красиво подкрашена. Жерфо сразу почувствовал к ней симпатию.
   – Я бы хотел поговорить с вами наедине, – сказал он, – насчет месье Музона.
   Кожа вокруг рта женщины побелела. Она оперлась на стену, и ее ресницы дрогнули. Крепкий тип бросил на нее взгляд и повернулся к Жерфо, слегка нагнув голову. У него был вид быка, а губы тоже окружены белым.
   – Послушай, старина, – прошипел он, – я сдерживаюсь только потому, что она не хочет скандала. Но я не знаю, сколько смогу сдерживаться. Так что отвали, понял?
   – Постой, это не он, – произнесла у него за спиной вдова Музон.
   – А! – крикнул тип. Он был похож на разъяренного близорукого человека, который пытается присмотреться и одновременно успокоиться.
   – Я подумал и решил поговорить с вами, – сказал Жерфо. – Полагаю, вы и есть Гассовиц. Я хочу с вами поговорить. Впустите меня, или я пойду в полицию, а вам это не понравится, не так ли?
   Гассовиц не ответил. Он размышлял и казался смущенным. На лестничной клетке стояла мертвая тишина.
   – Я не знаю, кто вы, и не хочу этого знать, – проговорила вдова Музон. – Оставьте меня в покое. Оставьте его...
   И, она неожиданно расплакалась. Дешевая краска потекла ей в глаза. Она вытирала их своими маленькими кулачками и устало бормотала бесцветным голосом:
   – О господи!
   – Я не могу оставаться на площадке, – заявил Жерфо.
   Гассовиц отступил, обнял женщину, положил ее голову себе на плечо и стал гладить по волосам. Он с яростью смотрел на Жерфо. Тот медленно вошел в квартиру. Гассовиц ногой захлопнул дверь, и она закрылась за спиной Жерфо.
   – Иди в комнату, сердце мое, – шепнул он.
   Вдова Музон ушла. Гассовиц проводил Жерфо на кухню, не переставая жечь гостя взглядом темно-синих глаз. Жерфо сел без приглашения. Он заметил, что сильно потеет. Это происходило исключительно из-за сильного нервного напряжения, царившего в маленькой комнатке.
   – Вот бордель, – начал он, – я совершенно не... Я об, этом не подумал. Послушайте, она вам рассказала? Я имею в виду, о тех, кто приходил в первый раз? То есть в тот раз. Молодой человек с вьющимися черными волосами и голубыми глазами? И тип постарше с лошадиными зубами?
   – Они приходили вдвоем, – ответил Гассовиц. – Молодого она запомнила особенно хорошо.
   – Я убил его вчера, – признался Жерфо. – Проломил его поганую черепушку. Я размозжил ему голову.
   Жерфо неожиданно положил руку на край стола, опустил на нее голову и нервно разрыдался. Слезы быстро прекратились, но он еще несколько минут дрожал и шумно вдыхал и выдыхал воздух.
   Гассовиц без нежности похлопал его по плечу.
   – Выпейте стаканчик.
   Жерфо взял стакан, который ему протягивали, и проглотил сто граммов чистого "Рикара". Водка обожгла ему горло, и он почувствовал, как она медленно спускается по пищеводу. Гассовиц сел на стул, вытянув левую ногу и поджав правую. Жерфо бросил взгляд на его плохие ботинки и почувствовал, что, если он сейчас бросится к двери, Гассовиц выбросит правую ногу ему в лицо, даже не вставая со стула.
   – Они, разумеется, убили Музона, – сказал Жерфо, – а потом пришли удостовериться, что его вдова ничего не знает. Если бы она что-нибудь знала, они бы убили и ее тоже. Они удостоверились в этом. – Он бросил взгляд на Гассовица, у которого побелели губы. – Вы, разумеется, ее любовник. Вы познакомились уже после этого. Послушайте, я не хочу знать, что они с ней сделали.
   – Ясно, – ответил Гассовиц так, будто они вели нормальную беседу.
   – Слушайте, – продолжал Жерфо, – я тот, кто подобрал Музона на дороге. Я думал, он попал в аварию, и отвез его в больницу. А потом они нашли меня. Это было нелегко, но они несколько раз находили меня и причинили мне худший вред, чем... Если хотите, я расскажу вам все подробно. Я должен понять, кто за ними стоит. Они видели, что я остановился помочь Музону, и записали номер моей машины. Полагаю, они подумали, что я слышал его последние слова. Смешно... если здесь уместно это слово.
   – Я хочу знать подробности, – потребовал Гассовиц.
   – Попробую, – ответил Жерфо и рассказал этому крепкому типу все.
   Это заняло полчаса, потому что Гассовиц задавал вопросы, на которые Жерфо не мог ответить. Гассовиц хотел узнать, почему Жерфо не обратился в полицию, на что тот ответил, что это одна морока.
   – Но все-таки, – заметил Гассовиц, – все бросить и бежать куда глаза глядят – это как-то странно.
   – Да, я знаю. Я не могу этого объяснить, потому что и сам не понимаю.
   – Или вам просто все надоело.
   – Разве это может быть так просто?
   – Да, – сказал Гассовиц.
   И он захотел узнать, как двое убийц наткнулись на Жерфо на заправочной станции, где сгорел тип с лошадиными зубами, но Жерфо не мор этого объяснить.
   Элиан Музон пришла посмотреть, что происходит. Ее симпатичное лицо было совершенно потрясенным. Гассовиц с большой нежностью выставил ее за дверь, пообещав все рассказать позднее.
   – Вот, – закончил наконец Жерфо, – это почти все. Вы удовлетворены?
   – Если можно так выразиться, – буркнул Гассовиц.
   Жерфо выпил еще немного "Рикара", разбавленного водой.
   – Не знаю, почему я вам все это рассказал. Меня интересует только одно: как найти человека, стоящего за теми двумя мерзавцами. Но вы ничего не знаете, ваша... мадам Музон тоже, иначе ее бы не оставили в живых...
   – Меня это тоже интересует, – перебил Гассовиц.
   – Да, но вы ничего не знаете, не знаете, почему...
   – Одан, – снова перебил Гассовиц.
   – Что?
   – Филипп Одан. Музон работал вместе с ним. Они выбивали из людей долги, запугивая их, понимаете? С бумагами с печатью и прочими трюками юридического вида.
   – Взыскание долговых требований?
   – Что-то вроде этого. Довольно мерзкая работенка. Но они занимались не только этим. Они собирали сведения о людях и предлагали свои услуги, понимаете? Музон был раньше полицейским. Вы об этом знали?
   – Нет.
   – Это факт. Его уволили из полиции, или как это у них называется, и осудили за кражу. Но он попал под амнистию, потому и смог организовать свое дело. Кем точно был Одан, я не знаю. Думаю, кем-то вроде осведомителя Музона в то время, когда тот был полицейским. Понимаете, да?
   – Да.
   – Вскоре после смерти Музона, может, даже на следующий день, с Оданом произошел несчастный случай.
   – Он умер?
   – Нет.
   – Его можно найти?
   – Месье Жерфо, – заявил Гассовиц, – я хочу поехать с вами. Я провожу вас. Дайте мне несколько минут. Я скажу пару слов Элиан, чтобы она не беспокоилась. В последнее время я не работаю, так что могу поехать. Понимаете, я должен поехать с вами.