Фармавир уселся поудобнее и стал вдумчиво читать каждую строчку. Баррагин нетерпеливо ждал, когда друг отыщет необходимое заклинание. Фармавир не торопился.
Через час Баррагин спросил:
– Ты читаешь или ищешь знакомые буквы?
– Отвяжись, – попросил Фармавир.
– Да я руками приберу быстрее, – попытался раззадорить друга Баррагин. Фармавир на секунду отвлекся от чтения и подхватил почин:
– Так и сделаем, – сказал он. – Грубая физическая сила против экспериментальных магических технологий. Кто проиграет, тот кормит нас обедами за свой счет целую неделю.
Баррагин поймался на крючок, подхватил веник и совок.
– Готовься основательно потратиться, – сказал он.
Фармавир только усмехнулся в ответ. Дождался, пока Баррагин начал подметать полы и наполнять ведро песком, и пробормотал:
– При помощи магии я могу кормить вас хоть до пенсии, – подумал немного и добавил. – Если проиграю, конечно.
Три часа он читал страницу за страницей, запоминая или выделяя удачные заклинания, ставя перед ними галочку старым карандашом. По составу заклинаний книга больше всего напоминала сборник мелких советов и полезных хитростей в быту и физической работе. Составители, как нарочно, не придумывали сложные заклинания для широкомасштабных дел, ясно давая понять: никакую физическую работу магические штучки не заменят.
К концу третьего часа Фармавир понял: составители и сами не доросли до создания сложных заклинаний. Все, что они могли составить на заре магической эры – заклинания с крошечным воздействием на реальность. Безобидные безделушки, способные облегчить работу, не больше.
– Так и знал, что все придется делать самому, – сделал вывод Фармавир. Принципы создания заклинаний он уже прочитал. На первый взгляд там не оказалось ничего сложного, главное – понять процесс и систему, и шестеренки закрутятся. Приведенные примеры готовых заклинаний ответили на часть вопросов, и Фармавир не стал откладывать в долгий ящик практические опыты. Решив начать с самого простого, он сосредоточился, как было указано в правилах, ощутил в каждой букве алфавита магическую силу и произнес: – Абубарт!
– Я здесь!!! – зычно прозвучало над головой. Перепуганный Фармавир дернулся в сторону, вернувшийся с прогулки профессор вздрогнул и выронил вешалку с пиджаком, а Баррагин от неожиданности высыпал на улицу песок вместе с ведром. – Я здесь!!!
– Вот зараза! – прокомментировал Баррагин, глядя в дыру, как ведро летит к земле и нещадно сминается в бесформенную емкость после приземления.
– Я здесь!!! – снова прогрохотал голос. – Я здесь!!! Я здесь!!!
– Я и в первый раз хорошо слышал! – сердито крикнул Баррагин, поворачиваясь. – Заткнись и скажи, что тебе нужно?.. Ты, вообще, кто и где?
В лаборатории по-прежнему было три человека, и никто из них не являлся обладателем громкого голоса.
– Я здесь!!! – прокричал голос Баррагину в ухо.
– Брысь! – потребовал студент. Невидимое существо ухнуло и направилось в сторону выхода.
– Я здесь!!! – прокричало оно.
Баррагин посмотрел на застывшего с открытой челюстью Фармавира.
– Твоя работа? – мрачным голосом спросил он.
– А есть варианты? – не менее мрачно поинтересовался Фармавир.
– Без вариантов, – кивнул Баррагин. – Теперь скажи, что это было?
– Это был Абубарт.
– Я здесь!!! – прокричало неведомое над головой Фармавира, и он снова вздрогнул.
– Уйди отсюда, недоумок! – рявкнул он.
– Я здесь!!! – прокричало существо у входа в лабораторию, и уже из коридора донесся ответный крик:
– Я здесь!!!
– Их стало двое?! – ужаснулся профессор. – Фармавир, не вздумай еще раз произнести свое заклинание!
– Подумаешь, покричат немного… – пожал плечами Фармавир.
– Немного? – переспросил профессор. – Сколько времени действует твое заклинание?
– Сейчас посмотрю, – Фармавир уткнулся в книгу. – Судя по книге, чем проще заклинание, тем дольше оно действует.
– А точнее?
– Двадцать три… хм-хм…
– Минуты? Часа?
– Года…
– Года?! – ужаснулся профессор. – Срочно создавай антизаклинание, иначе не пройдет и суток, как палач избавит тебя от головы!
– С этим не поспоришь…
Абубарты убрались прочь из лаборатории, их крики становились все тише и тише. Приложивший ухо к замочной скважине Баррагин дождался, пока их голоса стихли вдали, и облегченно выдохнул.
– Ушли, – радостно сказал он. – Можем продолжать работу. Вы пока тут прибирайтесь, а я сбегаю за новым ведром.
– Я могу тебе его наколдовать! – вызвался Фармавир.
– Не в этой жизни, – ответил Баррагин.
– Ты уверен, что оно понадобится тебе в следующей?
– Нет, но я наперед не загадываю.
– Короче, делать ведро, или нет?
– Не сейчас. Позже, когда освоишься с заклинаниями и не создашь вместо грозы козу в черную полосу.
– А как я могу освоиться, если мне не дают развернуться? – возмутился Фармавир.
– Это проблема, – согласился Баррагин. – Но ты уж постарайся. Выйди в чисто поле, например, и там побуянь от всей души. И тебе польза, и нам спокойствие. Разве только чисту полю не повезет, но это уже неважно. До пенсии зарастет.
– А вот и пойду, – вдохновился Фармавир. Подхватил толстенную книгу, крякнул от тяжести, вернул книгу на место и скептически посмотрел на корешок: получится ли оторвать пару страниц, чтобы не таскать за собой неподъемный том? Наткнуться вместе с ним ночью на разбойников – и последним точно не повезет: этим томом, если хорошо размахнуться, убить можно. Или улететь вместе с ним к черту на кулички. – Слушайте, а где у нас была тележка для крупногабаритных грузов?
– Где-то там, – указал в сторону большой кучи сломанной мебели Баррагин.
– Предлагаю для начала восстановить лабораторию, а потом крушить новый полигон, – сказал профессор. – Как раз и тележку откопаем и используем, если ее не деформировало падающими шкафами.
Фармавир подумал и махнул рукой.
– Так и быть, займусь антизаклинанием здесь…
Пришедший после заката в лабораторию Альтарес ужаснулся при виде осунувшихся, с красными глазами коллег, взирающих на цветущего прогульщика с ненавистью и желанием убить его прямо на месте.
– Слава работникам умственного труда! – поздоровался он, подошел к лабораторному столу и с любопытством оглядел кипящие жидкости в пробирках и банках – профессор не терял времени, и, едва были установлены и очищены от песка целые столы, принес из кладовой лабораторное оборудование и взялся за опыты.
– Ты почему на работу не выходишь? – строго спросил профессор.
– Так ведь я это самое… того, – неопределенно ответил Альтарес.
– Того ты станешь чуть позже, – поправил его Баррагин, как бы ненароком хватая приставленную к стене кочергу. Холеный вид Альтареса раздражал, как никогда ранее. – А пока присоединяйся, или я проведу испытания прочности этой хрупкой кочерги на твоем крепком организме!
Альтарес примирительно улыбнулся.
– Я пришел на минутку передать от себя привет и сообщить, что болезнь сложная, и на лечение уйдет немало времени, – сообщил он. – Но как только я поправлюсь, так сразу вернусь и стану работать за двоих… нет, за троих… за вас всех, короче!
– Ты никогда больше не поправишься! – рявкнул Баррагин, поднимая кочергу над собой и направляясь к Альтаресу.
– Уймись, придурок!!! – Альтарес вытаращил глаза и задним ходом быстро вышел из лаборатории. Уже в коридоре он развернулся и дал стрекача. – Наберут питекантропов, а ты мучайся!
Выглянувший вслед ему в коридор Баррагин вздохнул и приставил к стене прихваченную по пути кочергу.
– Хорошо бегает, – сказал он. – Нам его не догнать.
– А нам и не надо, – Фармавир заразительно зевнул. Уставший профессор тут же упал в кресло и захрапел. – Нам главное – научиться метко стрелять, и дело в шляпе. А он пусть бегает, это для здоровья полезно.
– Любопытно мне, что произойдет раньше – его увольнение или гибель от неслучайного случайного случая? – вопросил Баррагин. Вопрос был риторическим: каждый понимал, что Альтарес добровольно не уволится. И первый советник ничего не мог поделать в этой ситуации, поскольку управдворцом перед королем из кожи вон лез, лишь бы сохранить за сыном рабочее место.
В кабинет вбежал перепуганный первый советник.
– Парни, срочно нужна ваша помощь! – воскликнул он вытянувшимся по стойке смирно студентам. – У нас во дворце какая-то хрень творится!
– Слово «хрень» – некультурное, – заметил профессор. – Воспитанные люди его не произносят.
– Вот уроню тебе на ногу пятикилограммовую гантелю и посмотрю, насколько воспитан ты! – воскликнул первый советник.
– Смею напомнить, господин хороший, что я-то как раз – настоящий грубиян в тридцать третьем поколении, – признался профессор. – Поэтому не советую что-нибудь на меня ронять. Ведь память предков напомнит мне фразы, от которых краснеют не только дамы, но и вполне себе некультурные пошляки, и всем окружающим нас станет крайне неловко.
Баррагин в удивлении приподнял брови.
– Хорошо, тогда приступим к делу, – сказал первый советник и вытер со лба капельки пота. – Стражники нынче сошли с ума! Вот уже шесть часов они ведут перекличку во дворце и не могут остановиться. А я не могу поймать ни одного из этих обезумевших людей, чтобы заткнуть им рот! У меня голова кругом идет от ихнего «Я здесь!!!».
– Но чем мы можем помочь? – удивился профессор.
– Придумайте… срочно придумайте заклинание, которое их успокоит! – потребовал первый советник. – Иначе я сойду с ума и схвачусь за тесак. А сумасшедший первый советник, съевший собаку на интригах и немало знающий о способах уничтожения нежелательных людей, способен кровожадно изничтожить всех жителей дворца поголовно, невзирая на их виновность или невиновность. Между прочим, с особой жестокостью и цинизмом.
Баррагин глубоко вздохнул.
– С каких пор вы говорите о себе в третьем лице? – спросил он. – И вы опять ходили на подростковые слешерские спектакли?
– А что, заметно?
– Даже слепой узреет, – ответил Баррагин. – Зачем вам это?
– Я должен знать, чем увлекается молодежь.
– И как вам?
– Раньше было лучше.
– Почему-то я не сомневался в таком ответе, – вздохнул Баррагин. Он протянул первому советнику лекарство из аптечки первой помощи. – Выпейте успокаивающее, вставьте в уши комки ваты и спите спокойно до самого утра. А мы сделаем все возможное и невозможное, чтобы решить поставленную перед нами задачу.
Советник безропотно выпил предложенные порошки из трав и запил их холодной водой из поднесенного Фармавиром стакана.
– Далеко пойдете, – похвалил студентов первый советник. – Два варианта дороги: если не выполните обещанное, то направитесь далеко-далеко пешим ходом, а если справитесь с задачей, то подниметесь на немалое количество ступенек по карьерной лестнице.
Он сунул в уши вату, попрощался и ушел.
– Я здесь!!! – донеслось далекое из глубин темного коридора.
Баррагин и Фармавир вздрогнули.
– Абубарты, чтоб им… – выдохнул Фармавир и тут же зажал себе рот.
– Я здесь!!! – оглушительно прогрохотало коллективное абубартистое. Профессор от неожиданности дернулся и слетел с лестницы.
– Так, парни, – сказал он. – Я, пожалуй, передохну до утра, а то неохота идти на нашу завтрашнюю казнь уставшим и сонным.
И ушел, слегка покачиваясь от усталости.
– Не хотелось бы становиться непосредственными участниками завтрашней казни, – Фармавир сел за стол и закрыл глаза, раздумывая над тем, как избавить дворец от толпы перекликающихся невидимок.
Дверь в лабораторию открылась, и из коридора донеслось громкое:
– Я здесь!!!
Баррагин в бешенстве швырнул об дверь стакан с водой. Открывший дверь и вошедший в лабораторию вельможа неожиданно для всех и особенно для себя получил стаканом по лбу и резко отлетел назад в коридор. Оставшийся в воздухе белый парик упал на пол.
Несколько секунд Баррагин и Фармавир смотрели на дверной проем и не знали, что сказать. Вельможа не подавал признаков разумной жизни, и Баррагину оставалось надеяться только на то, что при столкновении со стаканом у бедолаги отшибло память, а не жизнь.
– Хороший бросок, – нейтрально прокомментировал Фармавир.
– Синяк пройдет месяца через полтора… – сказал Баррагин. – Что будем делать?!
– Скажем, что отбивались от назойливых абубартов, а вельможа ненароком принял огонь на себя. Как идея?
– Ужасно. Создавай антидот! – приказал Баррагин. – Одно глупое слово, а неприятностей, как от целого указа. Узнать бы еще, что такое этот абубарт…
– Я здесь!!!
– Да где ж я нагрешил сегодня? – выдохнул Баррагин. – Не кричи в уши! Фармавир, друг, либо мы до утра сводим на нет этих крикунов, либо они сводят на нет нас. Не дай им такого шанса!
– Никто не спорит! Садись, будем искать решение, – Фармавир пододвинул книгу заклинаний ближе к Баррагину.
Четырежды они создавали и произносили новое заклинание, но перекличка и не думала заканчиваться. После каждого нового заклинания она продолжалась с удвоенной силами, а к первой фразе «Я здесь!!!» добавились «А я – нет!», «Ты где?!», «Я тут!» и «А вы кто?!». Звуча друг за другом с бесконечными повторами, фразы сводили с ума тех, кто слышал эту длинную тираду. Баррагин сдерживался из последних сил, чтобы не покинуть дворец, превратившийся в аналог сумасшедшего дома. Но все же желание побороть Горгон оказалось сильнее сиюминутного порыва, да и Фармавир оказался упрямее, чем казалось ранее. Они на пару исчеркали десятки листков бумаги, создавая подходящие заклинания, и с первыми лучами рассвета поняли, что неправильно подходил к проблеме.
– Пока мы отыщем антизаклинание, город будет наполнен психами, сошедшими с ума по нашей вине, – устало сказал Фармавир.
– Тогда надо создать и временно использовать заклинание тишины, вот что!
Фармавир посмотрел на друга, как на гения.
– Ты где раньше был?! – воскликнул он.
Четыре долгие минуты, и заклинание тишины было готово.
Фармавир протянул Баррагину листок бумаги с заклинанием, и друзья дуэтом прокричали написанное.
А когда стихло неожиданно гулкое эхо, они услышали, как на город стала наползать тишина. Стихало пение птиц, гавканье собак и монотонное бурчание дворников, даже шум ветра. И стало тихо-тихо.
Фармавир радостно улыбнулся, когда прочел протянутую Баррагином записку.
«Как нам теперь озвучивать заклинания, если ничьи голоса не слышно?»
«Как-как… Жестами!»
«Создадим систему сурдозаклинаний?»
«Почему бы и нет? Только не распространяйся об этом»
«Сам такой»
«Не спорю»
Работа по возвращению звуков подходила к логическому завершению. Подготовительные расчеты сделаны, необходимые заклинания подготовлены. Осталось совершить последний шаг: выразительно прочитать написанное. Теоретически, срабатывали и пробубненные, но выразительность придавала определенный шик и возможность почувствовать себя настоящим творцом, а не рядовым исполнителем монотонных дел.
«Вы готовы?» – спросил профессор, вопросительно смотря на лаборантов.
«Готовы!» – кивнули студенты.
«Начинаем!»
Фармавир вытянул руки перед собой и стал читать заклинание. Баррагин и профессор ничего не слышали и наделись, что это не играет роли: все таки, слова – это вибрации, и ничего, что они быстро глохнут. Главное, что Фармавир выразительно «вибрирует», приводя в действие тайные магические силы. Фармавир выкликнул последнее слово и выдохнул, опуская руки.
Баррагин ожидал появления звуков, но вместо этого почувствовал, что стены лаборатории словно деформировались, неспешно заколыхались, а потолки и полы слегка провисли. Баррагин ощутил приступ тошноты и закрыл глаза. Но когда открыл их, стало только хуже.
Фармавир стоял перед окном с раскрытым от удивления ртом. Баррагин и профессор подошли к нему, ощущая плотные, но пружинистые полы, и тоже выглянули в окно.
На улице творилось форменное светопреставление. Остроконечные пики башенок раскачивались из стороны в сторону, за растягивающийся и стягивающийся флюгер на вершине одной из них крепко держался и, судя по искаженному от страха лицу и открытому рту, отчаянно кричал стражник.
Опущенное в колодец при помощи журавля ведро растянуло канат и вылетело из колодца высоко вверх, а затем рухнуло вниз и снова подлетело к небу. Торговец страусовыми яйцами долго пытался разбить одно, вот только молоточек пружинил не слабее яйца. Под конец уставший торговец пнул яйцо со всех сил, и оно не разлетелось осколками, а полетело метров на сорок в сторону жилых домов. Торговец провел по лицу ладонью, зажмурил глаза и в измождении рухнул на скамеечку. Но скамеечка спружинила, и не успел торговец сообразить, что к чему, как его приподняло, и он снова оказался стоящим. А через секунду вернулось пнутое им яйцо, и торговец оказался в нокауте. Озадаченная коза упорно пыталась оторвать и зажевать немного травки, но трава растягивалась и не поддавалась. Кузнецы прекратили работу: молотки и наковальни повели себя совершенно неподобающе, растягиваясь и сильно пружиня при ударах. Да и раскаленный металл внезапно загорелся и закоптил так, что вокруг ничего не стало видно. Рубивший дрова человек тоже пребывал не в лучшем расположении духа. Стражник, из хулиганства выпустивший стрелу в стену ближайшего здания, в удивлении смотрел, как стрела рикошетит и летает по городу в хаотичном порядке. Работники, поднимавшие носилки с песком, обнаружили, что носилки продавились и плавно опустились на землю, растянув ручки. Тяжелые люстры в домах знатных людей провисли до самого пола. Взбиравшегося на яблоню воришку швырнуло качнувшимся деревом далеко за пределы сада, и вслед ему полетели десятки яблок. И только катавшиеся на телегах люди по-настоящему оценили произошедшие изменения: телеги больше не трясло, они катились плавно, слегка покачиваясь и создавая тем самым невероятное чувство комфорта.
Баррагин провел рукой по горлу и указал на себя и на Фармавира, давая понять, что теперь им точно крышка, причем длительная и мучительная: быстро убить теперь их вряд ли убьют, ведь озверевшему палачу придется долго размахивать резиновым топором, чтобы привести приговор в исполнение. Хотя, если он догадается придушить их голыми руками, то казнь пройдет относительно быстро.
Первый советник колотил по двери минут пять, пока не устали кулаки. Вспомнив боевую молодость, он решил протаранить вход собственным весом, отбежал и налетел на дверь, что было силы. Согласно его плану дверь должна была деформироваться, щеколда выдернуться, а он сам очутиться в лаборатории и устроить молчаливый, но выразительный разнос ее персоналу. Но вышло иначе: дверь оказалась не настолько податливой, как планировал Баратулорн, и вместо того, чтобы открыться, отбросила первого советника к стене. Баратулорна запружинило туда и обратно, и пружинило до тех пор, пока проснувшийся профессор не увидел, как деформируется дверь, и не открыл замок. Баратулорн влетел в лабораторию, пробежал несколько метров и застыл, врезавшись в студентов.
На вопросительные взгляды Баррагина и Фармавира первый советник молча протянул руки к шее Фармавира и стал делать вид, что пытается его придушить. Может быть, он и на самом деле выполнил задумку, но внезапно увидел стремительно приближавшуюся к открытому окну черную точку. Точка росла, все больше и больше напоминая ядро пушки, Баратулорн присел и потянул за собой молодежь. Ядро пролетело над их головами, ударилось в стену и отправилось в обратный путь.
Возмущения были забыты или отложены до более подходящей обстановки. Баратулорн смотрел на происходящее вместе с профессором и студентами. В город, окруженный крепостной стеной, одно за другим летели ядра, отбивались резиновыми стенами и летели обратно.
– Кажется, нас атакуют, – сказал Баратулорн. В полной тишине его голос прозвучал особенно громко.
– Действует!!! – первым сообразил Фармавир. – Заклинание все-таки действует!
– Но у него весьма странные побочные эффекты, – заметил Баррагин.
С каждой секундой появлялись новые звуки, и спустя пять минут колдовская тишина пропала, словно ее никогда и не существовало. Город заполнила дикая, ни с чем не сравнимая ругань.
– Как я их понимаю, – сказал Баратулорн. – Вы что натворили, изверги?
– Избавились от Абубартов!
– Я здесь!!! Я здесь!!! Я здесь!!! – отозвались Абубарты и сразу же взялись за старое.
Фармавир уставился на первого советника яростным взглядом:
– Вы зачем меня спросили?! – воскликнул он.
– У меня работа такая!
– Значит, обычными средствами от Абубартов нам никак не освободиться… – сделал вывод Баррагин.
– Ищите необычные! – приказал Баратулорн. – И чтобы к моменту, когда разберусь с ситуацией и узнаю, кто на нас напал, вы должны будете избавиться от них раз и навсегда! Оправдывайте должность придворных магов-лаборантов или складывайте с себя полномочия. Вопросы есть?
– Нет.
– Отлично! Через два часа доложите о ликвидации.
Первый советник ушел. Фармавир схватился за толстенный том заклинаний и стал искать решение. Баррагин и профессор, оставшись у окна, смотрели на военный «футбол». Количество выпущенных врагом ядер постепенно сокращалось: возвращавшиеся отправителю ядра попадали по пушкам, солдатам, провизии и бочкам с порохом. Неожиданные боевые действия больше всего напоминали изощренное самоуничтожение вражеского войска, решившего непременно ликвидироваться под стенами чужой столицы. Во дворце тем временем паника от начала необъявленной войны сменилась яростью от вторичного появления Абубартов.
– Слушайте! – воскликнул Фармавир. – Есть гениальная идея!
– Говори! – сказал профессор.
– Мы не можем уничтожить, сами понимаете, кого, но зато никто не мешает нам воспользоваться методом переноски икоты с Егора на Федота!
– Действуй! – одновременно воскликнул Баррагин и Гризлинс. Фармавир на скорую руку создал новое заклинание и выкрикнул его в окно. Минутой позже началось невообразимое.
Первый советник Баратулорн лично вышел из города, чтобы выяснить, что понадобилось иноземным войскам, и почему они начали атаку, не говоря ни слова и прокравшись к городу так, что никто ничего не заметил.
Двадцатитысячное войско противника пребывало не в самом лучшем настроении: вернувшееся ядра изрядно сократили его численность и уменьшили боевой пыл. Появление первого советника с делегацией враги посчитали хорошим знаком: еще немного, и пребывающие в осаде люди сдадутся на милость победителю.
– Кто главный? – потребовал Баратулорн. – Зачем приперлись?
Из толпы воинов ему навстречу вышел одетый в охотничий костюм принц соседнего государства.
– Принц Вернер? – удивился Баратулорн. – Что это вы устроили? Мы с вашим королевством подписали мирный договор еще двести лет назад!
Принц в знак вежливости снял шляпу.
– Видите ли, первый советник Баратулорн, на днях мы, так называемая вами молодежь голубых кровей, придумали, как украсить свое унылое существование. Балы и танцы ныне не в моде, охота тоже приелась. Вот мы и решили захватывать соседние государства. И нам весело, и подданным скучать не приходится.
– Вот я всегда говорил: чем высокопоставленнее родители, тем больше надо давать ремня их детям, – сказал Баратулорн. – Вы же от скуки весь мир готовы взорвать!
– Вы пришли читать мне нотации? – удивился принц. – А я думал, что вы решили сдаться, пока мы не перебили вам весь город.
Баратулорн вспомнил, как туда-сюда летал стражник на вершине резиновой башни, и сказал:
– Ну, перебейте, раз решили. Только учтите: мы тоже сами с усами, и скука у нас не менее смертная, чем у вас. Как бы чего не вышло.
– П-ф-ф-ф-ф! – презрительно фыркнул принц.
В этот момент произнесенное Фармавиром заклинание стало действовать.
– Я здесь!!! Я здесь!!! – кричали Абубарты, и не думая убираться прочь из города.
– Не уходят? – то и дело спрашивал Фармавир.
– Не уходят, – то и дело отвечал Баррагин.
– Я здесь!!! – поддакивал Абубарт.
Профессор Гризлинс молчал и радовался, что сам не стал пользоваться магическими штучками: в его возрасте побочных эффектов при использовании заклинаний оказалось бы не в пример больше, и кто знает, не привел бы он город к полному разрушению. Молодежь умнее и расторопнее, думал он, они быстрее решат проблемы.
– Но ведь я должен был перекинуть их на вражеские войска! – воскликнул удрученный Фармавир.
Баррагин нахмурился.
– Ну-ка, повтори, что ты сейчас сказал? Войска? Ты сказал, войска?
Фармавир посмотрел на друга непонимающе.
– Да, а что?
– Согласно правилам речи, вражеское войско одно, – уточнил Баррагин.
– И что теперь?
Странный гул заставил их прервать разговор. Профессор снял с полки подзорную трубу и настроил резкость.
– Чтоб мне провалиться! – воскликнул он.
– Что там?
– Сами смотрите! – профессор передал трубу, и первым схвативший ее Баррагин увидел, что по небу клином летят крайне озадаченные происходящим войска четырех соседних государств. И не просто летят, а направляются именно к стенам города.
Через час Баррагин спросил:
– Ты читаешь или ищешь знакомые буквы?
– Отвяжись, – попросил Фармавир.
– Да я руками приберу быстрее, – попытался раззадорить друга Баррагин. Фармавир на секунду отвлекся от чтения и подхватил почин:
– Так и сделаем, – сказал он. – Грубая физическая сила против экспериментальных магических технологий. Кто проиграет, тот кормит нас обедами за свой счет целую неделю.
Баррагин поймался на крючок, подхватил веник и совок.
– Готовься основательно потратиться, – сказал он.
Фармавир только усмехнулся в ответ. Дождался, пока Баррагин начал подметать полы и наполнять ведро песком, и пробормотал:
– При помощи магии я могу кормить вас хоть до пенсии, – подумал немного и добавил. – Если проиграю, конечно.
Три часа он читал страницу за страницей, запоминая или выделяя удачные заклинания, ставя перед ними галочку старым карандашом. По составу заклинаний книга больше всего напоминала сборник мелких советов и полезных хитростей в быту и физической работе. Составители, как нарочно, не придумывали сложные заклинания для широкомасштабных дел, ясно давая понять: никакую физическую работу магические штучки не заменят.
К концу третьего часа Фармавир понял: составители и сами не доросли до создания сложных заклинаний. Все, что они могли составить на заре магической эры – заклинания с крошечным воздействием на реальность. Безобидные безделушки, способные облегчить работу, не больше.
– Так и знал, что все придется делать самому, – сделал вывод Фармавир. Принципы создания заклинаний он уже прочитал. На первый взгляд там не оказалось ничего сложного, главное – понять процесс и систему, и шестеренки закрутятся. Приведенные примеры готовых заклинаний ответили на часть вопросов, и Фармавир не стал откладывать в долгий ящик практические опыты. Решив начать с самого простого, он сосредоточился, как было указано в правилах, ощутил в каждой букве алфавита магическую силу и произнес: – Абубарт!
– Я здесь!!! – зычно прозвучало над головой. Перепуганный Фармавир дернулся в сторону, вернувшийся с прогулки профессор вздрогнул и выронил вешалку с пиджаком, а Баррагин от неожиданности высыпал на улицу песок вместе с ведром. – Я здесь!!!
– Вот зараза! – прокомментировал Баррагин, глядя в дыру, как ведро летит к земле и нещадно сминается в бесформенную емкость после приземления.
– Я здесь!!! – снова прогрохотал голос. – Я здесь!!! Я здесь!!!
– Я и в первый раз хорошо слышал! – сердито крикнул Баррагин, поворачиваясь. – Заткнись и скажи, что тебе нужно?.. Ты, вообще, кто и где?
В лаборатории по-прежнему было три человека, и никто из них не являлся обладателем громкого голоса.
– Я здесь!!! – прокричал голос Баррагину в ухо.
– Брысь! – потребовал студент. Невидимое существо ухнуло и направилось в сторону выхода.
– Я здесь!!! – прокричало оно.
Баррагин посмотрел на застывшего с открытой челюстью Фармавира.
– Твоя работа? – мрачным голосом спросил он.
– А есть варианты? – не менее мрачно поинтересовался Фармавир.
– Без вариантов, – кивнул Баррагин. – Теперь скажи, что это было?
– Это был Абубарт.
– Я здесь!!! – прокричало неведомое над головой Фармавира, и он снова вздрогнул.
– Уйди отсюда, недоумок! – рявкнул он.
– Я здесь!!! – прокричало существо у входа в лабораторию, и уже из коридора донесся ответный крик:
– Я здесь!!!
– Их стало двое?! – ужаснулся профессор. – Фармавир, не вздумай еще раз произнести свое заклинание!
– Подумаешь, покричат немного… – пожал плечами Фармавир.
– Немного? – переспросил профессор. – Сколько времени действует твое заклинание?
– Сейчас посмотрю, – Фармавир уткнулся в книгу. – Судя по книге, чем проще заклинание, тем дольше оно действует.
– А точнее?
– Двадцать три… хм-хм…
– Минуты? Часа?
– Года…
– Года?! – ужаснулся профессор. – Срочно создавай антизаклинание, иначе не пройдет и суток, как палач избавит тебя от головы!
– С этим не поспоришь…
Абубарты убрались прочь из лаборатории, их крики становились все тише и тише. Приложивший ухо к замочной скважине Баррагин дождался, пока их голоса стихли вдали, и облегченно выдохнул.
– Ушли, – радостно сказал он. – Можем продолжать работу. Вы пока тут прибирайтесь, а я сбегаю за новым ведром.
– Я могу тебе его наколдовать! – вызвался Фармавир.
– Не в этой жизни, – ответил Баррагин.
– Ты уверен, что оно понадобится тебе в следующей?
– Нет, но я наперед не загадываю.
– Короче, делать ведро, или нет?
– Не сейчас. Позже, когда освоишься с заклинаниями и не создашь вместо грозы козу в черную полосу.
– А как я могу освоиться, если мне не дают развернуться? – возмутился Фармавир.
– Это проблема, – согласился Баррагин. – Но ты уж постарайся. Выйди в чисто поле, например, и там побуянь от всей души. И тебе польза, и нам спокойствие. Разве только чисту полю не повезет, но это уже неважно. До пенсии зарастет.
– А вот и пойду, – вдохновился Фармавир. Подхватил толстенную книгу, крякнул от тяжести, вернул книгу на место и скептически посмотрел на корешок: получится ли оторвать пару страниц, чтобы не таскать за собой неподъемный том? Наткнуться вместе с ним ночью на разбойников – и последним точно не повезет: этим томом, если хорошо размахнуться, убить можно. Или улететь вместе с ним к черту на кулички. – Слушайте, а где у нас была тележка для крупногабаритных грузов?
– Где-то там, – указал в сторону большой кучи сломанной мебели Баррагин.
– Предлагаю для начала восстановить лабораторию, а потом крушить новый полигон, – сказал профессор. – Как раз и тележку откопаем и используем, если ее не деформировало падающими шкафами.
Фармавир подумал и махнул рукой.
– Так и быть, займусь антизаклинанием здесь…
* * *
День, отведенный под уборку, пролетел быстро. Никто и не ожидал, что последнее ведро с песком полетит на улицу с последними лучами солнца. Баррагин устал настолько, что еще раз выронил ведро: уже и руки не держали, и голова толком не работала. Двор к наступлению ночи превратился в небольшой аналог пустыни, разве что ящерицы не бегали по рассыпанному красному песку.Пришедший после заката в лабораторию Альтарес ужаснулся при виде осунувшихся, с красными глазами коллег, взирающих на цветущего прогульщика с ненавистью и желанием убить его прямо на месте.
– Слава работникам умственного труда! – поздоровался он, подошел к лабораторному столу и с любопытством оглядел кипящие жидкости в пробирках и банках – профессор не терял времени, и, едва были установлены и очищены от песка целые столы, принес из кладовой лабораторное оборудование и взялся за опыты.
– Ты почему на работу не выходишь? – строго спросил профессор.
– Так ведь я это самое… того, – неопределенно ответил Альтарес.
– Того ты станешь чуть позже, – поправил его Баррагин, как бы ненароком хватая приставленную к стене кочергу. Холеный вид Альтареса раздражал, как никогда ранее. – А пока присоединяйся, или я проведу испытания прочности этой хрупкой кочерги на твоем крепком организме!
Альтарес примирительно улыбнулся.
– Я пришел на минутку передать от себя привет и сообщить, что болезнь сложная, и на лечение уйдет немало времени, – сообщил он. – Но как только я поправлюсь, так сразу вернусь и стану работать за двоих… нет, за троих… за вас всех, короче!
– Ты никогда больше не поправишься! – рявкнул Баррагин, поднимая кочергу над собой и направляясь к Альтаресу.
– Уймись, придурок!!! – Альтарес вытаращил глаза и задним ходом быстро вышел из лаборатории. Уже в коридоре он развернулся и дал стрекача. – Наберут питекантропов, а ты мучайся!
Выглянувший вслед ему в коридор Баррагин вздохнул и приставил к стене прихваченную по пути кочергу.
– Хорошо бегает, – сказал он. – Нам его не догнать.
– А нам и не надо, – Фармавир заразительно зевнул. Уставший профессор тут же упал в кресло и захрапел. – Нам главное – научиться метко стрелять, и дело в шляпе. А он пусть бегает, это для здоровья полезно.
– Любопытно мне, что произойдет раньше – его увольнение или гибель от неслучайного случайного случая? – вопросил Баррагин. Вопрос был риторическим: каждый понимал, что Альтарес добровольно не уволится. И первый советник ничего не мог поделать в этой ситуации, поскольку управдворцом перед королем из кожи вон лез, лишь бы сохранить за сыном рабочее место.
В кабинет вбежал перепуганный первый советник.
– Парни, срочно нужна ваша помощь! – воскликнул он вытянувшимся по стойке смирно студентам. – У нас во дворце какая-то хрень творится!
– Слово «хрень» – некультурное, – заметил профессор. – Воспитанные люди его не произносят.
– Вот уроню тебе на ногу пятикилограммовую гантелю и посмотрю, насколько воспитан ты! – воскликнул первый советник.
– Смею напомнить, господин хороший, что я-то как раз – настоящий грубиян в тридцать третьем поколении, – признался профессор. – Поэтому не советую что-нибудь на меня ронять. Ведь память предков напомнит мне фразы, от которых краснеют не только дамы, но и вполне себе некультурные пошляки, и всем окружающим нас станет крайне неловко.
Баррагин в удивлении приподнял брови.
– Хорошо, тогда приступим к делу, – сказал первый советник и вытер со лба капельки пота. – Стражники нынче сошли с ума! Вот уже шесть часов они ведут перекличку во дворце и не могут остановиться. А я не могу поймать ни одного из этих обезумевших людей, чтобы заткнуть им рот! У меня голова кругом идет от ихнего «Я здесь!!!».
– Но чем мы можем помочь? – удивился профессор.
– Придумайте… срочно придумайте заклинание, которое их успокоит! – потребовал первый советник. – Иначе я сойду с ума и схвачусь за тесак. А сумасшедший первый советник, съевший собаку на интригах и немало знающий о способах уничтожения нежелательных людей, способен кровожадно изничтожить всех жителей дворца поголовно, невзирая на их виновность или невиновность. Между прочим, с особой жестокостью и цинизмом.
Баррагин глубоко вздохнул.
– С каких пор вы говорите о себе в третьем лице? – спросил он. – И вы опять ходили на подростковые слешерские спектакли?
– А что, заметно?
– Даже слепой узреет, – ответил Баррагин. – Зачем вам это?
– Я должен знать, чем увлекается молодежь.
– И как вам?
– Раньше было лучше.
– Почему-то я не сомневался в таком ответе, – вздохнул Баррагин. Он протянул первому советнику лекарство из аптечки первой помощи. – Выпейте успокаивающее, вставьте в уши комки ваты и спите спокойно до самого утра. А мы сделаем все возможное и невозможное, чтобы решить поставленную перед нами задачу.
Советник безропотно выпил предложенные порошки из трав и запил их холодной водой из поднесенного Фармавиром стакана.
– Далеко пойдете, – похвалил студентов первый советник. – Два варианта дороги: если не выполните обещанное, то направитесь далеко-далеко пешим ходом, а если справитесь с задачей, то подниметесь на немалое количество ступенек по карьерной лестнице.
Он сунул в уши вату, попрощался и ушел.
– Я здесь!!! – донеслось далекое из глубин темного коридора.
Баррагин и Фармавир вздрогнули.
– Абубарты, чтоб им… – выдохнул Фармавир и тут же зажал себе рот.
– Я здесь!!! – оглушительно прогрохотало коллективное абубартистое. Профессор от неожиданности дернулся и слетел с лестницы.
– Так, парни, – сказал он. – Я, пожалуй, передохну до утра, а то неохота идти на нашу завтрашнюю казнь уставшим и сонным.
И ушел, слегка покачиваясь от усталости.
– Не хотелось бы становиться непосредственными участниками завтрашней казни, – Фармавир сел за стол и закрыл глаза, раздумывая над тем, как избавить дворец от толпы перекликающихся невидимок.
Дверь в лабораторию открылась, и из коридора донеслось громкое:
– Я здесь!!!
Баррагин в бешенстве швырнул об дверь стакан с водой. Открывший дверь и вошедший в лабораторию вельможа неожиданно для всех и особенно для себя получил стаканом по лбу и резко отлетел назад в коридор. Оставшийся в воздухе белый парик упал на пол.
Несколько секунд Баррагин и Фармавир смотрели на дверной проем и не знали, что сказать. Вельможа не подавал признаков разумной жизни, и Баррагину оставалось надеяться только на то, что при столкновении со стаканом у бедолаги отшибло память, а не жизнь.
– Хороший бросок, – нейтрально прокомментировал Фармавир.
– Синяк пройдет месяца через полтора… – сказал Баррагин. – Что будем делать?!
– Скажем, что отбивались от назойливых абубартов, а вельможа ненароком принял огонь на себя. Как идея?
– Ужасно. Создавай антидот! – приказал Баррагин. – Одно глупое слово, а неприятностей, как от целого указа. Узнать бы еще, что такое этот абубарт…
– Я здесь!!!
– Да где ж я нагрешил сегодня? – выдохнул Баррагин. – Не кричи в уши! Фармавир, друг, либо мы до утра сводим на нет этих крикунов, либо они сводят на нет нас. Не дай им такого шанса!
– Никто не спорит! Садись, будем искать решение, – Фармавир пододвинул книгу заклинаний ближе к Баррагину.
Четырежды они создавали и произносили новое заклинание, но перекличка и не думала заканчиваться. После каждого нового заклинания она продолжалась с удвоенной силами, а к первой фразе «Я здесь!!!» добавились «А я – нет!», «Ты где?!», «Я тут!» и «А вы кто?!». Звуча друг за другом с бесконечными повторами, фразы сводили с ума тех, кто слышал эту длинную тираду. Баррагин сдерживался из последних сил, чтобы не покинуть дворец, превратившийся в аналог сумасшедшего дома. Но все же желание побороть Горгон оказалось сильнее сиюминутного порыва, да и Фармавир оказался упрямее, чем казалось ранее. Они на пару исчеркали десятки листков бумаги, создавая подходящие заклинания, и с первыми лучами рассвета поняли, что неправильно подходил к проблеме.
– Пока мы отыщем антизаклинание, город будет наполнен психами, сошедшими с ума по нашей вине, – устало сказал Фармавир.
– Тогда надо создать и временно использовать заклинание тишины, вот что!
Фармавир посмотрел на друга, как на гения.
– Ты где раньше был?! – воскликнул он.
Четыре долгие минуты, и заклинание тишины было готово.
Фармавир протянул Баррагину листок бумаги с заклинанием, и друзья дуэтом прокричали написанное.
А когда стихло неожиданно гулкое эхо, они услышали, как на город стала наползать тишина. Стихало пение птиц, гавканье собак и монотонное бурчание дворников, даже шум ветра. И стало тихо-тихо.
Фармавир радостно улыбнулся, когда прочел протянутую Баррагином записку.
«Как нам теперь озвучивать заклинания, если ничьи голоса не слышно?»
«Как-как… Жестами!»
«Создадим систему сурдозаклинаний?»
«Почему бы и нет? Только не распространяйся об этом»
«Сам такой»
«Не спорю»
* * *
«Чтоб нам так же уставать, когда понесем домой зарплату», – пожелал себе Баррагин, сожалея, что его мысли не имеют силы заклинаний. Во всем организме ощущалась невероятная, но приятная усталость – так всегда было, когда ему казалось, что потраченные силы не пропали даром. Но при такой усталости существовали и свои минусы: стоило всего лишь моргнуть на мгновение, как выяснялось, что мгновение растянулось на долгие часы, а то и сутки. Хуже всего было моргнуть таким образом вечером в пятницу, а открыв глаза, выяснить: наступило утро понедельника, ожидаемые выходные безвозвратно прошли, а самое подлое – сил так и не добавилось.Работа по возвращению звуков подходила к логическому завершению. Подготовительные расчеты сделаны, необходимые заклинания подготовлены. Осталось совершить последний шаг: выразительно прочитать написанное. Теоретически, срабатывали и пробубненные, но выразительность придавала определенный шик и возможность почувствовать себя настоящим творцом, а не рядовым исполнителем монотонных дел.
«Вы готовы?» – спросил профессор, вопросительно смотря на лаборантов.
«Готовы!» – кивнули студенты.
«Начинаем!»
Фармавир вытянул руки перед собой и стал читать заклинание. Баррагин и профессор ничего не слышали и наделись, что это не играет роли: все таки, слова – это вибрации, и ничего, что они быстро глохнут. Главное, что Фармавир выразительно «вибрирует», приводя в действие тайные магические силы. Фармавир выкликнул последнее слово и выдохнул, опуская руки.
Баррагин ожидал появления звуков, но вместо этого почувствовал, что стены лаборатории словно деформировались, неспешно заколыхались, а потолки и полы слегка провисли. Баррагин ощутил приступ тошноты и закрыл глаза. Но когда открыл их, стало только хуже.
Фармавир стоял перед окном с раскрытым от удивления ртом. Баррагин и профессор подошли к нему, ощущая плотные, но пружинистые полы, и тоже выглянули в окно.
На улице творилось форменное светопреставление. Остроконечные пики башенок раскачивались из стороны в сторону, за растягивающийся и стягивающийся флюгер на вершине одной из них крепко держался и, судя по искаженному от страха лицу и открытому рту, отчаянно кричал стражник.
Опущенное в колодец при помощи журавля ведро растянуло канат и вылетело из колодца высоко вверх, а затем рухнуло вниз и снова подлетело к небу. Торговец страусовыми яйцами долго пытался разбить одно, вот только молоточек пружинил не слабее яйца. Под конец уставший торговец пнул яйцо со всех сил, и оно не разлетелось осколками, а полетело метров на сорок в сторону жилых домов. Торговец провел по лицу ладонью, зажмурил глаза и в измождении рухнул на скамеечку. Но скамеечка спружинила, и не успел торговец сообразить, что к чему, как его приподняло, и он снова оказался стоящим. А через секунду вернулось пнутое им яйцо, и торговец оказался в нокауте. Озадаченная коза упорно пыталась оторвать и зажевать немного травки, но трава растягивалась и не поддавалась. Кузнецы прекратили работу: молотки и наковальни повели себя совершенно неподобающе, растягиваясь и сильно пружиня при ударах. Да и раскаленный металл внезапно загорелся и закоптил так, что вокруг ничего не стало видно. Рубивший дрова человек тоже пребывал не в лучшем расположении духа. Стражник, из хулиганства выпустивший стрелу в стену ближайшего здания, в удивлении смотрел, как стрела рикошетит и летает по городу в хаотичном порядке. Работники, поднимавшие носилки с песком, обнаружили, что носилки продавились и плавно опустились на землю, растянув ручки. Тяжелые люстры в домах знатных людей провисли до самого пола. Взбиравшегося на яблоню воришку швырнуло качнувшимся деревом далеко за пределы сада, и вслед ему полетели десятки яблок. И только катавшиеся на телегах люди по-настоящему оценили произошедшие изменения: телеги больше не трясло, они катились плавно, слегка покачиваясь и создавая тем самым невероятное чувство комфорта.
Баррагин провел рукой по горлу и указал на себя и на Фармавира, давая понять, что теперь им точно крышка, причем длительная и мучительная: быстро убить теперь их вряд ли убьют, ведь озверевшему палачу придется долго размахивать резиновым топором, чтобы привести приговор в исполнение. Хотя, если он догадается придушить их голыми руками, то казнь пройдет относительно быстро.
Первый советник колотил по двери минут пять, пока не устали кулаки. Вспомнив боевую молодость, он решил протаранить вход собственным весом, отбежал и налетел на дверь, что было силы. Согласно его плану дверь должна была деформироваться, щеколда выдернуться, а он сам очутиться в лаборатории и устроить молчаливый, но выразительный разнос ее персоналу. Но вышло иначе: дверь оказалась не настолько податливой, как планировал Баратулорн, и вместо того, чтобы открыться, отбросила первого советника к стене. Баратулорна запружинило туда и обратно, и пружинило до тех пор, пока проснувшийся профессор не увидел, как деформируется дверь, и не открыл замок. Баратулорн влетел в лабораторию, пробежал несколько метров и застыл, врезавшись в студентов.
На вопросительные взгляды Баррагина и Фармавира первый советник молча протянул руки к шее Фармавира и стал делать вид, что пытается его придушить. Может быть, он и на самом деле выполнил задумку, но внезапно увидел стремительно приближавшуюся к открытому окну черную точку. Точка росла, все больше и больше напоминая ядро пушки, Баратулорн присел и потянул за собой молодежь. Ядро пролетело над их головами, ударилось в стену и отправилось в обратный путь.
Возмущения были забыты или отложены до более подходящей обстановки. Баратулорн смотрел на происходящее вместе с профессором и студентами. В город, окруженный крепостной стеной, одно за другим летели ядра, отбивались резиновыми стенами и летели обратно.
– Кажется, нас атакуют, – сказал Баратулорн. В полной тишине его голос прозвучал особенно громко.
– Действует!!! – первым сообразил Фармавир. – Заклинание все-таки действует!
– Но у него весьма странные побочные эффекты, – заметил Баррагин.
С каждой секундой появлялись новые звуки, и спустя пять минут колдовская тишина пропала, словно ее никогда и не существовало. Город заполнила дикая, ни с чем не сравнимая ругань.
– Как я их понимаю, – сказал Баратулорн. – Вы что натворили, изверги?
– Избавились от Абубартов!
– Я здесь!!! Я здесь!!! Я здесь!!! – отозвались Абубарты и сразу же взялись за старое.
Фармавир уставился на первого советника яростным взглядом:
– Вы зачем меня спросили?! – воскликнул он.
– У меня работа такая!
– Значит, обычными средствами от Абубартов нам никак не освободиться… – сделал вывод Баррагин.
– Ищите необычные! – приказал Баратулорн. – И чтобы к моменту, когда разберусь с ситуацией и узнаю, кто на нас напал, вы должны будете избавиться от них раз и навсегда! Оправдывайте должность придворных магов-лаборантов или складывайте с себя полномочия. Вопросы есть?
– Нет.
– Отлично! Через два часа доложите о ликвидации.
Первый советник ушел. Фармавир схватился за толстенный том заклинаний и стал искать решение. Баррагин и профессор, оставшись у окна, смотрели на военный «футбол». Количество выпущенных врагом ядер постепенно сокращалось: возвращавшиеся отправителю ядра попадали по пушкам, солдатам, провизии и бочкам с порохом. Неожиданные боевые действия больше всего напоминали изощренное самоуничтожение вражеского войска, решившего непременно ликвидироваться под стенами чужой столицы. Во дворце тем временем паника от начала необъявленной войны сменилась яростью от вторичного появления Абубартов.
– Слушайте! – воскликнул Фармавир. – Есть гениальная идея!
– Говори! – сказал профессор.
– Мы не можем уничтожить, сами понимаете, кого, но зато никто не мешает нам воспользоваться методом переноски икоты с Егора на Федота!
– Действуй! – одновременно воскликнул Баррагин и Гризлинс. Фармавир на скорую руку создал новое заклинание и выкрикнул его в окно. Минутой позже началось невообразимое.
Первый советник Баратулорн лично вышел из города, чтобы выяснить, что понадобилось иноземным войскам, и почему они начали атаку, не говоря ни слова и прокравшись к городу так, что никто ничего не заметил.
Двадцатитысячное войско противника пребывало не в самом лучшем настроении: вернувшееся ядра изрядно сократили его численность и уменьшили боевой пыл. Появление первого советника с делегацией враги посчитали хорошим знаком: еще немного, и пребывающие в осаде люди сдадутся на милость победителю.
– Кто главный? – потребовал Баратулорн. – Зачем приперлись?
Из толпы воинов ему навстречу вышел одетый в охотничий костюм принц соседнего государства.
– Принц Вернер? – удивился Баратулорн. – Что это вы устроили? Мы с вашим королевством подписали мирный договор еще двести лет назад!
Принц в знак вежливости снял шляпу.
– Видите ли, первый советник Баратулорн, на днях мы, так называемая вами молодежь голубых кровей, придумали, как украсить свое унылое существование. Балы и танцы ныне не в моде, охота тоже приелась. Вот мы и решили захватывать соседние государства. И нам весело, и подданным скучать не приходится.
– Вот я всегда говорил: чем высокопоставленнее родители, тем больше надо давать ремня их детям, – сказал Баратулорн. – Вы же от скуки весь мир готовы взорвать!
– Вы пришли читать мне нотации? – удивился принц. – А я думал, что вы решили сдаться, пока мы не перебили вам весь город.
Баратулорн вспомнил, как туда-сюда летал стражник на вершине резиновой башни, и сказал:
– Ну, перебейте, раз решили. Только учтите: мы тоже сами с усами, и скука у нас не менее смертная, чем у вас. Как бы чего не вышло.
– П-ф-ф-ф-ф! – презрительно фыркнул принц.
В этот момент произнесенное Фармавиром заклинание стало действовать.
– Я здесь!!! Я здесь!!! – кричали Абубарты, и не думая убираться прочь из города.
– Не уходят? – то и дело спрашивал Фармавир.
– Не уходят, – то и дело отвечал Баррагин.
– Я здесь!!! – поддакивал Абубарт.
Профессор Гризлинс молчал и радовался, что сам не стал пользоваться магическими штучками: в его возрасте побочных эффектов при использовании заклинаний оказалось бы не в пример больше, и кто знает, не привел бы он город к полному разрушению. Молодежь умнее и расторопнее, думал он, они быстрее решат проблемы.
– Но ведь я должен был перекинуть их на вражеские войска! – воскликнул удрученный Фармавир.
Баррагин нахмурился.
– Ну-ка, повтори, что ты сейчас сказал? Войска? Ты сказал, войска?
Фармавир посмотрел на друга непонимающе.
– Да, а что?
– Согласно правилам речи, вражеское войско одно, – уточнил Баррагин.
– И что теперь?
Странный гул заставил их прервать разговор. Профессор снял с полки подзорную трубу и настроил резкость.
– Чтоб мне провалиться! – воскликнул он.
– Что там?
– Сами смотрите! – профессор передал трубу, и первым схвативший ее Баррагин увидел, что по небу клином летят крайне озадаченные происходящим войска четырех соседних государств. И не просто летят, а направляются именно к стенам города.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента